Представляется важным при анализе правового обеспечения информационной безопасности личности проводить его именно с точки зрения факторного анализа. И.Л. Бачило, упоминая в одной из своих монографий работу Л. Хьела и Д. Зиглера «Факторы (Factors). Скрытые переменные, получающие при обработке данных посредством факторного анализа», очень точно помечает, что факторный анализ есть «статистическая процедура, используемая для определения скрытых психологических переменных, используемая для идентификации основополагающих черт структуры индивидуума. Сказанное относится к сфере психологии личности. Заметим, что многие позиции исследования личности могут быть перенесены и адаптированы к сфере психологии социума и его составляющих на основании того, что в основе любой конструкции общества находится его главная константа - человек»[1].

Развившись изначально в психометрике, факторный анализ в настоящее время широко используется в экономике, статистике и других науках. Основные идеи факторного анализа были заложены английским психологом и антропологом Ф. Галътоном. Разработкой и внедрением факторного анализа в психологии занимались такие ученые как: Ч. Спирмен, Л. Терстоун и Р.

Кеттел. Математический факторный анализ разрабатывался Хотеллингом, Харманом, Кайзером, Терстоуном, Такером и другими учеными.

Данный вид анализа позволяет исследователю решить две основные

296

задачи: описать предмет измерения компактно и в то же время всесторонне .

Ч. Спирмэн, один из основателей факторного анализа, в 1904 году опубликовал в «Американском психологическом журнале» статью, «посвященную психологической теории «единственного генерального и некоторого числа факторов», определяющих способности и поведение людей»2.

Обоснование возможности применения факторного анализа в праве приведено в диссертационном исследовании Паулова П.А. «Факторный анализ современного российского законодательства: методологический и

практический аспекты». При этом одно из положений, выносимых на защиту - попытка сформулировать понятие факторного анализа законодательства, под которым автор понимает «методику комплексного и системного изучения и измерения воздействия определенных явлений на законодательство. При этом факторный анализ предполагает учет качественных изменений законодательства под влиянием определенных факторов»[2] [3] [4].

Отметим, что каждый выявленный фактор раскрывается через систему причинно-следственных связей, раскрывая применительно к информационной сфере степень своего влияния положительного или отрицательного воздействия на правовое обеспечение информационной безопасности личности, и, как следствие - на состояние информационного общества.

В связи с вышеизложенным, используя методику комплексного и системного изучения и измерения воздействия определенных явлений (вызовов и угроз в информационной сфере) на правовое обеспечение информационной безопасности, выявим их влияние на состояние защищенности личности. Автором проведен анализ проявлений и влияния ряда факторов, сдерживающих реализацию интересов личности в информационном обществе, в процессе реализации механизмов электронной демократии, предоставления

государственных услуг в электронном виде, реализации права на защиту в условиях развития электронного правосудия, реализации личностью своих финансовых, денежных, имущественных интересов.

Характеризуя информационное государство, затронем в начале вопрос развития электронного парламента и электронной демократии, выделяя факторы, способствующие и сдерживающие реализацию интересов личности в этом процессе.

В современных трактовках «электронный парламент» (E-Parliament) определяется как «законодательный орган, благодаря использованию

информационно-коммуникативных технологий (ИКТ), призванный стать более прозрачным, доступным и ответственным. В итоге чего у граждан появляется возможность активнее участвовать в общественной и политической жизни общества, повышается качество информации и обеспечивается более свободный доступ к документам и к процессам деятельности парламента»[5].

Однако для поддержания взаимоотношений между парламентом и гражданами необходимо развитие законодательной базы, в том числе определенных регламентов, обеспечивающих широкий доступ к информации при одновременном соблюдении ее секретности и безопасности. В данном вопросе просто не обойтись без использования определенных политических

технологий, а именно информационных технологий, которые бы позволили сделать работу законодательных органов прозрачной, информационно безопасной, но параллельно повысить возможность широкому слою гражданского населения, не выходя из дому, участвовать в законодательном процессе и тем самым контролировать деятельность как регионального, так и федерального законодательного органа. В настоящее время идет процесс внедрения в деятельность парламентов информационно-коммуникационных технологий, как на международном уровне, так и на федеральном и региональном.

Итак, каковы реальные проблемы, связанные с внедрением электронного парламента в политическую систему Российской Федерации, насколько он эффективен как информационная технология.

Предпринимаемые попытки развития механизмов электронной демократии в России, внедрения современных информационнокоммуникационных технологий в этой сфере, несмотря на большой потенциал возможностей для расширения участия личности в жизни общества и государства, не принесли пока никаких ощутимых результатов.

Ученые ведут речь о возникновении «народа избирателя» как единого субъекта демократии, а также о его качественном преобразовании - приобретении свойств диджитальной публики. Диджитальная публика, по мнению С. Московичи, представляет собой рассредоточенную массу избирателей, состоящих из индивидов - избирателей, которые ведут постоянный диалог между собой. Это самоорганизованная система, способная к выработке независимых решений. В.Н. Руденко утверждает, что способность такой публики к взаимодействию и самоорганизации есть переход из сообщества «управляемых» к сообществу «управляющих», которое составит альтернативу правительствам и парламентам. Вопросы о том, существует ли информационное общество в России и обладает ли население России свойствами диджитальной публики, являются неоднозначными[6].

Необходимо отметить, что современная Россия переживает один из наиболее сложных этапов информатизации - процесс адаптации и коренной перестройки государства на пути к его «электронной версии». И в этом процессе далеко не последняя роль должна отводиться полноценному обеспечению прав и свобод человека. Действительно, «во всех подходах к понятию электронного государства прослеживается его негативная черта - ориентация на общеуниверсальное представление о личности и человеке, отсутствие индивидуальных особенностей при совершении каких - либо юридических действий. Развитые информационно-коммуникационные технологии могут явиться мощным инструментом подавления населения и стать предпосылкой возникновения антидемократического режима. Поэтому законодательство становящегося электронного государства должно содержать гарантии пресечения противоправного вмешательства в жизнь и сознание людей в определенных интересах, а также быть готово к информационным изменениям и отражать основные вопросы его функционирования»[7].

Рассуждая о развитии в России электронной демократии, отметим, что именно сегодня «наряду с тем, что в большинстве сфер деятельности государства происходят позитивные изменения в реализации реформ, развитие информационной организации государства объективно переживает сложный период. В результате информационная сфера, ее ресурсы, в том числе и их защищенность, отстают в развитии от других институтов современного российского общества. Данное обстоятельство негативно сказывается не только на информационной организации государства, но и на состоянии информационной безопасности России, информационной безопасности личности и всего общества в целом[8]. Не вызывает сомнений, что процесс внедрения инструментов электронной демократии в реалии современной России не совсем активен, но все же происходит.

Под электронной демократией понимается такая форма организации общественно-политической деятельности граждан, которая обеспечивает за счет широкого применения информационно-коммуникационных технологий качественно новый уровень взаимодействия граждан друг с другом, с органами государственной власти, органами местного самоуправления, общественными организациями и коммерческими структурами.

Безусловно, «самым активным и часто уязвимым субъектом в эпоху перемен, а информатизация, цифровизация и сетевая жизнь информационной среды - это не что иное, как революция в развитии социума, остается человек, индивид, гражданин. И понять, что изменяется под воздействием информационно-технологических факторов чрезвычайно важно»[9].

Проанализируем основные механизмы электронной демократии, начиная с электронного голосования. Понятие «электронного голосования» отечественный законодатель определил в Федеральном законе 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» [10] . Это голосование без использования бюллетеня, изготовленного на бумажном носителе, с использованием комплекса средств автоматизации ГАС «Выборы». В свою очередь, под электронным бюллетенем понимается бюллетень, подготовленный программно-техническими средствами в электронном виде, применяемый при проведении электронного голосования.

Безусловно, «плюсы» в применяемых технологиях электронного голосования очевидны, среди которых в числе приоритетных - расширение возможностей для граждан в реализации как активного, так и пассивного избирательного права, решение проблем низкой явки на избирательные участки и пр. Одна из задач электронной демократии сегодня - максимально полно привлечь граждан к участию в принятии решений государственной властью. И в этом смысле механизмы электронной демократии могут оказаться актуальными и эффективными. И что самое важное - они могут стать изменить взаимоотношения власти и личности в сторону позитивного партнерства, обоюдной ответственности (публичное обсуждение законопроектов, люди вправе вносить свои предложения, темы для обсуждения). Однако очевидная «пробуксовка» внедрения электронного голосования связана с рядом проблем. Так, электронные технологии могут быть использованы в качестве средств фальсификации результатов голосования, не исключены серьезные сбои в функционировании автоматизированных комплексов, обеспечивающих электронное голосование.

Эксперимент по интернет-голосованию через портал Г осуслуг, проведенный с 1 по 30 мая 2014 года при формировании части Общественной палаты Российской Федерации, «провалился» ввиду многочисленных причин, в числе которых одна из серьезнейших - необеспеченность безопасности, объективности волеизъявления личности при реализации активного избирательного права. Итог - принятие в первом и окончательном чтении Г осударственной Думой законопроекта «О внесении изменений в статьи 4 и 8 Федерального закона «Об Общественной палате Российской Федерации»[11]. Как следовало из содержания пояснительной записки к законопроекту, «в действующей системе интернет-голосования из-за отсутствия равного, гарантированно доступа к сети «Интернет» граждане Российской Федерации не имеют возможности определить 43 представителя общероссийских общественных объединений и иных некоммерческих организаций и иметь своих представителей в составе палаты. Прошедшее формирование третьей части Общественной палаты показало отсутствие нормативно-правового регулирования сферы дистанционного электронного голосования, недостаточную надежность и защищенность применяемых технических систем при проведении процедуры интернет-голосования, а также определенные риски искажения передающейся информации»[12].

По замечаниям автора законопроекта депутата Д. Вяткина «были накрутки. Были высказаны критические замечания: процедура новаторская, но несовершенная. Прежде всего, не везде есть интернет в России, а значит не все желающие смогут принять участие в формировании Общественной палаты. Кроме того, действующая процедура (интернет-голосование) «не застрахована от искажения реальной картины выявления мнения населения»[13].

Представляется важным в рамках внедрения электронного голосования разрабатывать не только процедуры голосования, подсчета голосов, но и процедуры контроля данных процессов, а также процедуры верификации результатов голосования. И, безусловно, важнейшей проблемой электронного голосования продолжает оставаться проблема цифровой идентификации граждан, являющихся пользователями систем электронной демократии. Во многом данная проблема является главным препятствием на пути повсеместного внедрения механизмов электронного голосования на уровне выборов субъектов государственной и муниципальной власти.

Необходимо отметить, что проблемы, связанные с внедрением и реализацией механизма электронного голосования, характерны и для других государств. Недавно данные 80 процентов избирателей США (почти 200 миллионов человек оказались выложены на облачном сервисе. При этом ставшие публичными данные содержали не только списки избирателей с именами, адресами, но также предпочтения их относительно кандидатов на голосование[14].

Эта проблема - не только проблема электронного голосования: идентификация гражданина при общении с органами власти - одна из наиболее сложных, требующих своего четкого решения проблема e-govemment[15].

Л. Гроссман полагал, что «с развитием новых коммуникативных технологий наступает новая великая эра демократии, так как информационнокоммуникационные технологии изменяют не только форму осуществления демократических процедур, но с их внедрением меняется и сама суть развития социальных процессов»[16]. Теория «электронной демократии» выступает как современная форма взаимодействия общества и власти, как метод поставить вопрос о демократии заново.

Однако эта «эра» в условиях российской действительности пока не наступила и вряд ли наступит в ближайшее время. Несмотря на предпринятые инициативы в данном вопросе. В 2012 году был разработан и выносился на обсуждение проект Концепции развития в Российской Федерации механизмов электронной демократии до 2020 года, который и сегодня остается проектом[17].

К числу механизмов электронной демократии проектом были отнесены:

электронное голосование (голосование по мобильному телефону, интернет-выборы и т.д.);

механизмы сетевой коммуникации граждан и коллективного обсуждения социально значимых проблем и вопросов общественно-политической тематики в режиме on-line;

механизмы формирования онлайн-сообществ, включая механизмы планирования и реализации гражданских инициатив и проектов коллективных действий;

механизмы сетевой коммуникации граждан с органами власти, включая инструменты воздействия на принятие решений и гражданский контроль за деятельностью органов власти;

механизмы общественного онлайн-управления на муниципальном уровне.

Очевидно, что создать эффективную систему электронной демократии возможно только при условии четкой правовой поддержки, закрепляющей за всеми участниками электронного взаимодействия, включая граждан и их объединения, не только права, но и ответственность. При этом должны быть соблюдены такие конституционные права граждан как право на свободу слова и свободу собраний, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, свободный поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом.

Сегодня существуют серьезные препятствия на пути развития механизмов электронной демократии в современной России. В первую очередь, это касается процедур двустороннего взаимодействия граждан с органами власти по общественно-политическим вопросам.

Следующей важнейшей проблемой являются вопросы идентификации и аутентификации участников информационного взаимодействия, в том числе в части практической реализации.

Сохраняется цифровое неравенство между федеральным центром, субъектами Российской Федерации и муниципалитетами. Проникновение интернета протекает неравномерно, качество доступа к данному ресурсу в масштабах страны находится ещё на недостаточном уровне.

К негативным факторам следует отнести и отсутствие эффективных инструментов популяризации механизмов электронной демократии среди населения. Без массового информирования граждан о широких возможностях механизмов электронной демократии невозможно сформировать среду доверия к данным механизмам.

В свое время широкий общественный резонанс вызвала практика правоприменения в сфере рассмотрения общественных инициатив, сформировавшаяся на основании вступившего в силу со дня издания Указа Президента Российской Федерации от 4 марта 2013 года № 183 «О рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами Российской Федерации с использованием интернет-ресурса «Российская общественная инициатива»[18].

Согласно Указу Президента РФ, через интернет-ресурс «Российская общественная инициатива» граждане могут направить свои предложения по вопросам социально-экономического развития страны, совершенствования государственного и муниципального управления.

Для этого совершеннолетний россиянин должен зарегистрироваться в электронной системе оказания госуслуг и заполнить специальную форму, размещенную на вышеуказанном интернет-ресурсе. Текст общественной инициативы не должен содержать нецензурных либо оскорбительных выражений, угроз жизни или здоровью граждан, призывов к осуществлению экстремистской деятельности. Гражданин указывает, на каком уровне (федеральном, региональном или муниципальном), по его мнению, должно быть реализовано его предложение.

Поступившая общественная инициатива размещается на интернетресурсе после предварительной экспертизы. Она необходима, чтобы установить, соответствует ли предложение гражданина Конституции РФ, общепризнанным принципам и нормам международного права. Оценивается актуальность поставленной проблемы, обоснованность предлагаемых вариантов ее решения. Работу ресурса обеспечивает Фонд развития информационной демократии и гражданского общества «Фонд информационной демократии»[19]. Он же проводит вышеназванную экспертизу. Ее продолжительность - не более 2 месяцев. В течение года с даты размещения общественной инициативы на интернет-ресурсе проводится голосование. Если предложение не получило необходимой поддержки граждан, оно снимается с рассмотрения. Федеральная общественная инициатива должна набрать минимум 100 тыс. голосов. В этом случае она направляется в специальную экспертную группу для разработки мер по ее реализации. Однако этот проект, результаты анализа активности которого свидетельствуют о слабых результатах, так и не стал площадкой взаимного, эффективного диалога личности как с обществом, так и с государством.

На основе методологии факторного анализа определим значимые факторы, оказывающие как положительное, так и сдерживающее влияние на реализацию интересов личности в процессе получения государственных и муниципальных услуг в электронном виде.

Процессы формирования информационного общества и электронного правительства в России динамично развиваются. Электронное правительство - это «деятельность» или «использование» потенциала ИКТ в сфере государственного управления. При этом речь идет о структурах на разных уровнях систем управления: федеральном, региональном, территориальном, а внутри каждого уровня - об ЭП отрасли, города, организации. Такое понимание существа этого феномена прослеживается в ряде работ[20].

Нормы принятого в 2010 году Федерального закона «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг»[21] уже несколько лет активно реализуются. Закон предусматривает, что все органы государственной власти - федеральные, региональные и муниципальные, а также государственные внебюджетные фонды - должны дать гражданам возможность получить ту или иную услугу в электронной форме. Так называемые «онлайн-транзакции» - обеспечивают предоставление услуг государственных и муниципальных учреждений через Интернет - оплату коммунальных платежей, заполнение налоговых деклараций и сбор налогов, регистрацию общественных объединений, а в перспективе - предпринимателей без образования юридического лица, предприятий малого бизнеса и др. На этой стадии формируется «информационная экономика», которая представляет собой новую ступень с точки зрения экономического эффекта, получаемого в результате постоянного интерактивного функционирования государственных порталов[22].

Механизм реализации целей Федерального закона предусмотрен в главе 5-ой - «Использование информационно-телекоммуникационных технологий при предоставлении государственных и муниципальных услуг».

Создан и функционирует Портал государственных услуг Российской Федерации[23]. Динамика аудитории портала вырастает ежемесячно на миллион человек (а численность пользователей к середине 2016 года составляла более 6 миллионов), однако в процентном соотношении достигнутые результаты не так явны: «в 43 субъектах РФ доля граждан, зарегистрированных на портале, превышает 20 процентов. В Забайкальском крае, Республиках Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария и Крым, а также Севастополе данный показатель - ниже 10 процентов. Если говорить про лидеров, то в Приморском крае, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах, Тюменской и Калининградской областях на портале зарегистрировалось 40 процентов жителей»[24].

Проблемы, связанные с предоставлением государственных услуг в электронном виде, сохраняются. Можно согласиться и сегодня с высказанным еще в 2010 году мнением: «в настоящее время Интернет нельзя рассматривать как универсальный и доступный источник правовой информации... стремительное осуществление государством программ, направленных на предоставление государственных услуг посредством применения информационно-коммуникативных технологий может привести к усилению информационного неравенства в обществе»[25] [26].

Проблемы развития электронного правительства в России напрямую связаны с проблемами правового обеспечения информационной безопасности личности. Так, о нерешенности этих вопросов свидетельствует так и нереализованный проект универсальной электронной карты.

Официальный сайт «Универсальная электронная карта», созданный в свое время с целью подготовки российского общества к данному проекту, его популяризации характеризовал электронную карту как безопасную, поскольку

320

она

- не содержит в себе базу данных о гражданине. Все данные о гражданине будут храниться там же, где и сейчас - в базах данных государственных министерств и ведомств. Только эти ведомства имеют доступ к записям. А карта лишь помогает быстрее найти нужные записи. Т.е. утеря или кража карты не приведет к утрате гражданином персональных сведений о себе;

- в отличие от банковской карты, универсальная электронная карта специальным образом защищена. В карту встроены как аппаратные, так и программные средства защиты, которые находятся под тщательным контролем государства;

- для того, чтобы применить карту (кроме микроплатежей на транспорте), требуется ввести персональный идентификационный номер. Если гражданина вынуждают его ввести, то предусмотрены ложные ПИН-номера, которые позволят выиграть время и обеспечить оперативную помощь гражданину от силовых структур;

- значимые операции с использованием карты могут быть дополнительно защищены или ограничены самим гражданином, через его личный кабинет на портале универсальной электронной карты;

- карта визуально защищена на уровне денежной банкноты, а порядок её выпуска и обращения централизован и находится под контролем государства.

Настроения общества кардинально отличались от ожиданий реформаторов. Еженедельник «Город 812» в своей сетевой версии анализировал складывающуюся ситуацию: новость о появлении универсальной карты вызвала массу дискуссий в блогосфере. Большинство видит в ней отображение идей фантастов и удивляется тому, как быстро настигла нас «всеобщая чипизация». Наиболее активные москвичи уже начали сбор подписей против этого нововведения к письму Председателю Московской городской Думы Владимиру Платонову:

«1. Без нашего согласия объединяется информация о всех сторонах жизни человека: здоровье, доходах, собственности, социальном обеспечении, совершении человеком всех юридически значимых действий, личной и семейной тайне.

Формируется система, при которой вся жизнь человека ставится в зависимость от наличия и нормального функционирования электронного устройства. Конституционные права на бесплатную медицинскую помощь, социальное обеспечение, право распоряжения своей собственностью и другие права трансформированы в государственные услуги и ставятся в полную зависимость от наличия у гражданина электронного устройства - универсальной электронной карты и электронных приложений. Отсутствие универсальной электронной карты лишает гражданина возможности реализовать свои законные права - получить государственные услуги.

Граждан вынуждают пользоваться услугами банков, не зная об условиях и характере банковских услуг.

В нарушение Конституции Российской Федерации отказ от универсальной электронной карты делает человека изгоем. Формально гарантированное право отказа от универсальной электронной карты не обеспечено защитой прав гражданина. Цель реформы - постепенный демонтаж национального государства и передача полномочий органов власти наднациональным коммерческим структурам, которые и будут вместо обеспечения и защиты наших прав оказывать платные услуги в электронной форме[27].

Для сравнения: в Германии нет единой карты, это законодательно запрещено по соображениям безопасности граждан. В Англии для безопасности граждан в 2010 г. законодательно упразднен Регистр идентификации и уничтожены базы данных. В Южной Корее приступали к развитию электронного правительства, но из-за высокого уровня электронного мошенничества население отказалось пользоваться этими услугами. А что в России?..

Несмотря на широкую популяризацию проект УЭК так и не был реализован. Ряд регионов, прежде всего, Москва и Московская область не поддержало проект. Так, уже в апреле 2015 года Мосгородума поддержала решение отказаться от выпуска универсальной электронной карты, объяснив это экономией бюджета, а также теми обстоятельствами, что социальной картой москвича уже пользуются около 4 млн. человек, за выпуском УЭК обратились около 8 тыс. человек, при этом более 8,5 тыс. написали отказ от ее выпуска[28].

Что касается планируемой выдачи электронных паспортов - по заявлению зам. Министра связи и массовых коммуникаций А. Волина «можно точно сказать, что это не случится в 2017 году...»[29]. При этом подчеркнут не технологический, а психологический характер проблемы.

При развитии электронного правительства при реализации интересов личности важно, насколько ответственно государство относится к их реализации.

Немаловажен факт, что использование технологии «Электронного правительства» предъявляет новые требования к информационной

деятельности органов государственной власти, их должностным лицам. Немаловажным является один из базовых принципов формирования информационного общества: информационным правомочиям граждан «корреспондируют соответствующие обязанности.государства[30].

Проведенный анализ результатов практической реализации права граждан на доступ к информации о деятельности государственных органов позволил прийти к следующим выводам. Вступивший с 1 января 2010 года Федеральный закон Российской Федерации от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления»[31] определяет, что доступ к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления может обеспечиваться различными способами, однако на сегодняшний день - и это далеко не немаловажно - не сформирована инфраструктура, обеспечивающая информационную безопасность электронных форм взаимодействия государственных органов между собой, с населением и организациями. В условиях информационного общества пока не достигнут уровень реальной открытости, гласности, прозрачности.

Действительно, в контексте синтеза многих аспектов (сервисноэлектронного, социального, правового) измерения государственности в понятии «культурного государства проявляется еще и проблема борьбы с коррупцией[32].

Нельзя не согласиться: в настоящее время необходимым является изменение характера информационного взаимодействия общества и государства, выражающееся в расширении прав граждан путем не только предоставлении доступа к разнообразной информации, но и увеличении возможностей людей участвовать в процессе принятия решений. Центральной фигурой в процессах информатизации органов государственной власти должен быть человек как источник, потребитель информации и субъект гражданского общества, его интересы и потребности [33] . И это должно как никогда осознаваться информационным государством.

Далее в ходе предпринятого исследования попытаемся выявить характер факторов, способствующих либо препятствующих реализации личностью права на защиту в условиях развития электронного правосудия как одного из приоритетных направлений развития информационного государства. В числе решаемых сегодня задач - вопросы реализации Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013-2020 гг., утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 27 декабря 2012 г. № 1406[34], проблемы реализации вступившего в силу с 1 июля 2010 года Федерального закона № 262-ФЗ от 22.12.2008 «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации»[35].

Основополагающими целями судебной реформы были определены: доступность правосудия, быстрое и качественное рассмотрение дел, максимальное исключение какого-либо воздействия на судей извне. При этом сущность концепции электронного правосудия заключается в осуществлении судами Российской Федерации своей деятельности в рамках электронного документооборота с использованием электронных банков данных.

Профессор Б.Н. Топорнин указывал в своих работах на важное значение принципов прозрачности и открытости в работе судов, недопустимости их изоляции от общества[36].

Нельзя не согласиться и со следующим утверждением: «открытость суда общественному наблюдению и контролю является условием справедливости процесса. Если суд выступает как элемент гражданского общества, призванный служить пространством диалога на языке права между государством и личностью, он, по определению, открыт общественному контролю и заинтересован в информировании народа о своей деятельности» [37] . Как правильно утверждал русский правовед П.И. Люблинский: «Суд есть явление, связанное только с правом»[38].

Мало того, чтобы правосудие свершилось, люди должны быть уверены, что это произошло в действительности. Поэтому информационная открытость судов является гарантией провозглашенной в ст. 19 Международного пакта, ст. 10 Европейской конвенции свободы каждого «получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных

властей»[39].

Судопроизводство в России широко начало использовать современные достижения информационных технологий во всех органах судебной власти в субъектах Российской Федерации, включая и мировую юстицию. Сегодня актуальны вопросы формирования единого информационного пространства судов, проблемы организации работы сайтов судов, публикации судебных актов в системе Интернет, технологии аудиопротоколирования, видеопротоколирования судебных заседаний, применения

видеоконференцсвязи, автоматизации систем судебного делопроизводства, проблемы электронного документооборота, применяемого в судах, подача исковых заявлений и жалоб в электронной форме.

Приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 27.12.2016 № 25 1 [40] утвержден общий порядок онлайн-подачи документов в суды общей юрисдикции, соответственно, вслед за арбитражным процессом, теперь такая возможность предусмотрена для административного, уголовного и гражданского процесса (через интернет-портал ГАС «Правосудие»)[41]. Кроме того, соответствующим приказом Судебного Департамента утвержден новый Порядок подачи в арбитражные суды Российской Федерации документов в электронной форме, в том числе в форме электронного документа» [42] , разграничивающий электронный документ и электронный образ документа. Таким образом, собственно электронный документ - документ, созданный изначально в электронном виде, требующий заверения квалифицированной электронной подписью, в свою очередь, сканированная копия иска, заявления, жалобы, иного документа, который изначально был изготовлен на бумаге - это уже электронный образ документа.

Сегодня для судопроизводства актуальны как никогда: открытость и доступность; формирование информационных ресурсов, включая ход судебных заседаний; организация оперативного доступа к информационным ресурсам в рамках формирования единого информационного пространства арбитражных судов, федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей; реализация новых требований судебного законодательства; оперативная организация мониторингов и аналитической работы на больших массивах консолидированной информации от всех участников информационного пространства.

Как справедливо полагает И.А. Приходько, «идея правого и справедливого суда является одной из немногих, объединяющих все слои общества»[43]. Высокий профессионализм, независимость, беспристрастность, справедливость, законность, открытость, доступность, эффективность, легитимность - это те требования, которые предъявляются к системе правосудия со стороны гражданского общества.

Наряду с положительным эффектом, связанным с реализацией личностью своих интересов в процессе развития электронного правосудия обнаруживаются серьезные проблемы правового обеспечения информационной безопасности личности. Это, прежде всего, возможная опасность недобросовестного использования персональных данных в процессе развития механизмов электронного правосудия. Так, при реализации проекта создания объединенной картотеки дел арбитражных судов и судов общей юрисдикции, с учетом специфики разрешаемых дел и требования изъятия из текстов решений судов общей юрисдикции информации, раскрывающей персональные данные процесса, для личности существует реальная опасность проблемы недобросовестного использования ее персональных данных.

Вопросы правового обеспечения информационной безопасности личности актуальны сегодня как никогда еще в одной из активно развивающихся сфер жизни информационного общества - финансовокредитной. Новые вызовы и угрозы выступают очевидно препятствующим фактором в процессе реализации личностью своих финансовых, денежных, имущественных интересов. Примеры массированных кибератак, способных привести к серьезным последствиям в формах утечки служебной информации, персональных данных, сбоев в работе банков и автоматизированных систем управления производственными и технологическими процессами критически важных объектов инфраструктуры государства известны и широко обсуждаются[44].

Анализируя вопрос - как реализуются финансовые, денежные, имущественные интересы личности в глобальном информационном обществе, остановимся далее на актуальнейшей проблеме - стремительном росте, с учетом специфики возможностей современных информационных технологий, правонарушений/преступлений в банковской сфере.

Согласно опубликованным в июне 2016 года результатам исследований [45] , Россия заняла второе место в мире по числу утечек информации в финансовом секторе. При этом в 73 процентах случаев из российских банков пропали или были украдены персональные данные клиентов. В результате инцидентов утекло свыше 22,5 миллиона записей персональных данных.

Неслучайно уголовно-правовая политика современной России идет по пути ужесточения уголовной ответственности за преступления в банковской сфере, совершаемые с использованием высоких технологий[46]. Ранее мы уже отмечали, что массовое использование платежных услуг в условиях подстегиваемого развитием высоких технологий увеличения опасности неправомерного доступа, уничтожения, модифицирования, блокирования, копирования, предоставления и распространения, а также от иных неправомерных действий в отношении информации выводит проблему преступности на новый уровень. Предпринимаемые законодательные инициативы, направленные на ужесточение уголовной ответственности за преступления, совершаемые с использованием высоких технологий,

своевременны и злободневны. Осознание степени общественной опасности преступлений в банковской сфере в условиях масштабности таких деяний - как следствие стремительных процессов информатизации - диктуют необходимость реформирования действующего уголовного законодательства. Все более актуализируются проблемы предупреждения совершаемых преступных деяний, вопросы необходимости выработки системы мер борьбы с активным использованием в криминальных целях ресурсов Интернет. В связи с чем повышенным становится внимание к вопросам международной информационной безопасности, необходимости решения вопроса унификации национального уголовного законодательства с международными нормами в области компьютерной преступности.

Информационное общество, то есть общество, в котором информационные процессы осуществляются главным образом на основе использования информационно коммуникационных технологий, а информационные ресурсы доступны всем слоям населения, переживает один из самых активных этапов своего развития. А значит, актуально все, что связано с понятием безопасности в информационном обществе и в условиях формирования информационного государства.

Однако темпы роста правонарушений в виртуальном пространстве настораживают и свидетельствуют о необходимости адекватного правового реагирования. Внедрение информационных технологий поэтапно, и развитие этого процесса в различных сферах происходило разными темпами. Так, одной из наиболее очевидной на протяжении нескольких лет была информатизация банковской сферы. Итог - статистически подтверждаемый рост правонарушений/преступлений, связанных с причинением ущерба как гражданам, так и организациям в итоге использования глобальных компьютерных сетей. Динамика совершаемых преступлений стремительна.

Сложности анализируемого явления многоаспектны, одна из них - транснациональный характер киберпреступности в целом, что в условиях правонарушений в банковской сфере еще более угрожает безопасности как отдельной личности, так и общества и государства в целом.

Банковская система в целом, как важнейший элемент финансовокредитной сферы, в условиях глобальной информатизации, наиболее подвержена опасности хищений. А хищение денежных средств со счета клиента банка посредством компьютерных технологий касается не только защиты законных интересов отдельного клиента, но и затрагивает безопасность государства в кредитно-финансовой и бюджетной сфере, выявляет слабые звенья в противодействии посягательствам на совершение преступления в сфере охраняемой законом компьютерной информации, что может привести к дестабилизации как бюджетной, так и национальной платежной системы Российской Федерации. В связи с этим актуализируется научный интерес по ряду направлений: вопрос специфики хищений с использованием высоких технологий, внимание к субъекту данных преступлений, исследование обстоятельств совершения преступных деяний в банковской сфере с использованием высоких технологий, проблема предупреждения таких преступлений, необходимость обобщения соответствующей следственной и судебной практики, выработка обоснованных предложений по совершенствованию действующего законодательства.

Безусловно, «существенное значение в создании действенного механизма противодействия преступности имеет последовательность проводимой государством уголовно-правовой политики. Уголовно-правовая политика, являясь системообразующим элементом правовой политики государства, направлена на достижении стратегической цели, предусматривающей формирование нормативно-правовой основы, обеспечивающей надлежащую охрану законных прав личности, общества и государства от преступных посягательств и решение задач, связанных с реализацией мер по уменьшению и устранению преступности»[47].

Очевидно, что преступлениям, совершаемым в банковской сфере с использованием высоких технологий, присущи специфические особенности. Так, согласимся, что «при совершении хищения с использованием компьютерной техники можно говорить о том, что применяется новая совокупность приемов, методов, последовательность действий, которая придает преступлению уникальные свойства, нехарактерные для других

~ 342

имущественных преступлении»[48].

Итак, можно выделить ряд специфических черт преступных деяниИ в банковской сфере с использованием высоких технологий:

это преступления, совершаемые с использованием компьютерной техники, компьютерных сетей;

как следствие - совершаются с помощью уникальных средств, повышающих общественную опасность содеянного;

характеризуются высокой латентностью;

такие преступления совершаются с корыстной целью;

высокая степень опасности таких преступлений;

как правило, такая преступность имеет характер организованной.

В сложившейся ситуации резкого увеличения преступных деяний в банковской сфере с использованием высоких технологий абсолютно обоснована необходимость, в целях защиты законных прав и интересов отдельной личности, юридических лиц, общества, государства в целом, ужесточения уголовной ответственности в отношении таких деяний. Это обусловлено объективными факторами, определяющими опасность деяния и его последствий.

Требует своего грамотного решения проблема предупреждения совершаемых преступных деяний в сфере компьютерной информации, выработки эффективной системы мер борьбы с активным использованием в криминальных целях ресурсов Интернет.

Учет транснационального характера преступлений в банковской сфере с использованием высоких технологий выводит на повестку актуальных вопросов и проблему унификации национального уголовного законодательства с международными нормами в области компьютерной преступности. Речь о международной информационной безопасности.

Согласимся - сегодня в России на повестке дня стоит «вопрос о создании новых органов и организаций, координирующих и осуществляющих борьбу с киберпреступностью, что, в свою очередь, требует подготовки национальных кадров, представителей, которых можно было бы привлекать на службу в транснациональные органы и организации, направленные на борьбу с киберпреступностью»[49].

Ввиду неминуемого ежегодного прироста числа таких преступлений необходимо также обратить серьезнейшее внимание вопросам обучения основам информационной безопасности, информационных технологий представителей судебной системы и правоохранительных органов.

Как вышеназванные, так и другие обоснованные шаги в направлении совершенствования уголовно-правовой политики государства по отношению к преступлениям с банковской сфере с использованием высоких технологий позволят создать эффективную систему информационной безопасности в таком важном элементе финансово-кредитной сферы, как банковская система. Динамично растущая преступность должна порождать новые, соответствующие меры борьбы с нею.

Не менее злободневный вопрос в условиях глобализации

информационного общества - создание благоприятных условий для полноценного развития кредитно-финановой системы, электронной коммерции, цифровой экономики (электронной торговли, популяризации электронных денежных средств), учитывающих и удовлетворяющих интересы всех задействованных в этом процессе субъектов. Представители Минкомсвязи отмечают [50] значительное увеличение объема интернет - рынков с электронными платежами в 2016 году - 2, 27 трлн. рублей. Специалисты- практики в сфере интернет-банкинга и дистанционного банковского обслуживания авторитетно правы, заявляя, что «стремительное развитие интернет-технологий не позволяет однозначно спрогнозировать все стратегические риски.. ,»[51].

А.Н. Савенков справедливо отмечает, что «многие банковские структуры недооценивают угрозу хакерских атак, не выстраивая адекватной системы защиты информации, и тем самым создают условия для масштабных хищений денежных средств. При этом если ранее под угрозой находились в основном средства клиентов банков, то сейчас хакерами разрабатываются программы, позволяющие «списывать» деньги со счетов самих банков, которые открыты, например, в других кредитных учреждениях»[52].

Главный научный сотрудник ИГП РАН, доктор юридических наук Г.Г. Шинкарецкая приходит к заключению, что «объектом торговли в сети Интернет всегда является информация, даже если речь идет о продаже компьютерных программ. Но в актах правового регулирования мы не найдем такую категорию объекта торговли, как информация. Там речь идет обычно о торговле товарами или услугами. С этой точки зрения торговля в сети Интернет - это торговля услугами. Здесь сразу скажем, что торговля услугами пока довольно слабо регулируется и на международном уровне, и в законодательстве разных государств»[53].

Проблем правового обеспечения информационной безопасности личности, связанных с развитием электронной коммерции, дистанционной торговли, в финансово-кредитной сфере немало. Исследователи[54] называют такие актуальнейшие вопросы правового регулирования данной сферы,

которые, безусловно, имеют прямое отношение к проблематики правового обеспечения информационной безопасности личности, как: изменение самого содержания понятия «торговля» в условиях развитых информационных технологий и трансграничности, проблемы заключения и исполнения договора дистанционной купли-продажи, проблемы правового регулирования

электронных денежных средств, отсутствие единообразного подхода к определению правового статуса посредников и др.

В числе факторов информационной опасности для личности в процессе электронной торговли - «некоторые особенности современной интернетархитектуры в условиях WEB 2.0... Так, проблема идентификации пользователя получает целый ряд выражений, которые связаны с особенностями заключения договора в электронном виде. Проблема юрисдикции развивается в контексте дискуссии о возможности применять национальное законодательство о защите прав потребителей либо отдельные его положения к отношениям, связанным с ведением дистанционной торговли из-за рубежа. Наконец, проблема информационных посредников представляется в виде вопроса о допустимой мере ответственности владельцев сайтов - операторов торговых площадок за информацию, размещаемую на их сайтах»[55].

Профессор Г.А. Тосунян систематически в своих выступлениях подчеркивает, что «развитие цифровой экономики нельзя представить без развития механизмов идентификации участников этой экономики. Содержать отделения и кассы банков становится все дороже, а без удалённой идентификации невозможно сокращение таких расходов банков.

Удаленная идентификация должна давать уверенность в том, что стороны сделки - именно те, за кого себя выдают. При этом должно обеспечиваться не только исполнение сделки, но и возможность юридически значимых последствий при неисполнении обязательств. «И здесь биометрия является очень важной возможностью избежать этих неудобств. С одной стороны, биометрия всегда с тобой, с другой - ее невозможно передать»[56].

Еще один из поднимаемых сегодня вопросов - о необходимости усиленного внимания к национальному суверенитету в отношении информационных ресурсов, размещенных на зарубежных серверах. А.А. Ефремов в одной из своих работ[57], посвященной современным тенденциям развития международной информационной безопасности, анализируя концепцию управления рисками цифровой безопасности, справедливо акцентирует внимание на положениях Канкунской декларации ОЭСР о цифровой экономике. 2016 года, в частности на п. 5 данного документа, указывающего на необходимость продвижения управления рисками цифровой безопасности и защиты неприкосновенности частной жизни на самом высоком уровне для укрепления доверия...

[1] Бачило И.Л. Государство и право XXI в. Реальное и виртуальное / И.Л. Бачило. - М.: Юридическое издательство «ЮРКОМПАНИ», 2013. - С. 100.

[2] Факторный анализ, его виды и методы [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://afdanalyse.rU/publ/finansovyj_analiz/1/faktornyj_analiz_1/11-1-0-42 (дата обращения 20.04.2017).

[3] Методологические и теоретические предпосылки использования факторного анализа // Режим доступа: http://www.aup.ru/books/m1499/4_1.htm (дата обращения 22.03.2017).

[4] Паулов П.А. Факторный анализ современного российского законодательства: методологический и практический аспекты: диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.01 / Паулов Павел Александрович; [Место защиты: Кубан. гос. аграр. ун-т].- Самара, 2010.- 246 с.

[5] Бахирев В. Электронный парламент: опыт и перспективы развития: материалы 2-го Всероссийского форума «Современный механизм управления регионом: электронное правительство» [Электронный ресурс] // Режим доступа:

http://rario.ru/materials/tumen2009/page_1264927660_0667.php (дата обращения 30.10.2009 года, в настоящее время документ не доступен).

[6] Васькова М.Г. Электронное государство: проблемы правового регулирования // Информационное право. - 2009. - № 4. - С. 23.

[7] Там же. С. 24.

[8] Мазитов Р.Р. Информационная безопасность Российской Федерации на современном этапе // Российская юстиция. - 2009. - № 11. - С. 4.

[9] Бачило И.Л. Правовые вопросы социальных и демократических процессов в информационном обществе России // Информационное общество: проблемы развития законодательства. Сборник научных работ. - М.: ИГП РАН, юридическое издательство «ЮРКОМПАНИ», 2012. - С. 11.

[10] Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 2002 г. № 24. Ст. 2253.

[11] Федеральный закон от 28.12.2016 № 487-ФЗ О внесении изменений в статьи 4 и 8 Федерального закона «Об Общественной палате Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru. 29.12.2016.

[12] Пояснительная записка «К проекту федерального закона «О внесении изменений в статьи 4 и 8 Федерального закона «Об Общественной палате Российской Федерации» // Сайт Государственной Думы РФ [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://asozd.duma.gov.ru/ (дата обращения 10.01.2017).

[13] Госдума отменила интернет-голосование при формировании Общественной палаты //

агентство Regnum. // Режим доступа:

https://regnum.ru/news/society/2220395.html (дата обращения 05.01.2017).

[14] Персональные данные почти 200 млн американцев попали в интернет [Электронный ресурс] // https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/201706200235-b3ot.htm (дата обращения 20.05.2017).

[15] См. об этом: Чеботарева А.А. Человек и электронное государство.

Правонаинформационнуюбезопасность. - Чита: ЧитГУ, 2011. - С. 27.

[16] Grossman L.K. The Electronic Republic: Reshaping Democracy in the Information Age. NewYork: Viking, 1995.

[17] Проект Концепция развития в РФ механизмов электронной демократии до 2020 года" //

Консультант плюс, онлайн-версия [Электронный ресурс] // Режим доступа:

http://www.consultant.ru/law/hotdocs/18121.html (дата обращения 20.04.2017).

[18] Портал «Российская общественная инициатива» // Режим доступа: https://www.roi.ru/ (дата обращения 20.04.2017).

[19] Портал Фонда информационной демократии // Режим доступа: http://www.f-id.ru/ (дата обращения 25.02.2017).

[20] Электронное правительство: рекомендации по внедрению в Российской Федерации. - М.: Эко-Трендз, 2004; Совершенствование государственного управления на основе его реорганизации и информатизации. Мировой опыт / под ред. В.И. Дрожжинова. М.: Эко- Трендз, 2002. С. 1-33.

[21] Федеральный закон Российской Федерации от 27 июля 2010 года № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» // Российская газета. 2010. 30 июля.

[22] Василенко Л.А. Интернет в информатизации государственной службы России. - М., РАГС, 2000. - С. 24.

[23] Портал государственных услуг Российской федерации // Режим доступа: https://www.gosuslugi.ru.

[24] Статистика: аудитория портала госуслуг ежемесячно растет на миллион // Российская газета. RG.RU [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://rg.ru/2016/07/13/statistika- auditoriia-portala-gosuslug-ezhemesiachno-rastet-na-million.html (дата обращения 10.01.2017).

[25] Червяковский А.В. Регулирование доступа граждан к правовой информации, размещенной на официальных сайтах федеральных органов исполнительной власти // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 4. С. 27.

[26] Официальный сайт ОАО «Универсальная электронная карта».URL: http://www.uecard.ru/ (дата обращения 09.03.2017).

Сетевая версия еженедельника «Город 812». // Режим доступа:

URL:http://www.online812.ru/2011/03/04/015/ (дата обращения 12.03.2011, в настоящее время документ не доступен).

[28] Мосгордума решила отказаться от введения универсальной электронной карты // Информационное агентство ТАСС. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://tass.ru/obschestvo/1871566 (дата обращения 01.07.2015, в настоящее время материал не доступен).

[29] Электронные паспорта выдавать в 2017 году не будут // Интерфакс. - Режим доступа: http://www.interfax.ru/russia/543785 (дата обращения 05.01.2017).

[30] Монахов В.Н. Государственно-правовые вопросы информационного обслуживания граждан в СССР (конституционный аспект). Автореф. дисс. канд. юрид. наук. - М., 1983. - С.7.

[31] Российская газета. 2009. 13 февраля. № 4849.

[32] Кузнецов П.У. Социальная миссия электронного государства: ценности и

терминологические проблемы // Информационное общество и социальное государство. - Сборн. научн. работ. - М.: ИГП РАН, ИПО «У Никитских ворот, 2011. - С. 25.

[33] Куликова С.А. Практика реализации права граждан на доступ к информации о

деятельности государственных органов: на примере Саратовской области //

Информационное общество и социальное государство. - Сборы. научн. работ. - М.: ИГП РАН, ИПО «У Никитских ворот, 2011. - С.169.

[34] Собрание законодательства Рос. Федерации. 07.01.2013. № 1. ст. 13.

[35] Собрание законодательства Рос. Федерации от 29 декабря 2008 г. № 52 (часть I). Ст. 6217.

[36] Топорнин Б.Н. Развитие судебной власти в России: общие подходы // Судебная реформа: проблемы и перспективы / Отв. ред. Б.Н. Топорнин, И.Л. Петрухин. М.: Институт государства и права РАН, 2001. - 207 с.

[37] Право на доступ к информации. Доступ к открытой информации / Отв. ред. И.Ю. Богдановская. - М.: ЗАО «Юстицинформ», 2009. - С. 265.

[38] Люблинский П.И. Суд и права личности // Судебная реформа. Т.2. - М., 1915. - С.1.

[39] Право на доступ к информации. Доступ к открытой информации / Отв. ред. И.Ю. Богдановская. - М.: ЗАО «Юстицинформ», 2009. - С. 267.

[40] Приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 27.12.2016 № 251 «Об утверждении Порядка подачи в федеральные суды общей юрисдикции документов в электронном виде, в том числе в форме электронного документа» // Документ опубликован не был.

[41] Государственная автоматизированная система Российской федерации «Правосудие». Интернет-портал // Режим доступа: https://sudrf.ru/ (дата обращения 10.01.2017).

[42]Приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 28.12.2016 № 252 «Об утверждении Порядка подачи в арбитражные суды Российской Федерации документов в электронной форме, в том числе в форме электронного документа» (вместе с «Порядком подачи в арбитражные суды Российской Федерации документов в электронном виде, в том числе в форме электронного документа») // Документ опубликован не был.

[43] Приходько И.А. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе. - СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского госуниверситета, 2005. - С. 9.

[44]В интервью «Российской газете» Секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев рассказал о готовности России противостоять современным вызовам // Официальный сайт Совета Безопасности Российской Федерации [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.scrf.gov.ru/news/allnews/2216/ (дата обращения: 30.05.2017).

[45] Россия заняла второе место в мире по числу утечек в банковском секторе // Lenta.ru [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://lenta.ru/news/2016/06/07/dataloss/ (дата обращения 07.06.2017).

[46] Чеботарева, А.А. Компьютерная преступность в банковской сфере: основные направления уголовно-правовой политики в Российской Федерации / А.А. Чеботарева // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2014. - № 3. - С. 140-144.

[47] Авдеев В.А., Авдеева О.А. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации: основные направления совершенствования уголовного закона и оптимизации мер противодействия преступности // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2014. - № 1. - С. 21.

[48] Хилюта В.В. Необходимость установления уголовной ответственности за хищения, совершаемые с использованием компьютерной техники // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2012. - №1. - С. 27.

[49] Протасевич А.А., Зверянская Л.П. Борьба с киберпреступностью как актуальная задача современной науки // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2011. - №3. - С. 33.

[50] Опубликован прогноз развития интернет - экономики в России // Минкомсвязь России. - Режим доступа: http://minsvyaz.ru/ru/events/35968/ (дата обращения 05.01.2017).