Российская правовая система, исторически является частью Романо-германской (континентальной) правовой системы в ней закон регламентирует все возможные правовые ситуации, и их последствия, а суд устанавливает соответствие между судебным прецедентом и собственно нормативным актом, который этот судебный прецедент описывает.

Другой подход демонстрирует Англо-американское (общее или прецендентное) право, в нем законы и нормативные акты играют равную роль с судебными решениями, и в случае появления нового явления (прецендента), отношение к нему вырабатывается исходя из рассмотрения конкретного случая, обстоятельств, с учетом решений других судов, а также прочих законов и нормативных актов, таких как Конституция США, а также того, что называется термином "common sense". А уже после того, как подобный прецедент был разрешен, все будущие решения рассматриваются исходя из практики этого прецедента.

Соответственно, если Романо-германское право, ставит вперед закон (статут), и работает от общего к частному то Англо-американское право, ставит вперед прецедент и суд, то есть работает от частного к общему. Это отражается и в формальной стороне вопроса, суды в Британии выносят постановления от лица монарха, а неповиновение суду фактически рассматривается как неподчинения его воле, и статус судьи, как представителя монарха, чрезвычайно высок. Аналогично в США суд выступает от имени Соедененных Штатов и руководствуясь Конституцией США.

Отметим, что и в зарубежных странах основой законодательной регламентации судебной системы является основной закон страны. Действительно, трудно представить себе современную конституцию, в которой не было бы раздела под тем или иным названием, например, «О судебной власти» в конституциях Франции , Испании и Японии; «Правосудие» в основном законе ФРГ; «Суды» в конституции Португалии, где в сжатой форме, свойственной конституциям, в том или ином сочетании установлено, что принято называть конституционными основами судебной власти. Анализ действующих конституций зарубежных стран позволяет прийти к следующим выводам: в них редко можно встретить указание на то, как должна быть организована судебная система, из каких инстанций состоит ее иерархическая структура, а тем более ее определение; в этом отношении конституции весьма скромны и в большинстве случаев регламентируют статус верховных судов, возглавляющих судебную систему, нередко содержат указание на то, что низшие суды учреждаются на основании и в соответствии с законом, как например в США и Японии, хотя некоторые, например конституция Франции, не содержит даже такой нормы.

Подобное конституционное регулирование судебных систем зарубежных стран связано с тем, что нормы конституции постоянны, их изменение либо невозможно, либо требует серьезных оснований и очень длительно, а судебная система любого государства развивается в связи с изменением общественных отношений и нередко требует динамичных модернизаций для успешного выполнения возложенных на нее задач. Вот почему внесение изменений в уже сложившуюся порой на протяжении многих сотен лет модель судебной системы путем изменения конституции (при условии детальной регламентации судебной системы государства этим нормативно-правовым актом) был бы весьма проблематичен или, по крайней мере, длителен, а по тому несвоевременен. Наиболее ярким примером исключения из общего правила ограниченного конституционного регулирования, которое заключается в кратких положениях о судебной системе и регламентации правового статуса высших судебных органов, является конституция Бразилии.

Таким образом, сравнительный анализ конституционных основ судебной системы России и зарубежных стран свидетельствует о том, что конституционное регулирование судебной системы в Российской Федерации является общераспространенным.

Развитие системы хозяйственной юрисдикции, завершившееся преобразованием органов государственного арбитража в систему арбитражных судов, отражает процесс становления в России независимой и эффективной судебной власти. В зарубежных странах хозяйственные споры разрешаются либо в рамках общей судебной системы, либо с помощью квазисудебных органов, либо специализированными судами (например, по спорам в сфере финансовых и налоговых отношений). Прототипом современного арбитражного суда являлись торговые суды, которые действовали еще в древнем Риме. Организованную форму торговое судопроизводство приняло позже, когда в Италии были созданы специальные морские торговые суды. Затем подобные суды появились во Франции, позже в Австрии, Англии, Германии, Голландии, Испании, Италии, России, США, Швеции и других странах[1].

Международный опыт создал несколько моделей (типов) мировой юстиции. В основу разделения положены два признака, в отношении которых политика разных стран расходится: вид государственной деятельности, осуществляемый мировыми судами (это могут быть административно-судебные или исключительно судебные функции) и особенности статуса мировых судей (мировые судьи могут быть профессиональными или полупрофессиональными).

Классическая (английская) модель характеризуется тем, что мировые суды выполняют административно-судебные функции, а состав судейского корпуса полупрофессионален. Такая модель характерна для некоторых бывших английских колоний. Континентальная (французская) модель характеризуется выполнением мировых судей исключительно судебных функций, носители судебной власти - мировые судьи полупрофессиональны. Смешанная (профессиональная) модель характеризуется тем, что мировые судьи профессиональны, а выполняемые ими функции либо административно-судебные, как, например, в США, либо исключительно судебные, как в России .

Также неоднозначно решается вопрос о месте, занимаемом мировыми судьями в судебной системе той или иной страны. A.B. Переверзев считает, что в международной практике существует два основных варианта решения этого вопроса.[2] В одних странах мировые судьи как представители местного суда хоть и входят в единую судебную систему государства, но представляет собой ее особенную часть. Они имеют свои особенные задачи, несколько иной статус, а сам институт мировых судей в таких странах построен на иных началах, чем так называемые «коронные судьи». Такой подход к определению места мировых судей в системе судебных органов характерен в частности для Англии и США .

Второй исторически сформировавшийся подход к определению места мировых судей в судебной системе заключается в том, что мировые судьи рассматриваются как составная часть, нижнее звено системы судов общей юрисдикции. На этих началах строился институт мировых судей во Франции, а затем и в России.

Главной целью судебной реформы, которая до настоящего времени не завершена в России, является создание сильной и самостоятельной судебной власти, служащей защите прав и свобод человека и гражданина и обеспечению неукоснительного соблюдения режима законности в государстве. Современная судебная система, как уже отмечалось, имеет два уровня судов - федеральные суды и суды субъектов федерации, к которым относятся конституционные (уставные) суды субъекта федерации и мировые судьи, являющиеся судьями общей юрисдикции субъектов РФ. Одно из направлений судебной реформы - создание системы федеральных судов, что практически решено, в отличие от второго направления - создания судов субъектов федерации, так как создание института мировых судей находится в стадии становления.

Целью введения института мировых судей является обеспечение доступности правосудия, приближение суда к населению, упрощение и ускорение процедуры рассмотрения несложных дел, создание необходимых условий для реального и свободного использования каждым заинтересованным лицом конституционного права на судебную защиту. «Возрождение института мировых судей стало одним из направлений реализации концепции судебной реформы в Российской Федерации, в котором они рассматривались как постоянно действующие суды первой инстанции для разрешения гражданских и уголовных дел, а также дел об административных правонарушениях»[3].

[1] См. Подробнее: Judicial organization in Europe. London, 1985, 1999., Jacob Herbert. Courts, law and politics in comparative perspective. New Haven London, 1996., Cohn, Ernest Joseph. Handbook of institutional arbitration in international trade. Facts, figures and rules. Amsterdam, 1977., Schermers, Henry G. Article 177 EEC Experiences and problems. Amsterdam, 1987.

[2] Мировая юстиция в контексте судебной реформы (Материалы научно-практической конференции г. Брянск. 18.10.2004 г.). Под ред. П.Н. Кириченко. Брянск. 2005. С. 84.

[3] O.E. Кутафин, B.M. Лебедев, Г.Ю. Семигин. Судебная власть в России: история, документы в 6 т. T VI. М„ 2003.