В условиях развития информационных и коммуникационных технологий обостряется проблема обеспечения социального равенства между различными индивидами, их правами, условиями их осуществления. Как справедливо отмечает В.С. Нерсесянц, «в социальной сфере равенство - это всегда правовое равенство, формально-правовое равенство» , «правовое равенство в свободе как равная мера свободы означает и требование соразмерности, эквивалента в отношениях между свободными индивидами, как субъектами права»[1] [2]. Данное требование распространяется и на отношения в цифровой среде. Оно основано на принципе правового равенства, в котором выражается равенство индивидов как формально (юридически) свободных личностей.

Развитие человека в современном обществе, осуществление им своей свободы зависит от наличия у него доступа к информации и знаниям, который в свою очередь определяется доступностью для него информационных и коммуникационных технологий. Возникает проблема неравенства в доступе к таким технологиям между различными социальными группами[3]. Она приводит к расслоению общества и порождает социальные конфликты, например, между городским и сельским населением, образованной элитой и традиционными общинами. В условиях социального государства ее решение зависит от создания условий для равного доступа к соответствующим технологиям максимально широкому кругу лиц и обеспечения цифрового равенства[4] [5] [6].

С правовой точки зрения цифровое равенство соответствует новому этапу развития принципа правового равенства и заключается в равенстве индивидов в возможностях осуществления их прав с использованием информационных и коммуникационных технологий. С одной стороны, речь идет о физической доступности соответствующих технологий, то есть о физических возможностях индивидов использовать информационные и коммуникационные технологии, включая их территориальную удаленность от индивидов, а с другой - от наличия у индивидов знаний, навыков и умений, необходимых для использования соответствующих технологий. В этой связи обеспечение цифрового равенства обусловлено развитием инфраструктуры доступа к данным технологиям и повышением уровня компьютерной грамотности населения. Социальное и правовое значение доступа к информационным и коммуникационным технологиям подтверждает позиция ООН, согласно которой они представляют собой «инструмент продвижения прав человека; возможность преодолевать бедность в широком смысле слова; обеспечивать лучшие шансы получить качественное образование; поощрять занятость; и в целом «включать» человека в жизнь общества» . Справедливо, что «одна из задач юридической науки состоит в том, чтобы на каждом новом историческим этапе наполнить правовой принцип формального равенства адекватным данному историческому контексту

103

социальным содержанием» . На современном этапе цифровое неравенство представляет собой проблему, решение которой возможно на основе принципа правового равенства и способствует его конкретизации и дальнейшему осмыслению.

Поскольку цифровое равенство является одним из проявлений правового равенства, то для его обеспечения в национальном праве осуществляется выработка правовых механизмов разрешения возникающих социальных противоречий. Такие механизмы не имеют своей целью абсолютное преодоление неравенства и обеспечивают только ограниченное социальное равенство, связанное с созданием равных возможностей осуществления только части прав человека и только в тех пределах, которые соответствуют социальной справедливости в данном конкретном государстве. В этой связи обеспечение правового равенства в цифровой среде связано с повышением роли государства при выполнении им своей социальной функции.

В современном обществе преодоление цифрового неравенства начинается с обеспечения юридически равных возможностей для осуществления права на доступ к сети Интернет. В свою очередь данное право создает условия для последующего осуществления других прав в онлайновой среде, включая право на доступ к информации. Для этих целей государство обеспечивает создание инфраструктуры доступа к сети Интернет на базе общедоступных библиотек и иных государственных учреждений, реализует мероприятия, направленные на повышение уровня компьютерной грамотности населения [7] . В данных мероприятиях проявляются основные признаки социального государства - социальное равенство, социальное обеспечение и повышение благосостояния граждан. Как справедливо отмечает В.А. Четвернин, «чрезмерная ориентация государства на принцип социальной государственности в ущерб господству права приводит к перегруженности государства, непомерному разбуханию и неэффективности государственного аппарата, снижению производства, оттоку капитала и инфляции»[8]. В этой связи пределы обеспечения правового равенства при осуществлении права на доступ к сети Интернет определяются исходя из стандартов социального обслуживания населения, которые устанавливаются в каждом государстве с учетом его социально-экономического положения.

Данное право как социальное право человека гарантируется государством в соответствии с принципом универсальности публичных услуг. Этот принцип заключается в обеспечении правового равенства в доступе к социально-значимым услугам, он распространяется на создание и обслуживание пунктов открытого доступа, на базе которых организуется открытый доступ к минимальному набору коммуникационных и информационных услуг. На это, в частности, указывают Рекомендации Комитета министров Совета Европы № R(99)14 «О

публичных услуг, затрагивающих новые информационнокоммуникационные сервисы»[9] [10]. Создание таких пунктов открытого доступа к Интернету, в том числе на базе библиотек или отделений почтовой связи, является минимальным стандартом, который может быть реализован в развивающихся государствах. При этом существует тенденция к снижению роли пунктов коллективного доступа к сети Интернет, в связи с тем что компьютеры, как основные устройства для выхода в сеть Интернет, замещаются различными мобильными устройствами (смартфонами, планшетами и т.д.) . В развитых

государствах реализация данного принципа предполагает создание

инфраструктуры широкополосного и беспроводного доступа к сети Интернет.

Так, в России оказание универсальных услуг связи, к которым в соответствии с отечественным законодательством в области связи относятся, в частности, услуги по передаче данных и предоставлению доступа к сети Интернет, гарантируется с применением не только средств коллективного доступа, но и точек доступа, которые подключаются с использованием волоконно-оптической линии связи и обеспечивают возможность передачи данных на пользовательское оборудование со скоростью не менее чем 10 Мбит/с.

Правовое равенство при осуществлении права на доступ к сети Интернет обеспечивается не только за счет реализации государством своей социальной функции, но и за счет устранения различных форм дискриминации при осуществлении данного права. Такая дискриминация возникает в связи с использованием операторами связи, предоставляющими широкополосный доступ к сети Интернет [11] [12] , специальных фильтров для ограничения доступа к определенной информации, изменения ими скорости доступа к ней или условий доступа для отдельных видов технических средств. В данном случае принцип правового равенства конкретизируется в принципе сетевой нейтральности, который впервые был сформулирован в американской правовой науке (Т. Ву)[13]. Он заключается в том, что при оказании услуг доступа к сети Интернет оператор связи должен нейтрально, равным образом относиться ко всем видам передаваемых им данных и не создавать препятствий для получения любых данных его абонентами по своему выбору.

Принцип сетевой нейтральности восходит к тем же идеям, которые заложены в принципе технологической нейтральности. Он определяет, насколько правовое регулирование должно быть нейтральным к использованию тех или иных технологий. В соответствии с данным принципом правовое регулирование, с одной стороны, должно быть одинаковым в онлайновой и офлайновой средах, а с другой - не должно создавать предпочтения или дискриминацию при использовании отдельных технологий . Так же как и сетевая нейтральность, технологическая нейтральность выражается в независимости от технологий. Воплощение данных принципов в правах человека позволяет им сохранять универсальность по отношению к постоянно изменяющимся технологиям. Одновременно технологическая нейтральность и сетевая нейтральность стимулируют конкуренцию и технологическое развитие, исключая необоснованное создание привилегированного режима для одних технологий в ущерб другим. Различие данных принципов заключается не только в том, что технологическая нейтральность связана с более широким спектром технологий, но и в том, что она ориентирована на процессы правотворчества и создание технологически нейтральных правовых норм. Для обеспечения сетевой нейтральности технологической нейтральности правовых норм недостаточно. В данном случае дискриминация возникает из-за использования операторами связи технологически зависимого подхода к оказанию услуг. Поэтому обеспечение сетевой нейтральности связано с возложением на них обязанностей по соблюдению технологически нейтрального подхода в своей деятельности.

При установлении баланса интересов операторов связи, контент- и сервис- провайдеров и интересов личности принцип сетевой нейтральности обусловлен необходимостью создания условий для осуществления и защиты не только права на доступ к сети Интернет, но и других прав человека . Это позволяет [14] [15] предотвратить правовую охрану права на доступ к сети Интернет в ущерб другим правам и свободам человека, таким как свобода договора и свобода предпринимательской деятельности. В этой связи в европейской правовой науке справедливо отмечается, что технологическая нейтральность не является панацеей и «законодателю следуют учитывать, что технологически зависимый подход может обеспечить лучшее правовое регулирование» . Технологическая зависимость права, то есть зависимость правового воздействия на субъектов правоотношений от использования ими конкретных технологий, в данном случае направлена на предотвращение нарушений прав человека, которые могут возникнуть в связи с избыточным вмешательством государства в сферу их осуществления при соблюдении принципа сетевой нейтральности.

Существуют различные подходы к соблюдению данного принципа - от полной сетевой нейтральности до компромиссной, допускающей определенные исключения для действий операторов связи, предоставляющих широкополосный доступ к сети Интернет. Компромисс основан на обеспечении баланса различных интересов с учетом структуры телекоммуникационного рынка, состояния телекоммуникационной инфраструктуры и интересов различных субъектов правоотношений в сети Интернет.

Наиболее значимым в этой связи являются модели регулирования сетевой нейтральности в США, а также Европейском союзе и составляющих его государств, поскольку они оказывает влияние на содержание данного принципа в национальном праве других государств.

Модель регулирования сетевой нейтральности в США [16] [17] основана на подходе, сформулированном Т.Ву и воспроизведенном Федеральной комиссией

по связи в четырех принципах[18]. В соответствии с ними признавались права потребителей на доступ к любым законным ресурсам в Интернете по своему выбору, запуск приложений по своему выбору, подключение любых устройств, не нарушающих работу сети, а также наличие конкуренции между операторами связи, контент- и сервис-провайдерами. Данные принципы были конкретизированы в приказах комиссии, в которых устанавливались требования открытости основных характеристик доступа к Интернету и запреты блокирования информации и необоснованной дискриминации [19] ,

предусматривался дифференцированный подход для быстрых и медленных каналов связи. В последующем совершенствование регулирования сетевой нейтральности происходило в условиях открытого обсуждения и политических дебатов. В результате был закреплен отказ от дифференцированного подхода к сетевой нейтральности в пользу его меньшей технологической зависимости[20] [21]. Она была распространена как на проводное, так и на беспроводное подключение к сети Интернет и выразилась в принципах запрета блокирования, регулирования потока информации (трафика) и платной приоритизации (запрет получения платы за дополнительную скорость) . В настоящее время модель регулирования сетевой нейтральности в США предусматривает возможность установления исключений из общих правил, которые рассматриваются комиссией в индивидуальном порядке. Анализ модели регулирования сетевой нейтральности в

США показывает, что содержание данного принципа меняется в пользу все большей нейтральности к различным технологиям при оказании услуг доступа к сети Интернет. В то же время его признание как правового принципа зависит от социальной функции государства, которая во многом обусловлена социальнополитическим контекстом [22] [23] [24] , и при изменении социальной политики его содержание также подвержено изменениями.

В основе модели регулирования сетевой нейтральности, который вырабатывается на уровне Европейского союза и во внутреннем праве его государств-членов, лежит комбинация наднационального и национального права. Этот подход пришел на смену сочетанию национального регулирования и саморегулировани . Подобное регулирование было направлено на поддержку конкуренции, которая рассматривалась как оптимальный способ обеспечения доступных цен и высокого качества предоставляемых провайдерами доступа к сети Интернет услуг . Как показало исследование, проведенное Органом европейских регуляторов в сфере электронных коммуникаций (Body of European Regulators for Electronic Communications - BEREC), несмотря на то, что в целом провайдеры доступа к сети Интернет соблюдали сетевую нейтральность, в ряде стран имели место случаи дискриминации по отношению к IP-телефонии и

передаче данных в пиринговых сетях . В настоящее время, так же как и в модели регулирования сетевой нейтральности в США, на наднациональном уровне Европейского союза установлен запрет дискриминации и регулирования потока информации (трафика) . Модель регулирования сетевой нейтральности в Европейском союзе предусматривает, что конечные пользователи (end-users) должны иметь право на доступ и распространение информации и контента, использование и предоставление приложений и сервисов, а также использование оконечного оборудования по своему выбору, независимо от своего местоположения или местоположения провайдера, происхождения или назначения информации, контента, приложения или услуги, которые предоставляются с использованием услуг по обеспечению доступа к сети Интернет. Модель регулирования сетевой нейтральности в Европейском союзе более ограничена, нежели аналогичная модель в США, и допускает регулирование провайдерами цен, объемов данных и скорости их передачи. Данная модель не охватывает запрет ценового регулирования и предусматривает ряд исключений, таких как возможность управления информационными потоками и оказание провайдерами дополнительных услуг, отличных от услуг доступа к сети Интернет.

Тенденция совершенствования технологий передачи данных и связанной с ними инфраструктуры и, следовательно, удешевления стоимости передачи данных в сети Интернет снижает остроту проблемы сетевой нейтральности для операторов связи. Тем самым техническое обеспечение права на доступ к сети Интернет, выраженное в развитии соответствующей инфраструктуры, [25] [26] способствует обеспечению цифрового равенства. В то же время, как показывает правовое регулирование соответствующих отношений в США и Европейском союзе, принцип сетевой нейтральности допускает компромиссы, позволяющие исключить установление избыточных ограничений на свободу предпринимательской деятельности и свободную конкуренцию.

Особое значение для обеспечения цифрового равенства приобретает устранение различных форм дискриминации по отношению к лицам с ограниченными возможностями здоровья при осуществлении права на доступ к Интернету и права на доступ к информации в сети Интернет. Для целей обеспечения полного и эффективного участия в постиндустриальном обществе инвалидов наряду с другими лицами в международном праве предусмотрен принцип доступности . Данный принцип является конкретизацией принципа правового равенства, в частности, он заключается в развитии надлежащих форм оказания инвалидам помощи и поддержки, обеспечивающих им доступ к информации, поощрении доступа инвалидов к новым информационным и коммуникационным технологиям и системам, включая сеть Интернет, поощрении проектирования, разработки, производства и распространения изначально доступных информационных и коммуникационных технологий и систем, причем доступность этих технологий и систем должна достигаться при минимальных затратах . Данный принцип положен в основу мер, которые принимаются государством для обеспечения инвалидам доступа наравне с другими к информационно-коммуникационным технологиям и системам, включая сеть Интернет.

Соблюдение принципа доступности выражается в возложении обязанностей на организации, осуществляющие предоставление и распространение информации и оказание услуг, в том числе с использованием сети Интернет, предназначенных для широкого круга лиц, и государственные органы по [27] [28] внедрению доступных для инвалидов форматов и использованию технологий, учитывающих различные формы инвалидности. Данные меры позволяют обеспечить права инвалидов на свободу выражения мнения и убеждений, включая свободу искать, получать и распространять информацию и идеи наравне с другими, пользуясь по своему выбору всеми формами общения.

Воплощение данного принципа в национальном праве осуществляется под влиянием предложенного консорциумом W3C Руководства по обеспечению общедоступности веб-контента[29] [30] [31] [32] [33] . Однако в каждой стране имеются свои особенности его соблюдения. В правовой науке выделяют ригористский (строгий), технологический и особый подходы .

В соответствии с ригористским подходом соблюдение принципа доступности обеспечивается в рамках национального законодательства в области создания условий для осуществления и защиты прав инвалидов и телекоммуникаций. Например, законодательством США на производителей оборудования и провайдеров телекоммуникационных услуг возлагается обязанность по обеспечению доступности соответствующих оборудования и услуг для инвалидов , установлен запрет на разработку, поддержку, закупки и применение оборудования и услуг, создающих неравенство при осуществлении доступа к ним лиц с ограниченными возможностями . В Законе США об

130

американцах с ограниченными возможностями установлен запрет на дискриминацию в области телекоммуникаций. В практике американских судов данный запрет был частично распространен на доступность сайтов в сети Интернет .

Технологический подход реализуется в отсутствие специального правового регулирования исключительно за счет технологических и организационных мер, в его основу может быть положена деятельность специализированного органа. Например на Филиппинах соблюдение принципа доступности обеспечивается Филиппинской Группой по вопросам доступности веб-ресурсов (PWAG) при Правительстве Филиппин путем аудита сайтов в сети Интернет и разработки рекомендаций для их владельцев и разработчиков. В рамках данного подхода также распространено принятие специализированных стандартов или руководств по доступности сайтов в сети Интернет с учетом рекомендаций W3C, как, например в Японии и в Тайланде . Данному подходу также отвечает и соблюдение принципа доступности в Российской Федерации, в основе которого лежит принятие специализированного национального стандарта, применение которого осуществляется в добровольном порядке . Вместе с тем в связи с ратификацией Российской Федерацией Конвенции о правах инвалидов наблюдается тенденция возложения в отечественном законодательстве обязанностей на государственные органы по обеспечению доступности официальных сайтов для инвалидов по зрению[34] [35] [36] [37] [38] [39].

Особый подход характерен для Великобритании, в которой принцип доступности находит воплощение в статуте, направленном на обеспечение

137

равенства , и принятого в развитие данного статута об устранении различных форм дискриминации при оказании услуг . В совокупности положения данных правовых актов указывают на обязанность организаций и государственных органов, оказывающих услуги с использованием сайтов в сети Интернет, обеспечить их доступность для инвалидов путем учета их физических возможностей.

В отличие от принципа сетевой нейтральности соблюдение принципа доступности является технологически зависимым. Его практическое воплощение в деятельности организаций и государственных органов обусловлено созданием и использованием специализированного программного обеспечения и других технических средств для обеспечения прав инвалидов на доступ к сети Интернет и права на доступ к информации в сети Интернет. Однако, как показывает опыт Российской Федерации, наличия технических норм для создания таких технических средств недостаточно для устранения дискриминации при осуществлении инвалидами данных прав. В связи с этим технические нормы дополняют правовые нормы, которыми устанавливаются обязанности организаций и государственных органов по внедрению соответствующих технических средств в своей деятельности.

Обеспечение правового равенства при осуществлении права на доступ к информации в сети Интернет не ограничено устранением дискриминации лиц с ограниченными возможностями здоровья и является общей тенденцией развития данного права. Расширение аналитических возможностей для обработки данных, [40] [41] хранящихся в различных базах данных, одновременно с существенным увеличением объемов обработки информации приводит к постановке вопроса о расширении доступности информации о деятельности органов государственной власти. В настоящее время развитие права на доступ к такой информации осуществляется под влиянием концепции открытых данных. Под открытыми понимаются данные, доступ к которым предоставляется без каких-либо ограничений или условий использования . Открытые данные направлены на обеспечение доступа к информации для наиболее широкого круга лиц и для наиболее широкого круга задач. И хотя данная концепция может быть взята за основу при обеспечении осуществления и защиты права на доступ к любой общедоступной информации, как правило, ее особая роль проявляется в отношении информации о деятельности органов государственной власти. Она отражает происходящие изменения права на доступ к такой информации, при которых наряду с ценностью доступности информации повышается значение возможностей поиска, обработки и последующего использования информации. Важное значение в данной концепции уделяется открытому формату представления данных, то есть платформенно-независимому, машиночитаемому и доступному для общества без ограничений, которые бы препятствовали повторному использованию соответствующей информации[42] [43]. В национальном законодательстве государств, готовых к повышению стандартов социального обслуживания при обеспечении доступа к информации, устанавливаются обязанности органов государственной власти по внедрению в своей деятельности открытых данных [44]. На развитие национального законодательства в данной

области оказывает влияние Декларация открытых государств , принятие которой является условием для присоединения к Партнерству открытых государств, созданному в 2011 г.[45] [46], и Хартия открытых данных Г8[47]. Концепция открытых данных реализуется в соответствии с национальными планами (государственными программами), связанными с созданием и совершенствованием государственных информационных систем и баз данных, в том числе с повышением эффективности государственных услуг,

предоставляемых посредством сети Интернет, повышением доступности информации о деятельности органов государственной власти в сети Интернет, рассекречиванием информации, повышением открытости средств и методов обеспечения безопасности, бюджетной транспарентности, открытости в области устойчивого развития и охраны окружающей среды, открытости судебной системы, доступности участия граждан в управлении государством. Хотя в концепции открытые данные и отдается предпочтение технологической нейтральности в отношении технических средств, которые используются лицами, обладающими правом доступа к информации, в целом она является технологически зависимой. В данном случае на органы государственной власти возлагается обязанность по внедрению в своей деятельности таких информационных и коммуникационных технологий, которые позволяют создать условия для осуществления и защиты прав человека, соответствующие современному техническому уровню. Развитие права на доступ к информации о деятельности органов государственной власти, также как устранение дискриминации инвалидов при осуществлении доступа к информации в сети

Интернет, свидетельствует о повышении значения технологически зависимого подхода при обеспечении осуществления и защиты прав человека.

При обеспечении цифрового равенства возникает необходимость установить баланс между различными правами, включая право на доступ к сети Интернет, право на доступ к информации, на свободу выражения мнения, право на неприкосновенность частной жизни, права на результаты интеллектуальной деятельности. В отечественной литературе высказывается точка зрения о том, что принцип правового равенства может быть применим только к одним и тем же правам. Как отмечает отечественный ученый-юрист В.В. Лапаева, принцип правового равенства позволяет «соизмерять правоспособность различных субъектов одного и того же права и находить такую меру вторжения закона в сферу его реализации, которая обеспечивает принцип формального равенства»[48]. С этой точки зрения проводить равенство между правом на доступ к информации и, например, правом на неприкосновенность частной жизни некорректно, баланс между ними невозможен по определению и его поиск может привести исключительно к произвольному решению. Другими словами, данный принцип предназначен для исключения привилегий и дискриминации в сфере осуществления конкретного права человека. Вместе с тем такая точка зрения вступает в противоречие с требованием соразмерности и эквивалента в отношениях между свободными индивидами, которое лежит в основе данного принципа, когда определяется сбалансированность правовой охраны одних прав при вмешательстве в сферу осуществления других прав. Поскольку требование соразмерности и эквивалента лежит в основе принципа правового равенства, то обеспечение равенства различных прав также является и его составляющей.

Равенство различных прав обеспечивается, если они в равной степени обеспечиваются правовой охраной, если охрана одних прав человека путем ограничения других прав не приводит к вторжению в сферу, составляющую сущность и содержание права человека, то есть не приводит к их умалению[49] [50] [51]. В соответствии с рядом международных деклараций, включая Венскую декларацию и программу действий 1993 г. , отмечается эквивалентность различных прав человека. Согласно пункту 5 данной декларации, «все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием». Правовая наука также говорит о равенстве различных прав человека . В этой связи не лишена справедливости точка зрения Р. Дворкина о том, что из всех прав наиболее фундаментальным является право на равенство, которое он назвал «право на равную заботу и уважение»[52]. В данном случае это означает, что уважение и защита прав различных субъектов правоотношений должна осуществляться в равной степени, без дискриминации. В этом заключается их правовое равенство.

Вместе с тем при наличии правового равенства различных прав человека в онлайновой среде усиливается их фактическое неравенство, если данные права осуществляются другими лицами. Обусловлено оно различием правового статуса их обладателей, а именно тем, что права человека занимают более высокую иерархию среди прав иных субъектов. В правовом государстве при разрешении конфликта прав человека, осуществляемых с использованием сети Интернет, и прав других субъектов правоотношений - пусть даже речь идет об одних и тех же правах по содержанию - различие статуса их обладателей приведет к тому, что права человека будут защищены в большей степени. Это определяет неравенство различных прав.

Таким образом, в современном обществе решение проблемы цифрового равенства связано с развитием принципа правового равенства, его конкретизацией и наполнением новым содержанием. В основе обеспечения цифрового равенства лежит создание юридически равных возможностей для осуществления права на доступ к сети Интернет. Данное право развивается как социальное в соответствии с принципом универсальности публичных услуг, который заключается в обеспечении правового равенства в доступе к социально значимым услугам. Принцип правового равенства конкретизируется в принципе сетевой нейтральности и принципе доступности. В условиях различных национальных моделей регулирования сетевой нейтральности соблюдение данного принципа основано на технологически нейтральном подходе. Принцип доступности связан с устранением различных форм дискриминации по отношению к лицам с ограниченными возможностями здоровья на основе технологически зависимого подхода путем внедрения доступных для инвалидов форматов и иных технических средств, учитывающих различные формы инвалидности. Технологическая зависимость также свойственна концепции открытых данных, которая лежит в основе новых подходов к обеспечению права на доступ к информации о деятельности органов государственной власти. Наряду с проблемой цифрового неравенства обостряется проблема неравенства различных прав. В правовом государстве при разрешении конфликта прав человека, осуществляемых с использованием сети Интернет, и прав других субъектов правоотношений, пусть даже речь идет об одних и тех же правах по содержанию, различие статуса их обладателей приведет к тому, что права человека будут защищены в большей степени.

[1]

Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. академика РАН, д. ю. н., проф. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2006. 832 с. С. 163.

[2] Там же. С. 162.

[3] Veit D., Huntgeburth J. Foundations of Digital Government. Springer Berlin Heidelberg, 2014. 158 p. P. 39.

[4] Как отмечается в Окинавской хартии глобального информационного общества, «все люди повсеместно, без исключения должны иметь возможность пользоваться преимуществами глобального информационного общества». См.: URL: http://www.iis.ru/library/okinawa/charter.ru.

html (дата обращения - 30 сентября 2016 г.).

[5]

Горелик А.С. Императив доступности // Информационное общество. 2010. № 1. С. 6.

[6]

Лапаева В.В. Правовой принцип формального равенства // Журнал российского права. 2008. № 2 (134). С. 80.

[7] См., напр.: Hilbert M. The End Justifies the Definition: The Manifold Outlooks on the Digital Divide and Their Practical Usefulness for Policy-Making // Telecommunications Policy. 2011. № 35 (8). P. 715-736; Захаров А.Л., Суркова О.Е. Цифровое неравенство России // Евразийский юридический журнал. № 6(85). 2015. С. 301-303; Данилов Н.А. Социальная справедливость в информационном обществе: проблема цифрового равенства // Информационное право. 2012. № 2. С. 5-7.

[8] Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов. С. 639.

[9] Recommendation № R(99)14 on Universal Community Service Concerning New Communication and Information Services and its Explanatory Memorandum // URL: http://www.coe.int/t/dghl/standardsetting/media/doc/cm_EN.asp (дата обращения - 31 июля 2016 г.).

[10]

Предполагается, что в Российской Федерации до конца 2016 года в населенных пунктах численностью более 50 тыс. жителей пункты коллективного доступа (ПКД) в сеть Интернет завершат свою работу. По данным Россвязи, в 2015 году трафик всех российских ПКД составил 564 Гб - это сопоставимо с ежегодным трафиком, который создает один пользователь сети Интернет в течение года. При этом данный показатель уменьшился на 10% по сравнению с предыдущим годом. См. Пункты коллективного доступа в Интернет могут закрыться в России до конца года. URL: http://www.interfax-russia.ru/Moscow/main.asp?id= 775760&p=17 (дата обращения - 28 октября 2016 г.).

8 Федеральный закон от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи» // СЗ РФ. 2003. № 28. Ст. 2895.

[12] Широкополосным является доступ к сети Интернет, который осуществляется на основе выделенной линии связи и скорость которого превышает скорость доступа к сети Интернет с использованием модема и телефонной сети общего пользования.

[13] Wu T. Network Neutrality, Broadband Discrimination // Journal of Telecommunications and Hight Technology Law. 2003. P. 141-142.

[14] Rees С. Taking Sides on Technology Neutrality // SCRIPT-ed. 2007. V. 4. I. 3. P. 266.

[15] Обусловлено это тем, что принцип формального правового равенства конкретизируется в принципе соразмерности (см. §3 главы 2 настоящего исследования). Так, в отношении защиты права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени Конституционный Суд Российской Федерации указывает, что «право на свободу информации и право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности могут быть ограничены федеральным законом... на основе принципа юридического равенства... и вытекающего из него принципа соразмерности, т.е. в той мере, в какой это необходимо в Российской Федерации как демократическом и правовом государстве в целях защиты прав, гарантированных статьями 23, 24 (часть 1) и 25 Конституции Российской Федерации.». См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 марта 2011 г. № 3-П «По делу о проверке конституционности части третьей статьи 138 Уголовного кодекса Российской

Федерации в связи с жалобами граждан С.В. Капорина, И.В. Коршуна и других» // СЗ РФ. 2011. № 15. Ст. 2191.

[16] Rees С. Taking Sides on Technology Neutrality. P. 283.

[17] В своем становлении данная модель прошла несколько этапов, обусловленных развитием административной практики комиссии и проверкой ее легитимности судами США. См., напр.: Federal Communications Commission: Protecting and Promoting the Open Internet, Report and Order on Remand, Declaratory Ruling, and Order, FCC 15-24. URL: https://apps.fcc.gov/edocs_public/attachmatch/FCC-15-24A1.pdf (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[18] New Principles Preserve and Promote the Open and Interconnected Nature of Public Internet. FCC Adopts Policy Statement. 2005. URL: https://apps.fcc.gov/edocs_public/attachmatch/DOC- 260435A1.pdf (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[19] Federal Communications Commission. Preserving the Open Internet 2010. URL: https://www.gpo.gov/fdsys/pkg/FR-2011-09-23/pdf/2011-24259.pdf (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[20]

Разработка данного приказа была направлена на исполнение решения Окружного суда Округа Колумбия в деле Verizon Communications Inc. v. Federal Communications Commission, который в январе 2014 г. установил, что Комиссия не имеет полномочий по осуществлению правового регулирования в области обеспечения сетевой нейтральности, до тех пор пока операторы связи, оказывающие услуги по доступу к Интернету, не классифицированы как организации, предоставляющие публичные услуги (common carriers) в соответствии с разделом 2 Закона о коммуникациях 1934 г. См.: URL: https://www.cadc.uscourts.gov/internet/ opinions.nsf/5DFE38F28E7CAC9185257C610074579E/$file/11-1355-1475317.pdf (дата обращения

- 15 мая 2017 г.).

[21]

Federal Communications Commission. The Open Internet. 2015. URL: https://www.fcc.gov/general/open-internet (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[22] С приходом администрации Д.Трампа новый руководитель комиссии заявил о планах по отмене ранее установленных правил сетевой нейтральности и намерении позволить операторам связи применять их в добровольном порядке. См.: F.C.C. Invokes Internet Freedom While Trying to Kill It. The New York Time. URL: https://www.nytimes.com/2017/04/29/opinion/ sunday/fcc-invokes-internet-freedom-while-trying-to-kill-it.html (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[23] Данный подход к регулированию сетевой нейтральности был предусмотрен в рамках Директивы по универсальному обслуживанию. См.: Directive 2009/136/EC of the European Parliament and of the Council of 25 November 2009 amending Directive 2002/22/EC on Universal Service and Users’ Rights Relating to Electronic Communications Networks and Services, Directive 2002/58/EC Concerning the Processing of Personal Data and the Protection of Privacy in the Electronic Communications Sector and Regulation (EC) № 2006/2004 on Cooperation Between National Authorities Responsible for the Enforcement of Consumer Protection Laws. URL: http://eur- lex.europa.eu/legal-content/en/TXT/?uri=CELEX%3A32009L0136 (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[24]

См., напр.: Frieden R. Network Neutrality in the EU, Canada and the U.S. // Intereconomics. V.50. I.6. P. 363-364; Shin D.-H. A Comparative Analysis of Net Neutrality: Insights Gained by Juxtaposing the U.S. and Korea // Telecommunications Policy. 2014. V. 38. I. 11. P.1117-1133; Leal M.C. The EU Approach to Net Neutrality: Network Operators and Over-the-Top Players, Friends or Foes? // Computer Law & Security Review. 2014. V. 30. 506-520.

[25]

Пиринговые сети основаны на равноправии их участников, каждый из которых может выступать как сервером, так и клиентом. См.: Savirimuthu J. Response to the Consultation by the Body of European Regulators in Electronic Communications BEREC on Net Neutrality Policy. European Journal for Law and Technology. V. 3. №. 1. 2012. URL: http://ejlt.org/article/view/134/214 (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[26] Regulation (EU) 2015/2120 of the European Parliament and of the Council of 25 November 2015 Laying Down Measures Concerning Open Internet Access and Amending Directive 2002/22/EC on Universal Service and Users' Rights Relating to Electronic Communications Networks and Services and Regulation (EU) № 531/2012 on Roaming on Public Mobile Communications Networks within the Union. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/HTML/?uri=CELEX:32015R2120& rid=2 (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

См.: Конвенция о правах инвалидов (заключена в г. Нью-Йорке 13.12.2006) // СЗ РФ. 2013. № 6. Ст. 468.

[28]

Данный принцип не ограничен информационной сферой и в целом направлен на развитие доступной для инвалидов инфраструктуры. См. Там же.

[29] В настоящее время действует вторая редакция данного руководства. См.: Web Content Accessibility Guidelines (WCAG) 2.0. W3C Recommendation 11 December 2008 // URL: http://www.w3.org/TR/WCAG20/ (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[30]

Исследование обеспечения доступности интернет-ресурсов Рунета для людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) // URL: https://perspektiva-

inva.ru/userfiles/download/Accessibility_of_Runet_2013.pdf (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[31]

Telecommunications Act of 1996. URL: https://www.fcc.gov/general/telecommunications- act-1996 (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[32] Section 508 Amendment to the Rehabilitation Act of 1973 (29 U.S.C. § 794d). URL: https://www.law.cornell.edu/uscode/text/29/794d (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

Americans with Disabilities Act. (42 U.S.C. 12101 et seq.). URL:

https://www.ada.gov/pubs/adastatute08.htm (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[34]

См., напр.: National Federation of the Blind (NFB), et al. v. Target Corporation. Disability Rights Advocates. URL: http://dralegal.org/case/national-federation-of-the-blind-nfb-et-al-v-target- corporation/ (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[35]

Philippine Web Accessibility Group. URL: http://www.pwag.org/ (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[36]

JIS Web Content Accessibility Guideline. URL: http://www.comm.twcu.ac.jp/~nabe/data/ JIS-WAI/ (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[37] Thai Web Content Accessibility Guidelines. URL: http://thwcag.com/ (дата последнего обращения - 8 октября 2016 г.); Maisak R. Accessibility of Thai University Websites: Awareness, Barriers and Drivers for Accessible Practice. 2015. URL: http://ro.ecu.edu.au/theses/1715 (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[38]

ГОСТ Р 52872-2012 «Национальный стандарт Российской Федерации. Интернетресурсы. Требования доступности для инвалидов по зрению» // М.: Стандартинформ, 2014; См.: Исследование обеспечения доступности интернет-ресурсов Рунета для людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ).

[39] Федеральный закон от 1 декабря 2014 г. № 419-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам социальной защиты инвалидов в связи с ратификацией Конвенции о правах инвалидов» // СЗ РФ. 2014. № 49 (часть VI).

Ст. 6928; приказ Минкомсвязи России от 30 ноября 2015 г. № 483 «Об установлении Порядка обеспечения условий доступности для инвалидов по зрению официальных сайтов федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления в сети «Интернет» // Российская газета. № 27.

10.02.2016.

[40]

Equality Act 2010. URL: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2010/15 (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[41]

Equality Act 2010. Banning Age Discrimination In Services. An Overview for Service Providers and Customers. URL: https://www.gov.uk/government/uploads/system/uploads/ attachment_data/file/85004/age-discrimination-ban.pdf (дата обращения - 8 октября 2016 г.).

[42]

См.: M. Janssen, J. van den Hoven. Big and Open Linked Data (BOLD) in Government: A Challenge to Transparency and Privacy? // Government Information Quarterly. 2015. V. 32. P. 363-368.

[43] См., напр.: Open Government Directive. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/open/ documents/open-government-directive (дата обращения - 15 мая 2017 г.).

[44] В государствах-членах Европейского Союза данные процессы происходят в рамках реализации Директивы ЕС об информации в публичном секторе. В США Президентом Б. Обамой утверждена Директива открытых данных 2009 г. В России внедрение технологии открытых данных при обеспечении права на доступ к официальной информации связано с принятием Федерального закона от 7 июня 2013 г. № 112-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»

и Федеральный закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления». См., напр.: Directive 2003/98/EC of the European Parliament and of the Council of 17 November 2003 on the Re-use of Public Sector Information. URL: http://ec.europa.eu/digital-agenda/en/european-legislation-reuse-public-sector-information (дата

обращения 2 апреля 2016 г.); Open Government Directive; СЗ РФ. 2013. № 23. Ст. 2870.

[45]

Open Government Declaration. URL: http://www.opengovpartnership.org/about/open- government-declaration (дата обращения - 2 апреля 2016 г.).

[46] На сегодняшний день к данному партнерству присоединилось 75 государств. Россия не является членом данного партнерства.

[47] URL: https://www.gov.uk/government/publications/open-data-charter (дата обращения - 2 апреля 2016 г.).

[48] Лапаева В.В. Критерии ограничения прав человека с позиций либертарной концепции правопонимания // Журнал российского права. № 4 (112). 2006. С. 106.

[49] См., напр.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2012 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности положений подпункта 1 статьи 15 Федерального закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» и статьи 24 Закона Российской Федерации «О государственной тайне» в связи с жалобой гражданина А.Н. Ильченко» // СЗ РФ. 2012. № 28. Ст. 3977; Пчелинцев С.В. Соотношение понятий «умаление прав и свобод» и «ограничение прав и свобод»: теоретические аспекты // Современное право. 2006. № 4. С. 47-50.

[50]

Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. М.: БЕК, 1996. С. 521-540.

[51]

См., напр.: Ducoulombier P. Conflicts between Fundamental Rights and the European Court of Human Rights: An Overview // Conflicts between Fundamental Rights / Ed. By Eva Brems. Intersentia, 2008. XVIII + 690 p. P. 217, 234.

[52] Дворкин Р. О правах всерьез / Пер. с англ.; Ред. Л. Б. Макеева. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 392 с. С.12.