Далее следует сказать об одном ключевом критерии, по поводу которого часто можно встретить споры в различных источниках. Это – требование исчерпания внутренних средств правовой защиты. Ни в коем случае не должен смущать тот факт, что этот критерий/условие стоит далеко не на первом месте по порядку. Важно понимать, что по значению он находится впереди. Указанный критерий довольно любопытен при рассмотрении некоторых точек зрения. В ряде монографий и учебных пособий5 указывается, что обращение в Страсбург возможно лишь при исчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты путем защиты своих интересов на национальном уровне. Проблема же данной точки зрения в том, что авторы практически каждый раз, упоминая об исчерпании средств защиты, утверждают, что необходимо полностью задействовать всю судебную систему на уровне собственного государства.

Думается, что эта точка зрения представляется не совсем верной. Да, ст.13 Конвенции предполагает, что правовые системы внутри государства могут

обеспечить эффективную защиту прав и основных свобод человека. Более того, ст.35 указывает на исчерпание всех средств правовой защиты. Складывается довольно интересная ситуация, поскольку нормы Европейской Конвенции не могут носить противоречивый характер и скорее всего авторы учебных пособий не ошибаются. Однако не стоит возводить этот принцип в Абсолют, полагая, что более правильным будет пройти все ипостаси. Достаточно лишь пройти первую, апелляционную (если есть) и кассационную инстанции, чтобы впоследствии доказать, что внутренние источники правовой защиты исчерпаны. Подчеркивается, что некий механизм европейской защиты прав человека является субсидиарным, то есть дополняющим основной, который в свою очередь представлен национальной судебной системой. Поэтому необходимо подчеркнуть, что роль Европейского Суда заключается в рассмотрении конкретных споров о нарушении прав и свобод, которые не удалось решить на национальном уровне.

Европейский Суд по правам человека считает, что национальные судебные власти знают потребности общества своего государства намного лучше, чем международный судебный орган, поэтому способны определить, что находится в интересах их граждан, тем самым это помогает им разрешить проблемы на своем уровне. Роль Европейского Суда носит субсидиарный характер еще и потому, что его компетенция в отношении национального правопорядка тех или иных государств-участников Европейской Конвенции ограничена. Но ни в коем случае нельзя предполагать, что это обстоятельство указывает на пассивную роль Европейского Суда в отношении правовых институтов определенных государств. В этом случае, нельзя не отметить такую функцию

Суда, как «Европейский надзор», который заключается в контроле над соблюдением Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ее государствах-участниках. Указанный контроль является так называемым инструментом Европейского Суда, который является второй ключевой характерной чертой роли Суда (первая – субсидиарность).

Контроль над соблюдением Конвенции невозможен без непосредственного толкования норм данного документа, о котором упоминается в самой Европейской Конвенции. Толковании Конвенции сопровождается определенными принципами, которые соблюдает Европейский Суд по правам человека. К таким принципам можно отнести уже упомянутую субсидиарность. Данный принцип гласит, что Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод возлагает заботу об обеспечении реализации прав и свобод того или иного государства непосредственно на само государство. Далее следует выделить принцип эволюционного толкования Европейской Конвенции, который заключается в том, что Суд, при толковании каких-либо норм указанного документа, обязан учитывать изменяющиеся условия жизни социума. Это положение является характеристикой того, что европейская система защиты прав человека является динамичным. Кроме того, можно упомянуть о таком принципе, как принцип приоритета Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод как международного акта, связанного непосредственно с защитой прав и свобод человека. Указанный принцип напрямую связан с установлением неких стандартов, которым должны следовать все государства-участники Европейской Конвенции. Существует и ряд других, не менее важных принципов, которые сопутствуют толкованию Конвенции Европейским Судом по правам человека.

В деле «Аквидар и другие против Турции» Суд постановил, что правило исчерпания внутренних источников правовой защиты обязывает лиц, которые так или иначе желают возбудить дело в международном судебном органе по защите прав человека и основных свобод, использовать, прежде всего, средства, предоставляемы национальной системой защиты прав человека. Это идет на пользу самим заявителям, поскольку государства освобождаются от ответственности перед тем же Европейским Судом по правам человека, пока не получат в должной степени возможность рассмотреть определенное дело в пределах своей правовой системы.

Подтверждая все вышесказанное, можно выделить еще одну схожую точку зрения. Использование всех процессуальных возможностей для защиты интересов заявителя при судопроизводстве на национальном уровне не является тем средством, которое может быть применено автоматически, что и показывает практика Европейского Суда по правам человека. Суд предоставляет следующую позицию по данному вопросу: в случае если потерпевший может выбирать между теми или иными средствами правовой защиты, ему следует остановиться на том средстве, которое, по всей видимости, будет более полезным в конкретной ситуации. Существует общее правило для таких случаев, которое гласит, что когда обращение к правовому средству, которое, по мнению заявителя, является наиболее эффективным, не обеспечило должной защиты, то он не обязан прибегать к другим средствам, которые также могут оказаться недейственными.

Европейский Суд предусматривает некоторые критерии для подобных ситуаций с тем, чтобы разрешать вопросы о том, какие национальные средства правовой защиты были использованы и могли ли они помочь заявителю достичь успеха в восстановлении нарушенных прав. Среди таких критериев стоит выделить основные три:

Наиболее ясный критерий – доступность средств защиты нарушенных прав. Заявитель, по общему правилу, вправе использовать те средства внутригосударственной правовой защиты, которые доступны для него и могут помочь восстановить нарушенные права. Средства должны быть доступны не только в теории, но также и в практике с тем, чтобы они были эффективными. Более того, потерпевший имеет право быть освобожденным от необходимости исчерпания всех внутригосударственных средств правовой защиты, если ему мешают обратиться в необходимые органы;

Целесообразность использования таких средств. Если же правоприменительная практика в тех или иных органах, куда обращается за защитой нарушенных прав заявитель, не дает надежды на разрешение проблемы на внутригосударственном уровне, то потерпевшему бессмысленно обращаться в такие органы;

Эффективность обращения к средствам внутригосударственной правовой защиты. Суд подчеркивал, что потерпевшему не стоит пользоваться неэффективными (о чем говорилось выше) и неадекватными средствами правовой защиты.

Кроме того, можно подтвердить необходимость третьего критерия. На практике было замечено, что Конституционный суд, также как и надзорная инстанция по гражданским и уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации не признаются Европейским Судом по правам человека эффективными средствами правовой защиты на уровне своего государства.

Это объясняется тем, что и конституционный контроль, и выступление Верховного Суда в качестве надзорной инстанции не относятся к методам защиты, которой пользуется заявитель. Касаемо Конституционного Суда, стоит обратить внимание на то, что обращение в данный орган признается Европейским Судом спорным средством внутригосударственной правовой защиты. Акцентируя внимание на Верховном Суде, необходимо знать, что надзорное производство, как чрезвычайное средство защиты прав человека1, является «дискреционным» полномочием данного судебного органа, то есть здесь имеет место отсутствие инициативы подачи жалобы заявителем2. А так как заявитель не может выступать инициатором рассмотрения его дела судом в качестве надзорной инстанции, то данный орган не может служить эффективным источником внутригосударственной правовой защиты.

Казалось бы, норма является довольно туманной, однако ситуация может оказаться еще более запутанной. Существует две стороны требования «эффективных средств правовой защиты». С одной стороны, если человек, чьи права были нарушены, решил обратиться за помощью в национальную систему защиты прав и свобод, то, скорее всего, когда его жалоба будет удовлетворена, и некий баланс будет установлен, он потеряет статус жертвы, коей он являлся в соответствии со ст.34 Конвенции.

По большому счету, если решение суда своего государства будет адекватно, то гражданин не сможет более заявлять о том, что он является пострадавшим по причине нарушения определенных прав. С другой же стороны, гражданин может быть не будет удовлетворен решением суда и не получит определенной компенсации за полученный ущерб, или же власти будут пассивно реагировать на жалобу и проявлять равнодушие к его проблеме. В этом случае, гражданин будет признан жертвой, и будет считаться лицом, которое все-таки исчерпало внутригосударственные источники правовой защиты.