Прежде чем говорить о конфискации имущества как о виде наказания, следует рассмотреть наказание как меру государственного принуждения.

В науке уголовного права сложилось несколько школ, которые рассматривали наказание с разных подходов. Законодательного определение уголовного наказания долгое время не существовало вовсе.

Уголовные кодексы РСФСР 1926 и 1960 гг. не закрепляли понятия наказания. В Уголовном кодексе 1926 г. термин «наказание» был заменен более неопределенным по содержанию термином «меры социальной защиты», но и их определения в законе не было. Первое законодательное закрепление понятия «наказание» появилось в УК РФ 1996 г., в соответствии со ст. 43 которого наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключающаяся в лишении или ограничении прав или свобод этого лица.

Однако это определение было воспринято неоднозначно. Чтобы лучше уяснить понятие наказания необходимо рассмотреть его основные признаки, а также определиться с его содержанием.

Прежде всего следует отметить, что наказание является правовым следствием совершения преступления. С точки зрения диалектики преступление - это отрицание права, а наказание есть отрицание этого отрицания, то есть восстановление правового порядка. Н.Д. Сергеевский отмечал, что при отсутствии правоохранительного признака наказание сделалось бы простым актом насилия со стороны государства[1].

Внешнее выражение наказания проявляется как принудительная мера воздействия на осужденного, назначаемая судом, исполнение которой происходит помимо воли виновного. С точки зрения государства наказание является реакцией на совершенное преступное деяние, смысл которой состоит в принуждении преступника к соблюдению закона. Со стороны виновного наказание есть принуждение к претерпеванию негативных последствий, совершенного преступления, правовых, экономических и других ограничений, предусмотренных уголовным законом за данное конкретное преступление.

При этом, поскольку преступление с философской точки зрения есть проявление зла, то и наказание, являясь возмездием, «...есть преднамеренное причинение виновному известных страданий и лишений, специально рассчитанное на то, что он будет претерпевать наказание как лишение за причиненное обществу зло» . Из этого следует, что наказание заключается в лишении или ограничении прав и свобод осужденного.

Еще одним признаком наказания выступает его особая целевая направленность - применение в целях восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений, что отличает его от иных принудительных мер, обусловленных совершением преступления. Например, такая мера пресечения, как заключение под стражу, являясь мерой принудительной, применяемой в отношении лица, обвиняемого (подозреваемого) в совершении преступления, по своей сути во многом схожа с лишением свободы, применяемым в качестве наказания, которое также может отбываться в следственном изоляторе (ст. 77 УИК РФ). Однако, будучи схожими и по внешним признакам, и по содержанию, эти меры имеют разные цели. Как известно, наказание имеет три цели: предупреждение совершения новых преступлений, восстановление социальной справедливости и исправление осужденного. Содержание же под стражей суд применяет, если есть достаточные основания полагать, что обвиняемый или подозреваемый может скрыться от следствия или суда, будет препятствовать каким-либо способом установлению истины по делу, либо продолжит занятие преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора суда.

C.B. Полубинская отмечает, что цели наказания базируются на различных отечественных и не только отечественных теориях наказания, они представляют собой переосмысление уже когда-то существовавших целей. Эти теории можно объединить в две большие группы: теории, подразумевающие под наказанием только возмездие, расплату за совершенное общественно опасное деяние; теории, полагающие своей целью предупреждение совершения новых преступлений путем либо устрашения, либо исправления преступника. Существовали и другие теории, пытавшиеся объединить в себе эти концепции в различных пропорциях. Н.С. Таганцев считал эти теории попыткой соединить несоединимое. Интересной представляется точка зрения, высказанная немецким ученым Милем. Он отмечал, что наказание похоже на двуликого Януса, так как одной стороной обращено в прошлое, а другой - в будущее. Со стороны прошлого наказание представляет собой расплату, месть, акт более рефлекторный, нежели целесообразный. Однако в отношении будущего наказание являет собой средство для достижения конкретных целей, как, например, исправление преступника и превенция совершения новых преступлений.

Представляется необходимым обратить внимание на цели наказания. Одной из главных целей наказания является исправление осужденного. Законодательное закрепление определения цели исправления преступника впервые в российском законе было дано в ст. 9 УИК РФ 1996 г. Оно определялось как формирование у осужденного уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирования правопослушного поведения. Следует отметить, что эта цель предусматривалась законом и раньше, однако ее содержание раскрыто не было. В юридической литературе содержание исправления осужденного определяли по- разному.

Так, H.A. Беляев об исправлении преступника писал, что исправление имеет место быть «...когда под влиянием наказания в его сознании происходят изменения, при наличии которых преступник хотя и не превращается в активного и сознательного члена общества, но уже становится безопасным для общества». Интересной представляется точка зрения A. Ременсона. Он полагал, что в условиях капиталистической действительности исправление в принципе недостижимо.

Многие ученые-юристы Российской империи считали исправление преступников желательной, но утопичной целью. Данной точки зрения придерживались, например, Н.С.Таганцев и А.Ф.Кистяковский. По словам С.П. Мокринского, «...история уголовного права дала пока для цели исправления лишь ряд опрокинутых практикой произвольных теоретических положений».

С исчерпывающей точностью по поводу цели исправления писал К. Маркс: «...история и такая наука, как статистика, с очевидностью доказывают, что со времен Каина мир никогда не удавалось ни исправить, ни устрашить наказанием».

Цель исправления осужденного представляется нам несколько утопичной, поскольку она лежит не столько в области уголовного права, сколько в области психологии и философии. Однако отвергать ее совсем, на наш взгляд, нельзя, так как в ней заложен глубокий гуманистический смысл. Эта позиция нашла свое отражение, в том числе в международном праве.

К примеру, Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, принятые на Первом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, закрепляют, что предупреждения преступлений и защиты общества можно добиться только при условии, если по отбытии срока наказания и по возвращении к жизни в обществе бывший преступник является не только готовым, но и способным подчиняться закону и обеспечивать свою жизнь.

Однако возможности наказания применительно к исправлению преступников на практике оказываются крайне незначительными. В качестве исправления следует признавать те результаты, которые реально могут быть достигнуты уголовно-правовыми средствами.

Следовательно, содержание понятия исправления, закрепленное в ст. 9 УИК РФ, представляется справедливым. Цель предупреждения новых преступлений в научной литературе иногда подразделяют на общее и специальное предупреждение.

Общее предупреждение - это попытка повлиять на лиц, намеревающихся совершить преступление, с помощью угрозы наказания либо его реального применения. Еще в Соборном уложении 1649 г. было закреплено: «...казнили смертию безо всякия пощады, чтобы на то смотря, иные такова беззаконного и скверного дела не делали, и от блуда унялися» (гл. ХХП ст. 26).

Содержание специальной превенции состоит в недопущении совершения нового преступления со стороны лица, которое уже привлекалось к уголовной ответственности. Цель специального предупреждения переплетается с целью исправления, но, с нашей точки зрения, это разные понятия, считать исправление средством предупреждения преступлений не следует. Цель специальной превенции подразумевает насильственный способ предупреждения, как то: страх быть наказанным, лишение возможности совершать новые преступления и т. д. В свою очередь, цель исправления насилия не предполагает. Об этом еще до революции писал Н.С. Таганцев, цель предупреждения, по его мнению, направлена лишь на сдерживание воли преступника, а цель исправления основным своим значением видит ее видоизменение. Именно поэтому, на наш взгляд, исправление выделено в законе как самостоятельная цель наказания, наряду с восстановлением социальной справедливости и предупреждением совершения новых преступлений.

Восстановление социальной справедливости как одна из целей наказания является достаточно новой для отечественного уголовного законодательства. Уголовный кодекс 1960 г. в ст. 20 «Цели наказания» указывал, что «наказание не только является карой за совершение преступления, но и имеет целью перевоспитание и исправление осужденного в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждения совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами». Из этой формулировки было не понятно, что представляет собой кара и какое отношение она имеет к целям наказания. Выражение «наказание является не только карой» в буквальном смысле означает, что наказание и есть кара. Согласно Толковому словарю В. Даля кара есть казнь, наказание, строгое взыскание.

Наказание представляет собой неизбежное последствие преступления, необходимое для восстановления справедливости. С точки зрения относительных теорий наказание должно было достигать следующих целей: устрашения, исправления, предупреждения преступлений. Наказание представляет собой не только кару, и не является самоцелью, оно призвано быть средством достижения определенных, полезных для общества и преступника, целей.

Некоторые авторы полагают кару целью наказания. Однако поскольку понятия «наказание» и «кара» в русском языке являются синонимами, авторы, называющие кару одной из целей наказания, предлагали собственное ее определение.

С точки зрения И.И. Карпеца, кару следует признать одной из целей наказания. Он так же отмечал, что основные цели наказания - исправление и перевоспитание преступника, предупреждение совершения новых преступлений - не являются исчерпывающими. По мнению И.И. Карпеца, наказание обязательно должно соизмеряться с тяжестью совершенного преступления. Такая соразмерность не может учитывать цель исправления и специального предупреждения, так как для них главным критерием является личность виновного.

В приведенных случаях термин «кара» толкуется слишком широко. Видимо именно поэтому Уголовный кодекс РФ 1996 г. более четко определил цели наказания.

Восстановление социальной справедливости как самостоятельная цель наказания, закрепленная в законе, является в определенном смысле ответом на вопрос, может ли кара быть целью уголовного наказания.

Восстановление социальной справедливости с точки зрения философии права необходимо, поскольку совершение преступления по сути есть посягательство на эту самую справедливость. Это требует адекватного воздаяния. По отношению к преступнику восстановление социальной справедливости подразумевает кару, воздаяние за тот вред, который он причинил охраняемым уголовным законом интересам. Это, на наш взгляд, является содержанием данной цели применительно к виновному.

Критерию справедливости наказания отвечает его соразмерность характеру и степени общественной опасности совершенного преступления (ст. 6 УК РФ). В связи с тем, что характер и степень общественной опасности преступления во многом являются оценочными понятиями, довольно трудно четко определить соразмерное наказание, которое будет соразмерно совершенному преступлению.

Именно цели в первую очередь определяют систему и виды наказаний, а также их содержание. Законодатель выбирает такие виды наказаний, которые наиболее подходят для достижения поставленных целей. Безусловно, на систему и виды наказаний влияют и другие факторы (культурное и экономическое развитие государства, политическая система и т. д.). Однако эти факторы, по нашему мнению, не являются главными. Цели наказания определяют виды и размер санкций статей Особенной части УК РФ.

Согласно ст. 44 УК РФ все наказания подразделяются на основные, дополнительные, а также наказания, которые могут быть назначены и в качестве основных, и в качестве дополнительных. Конфискация имущества до 2003 г. относилась ко второй группе и применялась только в качестве дополнительного наказания.

Приведенные положения - основа, на которую следует опираться при определении целей и содержания конфискации имущества.

В соответствии с отмененной ст. 52 УК РФ конфискация имущества заключалась в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного. Выступая в качестве одного из видов наказания, конфискация имущества представляла собой ограничение имущественных прав виновного. Карательное воздействие на преступника при применении конфискации имущества как наказания осуществлялось путем лишения его определенного имущества в целях причинения ему материальных страданий, а также удержания его от повторного совершения преступления. Предметом конфискации имущества было личное имущество лица в любой форме собственности.

Теоретически у преступника могло быть изъято все его имущество (полная конфискация) либо его часть (частичная конфискация).

Определение конкретного имущества, которое должно быть конфисковано за совершение преступления, оставлялось на усмотрение суда.

Полная конфискация на практике не осуществлялась. На основании ч. 3 ст. 52 УК РФ не подлежало конфискации имущество, необходимое осужденному или лицам, находящимся у него на иждивении, согласно Перечню, предусмотренному УИК РФ.

Таким образом, конфискация имущества должна быть строго ограничена законом, однако есть основания для ее расширения, чтобы вырабатывать у преступника осознание неотвратимости того, что «награбленное отберут»[2]. Это, на наш взгляд, является еще одним аргументом в пользу применения конфискации имущества при наличии веских оснований полагать, что оно приобретено путем преступления (при условии, что виновный не докажет обратного).

Частичная конфискация представляет собой изъятие и обращение в собственность государства определенной части имущества осужденного, указанной в приговоре. В доктрине уголовного права есть два способа определения части имущества осужденного, на которое может быть обращено взыскание. В первом случае суд в приговоре должен указать, какая по объему часть имущества виновного подлежит конфискации (1/2, 1/3, 1/4 и т. д.), а во втором - перечислить конкретные предметы, подлежащие конфискации.

До отмены в 2003 г. ст. 52 УК РФ возможно было использование обоих этих способов, об этом говорит Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 29 сентября 1953 г. «О судебной практике по применению конфискации имущества» (с изменениями от 29 августа 1980 г.). В нем указывается, что выбор способа конфискации имущества производится по усмотрению суда.

Цели конфискации имущества как вида наказания соответствуют целям наказания. Закон не выделяет цели отдельных наказаний и не дифференцирует цели в зависимости от того, к категории основных или дополнительных относится наказание. В связи с этим перед конфискацией имущества были поставлены те же цели, что и перед любым другим наказанием: восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, предупреждение преступлений, а также претерпевание неблагоприятных последствий совершения преступления. Эта последняя цель отличает конфискацию имущества как вид наказания от иной меры уголовно-правового характера.

Что касается восстановления социальной справедливости, то справедливость это прежде всего философское понятие. В уголовном законе применительно к целям наказания она означает претерпевание виновным страданий, соответствующих тяжести совершенного им преступления.

До 2003 г. конфискация имущества была предусмотрена за весьма разнообразные деяния, такие как кража, разбой, вымогательство, получение взятки, контрабанда, государственная измена и т. д. В общей сложности конфискацию имущества как вид дополнительного наказания предусматривали 45 статей Особенной части УК РФ.

Цель восстановления социальной справедливости особенно ясно видно в установлении конфискации имущества за хищения. Как писал М.Ф. Владимирский-Буданов, в составе наказания воспроизводится состав преступления[3]. Иными словами, преступник лишается того же права, которое он нарушил либо пытался нарушить.

Один из самых важных факторов, значительно влияющих на обусловленность существования и применения конфискации имущества, - это достаточное предположение о незаконности нажитого имущества. Как известно, далеко не каждый факт совершения преступления фиксируется и получает юридическую оценку. Латентная преступность имеет довольно высокий уровень, особенно среди так называемых коррупционных преступлений. По мнению правоприменителей, очень часто лицо можно привлечь к уголовной ответственности лишь за малую часть совершенных им преступлений.

Например, одно из самых латентных преступлений - взяточничество. На практике часто случается, что имущество чиновника, задержанного за взятку, явно не соответствует его легальному доходу. Оперативная информация свидетельствует о том, что он получал взятки на регулярной основе. Однако действующее уголовное законодательство не позволяет конфисковать это имущество на основании лишь предположения о том, что это имущество приобретено путем совершения преступления, или вывода о том, что лицо не могло приобрести это имущество исходя из величины своего легального дохода. С одной стороны, такое положение соответствует презумпции невиновности, а с другой - нарушает принцип справедливости.

Некоторые авторы полагают, что приведенный довод не является состоятельным, ибо противоречит основным принципам уголовного права. Поскольку конфискация доходов, полученных в результате совершения преступления, с точки зрения формальной логики не может являться наказанием, то есть ограничением прав преступника на соответствующее имущество, имущество, полученное преступным способом, не является законно нажитым, соответственно никакого права на него у виновного быть не может. Кроме того, основанием уголовной ответственности и наказания выступает совершенное преступление (ст. 8 УК РФ). Ряд авторов считают, что применение конфискации в качестве средства изъятия имущества, предположительно полученного в результате совершения преступления, ставит суд в затруднительное положение. В этом случае преступник подвергается наказанию не за то преступление, в совершении которого он признан виновным, а за то, в совершении которого его только подозревают.

Это утверждение представляется нам не совсем верным, так как чтобы появились веские основания для подозрения, что то или иное имущество приобретено преступным путем, необходимо доказать факт хотя бы одного преступления, вследствие которого осужденный мог неосновательно обогатиться. Так, получение взятки редко бывает единичным преступлением, но доказать удается, как правило, только незначительную часть от реально совершенных лицом эпизодов. На основании этого если лицо, виновное в получении взятки, имеет имущество, стоимостью значительно превышающее его доход, то логично предположить, что оно приобретено на доходы от преступной деятельности и подлежит конфискации, если виновный не докажет обратного. Сразу же возникает вопрос, что понимать под понятием «значительно» применительно к рассматриваемой проблеме? При определении этой категории надо учитывать, что в настоящее время в России существует проблема так называемых серых зарплат. Часто они превышают официальные зарплаты в несколько раз. Указанный вопрос не является предметом нашей работы, он заслуживает отдельного научного исследования.

Существует и другая проблема. Любое наказание, исходя из ст. 6 УК РФ, должно быть справедливым, то есть адекватным характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного и обстоятельствам его совершения. Как отмечается в литературе, при применении конфискации-наказания в качестве средства изъятия имущества, нажитого преступным путем лишь предположительно, эта адекватность нарушается. Ибо данное обстоятельство формально не относится к совершенному преступлению. Нельзя его связать и с личностью виновного, общественная опасность которого определяется совершенным преступлением. Таким образом, проблема соотношения формального подхода и реальной ситуации по-прежнему существует и остается дискуссионной. Насколько справедливо и эффективно применять конфискацию имущества в качестве одного из видов наказания показывает и проведенный нами опрос.

Если конфискацию имущества применять за хищение чужого имущества, то тем самым, по мнению ряда исследователей, осужденный подвергается таким же лишениям, которые были причинены им в результате совершения преступления другим гражданам.

Таким образом, это должно способствовать выработке у виновного соответствующего опыта, чтобы впредь не делать другим то, чего не желаешь себе. Конфискация имущества в большинстве случаев выступает именно как лишение преступника того же блага, которого он лишил или пытался лишить другого, что в большей мере способствует выработке «категорического императива», чем при лишении свободы, где данная адекватность воздаяния не прослеживается. В этом отношении конфискация как раз выступает в качестве средства достижения того результата, добиться которого применением основного наказания или иной меры уголовно-правового характера невозможно.

Другие авторы высказывали мнение о том, что конфискация имущества, напротив, осложнив социальную адаптацию лица, отбывшего наказание в виде лишения свободы, затруднит процесс исправления. Так, A.B. Наумов по этому поводу говорит следующее: «Как мыслит себе законодатель жизнь осужденного после отбытия им длительного срока лишения свободы? Фактически это лицо должно начать новую жизнь без имущества. Если при этом отбросить лицемерие, то надо признать, что отсутствие имущества будет для освобожденного из мест лишения свободы сильнейшим стимулом возобновления им своей корыстной преступной деятельности»[4].

Цели уголовного наказания определяются для обозначения желаемого результата, который, по логике законодателя, должен быть достигнут в итоге его применения. Лишение осужденного определенного имущества способно, с одной стороны, заставить задуматься о целесообразности совершения преступления с корыстным мотивом либо раскаяться в его совершении, а с другой - наоборот, вызвать негативную реакцию, внутренний протест, что может стать причиной повторного совершения преступления. Однако следует отметить, что данная ситуация может быть применена и к любому другому виду наказания, она не выступает специфической особенностью только лишь конфискации имущества.

Теперь рассмотрим цель специального предупреждения. Суть специального предупреждения, как уже указывалось, состоит в удержании лица, привлекавшегося к уголовной ответственности, от совершения нового преступления.

Средствами специального предупреждения обычно выступают: лишение физической возможности совершать преступления и устрашение. Конфискация имущества как наказание в силу своих объективных свойств может оказать лишь психическое, устрашающее воздействие на преступника.

Общее предупреждение, как отмечалось ранее, это удержание от совершения преступления лиц угрозой наказания или его реальным применением. Эффективность указанной цели зависит прежде всего от неотвратимости и содержания угрозы (свойств наказания) .

При назначении конфискации имущества угроза определяется содержанием ее количественной и качественной стороны. Под количественной стороной подразумевается тот объем имущества, который может быть конфискован. Качественная сторона представляет собой фактическую ценность этого имущества.

Установление конфискации за совершение корыстных преступлений было бы весьма справедливым и целесообразным. Государство в этом случае как бы предупреждает, что тот, кто пытается разбогатеть путем совершения преступления, может потерять то, что он нажил добросовестно. Это, на наш взгляд, главное преимущество конфискации имущества как вида уголовного наказания.

Конфискация имущества как мера уголовно-правового воздействия обладает рядом признаков:

1) состоит в принудительности изъятия имущества, то есть помимо воли его обладателя;

2) характеризуется безвозмездностью, виновный не получает за него какой-либо компенсации;

3) обращение в пользу государства (обязательный признак).

Имущество, конфискованное у виновного, не передается кому-либо, не уничтожается, а становится государственной собственностью. Следует отметить, что конфискация вещей, изъятых из гражданского оборота и подлежащих уничтожению, а равно подлежащих возвращению законному владельцу, с точки зрения уголовного права конфискацией являться не может, так как такое изъятие не лишает виновного соответствующих имущественных прав. Нельзя лишить лицо тех прав, которых у него априори не было.

Правовые основания конфискации предметов, которые не изъяты из оборота, представляются более сложными. Например, существует определенная категория предметов, формально не запрещенных в гражданском обороте, но фактически предназначенных для использования только при совершении преступных действий: фомка, отмычка и т. д. Изъятие данных предметов обусловлено критерием общественной безопасности.

Итак, конфискация имущества в качестве вида дополнительного наказания является более целесообразной по сравнению с конфискацией-иной мерой уголовно-правового характера.

За восстановление конфискации имущества в качестве вида наказания высказываются ученые-юристы и практики. Противники подобного восстановления указывают на то, что оно противоречит праву человека на собственность, а возложение бремени доказывания на обвиняемого – презумпции невиновности. Однако и сторонники восстановления конфискации имущества как вида наказания и его противники сходятся в одном: конфискация имущества в том виде, в котором она закреплена в действующем уголовном законодательстве, не эффективна.

УК РФ 1996 г. предусматривал 42 санкции, которые содержали конфискацию имущества. По мнению А. Степанищева, сокращение сферы применения конфискации имущества было достигнуто в основном благодаря декриминализации некоторых деяний, исключению конфискации из санкций статей за некорыстные преступления, а также ее замене в ряде санкций на штраф[5].

На основании Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162 конфискация как вид наказания, начиная с 11 декабря 2003 г., была признана утратившей силу. Исключение из УК РФ такого вида наказания, как конфискация имущества, вызвало неоднозначную реакцию со стороны ученых-юристов, правоприменителей и общественности[6].

Большинство ученых и работников правоохранительных органов негативно отзывались о данной законодательной новелле, полагая, что полное исключение из уголовного законодательства такого института, как конфискация имущества, не соответствует эффективной реализации уголовной политики, а также принципам Уголовного кодекса РФ. Подобная точка зрения аргументировалась тем, что после исключения рассматриваемой меры из УК РФ утратилась возможность изъятия имущества, нажитого незаконным путем. Это не соответствовало принципу справедливости.

Сторонники противоположной точки зрения считали, что существование института конфискации имущества оказывает негативное влияние на социально-экономические процессы в обществе, так как его применение нарушает права личности (в частности, право собственности). Причем это затрагивает интересы не только осужденного, но и членов его семьи, то есть невиновных лиц. Соответственно, нарушается принцип индивидуализации наказания.

Исходя из изложенного применение конфискации имущества в качестве иной меры уголовно-правового характера гораздо менее эффективно, чем применение конфискации-наказания.

[1] Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Т. 2. / Н. С. Таганцев. - М., 1994. - С. 34.

[2] Лунеев, В. В. Конфискация имущества из УК РФ незаконно ис­ключена: что делать? / В. В. Лунеев // Гос-во и право. - 2006. - № 4. – С. 10.

[3] Владимирский-Буданов, М. Ф. Обзор истории русского права / М. Ф. Владимирский-Буданов. - Ростов н/Д, 1995. - С. 353-354.

[4] Наумов, A. B. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996. - С.382-383.

[5] Степанищев, А. Конфискация имущества / А. Степанищев // Рос. юстиция. - 1998. - № 6. - С. 6.

[6] Цепляева, Г. И. Система принципов и правовых норм в сфере уголовного наказания / Г. И. Цепляева // Судейское сообщество. - 2003. - № 2. - С. 12