Начало четвертого, и последнего, периода в истории становления института ответственности за совершение посягательств на отправление международного уголовного правосудия, который продолжается по настоящее время, было положено принятием 17 июля 1998 г. Римского статута Международного уголовного суда (далее - МУС).

В Римском статуте 1998 г. впервые был использован термин «преступления против отправления правосудия» для обозначения ряда посягательств на международное уголовное судопроизводство и судебный авторитет. В [1] соответствии с ч. 1 его ст. 70, к ним относятся: 1) дача ложных показаний после принятия обязательства в соответствии с пунктом 1 правила 69 Правил процедуры и доказывания давать правдивые показания; 2) представление заведомо ложных или сфальсифицированных доказательств; 3) противоправное оказание воздействия на свидетеля, воспрепятствование или создание помех присутствию свидетеля или даче им показаний, действия в отношении свидетеля из мести за дачу им показаний, уничтожение доказательств, их фальсификация или препятствие их сбору; 4) создание препятствий, устрашение или противоправное воздействие на должностное лицо Суда с целью принудить или убедить его не выполнять или выполнять ненадлежащим образом его обязанности; 5) действия в отношении должностного лица Суда из мести за исполнение этим или иным должностным лицом своих обязанностей; и 6) вымогательство или получение взятки должностным лицом Суда в связи с его служебными обязанностями. Е.Н. Трикоз характеризует ответственность, предусмотренную в ст. 70 Статута, как «необходимый защитный барьер, обеспечивший развертывание долгосрочной и эффективной деятельности» МУС[2].

Окончательный текст ст. 70 формировался в течение длительного периода. В проекте Комиссии международного права ООН (далее - КМП) 1994 г. упоминалась только дача ложных показаний, право преследования которой предоставлялось каждому из государств-участников в отношении своих граждан[3] [4]. Но уже Специальный комитет по подготовке создания международного уголовного суда отметил в своем докладе от 7 сентября 1995 г., что дача ложных показаний должна подпадать под юрисдикцию будущего

223

международного уголовного суда .

Доклад Комитета по подготовке создания международного уголовного суда 1996 г. объединил выдвинутые на тот момент предложения государств касательно составов преступлений против отправления правосудия, которые могли бы быть включены в уставной документ. В совместном предложении Австралии и Нидерландов отмечалась необходимость оговорить в уставе полномочия суда в отношении проявления неуважения к нему и дачи ложных показаний и приводились в качестве примера в полном объеме тексты правил 46, 77 и 91 Правил процедуры и доказывания МТБЮ и МТР . В проекте Франции речь шла только о даче ложных показаний, уголовное преследование которой предлагалось

225

предоставлять компетентному государству .

Наиболее детальным было предложение США[5] [6] [7] [8]. В нем предлагалось установить преступность и наказуемость дачи ложных показаний под присягой, подкупа, угрозы или насильственных действий с целью оказать влияние на либо из мести должностному лицу суда, тех же деяний, совершенных с целью воздействовать на свидетеля, уничтожения доказательств и неуважения к суду. Размер наказания для каждого преступления предусматривался свой.

В примечании к этому разделу Комитетом ставились, но не разрешались вопросы о преступности покушения на совершение посягательств на отправление правосудия, деяний, направленных на оказание влияния на любого из причастных к деятельности суда лиц, а также об особенностях правового регулирования сотрудничества с государствами в сфере борьбы с такими посягательствами .

В предварительном проекте статей Комитета от 1998 г. в качестве объекта преступлений указывалась «integrity of the Court», которую в данном контексте можно перевести как «доброе имя Суда», а не отправление правосудия - «administration of justice». Многие включенные в этот проект составы вошли в окончательный текст Статута. Два состава - препятствование или прерывание

судебного заседания нарушающим порядок или оскорбительным поведением и

228

неповиновение предписанию, вынесенному судом или с санкции суда -

оказались в итоговом документе в ст. 71 о недолжном поведении. Согласно проекту 1998 г., дела о преступлениях против отправления правосудия не должны были рассматриваться судьями, в чьем производстве находится основное дело, - правило, действовавшее в рамках МТБЮ и МТР в отношении преступления дачи ложных показаний.

Окончательный текст статьи, утвержденный на Дипломатической конференции в Риме, был представлен в докладе Рабочей группы по

229

процессуальным вопросам от 13 июля 1998 г.

Применение в рамках МУС доктрины естественных, или подразумеваемых, полномочий, которой в практике международных уголовных трибуналов ad hoc оправдывались преследования любых посягательств на отправление правосудия, для расширения списка наказуемых деяний представляется спорным. Статут наделяет МУС юрисдикцией в отношении конкретных составов преступлений, перечень которых является закрытым, и отражает достигнутую договоренность между участниками. Нет никаких оснований относить отсутствие в тексте ст. 70 составов других преступлений на счет непредусмотрительности государств. Более того, даже непредусмотрительность не может быть скорректирована МУС самостоятельно; внесение соответствующих изменений в Статут должно стать предметом обсуждения между государствами-участниками. Это значит, что ряд серьезных посягательств, в т.ч. разглашение судебной тайны или тайны следствия, оказание содействия обвиняемому или подозреваемому лицу в покидании пределов юрисдикции суда, в рамках МУС не считается преступным и наказуемым. [9] [10]

Если в таких деяниях обнаруживаются признаки преступлений, предусмотренных ст. 70, то их преследование осуществляется в уголовном порядке. Например, умышленное разглашение имени свидетеля или его местонахождения может рассматриваться как действие из мести за дачу показаний, п. (с) ч. 1 ст. 70 Статута, в особенности, если оно повлекло причинение вреда здоровью свидетеля или его смерть. Отражением подразумеваемых полномочий можно считать норму 29 Регламента МУС, которой

предусматривается, что Палата имеет право вынести любое предписание, какое посчитает нужным в интересах правосудия, в случае неподчинения Регламенту или предписанию, вынесенному в соответствии с Регламентом.

Осуществление МУС юрисдикции в отношении преступлений против отправления им правосудия отличается от осуществления им юрисдикции в отношении международных преступлений.

право преследования МУС международных преступлений вторично по отношению к праву преследования государств, компетентных осуществлять юрисдикцию . Это правило известно как принцип

комплементарности МУС. Так, Суд не вправе принять к рассмотрению дело, которое на законных основаниях расследуется или разбирается национальными правоохранительными органами, если только не констатирует нежелание либо неспособность соответствующего государства расследовать либо разбирать дело должным образом. Суд также не вправе принять к рассмотрению дело, следствие по которому уже завершилось на национальном уровне, и по результатам которого было принято решение о прекращении дела в отношении заинтересованного лица. Вместе с тем, такое решение только тогда является правовым основанием для неприемлемости дела МУС, когда оно не вызвано нежеланием либо неспособностью государства должным образом осуществлять уголовное преследование. [11]

В отношении преступлений против отправления правосудия МУС принцип комплементарности не действует - Суд имеет конкурирующую юрисдикцию с государствами-участниками Римского статута . В соответствии с п. (а) ч. 4 ст. 70, государства-участники обязаны распространить действие своих правовых норм, устанавливающих преступность и наказуемость деяний, которые посягают на осуществление расследования и отправление правосудия национальными правоохранительными органами, на деяния, предусмотренные в п. 1 ст. 70 Статута.

При этом круг таких преступлений ограничен деяниями, содержащими признаки составов, предусмотренных ч. 1 ст. 70 Статута. Иными словами, государства-участники не обязаны - хотя вправе - обеспечивать уголовноправовую защиту интересов Суда, не защищенных в ст. 70. С другой стороны, п. (а) ч. 4 ст. 70 прямо не предусматривает создание новых уголовно-правовых норм в случае, если какое-либо деяние, преступное по ст. 70, не является таковым по национальному праву.

Статут обязывает государства-участники принять меры, позволяющие им осуществлять уголовное преследование преступлений против отправления правосудия МУС, если такие преступления имели место на их территории (территориальный принцип) или их гражданами (активный персональный принцип). Это не означает, однако, что государства-участники не могут осуществлять юрисдикцию в силу других принципов, предусмотренных в их законодательстве. Так, государство вправе возбудить уголовное дело по факту похищения либо причинения вреда жизни или здоровью свидетеля или должностного лица Суда, если эти лица имеют гражданство такого государства (пассивный персональный принцип). [12]

Право преследования МУС посягательств на отправление им правосудия ограничено только запретом на повторное преследование за одно и то же

~ 232

поведение лица, в отношении которого имеется окончательный приговор .

Во-вторых, юрисдикция Суда в отношении преступлений против отправления им правосудия не ограничена территорией государств-участников или гражданской принадлежностью к ним обвиняемого лица. В данном контексте Суд выступает как субъект международного права и как самостоятельная юрисдикционная единица, а не как инструмент борьбы государств-участников с международными преступлениями. Как инструмент Суд может использоваться только субъектами, признающими его юрисдикцию. Как юрисдикционная единица Суд - как представляется - правомочен защищать свои интересы самостоятельно, полагаясь на правовой арсенал, предоставленный в его распоряжение разработчиками Статута. Подробнее об особенностях юрисдикции международных уголовных судов в целом в отношении посягательств на отправление ими правосудия будет сказано ниже[13] [14] [15] [16].

Прежде чем осуществлять юрисдикцию в отношении преступлений против отправления правосудия, Суд может проводить консультации с заинтересованными государствами-участниками Статута . Представляется, что к таким государствам относятся, во-первых, государство, на территории которого имело место действие или бездействие, содержащее элементы преступления. Это может быть, например, государство, где находится штаб-квартира Суда, или государство, где проходило выездное слушание. При этом, государство, принимающее штаб-квартиру, может ходатайствовать о том, чтобы Суд воздержался от осуществления юрисдикции по делам о преступлениях против отправления международного правосудия особой важности . Отказать в таком ходатайстве Суд может только при наличии действительно исключительных обстоятельств[17].

Во-вторых, это государство гражданской принадлежности обвиняемого либо государство, где обвиняемый, будучи лицом без гражданства, постоянно проживает, если законодательством этого государства допускается осуществление юрисдикции на данном основании.

При возникновении конфликтов юрисдикций, они разрешаются в соответствии с применимыми нормами международного права либо договорным порядком.

При принятии решения о самостоятельном уголовном преследовании либо о передаче преследования компетентному государству-участнику Суд может принимать во внимание, помимо прочего, следующие обстоятельства: перспективы эффективного преследования правоохранительными органами государства-участника Статута; тяжесть преступления; возможность объединения будущего уголовного дела с делом, возбужденным по факту совершения международного преступления, в рамках которого имело место посягательство на отправление правосудия; интересы скорого отправления правосудия; пересечение с ведущимся расследованием или судебным разбирательством; соображения касательно сбора доказательств[18] [19] [20].

Преступления против отправления правосудия МУС наказываются лишением свободы на срок до пяти лет и/или штрафом . Как разъяснила Палата VII в решении о назначении наказания по делу «Бемба и другие», пятилетний срок наказания является максимальным вне зависимости от количества

~ 239

совершенных лицом преступлений против отправления правосудия .

Размер штрафа не может превышать 50% от совокупной стоимости активов и имущества осужденного за вычетом суммы, необходимой для содержания самого осужденного и лиц, находящихся у него на иждивении.

Срок давности уголовного преследования за совершение преступлений против отправления правосудия МУС составляет пять лет со дня совершения преступления[21] [22] [23]. Течение срока давности прерывается началом следственных действий либо уголовного преследования Судом, либо компетентным государством-участником Статута. Приведение в исполнение наказания ограничено десятилетним сроком давности, исчисляющимся с момента окончательного вступления приговора в силу. Основанием для приостановления течения этого срока является заключение осужденного под стражу. Течение срока давности исполнения наказания также приостанавливается на все время нахождения осужденного лица за пределами юрисдикции МУС .

29 февраля 2016 г. судьи МУС, в соответствии с ч. 3 ст. 51 Статута, утвердили внесение временных изменений в правило 165 Правил процедуры и доказывания, регулирующее порядок проведения предварительного расследования и уголовного преследования преступлений против отправления правосудия МУС . Эти изменения имели своей целью упростить и ускорить процедуру рассмотрения дел о таких преступлениях, уполномочив одного судью, вместо трех, принимать все решения на стадии утверждения обвинительного заключения и по первой инстанции, а также трех судей, вместо пяти, - на стадии апелляции. Таким образом, процедура рассмотрения МУС дел о преступлениях против отправления правосудия стала походить на процедуру, принятую в рамках СТЛ. Это позволяет говорить о сближении правового регулирования ответственности за совершение посягательств на судопроизводство и судебный авторитет в различных международных уголовных судах посредством заимствования положительного опыта.

Принятие Римского статута ознаменовало начало нового этапа в истории становления института преступлений против отправления международного уголовного правосудия. Впервые подобные деяния, которые ранее влекли наступление либо дисциплинарной, либо смешанной дисциплинарно-уголовной ответственности, приобрели формальную уголовно-правовую санкцию. Их перечень также впервые стал закрытым.

[1] См. подробнее: Грицаев С.А. Теоретические аспекты правосудия по Римскому статуту Международного уголовного суда: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2005; Грицаев С.А. Правосудие по Римскому статуту Международного уголовного суда. Учредительные и юрисдикционные основы: монография. - Белгород: ООНИ и РИД БелЮИ МВД России, 2005; Грицаев С.А. Международный уголовный суд: принципы деятельности, юрисдикция, правила процедуры // Вестник Московского университета МВД России. - 2013. - № 10; Котляров И.И., Пузырева Ю.В. 10 лет Международному уголовному суду // Вестник Московского университета МВД России. - 2012. - № 6.

1 Трикоз Е.Н. Указ. соч. - С. 228.

[3] Report of the International Law Commission on the Work of its Forty-Sixth Session // Yearbook of the International Law Commission. - 1994. - Vol. II (II). - P. 58-59.

[4] Доклад Специального комитета по вопросу об учреждении международного уголовного суда (7 сентября 1995

Дополнение №. 22 (A/50/22) [Электронный ресурс]. URL: https://www.lega!-

tools.org/uploads/tx ltpdb/doc21170.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[5] Report of the Preparatory Committee on the Establishment of an International Criminal Court (Compilation of Proposals) (September 14, 1996). General Assembly Official Records Fifty-First Session. Supplement No. 22A (A/51/22). - Vol. II. - P. 210-211.

[6] Ibid. - P. 211.

[7] Offenses against the Integrity of the Court: Preparatory Committee on the Establishment of an International Criminal Court: Proposal Submitted by the United States of America (August 24, 1996). UN Doc. A/AC.249/WP.41. [Электронный ресурс]. URL: https://www.legal-tools.org/uploads/tx ltpdb/doc30951 .pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[8] Preparatory Committee Report. - P. 213.

[9] United Nations Diplomatic Conference of Plenipotentiaries on the Establishment of an International Criminal Court.

Preliminary Draft Consolidated Text. Article 63 (44 Bis), Offences or Acts against the Integrity of the Court. (March 25, 1998). UN Doc. A/AC.249/1998/WG.4/CRP.3 [Электронный ресурс]. URL: https://www.lega!-

tools.org/uploads/tx ltpdb/doc21108.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[10] United Nations Diplomatic Conference of Plenipotentiaries on the Establishment of an International Criminal Court (July 14, 1998). Report of the Working Group on Procedural Matters. UN Doc. A/CONF.183/C.1/WGPM/L.2/Add.7. [Электронный ресурс]. URL: https://www.legal-tools.org/doc/ea2a04/pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[11] Ст. 17 Римского статута 1998 г. Римский статут Международного уголовного суда, 17 июля 1998 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ru/law/icc/rome statute(r).pdf. (дата обращения: 06.05.2017).

[12] Ч. 4 ст. 70 Римского статута 1998 г. Римский статут Международного уголовного суда, 17 июля 1998 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ru/law/icc/rome statute(r).pdf. (дата обращения: 06.05.2017).

[13] Rule 168 of ICC Rules of Procedure and Evidence // International Criminal Court. - P. 66 [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/pids/legal-texts/rulesprocedureevidenceeng.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[14] См. § 6. «Особенности осуществления международными уголовными судами юрисдикции в отношении преступлений против отправления правосудия».

[15] Rule 162 (1) ICC Rules of Procedure and Evidence // International Criminal Court. - P. 64 [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/pids/legal-texts/rulesprocedureevidenceeng.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[16] Rule 162(3) ICC Rules of Procedure and Evidence // International Criminal Court. - P. 64 [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/pids/legal-texts/rulesprocedureevidenceeng.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[17] Ibid.

[18] Rule 162(2) ICC Rules of Procedure and Evidence // International Criminal Court. - P. 64 [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/pids/legal-texts/rulesprocedureevidenceeng.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[19] Ч. 3 ст. 70 Римского статута 1998 г. Римский статут Международного уголовного суда, 17 июля 1998 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ru/law/icc/rome statute(r),pdf. (дата обращения: 06.05.2017).

[20] The Prosecutor v. Bemba, et al. ICC-01/05-01/13-2123-Corr. Decision on Sentence Pursuant to Article 76 of the Statute dated March 22, 2017. - §§ 30-35 [Электронный ресурс]. URL: http://icc-cpi.int (дата обращения: 25.02.2017).

[21] Rule 164 (2) ICC Rules of Procedure and Evidence // International Criminal Court. - P. 64 [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/pids/legal-texts/rulesprocedureevidenceeng.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[22] Rule 164 (3) ICC Rules of Procedure and Evidence // International Criminal Court. - P. 65 [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/pids/legal-texts/rulesprocedureevidenceeng.pdf (дата обращения: 03.05.2017).

[23] Report on the Adoption by the Judges of Provisional Amendments to Rule 165 of the Rules of Procedure and Evidence [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/iccdocs/other/01-03-16 Report-Adoption-by-Judges-Provisional- Amendments ENG.pdf (дата обращения: 11.05.2017).