Представляется, что споры о сущности объекта преступления порождены его сложностью и многоаспектностью. Объект познания многокачественен, так как качественной определенностью обладают отдельные его свойства, взаимосвязанные и выступающие моментами единого целого[1]. Для познания любого объекта, в том числе и объекта преступления, его следует рассматривать как сложное, а не однородное и однозначное явление действительности: познающему субъекту он показывается теми или иными сторонами, аспектами[2]. Так, О. Зателепин выделяет четыре стороны объекта преступления: философскую (гносеологическую), аксиологическую (ценностную), социальную (материальную), юридическую (формальную)[3].

Для устранения противоречий понятие «объект преступления» следует рассматривать в трех аспектах: как объект уголовно-правовой охраны, элемент состава преступления и объект реально совершенного преступления. Такой подход согласуется с концепцией объекта преступления, как «правового блага», которое характеризует его: 1) правовое положение, проявляющееся в характеристике его как правового явления; 2) ценность, значимость для общества, проявляющуюся как благо; 3) вещную, предметную, материальную сторону, раскрывающую его как реальность[4]. Некоторые авторы отождествляют указанные понятия[5], в то время как другие разграничивают их по моменту возникновения и аспектам рассмотрения. Объект уголовно-правовой охраны - это значимые ценности, интересы и блага, поставленные под охрану уголовного закона и не подвергшиеся еще преступному воздействию. Непосредственный объект преступления - это значимые ценности, интересы и блага, претерпевшее изменение при посягательстве на объект уголовно-правовой охраны. Если речь идет о том, какие ценности защищаются уголовным правом от преступных посягательств, то имеется объект уголовно-правовой охраны. При исследовании антисоциальной направленности деяния используется понятие «объект преступления»[6].

Как справедливо считал Я.М. Брайнин, объект посягательства не всегда совпадает с объектом уголовно-правовой охраны (например, при ошибке в развитии причинной связи, добровольном отказе от совершения преступления, когда фактически совершенное деяние содержит состав иного преступления). Так, при ошибке в объекте для квалификации имеет значение не объект посягательства, а объект уголовно-правовой охраны, против которого посягательство не осуществилось вследствие этой ошибки. Кроме того, одно и то же отношение может быть объектом различных преступлений[7]. По обоснованному мнению Ю.А. Демидова, объект уголовно-правовой охраны шире, чем объект преступления. Во-первых, уголовное право охраняет общественные отношения не только от лиц, которых можно признать виновными, но и от невменяемых, когда имеется объект уголовно-правовой охраны, но нет объекта преступления. Во-вторых, понятие «объект преступления» снижает объект уголовно-правовой охраны до «элемента» или «стороны» преступления. Непонятно, как государственный строй, личность и другие объекты уголовно-правовой охраны могут быть «элементом» или «стороной» преступления[8]. На несовпадение понятий «объект уголовно-правовой охраны» и «объект преступления» указывает и Л.Д. Гаухман: «Первое дает лишь общее представление о круге общественных отношений, защищаемых уголовным законом, т.е. имеет общесоциальное значение. Именно в таком смысле общественные отношения указываются в ч. 1 ст. 2 УК РФ. Второе понятие имеет уголовно-правовое значение, так как характеризует элемент состава преступления. В этом смысле общественные отношения понимаются при перечислении и в названиях разделов, глав и отдельных статьях УК РФ... В юридической литературе объект преступления обычно понимается в уголовно-правовом значении, т.е. как элемент состава преступления»[9].

Рассмотрим значение таких аспектов объекта преступления, как объект уголовно-правовой охраны, элемент состава и объект реально совершенного деяния. Значение разграничения объекта уголовно-правовой охраны и объекта реально совершенного деяния, который проявляется в изменениях реальной действительности, свидетельствующих о негативном воздействии на объект уголовно-правовой охраны, заключается в следующем. Учитывая, что участники общественных отношений, выступающих объектом уголовно-правовой охраны, становятся субъектами преступления и потерпевшими только после его совершения[10], до совершения преступления значимые ценности, интересы и блага, охраняемые нормами уголовного закона, - это потенциальный объект преступления. После его совершения ценности, интересы и блага существуют уже в нарушенном состоянии и представляют собой последствия преступления в широком смысле, а не как один из признаков его объективной стороны. В первом случае значимые ценности, интересы и блага - еще не объект преступления, а объект уголовно-правовой охраны, во втором - они проявляются через последствия преступления. Следовательно, объект преступления существует только в момент совершения преступления[11].

На отождествлении объекта уголовно-правовой охраны и объекта реально совершенного деяния основывается критика общественных отношений как объекта преступления. Так, по мнению Э.Л. Сидоренко, сторонники общественных отношений как объекта преступления исходят из того, что преступление причиняет вред именно общественным отношениям. Но, учитывая, что законодательство подразделяет вред на физический, моральный и материальный, неясно, как физический вред может быть причинен общественным отношениям[12]. По мнению же сторонников функционального подхода, объектами реально совершенного деяния выступают субъекты отношений как элементы всей системы общественных отношений, выступающих объектом уголовно-правовой охраны. После совершения преступления объект преступления проявляется в его последствиях, и, если преступление было совершено против конкретного физического лица, то они выражаются в причинении ему физического, морального и имущественного вреда (ст. 42 УПК РФ[13]). Следовательно, объект преступления сопряжен с реальными действиями, физическими лицами и общественными отношениями: это то, на что посягает преступление; он возникает в момент совершения посягательства, хотя только при условии существования уголовно-правовой охраны, и его можно расценить как новое качественное состояние отдельной части объекта уголовно-правовой охраны[14]. Так, кражи создают опасность для состояния принадлежности имущества независимо от формы собственности, которая является объектом уголовно-правовой охраны. Фактически конкретная кража причиняет имущественный ущерб государственной или общественной организации, акционерному обществу и т.д.[15] По мнению ряда авторов, юридическим фактом возникновения общественных отношений, обеспечивающих физические и психические блага, является момент рождения человека; с его смертью общественные отношения, связанные с охраной его личности, прекращаются[16]. Однако, как обоснованно полагает В.Д. Филимонов, личность не может быть объектом убийства, так как человек охраняется еще до того, как становится личностью[17]. Таким образом, общественные отношения - социальные типизированные связи - как объект уголовно-правовой охраны существуют вне зависимости от рождения или смерти конкретного человека, жизнь которого выступает непосредственным объектом преступления[18]. Поэтому понятия «объект уголовно-правовой охраны» и «объект преступления» различны по смысловой нагрузке, значению, объему и временной характеристике.

Рассмотрим соотношение таких аспектов, как «объект уголовно-правовой охраны» и «объект как элемент состава преступления». Когда речь идет об объекте уголовно-правовой охраны, объект преступления рассматривается в аксиологическом аспекте как основание для криминализации деяния и имеет политическое значение, показывает, какие ценности, интересы и блага должны охраняться уголовным законом. Объекты уголовно-правовой охраны указаны в ч. 1 ст. 2 УК РФ, они выступают фундаментом системы Особенной части УК РФ и не делятся на основные, дополнительные и факультативные[19]. Именно объект уголовно-правовой охраны выступает в качестве общего объекта преступления как совокупность тех важнейших ценностей, интересов и благ, которые поставлены под охрану уголовного закона[20]. Объект уголовно-правовой охраны по объему шире, чем объект как элемент состава преступления. Государство охраняет наиболее важные ценности, интересы и блага не только от преступлений, но и от деяний невменяемых, малолетних и лиц, действующих в состоянии крайней необходимости[21].

Если объектом уголовно-правовой охраны являются интересы и блага, ценность которых выражается в том, что их нормальное функционирование обеспечивает развитие личности, общества и государства, то объектом как элементом состава преступления выступают правоотношения (общественные отношения, урегулированные нормами права). Законодатель, провозглашая определенные ценности объектами уголовно-правовой охраны, посредством формулирования норм Особенной части УК РФ переводит их в разряд элементов состава, возникающего с момента вступления в силу соответствующей уголовно-правовой нормы и устанавливающего наказание за посягательство на определенную сферу отношений. Объект как элемент состава по объему меньше, чем объект уголовно-правовой охраны, поскольку не все отношения урегулированы либо регулирование их нормами права нецелесообразно. Например, здоровье женщины, будучи объектом уголовно-правовой охраны, не охватывается полностью объектом как элементом состава, так как не признается преступлением аборт (ст. 123 УК РФ), ибо его запрет увеличит количество последствий в виде смерти или тяжкого вреда здоровью женщины при проведении подпольных абортов[22].

Наиболее четко перевод объекта уголовно-правовой охраны в объект как элемент состава просматривается на примере преступлений против собственности. Собственность и права на нее существуют вне всякой связи с преступлением и, конечно, не как часть или элемент общественно опасного деяния, называемого преступлением. Собственность выступает как элемент состава только тогда, когда она находится в связи с другими элементами состава преступления: на нее направлено определенное противоправное действие, которое совершает человек (субъект), отвечающий установленным законом условиям ответственности (возраст, вменяемость); этот субъект действует сознательно, преследуя определенную цель. Без взаимосвязи с другими названными элементами собственность существовала бы как общественное отношение, но не в виде объекта как элемента состава преступления[23]. Так, уничтожение имущества по неосторожности (ст. 168 УК РФ) является преступлением лишь в случае причинения ущерба в крупном размере путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности. Следовательно, законодатель посредством указания на способ совершения преступления перевел отношения собственности как объекта уголовно-правовой охраны в элемент состава преступления, ограничив круг посягающих на собственность деяний, которые признаются преступлением. Таким образом, с помощью признаков, характеризующих все элементы состава преступления, законодатель определяет сферу социально значимых ценностей, интересов и благ, охраняемых запретом, содержащимся в диспозиции нормы (т.е. объект как элемент состава).

Отождествление объекта как элемента состава и объекта уголовно-правовой охраны стало поводом для критики классификации норм Особенной части УК РФ по главам на основании объекта. Так, В.В. Векленко отмечает сомнительность признания основным непосредственным объектом разбоя (ст. 162 УК РФ) отношений собственности, порядка управления при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ), так как в соответствии с приоритетом жизни и здоровья человека именно они должны выступать основным непосредственным объектом указанных преступлений[24]. В данном случае речь идет об объекте как элементе состава преступления - конструкции, созданной согласно субъективному мнению законодателя. В советский период как элемент состава преступления рассматривался основной непосредственный объект, под которым понимали то отношение, тот интерес, составляющий сущность преступления, который законодатель, создавая данную норму, в первую очередь ставил под охрану уголовного закона[25].

Поэтому сложно согласиться с Н.И. Коржанским, предложившим закрепить в науке уголовного права адресованное практике правило о том, что деяния, помещенные в одной главе Уголовного кодекса, должны посягать на один и тот же родовой объект[26]. Этим правилом должен руководствоваться законодатель, а не правоприменитель, так как законодатель может ошибаться при определении важности отношений, которым преступление причиняет вред. По справедливому замечанию Ю.А. Ляпунова, место нормы в системе законодательства не является определяющим критерием установления объекта предусмотренного ею состава, «в противном случае следовало бы признать, что одни и те же преступления в различных республиках посягают на различные общественные отношения»[27].

Разграничение объекта уголовно-правовой охраны и объекта как элемента состава снимет разногласия, существующие в теории. Во-первых, разрешится спор о том, что является критерием постановки под охрану и дифференциации ответственности при посягательстве на жизнь. Так, Ю.А. Демидов считал, что уголовное право охраняет жизнь и здоровье самых активных личностей - участников общественных отношений, новорожденных, которые потенциально в дальнейшем приобретут черты личности в процессе будущей их социализации, и людей, которые перестали быть личностями вследствие поражения болезнью[28]. По мнению В.К. Глистина, критикующего Ю.А. Демидова, жизнь человека ставится под охрану не в зависимости от пола или возраста, а с позиции ее социальных качеств, поскольку объективным критерием систематизации норм в уголовном законодательстве являются социальные функции личности, опосредующие сущность общественных отношений, а не сам человек[29]. Представляется, что разногласий между указанными авторами нет, поскольку Ю.А. Демидов говорит об объекте уголовно-правовой охраны, а В.К. Глистин - об объекте как элементе состава, так как ответственность за убийство предусмотрена статьями Особенной части, расположенными в различных главах УК РФ.

Во-вторых, разграничение объекта уголовно-правовой охраны и объекта как элемента состава разрешит разногласия при определении предмета преступления.

Необходимо различать и такие аспекты объекта преступления, как элемент состава и объект реально совершенного деяния. Во-первых, в теории различают объективную сторону преступления как реального действия субъекта и объективную сторону состава преступления как юридического понятия о нем[30]. Разграничение объекта как элемента состава и объекта реально совершенного преступления разрешит вопрос о том, что является объектом преступления - благо или общественные отношения. Когда речь идет о благе как объекте преступления - имеется в виду реальное посягательство, причиняющее вред людям, общественным установлениям либо условиям существования. Если говорить об объекте преступления не как о реальном явлении, а как о его понятии, сформулированном в законе, то обобщающие понятия могут наполняться и обобщающими характеристиками - интересами и общественными отношениями[31].

Во-вторых, разграничение объекта как элемента состава и объекта реально совершенного деяния позволит ответить на вопрос, можно ли признавать объектом преступления возможность действовать определенным образом. Так, по мнению Е.А. Фролова, объект уголовно-правовой охраны - это реальные возможности тех или иных участников общественной жизни, которые соответствуют интересам развития общества[32]. Н.И. Коржанский полагает, что это слишком широкое определение, так как оно необоснованно включает и абстрактные, потенциальные возможности, на которые преступное посягательство на уровне непосредственного объекта невозможно. Например, не может быть нарушена возможность конкретного гражданина обучаться в учебном заведении, если он в нем не учится[33]. Однако в том-то и дело, что уголовный закон, абстрагируясь от конкретных, частных случаев, устанавливает потенциальную охрану возможностей граждан, реализация которых способствует развитию общества, если для их обеспечения недостаточно других правовых средств. Так, возможность трудиться в безопасных условиях охраняется вне зависимости от того, трудится человек или нет (ст. 143 УК РФ). В этом случае речь идет об объекте уголовно-правовой охраны, который затем посредством формулирования запрета на совершение определенных действий становится объектом как элементом состава.

В-третьих, ответственность соучастников преступления выражается не в формальном единстве карательной нормы, а в материальной однородности преступления, когда поступки двух лиц, воздействующих на одного и того же потерпевшего либо предмет, получают различную юридическую оценку[34]. Так, если 15-летний и 18-летний убивают сотрудника правоохранительного органа с целью мести за его деятельность по обеспечению общественной безопасности, то действия первого следует квалифицировать по п. "б" ч. 2 ст. 105, а второго - по ст. 317 УК РФ.

Отождествление объекта преступления как элемента состава и объекта реально совершенного деяния приводит к тому, что в теории объект преступления не рассматривается как элемент его состава, поскольку находится вне преступления и не может быть его составной частью. Поэтому общественная опасность не является свойством объекта преступления, ибо объект - это правовое благо, защищенное законом. П.А. Фефелов совершенно логично ставит вопрос: «В самом деле, могут ли ценности, интересы и блага, являющиеся объектом преступления и охраняемые от преступных посягательств, выступать в качестве составной части этих посягательств? Ответ на этот вопрос должен быть отрицательным, потому что мы не можем смешивать то, что защищаем правом, с тем преступным посягательством, с которым ведем борьбу»[35]. Как полагает В.Я. Таций, объект преступления, хотя и отнесен к числу элементов состава преступления, в известной мере оторван, обособлен от преступного деяния, которое на него посягает, несмотря на то что отдельные преступления совершаются как бы «изнутри» самим участником общественных отношений, выступающих объектом преступления[36].

Приведенные доводы логичны и убедительны, однако указанные авторы не учитывают, что состав преступления - это правовая конструкция, исторически сложившийся в советском уголовном праве инструмент для рассмотрения совершенного в действительности общественно опасного деяния - преступления. «Термин «преступление» обозначает материальный, реальный объект, существующий в действительности. Термин «состав преступления» обозначает идеальный, абстрактный объект»[37]. Объект преступления как часть действительности соотносится с объектом - элементом состава, как явление и понятие о нем. По обоснованному мнению М.П. Карпушина и В.И. Курляндского, авторы, утверждающие, что объект не может быть составной частью преступления, противоречат сами себе, так как относят признаки, характеризующие объект, к признакам состава. Объект преступления не есть что-то лежащее за рамками преступления, это элемент преступления, другая его сторона. Преступление, которое ни на что не посягает, немыслимо. Объект преступления входит в содержание преступления - но не целиком, а лишь в той мере, в какой это отразилось на объекте посягательства. Элементы не образуют деяние, а лишь характеризуют его как преступление[38].

Таким образом, следует различать объект преступления (объект посягательства), выражающийся в последствиях преступления, т.е. часть действительности, имеющую определенные материальные или нематериальные формы, границы, состояния, закономерности существования и ценность для общества, и объект как элемент состава преступления - правовую фикцию, определяемую через признаки объекта посягательства в его предметном и оценочном выражении. Признаки объекта преступления в диспозиции уголовно-правовой нормы могут быть выражены в самой общей форме или не выражены вовсе. Следовательно, объект как элемент состава преступления - это правовая фикция, часть ценностей, интересов и благ, обозначаемая в диспозиции нормы Особенной части УК РФ посредством признаков, характеризующих все элементы состава.

Таким образом, понятие «объект преступления» следует рассматривать в трех аспектах (в динамике их перехода). Во-первых, в аксиологическом (ценностном) аспекте - как объект уголовно-правовой охраны (все ценности, интересы и блага, охраняемые нормами УК РФ, которые перечислены в ч. 1 ст. 2 УК РФ). Перечисление объектов уголовно-правовой охраны должно определять последовательность расположения глав в системе Особенной части УК РФ. Во-вторых, в правовом (формальном) аспекте - как элемент состава преступления, когда законодатель представляет в диспозиции статьи Особенной части УК РФ структуру ценностей, интересов и благ посредством описания признаков, характеризующих все элементы состава преступления, ограничивает сферу общественных отношений, признавая объектом как элементом состава только правоотношения. После совершения преступления субъекты отношений становятся потерпевшим и субъектом преступления, а материализованное выражение ценностей, по поводу которых отношения существуют, - предметом преступления. В-третьих, в предметном аспекте - как определенные блага в системе общественных отношений, проявляющиеся как часть действительности, имеющая материальные или нематериальные формы, границы, состояния.

[1] Кириллов В.И. Логика познания сущности. - М., 1980. - С. 63.

[2] Каиржанов Е.К. Интересы трудящихся и уголовный закон. Проблемы объекта преступления. - Алма-Ата, 1973. - С. 16.

[3] Зателепин О. К вопросу о понятии объекта преступления в уголовном праве // Уголовное право. - 2003. - № 1. - С. 29.

[4] Уголовное право России: Учебник для вузов. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. – М., 2000. – С. 104.

[5] Таций В.Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. - Харьков, 1988. - С. 92.

[6] Филимонов В.Д. Указ. соч. - С. 16.

[7] Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. - М., 1963. - С. 169.

[8] Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. - М., 1974. - С. 32.

[9] Гаухман Л.Д. Указ. соч. – С. 64.

[10] Фаргиев И.А. Потерпевший от преступления (уголовно-правовые вопросы). - Хабаровск, 2001. - С. 22.

[11] Анощенкова С.В. Уголовно-правовое учение о потерпевшем. - М., 2016. - С. 55.

[12] Сидоренко Э.Л., Карабут М.А. Частные начала в уголовном праве. - СПб., 2007. - С. 78.

[13] См.: Собрание законодательства РФ. – 2001. - № 52 (ч. 1). – Ст. 4921.

[14] Уголовное право России. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова, Ю.А. Красикова, А.И. Рарога. – М., 2011. – С. 112.

[15] Кругликов Л.Л., Спиридонова О.Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. - СПб., 2015. - С. 43.

[16] Шарапов Р.Д. Преступное насилие. - М., 2009. - С. 47.

[17] Филимонов В.Д. Указ. соч. - С. 101.

[18] Винокуров В.Н. Три аспекта понимания объекта преступления // Известия вузов. Правоведение. – 2015. - № 3. – С. 116.

[19] Антипов В.И. Установление основного объекта преступления в составах многообъектных преступлений // Проблемы дальнейшего укрепления социалистической законности в деятельности ОВД. - Киев, 1986. - С. 30.

[20] Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. – М., 1980. - С. 69.

[21] Кашепов В.П. Уголовное право Российской Федерации. - М., 2001. - С. 58.

[22] Дагель П.С. Условия установления уголовной наказуемости // Правоведение. - 1975. - № 4. - С. 70.

[23] Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав преступления. - М., 1974. - С. 175.

[24] Векленко В.В. Объект в структуре состава преступления // Уголовный закон: проблемы теоретического моделирования и применения: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Омск, 2006. - С. 5.

[25] Коржанский Н.И. Указ. соч. - С. 81.

[26] Там же. – С. 205.

[27] Ляпунов Ю.А. Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел. - М., 1974. - С. 22.

[28] Демидов Ю.А. Указ. соч. - С. 52.

[29] Глистин В.К. Указ. соч. - С. 37.

[30] Ковалев М.И. Проблемы учения об объективной стороне состава преступления. - Красноярск, 1991. - С. 19.

[31] Емельянов Е.П. Концептуальные аспекты исследования объекта преступления // Право и политика. - 2012. - № 10. - С. 62.

[32] Фролов Е.А. Объект уголовно-правовой охраны и его роль в организации борьбы с посягательствами на социалистическую собственность Автореф. дис. … докт. юрид. наук. – М., 1971. - С. 18.

[33] Коржанский Н.И. Указ. соч. - С. 47.

[34] Трайнин А.Н. Избранные труды. - СПб., 2004. – С. 228.

[35] Фефелов П.А. Механизм уголовно-правовой охраны (основные методологические проблемы). - М., 2012. - С. 172.

[36] Таций В.Я. Указ. соч. - С. 40.

[37] Винокуров В.Н. Указ. соч. – С. 120.

[38] Карпушин М.П., Курляндский В.И. Указ. соч. - С. 77.