Включение в состав преступления в качестве самостоятельного элемента объекта преступления является общепризнанным. Данный факт предполагает признание несомненной значимости объекта преступления в области квалификации преступлений.

Между тем отдельные авторы обращают внимание на то, что в действительности выделяемое наукой уголовного права значение объекта преступления может быть поставлено под сомнение. В теории высказано мнение о нецелесообразности использования объекта преступления как элемента его состава и замене его предметом преступления.

Так, по мнению Ю.А. Денисова, учитывая, что понятие объекта правонарушения связано с понятием правонарушения и относится к теоретическому уровню знания, правильным было бы включить в состав правонарушения предмет посягательства[1]. В.В. Векленко также полагает, что от объекта как элемента состава преступления следует отказаться, так как понятие «общественные отношения» слишком широкое. При применении норм Особенной части УК РФ провести разграничение по объекту преступления, как правило, не представляется возможным, поэтому отказ от объекта как необходимого элемента состава преступления может быть связан с усилением роли предмета в его структуре. Кроме того, построение системы Особенной части УК РФ в зависимости от объекта вызывает множество нареканий. Непонятно, например, как преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях могут быть более опасными, чем преступления против основ конституционного строя. Поэтому критерием построения Особенной части УК РФ следует признать общественно опасное деяние[2].

Более того, автор указывает на то, что сомнительным является значение объекта преступления и для квалификации преступлений, поскольку обозначенные выше несоответствия не являются препятствием для применения уголовного закона и «если представить, что объекта в составе не существует», то «в процессе квалификации ничего не изменится таким образом, чтобы возникли препятствия в применении уголовного закона»[3].

Замена объекта преступления его предметом кажется обоснованной и на первый взгляд облегчает задачу конкретизации ценностей, охраняемых законом, но при этом не учитывается следующее. Во-первых, не следует абсолютизировать значение объекта преступления при разграничении смежных составов: многие составы не различаются по форме вины. Во-вторых, что следует понимать под предметом преступления? Если только предметы материального мира, то не понятно, почему в одних случаях уничтожение имущества следует квалифицировать как уничтожение или повреждение имущества (ст. 167 УК РФ), в других - как террористический акт (ст. 205) или диверсию (ст. 281). Если же под предметом преступления понимать не только предметы материального мира, то следует указать его признаки. В-третьих, система Особенной части УК РФ, отталкивающаяся от объекта преступления, основывается на идеях дореволюционных юристов, по мнению которых человеческие отношения распадаются на частногражданскую, общественную и государственную сферы, поэтому и преступные деяния делятся на три группы[4]. Соответствующим образом расположены и нормы Особенной части УК РФ. Вместе с тем идею о замене объекта преступления на его предмет в системе элементов состава преступления не стоит отбрасывать - это возможный путь конкретизации понятия «объект преступления», поскольку, в отличие от способа преступления, число модификаций которого невелико, его предмет обладает большим количеством модификаций и может использоваться как основание классификации преступлений. Подробное описание признаков предмета преступления приведет к казуальному изложению диспозиций норм Особенной части УК РФ и увеличит их объем и количество, что было характерно для уголовного законодательства досоветского периода.

Интересен и тот факт, что зарубежное уголовное право по большей части не придает столь важного значения понятию объекта преступления, как российское уголовное право. Связано это отчасти с тем, что большинство зарубежных УК дает формальное определение преступления (деяние, предусмотренное уголовным законом под угрозой наказания)[5]. В большинстве кодексов вообще отсутствует понятие преступного деяния, теория же в таких случаях опирается в основном на формальный критерий – «деяние, нарушающее уголовный закон». Лишь небольшая часть зарубежных теоретиков уголовного права (например, так называемое реалистическое направление в англо-американской юридической литературе) упоминают в качестве одного из признаков преступления «уголовно наказуемый вред» - неблагоприятные последствия преступного деяния в виде утраты общественных ценностей. При этом под последними понимаются: справедливость и правопорядок; жизнь, свобода, честь и деньги; общая безопасность; социальные, семейные и религиозные формирования; общая мораль; социальные ресурсы; общий прогресс; личная жизнь и т.п.[6] В зарубежном уголовном праве не принято также использовать объект преступления в качестве строгого критерия классификации и кодификации уголовно-правовых норм (например, федеральный УК США 1948 г. представляет собой изложенное в алфавитном порядке собрание норм, содержащихся в федеральных уголовных законах).

Таким образом, на современном этапе в отечественном уголовном праве включение в состав преступления в качестве самостоятельного элемента объекта преступления является общепризнанным. Однако, в уголовно-правовых доктринах зарубежных стран понятие «объект преступления» практически не разрабатывается, и, как следствие, объект преступления выделяется в основании уголовной ответственности крайне редко.

[1] Денисов Ю.А. Общая теория правонарушения и ответственности. - Л., 1984. - С. 122.

[2] Векленко В.В. Указ. соч. - С. 4.

[3] Там же. – С. 5.

[4] Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная: Посягательства личные и имущественные. – Петроград, 1916. - С. 5.

[5] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Тяжковой. – М., 2015. – С. 164.

[6] Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии). - М., 2017. - С. 64.