Анализируя субъективные признаки деяний, составляющих незаконный оборот прекурсоров, необходимо отметить, что субъектом, большинства исследуемых преступлений, как в России, так и в Таджикистане, является вменяемое физическое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста, то есть только человек, способный осознавать свои действия, руководить ими и нести за их совершение

107

уголовную ответственность.[1]

В настоящее время в уголовно-правовой теории активно дискутируется дилемма о целесообразности и потенциальной вероятности признания субъектом преступления юридического лица.[2]

В частности, некоторые авторы, поддерживая целесообразность введения уголовного преследования организаций, предприятий, учреждений и т.п., уверены, что его воздействие ощутит на себе не только административно-хозяйственный персонал определенной организации, но и все остальные работники (уголовное наказание может сделать или сделает их работу нерентабельной).[3]

Подобной точки зрения придерживается значительная часть ученых, аргументируя примерами законодательств и других правовых документов ряда зарубежных стран, не учитывая, кардинальное отличие нашей судебной системы от судебных систем стран, рассматривающих юридическое лицо, как субъект преступления.

Например, Комитет Совета Европы по проблемам преступности в разработанных им рекомендациях призывает привлекать к ответственности уголовно-правового характера юридических лиц в случае совершения ими экологических преступлений.[4]

Относительно возможности признания юридического лица субъектом преступления полагаем целесообразным озвучить некоторые пояснения. Прежде всего, правовые принципы многих зарубежных стран, предусматривают для юридических лиц не только уголовную, но и гражданскую и административную ответственность. При этом международно-правовые акты (конвенции, договоры, соглашения) не обязывают, а допускают возможность введения уголовной ответственности для юридических лиц в национальных законодательствах.

Отказ Российской Федерации и Республики Таджикистан от установления уголовной ответственности юридических лиц, на наш взгляд, представляется обоснованным в силу следующих обстоятельств:

- организации, предприятия, учреждения (юридические лица) не могут действовать ни умышленно, ни по неосторожности;

- со стороны юридического лица совершение многих преступлений (грабёж, разбой, изнасилование и т.д.) является невозможным;

- за преступления, в которых участвуют юридические лица,[5] уголовную ответственность несет руководитель, либо ответственные лица данных предприятий, организаций и учреждений;

- санкции для юридических лиц, в том числе предполагающие принудительную ликвидацию, в настоящее время вполне эффективно применяются в рамках административного и гражданского законодательства.

Следует поддержать известное мнение Н. Ф. Кузнецовой, что идея признания юридических лиц субъектом преступления расходится с содержанием принципов уголовного права. Эти принципы несовместимы с уголовной ответственностью юридического лица. К ответственности привлекается лицо, непосредственно совершившее противоправное деяние, вина которого не может быть переложена на другое лицо. Применение мер, таких как штрафы, ликвидация предприятий, возможна и в рамках гражданско-правовых отношений. Коллективная ответственность может привести к тому, что истинный виновник преступления сможет избежать наказания.[6]

Следующим признаком субъекта преступления выступает вменяемость. Как нам известно, это такое психическое состояние человека, при котором его разум контролирует поведение и осознает значение совершаемых им деяний.[7]

Международное уголовное право указывает, что если лицо на момент совершения деяния страдает психическим расстройством или заболеванием, лишающим его возможности осознавать характер своего поведения, то оно не должно нести уголовной ответственности.

Следующим признаком субъекта преступления является его возраст. Не достижение установленного уголовным законом возраста позволяет говорить об отсутствии правовых оснований для привлечения лица к уголовной ответственности.

Согласно уголовно-правовым нормам международного права, любое лицо, не достигшее 18 лет на момент совершения общественно опасного деяния, не может быть привлечено к ответственности.[8]

По общему же правилу, за совершения большинства преступлений уголовная ответственность наступает по достижению лицом возраста 16 лет. В Таджикистане, так же как и в России лишь за некоторые преступления, общественная опасность которых может осознаваться несовершеннолетним, уголовная ответственность наступает по достижении возраста 14 лет. Перечень данных преступлений изложен в уголовных кодексах двух стран и является исчерпывающим.

Для любого состава преступления, указанные признаки являются обязательными. Если в противоправном деянии отсутствует один из рассмотренных признаков, то нельзя говорить о его наличии.

Рассматривая субъективные признаки, необходимо отметить, что в ряде преступлений, составляющих незаконный оборот прекурсоров, предусмотрена возможность его совершения только специальным субъектом преступления[9].

Как известно, среди ученых содержание определения специального субъекта до сих пор вызывает споры. Одни (Г.Н. Борзенков, В.С. Орлов) под специальным субъектом подразумевают лицо, которое, имея общие признаки субъекта, обладает ещё дополнительными качествами.[10] Другие (Р. Орымбаев, Ш.С. Рашковская) под специальным субъектом понимают лиц, которые, в силу своей деятельности, либо возложенных на них обязанностей способны совершить то или иное преступное деяние.[11]

Полагаем, что специальным субъектом следует считать вменяемое физическое лицо, которое достигло установленного законом возраста уголовной ответственности, обладающее дополнительными, определенными уголовным законом признаками.[12]

В уголовном законодательстве России и Таджикистана, признаки специального субъекта закреплены как в очевидной форме (например, дезертирство и побег из места лишения свободы может совершить только

военнослужащий и заключенный), так и непосредственно вытекают из содержания уголовно-правовой нормы, но прямо не упомянуты в ней. К примеру, «убийство матерью своего новорожденного ребенка», где специальный субъект не просто женщина, а родильница. Другой пример, «двоеженство или многоженство», специальным субъектом которого является женатый мужчина.

Подобное понимание специального субъекта позволяет говорить о наличии такового в следующих преступлениях, составляющих незаконный оборот прекурсоров:

Виды специального субъекта

Уголовные нормы России

Уголовные нормы Таджикистана

Лицо, в обязанности которого входит соблюдение правил законного оборота подконтрольных предметов

2282

2061

С использованием своего служебного положения

п. «б» ч.2 ст. 2284

п. «а» ч.2 ст. 2021

Совершение противоправных действий с контролируемыми веществами лицом, которое при этом использует свое служебное положение, является квалифицирующим признаком, который будет подробно рассмотрен в четвертом параграфе данной главы.

Касательно лиц, нарушивших установленные законом правила и порядок обращения с контролируемыми предметами (ст. 2282 УК России и ст. 2061 УК Таджикистана), следует отметить, что в данном случае субъектом выступает лицо, которое в силу своих служебных обязанностей, использует в работе подконтрольные предметы, либо функциональные обязанности которого направлены на соблюдение указанных правил и порядка оборота подконтрольных веществ.

Анализ правоприменительной практики позволил сделать вывод о том, что в данных противоправных деяниях субъектами могут являться все лица, назначенные на должности приказом либо распоряжением вышестоящего лица, функциональные обязанности по которым включают в себя соблюдение указанных правил.

Примером может послужить уголовное дело в отношении М., которая имея допуск к контролируемым веществам, использовала в работе, для химических реакций прекурсор наркотических средств и психотропных веществ - ангидрид уксусной кислоты «(СНзСО)2О», часть которого незаконно хранила в вытяжном шкафу своего кабинета. За незаконное хранение прекурсора наркотических средств или психотропных веществ, действия виновной квалифицированы по ч. 1 ст. 2283 УК РФ.[13]

К тому же, в ходе привлечения лица к уголовной ответственности, за нарушение установленных правил обращения с контролируемыми веществами, необходимо установить ознакомлено ли лицо с порядком обращения с указанными предметами и какое именно правило нарушено, что позволит определить степень и форму вины.

Лицо, определяя для себя мотивы и цели, достигает определенные результаты, испытывая при этом различные эмоции. Это также касается и преступных деяний человека; и как мы говорили ранее, если в деянии лица проявляются его сознание и воля, которые входят в противоречие с интересами личности и общества (демонстрируется отрицательное отношение к этим интересам), то данное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности. Вышеуказанные характеристики попадают под категорию вины, являющейся составной частью субъективной стороны преступлений.

Данный признак преступления, характеризует внутреннее содержание преступления, процесс отражения деяния в психике лица его совершившего.[14]

Наука уголовного права рассматривает субъективную сторону преступления (ее психологическое содержание) с учетом таких юридических признаков, как вина, мотив, цель. Два последних признака дают характеристику различным проявлениям (формам) сознательной активности субъекта преступления.

Анализ уголовно-правовой литературы показывает, что некоторые российские ученые высказывают мнения о возможности совершения

преступлений, составляющих незаконный оборот, как с прямым, так и с

121

косвенным умыслом.[15]

Как и в Российской Федерации, в уголовно-правовой теории Республики Таджикистан превалирует позиция о допустимости совершения исследуемых преступлений только с прямым умыслом. Следовательно, необходимо устанавливать, что лицо, с целью изготовления синтезированных наркотиков, совершая незаконные производство, изготовление, переработку, приобретение, хранение, сбыт, транспортировку, пересылку, хищение и контрабанду прекурсоров, осознавало общественную опасность этих действий и желало их совершить.

В свою очередь, деяния, предусматривающие нарушение порядка обращения с запрещенными и подконтрольными веществами,[16] совершаются как с прямым или косвенным умыслом, так и по неосторожности. Однако ряд исследователей полагает, что данные деяния могут быть совершены только умышленно.[17] Данное расхождение во мнениях возникло из-за проблемы толкования понятия формы вины в уголовных кодексах России и Таджикистана.

В них указывается, что деяние, совершенное исключительно по неосторожности, считается противоправным лишь в случае, если это оговаривается в соответствующей уголовно-правовой норме.

Например, Н.Ф. Кузнецова указывает, что нельзя квалифицировать преступление совершенное умышленно, если вина в форме неосторожности указана непосредственно в диспозиции. Если форма вины в статье не указана, то совершенное деяние можно квалифицировать как умышленное, так и по неосторожности».[18]

Однако, Конституционный суд Российской Федерации в своем постановлении № 3-П от 31 марта 2011 года определил, что если в диспозиции уголовно-правовой нормы отсутствует указание на совершение противоправного деяния по неосторожности, то это деяние может быть совершено только умышленно.[19]

Вместе с тем, чтобы нейтрализовать подобные двусмысленности А.М. Сибагатуллин, в своей научной работе, предложил внести изменения в текст части 1 статьи 2282 УК РФ, а именно добавить в данный текст, слова «повлекшие по неосторожности их утрату».[20]

Изменения, внесенные 30.06.2015г., в постановление Пленума Верховного Суда России «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» определили, что противоправные деяния, направленные на нарушение правил оборота наркотических средств и психотропных веществ может быть совершено лицом как умышленно, так и по неосторожности. При этом необходимо установить, что нарушение установленных правил повлекло утрату одного или нескольких исследуемых предметов.[21] Таким образом, целесообразность в дополнении статьи 2282 УК РФ фразой «повлекшие по неосторожности их утрату» отпадает. Такой же вывод можно распространить и на таджикское уголовное законодательство. Напомним, что статья 2282 УК России аналогична статье 2061 УК Таджикистана.[22]

По законодательству Таджикистана при выявлении фактов незаконных действий с рассматриваемыми преступлениями необходимо учитывать соответствие предмета исследуемых преступлений с целью их использования.

Исходя из того, что Международное Соглашение (Конвенция ООН- 1988 года) признает противоправными действия с подконтрольными предметами, целью которых, является изготовление и производство наркотиков, можно сделать вывод, что цель является обязательным признаком состава исследуемых деяний (на что уже был сделан акцент в предыдущих параграфах).

Если оставить этот факт без внимания, то может возникнуть прецедент привлечения к уголовной ответственности за неправомерные действия с сильнодействующими или ядовитыми веществами, которые имеют формальные сходства с исследуемыми нами деяниями. В обоих случаях, предметом преступления может выступать один и тот же химический элемент, например серная кислота.

В указанном случае при определении предмета прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ, следует

руководствоваться формальным и материальным признаками.

По нашему мнению, различие между этими преступлениями должно проводиться в зависимости от целей их использования. Если целью является изготовление или производство наркотических средств, то данное деяние необходимо квалифицировать как незаконный оборот прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ. Если же цель неправомерных действий связана с получением выгоды, то это противоправное деяние необходимо квалифицировать как незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ.

Так, работник химического завода города Яван Хатлонской области Республики Таджикистан, Т., с целью продажи, незаконно изготовил и вынес с территории завода 5 (пять) килограмм ангидрида уксусной кислоты, где был задержан правоохранительными органами республики. Действия Т. квалифицированы по ч. 1 ст. 206 УК Республики Таджикистан.[23]

Анализ правоприменительной практики позволяет сделать вывод, что установление законодательством Таджикистана криминообразующего признака специальной цели привело к тому, что в настоящее время, рассматриваемые уголовно-правовые нормы не применяются, то есть являются так называемыми «мертвыми» нормами.

К примеру, как и во многих других странах в Таджикистане прекурсоры чаще всего используют в промышленных целях. Доказать факт незаконного оборота прекурсоров с целью изготовления, производства и переработки наркотических средств, в правоприменительной практике, является очень затруднительным. Как указывалось в предыдущей главе, данную проблему признали 89% опрошенных респондентов, из числа сотрудников правоохранительных органов Таджикистана. Установление специальной цели в качестве обязательного признака преступлений, составляющих незаконный оборот прекурсоров, практически заблокировало возможность применения этих статей УК Таджикистана. Данный факт подтверждается статистическими отчетами ГИАЦ МВД Республики Таджикистан, которые указывают на отсутствие данных преступлений по настоящее время с момента их криминализации.[24]

Это позволило диссертанту говорить о необходимости исключения специальной цели из числа обязательных признаков исследуемых преступных деяний, предусмотренных уголовными нормами Таджикистана, вне зависимости какие именно действия объективной стороны совершены. 51% опрошенных респондентов согласились с данным предложением. Отмена специальной цели не должна вытекать из толкования указанных норм, а должна быть отражена в изменении текста закона.

В целом исследование субъективных признаков рассматриваемых преступлений позволило сделать ряд выводов и предложений.

Правовые принципы многих зарубежных стран, предусматривают для юридических лиц не только уголовную, но и гражданскую, и административную ответственность. Международно-правовые акты (Конвенции, договоры, соглашения) не обязывают, а допускают возможность введения уголовной ответственности для юридических лиц в национальных законодательствах.

Считаем обоснованной позицию законодателя о не признании юридических лиц субъектами уголовной ответственности, так как: организации, предприятия, учреждения (юридические лица) не могут действовать ни умышленно, ни по неосторожности. Со стороны юридического лица совершение определенных и многочисленных преступлений не возможно. За преступления, в которых участвуют юридические лица, уголовную ответственность несут руководитель, либо ответственные лица данных предприятий, организаций и учреждений. Санкции для юридических лиц вполне существенно применяются в рамках административного и гражданского законодательства.

Вина является психическим отношением человека к своему деянию, которого у юридических лиц нет и быть не может. В связи с чем, в вопросе о признании юридического лица субъектом уголовной ответственности более обоснованным признаются позиции тех авторов, которые полагают, что установление уголовной ответственности юридических лиц будет противоречить принципу виновной и личной ответственности.

Формальная конструкция составов преступлений, связанных с незаконным оборотом прекурсоров, позволяет обосновать вывод о возможности их совершения только с прямым умыслом. Данное утверждение, однако, не распространяется на деяния, предполагающие нарушение специальных правил оборота прекурсоров (ст. 2282 УК РФ), которые согласно новому разъяснению Пленума Верховного Суда Российской Федерации могут быть совершены лицом как умышленно, так и по неосторожности. Подобный подход получил свое теоретическое обоснование и практическую реализацию в практике Республики Таджикистан.

Приведенные в параграфе доводы позволили говорить о необходимости исключения специальной цели как обязательного признака преступных деяний, предусмотренных статьями 2021 и 2022 УК Таджикистана.[25] Отмена специальной цели не должна вытекать из толкования указанных норм, а должна быть отражена в непосредственной формулировке в тексте закона.

[1] См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (научнопрактический, постатейный).3-е изд., перераб. и доп. / под ред. д.ю.н, профессора С.В. Дьякова, д.ю.н., профессора Н.Г. Кадникова. - М.: Юриспруденция, 2015. - С. 55.

[2] См.: Антонов, Е.Ю. Юридическое лицо как субъект преступления: опыт зарубежных стран и перспективы применения в России: дис ... канд. юрид. наук / Е.Ю. Антонов. Владивосток, 1998; Иванцов, П.П. Проблема ответственности юридических лиц в российском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук / П.П. Иванцов. СПб., 2001 и др.

[3] См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: курс лекций. - М., 2000. - С. 199.

[4] См.: Виноградова Е. Юридические лица должны нести ответственность за экологические преступления // Российская юстиция. 2001. - №8. - С. 24.

[5] Например, преступления, предусмотренные следующими статьями Уголовного кодекса Республики Таджикистан: ст. 263 «Незаконная банковская деятельность», ст. 270 «Злостное банкротство», ст. 287 «Невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте» и др.

[6] Кузнецова Н.Ф. Цели и механизмы реформы Уголовного кодекса. // Государство и право. 1992. - № 6. - С. 82.

[7] Лазарев А. М. - Субъект преступления://- Н. Новгород: Изд-во ФГОУ ВПО «ВГАВТ» - 2010. С. 85. См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник /под ред. И. М. Мацкевича, Н. Г. Кадникова. - М. 2015.

[8] Кибальник А.Г. Современное международное уголовное право: монография. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - С. 53.

[9] В части 1 ст. 2021 «Незаконные производство, изготовление, переработка, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка или пересылка прекурсоров», в части 1 ст. 2022 «Хищение прекурсоров» и в части 2 ст. 289 «Контрабанда» УК Республики Таджикистан, предусматривающих ответственность за незаконный оборот прекурсоров, субъект может быть как общим, так и специальным. В ряде других уголовно-правовых норм Уголовного кодекса Республики Таджикистан: в пункте «в» части 2 статьи 2021 «Незаконные производство, изготовление, переработка, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка или пересылка прекурсоров»;в пункте «г» части 2 статьи 2022 «Хищение прекурсоров»; в статье 2061 «Нарушение правил обращения с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами, сильнодействующими или ядовитыми веществами» и в пункте «б» части 3 статьи 289 «Контрабанда» предусматривается ответственность только специального субъекта.

[10] См., например: Г.Н. Борзенков. Квалификация преступлений против жизни и здоровья: Учебно-практическое пособие. - М.: Зерцало-М, 2005. - 144 с. // В.С. Орлов. Субъект преступления по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1958. - С. 260

[11] См., например:Р. Орымбаев. Специальный субъект преступления: монография. — Алма-Ата: Издательство "Наука" КазССР, 1977. — 155 с. // Ш. С. Рашковская. Преступления против правосудия. Учебное пособие. М.: ВЮЗИ. 1978, - С. 104

[12] См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник / под ред. И. М. Мацкевича, Н. Г. Кадникова. - М. 2015. - С. 35

[13] ГАС РФ «Правосудие». Интернет-портал. URL: https://bsr.sudrf.ru/bigs/portal.htm (дата обращения 12.11.2016г.).

[14] См.: Уголовное право России. Общая часть. Особенная часть: учебник по специальностям «Правоохранительная деятельность», «Правовое обеспечение национальной безопасности»/ под общ. ред. доктора юридических наук, проф. Н. Г. Кадникова. - М.: ИД «Юриспруденция», 2013. - С. 126.

[15] См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. М.: Юрайт, 2012. С. 763.

[16] Статья 2282 Уголовного кодекса России «Нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ» и статья 2061 Уголовного кодекса Республики Таджикистан «Нарушение правил обращения с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами, сильнодействующими или ядовитыми веществами».

[17] См.: Уголовное право России. Часть Особенная: учебник для вузов / отв. ред. проф. Л.Л. Кругликов. М.: Изд-во БЕК, 2004. - С. 266.

[18] Кузнецова Н. Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2007. - С. 34-35.

[19] См.: По делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 138 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. В. Капорина, И. В. Коршуна и др.: Постановление Конституционного Суда РФ от 31 марта 2011 г. № 3-П // Российская газета. 2011. 13 апреля. № 5454.

[20] Сибагатуллин А.М. Уголовно-правовое и криминологическое противодействие незаконному обороту прекурсоров в России: дис. ...канд. юрид. наук. Ставрополь, 2015. - С. 71.

[21] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 30 «О внесении изменений впостановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 7, 2015 г. - С. 19.

[22] Статья 2061УК РТ «Нарушение правил обращения с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами, сильнодействующими или ядовитыми веществами».

[23] Объективная сторона преступления, предусмотренного статьей 206 УК Республики Таджикистан «Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ с целью сбыта» состоит в незаконном производстве, изготовлении, переработки, приобретении, хранении, транспортировки или пересылки с целью сбыта, а равно незаконный сбыт сильнодействующих или ядовитых веществ, не являющихся наркотическими средствами или психотропными веществами.

[24] Статистические отчеты ГИАЦ МВД Республики Таджикистан за 2010 - 2016 г.г.

[25]Статья 2021 УК РТ «Незаконные производство, изготовление, переработка, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка или пересылка прекурсоров», статья 2022 УК РТ «Хищение прекурсоров».