Вопрос о цели цивилистической науки вряд ли может найти единственный ответ. Как и у любой науки, цель у цивилистической науки не является постоянной. Совершенно справедливо отмечается в литературе: «У науки нет единой и единственной цели. Подобные цели варьируются от эпохи к эпохе, от одной группы ученых к другой». «Мы не вправе выделить какую-то одну из целей как единственно соответствующую сущности науки. Любое однозначное определение цели науки как таковой будет произволом со стороны методолога. При этом мы должны помнить, что смена целей научной деятельности не может

252

не отразиться на ее результатах и на самой методологии науки» .

Цель науки - это ожидаемый от исследования результат на определенном этапе. Как и любая цель, эта цель представляет собой умозрительное субъективное представление ученого о том, чего он хочет добиться. При оценке научной деятельности конкретного ученого уместно говорить о цели, когда же речь идет о науке как об институциональном образовании, совокупности знаний или особого вида человеческой деятельности, уместнее говорить не о цели, а о функциях. В отличие от субъективной цели функция [лат. functio - исполнение] - обязанность, круг деятельности, назначение, роль [1] [2] , - то назначение, тот эффект, воздействие, которые оказывает наука на реальную жизнь. В отличие от цели функция может быть выявлена не только путем анализа замысла исследователя, но и путем оценки объективной направленности научных результатов. Как и цель, функция также не являются неизменной константой и изменяется в зависимости от условий.

В литературе существуют разные подходы к выделению функций цивилистической науки. Стоит отметить, что специального анализа этих функций и их реализации в научных исследований применительно к отечественной цивилистической науке до настоящего времени не проводилось, этот вопрос рассматривался в связи с исследованием иных проблем. Выделение функций зависит от того, в каком ракурсе рассматривать цивилистическую науку. Очевидно, что совокупность знаний, институт гражданского общества и вид человеческой деятельности выполняют разные функции.

Так, Е.В. Васьковский, рассматривая вопрос об изучении гражданского права, отмечал, что «для того, чтобы облегчить применение норм гражданского права на практике, необходимо разъяснить и расположить их в удобном порядке, открыть их общие принципы, вывести из принципов следствия и указать изъятия», далее, он отмечал необходимость изучения всей совокупности гражданско-правовых явлений в связи с жизненными условиями, именно это является наукой в тесном смысле слова, по мысли ученого. Кроме того, должна быть выявлена «известная цель» права, которой являются всеобщее благо, добро и справедливость. Он сравнивает право с деревом, которое вырастает на почве жизненных условий и корнями неразрывно прикреплено к ним, «в то же время возносится своей верхушкой в небесную область идеалов». Именно поэтому наука, по мнению ученого, должна критически оценивать действующее право на предмет выявления его несоответствия идеалу принципов добра и справедливости [3] . Таким образом, можно обнаружить выделение ученым описательной, объяснительной, познавательной, критической, идеологической функций. Кроме того, по мнению ученого, наука описывает практику, а также проводит осмысление этических императивов.

О.С. Иоффе выделил три функции цивилистической науки: аналитическую, критическую и созидательную[4].

В.М. Сырых называет пять функций: познавательную, теоретикометодологическую, практическую, идеологическую и социальнокультурологическую256. В данном случае ученый ведет речь о функциях науки как института гражданского общества. Ученый так и обозначает функцию, считая ее

основным направлением воздействия правовой науки на другие сферы гражданского общества.

Проведенное исследование образцов нормальной цивилистической науки позволило обнаружить целый ряд ее функций, которые менялись в разные периоды. Далее подробно описывается каждая из функций, периоды, когда она была основной или вспомогательной.

Возникает вопрос, каким образом данные функции осуществляются, учитывая, что научная деятельность ведется конкретными людьми, направляемыми в своей деятельности собственными потребностями, интересами и целями, в основном весьма неохотно рефлексирующими в отношении собственной научной деятельности. Как видится, выполнение цивилистической наукой собственных функций, актуальных для конкретного периода, обеспечивается через институциональную структуру науки за счет поддержки и одобрения определенных исследований и их результатов и неодобрения других.

Такая поддержка и одобрение осуществляются, например, в формах: а) выделения финансирования (государственного, предоставления грантов); б) практической востребованности определенных направлений исследования (получение ученым заказов на подготовку научных заключений для рассмотрения коммерческих споров в третейских судах часто завершается публикацией научных статей, монографий); в) отбора результатов исследования для публикации в ведущих журналах с одобрения сообщества (в форме рецензирования); г) утверждения тематики диссертационных исследований; д) утверждения приоритетных направлений научных исследований; е) установления медалей, премий, иных поощрений за выполнение исследований на определенные темы; ж) выделения кафедр, учебных дисциплин, научных специальностей и пр. Через систему мер одобрения и поощрения развивается нормальная [5] цивилистическая наука, которая и способствует выполнению текущих актуальных ее функций. Отклоняющаяся наука, как правило, не одобряется и не поддерживается сообществом. Она не способствует выполнению текущих функций науки и даже в некоторых случаях препятствует этому. Однако именно развитие отклоняющейся науки приводит к постановке новых задач, изменению актуальных функций и, таким образом, к смене периодов в развитии науки.

функция цивилистической науки. Идеология -

система идей и взглядов: политических, правовых, философских, нравственных, религиозных, эстетических, выражающих коренные интересы отдельных социальных групп . Идеология - социальная позиция субъекта описания, воплощенная в системе идей и представлений . Идеология является

отражением общественного бытия в сознании людей и активно воздействует на развитие общества, способствуя или препятствуя ему . Основой идеологии является «идея», представляющая собой определенное понятие, мысль о явлении. Система таких мыслей, представлений о наиболее важных элементах общественного и государственного устройства и образуют идеологию. Для области юридической науки вообще и цивилистической в частности важной задачей является работа с идеологией. Именно юридическая наука, как наиболее тесно связанная с правом и государством, имеет возможность осмыслить идеологию, выявить ключевые идеи, на которых она основана, использовать эти идеи или корректировать их в процессе своих исследований предметной области.

По всей видимости, необходимость выполнения идеологической функции, собственно, привела к образованию юридической науки. Я.А. Канторович отмечал, что «институты права управляют жизнью не в силу своей формальной обязательности, а в силу вложенных в них правовых идей, соответствующих данным условиям и потребностям социальной жизни и удовлетворяющие [6] [7] [8] требованиям, предъявляемым человеческой личностью на данной ступени ее общественного развития»260. Он же писал, что именно «в общественном служении заключается задача права»261. Пожалуй, эта функция является универсальной для цивилистической науки любого государства. Ученому удалось кратко, но очень четко обосновать выполнение правовой наукой идеологической функции. По его мнению, творческая работа по созданию социально-общественного строя требует отчетливого понимания сущности и процесса развития социально-экономических явлений и одухотворения общими идеями и началами, которыми движется современная наука 262 . Исходя из реализации цивилистической наукой идеологической функции, в задачи отдельных исследований должно включаться: а) выявление и вербальное выражение ключевых идей и принципов правового регулирования частных отношений в данный исторический момент и в текущей экономической ситуации; б) выявление и фиксация несоответствия моделей, предлагаемых субъектам частного права в качестве правового инструментария, таким ключевым идеям и принципам; в) подготовка предложений по корректировке моделей, не соответствующих таким ключевых идеям.

Для того чтобы цивилистическая наука могла выполнять свою идеологическую функцию, у нее должна быть крепкая мировоззренческая основа, т.е. осознанная (описанная и объясненная) система определенных жизненных позиций ученых, их идеалов, убеждений, ценностных ориентиров.

Мировоззренческая основа включает в себя также профессиональное правосознание, правовую культуру как одного ученого, так и научного сообщества. Все перечисленные составляющие мировоззренческой основы входят в состав неявного знания.

Идеологическая функция начала выполняться отечественной цивилистической наукой одновременно с ее появлением, а может быть, даже раньше, еще до появления полноценных системных исследований [9] [10] [11] частноправовых явлений. Так, во второй половине XVIII в. об отечественной цивилистической науке говорить не приходилось: собственно юридические исследования начали вестись лишь спустя несколько десятилетий. Между тем во второй половине XVIII в. получила развитие нравоучительная философия и в том числе законоучение - ее часть, относящаяся к нравственной оценке деяний человека. В этих работах обосновывалась необходимость соблюдения определенных правил при подготовке законов, законность как основа деятельности монарха. Даже выделялись критерии «правых» законов, отличающихся пользой, добротой, а не строгостью санкций[12].

Описывая особенности юриспруденции Древнего мира, О.С. Иоффе отмечал, что «рабовладельцы исходили из того, что рабы составляют их собственность... «закон укреплял этот взгляд и рассматриваю рабов как вещь, целиком находящуюся в обладании рабовладельца», а юристы и философы пытались обосновать его незыблемость и непогрешимость»[13]. Собственно, в этой простой мысли содержится концентрированное выражение идеологической функции цивилистической науки - создавать теоретическое обоснование правильности существующего правового регулирования, опирающегося на идеи, соответствующие текущему состоянию развития государства. Применительно к советской цивилистической науке как о естественном обстоятельстве О.С. Иоффе пишет: «. первоочередные задачи, выдвигаемые в области хозяйственного и культурного строительства Коммунистической партией Советского Союза, становятся первоочередными проблемами теоретического исследования» [14] . Советская наука гражданского права являлась партийной наукой, она развивалась в непосредственной связи с политикой партии. Иначе говоря, именно теоретическое обоснование правильности политических решений в области регулирования частных отношений, подведение под них научной базы - основное проявление идеологической функции цивилистической науки. Проводимая корреляция идеологической функции науки рабовладельческого Рима и Советского Союза подчеркивает, что сама по себе политизированность, идеологизированностъ цивилистической науки часто сопровождает научные разработки в рамках нормальной науки.

Несмотря на то что так или иначе проявления выполнения цивилистической наукой идеологической функции можно обнаружить на всех ее этапах, именно для советских ее периодов она оказалась преобладающей.

В первые годы после революции идеологическая функция цивилистической науки стала основной наряду с пропагандистской. Задача, стоящая перед цивилистической наукой, состояла в таком объяснении Гражданского кодекса 1922 г., построенного исходя из текущих задач «оживления капитализма», чтобы он вписывался в текущую политическую ситуацию и текущие же задачи государства. Собственно, период, в котором «оживление капитализма» было актуальным, прошел довольно быстро, а Гражданский кодекс сохранял свое действие еще несколько десятилетий после этого. В действительности именно Гражданский кодекс 1922 г. при всех дефектах его юридической техники официально признанный неудовлетворительным при самом его появлении[15] практически мгновенно после признания несоответствия политической ситуации оказался самым долгодействующим Кодексом в отечественном праве. Е. Пашуканис критиковал цивилистическую науку конца 20-х - начала 30-х гг. ХХ в. за недостаточное соответствие актуальной идеологии. Он писал: «Мы имели комментарии чисто юридические... Эти комментарии совершенно определенно избегают ставить в связь применение данного советского закона [Гражданского кодекса] с конкретным развитием классовой борьбы, с ее этапами, хотя в этом, собственно, и должна состоять задача советского комментатора»[16]. Позднее он развивает свою мысль: «Задача советских юристов состояла не в том, чтобы устанавливать универсальный и всеобщий принцип возмездности, а в том, чтобы сделать максимально гибким применение ГК, приспособляя его к каждой данной

268

стадии наступления на капиталистические элементы» .

Для обеспечения выполнения наукой идеологической функции

использовалась жесткая цензура и отбор публикаций в журналы. Именно поэтому практически не удается встретить примеры отклоняющейся науки в пятом периоде ее развития. Для иллюстрации плачевности ситуации показательна цитата из следующей заметки из журнала «Советское государство и революция права»: «Редакция «СГ и РП» указывает, что рецензия Е. Кривошеиной на книжку П. Горина «Очерки по истории Советов РД в 1905 году» содержит в себе троцкистское извращение понимания проблемы перерастания буржуазнодемократической революции в социалистическую. Редакция считает своей грубой политической ошибкой помещение этой рецензии и в ближайшем номере журнала поместит статью, дающую развернутую критику этой рецензии» .

Внеочередной XXI съезд КПСС 1959 г. поставил задачу в области общественных наук, состоящую в необходимости всесторонне анализировать процессы, происходящие в капиталистическом мире, разоблачать буржуазную идеологию. Такое указание определенным образом направило юридическую науку. Р.О. Халфина отмечала, что «изучение советскими юристами буржуазного государства и права необходимо для глубокого, убедительного и конкретного разоблачения их эксплуататорской сущности и реакционной роли, особенно в период империализма и общего кризиса капитализма»[17] [18] [19].

Еще один любопытный факт. В период, когда идеологическая функция превалировала над остальными, научный результат оказывался подвержен ее влиянию до такой степени, что можно сомневаться в его достоверности. Причем не так изумительно, что такого рода примеры без труда обнаруживаются в образцах нормальной науки (например, в приведенном образце 1937 г. подтасованы статистические данные; довольно часто в образцах неадекватно

сведения о зарубежном правовом регулировании, что искажает результат сравнительно-правового исследования в нужную сторону - сравнительно-правовые исследования советского периода с неизбежностью приводили к выводам о преимуществах советского гражданского права - как это и предписывалось в материалах XXI съезда КПСС), как то, что такие искажения можно встретить и в работах корифеев цивилистики, которые могли себе позволить не участвовать в формировании нормальной науки, а создавать отклонения. Так, М.М. Агарков отмечал, что юриспруденция в конце XIX - начале ХХ в. поставила перед собой разрешение политико-правовых задач, связанных с критикой существующего правопорядка . Наше исследование образцов нормальной цивилистической науки третьего периода (который соответствует указанному М.М. Агарковым диапазону) не позволило обнаружить критики правопорядка более чем это было нормально для ситуации, соответствующей периоду кодификации. Иначе говоря, каждому периоду

кодификации соответствует некоторая актуализация критической функции науки, однако о противопоставлении цивилистической науки как социального института государству в этот период говорить не приходится. Более того, собственно, само развитие критических настроений было инициировано государством циркуляром министра юстиции, направленным в октябре 1882 г. ректорам университетов с просьбой указать на недостатки и пробелы действующих гражданских законов. Соответствующие документы во исполнение требования министра юстиции ученые действительно подготовили. Однако эта ситуация мало соответствует ее изложению М.М. Агарковым, у которого получилось создать иллюзию отсутствия поддержки государства цивилистической наукой. При условии, что особенностью цивилистических исследований советского периода был ограниченный доступ к информации о дореволюционной литературе, представители нормальной науки могли знакомиться с дореволюционными и зарубежными результатами исследований только в пересказе допущенных к [20]

использовавшейся в буржуазных правовых системах

введения

272

источникам «проверенных» ученых, которые искажали такую информацию. И.Б. Новицкий, описывая становление и развитие советского гражданского права, объясняет отдельные происходящие в гражданском праве явления через призму идеологической функции. Яркой иллюстрацией этому является обоснование национализации и сравнение советской национализации с национализацией,

продовольственной диктатуры , и др.

Реализация идеологической функции приводила к изменению ракурса рассмотрения цивилистических проблем, влияла на выбор предмета и методов исследования, систему доводов, например, с помощью которых обосновывались отличия отечественного гражданского права от буржуазного, показывались преимущества отдельных институтов советского гражданского права и всего гражданского права в целом. Через призму решения задачи развития социалистической экономики и построения коммунизма (ключевой идеи, составляющей основу идеологии), рассматривались все институты

гражданского права. Идеология составляла базу как для монографий и научных статей, так и для учебников, комментариев и практических пособий. Приведу названия передовых статей журнала «Социалистическая законность» за 1959 г.: «Социалистическому обществу дорога судьба каждого человека», «Великий план строительства коммунистического общества», «Высшее требование

социалистического гуманизма», «Чутко относиться к человеку», «Партия зовет» . В заданном передовыми статьями направлении подбирались все

публикации номеров журнала. Соответствующее настроение царило в юридической науке.

Проиллюстрирую сказанное типичным примером. Изданное в 1950 г. пособие по гражданскому праву для народного судьи, авторами которого явились

См. об этом: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 46-48. Там же. С. 57.

Систематический указатель статей и материалов, помещенных в журнале

«Социалистическая законность» в 1959 г. // Социалистическая законность. 1959. № 12. С. 84.

выдающиеся ученые К.А. Граве, А.И. Пергамент, Т.Б. Мальцман, и представляющее собой изложение доступным языком основных положений гражданского законодательства для судей (которые в послевоенные годы зачастую могли и не обладать юридическим образованием), выполняющее прежде всего просветительскую и описательную задачу, открывается введением, в котором дается характеристика отечественного гражданского права в целом. Авторы пособия отмечали, что: «Наш народный судья, применяя нормы советского социалистического гражданского права, должен исходить из того, что у нас нет и не может быть противопоставления личного интереса общественному» . К этому выводу в пособии подведена система тезисов,

включающих описание разницы между социалистическим и буржуазным правом, а также ключевых идей, положенных в основу такого вывода. Такими идеями, включаемыми в большинство научных результатов, была пронизана нормальная советская цивилистическая наука.

В 1963 г. одна из передовых статей журнала «Социалистическая законность» была посвящена правовой науке. Она названа «За высокую идейность, принципиальность и действенность правовой науки» и открывается фразой: «Советская правовая наука - один из крупных участков идеологического фронта»[21] (курсив мой. - С.Ф.). Вместе с тем в этой же статье отмечается любопытная деталь. «Один из крупных недостатков нашей правовой науки заключается в том, что в ней иногда проявляются серьезные идеологические срывы, которые не могут не вызывать серьезной тревоги» . Авторы передовицы

связывали эти срывы с неправильным отношением к борьбе против буржуазной идеологии, состоянием критики и самокритики в самой науке. Необходимость усиления идеологической составляющей исследований отмечалась и в
нормативных правовых актах того времени. Однако эти воззвания не возымели действия.

Исследование образцов цивилистической науки привело к выводу, что после 1964 г. идеологическая функция постепенно уменьшала актуальность. По всей видимости, реакцией на это стало принятие 14 августа 1967 г. Постановления ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве». Применительно к правовой науке в постановлении отмечалось, что научно-исследовательская работа должна быть сосредоточена в том числе на разработке вопросов правового регулирования хозяйственной жизни, разоблачении реакционной сущности современного империалистического государства и права.

Исследование публикаций в цивилистической области периода с 1964 по 1985 г. не позволяет сделать вывод о сохранении значения идеологической функции науки. Однако и о полном ее отпадении тогда говорить не приходится. В литературе конца 70-х гг. отмечали необходимость постоянного повышения идейно-теоретического уровня преподавания общественных дисциплин, при котором у будущих юристов должна формироваться коммунистическая идейность, что «предполагает формирование глубокого уважения к закону, сознания его высокой социальной ценности и готовности последовательно и

278

настойчиво отстаивать принципы социалистической законности» .

О полном прекращении цивилистической наукой выполнения идеологической функции можно говорить к началу 90-х гг. Характерной иллюстрацией является заметка в журнале «Советская юстиция» за май 1991 г., в которой автор замечает, что старая идеология умерла. Его это обстоятельство не шокирует. Он пишет: «Умирает старая идеология? Бог с ней, придумаем новую. Важно, чтобы она объединяла общество, вела его к счастью, совести, морали, порядку, наконец, к созиданию, а не разрушению» . Но нет. Оказалось, что [22] [23] пустое место так просто не заполнить. Исчезновение советской идеологии оставило «ученого один на один с голым текстом отраслевых кодексов и иных законов и сугубо догматической методологией комментирования и формальной логики силлогизмов, дедукции и индуктивных обобщений»[24].

С отходом от социалистической системы хозяйствования цивилистическая наука отказалась и от ее идеологии, однако место, которое она занимала, осталось незанятым. По-хорошему это место должно бы занять учение о современных ценностях - аксиология цивилистической науки, однако до настоящего времени таковая не сформирована. Существуют несколько попыток размышления на эту тему (соответствующие подходы проанализированы в

разделе, посвященном аксиологии), однако об учении, которое могло бы конкурировать с идеологической основой социалистического гражданского права говорить не приходится. В отсутствии такого учения незанятое место заполняется некритично заимствованными представлениями о ценностях и идеалах, сформированными за рубежом, в дореволюционной цивилистике, чужеродными отечественной культуре.

Встает вопрос, откуда должна современная цивилистическая наука черпать представления об этих генеральных идеях правового регулирования? Представляется, что они должны являться результатом научного осмысления всего массива данных, собранных при выполнении иных функций цивилистической науки. Такие идеи появляются в качестве концентрированного выражения содержания норм права (собранных и описанных цивилистической догматикой), выявленных закономерностей развития урегулированных правом отношений (предмет цивилистической социологии), а также наиболее общих представлений о ценностях в обществе и целях правового воздействия (предмет цивилистической аксиологии). Конечно, для выполнения идеологической функции при несомненной важности всех трех элементов предмета ключевое значение имеет именно последний элемент - цивилистическая аксиология.

Именно этот элемент цивилистической науки в постсоветской юриспруденции практически не развивается, к величайшему сожалению, а значит, на современном этапе идеологическая функция цивилистической наукой практически не выполняется. Наука не предоставляет должной поддержки государству и не осмысливает соответствие частноправового регулирования ключевым идеям, выражающим корневые интересы общества.

Пропагандистская функция науки гражданского права. В качестве одной из функций советской науки гражданского права О.А. Красавчиков выделял пропагандистско-воспитательную. Он отмечал, что «одной из важнейших задач советской науки гражданского права является пропаганда советского закона, популяризация среди масс трудящихся нашего права, его преимуществ перед буржуазным законом» . Эта функция тесно связана с

рассмотренной выше идеологической функцией. Если идеологическая функция влияет на содержание цивилистических исследований, то пропагандистсковоспитательная функция влияет на форму выражения научного результата, определение его адресата.

Исследование юридической литературы первого, второго и третьего периодов существования науки гражданского права приводит к выводу о непопулярности юридических изданий, по всей видимости, ввиду небольшого числа потенциальных читателей[25] [26], потому научные произведения (монографии и статьи) не являлись надлежащим способом пропаганды представлений о праве и государстве. Не случайно многотомные произведения зачастую сопровождались списком подписчиков-приобретателей и страницей-ваучером, предоставляющим право «предъявителю сего получить бесплатно второй том издания». Вместе с тем популярны были открытые лекции по праву, которые читались в университетских аудиториях не только для специалистов, но и для всех желающих. Именно открытые лекции призваны были выполнять функцию просвещения. Научное наследие первых отечественных ученых в основном состоит из опубликованных таких лекций и докладов.

В советской юридической науке проводились специальные исследования на тему, как пропагандировать социалистическое право и государство среди населения. В этом смысле поистине замечательным является исследование И. Голякова «Суд и законность в художественной литературе»[27]. Автор приводит позицию А.А. Жданова о том, что «писатель должен воспитывать народ и вооружать его идейно». Он проанализировал два аспекта художественной литературы: во-первых, отражение художественных произведений в речах и письменных документах различных политиков и государственных деятелей. Автор привел ссылки на работы Салтыкова-Щедрина в работах В.И. Ленина, И.В. Сталина, произведения Шекспира у К. Маркса. Во-вторых, автор исследовал критические оценки буржуазного права и государства в произведениях литературы. Ту же тему ранее затронул Т. Остапенко[28], критически оценив отражение судебной деятельности в одном из художественных произведений, где, по мнению автора, неверно отражалась деятельность адвоката, судьи, секретаря, допущено множество юридических ошибок. О том же и другое произведение, опубликованное в конце 40-х гг. Авторы отмечают, что «для старых писателей уязвимым местом было изображение положительных типов старого общества». В статье детально анализируется ряд художественных произведений, в которых упоминаются проблемы суда и показаны ошибки в его отражении и их негативные последствия[29]. Позже критически оценивалась с позиций пропаганды советского права публикация детективов «сомнительного идейно-правового достоинства», юридические погрешности и упрощенчество, содержащиеся в художественных произведениях [30] . Как видим, существовал особый жанр научных юридических публикаций, посвященных осмыслению достаточности и корректности пропаганды отечественного права.

Научное внимание к правильному освещению права, юридической деятельности в художественной литературе, кинематографических

театральных постановках уделялось вплоть до начала 90-х гг. В серьезных юридических изданиях печатались обзоры произведений и рецензии с разбором основных ошибок[31] [32] [33]. В современный период наука гражданского права, как и вся вообще юридическая наука, от деятельности по пропаганде права, государства и юридической профессии, к сожалению, отошла. Подобные

публикации, направленные на популяризацию права и юридической профессии,

появляются редко, случайно, не в качестве специально организованной

288

деятельности по важных государственных задач .

В 60-е гг. ХХ в. считалось, что «неизмеримо возрастает роль общественных

289

наук, в том числе и правовых, в решении задач воспитания нового человека» .

Отмечалось, что «каждая книга, каждая монография... каждое выступление... должны быть направлены не только на дальнейшее развитие самой науки, но и на высокий воспитательный эффект»[34].

В следующем десятилетии пропагандистско-воспитательная функция продолжает сохранять свое значение и даже конкретизируется. «Специальная цель правовоспитательной работы заключается в том, чтобы наладить широкую и систематическую информацию граждан о действующем законодательстве, обеспечить воспитание убежденности в целесообразности и социальной справедливости советских законов, сознательного их исполнения как главной

- 291

предпосылки искоренения правонарушений» .

Для реализации пропагандистско-воспитательной функции в

профессиональные юридические журналы включали публикации ознакомительного характера. В журнале «Советское государство и право» в конце 60-х - начале 70-х гг. на титульном листе печатался указатель «Для самостоятельно изучающих марксистско-ленинскую теорию государства и права», где перечислялись статьи текущего номера, предназначенные для такой категории читателей. Впрочем, к концу 1974 г. этот раздел был исключен.

На науку советского периода прямо была возложена пропагандистсковоспитательная функция. Считалось, что основной формой позитивной пропаганды советских законов была устная, в связи с чем ежегодно к концу 70-х гг. в стране читалось более двух миллионов лекций о праве общеобразовательной направленности, работали народные университеты, велись занятия в библиотеках и клубах и ко всей этой деятельности привлекались ученые[35] [36] [37]. Это обстоятельство отмечал, в частности, О. С. Иоффе, который специально не называл пропагандистской функции цивилистической науки, однако указывал на важность

293

пропаганды правовых знаний среди населения .

Множество советских научных исследований в области гражданского права пронизаны пропагандистской и воспитательной составляющей. Яркая иллюстрация тому - выдержка из одной журнальной статьи этого периода: «Буржуазия при помощи оружия лжи и клеветы изо дня в день распространяет нелепые утверждения, будто в СССР и в других социалистических странах игнорируются интересы личности... Социализм имеет целью не только удовлетворение нужд человека, но и обеспечение полного благосостояния и свободного, всестороннего развития духовных и физических способностей всех членов общества»[38] [39]. Как видим, одновременно решаются задачи: а) пропаганды отечественного права и государства; б) критики зарубежного права и государства, поддержки государства.

К сожалению, в настоящее время такая практика утрачена, вопрос правового воспитания населения не заботит ни юридическую науку в целом, ни науку гражданского права как одно из ключевых ее направлений, предназначением которой является наиболее «массовое» право. С изменением экономической формации на определенном этапе объективная потребность в реформировании законодательства, его приведении в соответствие с экономическими условиями была столь велика, что критические соображения в отношении текущего законодательства составили основное содержание отечественных научных исследований. Однако время прошло, коренное реформирование законодательства произошло и вопиющего несоответствия гражданского законодательства экономическому укладу сегодня наблюдать не приходится. Несмотря на это, привычка критического восприятия закона в научных исследованиях сохранилась и даже, как кажется визуально, усилилась. Вместе с тем если критические замечания в отношении закона уместны для узкоспециальных профессиональных изданий, посвященных улучшению законодательной техники, то для публикаций, адресованных студентам, практикующим юристам, а тем более неюристам (населению, предпринимателям и др.) подобные замечания в адрес закона неуместны. Представляется справедливым мнение, выраженное на этот счет в советской юридической литературе. «Спрашивается, о каком участии ученого-специалиста в воспитании граждан в духе уважения к закону и строго его исполнения может идти речь, если ученый сам... неуважительно относится к нему?» И современная отечественная цивилистическая наука должна выполнять

пропагандистско-воспитательную функцию, состоящую в формировании

правосознания граждан, улучшении правовой культуры населения. В публичных выступлениях, открытых лекциях, публикациях в СМИ (в том числе в сети «Интернет») ученый-цивилист должен соотносить свои выводы с аудиторией, которой адресовано его произведение. Целью науки является улучшение состояния гражданского общества, правопорядка, но не их ухудшение. В настоящее время при всем обилии юридической литературы очень мало популярной юридической литературы, делающей проблемы частноправового регулирования отношений понятными, изложенными в доступной для восприятия неюристами форме. Ученые не пытаются «снизойти» до населения, сделать частное право для них понятным и «нестрашным». Например, если проанализировать программу систематически проводимых мероприятий, направленных на популяризацию научного знания, то не удастся обнаружить ни одного (!) мероприятия в области цивилистической науки[40] [41]. Юридические науки представлены в основном конституционным правом и криминалистикой. Вряд ли при этом уместно ссылаться на особую сложность предметной области - ученые, специализирующиеся в не менее «сложных» научных дисциплинах, в том числе среди естественных и технических наук, предлагают популярные открытые лекции для населения в рамках этого мероприятия. Вместе с тем

297

«законодательство нужно пропагандировать, воспитывая на нем массы» .

Особое значение пропагандистской функции для цивилистики обусловлено тем, что любая новелла, включенная в закон, при всей ее продуманности и ожидаемой пользе, не сможет быть использована субъектами до тех пор, пока эта польза новой модели не будет в доступной форме доведена до ее «потребителя» - тех субъектов правореализационной деятельности, которые своим выбором должны включить новую модель в собственную правореализационную деятельность, воспринять и присвоить соответствующее правовое средство. А это никак не удастся сделать, если предварительно не приложить усилия по доведению информации о таких моделях до населения. Именно поэтому значение пропагандистской и воспитательной функций для всей юридической науки применительно к цивилистической науке еще усиливается.

Об этом, в частности, пишет А.А. Иванов, отмечая, что «практика применения обязательственного, преимущественно договорного, права

298

демонстрирует многие примеры примитивизации» , отмечая

на практике значительного числа имеющихся в законодательстве конструкций. Ученый связывает это с низким уровнем

основной массы населения, крайней слабостью социальных регуляторов поведения людей, сырьевым характером экономики, примитивной структурой бизнеса. Констатируя этот факт, между тем вряд ли достаточно обвинить субъектов права и сделать вывод, что «правовое регулирование не должно перескакивать в своем развитии важные мировоззренческие этапы» . Это,

несомненно, справедливое замечание, однако такой констатации вряд ли достаточно. Видится, что задача юридической науки как раз и состоит в оказании помощи субъектам в ускоренном проживании этапов, пропущенных в связи с особенностями развития экономики и права в России на протяжении последних 100 лет. Вряд ли наука должна сидеть «сложа руки», дожидаясь, пока субъекты права в своих мировоззренческих установках самостоятельно дорастут до современных правовых форм. Наука должна разъяснять и пропагандировать современные правовые инструменты, тем самым способствуя их внедрению в правовую деятельность субъектов.

Научные результаты, направленные на реализацию пропагандистской функции науки могут состоять, например, в разработке и внедрении преамбул нормативных правовых актов - явно недооцененного инструмента общения с населением. В настоящее время большая часть федеральных законов, [42] [43]

частные отношения, в том числе и Гражданский кодекс Российской Федерации лишены преамбул, тогда как именно преамбула с помощью специфического языка в концентрированной форме содержит описание основных идей, заложенных в нормативный правовой акт, что позволяет любому лицу, даже не обладающему специальными познаниями в области юриспруденции, понять основное содержание нормативного правового акта. В современных условиях более 70% нормативных правовых актов имеют преамбулы, причем 78% федеральных законов имеют преамбулы, составляющие 1/5 их объема[44]. Странно, что при этом в частноправовой сфере, предписания которой в наибольшей степени адресованы населению, преамбулы встречаются редко. А ведь именно в них содержится концентрированное выражение основного смысла того или иного нормативного правового акта. Не удалось обнаружить научных произведений, в которых авторы вносили бы какие-то предложения в части формирования преамбул нормативных правовых актов в частноправовой сфере. Отсутствие преамбул в гражданском законодательстве объясняется

цивилистической науки, ее неспособностью создать научно обоснованную концепцию того или иного нормативного правового акта, опирающуюся на прочную идеологическую базу, которую можно было бы отразить в преамбуле. Тем самым нормативный правовой акт не может

выполнять свою воспитательную и пропагандистскую роль. Представляется, что одним из способов реализации пропагандистской и воспитательной функций цивилистической наукой могло бы стать включение в стандарты научной практики нормальной науки ожиданий в отношении не только формулирования статей нормативных правовых актов, но и в части формулирования положений преамбул нормативных правовых актов.

Описательная функция науки гражданского права. Описание явлений, их группировка на основе выделенных общих черт представляет собой одну из задач

не только науки гражданского права, но и любой социальной науки 3 .

Описательную функцию можно поставить по значению на третье место после идеологической и пропагандистской. Описание описанию рознь. То, как именно будут описаны наблюдаемые явления, в значительной степени зависит от набора ключевых идей, которые имеются у наблюдателя, и от того, на какого адресата нацелен ожидаемый научный результат. Поэтому, несмотря на то, что в естественных науках описание является первым действием, выполняемым еще до осмысления и построения гипотез, в гуманитарных, и в особенности в социальных, науках описание оказывается нагруженным идеологией и пропагандой, содержание которых определяется в зависимости от текущей политической и экономической ситуаций.

Предмет цивилистики, как неоднократно было отмечено в настоящей работе, представляет собой единство трех элементов, составляющих единое целое: норм права, правовой деятельности и целей и ценностей, учитываемых при правовом воздействии. В соответствии с этим данная функция проявляется в сборе и обобщении правовых явлений, соответствующих тому или иному элементу предмета науки гражданского права.

Для нормативной части науки гражданского права описательная функция состоит в сборе, группировке и описании норм частного права. Эта функция выделялась во всех работах, затрагивающих вопросы ведения исследовательской деятельности в области цивилистики, начиная с самых ранних. Е.В. Васьковский назвал выполнение описательной функции догматической цивилистики начальным этапом исследования. Он писал: «...приступая к практическому изучению права, нужно... собрать все действующие в данный момент времени на данной территории юридические нормы»[45] [46]. Вместе с тем ученый полагал, что исследование приемов сбора норм не входит в методологию собственно юридического исследования, оставаясь в рамках предварительного, донаучного этапа. На существование описательной функции указывал Г.Ф. Шершеневич, однако придавая описательной функции больше значения, рассматривая ее в качестве научной, а не предварительной стадии исследования. Он называл описание первой частью догматического метода303. При этом он отмечал, что правоведение должно устанавливать (а не просто «собирать» - как у Е.В. Васьковского) нормы права [47] [48] . Представляется, что в этой части Г.Ф. Шершеневич прав. Какими бы ни были формально-юридические источники частного права в тот или иной момент, правовая норма как логическая конструкция, содержащая: а) условия ее действия (гипотезу), б) определенное правило поведения (диспозицию) и в) правовые последствия, наступающие при невыполнении предписания (санкцию), редко текстуально обнаруживается в них, даже если они выражены в письменной форме. Что же говорить о неписаном праве... Таким образом, деятельность по установлению норм гораздо сложнее, чем деятельность по их сбору. Она предполагает мыслительную операцию по выявлению элементов правовой нормы, т.е. ее установлению.

Особенную актуальность описательная функция правоведения имела на заре его становления, в период, когда нормативный правовой материал не был систематизирован. В неоднократно упомянутом в настоящей диссертации одном из первых исследований методологии отечественного правоведения отмечалось, что существуют «два главных источника российского законоведения: I-е законы, не сделавшиеся гласными, не напечатанные и находящиеся только в некоторых архивах и библиотеках; II-е законы, изданные от самого Правительства или сделавшиеся известными сочинениями частных людей»[49]. В частности, это было связано с сохранением действия устных (объявляемых словесно) Высочайших Указов; массив нормативных правовых актов, не облеченных в письменную форму в начале XIX в., был велик. Составление даже хронологического свода правовых норм рассматривалось в качестве актуальной научной задачи, оно было особенно необходимо в предверии составления Свода законов.

На проблему обеспечения тиражирования текстов законов обращали внимание более чем в продолжении сотни лет - начиная с работ И.Т. Посошкова [50] и В.Н. Татищева [51] в первой половине XVIII в. и заканчивая работами первой половины XIX в., т.е., по всей видимости, проблема

даже несмотря на принятие 14 марта 1764 г. указа об обязательном обнародовании узаконений. Во всяком случае, судя по числу источников, где описывается существование проблемы, в качестве научной задачи описание позитивного права было вполне актуальным. Следующим уровнем научного

описания было составление юридического алфавита, когда выявленные и зафиксированные правовые нормы подвергались минимальной систематизации[52]. Фактически только благодаря научной деятельности, состоящей в выявлении, сборе и фиксации в научных работах, содержание правового регулирования доводилось до сведения населения.

Ко второму периоду развития цивилистической науки описательная функция несколько видоизменилась. К этому моменту Свод законов Российской империи был составлен, явившись результатом официальной инкорпорации, описание нормативных правовых актов не требовалось. Вместе с тем необходимость описания появилась для обычаев[53]. В последнее десятилетие XIX в. - начале XX в., когда велась работа над кодификацией гражданского законодательства, задание собрать и проанализировать обычаи входило в число данных министром юстиции в числе циркуляров для организации работы над Гражданским уложением в 1882 г. Правда, согласно циркуляру, это задание было адресовано судам, а не ученым, однако исполнять его принялись не только судьи. За этот период было опубликовано множество сборников обычаев различных

исследователей. Так, широко известна двухтомная работа С.В. Пахмана «Обычное гражданское право в России» , представляющая собой скрупулезно

выполненное описание текущего обычного права. Существует множество сборников обычаев этого периода по отдельным сферам частноправового регулирования, в особенности в области торговли .

В послереволюционный период от науки гражданского права снова ожидалось описание действующего позитивного права. Однако оно имеет иные цели и выходит на иной уровень. Новое государство сформировало собственные органы власти, в том числе и судебной. Подавляющее большинство судей не имело юридического образования, было несведущим в вопросах позитивного права. Остро стояла потребность в юридических пособиях, где должны были даваться основные сведения об общих положениях гражданско-правового регулирования. Это должно было позволить судье восполнить пробелы, устранить противоречия, действовать «не по мертвой букве, а по духу законов» .

Ожидалось, что пособия будут писаться популярным языком, включать теоретические положения основных институтов, их критическую оценку и объяснение с позиций действующего права - его политики и догмы . Интересно отметить, что до принятия первого Гражданского кодекса РСФСР решение задачи подготовки таких пособий по всему гражданскому праву рассматривалось как затруднительное, отмечалась недостаточность законодательного материала и неразрешенность ряда вопросов в действующем праве. Предполагалось, что в частноправовой сфере существовали условия для разработки подобных пособий- руководств лишь по семейному, обязательственному и вексельному праву. Считалось, что основной формой научного результата являлись комментарии к [54] [55] [56] [57] кодексам. Однако выражалось определенное неудовлетворение этой формой. Отмечалось, что «комментарий, как бы он ни был написан, будет ни чем иным, как обширной инструкцией, которая разъяснит ряд отдельных вопросов, по- прежнему оставив скрытыми те общие положения, на которых построен кодекс и знать которые необходимо для того, чтобы действовать согласно общему духу действующего права»[58] [59]. Как видим, сборники нормативных правовых актов, пособия и комментарии удовлетворяли потребность в описании действующего права, но потребность в его объяснении - нет.

В советской цивилистической науке описательная функция также выделялась. По всей видимости, именно эту функцию О.С. Иоффе именует аналитической. Исходя из описания данной функции, по мнению ученого, она состоит в выявлении содержания действующего гражданского законодательства,

315

его истолковании и систематическом изложении . По предложенной в настоящей работе классификации аналитической функции соответствует описательная и частично объяснительная функции.

В чистом виде описательную функцию в советский период выполняли работы, направленные на систематизацию гражданского законодательства в период между принятием кодексов, когда гражданское законодательство накапливалось и пользование им затруднялось. В середине 70-х гг. - через десять лет после принятия ГК такая потребность возникла, была осознана и зафиксирована в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 23 декабря 1970 г. «Об улучшении правовой работы в народном хозяйстве», где предписывалось издать 10-томное Собрание законодательства СССР. Работа по подбору гражданского законодательства для Собрания и его оптимальному расположению являлась одним из направлений научной работы этого периода, в которой проявлялась описательная функция [60].

В постсоветский период описательная функция опять стала актуальной. Нормативное правовое регулирование осуществлялось на фоне действующего Гражданского кодекса РСФСР значительным массивом подзаконных нормативных правовых актов. Их нужно было собирать и систематизировать по предмету. В это время востребованным результатом научной работы были сборники нормативных правовых актов по определенным вопросам. С принятием Гражданского кодекса 1994 г. описательная функция на некоторое время утратила актуальность, но затем появилась тенденция судейского правотворчества, актуальность приобрело описание и систематизация правовых позиций судебных органов по определенным вопросам.

В настоящее время с появлением справочных правовых систем от цивилистической науки выполнение задач по простому изложению позитивного права не ожидается, - этот предварительный этап работы с нормативными правовыми актами автоматизирован практически полностью. Это, однако, не означает утраты актуальности описательной функции в настоящее время.

Существуют и ведут активную исследовательскую деятельность целый ряд зарубежных научных институтов, осуществляющих сбор и систематизацию сложившихся правил и используемых договорных моделей. В отечественной цивилистической науке такое направление сегодня не выделяется, однако очевидно, что это дело ближайшего будущего. Функцию описания выполняют переводы зарубежных источников права с их комментарием или без такового, сборники типовых договоров, решений судов и пр. Такие научные результаты повсеместно встречаются в современных условиях и являются востребованной формой научных публикаций.

В соответствии с этим проявления рассматриваемой функции цивилистической науки зависят от: а) признаваемых формально-юридических источников права, характерных для данного исторического периода; б) наличия и развитости системы официального опубликования правовых норм, их консолидации и инкорпорации; в) потребности в неофициальной систематизации правовых норм.

Как мы показали, на разных этапах развития гражданского права признавались различные формально-юридические источники (только

нормативные правовые акты; нормативные правовые акты и обычаи; допускались в качестве источников права правовые позиции высших судебных инстанций и пр.). Соответственно, чем больше среди источников права неписаных, тем актуальнее описательная функция цивилистики.

Описательная функция видоизменяется в периоды, когда система опубликования нормативных правовых актов хорошо налажена, когда недостаточно законодательно установленных договорных моделей и для восполнения пробелов используется деловая практика.

Чем большим является несистематизированный массив нормативных правовых актов, тем актуальнее становится его описание. Поскольку накопление такого массива происходит между кодификациями, то соответственно, чем больше времени прошло после очередной кодификации, тем сильнее потребность в описании права. В ситуациях, когда потребность в описании действующего права становится чрезмерно велика, можно констатировать наличие потребности в очередной кодификации. Маркером потребности в описании является, в частности, коммерческий спрос на сборники нормативных правовых актов. Повышение такого спроса служит признаком, показывающим избыточную сложность текущего гражданского законодательства для восприятия субъектами права, приводящую к их дезориентации, а значит, к неэффективности правового регулирования и снижению уровня правопорядка.