Слово «конфискация» было заимствовано из латинского языка. Термин «confiscare» означает «отбирать имущество в казну». Согласно различным словарям, конфискация - это принудительное изъятие денег, ценностей, иного имущества в собственность государства[1].
В связи с этим конфискация имущества должна обладать рядом обязательных признаков, таких как: 1) принудительность изъятия; 2) безвозмездность; 3) передача изъятого имущества в собственность государства. При этом принципиальное значения имеет факт нахождения изымаемого имущества в законной собственности его держателя. В противном случае такое изъятие нельзя признать конфискацией.
В соответствии с п. 6 ч. 2 ст. 235 ГК РФ конфискация имущества является основанием прекращения права собственности. В статье 104.1 УК РФ она определена как принудительное безвозмездное изъятие и обращение в собственность государства по обвинительному приговору имущества, полученного в результате совершения преступлений, доходов от него, орудий и средств совершения преступления.
Общепринятое в литературе словосочетание «специальная конфискация» в отечественных законодательных актах не встречается.
К нам оно пришло еще из дореволюционной юридической науки. Например, термин «специальная конфискация» упоминается в трудах такого великого русского правоведа, как Н.С. Таганцев. Широко используется указанный термин и современными авторами в области уголовного права. Главное отличие общей и специальной конфискации состоит в том, какие предметы при этом изымаются. Следовательно, чтобы дать определение специальной конфискации необходимо сначала определить перечень этих предметов. А для этого, в свою очередь, нужно выяснить содержание и соотношение соответствующих терминов, которые используются в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве.
Согласно ст. 81 УПК РФ судьба того или иного предмета зависит от того, к какому именно виду вещественных доказательств он отнесен. Значит, точное и верное определение данных понятий необходимо не только для правильного понимания природы специальной конфискации, но также для предотвращения конфискации тех предметов, которые согласно действующему законодательству должны быть возвращены законному владельцу.
Главным признаком для всех изымаемых предметов, на наш взгляд, является их связь с преступным деянием[2]. Иными словами, в настоящее время возможно применение лишь специальной конфискации. В то же время необходимо установить, на основании какого закона: уголовного или уголовно- процессуального?
В числе предметов, подлежащих изъятию по п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, числятся деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения ряда преступлений (перечень приводится там же), а также любые доходы от этого имущества. Данный перечень, кроме доходов, был заимствован из Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве». В статье 72 указанного Федерального закона перечисленные предметы относятся к категории «имущества, полученного в результате преступных действий».
Однако юридическая формулировка п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ является, на наш взгляд, более правильной. В этом случае, по нашему мнению, принимается во внимание и то обстоятельство, что виновный может получить имущество при совершении преступления в форме бездействия (например, при незаконном удержании материальных ценностей из сферы имущественных интересов виновного).
Если взамен имущества виновный уже получил деньги или какие-либо иные ценности, то следует говорить об имуществе, указанном в п. «б» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ (ранее в научной литературе подчеркивалось, что «нажитое преступным путем» и «полученное в результате преступных действий» - разные категории). Имущество, полученное в результате преступных действий и доходы, о которых говорится в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, представляют собой имущество, указанное в ст. 72 Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ. Там оно определено как имущество, нажитое преступным путем.
Итак, понятие «нажитое преступным путем» подразумевает, что имущество было нажито на средства, которые были добыты посредством совершения уголовно запрещенного деяния, а также за счет прибыли от такого имущества.
Интересно отметить, что п. «в» в отличие от п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ уже не содержит перечня преступлений, в результате совершения которых преступник может получить определенный доход.
Что касается обязательности такого изъятия, то оно происходит в любом случае, даже без применения уголовного закона, так как имущество в этом случае - результат неосновательного обогащения. Изъятие такого имущества предусмотрено гражданским законодательством Российской Федерации.
Однако реализация рассматриваемой нормы на практике весьма затруднительна, так как предполагает необходимость доказывания факта приобретения имущества за счет средств, полученных в результате совершения преступления.
Из содержания ч. 2 ст. 104.1 УК РФ следует, что если конкретное, полученное в результате совершения преступления, имущество изъять не представляется возможным, то конфискации подлежит его стоимость. В таком случае не обязательно доказывать, что именно тот или иной предмет приобретен на конкретные средства, полученные путем совершения преступления. На наш взгляд, достаточно установить, что в совокупности эти предметы приобретены на средства, полученные в результате преступной деятельности. Вместе с тем применительно к процедуре конфискации в таких случаях среди юристов существуют также и другие мнения. Например, предлагается взыскивать преступно приобретенное имущество путем предъявления к виновному гражданско-правового иска либо конфисковывать такое имущество на основании ст. 1102 ГК РФ «Обязанность возвратить неосновательное обогащение» в гражданско-процессуальном порядке как неосновательное обогащение. Однако в этом случае непонятно, как определять стоимость предметов, имеющих особую культурную ценность, если конфисковать их у виновного не представляется возможным. Данный вопрос по-прежнему остается открытым.
Переложение на обвиняемого обязанности доказывания законности происхождения своего имущества также предусматривается. Эта позиция не поддерживается многими учеными[3]. На наш взгляд, возложение на виновного обязанности доказывать факт законного приобретения имущества, которое может быть подвергнуто конфискации, было бы весьма логичным и оправданным, так как нередко на практике не представляется возможным доказать, что данное конкретное имущество было приобретено преступным путем. Об этом свидетельствуют результаты нашего исследования. 68 % сотрудников правоохранительных органов сообщили, что собрать доказательства незаконного получения того или иного имущества часто бывает почти невозможно. В связи с этим при наличии к тому оснований бремя доказывания законного приобретения имущества было бы целесообразно переложить на обвиняемого (виновного). Такая практика существует, например, в Норвегии, Италии и Швеции.
Вызывает интерес содержание п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ. По нашему мнению, эта норма описывает предметы преступлений, предусмотренных ст. 205.1, ч. 1 ст. 208, ст. 209, 210 УК РФ, по отношению к ситуации, когда это имущество не было получено субъектом, которому оно предназначалось. Из этого видно, что п. «а» и «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ отличаются только субъектом, к которому применяется конфискация: у того, кто финансирует, или того, кто это финансирование получает. В одном случае данное имущество является предметом, а в другом - орудием совершения преступления, но в обоих случаях оно должно быть изъято как имеющее отношение к преступлению на основании норм Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Кроме того, среди предметов, подлежащих изъятию, п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ называет орудия и средства совершения преступления. Исследованием правовой природы указанных предметов занимались такие авторы, как A.C.Денисова, В.И.Сахаров, С.М.Сырков[4]. Эти понятия рассматриваются также в учебниках и комментариях к Уголовному и Уголовно-процессуальному кодексам. Однако данная тема до сих пор остается дискуссионной. В некоторых случаях предмет, оружие и средства совершения преступления разграничить крайне сложно, для этого необходимо выработать четкие критерии.
Пункт «с» ст. 1 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (заключена в г. Страсбурге 8 ноября 1999 г., ратифицирована Федеральным законом от 28 мая 2001 г. № 62-ФЗ) дает определение понятия «орудия». Орудием может выступать любое имущество, использованное или предназначенное для использования, любым способом, целиком или частично, для совершения уголовного правонарушения или уголовных правонарушений. Исходя из этого на практике понятия «орудия» и «предмет» совершения преступления могут пересекаться (например, при совершении преступления, предусмотренного ст. 188 УК РФ «Контрабанда»).
Н.В. Висков предлагает выделять два основных признака оружия преступления: субстанциальный и функциональный[5]. Первый подразумевает, что орудия преступления есть материальные объекты, а второй указывает на способ их применения, предполагающий причинение вреда охраняемому уголовным законом интересу методом воздействия на него при помощи орудия. Следует обратить внимание на то обстоятельство, что использование предмета в качестве орудия обязательно должно быть умышленным.
Этот признак указан в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 19 «О конфискации орудий преступления, признанных вещественными доказательствами по делу». В приведенном документе закреплено, что вещественные доказательства по делу должны быть изъяты только в случае их умышленного использования осужденным или его соучастниками на основании п. 1 ст. 86 УПК РСФСР (в настоящее время ч. 3 ст. 81 УПК РФ). Вместе с тем некоторые авторы полагали, что орудия и средства совершения преступления также обладают определенным уголовно-правовым значением и при неосторожных преступлениях[6].
Следует отметить, что в уголовно-процессуальном законе понятия «орудия преступления» и «предметы, на которые были направлены преступные действия» четко разделены. Аналогичная дифференциация существовала и в УПК РСФСР. Статья 83 УПК РСФСР предусматривала конфискацию вещественных доказательств по делу, орудий и предметов преступления, которые служили орудиями преступления, или сохранили на себе следы преступления, или были объектами преступных действий.
Несмотря на вроде бы ясную позицию законодателя, в теории уголовного права, а также на практике существуют определенные трудности. Они обусловлены неопределенностью соотношения терминов «орудие преступления» и «предметы преступления». В некоторых случаях объекты материального мира могут выступать и как орудия совершения преступления, и как предмет, на который были направлены преступные действия. Таким образом, следует изучить соответствующие понятия и определить их правовую природу.
В настоящее время п. 2 ч. 1 ст. 81 УПК РФ по сути описывает предметы преступления. В ином варианте следует говорить о предметах, полученных в результате совершения преступления (п. 2.1 ч. 1 ст. 81 УПК РФ), в противном случае нет смысла выделять их как отдельный вид вещественных доказательств. В доктрине уголовного права предметом преступления выступают вещи, на которые были направлены преступные действия виновного. Однако этого определения часто оказывается недостаточно для того, чтобы разделить понятия «предмет преступления» и «орудие преступления».
В данном случае отличие следует проводить по функции, которую выполняет предмет. Орудие предполагает активное участие в преступном воздействии на охраняемые уголовным законом интересы. Именно с его помощью наступают общественно опасные последствия. Предмет же сам «испытывает на себе воздействие» при посягательстве на объект преступления[7].
Исходя из изложенного, предмет и орудие преступления представляют собой две самостоятельные категории.
В следственной и судебной практике четкое разделение орудий преступления и предметов преступных действий существовало не всегда. Целый ряд проблем возникал в ситуациях по делам о контрабанде. Доктрина уголовного права контрабандный товар исследует с позиций предмета преступного деяния.
Кроме того, следует обратить внимание еще на одно важное обстоятельство. В пункте «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ вместе с орудиями преступления отдельно выделяются и средства его совершения. Это же понятие используется в ч. 1 ст. 30 и ч. 5 ст. 33 УК РФ. Вместе с этим в п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ законодатель применяет термин «оборудование». Представляется необходимым исследовать соотношение данных терминов, чтобы в дальнейшем разобраться в том, как решается вопрос с их изъятием и последующей судьбой в современном законодательстве.
Существует мнение, что главное отличие средства преступления от орудия состоит в том, что средство применяется для создания условий совершения преступления, для облегчения его реализации, в то время как орудие непосредственно используется в процессе его совершения. Полагаем, что разграничение анализируемых понятий по этому критерию не совсем верно. Средства можно использовать не только на стадии приготовления, но и непосредственно при совершении преступления. В других случаях отделение орудия от средства проводится по другому критерию, который в литературе называется «характер использования» или «функциональное назначение».
На самом деле во всех этих случаях имеется в виду одно и то же: орудие служит для непосредственного причинения вреда охраняемому уголовным законом объекту, с его помощью достигается преступный результат, средство же только способствует достижению этого результата, однако непосредственно вреда не причиняет (к средствам, например, относят предметы, используемые для защиты, маскировки).
Исходя из этого в основу соотношения рассмотренных понятий целесообразно положить два тесно связанных между собой критерия: 1) указанный фактор, который обозначен как «характер использования» предмета при осуществлении общественно опасного деяния; 2) роль соответствующего материального объекта в достижении преступного результата. При этом основным признаком орудий преступления будет их прямое воздействие на объекты, а также наступление в связи с таким воздействием общественно опасных последствий. Следовательно, средством преступления может быть определенный предмет материального мира, который каким-либо образом способствует наступлению преступного результата[8]. Если эти предметы непосредственно воздействуют на указанные объекты и, как следствие, служат для наступления определенных последствий, они являются орудиями совершения преступления, а значит, роль материальных объектов в совершении преступления обусловлена характером их использования.
Следует отметить, что понятие «средства совершения преступления» выступает в качестве родового по отношению к понятию «орудия совершения преступления». Это вытекает и из формулировки содержания п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ: «орудий ... или иных средств совершения преступления...». Таким образом, законодатель орудия преступления отнес к одной из разновидностей его средств.
По всей вероятности, этим обусловлено законодательное закрепление конфискации средств совершения преступления. Статья 104.1 УК РФ не предусматривает применение этой меры в зависимости от характера и степени общественной опасности содеянного, личности виновного или других причин. В данном случае логика законодателя представляется нам вполне обоснованной. Как орудие совершения преступления, так и его средство, служат для наступления преступных последствий. Основываясь на приведенной точке зрения, согласно которой орудия преступления всегда есть средства, но не все средства преступления являются орудиями, можно сделать вывод о том, что в некоторых случаях орудие как таковое может вообще отсутствовать. В такой ситуации единственными материальными объектами, с использованием которых достигается преступный результат, оказываются именно средства. Обстоятельства иногда бывает достаточно для решения вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности.
Еще одним аргументом в рассматриваемой ситуации, на наш взгляд, выступает следующее обстоятельство. Российская Федерация, как известно, является участником Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности. Подпункт «Ь» п. 1 ст. 12 названного документа требует от государств-участников принимать в максимальной степени, возможной в рамках их внутренних правовых систем, такие меры, какие могут потребоваться для обеспечения возможности конфискации любого имущества, оборудования или других средств, использовавшихся или предназначавшихся для использования при совершении преступлений, охватываемых настоящей Конвенцией.
По нашему мнению, возвращать преступнику средства совершения преступления на том основании, что он является их законным владельцем, неоправданно. Предметы, которые явились средствами совершения преступления, должны быть конфискованы, если они реально облегчили совершение и сокрытие преступления.
Часть 1 ст. 81 УПК РФ говорит нам о том, что исследуемые объекты материального мира относятся к категории предметов, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела. Следовательно, перечисленные вещественные доказательства должны изыматься согласно пп. 2, 3 и 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ соответственно.
Однако не совсем ясен круг обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Например, согласно п. 8 ч. 1 ст. 73 УПК РФ подлежат доказыванию обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 УК РФ, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Исследование данной формулировки позволяет сделать вывод о том, что законодатель не обратил внимания на одно существенное обстоятельство. Указанная норма не упоминает средств совершения преступления. Однако общеизвестно, что обстоятельство использования предмета в качестве орудия, а равно как и в качестве средства совершения преступления, подлежит доказыванию.
Отметим, что в ч. 3 ст. 81 УПК РФ отдельно оговорена судьба предметов, запрещенных к обращению. Однако при этом в ст. 104.1 УК РФ они не выделены в качестве особых предметов. В части 1 ст. 81 УПК РФ они также не предусмотрены в качестве отдельного вида вещественных доказательств. Между тем, как уже ранее высказывалось в научной литературе, такие предметы всегда либо используются в качестве орудий (средств) совершения преступления, либо служат предметами, на которые посягает преступник.
Н.С. Таганцев, например, классифицировал предметы на безусловно запрещенные, «имение которых запрещено для всех и всегда» (поддельные денежные знаки, поддельные документы и т. п.), и условно запрещенные, если запрет вытекает из последствий нарушения правил гражданского обращения определенных предметов (например, контрабандные товары, незаконно выкуренный спирт)[9].
В научной литературе к категории абсолютно запрещенных предметов можно отнести: контрафактную продукцию, поддельные государственные пробирные клейма, государственные ценные бумаги или другие ценные бумаги в валюте РФ либо иностранную валюту или ценные бумаги в иностранной валюте, запрещенные виды опасных отходов и др.[10]
Указанные предметы, как правило, являются так называемыми продуктами преступной деятельности. В научной литературе их именовали «лжеблагами» или «псевдоблагами», такие вещи подлежали обязательному изъятию, поскольку они есть материальное воплощение противоправной деятельности. Таким образом, основным критерием, по которому определяется абсолютное запрещение предмета к обороту, выступает наличие в законе указания на невозможность создавать подобные предметы, в связи с тем, что их изготовление является запретным под угрозой уголовного наказания. Исходя из этого предметы, безусловно запрещенные к обращению, можно определить как вещи, создание которых и наличие во владении лиц, кроме специально на то не уполномоченных, и в обороте не допускается в силу прямого запрета.
Условно запрещенными предметами, на наш взгляд, можно назвать те предметы и вещи, которые могут быть использованы при создании вооружения и военной техники и в отношении которых установлен экспортный контроль. Они запрещены не потому, что нахождение их во владении либо пользовании у лиц (организаций) без специального на то разрешения угрожает охраняемым уголовным законом интересам, они становятся запрещенными, только если были нарушены специальные правила их создания (производства) или обращения с ними. Однако ряд предметов запрещен к обращению в силу того, что единственным их собственником может выступать исключительно государство.
Итак, условно запрещенные предметы это объекты материального мира, которые могут находиться исключительно в собственности государства. К этой же категории также относятся предметы, обладание которыми для физических лиц и организаций запрещено в силу закрепленных в законе правил их создания или обращения.
Классификация запрещенных к обращению предметов на условно запрещенные и абсолютно запрещенные необходима для определения дальнейшей судьбы конфискованного имущества. Абсолютно запрещенные предметы, как правило, уничтожаются, условно запрещенные - могут передаваться в собственность государства и в исключительных случаях возвращаться законным владельцам.
Конфискация предметов, запрещенных к свободному обращению, может осуществляться не только в порядке определения дальнейшей судьбы вещественных доказательств. Статья 182 УПК РФ в ч. 9 закрепляет, что при производстве обыска в любом случае изымаются вещи, изъятые из гражданского оборота. Изъятые таким образом предметы и вещи не обязательно должны обладать признаками вещественных доказательств, указанными в ст. 81 УПК РФ. Эти предметы могут не иметь связи с конкретным расследуемым преступлением.
Исходя из изложенного нельзя утверждать, что конфискации по УПК РФ подлежат только предметы, признанные доказательствами по делу, а следовательно, положения о конфискации в УК РФ и УПК РФ во многом являются тождественными. Это означает, что конфискация имущества, закрепленная в ст. 104.1 УК РФ, неэффективна, потому что имущество, перечисленное в этой статье, изымается на более ранних стадиях следственного и судебного разбирательства. Единственным видом имущества, которое возможно конфисковать лишь на основании ст. 104.1 УК РФ, - это имущество, предназначенное для совершения преступления.
[1] Васкжова, И. А. Словарь иностранных слов / Васкжова, И. А. М., 1999. - С. 326;
[2] Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Часть общая: в 2 т. Т. 2. / Н. С. Таганцев. - Тула, 2001. - С. 219.
[3] Строгович, М. С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности / М.С.Строгович. - М., 1984. - С. 82.
[4] Денисова, A. C. Уголовно-правовое значение орудий и средств совершения преступления: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. / A. C. Денисова. - М., 2005. – С. 45.
[5] Висков, Н. В. Указ. соч. – С. 36.
[6] Крылова, Н. Определение и возможность конфискации предмета контрабанды в виде наличной иностранной валюты // Уголовное право. - 2004. - № 3. - С. 129.
[7] Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: в 2 т. Т. 1. / Н. С. Таганцев. - М., 1994. - С. 268.
[8] Комментарий к Уголовному кодексу РФ / под ред. A.A. Рарога. М., 2011. - С. 50.
[9] Таганцев, Н. С. Русское уголовное право / Н. С. Таганцев. - Тула, 2001. - С. 218.
[10] Висков, Н. В. Указ. соч. - С. 40.
| 
0%