Наказание - есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда, применяемая к лицу, признанному виновным в совершении преступления и заключающаяся в предусмотренных УК РФ лишении и ограничении прав и свобод этого лица (ч.1 ст. 43 УК РФ). Не ставя задачу определения сущности наказания, что во многом сделано учеными прошлого и современности[1], отметим лишь одно, очевидно бесспорное

обстоятельство, наказание - есть крайний (самый суровый) способ государственного реагирования на отклоняющееся поведение лица.

Логично было бы предположить, что любые способы уклонения от отбывания наказания должны быть «подкреплены» уголовно-правовыми средствами реагирования, гарантирующими его исполнение.

Так, О.Г. Демидов утверждает: «Поскольку уклонение от наказания представляет собой негативное посткриминальное поведение осужденного, уклонение от любого наказания должно влечь уголовно-правовые

43

последствия» .

Однако анализ норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства свидетельствует, что далеко не все случаи уклонения осужденного от отбывания наказания сопровождаются применением таких мер. И это правильно, поскольку степень отклоняющегося поведения должна быть настолько существенной, чтобы государство в лице государственных органов «имело право» возлагать на осужденного дополнительные обязательства и заставлять его претерпевать дополнительные лишения. Иными словами должна существовать некая система сдержек и противовесов, где с одной стороны наказание должно быть исполнено неукоснительно, с другой стороны, только опасные или систематические способы уклонения от отбывания наказания со стороны осужденного должны находить «отклик» в уголовном законе.

Отдельные ученые именуют совокупность нормативно-правовых регуляторов правопослушного поведения стимулами, разделяя их на позитивные и негативные[2] [3].

В рамках нашего исследования речь пойдет преимущественно о негативных стимулах, однако, не исключая, при необходимости, вопросы, связанные с позитивным стимулированием поведения осужденных.

На наш взгляд, построение сбалансированной, взвешенной системы уголовно-правовых мер, направленных на охрану отношений, возникающих в связи с уклонением осужденного от отбывания наказания, невозможно без проведения классификации всех правовых средств реагирования на отклоняющееся поведение, выразившееся в уклонении осужденного от отбывания наказания.

Такая классификация имеет не только теоретическое, но и сугубо прикладное значение. От того какую классификационную основу мы возьмем, зависит, в конечном итоге, правильность и обоснованность выводов. А самое главное - последовательное, непротиворечивое построение системы государственного реагирования на любые формы отклоняющегося поведения при отбывании наказания. По вопросу о системе видов уклонения от отбывания наказания в литературе были высказаны самые

45

противоречивые взгляды .

Прежде чем перейти к анализу предложенных в литературе классификаций, необходимо терминологически определиться в некоторых понятиях.

Нередко исполнение наказания авторы связывают с таким термином как «режим». Например, В.Е. Квашис указывает, что содержание наказания, т.е. сама кара выражается в режиме. Далее автор уточняет, что режим, выражает, конечно, не только кару. Это понятие гораздо шире, и включает в себя ограничения, не носящие карательного содержания (распорядок дня, взаимоотношения между осужденными и сотрудниками)[4] [5].

В.Е. Южанин, напротив, утверждает, что «следует различать заключенное в наказание карательное принуждение, на основе которого строятся охранительные уголовно-правовые отношения между судом и осужденным, и некарательное принуждение, на основе которого строятся вторичные охранительные уголовно-исполнительные правоотношения между персоналом учреждения и осужденными»[6]. Именно некарательное принуждение больше соответствует понятию режима.

А. В. Машнин предлагал структурные составляющие режима делить: на режим исполнения, режим отбывания наказания и режим содержания осужденных, где под режимом исполнения понимается основанная на исправительно-трудовом законодательстве деятельность сотрудников уголовно-исполнительной системы, обеспечивающая изоляцию осужденных, надзор за ними, а также реализацию их прав и обязанностей; под режимом отбывания наказания - установленный посредством нормативно-правовых и локальных предписаний порядок деятельности и поведения осужденных, их взаимоотношений между собой и администрацией; а под режимом содержания - основанные на исправительно-трудовом законодательстве и международных правовых актах условия и порядок жизнеобеспечения

48

осужденных .

Аналогичной точки зрения придерживаются С. В. Михеева, В. А. Шиханов, добавляя режим конвоирования[7] [8].

Термином «режим» охватывается качественная характеристика наказания, т.е. конкретный порядок и условия исполнения и отбывания наказания, применяемые к осужденным в зависимости от тяжести совершенных ими преступлений[9].

Такое понимание режима дало почву для построения достаточно оригинальной теории о наличии в уголовно-исполнительном праве пенитенциарных и непенитенциарных режимов.

Н.А. Стручков писал: «Необходимо одно понятие режима, обозначающее вполне определённое событие - исполнение наказания, но конкретизирующееся в зависимости от вида отбываемого наказания»[10]. В этом отношении ученый считал возможным говорить о режиме исправительных работ, ссылки и, условно, о режиме штрафа[11] [12].

Сам термин «непенитенциарный режим» в научный оборот ввела М.А. Мананкова, выделив карательную, воспитательную и специально-

53

предупредительную стороны .

Закрепление в действующем уголовно-исполнительном законодательстве термина «режим» применительно ко всем наказаниям в ч.2 ст. 9 УИК РФ, добавило аргументов в пользу признания двух видов режимов. «“Непенитенциарный режим” базируется на соблюдении осуждёнными определённых правил поведения и установленных для них ограничений. В непенитенциарном режиме, как и в режиме наказания, конкретно выражается то, что, согласно закону, свойственно соответствующему наказанию без изоляции от общества и отражает само его содержание (кару). Другую сторону непенитенциарного режима составляют правовые ограничения осуждённых и иные предписания, не обладающие свойствами кары. В этой связи понятие непенитенциарного режима нельзя дать без выявления содержания соответствующих наказаний без изоляции осуждённого от общества и ограничений, предписаний, которые возложены на осуждённых, но не обладающих свойствами кары»[13]. Термин «режим» отдельные авторы применяют относительно не только наказания, но относительно мер уголовно-правового воздействия[14].

При всей простоте предложенных формулировок, казалось бы, должен напрашиваться вывод, что термин «режим» является синонимом

«отбывание наказания»[15] [16]. Следующим шагом таких

рассуждений должно стать предположение, что нарушение режима есть уклонение от отбывания наказания. При всем удобстве такой терминологии деление на пенитенциарный и непенитенциарный режим, понимаемый как совокупность ограничений и предписаний осуждённых, выраженных в их обязанностях , нельзя брать за основу.

Дело в том, что режим является не только средством воздействия на лиц, отбывающих уголовное наказание, но он также устанавливает правила поведения для всех субъектов уголовно-исполнительных правоотношений, в т.ч. в отношении персонала и администрации учреждений и органов, исполняющих наказания, иных лиц, вовлеченных в уголовно

исполнительную сферу (родственники, лица, оказывающие юридические услуги, священнослужители, лица, осуществляющие контрольно-надзорные функции).

Действительно, несмотря на то, что УИК РФ оперирует термином «режим» применительно ко всем видам наказаний, говоря, что основными средствами исправления осужденных являются установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим) (ч. 2 ст. 9 УИК РФ), тем не менее, на наш взгляд, законодатель использует прием юридической фикции, т.к. далее нормотворец использует данный термин только применительно к определению вида исправительных учреждений, исполняющих наказания, связанные с изоляцией от общества (ч. 7 ст. 14, ч. 9 ст.16, ч. 2 ст. 69, ч. 2 ст.74 УИК РФ и т.д). В ч. 1 ст. 82 УИК РФ уточняется, что режим в исправительных учреждениях - установленный законом и соответствующими закону нормативными правовыми актами порядок исполнения и отбывания лишения свободы (выделено В.Ш.), обеспечивающий охрану и изоляцию осужденных, постоянный надзор за ними, исполнение возложенных на них обязанностей, реализацию их прав и законных интересов, личную безопасность осужденных и персонала, раздельное содержание разных категорий осужденных, различные условия содержания в зависимости от вида исправительного учреждения, назначенного судом, изменение условий отбывания наказания.

Исследование сущности института уклонения от отбывания наказания позволило прийти к выводу, что уклонение - есть правонарушение. Анализ нормативного материала позволяет утверждать, что уклонение следует разделять на «простое» и злостное: в случае «простого» уклонения для нарушителя возникают последствия дисциплинарного или административного характера, последствия злостного уклонения от отбывания наказания закреплены только нормами УК РФ, а, соответственно,

58

предполагают исключительно уголовно-правовые последствия .

Поэтому отчасти можно согласиться с О.Г. Демидовым, что злостное уклонение от наказания того или иного вида представляет собой уголовноправовую категорию, поэтому его определение должно содержаться не в уголовно-исполнительном, а в уголовном законодательстве[17] [18].

Полагаем, что нормативное закрепление данного определения в УК РФ излишне. Такую задачу можно разрешить посредством научного толкования.

Отсутствие признака злостности, по общему правилу, исключает применение уголовно-правовых средств реагирования. Поэтому разграничение можно проводить по виду юридических санкций на дисциплинарные, административные и уголовные.

Наиболее распространено деление уклонения от отбывания наказания на «простое» и злостное[19], которое тесно связано с представленной выше классификационной группой. Основанием данной систематизации служит поведение осужденного. Виды «простых» нарушений зафиксированы, как правило, в УИК РФ и иных нормативно-правовых актах и не влекут за собой уголовно-правовых последствий. Злостное уклонение от отбывания наказания предполагает применение меры уголовно-правового воздействия.

Учитывая, что признак «злостность» является «водоразделом» между уголовно-правовыми и иными средствами реагирования, считаем необходимым более подробно остановиться на данном вопросе, в том числе на терминологических моментах.

Признак «злостное уклонение» законодателем используется в двух значениях: «злостность», связанная с неисполнения наказания и как криминообразующий признак отдельных составов преступлений. Определению критериев злостности посвящено достаточно большое количество работ, преимущественно связанных с исследованием его как криминообразующего признака отдельных составов преступлений[20]. Обстоятельный и полный анализ признака «злостности» дан А.В. Бриллиантовым[21], который совершенно справедливо указывает, что понятие «злостное уклонение» является одновременно и оценочным, и императивно определенным. В последнем варианте рассматриваемая дефиниция предстает в тех случаях, когда она используется применительно к регулированию вопросов наказания.

Насколько четко определены в законе условия признания злостности относительно уклонения от отбывания наказания зависит законность и обоснованность принятого судом решения.

На первый взгляд прав Э.М. Абдулин, указывая, что содержанию признака «злостность» уклонения от отбывания наказания имманентно присуще повторение правонарушения. Юридическое значение повторения, которое разделяет административные, дисциплинарные и уголовно-правовые последствия, должно определяться правовыми фактами, а именно: официальным предупреждением о замене наказания в случае повторения нарушения условий и порядка отбывания наказания[22]. На необходимость повторения правонарушения как обязательного условия «злостности» указывают большинство исследователей[23].

Однако детальный анализ норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства свидетельствует о том, что для каждого наказания «набор» условий, характеризующих «злостность» существенно разнится.

Так, для признания лица злостно уклоняющимся от уплаты штрафа, необходимо лишь одно условие - временное, т.е. невыплата всей суммы штрафа в срок, установленный УИК РФ и ФЗ «Об исполнительном производстве».

В соответствии с ч. 4 ст. 103 ФЗ «Об исполнительном производстве» содержащееся в исполнительном листе требование о взыскании штрафа за преступление должно быть исполнено судебным приставом-исполнителем в течение шестидесяти календарных дней со дня вступления приговора в законную силу. Если исполнительное производство возбуждается через сорок пять и более календарных дней после вступления приговора в законную силу, то требование о взыскании штрафа за преступление должно быть исполнено судебным приставом-исполнителем в течение пятнадцати календарных дней со дня возбуждения исполнительного производства. Аналогичное указание содержится в ст. 31, 32 УИК РФ.

«По смыслу закона, установление других условий, кроме неуплаты штрафа в срок (например, неоднократное предупреждение осужденного судебными приставами-исполнителями о возможности замены штрафа другим наказанием, отобрание у него объяснений о причинах неуплаты штрафа, представление сведений об имущественном положении осужденного и источниках его доходов), для признания осужденного злостно уклоняющимся от уплаты штрафа не требуется (выделено В.Ш.). Однако при рассмотрении вопроса о замене штрафа, назначенного в качестве основного наказания, другим видом наказания суду необходимо проверять доводы о том, что осужденный не уклонялся от уплаты штрафа, а не уплатил его в срок по уважительным причинам»[24].

Кроме того, сам по себе факт отсутствия у осужденного денежных средств не может признаваться уважительной причиной для неуплаты штрафа в срок. Уважительными причинами могут считаться такие появившиеся после постановления приговора обстоятельства, вследствие которых осужденный лишен возможности уплатить штраф в срок (например, утрата дееспособности, нахождение на лечении в стационарном лечебном учреждении, утрата заработка или имущества вследствие обстоятельств, которые не зависели от лица)[25].

Данным разъяснением Верховный Суд РФ поставил точку в определении признака злостности относительно неисполнения наказания в виде штрафа. До этого момента судебные приставы-исполнители неоднократно предупреждали осужденного-неплательщика о том, что к нему могут применены уголовно-правовые средства реагирования. По данным Управления ФССП России представления о замене штрафа другим видом наказания в случае злостного уклонения до 2014 года удовлетворялись судами довольно редко. Проведенный опрос среди судебных приставов- исполнителей показал, что такая позиция Верховного Суда РФ существенно улучшила «собираемость» уголовных штрафов.

При злостном уклонении от отбывания наказания в виде обязательных работ или исправительных работ судом учитываются отличные от штрафа условия.

В соответствии со ст. 30 УИК РФ злостно уклоняющимся от обязательных работ признается осужденный более двух раз в течение месяца не вышедший на работу без уважительных причин или более двух раз в течение месяца нарушивший трудовую дисциплину. При этом исчисление месяца начинается со дня первого нарушения.

Злостно уклоняющимся от отбывания наказания признается также осужденный, скрывшийся с места жительства в целях уклонения от отбывания наказания. Уголовно-исполнительная инспекция (далее УИИ) проводит первоначальные мероприятия по розыску таких осужденных (опрос родственников, соседей, сослуживцев, проверка по учетам органов внутренних дел, а также по учетам медицинских учреждений, моргов и бюро регистрации несчастных случаев, запросы в органы внутренних дел других регионов для установления разыскиваемого по месту жительства его родственников и знакомых). Если в течение 30 дней в результате первоначальных розыскных мероприятий местонахождение осужденного не будет установлено, УИИ направляет в суд представление о замене обязательных работ другим видом наказания. Вместе с представлением в суд направляется копия приговора и материалы первоначальных розыскных мероприятий. Одновременно с направлением представления в суд скрывшийся осужденный объявляется в розыск и может быть задержан на срок до 48 часов. В соответствии с п. 18 ст. 397 УПК РФ данный срок может быть продлен судом до 30 суток67.

67

Шевелева С.В. Основы уголовно-исполнительного права России: учебное пособие. Курск,

2012. С.150.

Таким образом, чтобы признать злостно уклоняющимся осужденного к обязательным работам он должен нарушить трудовую дисциплину или не

явиться на работу не менее двух раз в течение месяца, либо вообще скрыться.

Касательно исправительных работ, законодатель гораздо жестче оговаривает условия признания осужденного злостно уклоняющимся. Это осужденный, допустивший повторное нарушение порядка и условий отбывания наказания после объявления ему предупреждения в письменной форме или скрывшийся с места жительства осужденный, местонахождение которого неизвестно (ч.3 ст. 46 УИК РФ).

В письменной форме УИИ выносит предупреждение, если осужденный не явился на работу или в УИИ без уважительных причин в течение пяти дней со дня получения предписания, или совершил прогул, или явился на работу в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения (ч.1 ст. 46 УИК РФ).

Таким образом, для признания злостно уклоняющимся от исправительных работ достаточно двух нарушений в течение всего срока отбывания наказания. Законодатель не оговаривает месячного срока, так это сказано относительно обязательных работ и «сокращает» количество нарушений до двух.

Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в части признания злостно уклоняющимся от обязательных или исправительных работ, касаются лишь указания на то, что судам следует выяснять причины повторного нарушения порядка и условий отбывания наказания после объявления осужденному предупреждения в письменном виде (появление на работе в нетрезвом состоянии, прогул, увольнение с работы в целях уклонения от отбывания наказания, уклонение от обязанности сообщить об изменении места работы или места жительства в течение 10 дней, невыход более двух раз в течение месяца на обязательные работы без уважительных причин и т.п.), а также другие обстоятельства, свидетельствующие об уклонении осужденного от работы[26] [27].

Э.М. Абдулин полагает, что составы злостного уклонения от обязательных и исправительных работ являются преюдиционными, т.е. составами с административной преюдицией. Об этом, по его мнению, свидетельствует требование повторения уголовно-исполнительного правонарушения после официального предупреждения. Основная цель предупреждения - превентивное воздействие на волю нарушителя, препятствующее рецидиву проступка. С точки зрения состава уголовного правонарушения (злостного уклонения от отбывания наказания), предупреждение является юридическим фактом - констатацией накопления опасности проступка, достаточной для возникновения уголовно-правовых

-69

последствий .

С указанной позицией можно согласиться лишь отчасти. Действительно, правонарушения, выразившиеся в злостном уклонении от отбывания обязательных или исправительных работ, имеют преюдиционный признак, понимаемый как неоднократное нарушение требований закона. Однако к административной ответственности лицо не привлекается, а, следовательно, вести речь именно об административной преюдиции было бы не верно.

Если говорить об административной преюдиции, имеющей местно в институте злостного уклонения от отбывания наказания, то она характерна только для условно осужденных и условно-досрочно освободившихся. Прав А.Г. Безверхов, указывая: «... согласно ч.3 ст.74 УК РФ, если условно осужденный в течение испытательного срока систематически нарушал общественный порядок, за что привлекался к административной ответственности, суд по представлению органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, может вынести решение об отмене осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда. В соответствии с ч.7 ст.79 УК РФ, если в течение оставшейся не отбытой части наказания, осужденный совершил нарушение общественного порядка, за которое на него было наложено административное взыскание, суд по представлению органа, осуществляющего контроль за поведением лица, освобожденного условно-досрочно, может постановить отмену условнодосрочного освобождения и отбывание оставшейся части наказания» .

Позволим себе высказать авторскую позицию по поводу административной преюдиции в целом, пожалуй, как самому остро обсуждаемому институту уголовного права в последнее время . Сторонники говорят о повышении эффективности уголовного закона, исключении излишней криминализации деяний и увеличении предупреждающего воздействия уголовно-правовых положений . Н.А. Мельникова утверждает, что при введении административной преюдиции будет просматриваться усиление нравственной роли уголовного законодательства, дальнейшая его гуманизация; станет возможным обеспечение справедливости и реальности правового воздействия; появится возможность предупреждения преступлений путем привлечения лица к административной ответственности; будет возможным предупреждение проявления социально-негативных личностных качеств в связи с отбыванием наказаний в местах лишения свободы; произойдет «оживление» неработающих уголовно-правовых норм; будет прослеживаться обеспечение фактической неотвратимости и

73

своевременности привлечения виновных к ответственности . [28] [29] [30] [31]

Противники говорят, что применение уголовно-правовых норм с административной преюдицией нарушает принцип «nonbisinidem» (не дважды за одно и то же)[32] [33], количество проступков неспособно перерасти в качество преступления , включение в сферу уголовно-правовых отношений административных проступков, даже совершенных повторно (что, впрочем, не меняет их сущности), явно не соответствует принципам уголовного права и чрезмерно расширяет границы уголовно-правовой репрессии[34].

В том виде, в котором сегодня представляется административная преюдиция в уголовном законодательстве, на первый взгляд, она не имеет ничего общего с преюдициальным поведением осужденного в период отбывания наказания. Однако, приведенные аргументы сторонников и противников административной преюдиции, вполне применимы при решении спорных вопросов, связанных с предметом настоящего исследования.

Возвращаясь к теме исследования, преюдициальные признаки имеют место и признании злостно уклоняющимся осужденного к ограничению свободы. В соответствии с ч.4 ст. 58 УИК РФ злостно уклоняющимся от отбывания наказания в виде ограничения свободы признается:

а) осужденный, допустивший нарушение порядка и условий отбывания наказания в течение одного года после применения к нему взыскания в виде официального предостережения о недопустимости нарушения установленных судом ограничений;

б) осужденный, отказавшийся от использования в отношении его технических средств надзора и контроля;

в) скрывшийся с места жительства осужденный, место нахождения которого не установлено в течение более 30 дней;

осужденный, не прибывший в УИИ по месту жительства в соответствии с предписанием.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении № 59 указывает на необходимость выяснения причин нарушений порядка и условий отбывания наказания, допущенных осужденным после официального предостережения (неявка без уважительных причин в уголовно-исполнительную инспекцию для регистрации, несоблюдение без уважительных причин установленных судом ограничений, привлечение к административной ответственности за нарушение общественного порядка и т.п.). Кроме того, подлежат выяснению другие обстоятельства, свидетельствующие о нежелании осужденного отбывать ограничение свободы .

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что признак злостности в УК РФ отсутствует при уклонении осужденным от отбывания наказания в виде принудительных работ. В то же время ст. 60.15 УИК РФ все виды нарушений порядка и условий отбывания принудительных работ делит на «простые» (ч.1 ст. 60.15 УИК РФ) и злостные (ч.2 ст. 60.15 УИК РФ), а злостным нарушителем порядка и условий отбывания принудительных работ УИК РФ признает осужденного при совершении им злостного нарушения, а также при совершении в течение года трех «простых» нарушений (ч. 3 ст. 60.15 УИК РФ).

В.В. Буш указывает на необходимость изменения требований ч. 6 ст. 53.1 УК РФ, предлагая изложить ее в следующей редакции: «В случае злостного уклонения осужденного от отбывания принудительных работ либо злостного нарушения порядка и условий их отбывания они заменяются лишением свободы из расчета один день лишения свободы за один день

78

принудительных работ» . [35] [36]

Итак, мы рассмотрели признак «злостность» касательно вопросов, связанных с уклонением от отбывания наказания. Такой законодательный прием юридической техники, как усиление наказания в случае злостного уклонения от отбывания, характерен для наказаний, не связанных с изоляцией от общества. Для таких наказаний как арест, лишение свободы (как срочное, так и пожизненное) уклонение от отбывания наказания предполагает привлечение к уголовной ответственности по ст. 313, 314 УК РФ.

Однако, далеко не все виды наказаний законодатель «защитил» указанием на возможность замены наказания более строгим, в случае злостного уклонения от его отбывания. За пределами внимания законотворца остались такие наказания как лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью, лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград, ограничение по воинской службе.

Для признания осужденного злостно уклоняющимся требуется выполнение ряда условий. Данные условия не одинаковы по своему объему, и для каждого наказания законодательно регламентированы. Подробный анализ данных условий позволил прийти к выводу, что отсутствует система увеличения количества условий для признания «злостности» по мере уменьшения карательного потенциала наказания, что на наш взгляд, было бы логично. Так, для признания злостно уклоняющимся от штрафа, необходимо только наличие временного условия. Для всех других наказаний имеет место преюдиционный характер признания злостно уклоняющимся, однако, количество нарушений различно: для обязательных работ должно быть совершено не менее двух нарушений, но в течение месяца, для исправительных работ - достаточно двух, но в течение всего срока наказания, для ограничения свободы - одного «тяжкого» либо трех «простых». Уклонение от отбывания наказания в виде принудительных работ в УК РФ данным признаком не оперирует, хотя ст. 60.15 УИК РФ использует термин «злостно уклоняющийся».

В ходе исследования установлено, что обязательным условием для признания «злостности» при уклонении осужденного от отбывания наказания должно быть отсутствие уважительных причин несоблюдения требований закона. В каждом случае суды при замене наказания на более строгое по причине злостного уклонения от отбывания наказания должны выяснять отсутствие таковых.

Таким образом, признак «злостность» включает в себя три элемента (условия) - временной, преюдиционный, отсутствие уважительных причин.

Устоявшейся в уголовно-правовой науке является классификация, основанная на виде уголовно-правовых последствий. Это уклонения от наказаний, представляющие собой преступления и уклонения от наказаний, влекущие за собой иные уголовно-правовые меры19. Ее же еще можно подразделять в зависимости от местонахождения уголовно-правовых средств воздействия. Так, С.И. Иванова, называя уголовно-правовую реакцию государства на уклонение от отбывания уголовного наказания вторичными санкциями, делит их на две группы: первые закреплены в нормах Общей части УК РФ, регламентирующих содержание того или иного вида наказания, и предусматривают возможность замены одного наказания другим в случае злостного уклонения от его отбывания (ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 3 ст. 50, ч. 4 ст. 53 УК РФ); вторые - в нормах Особенной части УК РФ и выражаются в установлении наказания за наиболее опасные формы уклонения от отбывания уголовного наказания (ст. 313 и ст. 314 УК РФ) .

Несмотря на общепризнанность представленной классификации, тем не менее, наличествует полисемия взглядов на содержание представленных классификационных групп. [37] [38]

Так, отсутствует единство мнений ученых относительно того, какие именно составы преступлений, предусмотренных Особенной частью УК РФ следует относить к преступлениям, охраняющим отношения по поводу исполнения наказания.

Одни авторы выделяют преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения,

о 1

называя ст. 313, 314, 314.1 УК РФ , другие добавляют к данной группе ст.

82

321 УК РФ , третьи рассматривают данную проблему только с позиций

83

анализа ст. 315 УК РФ . Некоторые авторы к данной группе относят и преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 312 УК РФ .

Как видим разграничение здесь можно провести по субъекту. В первом случае это подозреваемые, обвиняемые, осужденные и лица, к которым применены иные меры уголовно-правового характера, во втором - должностные лица, в чьи обязанности входит исполнение судебных решений, в т.ч. приговора. Но коль скоро мы исходим из того обстоятельства, что уклоняться от отбывания наказания может только осужденный, считаем отнесение ст.315 УК РФ к данной группе преступлений не уместным. Правы те ученые, которые утверждают, что термин «исполнение наказания» относится к деятельности персонала исправительного учреждения и иных государственных органов, обязанных исполнить предписание приговора, тогда как «отбывание наказания» адресовано осужденному,

85

претерпевающему кару . [39] [40] [41] [42] [43]

Позиция В.Н. Шабалова, относящего к группе преступлений, охраняющих отношения, возникающих по поводу исполнения наказания, дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, достаточно интересна и вполне заслуживает поддержки. Действительно, несмотря на то, что ст. 321 УК РФ законодателем отнесена к главе 32 УК РФ, т.е. к группе преступлений против порядка управления, деяние, предусмотренное данной нормой дестабилизирует исполнение наказания. Субъектом данного преступления является осужденный[44] [45] [46], а преступление может совершаться только в момент отбывания наказания, т.е. также как и в ст. 313, 314 УК РФ. Действительно у данных норм много общих признаков: специальный субъект - осужденный, субъективная сторона - умысел, объективная сторона, предполагающая наличие таких факультативных признаков как место совершения - исправительное учреждение, время совершения - период отбывания наказания. Различными являются только объекты.

Вопрос о понимании объекта ст. 321 УК РФ является дискуссионным. Одна группа авторов предлагает перенести данный состав преступления в главу 31 УК РФ , другие интересы правосудия выделяют как факультативный объект . Группа ученых под непосредственным объектом рассматриваемого состава преступления, понимает общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность места лишения свободы или места содержания под стражей, находящиеся под уголовноправовой охраной, определяя при этом, что под нормальной деятельностью этих учреждений понимается установленный порядок исполнения и отбывания наказания (выделено В.Ш.), обеспечивающий охрану и изоляцию осужденных, постоянный надзор за ними, исполнение возложенных на них обязанностей, реализацию их прав и законных интересов, обеспечение порядка и законности в учреждениях, личную безопасность осужденных и сотрудников .

Аналогичную позицию занимают И.Б. Ускачева, А.В. Щербаков, когда при разграничении составов, предусмотренных ст. 296 и 321 УК РФ указывают на то, что если насилие, совершенное лишенным свободы в отношении сотрудника исправительного учреждения, связано с его законной деятельностью или производством предварительного расследования, а не возникает по поводу исполнения наказания (выделено В.Ш.), то деяние следует квалифицировать по ст. 296 УК РФ[47] [48].

Действительно, при совершении деяния, предусмотренного ст. 321 УК РФ лицо нарушает не только порядок управления, существующий в учреждении, исполняющем наказание, связанное с изоляцией от общества, но и законный порядок исполнения наказания. В то же время при совершении действий, направленных на дезорганизацию работы исправительного учреждения, лицо не стремиться вообще уклониться от отбывания наказания, поэтому отнесение данной нормы к рассматриваемой группе преступлений носит опосредованный характер.

В научной литературе высказывается мысль о необходимости выделения в Уголовном кодексе РФ норм о преступлениях, совершаемых осужденными в исправительных учреждениях, в одну группу, которую целесообразно обозначить термином «пенитенциарные преступления».

Данным термином предлагается именовать деяния, посягающие на общественные отношения в сфере исполнения уголовных наказаний, совершенные в условиях изоляции от общества осужденными или

91

следственно-арестованными .

Обращает на себя внимание тот факт, что в научной литературе имеет место широкий подход к определению пенитенциарных преступлений, понимаемых как все преступления, в т.ч. и общеуголовные, совершаемые осужденными в местах лишения свободы[49] [50] [51], другие авторы включают сюда и преступления, совершаемые сотрудниками УИС .

Такая группировка для криминологических исследований, несомненно, является предпочтительной, т.к. с учетом специфики контингента и места совершения преступления дает возможность для формулирования научно обоснованных мер профилактики.

Учитывая цели нашего исследования, подобный подход не приемлем, т.к. наши рассуждения отталкиваются от вопроса исполнения наказания осужденными, а совершение любого преступления из числа общеуголовных никак не связано фактом уклонения от отбывания наказания.

Идея именовать данные преступления «пенитенциарные»[52], понимаемые как преступления, посягающие на общественные отношения в сфере исполнения уголовных наказания, заслуживает поддержки. По нашему мнению под ними следует понимать составы преступлений, предусмотренных ст. 313, ч.1, 2 ст. 314, ч.3 ст. 337 УК РФ.

Данные преступления совершаются специальным субъектом,

осужденным, отбывающим наказание[53], связанное с изоляцией от общества. Обязательным факультативным признаком объективной стороны выступает место совершения - учреждение или орган, исполняющий наказание, связанное с изоляцией от общества. В то же время объединение данных преступлений в одной главе УК РФ, как это предлагают отдельные авторы[54] [55], видится нецелесообразным, т.к. приведет к дроблению глав УК РФ и, как следствие, к нарушению принципов кодификации уголовного

97

законодательства .

Нельзя поддержать позицию О.Г. Демидова о необходимости отнесения к данной классификационной группе ч. 2 ст. 312 УК РФ.

Сам автор справедливо замечает, что конфискация имущества не является наказанием, однако, приходит к выводу необоснованности наличия в Особенной части УК РФ состава, признаки которого содержатся в ч. 2 ст. 312 УК РФ[56].

Не подвергая критике сам факт нахождения данного состава в группе преступлений против правосудия, обратим лишь внимание на тот факт, что в диспозиции рассматриваемой нормы речь идет об уклонении не от отбывания наказания, а о сокрытии, присвоении или ином уклонении от исполнения приговора. Данное обстоятельство дает нам повод сделать вывод, что состав преступления, предусмотренный ч.2 ст.312 УК РФ к так называемым «пенитенциарным» преступлениям не относится.

Отдельного внимания заслуживают нормы, определяющие условия назначения и исполнения наказания в виде содержания в дисциплинарной воинской части.

Фактически данный вид наказания представляет собой не что иное, как лишение свободы, но для военнослужащих, отбывающих наказание отдельно от гражданских с гораздо более льготными условиями пребывания, чем у последних. Так же как и для гражданских, осужденные военнослужащие имеют право на выезд за пределы учреждения продолжительностью до семи суток, не считая времени проезда туда и обратно (ч.1 ст. 162 УИК РФ).

В силу того, что лица, отбывающие наказание в дисциплинарной воинской части, не теряют статус военнослужащего, законодатель предусмотрел ответственность в ч. 2 ст. 337 УК РФ за самовольное оставление части или места службы, а равно неявку в срок без уважительных причин на службу при увольнении из части, при назначении, переводе, из командировки, отпуска или медицинской организации продолжительностью свыше двух суток, но не более десяти суток, совершенные военнослужащим, отбывающим наказание в дисциплинарной воинской части.

К военнослужащим, отбывающим наказание в дисциплинарной воинской части (ч. 2 ст. 337 УК РФ), следует относить военнослужащих, осужденных к содержанию в дисциплинарной воинской части и зачисленных в списки переменного состава дисциплинарного батальона (роты)[57].

В соответствии с п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы» ответственность по статье 337 УК РФ наступает лишь при наличии у лица намерения временно (выделено автором) уклониться от исполнения обязанностей военной службы и по истечении определенного срока возвратиться в часть (к месту службы) для прохождения военной службы. При дезертирстве (статья 338 УК РФ) лицо имеет цель вовсе уклониться от исполнения обязанностей военной службы. Если такая цель появилась у военнослужащего после самовольного оставления части (места службы), содеянное следует квалифицировать только как дезертирство[58]. В данном параграфе мы не ставим цель разграничения рассматриваемых составов, данный вопрос будет рассмотрен несколько позже. Здесь же нам необходимо определиться какие составы преступлений относятся к группе преступлений, связанных с уклонением осужденного от отбывания наказания.

Определенный научный интерес представляет развернутая классификация, предложенная У.В. Чорной, которая виды злостного уклонения от отбывания наказаний, не связанных с лишением свободы делит на следующие группы:

в зависимости от содержания наказания:

- уклонение от отбывания наказания, ограничивающего имущественные права осужденного (штраф);

- уклонение от отбывания наказаний, ограничивающих право осужденного на труд (обязательные работы, исправительные работы, принудительные работы;

- уклонение от отбывания наказания, ограничивающего свободу личности (ограничение свободы);

в зависимости от правовых последствий злостного уклонения:

- уклонение от отбывания наказаний (штраф, обязательные работы, исправительные работы, ограничение свободы, назначенное в качестве основного наказания, принудительные работы), обусловливающее замену наказания на более строгое;

- уклонение от отбывания наказаний (ограничение свободы, назначенное в качестве дополнительного наказания), влекущее наступление уголовной ответственности в случае злостного уклонения (ст. 314 УК РФ);

в зависимости от вида наказания (основное или дополнительное):

- уклонение от отбывания основного наказания (штраф, обязательные работы, исправительные работы, ограничение свободы, принудительные работы);

- уклонение от отбывания дополнительного наказания (штраф, ограничение свободы);

в зависимости от сущности уклонения (с учетом особенностей наказания):

- уклонение, совершаемое в форме бездействия: систематический невыход на работу, неуплата суммы назначенного штрафа либо его части, отказ осужденного от использования в отношении его технических средств надзора и контроля, не прибытие осужденного в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства в соответствии с предписанием и в установленный срок, отказ осужденного от работы при исполнении принудительных работ;

- уклонение, совершаемое в форме действия: нарушение порядка и условий отбывания наказания два и более раза в течение одного года (ст. 46, 58 УИК РФ), систематическое нарушение трудовой дисциплины (ст. 30 УИК РФ), оставление осужденным места жительства, что послужило основанием для объявления его в розыск (ст. 30, 46, 58 УИК РФ), совершение осужденным к принудительным работам следующих деяний - употребление спиртных напитков, наркотических средств или психотропных веществ, мелкое хулиганство, неповиновение представителям администрации исправительного центра или их оскорбление при отсутствии признаков преступления, изготовление, хранение или передача запрещенных предметов и веществ, организация забастовок или иных групповых неповиновений, а равно участие в них, самовольное без уважительных причин оставление территории исправительного центра (ч. 2 ст. 60.15 УИК РФ)[59].

Предложенная классификация представляет собой несомненный интерес и отчасти с ней можно согласиться. Исходя из поставленных целей выделения классификационных групп, отдельные выводы автора могут быть положены в основу дальнейшей разработки авторской классификации. В частности, деление по видам наказаний (основное и дополнительное) предполагает разные способы уголовно-правового реагирования. Учитывая границы своего исследования, У.В. Чорная проводит деление наказаний по содержанию только тех, которые относятся к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества. Рассуждая в том же ключе, все наказания можно разделить на две большие группы - связанные с изоляцией от общества и наказания, не связанные с изоляцией от общества.

Однако с практической точки зрения деление по такому основанию ни к чему не ведет, т.к. за уклонение от отбывания наказания, не связанного с изоляцией от общества, санкции оговорены в Общей части УК РФ, за уклонение от наказания, связанного с изоляцией от общества, санкции предусмотрены Особенной частью УК РФ, с оговоркой того, что речь идет об исполнении наказания, назначенного в качестве основного. Поэтому, используя полученные научные результаты У.В. Чорной к нашей классификации может быть добавлено деление наказаний на основные и дополнительные.

Данное деление имеет принципиальное значение еще и потому, что обосновывает необходимость установления разных правил замены при злостном уклонении, поскольку уклонения от основного и от

дополнительного наказаний обладают разной степенью общественной опасности, кроме того специфика дополнительных и основных наказаний не позволяет применить к ним общие правила замены .

Ученые, полагающие, что за уклонение от исполнения дополнительных наказаний недопустимо привлекать к самостоятельной уголовной ответственности, аргументируют свою позицию тем, что за одно

- 103

преступление виновный несет два основных наказания , иными словами якобы нарушается требование ч.2 ст. 6 УК РФ.

Прав В.М. Степашин, утверждая, что действующий закон исключает такую возможность лишь при назначении наказания за единичное преступление, а не при его исполнении (отбывании). Более того, единовременное назначение двух и более основных наказаний при совокупности преступлений (приговоров) прямо допускается в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 71 УКРФ[60] [61] [62].

Рассмотрев классификации по различным основаниям, зададимся вопросом: закрепляет ли ныне действующее законодательство систему мер государственного реагирования на все случаи отклоняющегося поведения осужденного при отбывании наказания? Образует ли совокупность таких мер организованное множество, т.е. систему?

На эти вопросы можно ответить, следуя общему философскому определению системы как совокупности элементов, находящихся в отношениях и связях между собой, и образующих определенную целостность, единство. Принимая во внимание, что признаками системы являются такие категории, как упорядоченность, структура, связи, отношения, классы, единство, целостность и так далее, можно утверждать, что в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве не закреплена сколько-нибудь оптимальная система мер государственного реагирования на отклоняющееся поведение осужденного при отбывании им наказания.

Для того, чтобы построить объективную и всеохватывающую систему мер уголовно-правового воздействия на отклоняющееся поведение осужденного, в первую очередь необходимо выявить связи между составляющими ее элементами. Эта задача решается путем объединения сходных элементов системы в однородные группы, то есть классы. Иными словами, необходима группировка мер воздействия не по одному, пусть и важному, а по различным существенным основаниям, с выявлением связей между элементами, образующими классификационные группы. Таково непременное требование логики. Тогда можно с необходимой точностью прогнозировать оптимальное количество элементов системы мер принуждения, определить их взаимозаменяемость и сравнительную эффективность.

Как нам представляется, данную систему следует строить, используя следующие основания классификации:

по виду юридических санкций (дисциплинарные, административные и уголовные);

по виду поведения осужденного (незлостное и злостное);

по виду уголовно-правовых последствий (замена наказания более строгим или самостоятельная уголовная ответственность);

по виду наказания (основное и дополнительное).

Действующий УК РФ систему мер уголовно-правового воздействия на

уклонение от отбывания наказания разделяет по виду уголовно-правовых последствий, что логически оправдано. Последние в свою очередь базируются на понимании сущности наказания (связанные или не связанные с изоляцией от общества). Все иные критерии не смогли бы четко и исчерпывающе определить систему данных мер в законодательстве. В то же время для юридической оценки необходимо определить степень общественной опасности посткриминального поведения осужденного, что отражается через признак «злостности».

В целях выявления эффективности, достаточности и сбалансированности мер уголовно-правового реагирования на уклонение от отбывания наказания, наше дальнейшее исследование будет построено на следующем делении:

1. уголовно-правовые средства реагирования, связанные с заменой на более строгий вид наказания;

2. уголовно-правовые средства, не связанные с заменой наказания на более строгое.

Последние, в свою очередь, выражены в форме самостоятельной уголовной ответственности либо не предусмотрены уголовным законодательством.

Такая классификация, на наш взгляд, позволит предложить меры по оптимизации института уклонения от отбывания наказания.

[1] См, например: Маликов Б.З. Уголовная политика: проблемы наказания в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации // Вестник института преступление, наказание, исправление. 2013. №24; Улезько С.И. Реализация принципов справедливости в отечественной системе уголовных наказаний // Актуальные вопросу государственного и муниципального управления на современном этапе: сб. ст. межд. науч-практ-конф.. Ростов-на-Дону. 2011.

[2] Демидов О.Г. Уклонение от наказания: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Автореф. дис. ...к.ю.н. Рязань, 2004 С. 7.

[3] Голик Ю.В. Позитивные стимулы в уголовном праве (понятие, содержание, перспективы): Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1994. С. 5; Рахматулин З.Р. Средства обеспечения режима уголовного наказания в виде ограничения свободы // Современное право. 2016. № 9. С. 120 - 124.

[4] См. подробнее: Демидов О.Г., Лакеев А.А. Уклонение осужденных от наказаний: понятие, виды, ответственность: монография. Псков, 2006. - 76 с.

[5] Наказание и исправление преступника / Под ред. проф. Ю.М. Антоняна. М., 1992. С. 9.

[6] Южанин В.Е. Реализация наказания в виде лишения свободы. Рязань, 1995. С. 51.

[7] Курс лекций по обеспечению безопасности, порядка исполнения и отбывания наказания в ИТУ / под ред. проф. А. Г. Перегудова. - Уфа: Уфимская высшая школа МВД России, 1996. С. 102-108.

[8] Михеева С.В., Шиханов В.А. Режим конвоирования как элемент режима в учреждениях уголовно-исполнительной системы // Вестник Самарского юридического института. 2015. № 3 (17). С. 58-62.

[9] Чекулаев С.Ю. Режим исполнения наказания // Законность. 2009. № 10. С. 48.

[10] Стручков Н.А. Советская исправительно-трудовая политика и её роль в борьбе с преступностью. Саратов, 1970. С. 226.

[11] Стручков Н. А. Курс исправительно-трудового права: проблемы Особенной части. М., 1985. С. 49. 53.

[12] См.: Мананкова М. А. Непенитенциарный режим в свете международных стандартов (исторический аспект) // Проблемы наказания и исполнения приговора в уголовном, уголовноисполнительном и уголовно-процессуальном законодательстве: сб. материалов науч. конф. Кемерово, 1992. С. 65-66. Она же. Международные стандарты применения уголовно-правовых мер, не связанных с лишением свободы, и вопросы их реализации. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 1998. С. 18-19.

[13] Ольховик Н.В. Непенитенциарный режим: понятие и содержание // Вестник Кузбасского института. 2011. № 1 (4). С. 23-24.

[14] Рахматулин З.Р. Средства обеспечения режима уголовного наказания в виде ограничения свободы // Современное право. 2016. № 9. С. 120 - 124.

[15] Такой подход наблюдается у С.А. Борсученко: Борсученко С.А. Режим исполнения (отбывания) наказаний и проблемы его законодательной регламентации // Мониторинг правоприменения. 2016. № 1 (18). С. 54-58.

[16] Ольховик Н.В. Непенитенциарный режим: понятие и содержание // Вестник Кузбасского института. 2011. № 1 (4). С.23.

[17] Данное правило имеет исключение, касающееся вопроса, связанного с уклонением от принудительных работ.

[18] Демидов О.Г. Уклонение от наказания: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Автореф. дис. ...к.ю.н. Рязань, 2004 С. 7.

[19] См, например: Шабалов В.Н. Понятие злостного уклонения от отбывания наказания в виде лишения свободы // Аспирантский вестник Поволжья. 2010. № 1-2. С. 169-173.

[20] Городнова О.Н. Злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности // Юрист. 2012. № 2; Завидов Б.Д., Попов И.А. Злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (статья 177 УК РФ): уголовно-правовой анализ // Право и экономика. 2000. № 12; Калегов Р.В. Проблемы применения в исполнительном производстве статьи 157 «Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей» УК РФ // Практика исполнительного производства. 2009. № 1.

[21] Бриллиантов А.В. Понятие «злостное уклонение» в уголовном законе // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2012. № 5 (31). С. 14-19.

[22] Абдулин Э.М. Замена наказания в уголовном праве России :юридическая природа, виды, характеристика. Автореф. ...к.ю.н. Ульяновск, 2008. С.4.

[23] Бриллиантов А.В. Понятие «злостное уклонение» в уголовном законе // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2012. № 5 (31). С. 14-19 и др.

[24] Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 59 от 22.12.2015 «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам» [электронный ресурс] // URL: http://www.co№sulta№t.ru/docume№t/co№s_doc_LAW_190931/

[25] Там же.

[26] Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 59 от 22.12.2015 «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам» [электронный ресурс] // URL: http://www.co№sulta№t.ru/docume№t/co№s_doc_LAW_190931/

[27] Абдулин Э.М. Замена наказания в уголовном праве России :юридическая природа, виды, характеристика. Автореф. ...к.ю.н. Ульяновск, 2008. С.4.

[28] Безверхов А.Г. Возвращение «административной преюдиции» в уголовном законодательстве России // Российская юстиция. 2012. № 1. С. 49.

[29]

См, например: Бавсун И.Г., Тихон И.А., Бавсун М.В. Административная преюдиция и перспективы ее применения на современном этапе // Административное право и процесс. 2008. № 6. С. 6-10.

[30] См, например: Шергин А. П. Административная юрисдикция. М., 2005. С. 299.

[31] Мельникова Н.А. Административная преюдиция в российском законодательстве // Управление и экономика в условиях экономической нестабильности: проблемы и перспективы Материалы научно-практической конференции. Вологодский филиал РАНХиГС. 2014. С. 444-449.

[32] Михаль О.А., Черемнова Н.А. Административная преюдиция. Правовые технологии. 2014. № 1 (3). С. 6; Кибальник А.Г. Недопустимость административной преюдиции в уголовном законодательстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 2 (7). С. 119-125.

[33] Кузнецова Н. Ф. Семь лет Уголовному кодексу Российской Федерации // Вестник Московского университета. Серия 11. 2003. № 1. С.6.

[34] См.: Гулько А.Л. История уголовной ответственности за хулиганство в России // Адвокатская практика. 2006. № 5. С. 36-43

[35] Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 59 от 22.12.2015 «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам» [электронный ресурс] // URL: http://www.co№sulta№t.ru/docume№t/co№s_doc_LAW_190931/

[36] Буш В. В. Принудительные работы как вид наказания в уголовном праве России. Автореф. дисс. ...к.ю.н. Краснодар, 2015. 22 с.

[37] Демидов О.Г. Уклонение от наказания: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Автореф. дис. ...к.ю.н. Рязань, 2004 С. 13-20.

[38] Иванова С.И. Уклонение от отбывания уголовного наказания. Автореф. дис....к.ю.н. Тюмень, 2004. С.3.

[39] Губко И.В. Преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения (статьи 313, 314, 314.1 УК РФ). Дис....к.ю.н. Краснодар, 2013.

[40] Шабалов В.Н. Понятие злостного уклонения от отбывания наказания в виде лишения свободы// Аспирантский вестник Поволжья. 2010. №1-2. С. 173.

[41] См., например: Голубов И.И. О криминализации неисполнения решения суда физическим лицами // Российское правосудие. 2012. №12.

[42] Демидов О.Г. Уклонение от наказания: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Автореф. дис. ...к.ю.н. Рязань, 2004 С. 16.

[43] См, например: Сизый А.Ф. Уголовно-исполнительное право России. Чебоксары, 2006. С. 105; Гаманенко Л.И. Уголовно-правовое обеспечение реализации назначенного наказания. Дис. ... к.ю.н. Рязань, 2010. С. 17; Орлов В.Н. О субъекте отбывания уголовного наказания // Российский криминологический взгляд. 2008. №3. С. 265.

[44] Противоположной позиции придерживается коллектив авторов: Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 2 т. (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Э.Н. Жевлаков и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2015. Т. 2. 704 с. Однако практика свидетельствует об обратном: см, например: Постановление Ростовского областного суда. Дело № 22-5628/2013 от 11.09.2013 [электронный ресурс]/ ГАС Правосудие; Определение Конституционного Суда РФ от 19.11.2015 № 2586-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Герасимова Альберта Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 321 Уголовного кодекса Российской Федерации"[электронный ресурс]/ СПС КонсультантПлюс.

[45] См., напр.: Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 271

[46] Латыпова Д.М., Насреддинова К.А. Проблемные аспекты законодательной регламентации дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества // Вестник Владимирского юридического института. 2016. № 2 (39). С. 27-30.

[47] Спасенников Б.А., Кондратовская С.Н., Мухтарова Е.А. Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (доктринальное толкование) // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2016. № 2 (34). С. 26-30.

[48] Ускачева И.Б., Щербаков А.В. Отграничение дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, от смежных составов преступлений // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2015. № 4-2. С. 292-297.

[49] Парфиненко И.П. Общее понятие пенитенциарных преступлений: система и виды // Российский следователь. 2012. № 7. С. 41-43; Косулина Л.Г. Пенитенциарная преступность: проблемы определения // Наука и современность. 2012. С.139-143.

[50] См, например: Ирисханов А.З. Некоторые аспекты проблемы определения механизма развития пенитенциарных преступлений // Вестник Владимирского юридического института. 2008. №3. С. 34-39; Бажанов С.А., Исиченко А.И. К вопросу о пенитенциарной преступности. М., 1998. С. 102;. Долгова А.И. Криминология: учебник для вузов. М., 2005. С. 653; Российская криминологическая энциклопедия. М., 2003. С. 337; Николайченко В.В. Пенитенциарные и постпенитенциарные преступления: криминалистическая теория и практика. Автореф. дисс. ... доктор. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 8.