Ограничение свободы после проведенной реформы 2009 года рядом ученых было подвергнуто резкой критике . Аргументы их сводятся к тому, что на нахождение данного вида наказания после обязательных и исправительных работ не соответствует критериям сравнительной тяжести , объем репрессивности ограничения свободы не соответствует целям наказания[1] [2] [3] [4] [5] [6], в случае назначения ограничения свободы в качестве

дополнительного наказания после освобождения из мест лишения свободы происходит нежелательная стигматизация освобожденного, повышение агрессии, проявляется негатив к представителям власти и социуму, что препятствует его ресоциализации ; ограничение свободы лишь гипотетически предусматривает ограничение личной свободы, и осужденный вряд ли чувствует разницу относительно своего правового положения до осуждения и во время его отбывания , т.е. отсутствуют ограничения и

лишения, характерные для уголовного наказания . Введенное ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» понятие «административное ограничение» по своей сути практически размывает правовые границы между «ограничением свободы» как видом наказания и «административным надзором», выступающим мерой административного принуждения . Ряд ученых полагают, что ограничение свободы очень похоже на условное осуждение .

К слову сказать, до 2009 года данный вид наказания также достаточно скептически оценивался учеными в силу эфемерности реализации его на практике[7] [8] [9] [10]. В силу экономических трудностей исправительные центры, в которых первоначально предполагалось исполнение данного вида наказания, не были созданы, поэтому законодатель полностью изменил содержание данного вида наказания, оставив неизменным лишь название. Законодатель, основываясь на опыте зарубежных государств, таких как Великобритания, Франция, Испания, Италия, Швеция, Швейцария, регламентировал ограничение свободы как альтернативу лишению свободы с введением средств индивидуального контроля.

Не вдаваясь в полемику о необходимости существования ограничения свободы в системе наказаний, отметим, что данный вид наказания не стал «популярным» видом наказания , а потому первоочередная задача ученых не критиковать данный институт, а попытаться найти оптимальные способы успешной реализации ограничения свободы на практике путем системного толкования в современных условиях. В то же время, опрос правоприменителей показал, что в целом необходимость существования ограничения свободы в системе наказаний следует признать необходимым и вполне способным достигать целей уголовного наказания (93%). Работники УИИ обращают внимание на отдельные проблемы, связанные с техническим оснащением для осуществления контроля за такими осужденными.

Учитывая специфику нашего исследования, акцент будет сделан на проблемы теоретического и практического характера при замене ограничения свободы более строгим наказанием в случае злостного уклонения.

Институт замены наказания при злостном уклонении от отбывания ограничения свободы, на первый взгляд, является самым непоследовательным. Как известно, в случае уклонения от отбывания наказания в виде ограничения свободы, назначенного в качестве основного наказания, суд заменяет его на более строгое - принудительные работы либо лишение свободы, а в случае уклонения от данного наказания, назначенного как дополнительное, лицо привлекается к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 314 УК РФ.

В целом такой подход в научной литературе не подвергается сомнению, критике подвергаются отдельные моменты, связанные с содержанием санкции ч.1 ст.314 УК РФ. Так, В.М. Степашин указывает, что последствия злостного уклонения от отбывания дополнительного наказания могут оказаться существенно более суровыми для осужденного, нежели при [11]

уклонении от основного, что трудно признать верным . Позволим не согласиться с указанным мнением: во-первых, при замене ограничения свободы, назначенного в качестве основного наказания, лишением свободы, срок может достигать двух лет, тогда как максимальная санкция по ч.1 ст. 314 УК РФ составляет один год лишения свободы; во-вторых, речь о соотношении санкций при уклонении от основного или дополнительно наказания вести можно только в том случае, когда мы будем иметь криминологический портрет преступника в первом и втором случае, что, несомненно, требует самостоятельного глубокого изучения.

Логику законодателя можно попытаться объяснить следующим. Ограничение свободы относится к группе наказаний не связанных с изоляцией от общества. В случае злостного уклонения от отбывания наказаний, входящих в данную группу, замена на более строгое наказание (по общему правилу) происходит посредством применения норм Общей части УК РФ. Уклонение от наказаний, связанных с изоляцией от общества (содержание в дисциплинарной воинской части, арест, лишение свободы на определенный срок и пожизненное лишение свободы) является основанием для привлечения осужденного к уголовной ответственности, т.е. данный вопрос разрешается посредством применения норм Особенной части УК РФ.

Привлечение к уголовной ответственности по ч.1 ст. 314 УК РФ при злостном уклонении от отбывания ограничения свободы, если оно назначено в качестве дополнительного наказания, можно объяснить конституционным запретом о двойной ответственности за одно правонарушение. Очевидно поэтому, законодатель предусмотрел самостоятельную норму в Особенной части УК РФ за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания, исходя из того, что лицо привлекается к уголовной ответственности за неисполнение приговора суда, а не за ранее совершенное деяние. [12]

Ранее мы уже говорили о том, что в целом дифференцированный подход законодателя в зависимости от вида наказания (относящегося к группе наказаний без изоляции от общества или связанные с изоляцией от общества) является исторически сложившимся, поэтому, по нашему мнению, не нуждается в революционных изменениях. Полагаем, что средства уголовноправового реагирования в отношении злостно уклоняющихся осужденных от отбывания наказания, относящегося к группе наказаний, не связанных с изоляцией от общества должны находится в нормах Общей части УК РФ. В то же время злостное уклонение от отбывания данных наказаний, назначенных дополнительно должны выражаться в привлечении к уголовной ответственности ввиду несоблюдения требований приговора. В противном случае, на практике у правоприменителя фактически не остается действенных уголовно-правовых регуляторов, направленных на стимулирование правопослушного поведения осужденного, отбывшего основное наказание, но не отбывшего дополнительное.

На примере ограничения свободы попытаемся провести анализ и выявить «узкие» места законодательства, чтобы определить насколько применим подобный законодательный подход к такому смешанному виду наказания как лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью. С очевидностью здесь может возникнуть вопрос об обоснованности аналогичного законодательного подхода еще к одному смешанному виду наказания - штрафу. Однако ранее мы уже указали, что любые попытки принудительного взыскания штрафа, назначенного в качестве дополнительного наказания, не станут эффективными, т.к., как правило, осужденный отбывший основное наказание, не имеет реальной возможности заплатить штраф. Государство должно предоставить лицу условия, дающие возможность «рассчитаться по долгам». И лишь нежелание осужденного трудоустроиться и выплачивать из зарплаты штраф является свидетельством того, что цели наказания не достигнуты, и дополнительное наказание не исполнено ввиду уклонения осужденного.

Итак, признание осужденного злостно уклоняющимся от отбывания ограничения свободы также как и в других наказаниях (например, обязательные работы, исправительные работы и др.) проходит несколько этапов. Отличительной особенностью реализации данного института применительно к ограничению свободы, является то обстоятельство, что для признания злостно уклоняющимся от отбывания ограничения свободы УИИ вначале выносит письменное предупреждение, потом письменное официально предостережение и лишь только при наличии третьего нарушения условий отбывания ограничения свободы УИИ направляет в суд представление о замене ограничения свободы иным более строгим наказанием. Однако перспектива замены ограничения свободы на более строгое наказание имеет место и при однократном нарушении: в случае, если осужденный отказался от ношения технических средств надзора и контроля; либо скрылся с места жительства и его место нахождения не установлено в течение более 30 дней; либо если он не прибыл в УИИ в соответствии с предписанием о постановке на учет (ч.4 ст.58 УИК РФ). Некоторые ученые полагают, что «... данных средств обеспечения режима в настоящее время явно недостаточно, каких-то значительных карательных мер наказание в себе не содержит, и при злостном нарушении установленных правил остается только заменить это наказание другим» . З.Р. Рахматулин полагает, что данную проблему можно разрешить посредством административного законодательства и предлагает лиц, нарушающих условия отбывания ограничения свободы привлекать к административной ответственности в виде административного штрафа до 5 тыс. руб., административного ареста от 10 до 15 суток либо обязательных работ от 100 [13] до 200 часов[14] [15] [16]. В.А. Уткин также не исключал возможность кратковременного помещения осужденного в следственный изолятор или изолятор временного содержания в дни, определенные судом . При всей первоначальной привлекательности идеи, мы не можем согласиться с ней по принципиальным соображениям: процесс исполнения уголовного наказания должен стимулироваться уголовно-правовыми средствами воздействия, но никак не административными. Иными словами административное право не может быть регулятором уголовно-правовых отношений в принципе, т.к. «ниже» по своей репрессивности. Дисциплинарная ответственность имеет место в УИК РФ, т.к. данный кодекс имеет нормы не только материального, но и процессуального характера.

Суд по представлению УИИ в зависимости от поведения осужденного может расширять или сужать сферу его свободного поведения, что на наш взгляд, вполне достаточно для корректировки поведения осужденного и стимулирования его к правопослушному поведению.

З.Р. Рахматулин справедливо обращает внимание, что если лицо употребляет наркотики или, к примеру, совершает мелкое хищение, не подчиняется законным требованиям представителей власти, это не является нарушением порядка отбывания наказания в виде ограничения свободы, хотя эти поступки показывают недисциплинированность лица или его нежелание исправиться . Поэтому заслуживает поддержки его предложение о расширении положений п. «д» ч.1 ст.58 УИК РФ, которые охватывали бы возможность привлечения к уголовной ответственности в случае совершения неоднократных административных правонарушений не только против общественного порядка, как это имеет место в действующем УИК РФ, но и иные правонарушения, например, посягающие на здоровье, санитарноэпидемиологическое благополучие населения и общественную нравственность, в области охраны собственности, против порядка

239

управления и др . Действительно расширение перечня административных правонарушений вполне обосновано, а совершение осужденным таких нарушений свидетельствует о накоплении общественной опасности его поведения и отсутствия исправительного эффекта от отбывания наказания в виде ограничения свободы. Кроме того, действующее уголовное законодательство не учитывает того, что в период отбывания ограничения свободы осужденный может совершить новое преступление. Как в этом случае должен поступить правоприменитель закон не регламентирует. Очевидно, здесь должны применяться общие правила о назначении наказания по совокупности приговоров. Полагаем ч.4 ст. 58 УИК РФ необходимо дополнить п. «д» следующего содержания: «д) осужденный, совершивший преступление в период отбывания ограничения свободы».

Обращает на себя внимание, что ч.5 ст. 53 УК РФ также как и в случае с исправительными работами (ч.4 ст. 50 УК РФ) изложена диспозитивно, т.е. несмотря на нарушение условий отбывания наказания осужденным не менее трех раз, для суда решение о замене данного вида наказания более строгим является правом, а не обязанностью. На наш взгляд данную норму следует изложить императивно.

Так же как и в рассмотренных ранее наказаниях наблюдается достаточно мягкий подход законодателя к перерасчету ограничения свободы на принудительные работы либо лишение свободы. В соответствии с ч.5 ст.53 УК РФ данная пропорция выглядит как 2:1. Как видим такой лояльный подход имеет системный характер в уголовном законодательстве. Ранее мы уже отмечали, что данное обстоятельство порождает у осужденного чувство безнаказанности и в целом снижает социальную значимость уголовного закона. Поэтому полагаем соотношение должно быть 1:1.

В отличие от исправительных работ период между нарушениями условий отбывания ограничения свободы имеет значение. Более того, в ч.4 [17] ст. 59 УИК РФ указано, что если в течение одного года со дня наложения взыскания не будет применено новое взыскание, осужденный считается не имеющим взыскания. Вопрос о сроках давности нарушения условий отбывания наказания законодательно решен только в отношении ограничения свободы. Очевидно, аналогичное прямое указание законодателя на сроки давности применительно к другим видам наказания только бы украсило закон.

Несмотря на различный подход законодателя к юридической оценке злостности уклонения от отбывания ограничения свободы в зависимости от того назначено данное наказание как основное или как дополнительное, в законе отсутствует запрет на замену (назначение) лишения свободы условно. В силу того, что обязанности осужденного при отбывания наказания в виде лишения свободы условно практически не отличаются от тех ограничений, которые налагаются на осужденного к ограничению свободы, полагаем применение положений ст. 73 УК РФ в этом случае не позволит достичь целей уголовного наказания. «...В силу схожести их карательной сущности и пенитенциарных функций условное осуждение дублирует наказание в виде ограничения свободы»[18] [19] и «.противоречит логике и порядку исполнения данных мер, тождественных по своим ограничениям» . Предлагаем дополнить ч.1 ст. 73 УК РФ п. «д» следующего содержания: «д) при замене более строгим наказанием в случае уклонения от отбывания основного наказания».

В силу указанных обстоятельств, на наш взгляд, не имеет никакого смысла назначать основное наказание в виде лишения свободы условно и дополнительное наказание в виде ограничения свободы. В этом случае еще может возникнуть вопрос о течении сроков. Дело в том, что в соответствии с п. 21 «Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы» срок ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания начинает исчисляться с момента постановки осужденного на учет в УИИ, тогда как согласно ч.3 ст. 73 УК РФ испытательный срок при условном осуждении исчисляется с момента вступления приговора в законную силу. Получается, что в одном приговоре в разное время запускаются карательные элементы ограничения свободы как дополнительного вида наказания и основного, отбытие которого обозначено судом как условное , имеющие сходное содержание. О.М. Калинина полагает, что срок исполнения ограничения свободы должен начинаться с момента провозглашения приговора подобно правилам, изложеным относительно условного осуждения . Однако, полагаем, что назначение ограничения свободы в качестве дополнительного наказания не должно назначаться в принципе, если основное наказание назначается условно. В связи с этим необходимо ст. 53 УК РФ дополнить п. 7 следующего содержания: «Ограничение свободы в качестве дополнительного наказания не назначается, если основное наказание назначено с применением положений ст. 73 УК РФ».

Анализ практики показал, что суды не назначают наказание в виде условного лишения свободы по ч.1 ст. 314 УК РФ, т.е. за злостное уклонение лица, осужденного к ограничению свободы, от отбывания наказания. Суды, на наш взгляд обоснованно, при назначении наказания учитывают обстоятельство, отягчающее наказание - рецидив преступлений и не находят оснований для применения при определении размера наказания осужденному положений ч.3 ст.68 и ст.ст.64, 73 УК РФ[20] [21] [22]. Отдельные авторы указывают, что при назначении наказания по ч.1 ст. 314 УК РФ должна учитываться

совокупность преступлении , однако в решениях судов такая тенденция не прослеживается, что справедливо. В соответствии с ч.1 ст.17 УК РФ совокупностью преступлений признается совершение лицом двух или более преступлений ни за одно из которых лицо не было осуждено. При исполнении ограничения свободы в качестве дополнительного наказания невозможно вести речь о том, что лицо не было осуждено. Учитывая, что при совершении деяния, предусмотренного любой частью ст.314 УК РФ будет иметь место рецидив, и, исходя из указанных выше соображений о недопустимости назначения наказания в виде лишения свободы условно при замене более строгим наказанием, полагаем назначение наказания по ст.314 УК РФ условно также нецелесообразно, в связи с этим п. «в» ч.1 ст.73 УК РФ предлагаем изложить в следующей редакции: «в) при рецидиве», т.е исключить указание на наличие опасного или особо опасного рецидива.

Кроме того, назначение наказания условно если до этого лицо совершало преступление, судимость за которое не снята и не погашена, не может достичь целей наказания ввиду достаточно мягкого карательного потенциала условного лишения свободы. Таким образом, любое сочетание условного осуждения и ограничения свободы не допустимо в силу существенного совпадения правового статуса осужденного.

Обращает на себя внимание некоторая неопределенность в назначении ограничения свободы для несовершеннолетних. Законодатель не указывает на прямой запрет применения данного вида наказания в качестве дополнительного несовершеннолетним. По справедливому замечанию В.М. Степашина, данный вывод напрашивается из лексического толкования ст.88 УК РФ[23] [24]. В то же время Верховный Суд РФ, по нашему мнению, вышел за пределы своих полномочий, указав на недопустимость назначения ограничения свободы в качестве дополнительного вида наказания

несовершеннолетним , хотя в целом такая позиция выглядит вполне обоснованной, т.к. в противном случае размер дополнительного наказания в виде ограничения свободы для несовершеннолетних был бы строже, чем основной (исходя из требований ч.5 ст.88 УК РФ). Поддерживая позицию В.М. Степашина, считаем целесообразным ч.5 ст.88 УК РФ изложить в следующей редакции: «5.. Ограничение свободы назначается

несовершеннолетним осужденным только как основной вид наказания на

2J9

срок от двух месяцев до двух лет.»

Итак, проведенное исследование позволило сформулировать ряд выводов.

Несмотря на серьезную критику ограничения свободы как в целом, так и отдельных его положений в научной литературе, считаем, что данный вид наказания при корректировке отдельных норм УК РФ и УИК РФ может стать действительной альтернативой лишению свободы.

Дифференцированный подход законодателя к способам

регламентации ответственности за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы в зависимости от того назначено оно в качестве основного или дополнительного, следует признать удачной, поэтому вполне допустимой для другого смешанного вида наказания - лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной

деятельностью. Диспозицию ч.1 ст.314 УК РФ можно изложить в следующей редакции: «Злостное уклонение лица, осужденного к лишению права занимать определенную должность или заниматься определенной

деятельностью либо ограничению свободы, от отбывания наказания - наказывается...» Следовательно, примечание 1 должно быть изложено следующим образом: «Уголовная ответственность за совершение деяния, [25] [26]

предусмотренного частью первой настоящей статьи, наступает в случае, когда указанные в ней наказания назначены лицу как дополнительные».

Пункт «д» ч.1 ст.58 УИК РФ изложить в следующей редакции: «д) совершение лицом административного правонарушения».

Часть 4 ст. 58 УИК РФ необходимо дополнить п. «д» следующего содержания: «д) осужденный, совершивший преступление в период отбывания ограничения свободы».

Часть 5 ст. 53 УК РФ изложить в следующей редакции: «5. В

случае злостного уклонения осужденного от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания, суд по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, заменяет неотбытую часть наказания

принудительными работами или лишением свободы из расчета один день принудительных работ за один день ограничения свободы или один день лишения свободы за один день ограничения свободы.

В силу схожести карательных элементов условного осуждения и ограничения свободы недопустимо их любое сочетание. Данное обстоятельство требует уточнения отдельных норм УК РФ.

Предлагаем дополнить ч.1 ст. 73 УК РФ пунктом «д» следующего содержания: «д) при замене более строгим наказанием в случае уклонения от отбывания основного наказания»;

пункт «в» ч.1 ст.73 УК РФ изложить в следующей редакции: «в) при рецидиве»;

статью 53 УК РФ дополнить п. 7 следующего содержания: «Ограничение свободы в качестве дополнительного наказания не назначается, если основное наказание назначено с применением положений ст. 73 УК РФ».

Часть 5 ст.88 УК РФ изложить в следующей редакции: «5.

Ограничение свободы назначается несовершеннолетним осужденным только как основной вид наказания на срок от двух месяцев до двух лет».

[1] Федеральный закон от 27.12.2009 № 377-ФЗ (ред. от 07.12.2011) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде ограничения свободы» // Собрание законодательства РФ. 28.12.2009. № 52 (1 ч.). Ст. 6453.

[2] См., например: Арзамасцев М.В. Проблемы определения места исполнения наказания в виде ограничения свободы // Уголовное право. 2010. №4. С.4-7.

[3] См.: Стрилец О.В. Криминологическая действенность исполнения наказаний, не связанных с изоляцией для общества // Криминологические основы уголовного права // Мат. Х Российского конгресса уголовного права. М., 2016 С.405-408.

[4] Стрилец О.В. Новые виды наказаний в ракурсе современной политики // Уголовная политика и культура противодействия преступности: мат. Межд. науч.-практ. конф., 30 сент. 2016 г.: в 2 т. / редкол. К.В. Вишневецкий, И.А. Паршина, И.В. Танага и др. - Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2016. - Т. I. С. 264.

[5] Шульга А.А. Некоторые проблемы регламентации и назначения наказания в виде ограничения свободы // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2016. № 3 (33). С. 95.

[6] Рясов Д.А. Ограничение свободы в системе уголовных наказаний, предусматривающих ограничение личной свободы осужденного // Актуальные проблемы современной науки: Межд. науч.-практ. конф.. Северо-Кавказский гуманитарно-технический институт (Россия); Словацкий университет святых Кирилла и Мефодия (Словакия); Словацкий технологический университет в Братиславе (Словакия); Северо-Кавказский федеральный университет, Институт информационных технологий и телекоммуникаций (Россия); Филиал ВНИИ МВД России по СКФО (Россия). 2013. С.83-86;

[7] Соколов И. В. Место ограничения свободы в системе наказаний УК РФ // Государственная антикриминальная политика на евразийском пространстве: мат. междунар. науч.-практ. конф. в рамках Евразийского научного форума в Межрегиональном институте экономики и права. Санкт- Петербург, 19 мая 2010 года. СПб: МИЭП, 2010. С. 210-213. Аналогичной точки зрения придерживается М.Р. Гета: Гета М.Р. Ограничение свободы: новелла уголовного закона // Правовые проблемы укрепления российской государственности...С.68-69.

[8] Рясов Д.А. Указ. соч. С.85.

[9] См, например: Боханов А.В. Проблемы совершенствования уголовного законодательства и практики его применения о наказании в виде ограничения свободы // Бизнес. Образование. Право. Вестник Волгоградского института бизнеса. 2014. № 2 (27). С. 277-280; Скобелин С.Ю. Проблемы назначения и исполнения уголовного наказания в виде ограничения свободы // Вестник Кузбасского института. 2011. № 1 (4). С. 25-28; Степашин В.М. Назначение наказания в виде ограничения свободы // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2012. № 4 (33). С. 144-150.

[10] См., например: Шевелева С.В. Наказание в виде ограничения свободы: старое название с новым содержанием // Актуальные проблемы борьбы с правонарушениями: история и современность: Сборник научных докладов и сообщений Международной научно-практической конференции. - Орел: Издательство ОРАГС, 2010. С.236-241.

[11] По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ в 2015 году ограничение свободы было назначено почти 21 тыс. осужденных в качестве основного вида наказания, и почти 8 тыс. осужденных в качестве дополнительного, что составляет 3,1 % от общего количества: Отчет о числе привлеченных к уголовной ответственности и видах уголовного наказания // данные судебной статистики за 2015 г. Судебного Департамента при Верховном Суда РФ [электронный ресурс] / URL:ttp://www.cdep.ru/i№dex.php?id=79&item=3418

[12] Степашин В.М. Назначение наказания в виде ограничения свободы // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2012. № 4 (33). С. 148.

[13] Рахматулин З.Р. Средства обеспечения режима уголовного наказания в виде ограничения свободы // Современное право. 2016. № 9. С. 120 - 124.

6 Там же.

[15] Уткин В.А. О юридическом содержании уголовного наказания в виде ограничения свободы // Вестник Томского государственного университета. 2006. Сент. № 292. С. 44 - 48.

[16] Рахматулин З.Р. Указ. соч. С.123.

[17] Там же. С.123.

[18] Шульга А.А. Некоторые проблемы регламентации и назначения наказания в виде ограничения свободы // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2016. № 3 (33). С. 9497.

[19] Скобелин С.Ю. Проблемы назначения и исполнения уголовного наказания в виде ограничения свободы // Вестник Кузбасского института. 2011. № 1 (4). С. 26.

[20] Калинина О.М. Ограничение свободы: проблемы реализации // Российский юридический журнал. 2012. № 1. С. 101 - 104.

[21] Там же. С.103.

[22]См., например: Апелляционное постановление Интинского городского суда Республики Коми. Уголовное дело № 10-5/2015 [электронный ресурс] // ГАС Правосудие; Приговор Славгородского городского суда Алтайского края. Уголовное дело № 1-2/2015 (1-177/2014;) [электронный ресурс] // ГАС Правосудие

[23] Скобелин С.Ю. Проблемы назначения и исполнения уголовного наказания в виде ограничения свободы // Вестник Кузбасского института. 2011. № 1 (4). С. 26.

[24] Степашин В.М. Назначение наказания в виде ограничения свободы // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2012. № 4 (33). С. 144-150.

[25] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 01.02.2011 № 1 (ред. от 29.11.2016) «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 4.

[26] Степашин В.М. Назначение наказания в виде ограничения свободы // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2012. № 4 (33). С. 144-150.