Согласно текущему процессуальному законодательству, судья, рассматривающий дело и выносящий по нему решение, является экспертом лишь в одной области – в праве. Однако для установления истины по делу зачастую необходимы специальные знания в криминалистике, которыми обладает лицо, имеющее профильное образование и соответствующие навыки и выступающим в процессе в качестве эксперта. Законодательство регламентирует процессуальный статус такого лица и даваемого им заключения.

Таким образом, нормы права устанавливают лишь внешние атрибуты роли эксперта и экспертного заключения в судебном следствии; пределы исследования объекта определены вопросами, поставленными перед экспертом, однако ответ на вопрос о содержании и научных основаниях проводимого экспертом исследования дает сам эксперт уже в процессе исследования, руководствуясь особенностями исследуемого объекта и поставленными вопросами. Открытым же остается вопрос об установлении и упоминании обстоятельств, влиявших или потенциально влиявших на объект исследования, при наличии которых точность результата исследования будет стремиться к ста процентам, а отсутствие, в свою очередь, породит погрешность, в большей или меньшей степени.

Независимый эксперт должен напрямую выразить необходимые пределы в представленных доказательствах. Однако эта привлекательная идея на практике тяжело реализуется. Адвокаты часто настаивают на том, что эксперты в своих показаниях должны воздерживаться от квалификации содеянного и всяческих оговорок[1]. В таком случае неочевидным остается, смогут ли криминалисты сохранить свою независимость и самостоятельность в принимаемых решениях. В связи с этим вновь поднимается вопрос о введении этического кодекса эксперта-криминалиста.

Определенные сомнения можно выразить касательно того, что для нужд закона необходимо, чтобы в ходе прямого допроса эксперт указывал на все оговорки. Гораздо большего можно было бы достичь, если бы система правосудия, или сама криминалистическая наука настаивали бы на письменных лабораторных отчетах, содержащих все необходимые суду сведения. Заключение эксперта, воздерживающегося от дачи показаний в ходе прямого допроса, может быть легко оспорено и признано недопустимым доказательством. В таком случае, полезным было бы предупреждение эксперта судом.

Эксперты в иных, отличных от криминалистики областях, как правило, представляют более категоричные заключения. Акты патологоанатомов относятся к причинам смерти, психологов – к психическому отношению лица к совершаемому деянию, инженеров – к причинам возникновения неисправностей. Законодательство о доказательствах обычно предоставляет место мнению эксперта в заключении, но лишь при условии, что оно достаточно хорошо обосновано. Однако чаще всего существующих теоретических знаний и данных, позволяющих установить уникальность следовых доказательств недостаточно для категоричного утверждения уникальности исследуемого объекта.

До тех пор, пока существует ненулевая вероятность совпадения или появления другого объекта с такими же характеристиками, - подобные доказательства не будет соответствовать общим требованиям идентификационного исследования. Однако такие суровые критерии не соответствуют обычной научной практике. Так, например, в области исследования ДНК ученые доказали, что общая уникальность или уникальность определенного ДНК в конкретно взятом регионе уже доказуема, или станет таковой в ближайшем будущем.

Необходимо отметить существование разногласий по поводу того, каким образом и стоит ли вообще устанавливать точное значение вероятности уникальности, поскольку ни один принцип научного исследования не требует от экспертов сосредоточиться исключительно на вопросах уникальности.

Итак, на основании статьи. 17 ФЗ ГСЭД эксперт вправе[2]:

1) ходатайствовать перед руководителем соответствующего государственного судебно-экспертного учреждения о привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов, если это необходимо для проведения исследований и дачи заключения;

2) делать подлежащие занесению в протокол следственного действия или судебного заседания заявления по поводу неправильного истолкования участниками процесса его заключения или показаний;

3) обжаловать в установленном законом порядке действия органа или лица, назначивших судебную экспертизу, если они нарушают права эксперта.

Необходимость в предоставлении эксперту права ходатайствовать перед руководителем экспертного учреждения о привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов обусловлена целым рядом факторов:

- при производстве многообъектной экспертизы число однородных объектов исследования может быть столь велико, что экспертное исследование невозможно выполнить в установленный срок;

- еще до начала экспертизы или уже в ходе ее производства выясняется, что необходимо применить методы, которыми сам эксперт не владеет, т. е. речь идет о комплексном исследовании;

- в ходе исследования или до его начала эксперт понимает, что часть вопросов может быть решена только при производстве комплексной экспертизы.

Поскольку суд, прокурор, следователь, подсудимый, истец, ответчик, представители сторон и иные участники процесса могут неправильно истолковать заключение эксперта или его показания при допросе, законодатель в ФЗ ГСЭД предоставляет судебному эксперту право делать заявления.

Отметим, что свои возражения эксперт может изложить в процессе его допроса следователем и судом (ст. 205, 282 УПК). При этом согласно ч. 6 ст. 166 УПК эксперт имеет право делать подлежащие внесению в протокол следственного действия замечания.

Кроме того, эксперт имеет право знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету судебной экспертизы, и при определенных условиях отказаться от производства экспертизы. Помимо этого, судебный эксперт имеет право:

1. ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения;

2. давать заключение в пределах своей компетенции;

3. приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права.

Статья 16 ФЗ ГСЭД ограничивает права государственного судебного эксперта, запрещая ему принимать поручения о производстве судебной экспертизы непосредственно от каких-либо лиц, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения.

Другое ограничение прав государственного эксперта связано с лишением его возможности осуществлять судебно-экспертную деятельность в качестве негосударственного эксперта, хотя процессуальные кодексы и КоАП не содержат подобных оснований для отвода эксперта. Это фактически означает для эксперта невозможность работы по совместительству, хотя согласно ст. 98 ТК РФ работник имеет право на совместительство.

Исключения могут устанавливаться только непосредственно самим федеральным законом[3].

Данная норма, введение которой осуществлялось, видимо, с благой целью — закрепить экспертные кадры, способствовать сосредоточению их усилий исключительно на выполнении экспертиз, назначаемых в государственное экспертное учреждение, привела к обратному результату — оттоку наиболее квалифицированных экспертов из государственных экспертных учреждений, снижению качества судебных экспертиз.

[1] Котенева Т. В. Методологические основы судебно-экономической экспертизы: Монография / Т.В. Котенева. - 2-е изд. - М.: НИЦ ИНФРА-М, 2016. С.104.

[2] Остапович И. Ю. Судебный конституционный контроль и нормотворчество: проблемы соотношения/И.Ю. Остапович - М.: ИЦ РИОР, НИЦ ИНФРА-М, 2015. С.193.

[3] Яковлев В. Ф. Комментарий практики рассмотрения экономических споров (судебно-арбитражной практики). Вып. 21 / Яковлев В.Ф. - М.: Контракт, НИЦ ИНФРА-М, 2016. С.103.