В науке российского уголовного права, проблема дифференциации рассмотрена многими учеными - правоведами, которые имеют различные точки зрения относительно этой дефиниции.

В частности, некоторые авторы под дифференциацией уголовной ответственности понимают замену на законодательном уровне, вида, размера и характера степени ответственности в связи с изменением противоправности деяния с учетом принципа гуманизма.[1]

Другие под этим понятием определяют установление уголовноправовых последствий при последовательном разделении ответственности, в зависимости от степени тяжести преступления и личности преступника.[2]

Третьи считают, что цель дифференциации заключается в создании необходимых обстоятельств при определении размера и вида ответственности за совершение неправомерных действий.[3]

Сущность содержания дифференциации уголовной ответственности состоит в изменении меры ответственности в зависимости от тех или иных обстоятельств, выражающихся в повышении или понижении санкции за неправомерные действия.

В доктрине уголовного права как России, так и Таджикистана дифференциация уголовной ответственности зависит от степени общественной опасности совершенного деяния, личности лица,

совершившего противоправное действие или бездействие, и уголовноправовых последствий, где основным средством выступают

квалифицирующие признаки состава преступления, так как они разделяют преступления по степени их тяжести.

В случаях, когда незаконные деяния, совершаемые с одними и теми же предметами, имеют существенное различие в характере и степени общественной опасности, дифференциация допустима на уровне

установления ответственности за них в различных статьях уголовного закона. Показательным примером является установление различной ответственности за действия, составляющие незаконный оборот прекурсоров: нарушение правил оборота (ст. 2282 УК РФ, ст. 2061 УК РТ); незаконные приобретение, хранение или перевозку (ст. 2283 УК РФ; ст. 2021 УК РФ); незаконные производство, сбыт или пересылку (ст. 2284 УК РФ; ст. 2021 УК РТ); контрабанду (ст. 2291 УК РФ; ст. 289 УК РТ); хищение (2022 УК РТ).

Проведенное в параграфе, посвященном изучению объективных признаков, исследование общественной опасности указанных деяний, а также отражение ее в уголовных законодательствах Российской Федерации и Республики Таджикистан, позволили выявить ряд имеющихся в них пробелов и недостатков и сформулировать предложения, направленные на их устранение. В частности, предложено дополнить Уголовный кодекс России нормой, предусматривающей ответственность за хищение прекурсоров. В Уголовном кодексе Республики Таджикистан предусмотреть повышенную ответственность за производство, сбыт и пересылку прекурсоров. В настоящее время ответственность за эти деяния предусмотрена в одной уголовно-правовой норме с приобретением, хранением и транспортировкой прекурсоров.

Как известно, наиболее применяемым средством, позволяющим дифференцировать уголовную ответственность, является конструирование составов преступлений с квалифицирующими признаками. Использование законодателями России и Таджикистана квалифицирующих признаков при конструировании норм, предусматривающих ответственность за незаконный оборот прекурсоров, показано в следующей таблице.135

Квалифицирующие признаки преступлений, составляющих незаконный оборот прекурсоров

Уголовный

кодекс

Российской

Федерации

Уголовный

кодекс

Республики

Таджикистан

В крупном размере

ч. 3 ст. 2291

п. «д» ч.2 ст. 2022

В особо крупном размере

ч. 2 ст. 2283,

п. «в» ч.3 ст.2021,

п. «в» ч.2 ст. 2284, п. «б» ч.4 ст. 2291

п. «в» ч.3 ст.2022

Повторно

п. «а» ч.2 ст. 2021, п. «б» ч.2 ст.2022, п. «а» ч.3 ст. 289

Группой лиц по предварительному сговору

п. «а» ч.2 ст. 2284, п. «а» ч.2 ст. 2291

п. «а» ч.2 ст. 2021, п. «а» ч.2 ст. 2022

Организованной группой

п. «а» ч.2 ст.2284,

п. «а» ч.3 ст. 2021,

п. «а» ч.3 ст. 2291

п. «а» ч.3 ст. 2022, ч. 4 ст. 289

С использованием служебного

п. «б» ч.2 ст. 2284

п. «а» ч.2 ст. 2021

положения

Должностным лицом с

п. «б» ч.2 ст. 2291

п. «б» ч.3 ст. 289

использованием служебного положения

С применением насилия не опасного для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия

п. «в» ч.2 ст. 2022

135 Уголовный кодекс Республики Таджикистан:статья 2021 «Незаконные производство, изготовление, переработка, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка или пересылка прекурсоров»; статья 2022 «Хищение прекурсоров»; статья 2061 «Нарушение правил обращения с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами, сильнодействующими или ядовитыми веществами»; статья 289 «Контрабанда».

При опасном либо особо опасном рецидиве

п. «б» ч.3 ст. 2021

С применением насилия опасного для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия

п. «б» ч.3 ст. 2022

Из корыстных побуждений

ч. 2 ст. 2282

Повлекшие по неосторожности причинение вреда здоровью человека или иные тяжкие последствия

ч. 2 ст. 2282

В крупном размере

ч. 3 ст. 2291

п. «д» ч.2 ст. 2022

С применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль

п. «в» ч.4 ст. 2291

Повлекшее их хищение, либо причинение иного существенного вреда

ч. 2 ст. 2061

С применением насилия или его угрозы к лицу, осуществляющему таможенный контроль

п. «в» ч.3 ст.289

Путем прорыва таможенной границы

п. «г» ч.3 ст. 289

В соответствии с ч. 2 ст. 2283 УК РФ квалифицирующим признаком незаконных приобретения, хранения, перевозки прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ и с п. «в» ч. 2 ст. 2284 УК РФ их незаконных производства, сбыта и пересылки признается их особо крупный размер. В уголовном законодательстве Таджикистана особо крупный размер прекурсоров отнесен к числу особо квалифицирующих признаков (п. «в» ч. 3 ст. 202'1). Крупный и особо крупный размеры прекурсоров устанавливаются правительствами России и Таджикистана. Учитывая, что в УК Таджикистана конструктивным признаком преступления, предусмотренного ст. 202 является цель незаконного оборота прекурсоров - изготовление наркотических средств и психотропных веществ, полагаем отнесение особо крупного размера к особо квалифицирующим признакам вполне обоснованным.

Проведенное изучение судебно-следственной практики двух стран показывает, что размеры прекурсоров в выявленных случаях незаконных действий с ними несоизмеримо выше в Таджикистане. Так в России, из общего числа изученных диссертантом уголовных дел о незаконном обороте прекурсоров доля преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 2284, составила всего 12%. При этом самое большое количество прекурсоров наркотического средства было изъято сотрудниками УФСБ России по Республике Башкортостан у Г., хранившего их в помещении автосервиса и приготовившего к сбыту. Общая масса прекурсора - 2-бром-1-(4- метилфенил) пропан-1-он с концентрацией более 10%, составила 4738,7 гр.[4] В остальных уголовных делах масса прекурсоров была существенно меньше.

Как нами уже указывалось, наличие цели изготовления наркотических средств и психотропных веществ, как конструктивного признака их незаконного оборота в Таджикистане, фактически заблокировала применение уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за его совершение. Однако о размерах незаконно приобретаемых, хранимых, перевозимых и сбываемых прекурсоров можно составить представление на основе анализа материалов правоприменительной практики, где они являлись предметом контрабанды. Так, на таможенном посту «Гулистон», Исфаринского района Согдийской области Республики Таджикистан, в марте 2008 года, задержана автомашина марки «Газель» под управлением Б. В ходе досмотра, в грузовой части автомобиля было обнаружено 173 (сто семьдесят три) килограмма, 534 (пятьсот тридцать четыре) грамма серной кислоты «H2SO4». Указанный факт квалифицирован по ч. 2 ст. 289 УК Республики Таджикистан «Контрабанда».

В 2010 году, на таможенном пункте «Маданият» Джабор Расуловского района Согдийской области Таджикистана, таможенными органами республики, в грузовой автомашине марки «Хундай», под управлением Э., было обнаружено и изъято 403 (четыреста три) килограмма, 806 (восемьсот шесть) грамм ангидрида уксусной кислоты «(СН3СО)2О». Данный факт также квалифицирован по ч. 2 ст. 289 УК Республики Таджикистан «Контрабанда».

Правоохранительными органами Республики Таджикистан, в октябре 2011 года, на таможенном посту «Патар», задержана автомашина марки «КамАЗ», под управлением К., в ходе досмотра которой было обнаружено и изъято 12 (двенадцать) тонн, 535 (пятьсот тридцать пять) килограмм серной кислоты «H2SO4». Действия К. квалифицированы по ч. 2 ст. 289 УК Республики Таджикистан «Контрабанда».

При проведении спецоперации, силовыми структурами Республики Таджикистан, в 2012 году, была задержана автомашина марки «Опель Астра- Караван», под управлением Р., направлявшаяся на таможенный пункт «Платина» Спитаменского района Согдийской области. В ходе досмотра автомашины, было обнаружено 11 (одиннадцать) килограмм, 748 (семьсот сорок восемь) грамм метилэтилкетона «С4Н8О». Данный груз предназначался для вывоза в соседнюю республику, с последующей отправкой в Россию с целью сбыта. Действия Р. также квалифицированы по ч. 2 ст. 289 УК Республики Таджикистан «Контрабанда».

В 2015 году, при переезде таможенного пункта «Нижний Пяндж», на границе с Афганистаном, таджикскими таможенниками была пресечена попытка ввоза в Республику Таджикистан, со стороны гражданина Исламской Республики Афганистан, 33 (тридцать три) тонны 360 (триста шестьдесят) килограмм серной кислоты «H2SO4». При проведении предварительного дознания было установлено, что данный груз транзитом через Таджикистан предназначался для доставки с целью сбыта на территорию Российской Федерации. Данный факт также был квалифицирован по ч. 2 ст. 289 УК Республики Таджикистан «Контрабанда».[5]

Приведенные примеры свидетельствуют о крайне неблагополучной ситуации с незаконным оборотом прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ в Республике Таджикистан, а также об очевидной социальной обусловленности включения особо крупного размера прекурсоров в число признаков квалифицированного состава. Также эти данные подтверждают сформулированный диссертантом вывод о необходимости исключения цели изготовления из прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ из числа обязательных признаков состава преступления, объективная сторона которого выражается в их приобретении, хранении, перевозке, производстве, пересылке либо сбыте и хищении (ст. ст. 2021 2022 УК РТ).

В соответствии с п. «а» ч.2 ст. 2021, п. «б» ч.2 ст.2021, п. «а» ч.3 ст. 289 квалифицирующим признаком этих преступлений признается совершение деяний, указанных в первых частях этих статей, повторно. Часть 1 ст. 19 УК Республики Таджикистан определяет, что повторностью преступлений признается совершение в разное время двух и более деяний, предусмотренных одной и той же статьей или частью статьи УК Республики Таджикистан. Также, согласно положениям таджикского законодательства при определении повторности не учитывают преступления, за которые лицо, их совершившее, освобождено от уголовной ответственности, либо судимость за эти преступления была погашена или снята в установленном законом порядке.

Соответственно в случаях, когда повторность преступлений предусмотрена УК Таджикистана в качестве обстоятельства, влекущего за собой более строгое наказание (как в рассматриваемых нами случаях - п. «а» ч.2 ст. 2021, п. «б» ч.2 ст.2021, п. «а» ч.3 ст. 289), совершенные лицом преступления квалифицируются по соответствующей части статьи, предусматривающей наказание за повторность преступлений.

При этом, согласно положениям таджикского законодательства не признается повторным преступление, состоящее из ряда тождественных преступных деяний, охватываемых общим умыслом и направленных к единой цели и составляющих в совокупности одно продолжаемое преступление (ч.5 ст. 19 УК РТ). Кроме того, не признается повторным преступление, состоящее в длительном невыполнении обязанностей, характеризующее непрерывное осуществление состава одного длящегося преступления (ч.6 ст. 19 УК РТ).

Также в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами» разъясняется, что повторность означает совершение лицом два и более раза, одного из указанных преступлений, предусмотренных в статьях 200-205 УК Республики Таджикистан, если лицо, их совершившее не освобождено от уголовной ответственности, либо судимость за эти преступления не погашена или не снята в установленном законом порядке.[6]

Как известно, в российском уголовном законодательстве норма, предусматривающая аналогичный таджикской повторности вид множественности преступлений - неоднократность (ст. 16 УК РФ), была упразднена. Совершение одним лицом двух и более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, за исключением случаев, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части УК РФ в качестве обстоятельства, влекущего более строгое

наказание признается совокупностью преступлений (ст. 17 УК РФ).

Сравнивая законодательства двух стран в данном аспекте, трудно выявить преимущества или недостатки одного из них. Поскольку при совокупности преступлений лицо несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ, то окончательное наказание, назначаемое по правилам ст. 69 УК РФ, фактически сопоставимо с наказанием, предусмотренным в санкции нормы, предусматривающей квалифицированный состав преступления, предусмотренного УК Таджикистана.

Вместе с тем, необходимо отметить, что наличие признака повторности (неоднократности) в уголовном законодательстве создаёт определённые искажения в статистических показателях преступности и, как известно, связано с определёнными рисками на уровне правоприменения.

Совершение незаконного оборота прекурсоров группой лиц по предварительному сговору является квалифицирующим признаком следующих преступлений: п. «а» ч.2 ст. 2284, п. «а» ч.2 ст. 2291УК РФ и п. «а» ч.2 ст. 2021, п. «а» ч.2 ст. 2022 УК РТ. Следует отметить, что доля преступлений, совершенных группой лиц, в общей массе изученных диссертантом уголовных дел является весьма незначительной - 11%.

Как в уголовном законодательстве Таджикистана, так и России группа лиц по предварительному сговору является смежной с такими видами соучастия как группа лиц и организованная группа. Поэтому правильная квалификация предполагает необходимость четкого уяснения признаков, разграничивающих эти виды соучастия.

Признаком, отграничивающим группу лиц от группы лиц с предварительным сговором, является наличие при последней предварительного сговора, состоявшегося до момента начала совершения преступления. При этом аксиоматичным является правило, согласно которому соглашение о совместном совершении преступления (сговор) при такой форме как группа лиц с предварительным сговором. Сговор в рассматриваемой форме соучастия должен носить предварительный характер, который выражается в том, что между началом совершения преступления и принятии решения о его совместном исполнении должен существовать промежуток во времени. Именно это отличает группу лиц с предварительным сговором от простого согласия, которое может иметь место при совершении преступления группой лиц.

Соучастие в совершении рассматриваемых преступных деяний, образующих единое исследуемое преступление, возможно при одновременном соисполнительстве, где все участники группы, полностью либо частично, выполняют объективную сторону преступления одновременно в одном и том же месте и времени. При наличии предварительного сговора, уровень согласованности соучастников может быть разным. Однако справедливости ради, следует отметить, что взаимосвязь между участниками во всех случаях отнюдь не минимальна. Она не ограничивается лишь знанием каждого участника, а предполагает детализацию совместной преступной деятельности.[7]

Предварительное согласие в совершении преступления, может быть дано посредством мимики и жестов. Факт сговора признается предварительным абсолютно во всех случаях, если был достигнут до начала выполнения действий предусмотренных объективной стороной исследуемых преступлений.

Каждый из участников группы, несет ответственность за совершение незаконных действий, по производству, изготовлению, переработке, приобретению, хранению, сбыту, транспортировке, пересылке, а также хищению подконтрольных веществ в полном объеме, в независимости от того, какую конкретно составную часть объективных признаков он непосредственно выполнял.

Некоторые ученые считают, что группа лиц по предварительному сговору, имея неустойчивый характер, создаётся для одного преступления и, как правило, распадается после его совершения. Данная позиция представляется дискуссионной, так как рассматриваемая оценочная категория может также обладать (присутствовать) и при совершении нескольких преступлений, посредством планирования, распределения ролей между членами группы и подготовки орудий преступления.

Если соучастники достигают сговора на стадии приготовления, то выполнение ими впоследствии действий образующих объективную сторону преступления следует квалифицировать как совершенные группой лиц по предварительному сговору. Договоренность заключается в соглашении соучастников относительно того какую роль они будут выполнять в планируемом преступлении. В качестве положительного момента следует отметить подробное разъяснение этого вопроса в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами». Так, в п. 8 этого постановления содержатся следующие положения: «...совершение преступления группой лиц по предварительному сговору имеет место в тех случаях, когда в нем участвовали два или более лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, до начала соответствующих действий. Форма сговора для квалификации значения не имеет»[8]. Диссертант приходит к выводу, что когда сговор на совершение незаконного оборота прекурсоров возникает на стадии приготовления к преступлению, то совместное совершение преступления двумя и более лицами должно признаваться совершенным группой лиц по предварительному сговору. Если же какие либо лица вовлекаются в совершение преступления на стадии покушения, то данная форма соучастия отсутствует и содеянное ими должно признаваться пособничеством в совершении преступления. В свете данного вывода дискуссионной является позиция Верховного Суда Российской Федерации, данные им в постановлении от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» по вопросам квалификации действий соучастников. Так, в п. 15.1 разъясняется, что в случае, когда лицо передает приобретателю наркотические средства, психотропные вещества или их аналоги, растения, содержащие наркотические средства или психотропные вещества, либо их части, содержащие наркотические средства или психотропные вещества, по просьбе (поручению) другого лица, которому они принадлежат, его действия следует квалифицировать как соисполнительство в незаконном сбыте указанных средств, веществ, растений.[9] Согласно разъяснениям, данным в п. 13.2 этого же постановления, если лицо, имея цель реализации имеющегося умысла на незаконный сбыт предметов преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ, незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства, вещества, растения, тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства, вещества, растения приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств, веществ, растений.[10]

Соответственно в предложенных рекомендациях фактически допускается возможность создания группы лиц на стадии покушения на преступление. Такая позиция представляется спорной. В полной мере соответствующим теории соучастия следует признать правило квалификации рассматриваемых ситуаций, содержавшееся в названном постановлении Пленума Верховного Суда РФ, до изменений, внесенных в него в 2015 году.

Так, в четвертом абзаце п. 13 разъяснялось, что действия лица, выполнявшего роль посредника в сбыте или приобретении средств и веществ, являющихся предметом преступлений, предусмотренных ст. 228 и 2281 УК РФ, следует квалифицировать как соучастие в сбыте или в приобретении наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действует посредник. С тем, что такая квалификация является правильной согласились 63% опрошенных специалистов. Диссертант полагает, что это правило квалификации следует распространить и на незаконный оборот прекурсоров, а также изложить его в постановлениях Пленумов Верховных Судов России и Таджикистана.

Смежным группе лиц с предварительным сговором является такой квалифицирующий признак как организованная группа (п. «а» ч.2 ст.2284, п. «а» ч.4 ст. 2291 УК РФ и п. «а» ч.3 ст. 2021, п. «а» ч.3 ст. 2022, ч. 4 ст. 289 УК РТ).

Неоспоримым является тот факт, что преступление, совершенное организованной группой обладает большей степенью общественной опасности в сравнении с его совершением группой лиц с предварительным сговором. В этой связи таджикское законодательство следует признать в большей степени отражающим общественную опасность исследуемой категории преступлений в сравнении с российским. Объясняется это тем, что в уголовном законодательстве России группа лиц с предварительным сговором и организованная группа предусмотрены в одном квалифицирующем признаке незаконных производства, сбыта или пересылки прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ, а также незаконных сбыте или пересылки растений, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ, либо их частей, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ, в крупном размере (п. «а» ч.2 ст. 2284 УКРФ). Более последовательным является решение законодателя при конструировании нормы, устанавливающей ответственность за контрабанду прекурсоров. Ответственность за контрабанду прекурсоров, совершенную группой лиц с предварительным сговором, установлена в п. «а» ч.2 ст. 2291 УК РФ, а за совершенную организованной группой в п. «а» ч. 4 ст. 2291 УК РФ. Таджикский же законодатель во всех преступлениях, составляющих незаконный оборот прекурсоров, ответственность за группу лиц с предварительным сговором устанавливает во вторых частях статей, а организованную группу в третьих.

Согласно уголовному законодательству России и Таджикистана преступление признается совершенным организованной группой, когда оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК РФ и ч. 3 ст. 39 УК РТ). Изучение судебно-следственной практики показывает, что установление признаков организованной группы является весьма сложной проблемой для практических сотрудников правоохранительных органов. Согласно законодательству обоих государств, основным признаком, отграничивающим рассматриваемую форму соучастия от группы лиц по предварительному сговору, является устойчивость первой.

В теории уголовного права устойчивость раскрывают через особый характер объединения входящих в нее лиц, который характеризуется организационной прочностью, а проявляется во вне, прежде всего:

в стабильности ее состава и организационных структур;

в числе совершаемых ими преступлений;

в длительности существования группы;

в сплоченности ее членов;

в постоянстве форм и методов преступной деятельности.

Также об устойчивости могут свидетельствовать и другие обстоятельства, подтверждающие намерение длительное время заниматься преступной деятельностью[11].

Впервые на уровне судебного толкования было разъяснено, что об устойчивости группы могут свидетельствовать, в частности «предварительное планирование преступных действий, подготовка средств реализации преступного умысла, подбор и вербовка соучастников, распределение ролей между ними, обеспечение мер по сокрытию преступления, подчинение групповой дисциплине и указаниям организатора преступной группы».[12] Впоследствии такое толкование организованной группы повторялось во многих актах судебного толкования. Вместе с тем в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном разъяснению вопросов квалификации незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, толкование организованной группе не дано.

Особо следует остановиться на вопросе о пределах ответственности соучастников, совершивших незаконный оборот прекурсоров, в составе организованной группы.

Как известно, при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору все соучастники являются соисполнителями, что выражается в выполнении каждым из них деяния, составляющего объективную сторону совершаемого ими преступления. Напротив, при совершении преступления организованной группой возможно появление лиц, участвующих в совершении этого преступления, не совершающих при этом деяний или их части, составляющих объективную сторону преступления, при этом все они признаются участниками организованной группы. В частности, они могут выполнять действия, связанные с арендой помещения, предоставления транспортного средства, денежных средств т.п. При этом в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ разъясняется, что все участники организованной группы, независимо от выполняемой ими роли, должны признаваться соисполнителями совершаемого преступления, а совершенные ими деяния следует квалифицировать без ссылки на ст. 33 УК РФ.[13]

Вместе с тем, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном толкованию признаков незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ подобного рода разъяснение отсутствует, что может вызвать затруднения при их квалификации.

В качестве положительного момента судебного толкования Таджикистана, следует отметить детальное разъяснение вопросов

квалификации участников организованной группы непосредственно в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами», в п. 12 которого указывается, что при совершении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или прекурсоров с квалифицирующим признаком - организованной группой, в соответствии с частью 3 статьи 39 УК Республики Таджикистан, речь идет об устойчивой группе лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. При этом все участники организованной группы независимо от выполняемой каждым из них роли в незаконном обороте наркотических средств, психотропных веществ или прекурсоров, признаются его соисполнителями.[14]

Полагаем, что подобный опыт разъяснения вопросов квалификации участников организованной группы, целесообразно использовать в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном незаконному обороту прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ.

Следующим квалифицирующим признаком, дифференцирующим ответственность за совершение исследуемых преступлений, является использование служебного положения (п. «б» ч.2 ст. 2284 УК РФ и п. «а» ч.2 ст. 2021 УК РТ).

Безусловно, совершение преступления в той сфере, где виновные обладают профессиональными компетенциями, опытом и знаниями влияет на степень общественной опасности совершаемого им преступного деяния.

В постановлениях Пленумов Верховных Судов РФ и РТ даны достаточно развернутые пояснения данного квалифицирующего признака. При этом лицами, использующими служебное положение, признаются как обладающие должностными или служебными полномочиями, так и те, которые по роду своей профессии имеют допуск к работе с запрещенными веществами. Согласно п. 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ под использующим свое служебное положение лицом следует понимать как должностное лицо, так и лицо, выполнение трудовых функций которого связано с работой с наркотическими средствами или психотропными веществами. Приводя в пример изготовление лекарственных препаратов в качестве таковых названы провизор, лаборант, при отпуске и применении - работник аптеки, врач, медицинская сестра, при их охране - охранник, экспедитор.[15] Смежное разъяснение дано и в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами». В нем сделан акцент на том обстоятельстве, что использующими служебное положение признаются как сотрудники государственных организаций, так и работники негосударственных организаций. В частности в п. 11 указано, что использование служебного положения, как квалифицирующий признак, подразумевает - совершение виновным противоправных действий по службе с использованием наркотических средств, психотропных веществ или прекурсоров. Субъектом данного преступления является лицо, состоящее на службе в государственной или негосударственной организации (например, в частной по форме собственности лечебном учреждении). Им может быть как должностное, так и не должностное лицо, имеющее доступ к данным средствам и веществам либо которому они были выданы для исполнения обязанностей связанных по службе или вверены под охрану. Это могут быть медицинские работники (врачи, фельдшера, фармацевты), работники предприятий, на которых производятся наркотические средства, складов, где они хранятся, охранники, сторожа, представители органов власти и др.[16]

И все же названные акты судебного толкования оставили без внимания вопрос о возможности признания использованием служебного положения случаи, когда лицо напрямую не имело полномочий распоряжения прекурсорами, но в силу нахождения на должности, имея определенный авторитет, служебные связи имело возможность оказывать влияние на лиц, имеющих доступ в силу профессии к прекурсорам.

По данному вопросу в теории уголовного права высказываются две несовпадающие точки зрения. Одни авторы предлагают узкое понимание использования служебного положения, которое, по их мнению, может проявляться только в совершении действий (бездействий) лица, входящих в круг служебных обязанностей должностного лица.[17]

Сторонники широкого толкования использования служебного положения предлагают таковым признавать использование должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции своего авторитета, служебных связей для влияния на иных лиц. На этом основании использованием субъектом служебного положения они предлагают признавать как использование юридических прав, так и фактических возможностей, которые имеются у лица вследствие должностного положения.[18]

Основываясь на том, что законодатель при формулировании рассматриваемого квалифицирующего признака использовал термин не «полномочия» а «положение» полагаем, что последняя позиция является более аргументированной. Ее поддержали 63% опрошенных респондентов. Диссертант считает целесообразным разъяснить данный вопрос на уровне судебного толкования.

В п. «б» ч.2 ст. 2291 УК РФ и п. «б» ч.3 ст. 289 УК РТ предусмотрен такой квалифицирующий признак как их совершение «должностным лицом с использованием служебного положения».

Проанализировав этот квалифицирующий признак контрабанды контролируемых веществ[19], А.М. Сибагатуллин, пришел к выводу, что контрабанда может совершаться не только должностным лицом, но и служащими государственных учреждений, которые при совершении аналогичного преступления, могут использовать свое положение. На этом основании в анализируемой норме автор предложил заменить слово

«должностным» на фразу «лицом с использованием своего служебного

152

положения».

Поддерживая эту позицию и проанализировав ст. 289 УК Таджикистана (контрабанда), считаем, что пункт «б» части 3 этой статьи, рационально изложить в такой же редакции.[20] [21]

Квалифицирующие признаки - «с применением насилия не опасного для жизни или здоровья либо угрозой применения такого насилия» и «с применением насилия опасного для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия», закреплены в п. «в» ч. 2 и п. «б» ч. 3 ст. 2022 УК Таджикистана. Данная норма предусматривает ответственность за хищение прекурсоров с целью изготовления и производства наркотиков. В уголовно-правовых нормах России, предусматривающих ответственность за неправомерные действия с исследуемыми предметами, указанные квалифицирующие признаки отсутствуют. Положительным является то, что установление повышенной ответственности за хищение прекурсоров в Таджикистане, в том числе и при наличии указанных квалифицирующих признаков, позволили установить адекватные санкции, учитывающие причинение вреда, как отношениям собственности, так и отношениям в сфере охраны здоровья населения. Нами уже высказывалось предложение о дополнении УК РФ такой же нормой. При этом целесообразно отразить в ней рассматриваемые квалифицирующие признаки.

По смыслу и содержанию под хищением прекурсоров подразумевается их противоправное изъятие у собственника (владеющим ими, как легально, так и неправомерно), совершенное в форме кражи, мошенничества, грабежа и разбоя, присвоения или растраты, злоупотребления служебным положением, и является оконченным в зависимости от формы хищение. Данное разъяснение таджикского Пленума Верховного Суда[22] относится исключительно к наркотическим и психотропным средствам, а также содержащим эти вещества растениям и их частям.

Согласно п. «б» ч.3 ст. 2021 УК РТ особо квалифицирующим признаком этих преступлений признается совершение деяний, указанных в первой части этой статьи, при опасном либо особо опасном рецидиве.

Как указывает постановление Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами», на примере преступлений предусмотренных статьями 200 - 205, противоправные деяния с указанным признаком могут квалифицироваться лишь при условиях указанных в статье 21 УК Таджикистана.[23] Закрепленные законом условия опасного и особо опасного рецидива в УК Таджикистана аналогичны статье 18 УК России. Однако уголовное законодательство России не предусматривает совершение исследуемых преступных деяний с рассматриваемым квалифицирующим признаком. В Российской Федерации рецидив учитывается при индивидуализации наказания (ст. 68 УК РФ). Говорить о преимуществах и недостатках данного аспекта является затруднительным в виду того, что в теории уголовного права, как России, так Таджикистана, почти не описываются субъективные признаки рецидивиста.[24] Данный вопрос был рассмотрен и подвергся тщательному анализу со стороны российских ученых. Они считают, что при признании лица рецидивистом, прежде всего, необходимо принимать во внимание антиобщественную направленность и социальную запущенность личности и т. д., а не наличие формальных оснований признания лица рецидивистом, указанных в законе. Необходим факт повышенной опасности такого лица.[25] Данная позиция представляется более обоснованной.

Приведенные доводы позволили диссертанту обосновать предложение об исключении квалифицирующего признака «при опасном либо особо опасном рецидиве» из статьи 2021 УК Республики Таджикистан.[26]

Следующий рассматриваемый квалифицирующий признак - совершение исследуемых деяний «из корыстных побуждений» и «повлекшее по неосторожности причинение вреда здоровью человека или иные тяжкие последствия».

Так, постановление Пленума Верховного Суда России от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», в п. 22 дало четкое разъяснение корыстным побуждениям и деяниям, повлекшим по неосторожности причинение вреда здоровью человека или иные тяжкие последствия.[27] Согласно проведенным диссертантом опросам толкование данных признаков не вызывает затруднений у практических сотрудников. Также следует отметить, что не встречались эти квалифицирующие признаки и в числе исследованных уголовных дел.

В уголовном законодательстве Таджикистана в аналогичном преступлении, в ч. 2 ст. 206'1, предусматривается ответственность за нарушение правил обращения с исследуемыми предметами, повлекшее их хищение, либо причинение иного существенного вреда. Следует указать, что толкование признаков деяний предусмотренных частью 2 ст. 2061 УК РТ, в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами» отсутствует.

Для решения данного вопроса было бы лучше руководствоваться разъяснениями российского Пленума Верховного Суда,[28] учитывая, что статья 2061 УК Таджикистана, идентична статье 2282 УК России. Однако указанные толкования не раскрывают сущность деяний с рассматриваемым квалифицирующим признаком. В связи с этим, еще раз указываем на необходимость внесения изменений и дополнений в постановление Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами».

Еще одним квалифицирующим признаком исследуемых нами деяний является совершение контрабанды с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль (п. «в» ч. 4 ст. 2291 УК РФ) и с применением насилия или его угрозы к лицу, осуществляющему таможенный контроль (п. «в» ч.3 ст.289).

Приступая к анализу этого признака, следует отметить к лицам, осуществляющим таможенный и пограничный контроль, относятся должностные лица, сотрудники и служащие таможенных и пограничных органов, а также другие специалисты, оказывающие содействие данным органам, имеющие право находиться в пограничной зоне, либо в зоне таможенного контроля (например, сотрудники МВД, кинологи, медицинские работники, вирусологи и т.д.).

Ученые не пришли к единому мнению относительно понятий уголовно-правового значения насилия указанного в данном квалифицирующем признаке. Так, одни из них считают, в данном контексте имеется в виду физическое насилие, поскольку законодатель не использовал термин «угроза применения насилия» при формировании данного квалифицирующего признака. Не применение насилия, а лишь его угроза, не дает основания для квалификации с применением насилия.[29]

Другие, указывая на физическое насилие, утверждают, что угроза применения насилия необоснованно упущена законодателем, при формировании рассматриваемого квалифицирующего признака, так как лица, осуществляющие таможенный либо пограничный контроль, подвергаются психическому насилию чаще.[30] Диссертант солидарен с данным мнением. В частности, такой подход реализован в УК Республики Таджикистан (с применением насилия или его угрозы к лицу, осуществляющему таможенный контроль п. «в» ч.3 ст.289).

Ввиду приведенных доводов предлагаем дополнить квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 4 ст. 2291 УК РФ «с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль» фразой: «либоугрозой его применения».

В соответствии с п. «г» ч. 3 ст. 289 УК Республики Таджикистан квалифицирующим признаком признается контрабанда исследуемых предметов путем прорыва границы. УК РФ такой квалифицирующий признак не предусмотрен.

Рассматриваемый квалифицирующий признак, по мнению таджикского законодателя, обладает повышенной степенью общественной опасности и является особо квалифицирующим. Преступные деяния с данным признаком относятся к категории особо тяжких, наказание за которые предусмотрено в виде лишения свободы от 15 до 20 лет. Однако понятие содержания сущности данного квалифицирующего признака и его разъяснение в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами» отсутствует. Нет его и в других таджикских законодательных источниках. Эти обстоятельства свидетельствует о бесспорной актуальности сделанного ранее предложения о внесении изменений и дополнений в акт судебного толкования Республики Таджикистан.

Проведенное диссертантом изучение судебной практики позволило сделать вывод о необходимости совершенствования дифференциации уголовной ответственности за незаконный оборот прекурсоров путем введения нового квалифицирующего признака. Так, в 34% изученных уголовных дел незаконный оборот совершался с помощью современных информационно-коммуникационных технологий. Показательным является следующий пример.

О., привлечен к ответственности за покушение на незаконный сбыт прекурсоров. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. О, незаконно приобрел в целях последующего сбыта вещество, содержащее эфедрин и являющееся прекурсорам наркотических средств, поместил с целью дальнейшего незаконного сбыта в тайник, находящийся между гаражами, а другую часть стал хранить по месту своего фактического проживания. Реализуя преступный умысел с использованием информационной сети «Интернет» нашел покупателя Д., с которым достиг соглашения о сбыте ему прекурсора, для этого он предложил Д. пополнить на сумму 18200 рублей электронный кошелек в системе «Веб Мани», имеющего идентификатор № R....После получения подтверждения о пополнении Д. счета, открытого в платежной системе «Веб Мани», сообщил c помощью электронной переписки место нахождения тайника с прекурсорам. В тот же день он совершил аналогичным способом еще одно покушение на незаконный сбыт прекурсоров наркотических средств.[31]

О повышенной общественной опасности сбыта прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет) обосновывается двумя обстоятельствами. Во-первых, значительно увеличивается круг вероятных приобретателей, за счет большой аудитории, пользующейся информационно-коммуникационными технологиями. Во- вторых, незаконный сбыт прекурсоров с использованием названных технологий значительно затрудняет выявление и документирование этой преступной деятельности.

По мнению диссертанта, российский законодатель вполне обоснованно в 2012 году дополнил ч. 2 ст. 2281 УК РФ[32] таким квалифицирующим признаком как сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, совершенный с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет).

Однако как в российском, так и таджикском законодательстве отсутствует рассматриваемый квалифицирующий признак в нормах предусматривающих ответственность за сбыт прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ, что, по мнению диссертанта, не отражает в полной мере общественную опасность этих деяний. Как показало изучение уголовных дел, в последнее время все чаще встречаются случаи, когда лица, употребляющие наркотические средства, приобретают их не в готовом виде, а с использованием Интернета покупают прекурсоры и сами изготавливают наркотические средства.

Приведенные аргументы позволяют сформулировать предложения, направленные на совершенствование уголовного законодательства России и Таджикистана, выражающиеся в конструировании квалифицированного состава, состоящего в сбыте прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»). Это предложение поддержали 58% из числа опрошенных респондентов.

Подводя итог анализу проблем квалификации и отграничение незаконного оборота исследуемых веществ от смежных преступлений, отметим следующее:

Сущность содержания дифференциации уголовной ответственности состоит в изменении меры ответственности в зависимости от тех или иных обстоятельств, выражающихся в повышении или понижении санкции за неправомерные действия.

Сговор на совершение незаконного оборота прекурсоров возникает на стадии приготовления к преступлению. Последующее совместное совершение преступления двумя и более лицами должно признаваться совершенным группой лиц по предварительному сговору. Если же какие- либо лица вовлекаются в совершение преступление на стадии покушения, то данная форма соучастия отсутствует и содеянное ими должно признаваться пособничеством в совершении преступления.

В полной мере соответствующим теории соучастия следует признать правило квалификации рассматриваемых ситуаций, содержавшееся в постановлении Пленума Верховного Суда России от 15.06.2006 № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», до изменений, внесенных в него в 2015 году. Так, в четвертом абзаце п. 13 разъяснялось, что действия лица, выполнявшего роль посредника в сбыте или приобретении средств и веществ, являющихся предметом преступлений, предусмотренных ст. 228 и 2281 УК РФ, следует квалифицировать как соучастие в сбыте или в приобретении наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действует посредник. Указанное правило квалификации следует распространить и на незаконный оборот прекурсоров, а также изложить его в постановлениях Пленумов Верховных Судов России и Таджикистана.

Разъяснение вопроса квалификации участников организованной группы, целесообразно использовать в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном незаконному обороту прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ.

Основываясь на том, что законодатель, при формулировании квалифицирующего признака «использование служебного положения» использовал термин не «полномочия» а «положение» полагаем более аргументированной позицию тех авторов, которые предлагают признавать как использование юридических прав, так и фактических возможностей, которые имеются у лица вследствие должностного положения.[33]

Диссертант считает целесообразным разъяснить данный вопрос на уровне судебного толкования.

Проанализировав квалифицирующий признак привлечение к уголовной ответственности за контрабанду прекурсоров (п. «а» ч. 2 ст. 2261 УК РФ и п. «б» ч. 3 ст. 289 УК РТ), считаем, что данное деяние может совершаться не только должностным лицом, но и служащими государственных учреждений, которые при совершении аналогичного преступления, могут использовать свое положение. Поэтому, в рассматриваемом пункте данной нормы предлагаем заменить слово «должностным» на фразу «лицом с использованием своего служебного положения»}66

Приведенные доводы в данном параграфе, позволили диссертанту обосновать предложение об исключении квалифицирующего признака «при опасном либо особо опасном рецидиве» со статьи 2021 УК Республики Т аджикистан.[34] [35]

Также, ввиду приведенных доводов, предлагаем дополнить квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 4 ст. 2291 УК РФ «с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль» фразой: «либоугрозой его применения».

[1] Васильевский А.В. Дифференциация уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2000. - С. 4.

[2] Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. - 2-е изд., перераб. и доп. - М., 2000. - С. 64.

[3] Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. - СПб., 2002. - С. 62.

[4]См.:

https://bsr.sudrf.ru/bigs/portal.html#https://bsr.sudrf.ru/bigs/id=819d2d3ff4e4821dbdb6169b88d 552 e5&shard=Уголовные дела&1гот=р&г=!"диегу":"прекурсоров 228.4 УК

РФ"."tvpe":"ALL","sortOrder":"desc","start":10} (дата обращения 12.01.20017)

[5] Материалы органов дознания и годового отчета Таможенной Службы Республики Таджикистан.

[6] См.: Сборник Постановлений пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан по уголовным делам. - Душанбе. 2016. - С. 339.

[7] См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник /под ред. И. М. Мацкевича, Н. Г. Кадникова. - М., 2015. - С.321.

[8]См.: Сборник Постановлений пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан по уголовным делам. - Душанбе, 2016. - С. 338.

[9] См.: Ицр://Ьа8е.цагап1:.ги/1356161/(дата обращения 21.11.2016).

[10] Там же.

[11] См.: Бойцов А.И. Преступления против собственности. - СПб., 2002. - С. 669.

[12] См. например: п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 4 мая 1990 года «О судебной практике по делам о вымогательстве» // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М., 1997. - С. 463;

[13] См., например: п. 23 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // ГАРАНТ.РУ: http://www.garant.rU/products/ipo/prime/doc/1685377/#ixzz4gtlFxG7o.

[14] См.: Сборник Постановлений пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан по уголовным делам. - Душанбе, 2016. - С. 338.

[15] См.: http://base.garant.ru/1356161/ (Дата обращения 21.11.2016)

[16] См.: Сборник Постановлений пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан по уголовным делам. - Душанбе, 2016. - С. 339.

[17] См.: Владимиров В.А. Кириченко В.Ф. Должностные преступления. - М., 1965. - С. 6; Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д., Чхиквадзе В.М. Курс советского уголовного права. Особенная часть. - М., 1959.

[18] См.: Волженкин Б.В. Квалификация должностных преступлений (злоупотребление служебным положением, халатность, взяточничество). - Л., 1973. - С. 38-39; Соловьев В.И. Ответственность за злоупотребление служебным положением и приписки. - М., 1963. - С. 65; Здравомыслов Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация. - М., 1975. - С.15.

[19] п. «б» ч. 2 ст. 2291 УК РФ (Незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо Государственную границу Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, инструментов или оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, совершенные должностным лицом с использованием своего служебного положения.

[20] СибагатуллинА.М. Уголовно-правовое и криминологическое противодействие незаконному обороту прекурсоров в России: дис. ...канд. юрид. наук. - Ставрополь, 2015. - С. 64.

[21] Предлагаем заменить в п. «б» ч. 3 ст. 289 (Контрабанда) Уголовного кодекса Республики Таджикистан слово «должностным», на фразу «лицом с использованием своего служебного положения».

[22] См.: Постановление пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными веществами или прекурсорами» // Сборник Постановлений пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан по уголовным делам. - Душанбе, 2016. - С. 341.

[23] См.: Сборник Постановлений пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан по уголовным делам. - Душанбе, 2016. - С. 340.

[24] Все определения рецидива даются в теории уголовного права с позиций объективных признаков: количества судимостей и тяжести преступлений; систематичности совершения тождественных или однородных преступлений, количества судимостей, многократности совершения тяжких преступлений и осуждения к лишению свободы; умысла, определенной тяжести преступлений, количества преступлений и т. д.

[25] См.: Уголовное право России. Общая часть: учебник / Д.И. Аминов, Л.И. Беляева, В.Б. Боровиков и др.; под ред. В.П. Ревина. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Юстицинформ, 2009. - 496с. - С. 367.

[26] Статья 2021 УК РТ «Незаконные производство, изготовление, переработка, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка или пересылка прекурсоров».

[27] См.: п. 22 Постановление пленума Верховного Суда России от 15 июня 2006 г. № 14 «О

судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами».:

http://base.garant.ru/1356161/. (дата обращения 21.11.2016).

[28] Там же.

[29] См.: например, Родина Л.Ю. Ответственность за контрабанду: социальноэкономические, криминологические и уголовно-правовые аспекты. - Владивосток, 2004. - С. 155; Васильчиков И.С. Преступления в сфере экономики. - Ростов н/Д. Феникс, 2007. - С. 154; Кочубей М.А. Безопасность в сфере таможенной деятельности: (Уголовноправовой и криминологический аспект). - М., 2005 - ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право.- С.102.

[30] См.: например, Савчишкина О.Г. Контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры: уголовно-правовое и криминологическое исследование: монография. - Уфа: УЮИ МВД России, 2013. С. 62; Степанова О.Г. Контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры: уголовно-правовое и криминологическое исследование: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Челябинск, 2012. С. 18.

[31]

https://bsr.sudrf.ru/bigs/portal.html#https://bsr.sudrf.ru/bigs/id=12d32bc13a5272c0619ea01c31d e6566&shard=Уголовные дела&from=p&r=("querv":"трев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела в отношении:"."tvpe":"ALL"."sortOrder":"desc".

[32] Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные сбыт или пересылка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества.

[33] См.: Волженкин Б.В. Квалификация должностных преступлений (злоупотребление служебным положением, халатность, взяточничество). - Л., 1973. - С. 38-39; Соловьев В.И. Ответственность за злоупотребление служебным положением и приписки. - М., 1963. - С. 65; Здравомыслов Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация. - М., 1975. - С.15.

[34] Предлагаем заменить в п. «б» ч. 3 ст. 289 (Контрабанда) Уголовного кодекса Республики Таджикистан слово «должностным», на фразу «лицом с использованием своего служебного положения».

[35] Статья 2021 УК РТ «Незаконные производство, изготовление, переработка, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка или пересылка прекурсоров».