Необходимо дать следующее определение исследуемому правовому явлению: односторонние правозащитные меры - это действия самостоятельного, одностороннего характера, реализуемые субъектами гражданского права с целью пресечения нарушения субъективных прав или угрозы такового и их реального восстановления посредством направленного воздействия на обеспечение неприкосновенности, изменения или прекращения правоотношения, соразмерно с характером причиняемого вреда и в соответствии с законом.

Подобное правовое понятие необходимо в гражданском праве для того, чтобы систематизировать и едино осмыслить, казалось бы, различные по своему внешнему проявлению, но схожие по своей природе и функциям воздействия на правоотношения меры, вместо типичной попытки размежевания их по несущественным, второстепенным признакам. Системность в понимании и правоприменении подобных мер позволит более эффективно использовать механизм защиты гражданских прав в целом и неюрисдикционные средства воздействия на участников частных правоотношений. В настоящее время в юридической литературе уже утвердились, например, такие юридические понятия как: «способы самозащиты», «меры оперативного воздействия», «оперативные способы обеспечения обязательств», «оперативные санкции» можно также назвать и другие определения, которые, в сущности, характеризуют одни и те же правовые меры. Существуют даже попытки придать этим понятиям некое доктринальное исчерпывающее содержание в условиях современного законодательства, что вряд ли является целесообразным, поскольку сам закон не дает им ни закрытого содержания (способы обеспечения обязательств), ни догматического определения (самозащита, меры оперативного воздействия). Одни и те же односторонние действия правозащитного характера в гражданских правоотношениях можно отнести к уже сложившимся юридическим понятиям, таким как: «меры оперативного воздействия», «способы самозащиты», «оперативные способы обеспечения обязательств», что создает трудность в квалификации и применении норм законодательства в подобных случаях, поскольку каждое из названных понятий объединяет лишь часть односторонних защитительных мер в гражданском праве, как правило, не очень убедительно. Некоторые действия субъекта гражданских правоотношений с защитительным намерением могут по своим признакам включены в любое из сложившихся юридических понятий, проявляя себя в качестве способа самостоятельной защиты гражданских прав, меры оперативного воздействия и даже являясь способом обеспечения исполнения обязательства (удержание имущества должника[1], например в подрядном обязательстве, приостановление исполнения встречного обязательства). В судебной практике можно неоднократно встретить, например отнесение права удержания к способу самозащиты, и такая формулировка суда будет вполне основанной на законе[2], поскольку современное законодательство не определяет четко, как совместимы эти два понятия. Поэтому, субъектам правоприменения не понятно, считать ли удержание «пресекательной самозащитой» права или понятие самозащиты не относится ко всем самостоятельно применяемым односторонним мерам защиты, а соответственно не ясным остается вопрос, применим ли принцип соразмерности самозащиты при удержании имущества (например, можно ли удержать вещь, значительно превышающую по стоимости размер требования кредитора). При относимости удержания вещи к пресекательному способу самозащиты (ст. 14 ГК РФ) вполне разумным следует полагать применение и принципа соразмерности в этой мере. Хотя механизм действия удержания имущества, как представляется, не должен подчиняться ныне действующему общему правилу о способе самозащиты (ст. 14 ГК РФ), поскольку он регламентируется отдельными нормами, которые действуют как специальные и логически в законе никак не связаны со ст. 14 ГК РФ. Такая односторонне применимая мера, как удержание вещи должника носит правозащитный характер и относится к понятию формы самозащиты, то есть является односторонней правозащитной мерой. Поэтому, если бы ГК РФ имел иной развернутый характер понятия самозащиты как комплексной формы защиты прав, то в подобной системе праву удержания нашлось бы место и вопросов о действии принципа соразмерности в применении этой меры не возникло бы, как и отношения её к подобному юридическому понятию. В системном механизме правового регулирования самозащиты удержание вещи вполне лаконично вписалось бы в понятие такой формы защиты прав и имело бы связанный с общей нормой механизм соразмерности.

Спор относительно понятия «формы», «способа», «средства» и «меры» защиты имеет давний характер. Так, наиболее актуальный современный взгляд на понятие формы защиты прав сводится к тому, что это «комплекс внутренних согласованных организационных мероприятий по защите субъективных прав, протекающих в рамках единого правового режима» . А.И. Базилевич вносит существенную коррективу в это понятие, исходя из современных реалий существования самозащиты, поэтому уточняет его тем, что осуществляются эти организационные мероприятия надлежаще уполномоченными органами, а также самим управомоченным лицом (носителем права) . Это добавление существенно, поскольку отражает, что формы защиты прав взаимосвязаны с деятельностью либо юрисдикционных органов, либо исключительно с односторонней деятельностью самого субъекта защиты. Форма защиты - это комплексный институт, предполагающий существование ряда взаимосогласованных правил материального и процессуального права, включает в себя и деятельность субъек- [3] [4] тов правоотношений по применению этих правил. Подобный подход обоснованно расширяет понятие формы защиты за рамки лишь юрисдикционного механизма (судебного, административного), что позволяет учесть явление самостоятельной защиты прав, отраженное в законодательстве. Однако следует учитывать, что юрисдикционная форма защиты более системна, поскольку, включает в себя весомый отраслевой процессуальный механизм, в то время как самозащита реализуется в рамках материального права и «неравновесная» с юрисдикционной формой. Может быть, еще и в силу подобной причины в теории права до сих пор самозащита не фигурирует в систематизации форм защиты. Юрисдикционная форма защиты является элементом государственного посредничества между равными субъектами. Самозащита в материальном праве

23

реализуется односторонне и предполагает понуждение и принуждение контрагента таким же равным субъектом правоотношения, не наделенным властными полномочиями. В юридической науке советского периода подход к форме защиты прав естественно отражал исключительно юрисдикционный механизм, поскольку понятие частного элемента защиты противоречило духу советского права. Д.М. Чечот выделяет пять форм защиты субъективного гражданского права и охраняемого законом интереса: судебную, административную, арбитражную, нотариальную и общественную. Ю.К. Осипов различает государственную, общественную, смешанную и третейскую формы разрешения юридических дел, предполагая возможность их дальнейшего деления[5] [6] [7]. Некоторые правоведы в установлении понятия формы защиты прав учитывают лишь юрисдикционную защиту, так, А.П. Вершинин выделяет три формы юрисдикционной защиты: судебную, административную и смешанную. При этом судебную он делит на защиту судами общей юрисдикции, арбитражными и третей- скими.[8] М.С. Шакарян также выделяет три формы защиты: судебную, общест

венную и административную. Некоторые авторы выделяют не форму защиты прав, а особый порядок их защиты. По сути «порядок защиты» тождественен понятию «формы защиты». Так Д.Ф. Еремеев различает пять порядков защиты: обращение в суд, в третейский суд, в товарищеский суд, в профсоюзные организации, в иные общественные организации . В.П. Воложанин выделяет не порядок защиты, а спорный и бесспорный порядок принудительного осуществления субъективных гражданских прав и интересов . А.А. Добровольский и С.А. Иванова делят формы защиты гражданских прав и интересов на исковую и неисковую. Спорные правовые требования, подлежащие процессуальной защите называются исковыми, а те, которые не подлежат процессуальной защите (например, при защите права в административном порядке), исковыми не называ-

30

ются .

Корифей советской цивилистики О.А. Красавчиков разграничивает формы защиты с учетом специфики объекта и характера защищаемого права. Он выделяет такие формы защиты: признание права, восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, его нарушающих; присуждение к исполнению обязанности в натуре; прекращение или изменение правоотношения; взыскание с лица, нарушившего право, причиненных убытков, а в случаях предусмотренных законом или договором, неустойки (штрафа, пени) . Сравнивая подобную классификацию с современной системой способов защиты гражданских прав, представленную в ст. 12 ГК РФ, можно констатировать, что О.А. Красавчиков в понятие формы защиты вкладывал ныне утвердившееся содержание понятия способа защиты.

Наиболее удачное понимание формы защиты прав предложили, как представляется, Г.А. Свердлык и Э.Л. Страунинг. Они отмечают о существовании в [9] [10] [11] [12] [13] действующем законодательстве трех форм защиты: судебной, административ-

32

ной и самозащиты . В связи с этим, правоведы предложили п. 2 ст. 11 ГК РФ изложить в следующей редакции: «Защита гражданских прав в административной форме или в форме самозащиты осуществляется в случаях, предусмотренных законом. Действия по самозащите гражданских прав, а также решения, принятые в административном порядке, могут быть обжалованы в суд» . Авторы также предложили исключить из текста ст. 12 «Способы защиты гражданских прав» ГК РФ слова «самозащиты права», поскольку, по их мнению, самозащита является формой, а не способом защиты нарушенных гражданских прав.

Анализируя подходы советских и современных цивилистов можно прийти к выводу, что наиболее оптимальный подход в понимании форм защиты гражданских прав в условиях ныне действующего гражданского законодательства должен быть основан на разграничении юрисдикционного и неюрисдикционного порядка защиты. В современных условиях возродившегося частного права в России этот подход наиболее оправдан, поскольку учитывает односторонний элемент защиты, однако для закрепления такого подхода в современном праве требуется существенная работа по изменению гражданского законодательства. Неюрисдикционная форма защиты прав должна получить более выраженное и системное оформление в законе. В настоящее время в гражданском законодательстве нет явного выражения этих научных категорий.

Следующий научный вопрос открывается в связи с существованием понятия «формы» защиты гражданских прав - как соотносится с этим понятием «способ» и «мера» односторонней защиты гражданских прав, а также понятие «средство» защиты. О способах защиты упоминается в Конституции РФ, а именно, то, что для защиты своих прав и свобод каждый может воспользоваться всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ). С.А. Савченко, И.В. Тордия, анализируя понятие способа защиты в современном гражданском праве, приходят к выводу, что система способов защиты гра- [14] [15]
жданских прав и охраняемых законом интересов должна быть открытой и динамичной, способ защиты - это не только прямо предусмотренный, но и санкционированный (допускаемый) нормой права вариант поведения управомоченного на защиту лица в случае нарушения субъективного права и законного интереса[16] [17]. В этом определении правоведы подчеркивают, что система способов защиты гражданских прав не должна быть ограничена лишь теми элементами защиты, которые прямо названы в нормативных актах. Некоторые авторы полагают, что отсутствие в законе упоминания о данном способе защиты означает

93-98.

отсутствие самого способа как возможного варианта поведения управомочен- 35

ного лица на случай нарушения его права или охраняемого законом интереса . Подобная позиция противоречит современному законодательству, поскольку в ст. 12 ГК перечисляется лишь примерный перечень основных способов защиты и он не является исчерпывающим. Большинство цивилистов «способы» и «меры защиты» рассматривают как равнозначные категории. Так в одном из известных учебных курсов по гражданскому праву отмечается, что если специальные нормы не устанавливают конкретные меры, то управомоченное на защиту лицо в праве выбирать способ из числа предусмотренных ст. 12 ГК РФ с учетом специфики нарушенного права и характера правонарушения[18]. О.Н. Садиков способ защиты характеризует как «меры, предусмотренные законом, а также выработанные договорной практикой»[19] [20] [21]. Е.Е. Богданова разделяет эти понятия, указывая на то, что «способ» защиты - понятие более объемное, нежели «мера» . На ее взгляд, те авторы, которые смешивают эти понятия, допускают ошибку. Так В.А. Хохлов называет способы защиты мерами защиты . А.П. Сергеев понимает под способами защиты субъективных гражданских прав
закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя[22]. Е.Е. Богданова обращает внимание, что те же авторы применительно к понятию ответственности говорят о «способах», включая в это понятие «методы, приемы реализации», то есть некую последовательную деятельность. В связи с таким подходом автор обнаружила его ошибочность, поскольку нелогично в понятии «ответственности» выделять ее способы, а в понятии «защиты» ассоциировать ее способы с мерами. Нелогичность такой позиции, по ее мнению, состоит в том, что «защита» - понятие более широкое, чем «ответственность» и включает в себя понятие «ответственность», следовательно, в понятии «защита» также следует выделить «способ защиты», который включает в себя «методы, приемы реализации», то есть определенную последовательность действий, что не тождественно понятию «меры защиты». Отчасти можно согласиться с подобным утверждением Е.Е. Богдановой; представляется, что понятие «способ» защиты является более емким, нежели понятие «мера» защиты. Далее Е.Е. Богданова обращает внимание, что в ст. 12 ГК РФ выделены именно способы защиты, например, защита гражданских прав путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Здесь, по мнению данного автора, указывается именно на приемы (методы) защиты. В данном случае обладатель нарушенного субъективного права будет выполнять ряд действий в определенной последовательности и в установленном законом порядке[23]. Таким образом, все элементы ст. 12 ГК РФ следует считать именно способами. Однако Е.Е. Богданова, раскрыв собственное понимание «способа защиты», не раскрывает понятие «меры защиты». Следуя логике изложения материала автором статьи, можно полагать, что понятие «меры» уже понятия «способы», и не включает в себя
приемы, методы, последовательность действий, поскольку является лишь одним из таких оригинальных приемов реализации защиты.

Действительно, если анализировать понятие «пресечения правонарушения», то согласно с подобным подходом - это ряд последовательных действий субъекта защиты. Субъект защиты применяет конкретные правовые меры воздействия на нарушителя, с целью пресечь нарушение или восстановить уже нарушенное право. В числе таких мер присутствуют и односторонние правозащитные меры. Пресекательная самозащита - это действительно характерный и допустимый способ защиты прав, который предполагает завершение механизма его реализации до необходимости пресечь нарушаемое право. Он не допускает выход за рамки пресечения нарушения права. При таком подходе ряд потенциально возможных односторонних правозащитных действий сторон «восстановительного» характера, главным образом внедоговорных гражданско-правовых отношений, не «вписывается» в это понятие, что еще раз подчеркивает - закрепление самозащиты лишь как пресекательного способа самозащиты существенно сужает перспективы этой формы защиты в гражданском праве. Поскольку пресечение правонарушения уже поименовано в ГК РФ в качестве способа защиты наравне со способом защиты самозащитой, нелогично вообще существование статьи о самозащите как о способе пресечения правонарушения. Поэтому если понимать «меру защиты» как входящую в понятие «способ защиты», то лишь часть односторонних правозащитных мер подпадает под понятие способа пресечения правонарушения. Например, одностороннее действие в состоянии необходимой обороны с целью пресечения правонарушения является мерой пресекательной и входит в понятие способа пресечения правонарушения. Другие односторонние правозащитные меры, такие как: внедоговорное задержание вещей, «владельческая самопомощь» (защита посредством отобрания силой объекта титульного правообладания и немедленное его восстановление посредством овладения вновь отнятым объектом) уже не относятся к пресекательному способу защиты, поскольку реализуются с целью восстановления уже нарушенных прав самостоятельно и односторонне. В договорных правоотношениях - одностороннее требование отмены дарения, связанного с противоправными действиями в отношении дарителя или его родственников можно рассматривать как восстановительную меру защиты гражданских прав (п. 1 ст. 578 ГК РФ). Однако подобная мера - требование - может быть реализована только при встречном выполнении одаряемым такого действия, если имущество находится в его владении. Реальное восстановление нарушенного права только лишь одним односторонним и самостоятельным восстановительным действием - мерой защищающегося в данном конкретном случае не может реализоваться. Оно может осуществиться односторонним порядком, только если имущество на момент объявления о применении такой правозащитной меры находится во владении у дарителя. В противном случае добиться восстановления нарушенного права можно только выполнением действия по возврату имущества одаряемым либо истребованием такого имущества принудительно в судебном порядке.

Ряд правозащитных мер гражданского права всего лишь одним своим единичным применением реализуют сразу весь способ защиты, например удержание вещи должника - это односторонняя правозащитная мера, которая всего лишь одним действием ретентора пресекает нарушение договорного обязательства, то есть реализует такой способ защиты, как пресечение нарушения. Однако реальное восстановление права происходит уже в юрисдикционном порядке посредством обращения взыскания на эту вещь судом. Следовательно, одна лишь оперативная (дефензивная) мера по удержанию вещи (юридический факт удержания вещи во владении кредитора без обращения взыскания) является реализацией целиком пресекательного способа защиты, понятие «меры» и «способа» в этом конкретном случае совпадают и это подчеркивает близость понятий. Многие односторонние правозащитные меры, направленные на реализацию способа пресечения нарушения права или угрозы нарушения (предвидимого нарушения), способны единичным их применением субъектом права реализовать целиком пресечение нарушения - способ защиты и цель, ради которой и совершалось такое действие. Так же всего лишь единичной односторонней правозащитной мерой, направленной на реализацию восстановления нарушенного права, в некоторых случаях можно его реально восстановить. Например, покупатель по договору поставки имеет право в одностороннем порядке реализовать товар, принятый им на ответственное хранение, от которого он отказался, в связи с различными нарушениями договора поставщиком, и таким образом односторонне восстановить нарушенное право (п. 2 ст. 514 ГК РФ). В случае же с правозащитной односторонней отменой дарения, подобная единичная мера может и не восстановить нарушенное право, поскольку фактического владения имуществом даритель на момент реализации такого защитительного права может не иметь. Скорее всего, ему придется обратиться в суд, за юрисдикционной защитой, чтобы истребовать вещь в натуре. Поэтому нет существенных оснований диаметрально разграничивать «способ» и «меру» защиты. Возможных односторонних правозащитных мер, реализуемых субъектами гражданских правоотношений, больше, чем способов, поскольку мера включает в себя понятие «действия» и таких действий может быть значительное множество, но каждое из них реализует тот или иной способ защиты и может с ним совпадать по содержанию.

Д.А. Муратова отмечает недостаток современной теории права в вопросе соотношения понятий «способ», «мера», «средство» защиты, подчеркивая, что эти понятия различные и каждое имеет свою смысловую нагрузку. Рассмотрение подобных понятий как тождественных представляется необоснованным, так как не отвечает их юридической природе[24]. Автор отмечает, что понятие «способ» защиты гражданских прав отсутствует в законе. В ст. 12 ГК РФ закреплен общий перечень способов, к которым может обратиться лицо для защиты нарушенного права. Формулировка данного понятия представляет сложность в связи с наличием ряда близких по значению слов таких как «средство», «мера», «форма». Понятие «способов защиты» необоснованно, по ее мнению, смешивается с четырьмя правовыми категориями: под способом защиты понимаются 1)

«меры»; 2) «средства»; 3) «действия»; 4) «требования». Д.А. Муратова выделяет мнения правоведов, которые ассоциируют понятие «способа» защиты с понятием «меры» защиты. Авторы, которые рассматривают понятие «способ» как равнозначный понятию «мера», подчеркивают принудительный их характер. Так в учебнике под общей редакцией Е.А. Суханова способ защиты гражданского права определяется как «конкретная мера, посредством которой устраняется нарушение права»[25]. В учебнике под общей редакцией А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого способы защиты гражданских прав определяются как закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя[26]. В учебнике под редакцией Б.М. Гонгало, Т.И. Илларионовой, В.А. Плетнева способы защиты понимаются как меры реакции управомоченных лиц на нарушение гражданских прав[27]. Вторую условную группу ученых, рассматривающих понятие способа защиты ассоциативно с понятием средства защиты представляет В.В. Витрянский, который определяет способы защиты гражданского права как средства, с помощью которых могут быть достигнуты: пресечение, предотвращение, устранение нарушения права, его восстановление и (или) компенсация потерь, вызванных нарушением права[28]. Третий подход в понимании способа защиты как «отдельного действия, движения, системы действий»[29]. Четвертый условный подход к понятию способа защиты понимается как «требование». Сторонником такой ассоциации понятий является А.П. Вершинин, который под способом защиты понимает требование особого рода. Этот автор рассматривает требования о защите (охранительные требования) «дополнительными», то есть вспомогательны

ми . Вспомогательными такие требования являются по той причине, что обязательственные требования - «главные», основные. В таком определении подчеркивается второстепенный характер защиты прав. В целом представленный анализ ассоциативных взглядов на понятие способа защиты прав является наглядной иллюстрацией неточности и условности большинства юридических понятий, в том числе в вопросе защиты гражданских прав. В этом нет существенной проблемы, поскольку защитительные действия бывают разные по длительности реализации, по целевому назначению, понятие способа должно отражать главные цели защиты, которые сводятся к пресечению нарушения прав и их восстановлению. Реализация же таких главных, базовых направлений защиты права может осуществляться и мерами, и средствами и требованиями. Однако наиболее удачным понятием, отражающим разнообразие приемов реализации защиты гражданских прав, является все же понятие - «мера» защиты.

Д.А. Муратова пришла к собственному выводу относительно понятия способов защиты гражданских прав. По ее мнению, способы защиты гражданских прав представляют собой исчерпывающе предусмотренные ГК РФ или иными федеральными законами действия, последовательно осуществляемые управомоченными лицами или органами государственной власти, направленные на пресечение правонарушения и (или) восстановление нарушенного гражданского права. Реализация способов защиты может осуществляться как уполномоченным органом государственной власти, так и лицом, чье право нарушено. Таким образом, подобное мнение подчеркивает, что способы защиты сводятся к понятиям пресечения и восстановления прав. Меры односторонней самостоятельной защиты, как уже было установлено, могут даже в своем единичном применении реализовать целиком весь способ пресечения нарушения прав, если такое действие изначально направлено на пресечение нарушения права. Однако, думается, нет необходимости указывать на исчерпывающий характер способов защиты в законе, необходимо лишь конкретизировать, в каких рамках [30] применяются отдельные правозащитные меры, например, что они могут применяться для пресечения нарушения прав или их восстановления.

Ю.Н. Андреев также обращает внимание на отсутствие единства в понятии способов и мер защиты. Автор выделяет следующие научные позиции в этой дискуссии. Одни исследователи понимают меру защиты как принудительную деятельность государства, другие рассматривают её как оперативную одностороннюю принудительную деятельность самого управомоченного лица, нуждающегося в защите, без обращения за защитой права к компетентным государственным или общественным органам. Третья позиция состоит в том, что мера ассоциируется со способом защиты права[31]. Ю.Н. Андреев полагает, что понятие меры защиты в определенной степени тождественно таким понятиям, как средства, способы принуждения обязанного субъекта (должника) для достижения целей правовой защиты[32]. То есть Ю.Н. Андреев, как и Д.А. Муратова обращает внимание на разность научных формулировок и их нестабильность в вопросе защиты гражданских прав, а также на совпадение по содержанию ряда юридических понятий.

В заключение представленной дискуссии следует обратить внимание на позицию Б.С. Монгуш, исследовавшую гражданско-правовое понятие «средства» защиты, представив его как более широкое понятие по отношению к «способу», «мере» защиты. Б.С. Монгуш определяет гражданско-правовые средства защиты как «совокупность нормативных установлений, институтов, приемов и деятельность субъектов гражданских отношений по их реализации, направленная на достижение имущественных и личных неимущественных благ, обеспечиваемая государством и выполняющая определенные функции в сфере гражданского права»[33]. Автор подчеркивает объемность понятие «средства» защиты по отношению к понятию «способ» защиты, а следовательно, и к понятию «мера» защиты. В категории «средства» защиты правовед указывает на существенный её элемент - «правореализационную деятельность субъектов», подчеркивая её динамичный характер. Правовое средство в понимании Б.С. Монгуш - это лишь один из возможных вариантов поведения, характеризующийся «деятельностью»[34] [35]. «Деятельность» направлена на достижение правовой цели определяется усмотрением управомоченного субъекта. Реализуется правовое средство волевыми юридически значимыми действиями субъекта, совершаемыми в рамках общественных отношений . Следуя представленной убедительной точке зрения, можно констатировать, что категория «средство» защиты подчеркивает неразрывность «правовых мер» и «деятельности» по их реализации, направленных на достижение главных целей защиты - пресечения нарушения, и восстановления нарушенного права. Напрашивается вывод, что средство защиты - это, прежде всего, деятельность по реализации конкретных допустимых частным правом разнообразных мер защиты.

Способы пресечения и восстановления прав «мерны» по своей природе. Например, пресечение права, как правило, ограничено характером нарушения права, но такая современная формулировка некорректна для отрасли гражданского права, более актуально, если бы соразмерность пресекательных мер самозащиты была ограничена характером причиняемого вреда. Поскольку оценить характер нарушения в момент его совершения бывает крайне затруднительно, более логично говорить о соразмерности, причиняемому вреду, а не нарушению. В гражданском праве оценивается характер имущественных последствий правозащитного действия, в том числе от деяний, наказуемых публично. Оценка характера действия - нарушения важна для публичных отраслей права, в частности, для уголовного права, поскольку защита осуществляется от общественно-опасных посягательств такими же публично наказуемыми с объективной стороны действиями. Поэтому важно, чтобы такие действия были строго соразмерны характеру нарушения и не выходили за пределы необходимости защиты. В.В. Меркурьев, сравнивая пресекательную самозащиту (ст.14 ГК РФ) с необходимой обороной уголовного права пришел к выводу, что цивилисты, создав институт самозащиты, повторяют тот же путь, который в уголовном праве проходил институт необходимой обороны, ссылаясь на трудность оценки соразмерности действий обороняющегося нарушению прав. Может ли, в состоянии ли гражданин определить эту соразмерность в хозяйственно-бытовой сфере? Что ему для этого надо сделать? Как достичь нужного результата? Все это законодатель оставляет на усмотрение законопослушного гражданина и не дает ему даже общих юридических ориентаций[36]. В гражданских правоотношениях помимо пресечения нарушения прав, когда вред причиняется в данный конкретный момент чаще следует вести речь о восстановлении уже нарушенных прав, когда вред уже причинен. Односторонние правозащитные действия должны быть соразмерны причиняемому или причиненному вреду. Очевидно, что трудность вызывает как и в уголовном праве оценка правозащитных действий пресекательного характера, когда гражданское правонарушение реализуется реально.

Следует подвести итог представленной дискуссии. Самозащите как форме защиты прав присущи свои особые защитительные действия субъектов правоотношений мерного характера - меры защиты гражданских прав, реализующие основные способы защиты нарушенных прав, - такие как пресечение нарушения и восстановление нарушенных прав. Пресекательный характер самозащиты, закрепленной в современном законе (ст. 14 ГК РФ), следовало бы рассматривать лишь как способ самозащиты, который включает в себя определенную последовательность действий, осуществляемых управомоченным лицом. В рамках подобного пресекательного способа применяется множество конкретных односторонних правозащитных мер, поскольку большинство защитительных мер носит пресекательный характер. Пресечение нарушения права - первичная и оперативная цель односторонней защиты, но самозащита может реализовываться также и реально-восстановительными способами. Современное звучание ст. 14 ГК РФ следующее: «Допускается самозащита гражданских прав. Способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения». В указанной статье законодатель, по сути, указывает только на один способ защиты - пресечение правонарушения, подчеркивая множественность допустимых действий, речь идет именно о различных вариантах односторонних правозащитных мерных действий субъектов гражданских правоотношений. Такие действия иначе можно назвать мерами, поскольку любой подобный вариант действия, по сути, осуществляется в виде конкретного соразмерного воздействия на источник нарушения. Разовое одностороннее действие защищающегося может пресечь нарушение права. Например, односторонний отказ от исполнения договорного обязательства пресекает нарушение субъективных прав участника этого же правоотношения посредством существенного воздействия на его динамику и поэтому является правозащитной мерой. Единичное применение односторонней правозащитной меры реализует целиком весь пресекательный способ защиты права, понятия «способ» и «мера» защиты могут совпадать в том случае, если для реализации пресечения нарушения права достаточно, лишь одного соразмерного действия. Таким образом, различные односторонние правозащитные меры могут одновременно именоваться и способами самозащиты, в этом нет неточности. Это подчеркивает лишь, что в юридической науке многие понятия условны и не догматичны. Исходя из разделения понятия «форма» и «способ» самозащиты, статью 14 ГК РФ следовало бы изложить в следующем виде: «Допускается защита гражданских прав в форме самозащиты». Отдельно способы самозащиты (пресечение, восстановление прав) в законе можно не выделять, поскольку они уже поименованы в ст. 12 ГК РФ. Однако с целью включения в нашем праве восстановительной самозащиты[37]в ст. 14 ГК РФ необходимо указать, что «самозащита допустима посредством пресечения нарушения и восстановления прав». Необходимо выделить отдельные односторонние правозащитные меры, допустимые к применению в структуре понятия самозащиты. В отдельной статье Гражданского кодекса следует указать, какими мерами может реализовываться самозащита. Среди мер самозащиты необходимо выделить меры, реализуемые в условиях необходимой обороны, крайней необходимости, самопомощи, меры оперативного воздействия, включая и право удержания вещи, которое вполне логично при такой систематике будет рассматриваться как оперативно-обеспечительная (односторонняя правозащино- обеспечительная мера). Действия в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости должны лишь упоминаться в качестве допустимых пресекательных мер защиты, а правовое регулирование допустимости и соразмерности этих мер регламентируется публичным правом. Гражданско-правовые правозащитные меры внедоговорной реализации, противодействующие гражданскоправовым нарушениям, которые не являются общественно-опасными, следует именовать гражданской самопомощью, что подчеркивает принадлежность этих мер исключительно частному праву. Понятие необходимой обороны является целиком уголовно-правовым, поскольку речь идет об агрессивной защите от общественно-опасных, то есть преступных посягательств. Однако действия в состоянии крайней необходимости могут устранять различную по степени объективного проявления опасность, поэтому защитительные действия могут быть различными по степени вредоносности. Отражение опасности в состоянии крайней необходимости посредством причинения не общественно-опасного вреда, а лишь гражданско-правового является самопомощью в состоянии крайней необходимости. Отражение опасности может причинять вред уголовноохраняемым отношениям, административным и гражданским.

Необходимо ввести в терминологию понятие мер оперативного воздействия (односторонние правозащитные оперативные меры) в договорных обязательствах. Это меры, направленные не только на радикальное изменение и прекращение договорного правоотношения, но и на его обеспечение. Последние меры можно обозначить как односторонние «оперативнообеспечительные» или «правозащитно-обеспечительные». Общее же понятие самозащиты, как формы защиты прав, должно в себя включать указание на ограниченность (мерность) ее совершения. Применение самозащиты может быть не только в результате нарушения (уже состоявшегося), но и в результате реальной угрозы его совершения, например, ряд правозащитных мер в договорных обязательствах допустим при предполагаемом возможном нарушении договорного обязательства.

Таким образом, наиболее оптимальным элементом понятия, которое подчеркивает природную сущность различных односторонних правозащитных действий сторон в гражданских правоотношениях следует считать термин «меры». Указание на «мерность» предполагает в себе элемент действия субъекта права. При этом в законе предлагается лишь возможность реализации такой меры, правореализационное мерное действие выполняется на собственное усмотрение субъекта права. «Мера» означает определенный предел, наличие дозволенных границ, с точки зрения философии - категория, отражающая единство качества и количества объекта; устанавливает предел, за которым изменение количества влечёт изменение качества объекта. До определенных границ (пределов) проявление односторонней воли с правозащитной целью является оптимальным и необходимым инструментом в механизме гражданско-правового регулирования, далее такого предела подобная активность сторон обязательства может играть отрицательную роль в правоотношении, нарушая юридическое равенство сторон - важнейшее и статутное начало гражданского права. Односторонние правозащитные меры носят характер «защиты права», именно в узком смысле этого понятия, когда ситуация требует уже не предупредить, а предотвратить «аномалию», «отрицательное действие», которое внешне согласно с внутренней созревшей осмысленной воли лица реализующего меры рассматривается как нарушение субъективного права. Защита осуществляется исходя из одностороннего субъективного восприятия этого внешнего отрицательного воздействия на субъективное право. Определить соразмерность и состав самого противоправного действия, даже его объективные границы часто бывает невозможно, главное, что для субъективной воли это внешняя аномалия, которая требует адекватных ответных действий. Необходимо, чтобы действия защищающегося были соразмерны причиняемому нарушением вреду, если речь идет о пресекательной самозащите. Реально-восстановительные односторонние правозащитные меры должны быть соразмерны причиненному вреду при условии допустимости формы самозащиты для восстановления нарушенных прав. Сам же характер совершаемого нарушения оценить сложно и зачастую и невозможно, в то время как в уголовном праве оценка правомерности самозащиты строится в том числе на оценке характера деяния. Носители нарушенного субъективного права могут самостоятельно применять только те односторонние правозащитные меры, которые не связаны с гражданско-правовой ответственностью. Судебные и иные юрисдикционные органы при осуществлении правоохранительной деятельности вправе применять в отличие от субъектов частноправовых отношений не только меры защиты, но и меры гражданско-правовой ответственности. Односторонние правозащитные меры являются лишь частью единого понятия «меры защиты», которое объединяет в себе меры государственно-властного принуждения и дозволенные частноправовые действия - отраслевые допустимые односторонние правозащитные меры в рамках самостоятельной формы защиты прав.

[1] Задержание и удержание имущества должника - разные правовые понятия, поскольку удержание применяется в отношении той вещи, которая находилась у ретентора в титульном владении (например, материал, принадлежащий заказчику, находится во владении подрядчика, которым удерживается). Задержание имущества - это, по сути, его захват с обеспечительной и правозащитной целью, которое случайно оказалось в фактическом владении ретентора, допустимость подобной меры в рамках современной пресекательной самозащиты в ГК РФ имеет спорный характер.

[2] Решение Арбитражного суда Ростовской области от 27декабря 2013 г., дело № А53-24192/2013. В решении отмечается следующее: «Довод ответчика о правомерности действий по удержанию спорного оборудования в целях обеспечения исполнения решения Арбитражного суда г. Москвы от 10.04.2012, по делу № А40 - 16722/12 несостоятелен, поскольку удержание ответчиком оборудования, принадлежащего истцу на праве собственности, как способ самозащиты гражданских прав (статья 14 Гражданского кодекса Российской Федерации) в данном случае выходит за пределы действий, необходимых для обеспечения исполнения указанного решения»; Решение Арбитражного суда г. Москвы от 31 декабря 2013 г. Дело № А40-99324/13. В решении отмечается следующее: «Досрочное расторжение договора в одностороннем порядке (односторонний отказ от исполнения договора - ст. 310, п. 3 ст. 450 ГК РФ, п. 2 ст. 610 ГК РФ) само по себе не является гражданско - правовым нарушением, а является таким же, как и самостоятельное удержание неустойки, способом самозащиты права, допускаемой законом (ст. 14 ГК РФ), и выбор участником гражданского оборота такого способа самозащиты не может быть обусловлен дополнительным обременением в виде уплаты денежной суммы, поскольку законом в такой форме способ защиты не предусмотрен (ст. 12 ГК РФ)».

[3] См.: Сергеев А.П. Гражданское право. Т. 1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т. 1. М.: Проспект, 2002. С. 337.

[4] Базилевич А.И. Формы защиты субъективных гражданских прав: дис. ... канд. юрид. наук. Ульяновск, 2001. С. 50.

[5] Яковлев В.Ф. Принуждение в гражданском праве // Избранные труды. Т. II. Гражданское право история и современность. Кн. 1. М.: Статут, 2014. С. 698.

[6] См.: Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1968. С. 53.

[7] См.: Осипов Ю.К. Подведомственность юридических дел. Свердловск, 1973. С. 93-99.

[8] См.: Вершинин А.П. Способы защиты гражданских прав в суде. Спб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1997. С. 20-21.

[9] См.: Шакарян М.С. Гражданское процессуальное право России / под ред. М.С. Шакарян. М.: Былина, 1996. С. 6.

[10] См.: Еремеев Д.Ф. Охрана имущественных прав советских граждан. Минск: Беларусь, 1970. С. 49.

[11] См.: Воложанин В.П. Судебные формы разрешения гражданско-правовых споров. Свердловск, 1974.

С. 7.

[12] См.: Добровольский, А.А., Иванова С.А. Основные проблемы исковой формы защиты права. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 25.

[13] См.: Советское гражданское право: учебник: В 2 т. Т. 1. 3-е изд., испр. и доп. / под ред. О.А. Красавчикова. М.: Высшая школа, 1985. С. 95-97.

[14] См.: Свердлык Г.А., Страунинг Э.Л. Защита и самозащита гражданских прав: учеб. пособие. М.: Лекс-книга, 2002. С.37.

[15] Там же.

[16] См.: Савченко С.А., Тордия И.В. О некоторых отдельных способах защиты гражданских прав и интересов // Закон и право. 2009. № 9. С. 45.

[17] См.: Краснова С.А. Принципы построения системы гражданско-правовых способов защиты: анализ доктрины и судебно-арбитражной практики // Закон. 2007. № 4. С. 96.

[18] См.: Гражданское право: учебник: В 3 т. Т.1 / отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М., 2006. С. 340341.

[19] Гражданское право: учебник. Т. 1 / под ред. О.Н. Садикова. М., 2006. С.52.

[20] См.: Богданова Е.Е. Формы и способы защиты гражданских прав и интересов // Журнал российского права. № 6. 2003. С. 42.

[21] См.: Хохлов В.А. Ответственность за нарушение договора по гражданскому праву. Тольятти, 1997. С.

0 См.: Гражданское право: Учебник. Ч. 1. 2-е изд., перераб. и доп. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Теис, 1996. С. 270.

[23] См.: Богданова Е.Е. Указ. соч. С.43.

[24] См.: Муратова Д.А. Правовая природа способа защиты гражданских прав // Российская юстиция. № 4. 2009. С. 18.

[25] Гражданское право: учебник. Т. 1 / отв. ред. Е.А. Суханов. М.: БЕК, 1998. С. 410.

[26] Гражданское право. Т.1 / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Проспект, 2005. С. 295.

[27] Гражданское право / под ред. Б.М. Гонгало, Т.И. Илларионовой, В.А. Плетнева. М.: Норма-Инфра-М, 2001. С. 54.

[28] Витрянский В.В. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имущественного оборота: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1996. С. 14.

[29] См.: Гудым В. Понятие способа защиты права налогоплательщика в арбитражном суде // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. № 1.; Юрченко О.О. Право на защиту и способы защиты охраняемого законом интереса в гражданском праве. Тверь: Тверской государственный ун-т, 2004. С. 42.

[30] Вершинин А.П. Выбор способа защиты гражданских прав. СПб.: Специальный юридический факультет по переподготовке кадров по юридическим наукам СПбГУ, 2000. С. 35-36.

[31] См.: Андреев Ю.Н. Механизм гражданско-правовой защиты. М.: Норма, 2010. С. 16.

[32] См.: Там же.

[33] См.: Монгуш Б.С. Средства защиты гражданских прав: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Саратов, 2012. С. 9.

[34] См.: Там же.

[35] См.: Там же.

[36] См.: Меркурьев В.В. Защита безопасности человека и его жизнедеятельности. М., 2006. С. 198.

[37] Возрождение восстановительной самозащиты в виде допустимой самопомощи - объективная необходимость для усиления частного права, в том числе в вопросе защиты прав. Мерный характер таких действий только усилит абсолютные частные права. В условиях традиционного господства публичного сектора во всех сферах жизни, частноправовая защита является необходимым «лекарством» усиления частного права. Подлинная свобода личности возможна не только в констатации наличия частных прав, но и в допустимости их всемерной защиты. В современных гражданских правоотношениях односторонние реально-восстановительные правозащитные действия уже активно используются, но в условиях отсутствия детального правового регулирования.