В этой главе нами будет конструироваться понятие решений в российском уголовном процессе, и производиться соответствующее логическое деление их на различные группы.
категорию «содержание», мы проанализируем свойства решений в уголовном процессе при помощи психологического учения. Также обратимся и к теории управления.
Применяя же категорию «форма» и мысля, что решение в уголовном процессе – это правоприменительный акт – акт реализации права – правовой акт – средство правового регулирования, мы рассмотрим свойства решений в российском (публичном) уголовном процессе через учение о правоприменительных актах и учение о правовых актах.
Говоря о психологическом содержании, мы видим основание главы в том, что решения в уголовном процессе принимаются и реализуются людьми в зарегламентированных условиях.
из того, что решения это продукт человеческой деятельности, вытекает необходимость учета в ней процессов психики. Из тезиса о том, что решения в уголовном процессе принимаются, говоря языком психологов, в соответствии с инструкциями [78, c. 23; 162-164], так как процедура их разработки четко оговорена в соответствующих регламентирующих документах, следует необходимость учета в процессе их принятии и реализации правил правоприменения и уголовно-процессуального доказывания.
о форме решений в российском уголовном процессе, мы видим основание главы в том, что: «…принятие решений трактуется в качестве определенной формы интеллектуальной деятельности. Сообразно этому принятое решение оказывается результатом выполненного действия, т.е. следствием осуществления интеллектуальной деятельности» [79, c. 126]. Отсюда следует, что решение рождается, прежде всего, в сознании человека. Оформляем мы его тогда, когда оно выражается вовне.
Исходя из сказанного, можно обозначить центральные понятия дальнейшего рассуждения: «содержание решения в российском уголовном процессе», «форма решения в российском уголовном процессе», «виды решений в российском уголовном процессе».
Начнем же мы наше исследование с уяснения содержания уголовно-процессуальных решений. Первым шагом этого анализа станет познание решения и конструирование понятия о нем в зависимости от его прогностического или же познавательного вида.
Изучение специальной литературы поэтому вопросу показало отсутствие единого понимания и связанность термина «решение» одновременно с тремя понятиями.
Так Н.Н. Соколов указывает, что: «Решение - это:
а) нахождение определенного варианта действий;
б) сам процесс деятельности
в) ее конечный результат» [76, c.7].
Г.В. Сорина производя обзор существующих определений понятия «решение» отмечает: « Понятие «решение» представляет, вне зависимости от сфер, в рамках которых оно используется, определенную мыслительную деятельность, совершаемую субъектом (индивидуальным или коллективным) с целью уменьшения какой-то неопределенности, неточности, неоднозначности и т.д. в сложившемся положении дел.
Вместе с тем понятия «решение» представляет акт выбора и одновременно его результат, отраженный в определенной контекстуально заданной системе координат» [78, c.97].
А.А. Борисенков, рассматривая понятие «руководящего решения»[1], выделяет различные подходы, акцентирующие внимание с одной стороны на акте воли, с другой, на акте выбора. «Один вид связан с тем, что исследователи, раскрывая сущность руководящего решения, опираются при этом на идею выбора возможного управленческого действия. Например, говорят: «Политико-управленческое решение – выбор варианта политического действия (или курса), включающий определение цели и средств его осуществления». [7, с. 580] Или же утверждают, что «управленческое решение» есть «директивный выбор целенаправленного воздействия на объект управления, который базируется на анализе ситуации и содержит программу достижения цели». …Определения другого вида прямо утверждают, что руководящее решение есть «волевой акт» субъекта управления. При этом авторы этих определений не связывают непосредственно данное решение с идеей «выбора» управленческого действия. Например, говорят, что «управленческое решение» есть «волевой акт субъекта управления (руководителя органа или подразделения, сотрудника) о необходимости или желательности проведения изменений для достижения поставленной цели». Ещё один вариант: «Решение политическое – воля субъекта политики, выраженная в соответствующем документе». [6, с. 362]» [52, URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_157.html.].
Из перечисленного важнейшим для описания свойств прогностического решения в российском уголовном процессе является его связанность с выбором. Отсылка к понятию выбора при изучении этого вида решения напрямую затрагивает вопрос воли, акт которой присутствует всегда при принятии прогностического решения независимо от понимания его или как процесса или же как результата.
Получается, что если решение – это процесс выбора из имеющихся альтернатив, то лицу, принимающему прогностическое решение, необходимо усилие воли для совершения выбора, связанного иногда со значительным преодолением. В этом плане совершение акта выбора означает и совершение акта воли.
При трактовке же прогностического решения как результата, когда это преодоление состоялось, явившееся решение будет результатом акта выбора и акта воли. Если же мы говорим, что решение это и есть акт выбора, то автоматически утверждаем, что оно и акт воли. Это рассуждение ведет к пониманию того, что в вопросе о природе прогностического решения категории «воли» и «выбора» являются центральными понятиями. К примеру, ученица психолога О.К. Тихомирова Т.В. Корнилова полагает, что связь проблемы свободы воли и принятия решений, произвольности и свободы выбора носит исторический характер и представлена как в современной отечественной (В.А. Иванникова, Д.А. Леонтьев и др.), так и в зарубежной психологии (гуманистической и экзистенциальной) [63, c.37].
Помимо сказанного использование категории выбора проясняет вопрос об основаниях принятия прогностических промежуточных решений в российском (публичном) уголовном процессе, поскольку позволяет отнести последний к общепсихологической проблеме критериев выбора[2]. С учетом этого вектор исследования по отношению к прогностическому уголовно-процессуальному решению сужается до вопроса о том, на основании чего субъект доказывания должен совершать выбор в пользу принятия или же не принятия решения этого вида.
Иное положение вещей характерно для познавательного уголовно-процессуального решения. При его принятии отсутствует ситуация неопределенности и акт выбора свойственные прогностическому решению.
Помимо сказанного оба вида решений характеризуются также и тем, что:
Решение – то без чего невозможно действие, это основа к его совершению. В триединстве познания, решения и действия[3], второе связывает первое и последнее. Так для того, чтобы совершить процессуальное действие мы должны принять соответствующее решение. Для этого же нам необходимо познать, т.е. установить наличие требуемых уголовно-процессуальным законом оснований его принятия. В сказанном и просматривается связь того, что обозначено как «познание», «решение», «действие»[4].
Решение тесно связано с целями деятельности. Принятое решение, реализуясь через действие, либо начинает деятельность по достижению целей, либо продолжает / способствует, либо завершает ее. В связи со сказанным интересно утверждение Г.В. Сориной о том, что: «Определение цели деятельности, во-первых, является одной из важнейших задач процесса принятия решений, во-вторых, уже сформулированная, выделенная цель выступает в качестве ведущей основы для принятия последующих мотивированных решений и осуществления соответствующих действий субъекта» [78, c.127].
Решение связано с устранением для субъекта его принятия проблемы, в связи с которой возникла необходимость такого принятия. В этом плане промежуточное и окончательное уголовно-процессуальные решения представляют собой ответ на вопрос, который был поставлен субъектом уголовного процесса с целью выхода из познавательной проблемы[5]. Так, П.А. Лупинская исходила из того, что содержание приговора (ст. 299, 302, 304, 308 УПК РФ) составляют основные вопросы, представляющие собой предмет разрешения уголовно-правового спора [28, URL: http://www.twirpx.com/file/250194/].
Исходя из изложенного и описанной выше важности категории выбора, мы под прогностическим решением в дальнейшем будем понимать акт выбора определенного варианта действия и его результат-выбранное действие, направленное на достижение целей деятельности. Прикладывая это определение к прогностическому решению в российском уголовном процессе получаем представление о нем как об акте выбора определенного варианта процессуального действия и его результат-выбранное процессуальное действие, направленное на достижение целей публичного уголовного процесса, определяемых его назначением и началом.
Все сказанное в предыдущем абзаце в полном мере применимо и к познавательным уголовно-процессуальным решениям за исключением того, что сформированный в сознании субъекта доказывания вариант будущего процессуального действия основан не на акте выбора, а на результатах познавательного процесса.
Для более ясного понимания произведенных определений обозначим цель публичного уголовного процесса путем обращения к категории «назначение публичного уголовного процесса».
А.С. Барабашом оно видится как: «…1) создание условий для защиты материальных прав и законных интересов как лиц и организаций, потерпевших от преступлений, так и лиц, совершивших эти преступления;
2) создание условий для формирования в последующем у лица, совершившего преступление, чувства ответственности.
2. Назначение уголовного процесса и в том, что он используется:
1) как средство реагирования на каждый факт совершенного преступления, средство его раскрытия и судебного рассмотрения;
2) как средство защиты граждан от произвола органов государства при осуществлении ими уголовно-процессуальной деятельности» [8, c.148].
Из этих положений логически следуют цели публичного уголовного процесса.
Уже упомянутый нами автор полагает, что: «1. В ходе осуществления деятельности по расследованию и рассмотрению уголовных дел органы государства должны установить:
1) наличие или отсутствие события, преступный характер которого предполагается. При установлении события - время, место, способ и последствия его совершения;
2) лицо, совершившее деяние;
3) виновность или невиновность лица в его совершении. При установлении виновности - форма вины и мотивы;
4) обстоятельства, способствовавшие совершению деяния;
5) обстоятельства, влияющие на определение степени общественной опасности деяния, указанные в статьях 61 и 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;
6) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого.
2. Результат деятельности по установлению указанных целей может быть принят в том случае, если в ходе ее органы государства обеспечили соблюдение прав участников процесса» [8, c.186].
В состязательном же процессе уголовно-процессуальное решение направлено на достижение диаметрально противоположных целей, содержание которых продиктовано соответствующим видом начала уголовного процесса.
На сказанном мы заканчиваем рассмотрение содержания прогностических и познавательных решений в российском уголовном процессе и переходим к их форме. Здесь вопрос в том, как во вне выражается выбранный вариант процессуального действия? Что общего в форме решения в публичном уголовном процессе и состязательном и в чем отличие этих форм применительно к каждому из видов процесса?
Полагаем, что векторы поиска общего и отличного в следующем. Общее продиктовано тем, что и публичный уголовный процесс и состязательный, несмотря на все различия, это в первую очередь уголовные процессы. Отличное же диктуется тем, что у одного основа публичная, а у другого состязательная. Конкретизируем эти тезисы.
Уголовный процесс, как состязательный, так и публичный, это реализация права, а там, где есть реализация, есть и акт, венчающий эту деятельность. В теории права сложилось, что реализация права представлена правоприменением и непосредственной реализацией права в форме соблюдения, исполнения, использования [6, c.126]. Процессуалистами как настоящего, так и прошлого традиционно, утверждалось, что уголовно-процессуальное решение только акт применения права[6]. Мы же со своей стороны полагаем, что это суждение не возможно в целом приложить ни к публичному, ни к состязательному уголовному процессу, поскольку как в первом, так и во втором, уголовно-процессуальные решения принимаются не только органами государства, но и, к примеру, защитником.
Однако, исходя из того, что в отличие от публичного уголовного процесса в состязательном защитник является субъектом процесса, его решение может в отдельных случаях становиться решающим для определения судьбы дела. В публичном же – нет, поскольку защитник только участник процесса. Говоря иначе, и в публичном уголовном процессе и в состязательном, решения принимаются и субъектами процесса и его участниками и поэтому имеют форму не только правоприменительного акта, но и акта непосредственной реализации права в форме соблюдения, исполнения или использования. Однако в публичном последние могут являться только основаниями первых, но никак не решающими в достижении целей процесса.
Сказанное позволяет критически отнестись к суждениям А.Н. Чашина. Им в контексте понятий «уголовно-процессуальное решение», «субъект принятия уголовно-процессуального решения», «правоприменение» утверждается, что: «Субъектами принятия решения в уголовном процессе являются все его участники. Следователи принимают решения о ходе предварительного следствия,..обвиняемые - о даче показаний или отказе от дачи показаний, о сотрудничестве со следствием…Но при этом не все участники уголовного судопроизводства уполномочены на принятие решений…» [45, c.15]. Противоречие в том, что А.Н. Чащин считает возможным принятие уголовного-процессуального решения лицом, не уполномоченным на это. Однако, если лицо – обвиняемый принимает решение, значит, он обладает соответствующим правом, т.е. уполномочен на это.
Следующим шагом нашего анализа формы решения в российском (публичном) уголовном процессе станет их логическое разделение на: решения – правоприменительные акты и решения - акты непосредственной реализации права. При этом образованные группы являются логическими видами, а произведенное деление имеет практическое значение, поскольку каждый из видов решений, предполагает различные схемы по своему принятию.
Так в процесс принятия уголовно-процессуальных решений-правоприменительных актов добавляется деятельность по применению права, имеющая под собой как минимум две стадии: установление фактических обстоятельств и применение к ним нормы права. Соответственно результаты такой деятельности должны отвечать определенным требованиям[7] и быть продуктами правильной реализации ее схемы. Помимо необходимости соблюдения ряда требований и реализации определенных правил, форма правоприменительного акта влияет на следующий ряд особенностей уголовно-процессуальных решений, выраженных в ней:
1) Количество решений, которые могут быть приняты в определенной ситуации ограничено нормами права - к примеру, в соответствии с действующим УПК РФ возможно принять решение либо о возбуждении уголовного дела либо об отказе, третьего не дано.
2) В силу публичного начала российского уголовного процесса, регламентированности его деятельности правом и в силу разрешительного метода правового регулирования, свойственного публичным отраслям права, акт выбора, осуществляемый субъектом доказывания, связан с определенной степенью долженствования. При наличии оснований орган государства должен принять решение, при их отсутствии – обязан не принимать. Последнее отсутствует, когда решение в форме акта непосредственной реализации права принимается не субъектом публичного уголовного процесса, а его участником.
Итак, все вышеизложенное позволяет нам объединить понимание содержания прогностических и познавательных решений в российском уголовном процессе с представлением об их форме как об актах правоприменения и непосредственной реализации права и, принимаемых как субъектами, так и участниками публичного уголовного процесса.
Напомним, что указанный набор признаков выводится из общей конструкции прогностических и познавательных решений в уголовном процессе. Отличие же между ними в публичном и состязательном уголовных процессах проводится по признаку цели деятельности (если мы говорим про содержание) и по кругу лиц, принимающих решение и его значению для разрешения дела по существу (если мы говорим про форму).
В связи со всем сказанным возникают вопросы к определениям уголовно-процессуального решения, даваемым П.А. Лупинской, О.В. Гладышевой, Н.В. Профатиловой, А.В. Смирновым. По их мнению, уголовно-процессуальные решения – это: 1) правовые акты, выраженные в установленной законом процессуальной форме, в которых государственный орган или должностное лицо в пределах своих полномочий в определенном законом порядке дает ответы на возникшие по делу правовые вопросы, основанные на установленных фактических обстоятельствах дела и предписаниях закона, и содержащие властное волеизъявление о действиях, направленных на достижение назначения уголовного судопроизводства» [28, http://www.twirpx.com/file/250194/]; «2) это волеизъявление властного субъекта (коллегиального или единоличного), принятое в установленном уголовно-процессуальным законом порядке и облеченное в определенную форму (т.е. выраженное в письменной форме, обладающей совокупностью обязательных реквизитов)» [18, c.40]; 3) «Процессуальное решение необходимо определить - принимаемое в досудебных стадиях уголовного судопроизводства дознавателем, начальником органа дознания и подразделения дознания, следователем, руководителем следственного органа, прокурором в пределах своей компетенции, которое оформляется в виде законного, обоснованного и мотивированного постановления, а также обвинительного заключения (акта) и обусловливает производство предусмотренных УПК РФ процессуальных действий и дальнейшее движение уголовного дела» [35, http://www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=]; 4) Под уголовно-процессуальными решениями понимают государственно-властные акты применения в уголовном процессе норм материального и процессуального права компетентными правоохранительными органами, вынесенные в соответствии с законом по вопросам, возникающим в ходе производства по делу» [37, http://www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=186826].
Изъян перечисленных определений усматривается в связывании уголовно-процессуального решения только с формой правоприменительного акта, но, что более существенно, это превалирование в определениях правовой формы над психологическим содержанием, о котором практически, кроме указания на волеизъявления, умалчивается. Об указанной методологической проблеме мы писали еще во введении настоящей работы, где говорится о попытках исследования решений в уголовном процессе только силами юриспруденции без основательного обращения к иным отраслям человеческого знания.
Описав таким образом свойства прогностических и познавательных решений в российском уголовном процессе, мы, исходя из первой задачи настоящего исследования, переходим к делению уголовно-процессуальных решений на промежуточные и окончательные.
[1] Термином «руководящее решение» А.А. Борисенков заменяет термин «управленческое решение», не подходящее, по его мнению, для обозначения соответствующего понятия.
[2] Т.В. Корнилова в этой связи поясняет, что: «…загадка психологической регуляции процессов принятия решений в том, что неизвестными человеку являются именно критерии его выбора, поскольку даже заданные и знаемые критерии не ведут к правильному решению и могут обосновывать предпочтения разных альтернатив. Построение как поля самих альтернатив (они не всегда заданы полностью и в так называемых закрытых ситуациях), так и конструирование иерархий критериев выбора (очевидных, известных субъекту или выступающих результатом процессов самосознавания и смысловой регуляции) задает те внутренние средства, на которые опирается человек в своем выборе» [63, c.21].
[3] Дополнительно о связи познания, решения и действия См.: [58, c. 42].
[4] Об этапе реализации решения, в котором хорошо обнаруживается указанная связь См.: [68, http:// www.pac.by/dfiles/000995_873400_montik.doc; 76, c.14-15; 78, с.112].
[5] О связи решения с проблемной ситуации пишут и в теории управления. См.: [67, c.64].
[6] О том, что решение в уголовном процессе – правоприменительный акт писала еще в 1972 году П.А. Лупинская: «Основываясь на этом учении, следует выделить те черты, которые характерны для применения права в уголовном судопроизводстве, в частности для вынесения решений как актов применения уголовно-процессуального и уголовного права». См.:[29, c.7].
[7] Одно из этих требований, имеющих для нас принципиальное значение, это требование обоснованности. Так, А.А. Травкиным указывается: «Одно из требований, предъявляемых к ним – это требование обоснованности. Оно имеет непосредственное отношение к фактическим обстоятельствам юридического дела, которые в рамках данного дела должны быть наиболее полно и всесторонне оценены правоприменителем …» [42, c.27].
| 
0%