Рассматривая вопросы, связанные с уклонением от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества, нами было выявлено обязательное условие, согласно которому замена наказания на более строгое возможна только после признания лица злостно уклоняющимся. Таковым, по общему правилу, признается осужденный неоднократно допустивший нарушение условий отбывания того или иного наказания. Злостное уклонение от отбывания принудительных работ как условие замены более строгим наказанием уголовным законом не предусмотрено. В то же время уголовно-исполнительное законодательство оперирует терминами «нарушение порядка и условий отбывания принудительных работ», «злостное нарушение порядка и условий отбывания принудительных работ» и «злостный нарушитель» (ч.2, 3 ст.60.15 УИК РФ), что дает основание утверждать о наличии в уголовно-исполнительном законодательстве сходных условий «поступательного» подхода к определению злостности как условию замены наказания более строгим. Детальный анализ уголовного и уголовно - исполнительного законодательства позволяет утверждать, что имеет место довольно серьезная рассогласованность в нормах, что само по себе не только не красит отечественное законодательство криминального цикла, но и в дальнейшем может привести к серьезным нарушениям в практической деятельности правоохранительных органов и суда.

Учитывая, что фактическое применение принудительных работ начато с 1 января 2017 года[1], представляется актуальным выявление погрешностей законодательства и формулирование предложений по единообразному применению уголовного и уголовно-исполнительного закона.

Отметим, что в связи с приближением срока применения положений УК РФ, УИК РФ в части касающихся принудительных работ Минюстом России были изданы ряд приказов по отдельным вопросам реализации принудительных работ: о порядке применения технических средств надзора и контроля за осужденными[2], о материальном и пищевом обеспечении[3] [4], о направлении осужденных к месту отбывания принудительных работ . Однако детальный анализ данных нормативно-правовых актов не разрешил, а увеличил количество неразрешенных вопросов.

В частности, Минюст РФ своим приказом от 01.11.2016 № 250 «Об утверждении Порядка применения технических средств надзора и контроля к осужденным к принудительным работам» фактически расширил полномочия исправительных центров (далее ИЦ), указав, что надзор за осужденными в ИЦ может осуществляться с помощью средств персонального надзора и контроля (далее СПНиК). Решение о применении к осужденному СПНиК принимает начальник исправительного центра либо лицо, его замещающее, по прибытии осужденного в ИЦ, а также в дальнейшем при исполнении

253

наказания с учетом поведения осужденного , что прямо противоречит федеральному законодательству. Возможность применения индивидуальных средств надзора и контроля для принудительных работ ни в УК РФ, ни в УИК РФ не предусмотрена. Нормативное указание на возможность применения СПНиК имеет место только в отношении осужденных к ограничению свободы. Законодатель в ч.4 ст.53 УК РФ указал, что надзор за осужденными, отбывающими ограничение свободы, осуществляется в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством РФ, а также издаваемыми с ним нормативно-правовыми актами. Часть 1 ст. 60 УИК РФ гласит: «...Для обеспечения надзора, предупреждения преступлений и в целях получения необходимой информации о поведении осужденных уголовно-исполнительные инспекции вправе использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства надзора и контроля, перечень которых определяется Правительством Российской Федерации». Сходное нормативное указание, касающееся принудительных работ также имеет место, однако, учитывая, что осужденный к ограничению свободы находится дома, а осужденный к принудительным работам проживает в исправительных центрах, понимать положения ч.1 ст. 60.19 УИК РФ идентично положениям ч.1 ст.60 УИК РФ, на наш взгляд, не верно. Исправительный центр несомненно должен быть оснащен техническими средствами надзора и контроля, так как это требует ч.1 ст. 60.19 УИК РФ, но вряд ли их следует понимать как индивидуальное средство. Такой вывод напрашивается исходя из того, что УК РФ не оговаривает индивидуальные средства надзора и контроля для лиц, отбывающих принудительные работы. Более того, на наш взгляд, введение индивидуальных средств контроля для данной группы осужденных видится излишним.

Решение этой проблемы видится в двух направлениях: либо в УК и УИК РФ вводить нормы, аналогичные ч.4 ст. 53 УК РФ и ч.1 ст.60 УИК РФ, регламентирующие возможность применения СПНиК в отношении осужденных к принудительным работам, либо существенно пересматривать указанный приказ Минюста РФ и удалять из него положения, касающиеся возможности применения к осужденным к принудительным работам электронных браслетов и иных средств надзора и контроля. Последний путь видится более предпочтительным, т.к. не меняет сущности наказания в виде принудительных работ.

Возвращаясь к вопросу о противоречии норм УК РФ и УИК РФ относительно вопроса определения оснований для замены принудительных работ лишением свободы, следует в первую очередь определиться с терминологией. Как мы указали в ст. 60.15 УИК РФ фигурирует понятие «злостный нарушитель». В соответствии с ч. 3 ст. 60.15 УИК РФ им признается осужденный, совершивший злостное нарушение, перечень которых исчерпывающе дан в ч.2 ст. 60.15 УИК РФ, либо совершивший три «простых» нарушения (которые оговорены ч.1 ст. 60.15 УИК РФ) в течение года. Таким образом, также как и при ограничении свободы, законодатель разделяет последствия нарушений условий отбывания наказания в зависимости от их тяжести и количества. Например, факт отказа осужденного к ограничению свободы от ношения технических средств надзора и контроля является достаточным основанием для признания такого осужденного злостно уклоняющимся, тогда как неявка без уважительных причин осужденного в уголовно-исполнительную инспекцию для регистрации не может быть положена в основу решения суда о замене наказания более строгим, т.к. такое поведение осужденного не относится к категории злостных нарушений. Данный подход законодателя в ранжировании нарушений в зависимости от их тяжести на «простые» и злостные является вполне обоснованным. Проблема регламентации данного вопроса относительно принудительных работ заключается в том, что уголовный закон не оперирует термином «злостный нарушитель» либо как это чаще встречается в УК РФ «злостно уклоняющийся». В ч.6 ст. 53.1 УК РФ речь идет об уклонении осужденного от отбывания принудительных работ, которые в этом случае заменяются на лишение свободы из расчета 1:1.

Заметим, что данная норма изложена императивно, поэтому суд при установлении факта уклонения осужденного от отбывания принудительных работ обязан заменить данный вид наказания. Возникает вопрос: а когда же осужденный «успеет» стать злостным нарушителем с тремя «простыми» нарушениями условий отбывания наказания в течение года, если исходя из буквального толкования ч.6 ст. 53.1 УК РФ суд обязан уже после первого нарушения заменить принудительные работы на лишение свободы?

Очевидно, ответ можно найти в несколько ином, не привычном для уголовного законодательства, толковании термина «уклонение», под которым следует понимать не факт нарушения условий отбывания наказания, а факт неявки в территориальный орган уголовно-исполнительной системы за получением предписания, а также иной способ отказа от получения предписания либо неявка в исправительный центр в установленный предписанием срок.

Полагаем, для формирования единообразной практики исполнения наказания в виде принудительных работ необходимы разъяснения Верховного Суда РФ.

Предлагаем постановление Пленума Верховного Суда РФ «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам» № 59 от 22 декабря 2015 года дополнить следующими разъяснениями:

«5.11. В случае назначения наказания в виде принудительных работ, суд, после провозглашения приговора разъясняет осужденному его обязанность явиться за предписанием в территориальный орган уголовно-исполнительной системы по месту жительства в течение 10 дней, а также последствия неявки».

5.12. Разъяснить судам, что положение ч.6 ст. 53.1 УК РФ применяются в следующих случаях: при уклонении осужденного от получения предписания в установленный срок; неприбытие осужденного в исправительный центр в установленный в предписании срок; совершение трех нарушений, предусмотренных ч.1 ст. 60.15 УИК РФ в течение года; совершение злостного нарушения, предусмотренного ч.2 ст 60.15 УИК РФ.

При разрешении вопроса о замене принудительных работ лишением свободы суд выясняет причины неполучения в установленный срок предписания о следовании в исправительный центр либо неявки в установленный срок в исправительный центр. В случае наличия уважительных причин неполучения предписания или неявки в исправительный центр, суд выносит решение об отказе.

Разъяснить судам, что если осужденный прибыл в исправительный центр и приступил к отбыванию наказания, замена принудительных работ на лишение свободы возможна только в случае совершения одного из нарушений условий отбывания наказания, предусмотренного ч.2 ст. 60.15 УИК РФ либо трех нарушений в течение года, предусмотренных ч.1 ст. 60.15 УИК РФ по представлению начальника исправительного центра либо лица его заменяющего».

В научных исследованиях, касающихся проблематики принудительных работ, имеют место более категоричные предложения, касающиеся необходимости изменения редакции ч.6 ст. 53.1 УК РФ. В частности, В.В. Буш предлагает следующую редакцию нормы: «В случае злостного уклонения осужденного от отбывания принудительных работ либо злостного нарушения порядка и условий их отбывания они заменяются лишением свободы из расчета один день лишения свободы за один день принудительных работ»[5] [6].

В целом идея отражения признака «злостность» применительно к уклоняющимся от отбывания принудительных работ, понятна и прогнозируема в силу того, что данный признак является обязательным для всех видов наказаний, не связанных с изоляцией от общества. А принудительные работы относятся именно к данной группе, следовательно, и последствия уклонения от отбывания наказания отражены в Общей части УК РФ. В то же время условия отбывания рассматриваемого наказания более схожи с условиями отбывания в колониях-поселениях . В.И. Селиверстов вообще считает принудительные работы самостоятельным видом лишения свободы в полном атрибуте, только с гражданской одеждой и наличием денежных средств[7] [8] [9]. Другие авторы понимают принудительные работы как новый смягченный режим отбывания наказания в виде лишения свободы . Данное обстоятельство дает основание утверждать, что, по содержанию принудительные работы ближе к группе наказаний, связанных с изоляцией от общества.

Но, как известно, законодатель расположил данный вид наказания в разделе II УИК РФ «Исполнение наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества», а потому и нахождение нормы об ответственности за уклонение от отбывания наказания в виде принудительных работ в Общей части УК РФ является вполне закономерным. Таким образом, рассматриваемый вид наказания является неким «гибридом» между этими двумя группами наказаний.

Очевидно, именно в силу данного обстоятельства, законодатель акцентирует внимание на альтернативность принудительных работ лишению свободы (ч.1 ст.53.1 УК РФ) и обязывает суд сначала назначать наказание в виде лишения свободы, и лишь в том случае если он придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания в местах лишения свободы, дает суду право назначить принудительные работы. По данному вопросу наблюдается единодушие ученых относительно излишности указания в ч.1 ст. 53.1 УК РФ на альтернативность принудительных работ лишению свободы . Действительно все виды
наказаний, расположенных в ч.2 ст.44 УК РФ до лишения свободы являются альтернативными. Прав В.В. Буш указывая на необходимость исключения ч.2 ст. 53.1 УК РФ по причине ее избыточности и противоречия общим правилам замены уголовных наказаний на более мягкие виды[10].

Итак, замена принудительных работ лишением свободы происходит в случае уклонения осужденного к принудительным работам от получения предписания, неявки за получением предписания, неприбытия к месту отбывания наказания в установленный срок. В ч.5 ст.60.2 УИК РФ сказано, что после задержания осужденного к принудительным работам суд принимает решение о заключении осужденного под стражу и замене принудительных работ лишением свободы, ссылаясь на ст. 397 УПК РФ. Вопросы, подлежащие рассмотрению судом при исполнении приговора, исчерпывающе закреплены в ст. 397 УПК РФ. Однако указание на обязанность суда рассматривать вопрос о замене принудительных работ лишением свободы в указанной норме отсутствует, что является недостатком уголовно-процессуального закона. Полагаем, ст. 397 УПК РФ должна быть дополнена данным указанием.

В научной литературе предлагается п.18.1 ст.397 УПК РФ дополнить поправкой, обязывающей суд в случае уклонения осужденного к принудительным работам рассматривать вопрос об их замене первоначально назначенным наказанием[11]. Такой подход, по мнению А.В. Ендольцевой, А.М. Никитана мог бы играть двоякую превентивную роль: осужденных предупреждал о том, что гуманность закона небезгранична, а судей - предостерегал от неосмотрительного и необоснованного назначения наказания в виде принудительных работ[12].

Помимо обозначенной проблемы имеет место ряд неразрешенных вопросов, таких как вопросы трудоустройства осужденных, проблема создания отдельных участков при колониях, для их дальнейшего функционирования в качестве исправительных центров. Учитывая, что исправительные центры как самостоятельные подразделения уголовноисполнительной системы были запланированы еще в рамках ограничения свободы, но так и не начали функционировать, что и послужило поводом к внесению изменений в содержание наказания в виде ограничения свободы, предложение Президента РФ Д.М. Медведева в 2010 году о необходимости введения нового наказания в виде принудительных работ с отбыванием его в исправительных центрах, выглядело как минимум странно. Кроме того, текстуально нормы о принудительных работах являются «реинкарнацией» первого варианта ограничения свободы[13].

Срок начала функционирования нового вида наказания постоянно откладывался: сначала речь шла о 1 января 2012 года, потом о 1 января 2014 года, но по состоянию на 1 января 2017 года созданы 4 исправительных центра и несколько изолированных участков на территории колоний- поселений. Данное обстоятельство дает основание полагать, что реализация рассматриваемого вида наказания будет осуществляться посредством исключительно создания изолированных участков при колониях, функционирующих как исправительные центры в соответствии с ч.3 ст. 60.1 УИК РФ. Порядок создания указанных участков был разработан Минюстом России еще в 2014 году[14]. Научная общественность достаточно скептически оценила создание таких участков, т.к. «...сомнительна сама идея практического воплощения альтернативного наказания на базе учреждений, исполняющих лишение свободы»[15]. Кроме того, ученые задаются вопросами: «Не слишком ли накладно для обеспечения надлежащего порядка исполнения и отбывания наказания в виде лишения свободы будет создание еще одного вида изолированных участков - для размещения лиц, отбывающих принудительные работы? И не излишне ли перегруженной окажется инфраструктура действующих исправительных учреждений? А кто может гарантировать исключение дурного влияния криминогенно опасного контингента исправительных колоний на лиц, которые будут отбывать наказание в основном за преступления средней тяжести?»[16] Очевидно, на эти вопросы даст ответы практика. Здесь же хотелось бы разделить сомнения М.Л. Мирзорина о том, что ИЦ могут стать финансовой обузой для государства, не дающих никакого экономического эффекта[17], а наличие наказания, где осужденные находятся в условиях полу-свободы, не решает проблемы достижимости целей наказания.

Что касается трудоустройства осужденных, то законодатель достаточно обтекаемо говорит о неких льготах для работодателей (ч.2 ст. 60.7 УИК РФ), согласившихся принять на работу осужденных к принудительным работам. Насколько нам известно, на сегодняшний день каких-либо нормативных указаний на размер таких льгот и других сопутствующих вопросов нет. Позволим себе усомниться в желании работодателей заниматься трудообеспечением осужденных, т.к. они не могут их уволить, за исключением оснований, изложенных в ч.2 ст. 60.9 УИК РФ, в которых даже отсутствует основание увольнения ввиду прогула или недобросовестного отношения к трудовым обязанностям и т.п. Работодатель, принявший на работу такого осужденного, повесит на себя «ярмо»: он будет обязан предоставить работу осужденному с учетом состояния его здоровья и квалификации, прохождения им профессионального обучения или получения им среднего профессионального образования по программам подготовки квалифицированных рабочих, служащих (ч.1 ст. 60.9 УИК РФ); производить удержания из заработной платы в доход государства, по исполнительным листам, в доход исправительного центра; предоставлять ему оплачиваемый отпуск. И все эти организационные трудности должны компенсироваться, по мнению законодателя, эфемерными льготами по налогам.

Р.В. Комбаров, А.М. Потапов видят еще и возможность злоупотреблений со стороны администрации ИЦ: «...работодателю - дешевая рабочая сила, а уполномоченному лицу органа УИС - материальная выгода»[18]. Авторы не разъясняют в чем заключается материальная выгода руководства ИЦ, можно лишь предположить, что они намекают на коррупционные нарушения. Но рассуждая в подобном ключе, решение проблемы найти вообще невозможно. В то же время авторы все таки находят положительный эффект работы осужденных на предприятиях различных форм - дешевая рабочая сила. Не ясно лишь одно - каким образом они приходят к такому выводу: оплата труда осужденных не предполагает иные тарифы оплаты труда. Здесь лишь можно предположить, что осужденных будут привлекать к тем работам, которые «не популярны» среди населения в силу таких причин как низкая зарплата, тяжелый физический труд и социальная непривлекательность должности.

К слову сказать, проблема организации принудительных работ имела место в период становления советского государства. В отдельных местностях страны принудительные работы вообще не были организованы, что явилось поводом на основании циркуляра Верховного Суда РСФСР от 27 июня 1923 года судам заменять принудительные работы на недлительные сроки лишения свободы, а пятый Всероссийский съезд деятелей советской юстиции данную меру признал допустимой, указав, что расчет должен строиться на соотношении один день лишения свободы за три дня принудительных работ[19].

В заключение отметим, что критика наименования данного вида наказания вполне справедлива. Л.В. Бакулина указывает, что объектом данного наказания является свобода передвижения, а не трудовая правоспособность[20] [21] [22]. Добавим здесь, что и законодатель не исключает возможность отсутствия трудотерапии в отношении всех осужденных. Так, ч. 1 ст. 60.7 УИК РФ гласит: «Администрация исправительных центров обязана исходя из наличия рабочих мест (выделено авт.) привлекать осужденных к труду...». В ч.2.1 ст. 60.5 УИК РФ указано, что при отсутствии у осужденных принудительным работам собственных средств, расходы ИЦ на оплату коммунально-бытовых услуг и содержание имущества ими не возмещаются. В ч.5 ст. 60.8 УИК РФ говорится, что не обеспеченным работой осужденным ежегодный оплачиваемый отпуск не предоставляется.

Ряд авторов предлагают переименовать данный вид наказания в ограничение свободы с обязательным привлечением к труду , что на наш взгляд, вполне справедливо, т.к. в большей степени сможет отразить его сущность. Другие ученые критикуют данный вид наказания именно ввиду дублирования в нем ряда положений, относящихся к иным видам наказаний, предлагая переработать нормы, касающиеся исполнения принудительных

971

работ .

Итак, проведенное исследование показало, что наказание в виде принудительных работ, хотя и отнесено законодателем к группе наказаний без изоляции от общества, в то же время в научной литературе практически единодушно признается наказанием, ближе стоящим к другой группе - наказаниям, связанным с изоляцией от общества.

В УК РФ и УИК РФ имеет место рассогласованность в терминологии, а именно: признак «злостность» в ч.6 ст. 53.1 УК РФ отсутствует, однако имеет место термин «злостный нарушитель» в ч.3 ст. 60.15 УИК РФ. Отсутствие признака «злостности» в части 6 ст. 53.1 УИК РФ заставляет понимать термин «уклонение» несколько в ином значении, нежели оно имеет место в аналогичных нормах Общей части УК РФ, касающихся иных видов наказаний, не связанных с изоляцией от общества.

Данное обстоятельство указывает на необходимость разъяснений Верховного Суда РФ, суть которых будет заключаться в том, что замена принудительных работ на лишение свободы в соответствии с ч.6 ст. 53.1 УК РФ происходит при неявке осужденного за предписанием о направлении на принудительные работы либо неявке осужденного в ИЦ в установленный срок. В случаях начала отбывания принудительных работ, т.е. прибытия в ИЦ, положения ч.6 ст. 53.1 УК РФ применимы лишь в при признании осужденного злостным нарушителем по основаниям, изложенным в ст. 60.15 УИК РФ.

Минюст РФ своим приказом от 01.11.2016 № 250 «Об утверждении Порядка применения технических средств надзора и контроля к осужденным к принудительным работам» фактически расширил полномочия ИЦ, указав, что надзор за осужденными в ИЦ может осуществляться с помощью средств персонального надзора и контроля (далее СПНиК). Данный приказ противоречит в этой части федеральному законодательству, не предусматривающему применение никаких индивидуальных средств надзора и контроля за осужденными к принудительным работам.

Требует своего дополнения ст. 397 УПК РФ в части касающейся указания на обязанность суда рассматривать вопрос о замене исправительных работ лишением свободы в предусмотренных УК РФ случаях.

Кроме того, нами обозначены отдельные проблемы, которые будут возникать при трудоустройстве осужденных, а также при создании отдельных участков при колониях, для их дальнейшего функционирования в качестве исправительных центров. В силу специфики исследования данные проблемы озвучены декларативно, т.к. для своего решения требуют самостоятельного научного поиска.

[1]Ч.3 ст.8 Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ", 12.12.2011, № 50, ст. 7362,

[2] Приказ Минюста России от 01.11.2016 № 250 «Об утверждении Порядка применения технических средств надзора и контроля к осужденным к принудительным работам» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 05.12.2016. № 49. 05.12.2016.

[3] Приказ Минюста России от 24.10.2016 № 241»Об утверждении Порядка обеспечения осужденных к принудительным работам одеждой, обувью и питанием при отсутствии у них собственных средств» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 12.12.2016. № 50.

[4] Приказ Минюста России от 28.12.2016 № 321 «Об утверждении Порядка направления осужденных к месту отбывания принудительных работ» [электронный ресурс] // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 12.01.2017.

2 Ст. 6 Приказа Минюста России от 01.11.2016 № 250 «Об утверждении Порядка применения технических средств надзора и контроля к осужденным к принудительным работам» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 05.12.2016. № 49. 05.12.2016.

[5] Буш В.В. Принудительные работы как вид наказания в уголовном праве России. Дис. ... к.ю.н. Краснодар, 2015. С. 10.

[6] Степашин В.М. Проблемы применения принудительных работ // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2015. №4(45). С. 156-161.

[7] См. по Бакулина Л.В.: Бакулина Л.В. Правовой статус осуждённых к принудительным работам // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2015. Т. 157. № 6. С. 221-227. Аналогичную точку зрения занимает М.Л. Мирзорин: Мирзорин М.Л. Актуальные проблемы введения принудительных работ: теоретико-правовые и практические вопросы // Вестник Таганрогского института управления и экономики. 2016. № 1 (23). С. 56-58.

[8] Карнова И.Н. Гражданско-правовое положение осужденных к наказанию в виде принудительных работ [Электронный ресурс] // Теория и практика общественного развития. 2015. №о 18. URL: http://teoria-practica.ru

[9] См., например: Бакулина Л.В. Указ. соч. С. 221-227; Мыздрикова Е.А. О некоторых вопросах, связанных с применением принудительных работ // Инновационная экономика и право. 2016. № 2. С. 96-98; Маликов Б.З. Либерализация уголовной ответственности и наказания в

России: принудительные работы вместо лишения свободы // Актуальные проблемы экономики и права. 2012. №3; Он же. Правовая природа уголовного наказания в виде принудительных работ // Человек: преступление и наказание. 2014. №1.

[10] Буш В.В. Указ. соч. С. 10.

[11] Ендольцева А.В., Никитин А.М. Принудительные исполнения // Адвокатская практика. 2013. № 4. С. 36 - 39.

[12] г-р

Там же.

[13] Мирзорин М.Л. Актуальные проблемы введения принудительных работ: теоретикоправовые и практические вопросы // Вестник Таганрогского института управления и экономики. 2016. № 1 (23). С. 57.

[14] Приказ Минюста России от 08.04.2014 № 67 «Об утверждении Порядка создания при исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы изолированных участков, функционирующих как исправительные центры» // Российская газета. № 98. 30.04.2014.

[15] Ендольцева А.В., Никитин А.М. Принудительные работы: некоторые проблемы их исполнения // Адвокатская практика. 2013. № 4. С. 36 - 39; Суховаров К.С. Исправительный центр должен не только исправлять // Уголовно-исполнительное право. 2013. №1. С.33-36; Варламова Ю.А. К вопросу о принудительных работах // Прикладная юридическая психология. 2014. № 4. С. 197-202.

[16] Ендольцева А.В., Никитин А.М. Указ. соч. С. 36 - 39.

[17] Мимзорин М.Л. Указ. соч. С.58.

[18] Комбаров Р.В., Потапов А.М. Об отдельных проблемах исполнения наказания в виде принудительных работ // Вестник Кузбасского института. 2016. № 4 (29). С. 79-83.

[19] Пятый Всероссийский съезд деятелей советской юстиции, 10- 15 марта 1924 г. Тезисы. Стенограф. Отчет. Резолюция..М., 1924. С. 295.

[20] Бакулина Л.В. Указ. соч. С. 222.

[21] Буш В.В., Указ соч. С.10; Бакулина Л.В. Указ. соч. С. 225.

[22] Купряченик О.С. Порядок исполнения наказания в виде принудительных работ // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 6. С. 99-101.