Результаты анализа статистических сведений о преступлениях против военной службы свидетельствуют о том, что на фоне общего снижения количества рассматриваемых преступлений (с 12664 в 2005 г. до 2970 преступлений в 2015 г.)[1] по отдельным составам данных преступных деяний наблюдается неуклонный рост.

Так, количество преступлений, предусмотренных ст. 339 УК РФ (уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами), увеличилось с 69 в 2008 г. до 155 в 2012 г., число нарушений правил несения пограничной службы (ст. 341 УК РФ) выросло с 10 в 2009 г. до 33 в 2012 г., количество нарушений уставных правил несения внутренней службы и патрулирования в гарнизоне (ст. 344 УК РФ) с 5 случаев в 2008 г. достигло 23 в 2012 г.

Эффективность расследования преступлений против военной службы, как и других преступлений, особенно на первоначальном этапе, зависит от установления элементов механизма преступления.

Понятие механизма преступления, обоснованное А.Н. Васильевым в 1971 г., до сегодняшнего дня не получило однозначного толкования, а также в криминалистике не разработан алгоритм использования результатов диагностики механизма преступления в целях раскрытия и расследования преступления.[2].[3].

Общие подходы к определению механизма преступления, предложенные в разное время учеными, сводятся к тому, что выявление механизма преступления позволяет установить криминалистически значимую информацию о самом преступлении, его участниках и результатах[4], а также тот факт, что механизм преступления представляет собой открытую динамическую систему, модель которой воссоздается следователем на месте происшествия непосредственно[5].

Стоит подчеркнуть, что среди всего многообразия представленных точек зрения хотелось бы согласиться с мнением С.А. Назарова, совершенно верно отмечающего, что "на основании судебной практики по уголовным делам в каждом виде преступлений нужно выделить типичные механизмы преступления и дать их криминалистическую характеристику, что позволит следователю на первоначальном этапе по обнаруженной им информации определить: а) с каким типичным механизмом преступления он столкнулся; б) какие обстоятельства для данного механизма преступления подлежат доказыванию; в) какую еще информацию о механизме преступления он не обнаружил и не зафиксировал"[6].

Представляется, что обоснование понятия механизма преступления должно отражать процесс его установления при расследовании преступления. Поэтому элементы механизма преступления нужно выделять таким образом, чтобы это способствовало выявлению обстоятельств, подлежащих доказыванию, иначе диагностика механизма преступления не будет иметь практического значения, а также отражать специфику анализируемого преступления.

В этой связи под механизмом преступления против военной службы следует понимать динамическую систему, включающую деятельность по приготовлению, совершению и сокрытию преступления лицами, исполняющими обязанности военной службы, и посягающую на общественные отношения, обеспечивающие урегулированный нормами права порядок прохождения военной службы.

Результаты анализа материалов уголовных дел по преступлениям против военной службы свидетельствуют, что к элементам механизма преступлений против военной службы целесообразно отнести те, которые проявляются в следах преступления и отражают специфику совершения преступлений против военной службы, способствуя установлению обязательных и факультативных признаков объективной стороны преступления, а именно: субъекта преступления, способа преступления (в зависимости от вида преступления против военной службы), преступного результата; места, времени и других обстоятельств, относящихся к обстановке преступления; орудия, средств совершения преступления; характеристики жертвы.[7].

Диагностику личности преступника-военнослужащего, как элемента типичного механизма преступления против военной службы, необходимо осуществлять в нескольких направлениях:

- в рамках оптимизации эффективного установления всех элементов механизма преступления с целью квалификации преступления и выработки первоначальных следственных и оперативно-розыскных мероприятий в рамках расследования преступлений против военной службы;

- в рамках диагностики криминальной ситуации с целью познания события преступления против военной службы и определения направления поиска материальных и идеальных следов;

- в рамках моделирования и прогнозирования поведения военнослужащего во время задержания и проведения в отношении его следственных действий.

Распознавание личности преступника-военнослужащего в механизме преступлений против военной службы как один из элементов диагностики личности военнослужащего в целом связано прежде всего с квалификацией деяния и с поиском преступника по горячим следам.

На теоретическом уровне распознавание личности преступника-военнослужащего будет являться первым этапом криминалистического анализа данной личности и будет способствовать созданию криминалистической характеристики и методики расследования преступлений против военной службы.

Конструктивно процесс распознавания личности военнослужащего подозреваемого (обвиняемого) вытекает из версионного процесса, осуществляемого специалистом, следователем и оперативным работником на месте происшествия, о чем применительно к процессу диагностирования указывал О.В. Дубровин[8].

Представляется, что криминалистическая диагностика личности военнослужащих с целью установления механизма совершения ими преступлений против военной службы должна представлять собой алгоритм, т.е. набор последовательных действий, что будет способствовать установлению обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Р.Г. Зорин представляет алгоритм криминалистической диагностики как многоступенчатый механизм, основанный на последовательном точном выполнении действий или операций, приводящих к распознаванию, различению, отождествлению, истолкованию и определению смыслов диагностируемых объектов.

По его мнению, данный алгоритм складывается из следующих операций: "анализ исходных данных, построение гипотетической модели диагностируемого объекта, самодиагностика личности следователя, формулирование диагноза"[9].

Опираясь на предложенное представление об алгоритме криминалистической диагностики, а также полностью разделяя точку зрения Р.Г. Зорина о том, что "действие личности - это элемент механизма преступления", предлагаем следующий алгоритм криминалистической диагностики личности военнослужащего, совершившего преступление против военной службы, использование которого, несомненно, будет иметь своей целью установление элементов механизма преступления.

На первом этапе анализируются источники информации о личности военнослужащего, происходит проверка его вменяемости (невменяемости).

На втором этапе осуществляется проверка совершения данным военнослужащим преступления ранее. Как показывает статистика, около 30% воинских должностных лиц уже привлекались к уголовной ответственности до совершения ими, в частности, должностного преступления (около 10% привлекались к уголовной ответственности дважды и более раз)[10].

Третий этап связан с диагностикой уголовно-правовых признаков личности военнослужащего, совершившего преступление, установление его правового статуса как по закону, так и по внутриведомственным нормативным актам. На данном этапе основная сложность состоит в отсутствии в уголовном законодательстве понятия воинского должностного лица и разрозненности мнений по данному вопросу в юридической литературе. Как свидетельствуют результаты практических исследований, более чем у 11% следователей по воинским должностным преступлениям возникают проблемы при определении статуса воинского должностного лица.

На четвертом этапе происходит распознавание мотивов и причин совершения преступления военнослужащим. По мотивации преступления военнослужащих классифицируются на группы: по политическим мотивам; насильственные; корыстные; анархической мотивации (хулиганство, самоволка); неосторожные легкомысленной мотивации; трусливо-малодушной мотивации (дезертирство, измена Родине).

К причинам преступлений военнослужащих относят: 1) условия жизни, воспитания до военной службы; 2) общие причины преступности; 3) специальные воинские причины (неправомерное поведение командиров, дедовщина, бесконтрольность, бесхозяйственность, бытовая неустроенность и т.п.), а также экономические, социальные, социально-психологические, идеологические, национальные, культурные, организационно-управленческие, информационные причины[11].

На последующих этапах: распознавание одной из форм отклоняющегося поведения у военнослужащего; распознавание факта совершения преступления в одиночку или в группе, а также в состоянии алкогольного или наркотического опьянения; установление наличия у военнослужащего опыта боевых действий, отрицательно влияющих на его психическое здоровье и эмоциональную стабильность; диагностика материальных и идеальных следов - источников информации по личности военнослужащего с целью установления еще не изученных сведений о личности военнослужащего, совершившего преступление; установление взаимосвязи между свойствами личности военнослужащего, совершившего преступление, и его последствиями; диагностика особенностей личности, способствующих или препятствующих совершению преступления, и вины военнослужащего, совершившего преступление.

Таким образом, можно сделать вывод, что криминалистическая диагностика личности военнослужащего является первым этапом криминалистического анализа подозреваемого (обвиняемого) при расследовании преступлений против военной службы и при условии использования его алгоритмизированного выражения позволяет более эффективно и оперативно установить элементы механизма преступления, выдвинуть версии и построить для себя картину происшедшего с целью перспективного установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также перспективного моделирования поведения военнослужащего подозреваемого (обвиняемого) во время проведения в отношении его следственных действий.

[1] Официальные сведения об основных показателях следственной работы следственных органов Следственного комитета Российской Федерации за 2012 год // Отчет отдела статистики и анализа при СК РФ, 2012. URL: http://www.gks.ru (дата обращения: 20.07.2013).

[2] Губанищев В.В. Криминалистический анализ механизма преступной деятельности в сфере экономики: Дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2009. С. 117.

[3] Кустов А.М. Криминалистическое учение о механизме преступления: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1997. С. 27.

[4] Белкин Р.С., Каминский М.К., Коломацкий В.Г. Криминалистическое учение о механизме преступления, способах его подготовки совершения и сокрытия // Криминалистика. М., 1995. Т. 1. Общая и частные теории.

[5] Губанищев В.В. Указ. соч. С. 27 - 28; Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИД "Юриспруденция", 2009. С. 83.

[6] Назаров А.С. О соотношении криминалистической характеристики и механизма преступления // Вестник криминалистики. Вып. 2(10). С. 11.

[7] Лубин А.Ф. Методология криминалистического исследования механизма преступной деятельности: Дис. ... д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 1997. С. 34.

[8] Дубровин С.В. Основы теории криминалистической диагностики: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 157 - 158.

[9] Зорин Р.Г. Криминалистическая методология. М.: Амалфея, 2015. С. 232.

[10] Холопова Е.Н., Андриянченко Е.Г. Научные и правовые проблемы определения воинского должностного лица как специального субъекта воинских должностных преступлений // Военно-юридический журнал. 2010. N 5. С. 23.

[11] Румянцева И.В. Распознавание личности преступника в механизме преступлений против военной службы // Российский следователь. 2013. N 20. С. 29 - 32.