На начальном этапе исследования проблем следственных ошибок автор, как и ряд других ученых-правоведов, придавал большое значение роли суда в восполнении пробелов предварительного расследования без направления уголовного дела на дополнительное расследование[1]. В советское и постсоветское время на основании ст. 20 УПК РСФСР, с одной стороны, направить дело на доследование ввиду неполноты и односторонности установления обстоятельств по делу было достаточно просто, что на практике и делалось, подчас, многократно по одному и тому же уголовному делу, но, с другой стороны, прокурор всегда мог опротестовать решение суда о направлении дела на доследование, ссылаясь на то, что суд сам не предпринял достаточных усилий самому восполнить пробелы предварительного расследования.

По требованиям УПК РСФСР суд сам оглашал в начале судебного следствия обвинительное заключение; именно суд, в том числе, и с целью восполнить пробелы предварительного расследования, первым начинал допрашивать подсудимого, потерпевшего, свидетелей, которые не подразделялись на свидетелей обвинения и защиты; мог по своей инициативе проводить любые судебные действия (вызов новых свидетелей, назначение судебных экспертиз и др.), вынести обвинительный приговор, даже если прокурор отказался от обвинения, дать свою квалификацию содеянного подсудимым, отличную от той квалификации, которую предлагал суду прокурор; мог по своей инициативе возбуждать уголовные дела, направлять дело на дополнительное расследование и др.

Безусловно, давались рекомендации, когда суд явно не должен был браться за то, что необходимо было выполнить по уголовному делу только на предварительном расследовании. Так, суду не следовало участвовать в собирании и исследовании доказательств, если ему приходилось разыскивать новые доказательства, то есть, выполнять несвойственную функцию розыска; если требовалось собрать и исследовать большой объем новых доказательств; если необходимо было произвести такие следственные действия, осуществить которые в условиях судебного разбирательства невозможно или затруднительно (обыск, выемка и т.п.)[2].

Следует заметить, что практически к указанной выше схеме деятельности суда призывает вернуться Следственный комитет Российской Федерации в известной предложенной им инициативе по законопроекту об институте объективной истины.

Многие ученые-процессуалисты, хотя и не предлагают в полном объеме восстановить прежний круг полномочий суда, но выступают за активную его миссию в условиях публичного судебного разбирательства.

А.С. Барабаш полагает, что на суд возложена функция правосудия, следовательно, суд должен быть активным[3]. По образному выражению А.Д. Бойкова, анемичный суд - это анемичная власть, при которой расцветает алчность и произвол сильного, но не торжество

правого[4].

За активный суд выступает и М.К. Свиридов[5].

По мнению В.И. Зажицкого, принцип состязательности не оставил места для многих важнейших ориентиров, которые традиционно использовались в уголовно-процессуальном законодательстве России, а также успешно используются в смешанном уголовном судопроизводстве цивилизованных стран - публичный характер уголовного

судопроизводства, всесторонность, полнота и объективность исследования уголовного дела, установление истины, активная роль суда в ее обнаружении и др. Полное устранение или существенное умаление этих важнейших системообразующих категорий, призванных обеспечивать эффективность судебно-следственной практики, является одной из существенных методологических ошибок, которая не может быть оправдана никакими аргументами[6].

Сторонник состязательного процесса А.В. Смирнов считает, что «вопрос об активности суда не имеет отношения к типу уголовного процесса - состязательному или следственноинквизиционному, - а принадлежит к самой сути правосудия; .. .состязательное построение уголовного процесса вовсе не исключает активности суда в исследовании доказательств»[7].

Рядом ученых-процессуалистов (А.Д. Бойков, З.З. Зинатуллин и др.) обозначена, как компромиссная, позиция, что суд должен проявлять активность не при собирании, а при проверке доказательств[8]. И использовать для этого все возможные средства.

В этой связи оригинальной выглядит позиция В.В. Васина: суд должен «компенсировать отсутствие у стороны защиты возможностей по формированию своей доказательственной базы, равных или сопоставимых с возможностями стороны обвинения, путем проявления собственной активности, направленной на собирание доказательств с целью проверки позиции (доводов) стороны защиты.; должно действовать правило о невозможности ухудшения положения подсудимого по сравнению с тем, которое вытекало из существа предъявленного ему обвинения, основанного на тех доказательствах виновности, с которыми он был ознакомлен по окончании предварительного расследования.- это предполагает необходимость установления в УПК РФ запрета на собирание как судом, так и стороной обвинения в ходе судебного разбирательства новой информации, которая может ухудшить или ухудшает положение подсудимого»[9].

И.Я. Фойницкий еще в начале прошлого века писал, что «роль уголовного судьи в процессе далеко не пассивная: он по собственной инициативе может вызвать нужных по делу свидетелей и вытребовать иные доказательства; он напомнит подсудимому о праве его давать объяснения и предъявлять возражения; будучи раз призван суждению по делу, но должен решить его справедливо, на основании всего имеющегося в деле материала»[10].

Ю.К. Орлов справедливо отмечает, что «...нельзя превращать суд в беспристрастного арбитра, фиксирующего победителя в споре. Все-таки уголовный процесс - это не спортивная борьба, где задача арбитров определить сильнейшего. Целью доказывания должна оставаться истина, а не присуждение приза победившей стороне. Поэтому за судом должна оставаться обязанность принять все возможные меры к установлению истины»[11].

В.А. Семенцов, И.И. Белохортов, ссылаясь на позиции Л.А. Воскобитовой, говорившей об активности суда, отводят суду активную роль в доказательственной деятельности[12].

Позиция ученых, разделяющих идею активности суда при проверке доказательств, выглядит убедительной. Ее разделяет и Конституционный Суд РФ. Свой вывод по этому вопросу он выразил в Определении от 20 ноября 2003 года №451-О, в котором указано, что осуществление судом в публичном по своему характеру уголовном процессе функции правосудия предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства как путем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем получения и исследования в рамках обвинения, предъявленного подсудимому, других доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом. Конституционный Суд РФ рассматривает данное право, как непременное условие для принятия правосудного решения[13].

В Определении от 18 июня 2004 года №204-О Конституционный Суд РФ также указал, что принятие решения судом о получении доказательства, предназначенного для проверки уже имеющихся в деле доказательств, не противоречит принципу состязательности[14].

На наш взгляд, именно активный суд имеет все процессуальные возможности выявлять, исправлять и предупреждать ошибки в уголовном судопроизводстве (следственные, судебные).

Вместе с тем, ученые ведут речь и об определенных «ограничителях» этой активности в современном уголовном судопроизводстве.

В.А. Лазарева отмечает, что чрезмерная активность суда, как и пассивная состязательность, чреваты опасными последствиями[15].

Суд должен быть инициативен, указывает Н.И. Газетдинов, в исследовании доказательств, но в рамках тех доказательств, которые представлены сторонами как в досудебном производстве, так и в ходе судебного разбирательства. Он считает, что суд не должен проявлять инициативу по собиранию доказательств, а полномочия суда, которые по действующему законодательству представляют суду по собственной инициативе собирать доказательства, должны быть исключены из УПК РФ. И, более того, уголовнопроцессуальный закон должен, по его мнению, содержать запрет суду самостоятельно собирать доказательства[16].

Л.А. Воскобитова предлагает в случае недостаточности доказательств для разрешения дела по существу предусмотреть в законе порядок, при котором суд вправе установить сторонам срок для представления ими дополнительных доказательств[17].

Рассмотренные выше позиции ученых, каждый из которых по-своему предлагает ограничивать активность суда, представляются нам интересными, в определенной части спорными и неоднозначными. По нашему мнению, стоит согласиться с позицией Н.П. Кирилловой, считающей, что если активность суда в истребовании доказательств путем проведения судебных действий имеет своей целью проверку и оценку доказательств, то эту деятельность следует расценивать как соответствующую принципу состязательности. В том случае, когда активность суда продиктована целью создания доказательственной базы стороны обвинения или защиты и укрепления их позиций, данная деятельность не согласуется с принципом состязательности[18].

Отвечая на вопрос о том, как оценить, законны ли действия суда по истребованию доказательств, по инициированию судебных действий и какова при этом цель суда, Н.П. Кириллова совершенно правильно указывает, что оценку действиям суда в процессе доказывания должен дать суд вышестоящей инстанции, рассматривающий жалобы и представления с учетом конкретных обстоятельств уголовного дела.

Орган, отвечающий за правосудность принятого решения, не может быть лишен возможности установить фактическую основу для этого решения. У судьи должен быть инструментарий для установления качественной фактической основы. Два инструмента даются суду для установления фактических обстоятельств дела. Первый - это стороны, заявляющие о фактических обстоятельствах дела и представляющие доказательства, подтверждающие их утверждения. Доказательства, представленные сторонами, исследуемые ими в судебном следствии, дают суду достаточно много информации о фактических обстоятельствах дела. Суд не подменяет стороны и создает все необходимые условия, чтобы они могли представить суду все, что они считают необходимым и значимым.

Однако доказательственная деятельность сторон может оказаться недостаточной для суда, поэтому суду дан второй инструмент - его собственная познавательная деятельность. Доказательства, представленные сторонами, надо исследовать, проверить и оценить. И если в процессе проверки у суда возникают сомнения в достоверности доказательства, если усматриваются противоречия и их нужно устранить, чтобы принять правильное, правосудное решение, безусловно, суд будет самостоятельно собирать доказательства, необходимые ему для вынесения такого решения. И нельзя ограничивать его полномочия по проверке никоим образом. В этом смысле следует признать, что в ст. 15 УПК РФ не очень удачно сформулирована функция разрешения дела. В ней собственно познавательные полномочия суда не нашли отражения, и создается обманчивое представление о том, что роль суда при выполнении этой функции состоит лишь в организации процесса и обеспечении прав сторон. Без собственной познавательной деятельности суда разрешения дела не может быть, но тот текст, который закрепляет в законе эту функцию, не раскрывает ее содержательного смысла.

Конституционный Суд Российской Федерации еще в 2003 году в своем Определении отметил, что «собирание доказательств не только является прерогативой сторон, но и входит в число полномочий суда, реализуемых в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством для производства судебного следствия»[19].

Анализ полномочий суда в ходе судебного следствия показывает, что законодатель дал суду возможность собирать доказательства. Например, суд вправе самостоятельно допрашивать свидетелей после их допроса сторонами. По некоторым следственным действиям законодатель прямо указал, что они могут проводиться по инициативе суда. Правоприменительная природа деятельности суда предполагает, что суд должен обладать правом обращения к сторонам с требованием устранить либо разрешить сомнение или по собственной инициативе проводить судебные следственные действия и самостоятельно устранять возникшие у него сомнения.

Эффективное использование судом своих «активных» полномочий позволяет своевременно выявлять, исправлять и предупреждать ошибки по уголовным делам, допущенные следователем, прокурором и самим судом.

Иной подход требуется, если возникает вопрос о неполноте и односторонности исследования обстоятельств дела. Что делать, если для суда недостаточно доказательств, а стороны пассивны; если стороны заявляют о фактах, но не подтверждают свое заявление доказательствами; если стороны не обращают внимания на отдельные факты, имеющие юридическое значение для правильного разрешения дела? Эти вопросы требуют законодательного регулирования, поскольку сейчас в УПК РФ ответов на них нет. Не исключается, что следует расширить полномочия суда в судебном следствии и предоставить ему право, не подменяя стороны, побуждать их к активным действиям. Например, предоставить суду право требовать от сторон предоставления дополнительных доказательств, если представленных доказательств недостаточно для признания фактов установленными. При этом суд мог бы объявлять перерыв и предоставлять сторонам определенное время для подготовки и заявления соответствующих ходатайств, приглашения в суд дополнительных свидетелей, специалистов или представления дополнительных документов. Подобные действия можно было бы рекомендовать судьям уже сейчас, с тем чтобы целенаправленно формировать такую практику. На подобную активность суда мог бы, к примеру, обратить внимание Пленум Верховного Суда РФ в своем руководящем Постановлении. Такая практика не противоречит УПК РФ и даже не требует специальных дополнений или изменений закона. Необходимо лишь правильно понимать содержание функции разрешения дела и разъяснять это судьям, а не вводить их в заблуждение надуманными спорами о состязательности.

Сторонниками пассивной роли суда являются Е.Б. Мизулина[20], И.Л. Петрухин[21], В.Д. Холоденко[22] и др.

Есть позиция: чем активнее суд будет проявлять инициативу в собирании и исследовании доказательств, тем сложнее ему будет пребывать в роли беспристрастного арбитра[23].

Несмотря на многообразие точек зрения по вопросу о роли суда в осуществлении правосудия и неоднозначность норм УПК РФ, следует подчеркнуть, что важным элементом содержания принципа состязательности в отечественной теории процесса, законодательстве и судебной практике всегда было признание за судом не только исключительного права разрешения дела по существу (ч. 1 ст. 8 УПК РФ), но и его обязанности по активному исследованию доказательств.

«Суд не может полностью положиться на активность участников судебного разбирательства... Суд самостоятельно исследует доказательства главным образом потому, что именно он должен решить, имело ли место преступление, совершил ли его подсудимый, виновен ли он в совершении данного преступления, подлежит ли наказанию, какое наказание должно быть ему назначено и т.д. Следовательно, активность суда есть проявление принципа публичности»[24].

Следует согласиться с мнением А.Д. Бойкова, что состязательность - это контролируемая судом процессуальная деятельность, направление которой - объективное и всестороннее исследование обстоятельств дела в границах обвинения и предмета

доказывания[25].

Пассивная роль суда в процессе доказывания находится в противоречии с требованиями ч. 4 ст. 7 УПК РФ («Определения суда, постановления судьи, прокурора, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными»), ст. 297 УПК РФ («Приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым»), ст. 299 УПК РФ («Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора»).

Если суд связан только теми доказательствами, которые представляются сторонами, то его решение вряд ли будет законным, обоснованным и справедливым, потому как те вопросы (ст. 299 УПК РФ), которые он обязан разрешить при вынесении приговора, невозможно установить опосредованным путем. Если судья молчит и наблюдает - это один результат, а если судья наблюдает и это сопровождается собственными усилиями судьи в установлении обстоятельств совершенного преступления - это, несомненно, другой результат.

Ч. 2 ст. 50 Конституции РФ предписывает суду как единственному органу государства, осуществляющему правосудие в Российской Федерации (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, ч. 1 ст. 8 УПК РФ), при отправлении правосудия не допускать использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Часть 4 ст. 29 УПК РФ обязывает судью при рассмотрении уголовного дела реагировать на каждый факт нарушения прав и свобод граждан. Иное отношение выглядело бы как крайний формализм и пренебрежение законными интересами личности.

Принцип состязательности в его классической форме наиболее полно реализован в англо-американской системе правосудия. Но и там, несмотря на то, что главная обязанность по представлению доказательств возложена на заинтересованные стороны, и правовой доктриной, и прецедентами подчеркивается активная роль судей судов первой инстанции. Согласно ст. 614 Федеральных правил о доказательствах для судов и магистратов США 1995 года, судья не ограничивается фактами и доказательствами, представленными по выбору сторон. Он вправе вызвать и допрашивать дополнительных свидетелей, экспертов, назначать экспертизу как по ходатайству сторон, так и по собственной инициативе[26].

Аналогичный подход существует и в английском судопроизводстве. Д.Л. Панк утверждает: «Судья не должен вмешиваться в процесс доказывания сторонами виновности или невиновности подсудимого, но когда речь заходит о ситуациях, когда у подсудимого нет защитника или он профессионально слаб, то подсудимый проводит защиту сам с должной помощью судьи. Это свидетельствует о том, что при любом типе процесса судье никогда не зазорно оказать содействие слабой стороне»[27].

В ключе этих положений надо отметить: «современное законодательство европейских государств развивает положения об активной роли суда в состязательном процессе (ст. 310 УПК Франции, ст. 244 УПК ФРГ), английское право все более проникается идеей, что уголовный процесс не должен сводиться исключительно к противоборству двух сторон в суде. Его задачей, прежде всего, является не победа кого-то из «процессуальных противников», а выявление лиц, действительно виновных в совершении преступления»[28]. По тому же пути идет практика Европейского суда по правам человека[29].

Сравнивая нормы УПК РФ с указанными положениями законодательств зарубежных государств, мы убеждаемся, что в России роль суда в исследовании доказательств по уголовному делу неоправданно принижена.

В научных исследованиях предпринимались и предпринимаются попытки разработать унифицированные стандарты доказанности обвинения в зависимости от категории уголовных дел, прохождения уголовных дел в различных стадиях уголовного судопроизводства и др.

В советское время в коллективе ученых-правоведов под руководством В.Н. Кудрявцева, изучавших эффективность правосудия и проблемы судебных ошибок, под стандартами доказанности обвинения понимались «вырабатываемые судебной практикой представления о совокупности доказательств, достаточных для вынесения обоснованного обвинительного приговора или другого процессуального акта». От стадии к стадии уровень стандартов доказанности обвинения должен повышаться. Стандарты доказанности, применяемые при вынесении приговоров, есть неписаные правила, применяемые судьями на основе их жизненного опыта, знания судебной практики, требований вышестоящих судебных инстанций к законности, обоснованности и справедливости приговора, а «рычагами» стандартизации являются отмена, изменение приговора; оставление приговора без изменений; частные определения в адрес судей; решения квалификационных коллегий судей.

Рассматривался даже вопрос о включении в память ЭВМ судебных прецедентов, что позволит со временем использовать «машинное мышление» в качестве консультанта следователя, прокурора и суда при оценке ими совокупности доказательств по уголовному делу[30].

На наш взгляд, дальнейшая разработка проблем стандартизации в доказывании может быть продолжена, но для недопущения ошибок по уголовному делу важными стандартами (задающими параметрами) продолжают быть полное, всестороннее и объективное исследование всех обстоятельств по уголовному делу, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, на основе относимых, допустимых, достоверных и достаточных (в каждом конкретном уголовном деле) доказательств.

Результаты деятельности активного суда важно посмотреть сквозь призму статистических показателей.

В 2015 году по первой инстанции суды Российской Федерации рассмотрели 936 525 уголовных дел.

В порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий к рассмотрению уголовного дела суды возвратили прокурору 9 817 дел или 1,05% от рассмотренных.

По различным основаниям суды первой инстанции прекратили 11 981 дело или 1,28% от рассмотренных.

При этом необходимо иметь в виду, что в особом порядке по правилам главы 40 УПК РФ суды рассмотрели 598 807 уголовных дел или 63,94% от общего числа рассмотренных дел; 4 241 дело или 0,45% дел суды рассмотрели по правилам главы 40-1 УПК РФ в связи с заключением обвиняемым досудебного соглашения с прокурором о сотрудничестве.

По уголовным делам суды вынесли 17 562 частных постановлений (определений), что составляет 1,88% от рассмотренных[31].

Следовательно, если проанализировать статистические показатели, то можно сделать вывод, что количество следственных ошибок, выявленных и устраненных судами первой инстанции посредством направления уголовных дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ; прекращения уголовных дел по различным основаниям; вынесения оправдательных приговоров и частных постановлений (определений) суда - сравнительно небольшое.

Но статистические показатели не в полной мере отражают ту активность суда и участников судебного разбирательства, которая проявляется ими в судебном заседании, особенно во время судебного следствия, когда заявляются отводы и ходатайства, тщательно исследуются доказательства, устраняются из их числа недопустимые, вовлекаются в процесс доказывания новые доказательства, дается объективная оценка каждому доказательству в отдельности и их совокупности, устраняются нарушения Конституции РФ, общепринятых норм международного права и процессуальные нарушения, изменяется и уточняется уголовно-правовая квалификация инкриминированного подсудимому общественно-опасного деяния и др.

Активность суда в полном, всестороннем и объективном установлении всех обстоятельств по уголовному делу, а также в выявлении, исправлении и предупреждении ошибок по нему, неразрывно связана с активностью сторон в уголовном судопроизводстве, особенно с активностью профессиональных участников уголовного процесса: прокурора (государственного обвинителя), адвоката, защищающего подсудимого или представляющего интересы потерпевшего[32].

В идеальном процессе именно стороны, профессиональные участники должны сработать так, чтобы для суда осталась только миссия организации самого судебного разбирательства и разрешения уголовного дела по существу.

В современной модели состязательного уголовного процесса на судебных стадиях[33] прокурор, как государственный обвинитель, при обнаружении ошибок может предложить суду изменить квалификацию деяния на более мягкую; полностью или частично отказаться от обвинения. И это предложения, по которым суд не может отказать прокурору: он обязан их принять и в соответствии с ними вынести решение по делу, даже если внутренне он с этими предложениями прокурора не согласен. Во всем остальном профессиональные участники судебного разбирательства руководствуются полномочиями сторон; выявленные ими ошибки устраняются путем совершения судом необходимых процессуальных действий.

В научной литературе немало работ, посвященных тактике и стратегии поддержания государственного обвинения в суде и вообще участию прокурора в судебном разбирательстве уголовных дел на различных стадиях судебного разбирательства. Следует отметить, что особенно велика и ответственна роль прокурора в устранении ошибок, когда в суде он использует свое императивное полномочие изменять обвинение или отказываться от него. Именно при реализации этих полномочий государственного обвинителя суд в обязательном порядке принимает решение в унисон позиции прокурора[34].

Аналогично учеными исследуются проблемы тактики и стратегии участия адвоката в судебных заседаниях по уголовным делам. Во всех этих работах можно встретить немало полезных рекомендаций по выявлению, исправлению и предупреждению ошибок по уголовным делам.

Развитие рассматриваемого судебного механизма в контексте выявления, исправления и предупреждения следственных и судебных ошибок в уголовном судопроизводстве показывает, что и в дальнейшем эффективное устранение ошибок будет связано с укреплением и расширением процессуальных позиций прокурора в судебных стадиях, с наступательной позицией суда в устранении ошибок в рамках обозначенной законом беспристрастности и независимости суда без его перехода в так называемые «обвинительный» или «защитительный» уклоны. Развитие процессуальных позиций адвоката в рамках данной стратегии по-прежнему будет иметь свои особенности, связанные с его позицией, задаваемой клиентом. И по-прежнему актуальным остаются проблемы, связанные с активностью и качеством работы по уголовному делу адвоката «по назначению».

Для выявления, исправления и предупреждения ошибок активный суд, на наш взгляд, должен неукоснительно следовать положениям принципа презумпции невиновности (ст. 14

УПК РФ). В этой связи одним из эффективных способов реагирования суда на ошибки, допущенные по уголовному делу, является вынесение им оправдательного приговора[35].

Оправдание подсудимого имеет такую же социальную ценность, как и установление лица, совершившего преступление. Защита человека от необоснованных репрессий - важная составляющая подлинного правосудия.

По мнению И.Л. Петрухина, «оправдательный приговор - форма судебного контроля за законностью и защитой прав человека на предварительном следствии и дознании..., свидетельство силы судебной власти, которая не боится противостоять столь могущественным органам, как прокуратура, министерство внутренних дел или служба государственной безопасности, и преодолеть сложившееся под их влиянием общественное мнение»[36].

И.Л. Петрухин выделял до десяти различных факторов, влияющих на распространенность оправдательных приговоров: уголовная политика государства; стандарты доказанности обвинения, вводимые высшими судами страны путем изменения уровня требований к приговору; качество расследования уголовных дел; «профессиональная солидарность» судей, прокуроров, следователей, органов дознания, якобы выполняющих общую задачу - сдерживание преступности; наличие или отсутствие института доследования; введение особого порядка судебного разбирательства; деятельность суда присяжных; широкое действие института признания доказательств недопустимыми; давление на суд со стороны прокуратуры, МВД, ФСБ по отдельным уголовным делам (терроризм, коррупция, наркомания и др.); давление на суд общественного мнения и СМИ[37].

В научном исследовании, посвященном вопросам эффективности правосудия и проблемам устранения судебных ошибок, проведенном еще в советское время коллективом ученых-правоведов под руководством академика В.Н. Кудрявцева, отмечалось, что после отмены оправдательного приговора в 80% случаев при новом рассмотрении дела выносился обвинительный приговор, а после отмены обвинительного приговора в 90% случаев после доследования и повторного рассмотрения дела в суде выносился обвинительный приговор. В России 23,1% оправдательных приговоров отменялось тогда вышестоящими судебными инстанциями, но после доследования и повторного судебного разбирательства по подавляющему большинству из них выносились обвинительные приговоры. Хотя во многих странах (Англия, Франция, США) оправдательный приговор, практически, неотменим в силу трех правовых принципов: толкование сомнений в пользу оправданного; запрет поворота к

оправдательного вердикта присяжными заседателями[38].

Статистические данные по России за 2015 год выглядят следующим образом.

Всего за год судами первой инстанции было вынесено 692 073 обвинительных и оправдательных приговоров по уголовным делам в отношении 751 415 лиц; оправдательные приговоры вынесены в отношении 5 167 лиц - соответственно, «процент оправдания» составил 0,69%.

Для сравнения приведем следующие данные:

- коллегией из трех профессиональных судей по первой инстанции рассмотрено всего 136 уголовных дела в России; по ним осуждены 287 человек и всего три человека оправданы - соответственно, «процент оправдания» составил 1,05% - «чуть выше», чем по делам, рассмотренными судьями единолично;

- в суде присяжных рассмотрено также незначительное количество уголовных дел - 351 дело; по этим делам осуждено 691 человек и оправдано 102 человека - соответственно, «процент оправдания» составил уже 14,76%.

Следует заметить, что в отношении 948 лиц апелляционная инстанция отменила оправдательный приговор (это 18,35% от числа оправданных лиц по приговорам, вынесенным судами первой инстанции), что свидетельствует об особо пристальном внимании проверочной инстанции к уголовным делам с оправдательным приговором[39].

В рассматриваемой нами проверочном механизме нельзя, на наш взгляд, на основании одной лишь сравнительно низкой цифры по количеству выносимых оправдательных приговоров единолично судьями и коллегией судей (в том числе - в сопоставлении этих цифр с достаточно высокими цифрами оправдательных приговоров, выносимых судами присяжных в современной России; выносимых в других странах; выносимых в России в «сталинский» период и т.п.) говорить о том, что этот инструмент устранения ошибок применяется судами недостаточно эффективно. Современные реалии таковы, что около 65% уголовных дел рассматриваются в особом порядке, о чем далее еще будет нами сказано: по этим делам объективно невозможен оправдательный приговор.

На наш взгляд, суд не должен любой ценой «спасать» неудовлетворительно расследованное уголовное дело и выносить по нему «хоть какой-то» обвинительный приговор, особенно, если подсудимый находится под стражей; не должен суд выносить обвинительный приговор при минимуме (недостаточности) доказательств, их сомнительности, на недопустимых и недостоверных доказательствах.

Поэтому стратегически важно (в контексте уголовно-процессуальной политики) обращать внимание на вынесение оправдательных приговоров: если после скрупулезной процессуальной деятельности сторон и суда по полному, всестороннему и объективному исследованию всех обстоятельств дела, выявлению и исправлению всех ошибок, допущенных по нему, в том числе, и после того, когда дело вернется от прокурора, которому суд направлял его на законных основаниях для устранения препятствий к рассмотрению, в деле нет неопровержимых и убедительных доказательств виновности лица в инкриминируемом ему деянии, суд обязан вынести оправдательный приговор.

В ходе опроса практических работников нас интересовал вопрос, почему судьи не часто выносят оправдательные приговоры, который, действительно, очень сложно написать в отличие от обвинительного приговора. На наш взгляд, честного ответа не было дано никем. 72,2% судей, 38,9% работников прокуратуры, 69,2% следователей и лишь 10,1% адвокатов выбрали вариант ответа: «Следователи демонстрируют высокое качество расследования по уголовным делам». Безусловно, данный вариант ответа воспринимается нами критически. Вариант ответа: «Оправдательные приговоры создают большие проблемы для карьеры судьи» никто из судей и работников прокуратуры не выбрал; этот вариант выбрали 25,6% следователей и 50,9% адвокатов[40].

Мы полагаем, что нельзя в правоприменительной практике задавать вектор на увеличение количества оправдательных приговоров: принятие судом итоговых решений должно происходить в точном соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства. Именно такой подход будет способствовать исключению ситуаций, когда суд в некоторых случаях пытается уклониться от вынесения оправдательного приговора, не исправляя и не предупреждая тем самым допущенные по делу ошибки.

Говоря об активности суда, связанной с судебным механизмом в контексте выявления, исправления и предупреждения ошибок, необходимо обратить внимание на особенности рассмотрения уголовных дел мировым судьей, единолично федеральным судьей, коллегией из трех профессиональных судей, судом присяжных.

К примеру, по мнению В.В. Мельника, в суде присяжных право на жизнь и другие права и свободы человека и гражданина более надежно защищены от незаконного и необоснованного обвинения, благодаря тому что процессуальная форма суда присяжных обеспечивает более последовательное, чем в обычном суде соблюдение демократических принципов уголовного судопроизводства, в том числе, конституционных принципов презумпции невиновности, состязательности и равноправия сторон[41].

Исследования показывают, что, действительно, в суде присяжных снижается порог судебных ошибок, особенно - фундаментальных, так как дело изначально становится «особенным»: его рассматривает более профессиональный судья; государственное обвинение поддерживает более профессиональный обвинитель (прокурор); сама процедура рассмотрения более казуистична, в отличие от обычной процедуры[42].

Концепция судебно-правовой реформы предусматривает расширение круга дел, подсудных присяжным и создание судов присяжных не только на уровне субъектов Федерации, но и в городах и районах страны. После обращения внимания на суд присяжных Президента Российской Федерации В.В. Путина в его ежегодном Послании Федеральному Собранию Российской Федерации в 2015 году, законодатель незамедлительно отреагировал, внес в УПК РФ необходимые поправки, чтобы суд присяжных в составе жюри из шести представителей общества с 2018 года начал действовать в России в судах районного и приравненного к нему уровня.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации расширило круг уголовных дел, подсудных суду присяжных: право на суд присяжных получили женщины, чем было ликвидировано гендерное неравенство на доступ к правосудию[43].

Среди практических работников сторонников суда присяжных небольшое количество. Сторонники суда присяжных, которые считают, что необходимо даже увеличивать категории дел, рассматриваемых с участием жюри присяжных заседателей и распространить суд присяжных вплоть до районного (городского) и приравненного к нему судебного звена, среди судей - всего 5,6%; среди работников прокуратуры - тоже 5,6%; среди следователей - 15,4%; среди адвокатов - 30,7%. Сторонников суда присяжных, которые поддерживают инициативу Президента Российской Федерации о сокращении числа жюри присяжных заседателей (до 2, 3, 5 и т.п.), среди судей - 22,2%; среди работников прокуратуры - 5,6%; среди следователей - 15,4%; среди адвокатов - 40,4%. Среди опрошенных практических работников, которые считают, что суд присяжных не нужен, что дела вместо него должны рассматривать коллегии профессиональных судей: 22,2% составляют судьи, 50,0% - работники прокуратуры, 33,4% - следователи, 10,2% - адвокаты. И, наконец, среди практических работников, которые считают, что суд присяжных не нужен - судьи должны рассматривать дела единолично: 55,6% - опрошенных судей; 61,1% - работники прокуратуры; 12,8% - следователи и, что очень показательно, 0% - адвокаты[44].

Таким образом, следователи, работники прокуратуры и особенно - судьи проявляют консервативный подход к суду присяжных; сторонниками суда присяжных выступают, прежде всего, адвокаты. Такая ситуация вполне объяснима: ошибки, допущенные присяжными при вынесении ими вердикта, исправить сложно; организация и проведением судебных процессов с участием жюри присяжных заседателей - достаточно сложная и непредсказуемая процедура. Судьям и прокурорам удобнее и привычнее единоличное рассмотрение уголовного дела. Поэтому вопрос о суде присяжных (расширение категории уголовных дел, подсудных присяжным; функционирование суда присяжных в районном (городском) и приравненном к нему судебном звене, в том числе, и с уменьшением количества членов жюри присяжных) - это вопрос, который не должен базироваться на мнении практических работников суда и прокуратуры, а должен решаться на уровне реализации уголовной политики.

77,8% судей, 72,2% работников прокуратуры, 66,7% следователей считают, что при рассмотрении уголовных дел единолично судьей количество ошибок такое же, как и по уголовным делам, рассмотренным коллегией судей[45]. Более того, в ходе экспертного опроса судей были высказывания о том, что при коллегиальном рассмотрении все судьи будут эффективно работать, к примеру, по многоэпизодным делам, когда каждый сосредоточиться на изучении какого-то количества эпизодов, именно по ним будет модерировать судебное следствие, именно по ним напишет свой фрагмент в приговор. В остальном в коллегии работает лишь председательствующий судья - он изучает дело, модерирует судебное следствие, пишет текст приговора, а остальные судьи в коллегии формально присутствуют в процессе.

Но проведенные нами исследования показывают, что порог судебных ошибок по делам, рассмотренным коллегией из трех профессиональных судей, в определенной степени ниже, нежели по делам, рассмотренным судьями единолично.

Так, в 2015 году из 136 рассмотренных судебными коллегиями уголовных дел 11 или 8,09% дел было возвращено прокурору в порядке статьи 237 УПК РФ (в «единоличном суде», как уже отмечалось ранее, лишь 1,05% рассмотренных уголовных дел были направлены прокурору для устранения препятствий к их рассмотрению в суде)[46].

На наш взгляд, высокое качество рассмотрения уголовных дел коллегией судей объяснимо, так как «консилиум» профессиональных юристов всегда эффективнее, чем работа по делу одного судьи-профессионала[47]. В своем исследовании мы уже обращали внимание на то, что важным фактором для сокращения числа ошибок в уголовном судопроизводстве является процедура коллегиального рассмотрения уголовных дел.

Данный вывод подтверждается и на примере судебных разбирательств уголовных дел в судах Германии.

Немецкие судьи в Amtsgericht (аналог нашего районного (городского) суда или мирового суда, так как мировых судов в Германии нет) единолично рассматривают уголовные дела в том случае, когда санкция статьи УК ФРГ предусматривает меры наказания, не связанные с лишением свободы (к примеру, штраф), или лишение свободы на срок не более 2х лет. Уголовные дела с санкцией наказания от 2-х до 4-х лет лишения свободы рассматривает этот же Amtsgericht, но в составе уже коллегии из двух (если преступление не тяжкое) или трех (если преступление тяжкое) профессиональных судей или судом шеффенов (аналог наших прежних народных заседателей) - один или два профессиональных судьи и два шеффена.

А уголовные дела с санкцией наказания свыше 4-х лет лишения свободы рассматривают уже в Landsgericht (аналог краевого, областного суда России) коллегией суда шеффенов или коллегией суда присяжных - два или три профессиональных судьи и два шеффена. Следует заметить, что в Германии сохранили как дань модной традиции название (бренд) - «суд присяжных», но на самом деле - это все тот же суд шеффенов, так как в судебном заседании и профессиональные судьи, и шеффены пользуются равными правами, а в совещательной комнате все вместе садятся за один стол и на равных решают все вопросы, которые необходимо разрешить при постановлении приговора. Следует заметить, что если дело подсудно суду присяжных, то прокурор всегда направит это дело именно в суд присяжных, не лишая обвиняемого права на рассмотрение его дела судом присяжных. И лишь в суде будет решен окончательно вопрос, в каком составе будет рассмотрено уголовное дело: судом присяжных или судом шеффенов[48].

Таким образом, коллегиальное рассмотрение уголовных дел в Германии дает высокие гарантии того, что по делу не будут допущены ошибки.

[1] Назаров А.Д. О восполнении в суде пробелов предварительного расследования// Вопросы уголовного процесса и криминалистики. Сборник научных трудов - М.: 1988. С.28-34.; Назаров А.Д. Устранение в суде следственных ошибок в свете реформы .... С.165-168; Назаров А.Д. Восполнение в суде следственных ошибок. С.96-99.; Назаров А.Д. Восполнение пробелов предварительного расследования ... С.67-68.

[2] Веретехин Е.Г. Пробелы предварительного расследования и их восполнение ... С. 8 ; Петуховский А. Восполнение в судебном разбирательстве пробелов следствия // Советская юстиция. 1973. №15. С. 18.

[3] Барабаш А.С. Функции органов государства в российском публичном уголовном процессе // Правовая политика и правовая жизнь. 2009. №4. С. 172-179 ; Барабаш А.С. Природа российского уголовного процесса ...

[4] Бойков А.Д. Третья власть в России ... С. 66.

[5] Свиридов М.К. Суд как субъект установления истины в российском уголовном процессе // Сибирские юридические записки: ежегодник Ассоциации юридических вузов «Сибирь». Вып. 1, Красноярск, 2001. С. 138139.

[6] Зажицкий В.И. Проблемы повышения эффективности правосудия по уголовным делам // Государство и право. 2009. №7. С. 38.

[7] Смирнов А.В. Российский уголовный процесс: от заката до рассвета.

[8] Бойков А.Д. Третья власть в России. Книга вторая. Продолжение реформ. М., 2002. С. 121; Зинатуллин З.З. Уголовно-процессуальное доказывание. Концептуальные основы. Ижевск, 2002. С. 56 ; Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2008; и др.

[9] Васин В.В. Без права на ошибку: уголовно-процессуальное познание судом первой инстанции обстоятельств уголовного дела. Магадан, 2007. С. 133-134.

[10] Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 64.

[11] Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2000, С. 19.

[12] Семенцов В.А. Оценка доказательств судом первой инстанции по уголовному делу. М., 2012.

[13] Определение Конституционного Суда РФ об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Веккера Сергея Вадимовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 86, 87, 235, 252, 253, 283 и 307 УПК РФ №451-О от 20 ноя. 2003 г. [Электронный ресурс] // Сайт Конституционного Суда РФ. Электрон. дан. Систем. требования: Adobe Acrobat Reader. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision30848.pdf (дата обращения 06.03.2016).

[14] Определение Конституционного Суда РФ об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Будаева Цогта Нацагдоржевича на нарушение его конституционных прав ч. 2 ст. 283 УПК РФ №204-О от 18 июн. 2004 г. [Электронный ресурс] // Сайт Конституционного Суда РФ. Электрон. дан. Систем. требования: Adobe Acrobat Reader. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision33477.pdf (дата обращения 06.03.2016).

[15] Лазарева В.А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 125-127.

[16] Газетдинов Н.И. Роль суда в состязательном процессе // Российский судья. 2007. №11. С. 40-42.

[17] Воскобитова Л.А. Механизм реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004, С. 48.

[18] Кириллова Н.П. Роль суда в процессе доказывания по уголовному делу // «Черные дыры» в Российском законодательстве. 2008. №2. С. 217 ; схожую позицию занимает и В.Л. Будников, см.: Будников В.Л. Участие суда в уголовно-процессуальном доказывании // Российский судья. 2006. №11. С. 13-16.

[19] Определение Конституционного Суда РФ об отказе в принятии к рассмотрению запроса Бокситогорского суда Ленинградской области о проверке конституционности части первой статьи 86 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации №104-О от 06 мар. 2003 г. [Электронный ресурс] // Сайт Конституционного Суда РФ. Электрон. дан. Систем. требования: Adobe Acrobat Reader. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision33761.pdf (дата обращения 06.02.2017).

[20] Мизулина Е.Б. К пятилетию Уголовно-процессуального кодекса РФ // Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения (К 5-летию УПК РФ): материалы междунар. науч.-практ. конф. М., 2007. С. 4.

[21] Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. М., 2004. Ч. 1. С. 139.

[22] Холоденко В.Д. О совершенствовании правовой регламентации уголовного преследования и обвинения // Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: год правоприменения и преподавания: материалы межунар. науч.-практ. конф. / Редкол. Д.В. Кулагин [и др.]. М., 2004. С. 242.

[23] Адамайтис М. Право суда на инициативу в исследовании доказательств мешает его беспристрастности // Российская юстиция. 2003. №11. С. 32.

[24] Курс советского уголовного процесса: Общая часть / В.Б. Алексеев [и др.]; под ред. А.Д. Бойкова, И.И. Карпеца. М., 1989. С. 173.

[25] Бойков А.Д. Третья власть в России... С. 86.

[26] Гуценко К.Ф. Уголовный процесс западных стран: учеб. пособие / К.Ф. Гуценко, Л.В. Головко, Б.А. Филимонов; под ред. К.Ф. Гуценко. М., 2001. С. 119.

[27] Панк Д.Л. Распределение ролей в суде присяжных заседателей // Вестник Саратовской государственной академии права. 1996. Вып. 3. С. 134-135.

[28] Гуценко К.Ф. Уголовный процесс западных стран. С. 119.

[29] Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека ... Т. 1. С. 321; Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека ... Т. 2. С. 330.

[30] Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. С.55-56.

[31] Приложение №22, 23.

[32] Ульянов В.Г. Государственное обвинение в российском уголовном судопроизводстве ...; Галимов Э.Р. Участие государственного обвинителя по уголовным делам в суде первой инстанции. М., 2012; Исаенко В.Н. Методика поддержания государственного обвинения (понятие, принципы, содержание). М., 2011 ; Булдыгина Н.И. Поддержание государственного обвинения: правовые, организационные и тактические аспекты. М., 2012.

[33] Теория уголовного процесса: состязательность / А.Р. Белкин [и др.]; под ред. Н.А. Колоколова. М.,

2013.

[34] См., к примеру: Михайлов А.А. Изменение прокурором обвинения и отказ прокурора от обвинения в суде первой инстанции. Томск, 2011. С. 224-235.

[35] Чурилов Ю.Ю. Актуальные проблемы постановления оправдательного приговора ...

[36] Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию. С. 31-32.

[37] Петрухин И.Л. Оправдательный приговор // Государство и право. 2009. №2. С. 32.

[38] Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. С. 37, 159.

[39] Приложение №21, 28, 31.

[40] Приложение №44.

[41] Мельник В.В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе. М., 2000. С. 6.

[42] См. также: Пашин С.А. Суд присяжных: первый год работы. М., 1995 ; Кириллова Н.П. Суд присяжных в России и мировой опыт: Серия «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе» / Науч. ред. Б.В. Волженкин. СПб., 1998 ; Насонов С.А. Судебное следствие в суде присяжных: законодательство, теория, практика: науч.-практ. пособие. М., 2001 ; Насонов С.А. Напутственное слово председательствующего в суде присяжных. М., 2006 ; Лукин В.П. Проблемы совершенствования деятельности суда присяжных в современной России: Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. М., 2004 ; Дудко Н.А. Суд присяжных в России: возрождение и этапы развития : учебное пособие / Под ред. В.К. Гавло. Барнаул, 2009 ; Дудко Н.А. Поэтапное введение суда присяжных в России: / Под ред. В.К. Гавло. Барнаул, 2013.

[43] Постановление Конституционного Суда РФ по проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.С. Лымарь №6-П от 25 фев. 2016 г. [Электронный ресурс] // Сайт Конституционного Суда РФ. Электрон. дан. Систем. требования: Adobe Acrobat Reader. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision224417.pdf (дата обращения 06.02.2017).

[44] Приложение №44.

[45] Приложение №44.

[46] Приложение №19.

[47] О необходимости коллегиального рассмотрения уголовных дел в контексте участия в коллегии судей народных заседателей см.: Алексеев Н.С. Претворение ленинских идей в советском уголовном судопроизводстве (стадия судебного разбирательства). Ленинград, 1979. С. 118-198.

[48] Уголовно-процессуальное право Германии: пер. с нем. / Ф-К Шредер [и др.]. 5-е изд. М., 2016. С. 124.