Ученые ВНИИ Генеральной прокуратуры СССР в своих исследованиях в 80-е годы прошедшего столетия обращали внимание, что «наиболее часто встречающейся ошибкой в оценке доказательств, свойственной более чем половине изученных дел, является то, что в основу выводов по делу кладется недостаточная совокупность доказательств. В каждом третьем случае допускалась недооценка показаний обвиняемого, отрицавшего свою вину, и эти показания должным образом не проверялись. В каждом четвертом случае следователи без мотивировки отвергали доказательства, противоречащие избранной ими версии, в каждом третьем - выводы следствия противоречили имеющимся в деле доказательствам либо были

178

внутренне противоречивы» .

К сожалению, по прошествии лет ситуация не изменилась к лучшему.

Адвокатская деятельность автора показывает, что в современной практике рассмотрения уголовных дел прослеживается недопустимый, на наш взгляд, алгоритм в исследовании и последующей оценке собранных по уголовному делу доказательств.

Свидетель, потерпевший дают в суде показания, которые отличаются от показаний, данных ими на предварительном расследовании. Как правило, по ходатайству государственного обвинителя суд оглашает в суде показания, данные указанными участниками процесса на предварительном расследовании. После оглашения следуют стандартные вопросы: «Вы давали на предварительном расследовании подписку об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний? Вы подписывали протокол допроса? [1] [2]

Вы тогда лучше помнили все, о чем говорили следователю, чем помните это сейчас?» Получив утвердительные ответы на поставленные вопросы, суд в основу обвинительного приговора берет показания свидетелей, потерпевших, данные ими на предварительном расследовании, а к их показаниям в суде относится «критически».

Если подсудимый в суде по каким-либо причинам меняет показания, данные им на предварительном расследовании, то чаще всего без особых усилий в исследовании мотивов смены показаний, суд сошлется на то, что «это способ обвиняемого уйти от уголовной ответственности», «что его показания на предварительном расследовании подтверждаются явкой с повинной» (более того, сама явка с повинной принимается как доказательство - «иной документ»), что «признательные» показания на предварительном расследовании даны обвиняемым в присутствии защитника» (как правило, это «защитник по назначению» и, к сожалению, есть случаи участия в деле так называемых «карманных адвокатов» («полицейских адвокатов»), которые, к сожалению, подчас, не присутствует на допросе подозреваемого, обвиняемого, а просто выписывают адвокатский ордер и «оптом» подписывают постановления, протоколы, составленные следователем по уголовному делу).

Достаточно часто возникают сложности с оценкой показаний, данных сотрудниками полиции на допросах их в качестве потерпевших, свидетелей: в одних случая суды доверяют им чрезмерно (к примеру, по уголовным делам, связанным с незаконным оборотом наркотических средств; по проверочным материалам, связанным с заявлениями граждан о применении к ним насилия со стороны полицейских), а в других делах показания полицейских суды относят к разряду «слабых», считая, что сотрудники полиции являются заинтересованными лицами.

Безусловно, это далеко не полный перечень «причин первого уровня».

«Причины второго уровня» определяются, прежде всего, условиями деятельности следователей и судей, носят объективный либо субъективный характер.

Субъективные, относящиеся к личности следователя и судьи, причины напрямую связаны со следственной и судебной ошибкой. Объективные же причины связаны со следственной и судебной ошибкой опосредованно через следователя и судью, который в ряде случаев может нейтрализовать отрицательное влияние этих факторов и не допустить, чтобы они превратились в причину следственных и судебных ошибок.

[1] Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. Планирование, организация. М., 1970. С. 57-58.

[2] Соловьев А.Б. [и др.] Законность в досудебных стадиях уголовного процесса России. С. 147.