Законодательство Российской Федерации предусматривает право на реабилитацию и возмещение вреда в случае незаконного или необоснованного уголовного преследования (гл. 18 Уголовнопроцессуального кодекса РФ). Поскольку и сам УПК РФ, и ряд современных ученых рассматривают реабилитацию как правоотношение между гражданином, пострадавшим от уголовного преследования (незаконного уголовного преследования) и государством, независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда.

Однако для того, чтобы ответить на вопрос, кто конкретно ответственен за вред, причиненный гражданам незаконно и необоснованно привлеченным к уголовной ответственности подробнее разобраться в модели правоотношений «государство - реабилитируемый», стоит обратиться к истории института реабилитации в России, поскольку на разных этапах развития идеи возмещения вреда, связанного с неправомерным уголовным преследованием. Кроме того, необходимость обращения к историческим идеям вознаграждения в уголовном процессе обусловлена возможностью убедиться в том, что многие юристы, жившие в разные эпохи становления уголовного процесса России, предлагали еще тогда разумные идеи, в которых можно попытаться найти ответы на различные вопросы существующих сейчас проблем.

Рассуждать о том, были правы или не правы ученые в своих рассуждениях мы будем в конце параграфа, сравнивая их с положениями о реабилитации в действующем законодательстве, а также с мнениями ученых- юристов современности. В данном ключе, наиболее рационально будет исследовать дореволюционный период, советский период и современность.

Первоначально хотелось бы обратиться к материалам судебной реформы в России 1864 года, а именно, к Объяснительной записка к проекту Устава уголовного судопроизводства. Уже тогда между учеными-юристами возникла дискуссия по поводу того, может ли оправданный подсудимый требовать вознаграждения в том случае, когда в неправильном его преследовании никто не обвиняется. Мнения комиссии разделились, на меньшинство (8 членов комиссии) и большинство (20 членов комиссии). Вопрос о том, может ли оправданный, в таком случае, требовать вознаграждения, сомнению не подвергался, однако, суть данной дискуссии, так или иначе, сводилась к вопросу о том, кто должен выплачивать денежные средства на вознаграждение «честных людей, обвиненных в преступлениях, которые они не совершали»[1]. Далее кратко представлена позиция меньшинства в описанной выше дискуссии: «... Когда призовут его к следствию в публичном заседании, станут обвинять его в преступлении, которого он не совершал, когда он вынужден долгое время просидеть взаперти, окруженный людьми, иногда более чем безнравственными. Такая пытка невыносима, это ясно, но этой беде помочь едва ли может кто-либо, тем более, не во власти правительства вознаградить те нравственные страдания, которые вынес невиновный; но кроме этого, оправданный подсудимый, в большей части случаев, через долговременное заключение приходит в совершенное разорение, и семья его, на долгое время потерявшая единственную поддержку, подчас бывает вынуждена протянуть руку за подаянием. В этом последнем случае возмездие делается необходимым. Что нельзя оставить без пособия и поддержки такую беду, об этом никто спорить не станет; но говорят, что это дело не правительства, а общества и его благотворительных учреждений.

...Но при этом следовало бы принять во внимание, что не существует еще тех специальных обществ, которые имели бы задачей оказывать пособие таким нуждающимся; да если бы подобное благотворительное общество и существовало, то не всякий бы знал, где оно, как к нему обратиться, а главное то, что многих стесняла бы необходимость идти и просить помощи у кого бы то ни было.

.Вот почему справедливое возмездие не должно быть поставлено в зависимость от необходимости просить его. Интересы невинно пострадавшего должны быть под чьей-либо опекой, о них должен кто-либо заботиться, не потому только, что того ищет пострадавший, а потому, что этого требует, кроме сострадания, и сама справедливость. Кому же вправе оценить необходимость такой помощи, как не суду, в руках которого было дело, кому ближе начать ходатайство, как не тем лицам, коими было ведено незаслуженное преследование, и кому более приличествует оказать эту помощь, как не верховному правительству.

.Таким образом, восемь членов комиссии полагают постановить: «Суду предоставляется ходатайствовать пред Императорским Величеством о вознаграждении оправданного подсудимого даже и в том случае, когда в неправильном его преследовании никто не может быть признан виновным»[2].

Примечательно, что большинство членов комиссии считают, что никто не может быть предан суду без явных улик в том преступлении, в котором он обвиняется (причем понятие явных улик в данном контексте не раскрывается), однако нельзя не оставить без внимание и тот момент, что позиция меньшинства, апеллировавшая к принципу справедливости не была принята по следующим соображениям: «Всякий, в силу своих гражданских обязанностей, должен дать ответ в тех нарушениях общественного порядка, в которых он навлек на себя подозрение. На случаи, в которых подозрение это навлечено на подсудимого лишь несчастным для него стечением обстоятельств, нельзя смотреть иначе, как на те несчастья, которым человек нередко подвергается или вследствие несовершенства его природы и общественного устройства, или вследствие неисповедимых судеб верховного промысла. Случаи эти требуют не восстановлением справедливости действием правосудия, но уврачевания неизбежного в мире зла мерами благотворительности. Когда никто не может быть обвинен ни в неправильном возбуждении, ни в неправильном производстве уголовного иска, то вознаграждение оправданному подсудимому могло бы быть назначено только из казны. Но надо иметь совершенную уверенность в невинности подсудимого, чтобы обращать удовлетворение его на тех непричастных к делу граждан, из чьих податей и повинностей образуются казенные суммы, тем более, что вообще щедрость насчет казны позволительна только тогда, когда государственное казначейство в состоянии удовлетворять, без затруднения, все необходимые государственные потребности, не обременяя граждан налогами, а такого цветущего состояния казначейство может достигнуть не прежде, как по развитии всех производственных сил государства.

...По вышеизложенным соображениям, не соглашаясь с

предположением о назначении вознаграждения оправданным подсудимым в тех случаях, когда преследование их происходило по законным поводам и установленным порядком, полагают, что вознаграждение таких подсудимых должно быть предметом не государственных расходов, но общественной благотворительности, приводимой в действие благотворительными

обществами[3]».

Важно отметить, что, учитывая позицию большинства членов комиссии, аргумент меньшинства о том, что хоть правительству и слишком дорого обошлась бы такая благотворительность, однако, такое опасение едва ли было бы основательно, поскольку дела подобного рода по исключительному своему свойству возникали бы весьма редко, был оставлен без внимания.

Важный вклад в развитие идей реабилитации в России внес Фойницкий И.Я. в своей работе «О вознаграждении невинно к суду привлекаемых», изданной в 1884 году. Тяжелый вред, говорил ученый, испытывает лицо, невинно наказываемое. Переносимые им душевные страдания, сопровождающий его позор общественный образуют идеальную сторону такого вреда. Вред в идеальной форме - потеря заработка, расстройство хозяйства и т.п.[4]. Исследуя генезис вознаграждения невиновных за причиненный вред, Фойницкий И.Я. отмечал, что в ранней эпохе истории процесса, проникнутой идеями состязательности, всего естественнее была обязанность вознаграждения возложить на отдельных лиц, по вине которых состоялось привлечение к суду или даже наказание невиновного (имеется в виду личная ответственность должностного лица). Он перечислял частных лиц, от вины которых может произойти вред привлечения к суду: обвинитель, доноситель, свидетели. Но по мере того, как в уголовный процесс проникает публичное начало, производящее резкую грань между уголовным и гражданским судопроизводством, такое перенесение правил гражданскопроцессуальной ответственности на уголовных обвинителей становится невозможным. Анализируя правовые воззрения зарубежных ученых-юристов того периода, автор отмечал, что в Италии, в частности, институт вознаграждения рассматривался с точки зрения обвинительного процесса и в случае оправдания, было ли обвинение предъявлено частным обвинителем или публичным, закон не может отказать подсудимому, который должен принести свой мир и спокойствие в жертву интересам общественного порядка, в вознаграждении за такую жертву. Отсюда два различных пути, принадлежащие подсудимому: процесс об убытках и процесс о клевете.

Используя опыт Европейских государств, Фойницкий И.Я., в своей работе обращался к различным, на тот момент существовавшим, концепциям. Так ученый Бриссо-де-Варвиль предложил три процессуальных реформы, необходимые для предупреждения неправильных приговоров и устранения ненужной жестокости[5]. Он обратил внимание на виды вреда - идеальный и материальный. За первый требуется идеальное вознаграждение - восстановление чести; рекомендуется облечь оправданного в праздничную одежду, повязав его белой лентой, на которой прикрепить медаль или крест с надписью «признанная невиновность» с одной стороны, а с другой - корону из двух пальмовых веток с обозначением дня постановления оправдательного приговора. Материальное вознаграждение должно выплачивать государство: или уплатой денежной суммы, или освобождением оправданного на некоторое время от платежа налогов. Последнее положение о материальном вознаграждении на тот момент породило бесчисленное количество дискуссий, из чего Фойницкий И.Я. сделал вывод о том, что законодательство и литература XIX века всех крупных государств Европы представляют картину опасливого отношения к вопросу о вознаграждении материальном, между тем как идеальное вознаграждение за это время успело значительно созреть и пустило уже глубокие корни в правосознании культурных народов.

Тем не менее, автор отмечал, что в России, имеет место быть вопрос развития и становления вопроса о государственном вознаграждении невинно к суду уголовному привлекаемых. Из действующих уже тогда институтов он предлагал сохранить при некоторых видоизменениях следующие: 1) публикование невинности (печатные указы) 2) зачет времени судимости в службу 3) выдача служебного содержания.

Обращаясь к уже упомянутой выше идее, согласно которой, вознаграждение оправданных подсудимых должно быть предметом не государственных расходов, но общественной благотворительности, приводимой в действие благотворительными обществами, Фойницкий И.Я. высказывался: «Как часто у нас и в столицах, и в отдаленных захолустьях, едва ли не с самого первого дня действия нового суда, присяжные заседатели, оправдав подсудимого, раскрывали свои порою весьма тощие кошельки и старались дать ему посильную помощь для облегчения вреда от привлечения к суду, им понесенного. В стране, где общество по своему почину протягивает руку помощи оправданному, вопрос о государственном вознаграждении достаточно созрел для законодательной его постановки[6]».

О проблеме идеального вознаграждения, сам ученый высказывался, что само такое вознаграждение требует торжественной обстановки, пусть и без медалей и венков, но так, чтобы оно было признанием общественной ошибки, принесшей вред пострадавшему. Под самим идеальным вознаграждением ученый понимал удовлетворение, даваемое государством невинно осужденному в форме торжественного объявления его невиновности и снятия стеснений, которым это лицо подвергалось, со всеми их

последствиями.

Резюмируя вышеизложенные позиции Фойницкого И.Я., можно сказать, что автор не только поддерживал идею вознаграждения вреда, причиненного невиновно привлеченным к уголовному преследованию за счет государства, но и, опираясь на исторический и сравнительно-правоведческий опыт зарубежных стран, выдвинул идею законодательного закрепления разделения такого вреда на идеальный и материальный.

Следующим значимым периодом по временной протяженности, но не по значению для развития института реабилитации стал советский период. Объясняется это тем, что исследование проблемы государственной ответственности было отодвинуто на второй план. По справедливому замечанию Л.В. Бойцовой[7], последние работы в данном ключе датируются началом XX века[8], после чего на целую четверть века упоминаний об описываемой проблеме в юридической литературе найти невозможно. Сама автор в своей работе называет СССР не иначе как «безответственным государством», а тот этап развития института реабилитации «доктринальным и правовым вакуумом, в котором сам вопрос о расширении круга оснований, влекущих обязанность власти выплатить компенсацию пострадавшим гражданам, был признан надуманным»[9]. Для более полного понимания того периода государства и права в России была использована цитата Карадже- Искрова Н.П.: «Следует постоянно помнить, что у нас личность не является чем-то ценным. Она есть винтик огромной машины, поэтому обеспечение её прав стоит на втором плане»[10].

Тем не менее, отрицание правовых ценностей, гарантирующих свободу и неприкосновенность человека, не исключало постоянных упоминаний о необходимости защиты законности и интересов граждан, содержащихся в политических и нормативных актах, однако не был создан действенный правовой механизм обеспечения прав личности.

В течение длительного периода времени советское законодательство о компенсации материальных потерь и морального урона реабилитируемым гражданам оставалось разрозненным, урезанным и несовершенным. Конституции СССР и республик не провозглашали принципа ответственности государства за неправильные действия должностных лиц. Ответственность государственных учреждений презюмировалась лишь при издании особых законов; компенсация ущерба производилась не в полном объеме. Отсутствовал специальный закон, комплексно регулирующий восстановление имущественных, трудовых, жилищных, иных прав жертв несправедливого уголовного преследования. Большинство нормативных актов носило ведомственный характер; они содержали мало связанные друг с другом, отрывочные положения. Четко не разграничивались случаи возмещения ущерба в зависимости от сферы деятельности различных правоохранительных органов.

Отсутствие статистических данных о практике государственной ответственности перед гражданами, неправомерно пострадавшими в сфере правосудия, затрудняет оценку исследуемого правового института. Из нормативных источников в сравнительно-историческом плане позволяет сделать вывод о неудовлетворительном состоянии законодательства об ответственности государства, его органов и должностных лиц. В частности, отвергалась возможность имущественной компенсации морального вреда, и не предусматривалось достаточных средств заглаживания его иными способами (денежная компенсация морального урона рассматривалась как

анахронизм буржуазного права, несовместимый с социализмом[11]).

Правовые нормы строго ограничивали обязанность государственного учреждения возмещать вред, причиненный его служащими. Согласно ст.407 ГК РСФСР 1922 г., государственный орган может быть ответственен за деликт только в случаях, специально предусмотренных законом.[12] Вплоть до 1977 года конституции СССР не содержали положений об ответственности за неправомерные решения и деяния государственных органов и должностных лиц при исполнении служебных обязанностей. Конституция 1977 года создала правовую основу удовлетворения притязаний граждан по компенсации ущерба. Еще в проекте ч.3. ст.58 Конституции первоначально предусматривалось существенное ограничение данного права: возмещение должно было производиться способом и в пределах, указанных законом. Однако в основном законе страны не получила прямого законодательного подтверждения идея государственной ответственности. По-прежнему, создавался действенный механизм защиты интересов граждан, пострадавших от неправомерных актов власти в сфере правосудия.

Закон, предусматривающий обязанность казны восстановить нарушенные права граждан, был подготовлен только через 4 года после принятия Конституции. Впервые в советском законодательстве получил признание принцип ответственности государства независимо от вины должностных лиц, органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда за ущерб, причиненный гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконным наложением административного взыскания в виде исправительных работ или ареста. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» и Положение «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда» от 18 мая 1981 года[13] явились важными в теоретическом и практическом отношениях нормативными актами, устранившими существенный пробел правового регулирования. В 1982 г. издается Инструкция «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, прокуратуры и суда».

Закрепление в СССР принципа полной компенсации ущерба, нанесенного несправедливо пострадавшим в сфере уголовного преследования, свидетельствовало об усилении и расширении защиты гражданских прав. Однако следует отметить, что законодательство 1981 г. принималось без широкого обсуждения научной общественностью и даже оставалось длительное время неизвестным самим работникам

правоохранительных органов. Оно не было поднято на должную высоту ни в народном правосознании, ни в правосознании должностных лиц. Отрицательное влияние на качество и совершенство принятых правовых норм об ответственности государства за ущерб, нанесенный в области уголовного преследования и правосудия, оказала недостаточная информированность представителей юридической науки и практики о состоянии правового института восстановления прав невиновных[14].

Сама автор такое состояние развития института реабилитации связывает с рядом факторов, которые последовательно можно разделить на следующие:

Во-первых, бедность теории ответственности государства явилась отчасти результатом ограниченных возможностей ученых СССР изучать и пользоваться опытом других стран при создании законодательных актов о реабилитации и их применении.

Во-вторых, недостаточная осознанность ценностных публичных функций правовых норм о возмещении ущерба гражданину, потерпевшему от актов власти, привела к недооценке важности института государственной ответственности.

В-третьих, правовая незащищенность граждан СССР в течение длительного времени, объясняется и множеством других экономических, политических и социальных обстоятельств.

В-четвертых, помимо принципиальных соображений в пользу ограничения ответственности государства, непринятие идеи на законодательном уровне в течение шестидесяти четырех лет, очевидно, было связано с опасениями высоких расходов и снижения эффективности деятельности правоохранительных органов[15].

Таким образом, по справедливому замечанию другого юриста, теоретическое осмысление специфики государственной ответственности в случаях осуществления уголовного преследования и правосудия, наступающей независимо от вины конкретного причинителя ущерба происходило медленно, но неуклонно[16]. В советский период вопросы возмещения имущественного вреда пострадавшему в связи с привлечением к уголовной ответственности, нашли дальнейшее законодательное развитие с присущими особенностями для данного периода отечественной истории. К таким особенностям можно отнести отсутствие единого систематизированного нормативно-правового акта, посвященного регулированию данного вопроса. Нормы содержались в различных правовых документах, большинство которых носило ведомственный характер. Данные документы содержали мало связанные друг с другом, отрывочные положения. Отсутствовало четкое разграничение случаев возмещения вреда в зависимости от сферы деятельности различных правоохранительных

органов, что создавало дополнительные проблемы для реализации данного

21

института на практике .

В действующем законодательстве, в первую очередь в УПК РФ, была принята идея о том, что именно государство должно возмещать вред, причиненный гражданину, в результате уголовного преследования, должен компенсироваться в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда. Кроме того, данный принцип подкрепляется определенными гарантиями, не только из норм законодательства Российской федерации, но и определенными нормами международного права. Статья 53 Конституции РФ гарантирует каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Кроме того, конституционным гарантиям находящегося под судебной защитой права на возмещение вреда корреспондируют положения Всеобщей декларации прав человека 1948 года (статья 8), Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года (подпункт «a» пункта 3 статьи 2, пункт 5 статьи 9, пункт 6 статьи 14), Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (пункт 5 [17] статьи 5) и Протокола № 7 к данной Конвенции (статья 3), закрепляющие право каждого, кто стал жертвой незаконного ареста, заключения под стражу или осуждения за преступление, на компенсацию.

Без сомнения, достоинством Уголовно-процессуального кодекса, вступившего в действие с 1 июля 2002 года, является положение о том, что уголовное судопроизводство в Российской Федерации имеет своим назначением не только защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, но также защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, но также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Анализ главы 18 УПК, позволяет сказать, что в ней нашли детальную регламентацию вопросы возмещения имущественного вреда реабилитированным, устранения последствий морального вреда и восстановления в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

Исходя из сказанного выше, можно сделать вывод, что в России развитие института реабилитации происходило неравномерно. Если на ранних этапах в умах ученых-юристов главенствовала идея о частной ответственности должностных лиц, то затем, с проникновением в данные отношения публичного начала, от такой мысли своевременно отказались. В связи с этим стал вопрос, если ответственность за вред, причиненный незаконным уголовным преследованием, является неперсонифицированной, кто должен быть за него ответственен? Учитывая различные политические и исторические факторы, идея о том, что именно государство должно выплачивать компенсацию имущественного и морального вреда принималась неохотно, а позже, исследования в сфере данного института были приостановлены. Возвращаясь к советскому периоду, стоит отметить, что характерной его чертой было правило, согласно которому, требование о выплате причитающихся реабилитированному сумм необходимо было предъявлять администрации предприятия, за счет которого и происходило возмещение вреда[18]. Исходя из того, что на тот момент промышленность и производство было сосредоточено в руках государства, получалось, что оно и было источником компенсации, однако, не стоит забывать о второй важнейшей составляющей процесса реабилитации - о моральном вреде, который, в данном случае, оставался без внимания, хотя о нем ученые говорили и ранее, но он, тем не менее, не учитывался.

Действующий УПК РФ, как уже говорилось, отводит реабилитации целую главу, в которой предлагается порядок восстановления прав лиц, подвергнутых незаконному уголовному преследованию. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 закрепляет, что к участию в делах по требованиям реабилитированных о возмещении имущественного вреда в качестве ответчика от имени казны Российской Федерации привлекается Министерство финансов Российской Федерации. Однако почему же это важно, чтобы государство в целом, а не кто-то другой, будь то конкретные должностные лица, различные благотворительные организации, либо администрация предприятий, отвечали за вред, причиненный реабилитируемым?

Ответ на этот вопрос следует искать в природе российского уголовного процесса. Общество и государство ставят перед органами конкретные цели и требуют их исполнения, и для исполнения их наделяют органы властными полномочиями, делая их субъектами деятельности. Реализация целей уголовно-процессуальной деятельности — обязанность органов государства. Существование этой обязанности обусловливает необходимость предоставления им таких прав, которых нет и не может быть, в силу публичности уголовного процесса России, у других субъектов уголовнопроцессуальных отношений. Именно органы государства определяют ход уголовно-процессуальной деятельности, от них зависит результат, они и ответственны за нее в лице должностных лиц. Они хозяева, субъекты этой деятельности, осуществляя которую, при наличии оснований, включают других лиц, которые и являются участниками уголовно-процессуальной деятельности или уголовного процесса[19].

Безусловно, у государства есть свои рычаги воздействия на должностных лиц, по вине которых гражданин был привлечен к уголовной ответственности. Отвечая на вопрос о возможности предъявления регрессных исков со стороны государства, Петрухин И.Л.[20] объяснял отсутствие в судебной практике таковых тем, что государство имеет иные средства воздействия на должностных лиц, по вине которых был осужден невиновный (отстранение от должности, дисциплинарные взыскания, уголовная ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, за незаконное задержание и заключение под стражу, фальсификацию доказательств, вынесение заведомо неправосудного приговора и др.). По этому вопросу в письмах Министерства финансов Федеральному казначейству разъясняется, что в случае отсутствия в судебном акте указания на виновное должностное лицо Управлениям Федерального казначейства по субъектам Российской Федерации необходимо обращаться в орган государственной власти, в результате незаконных действий (бездействия) которого был причинён вред с просьбой о проведении служебного расследования для выявления таких должностных лиц. Тем не менее, законодатель пошел по пути предъявления таких регрессных исков уже после возмещения вреда реабилитируемым, способствуя скорейшей выплате компенсации. По этому поводу Багаутдинов Ф.Н. писал, что отправление правосудия, осуществление расследования обеспечивается всей деятельностью государства, приговор выносится от имени государства, поэтому ущерб от судебных и следственных ошибок должно возмещать государство, из государственных фондов, так как взыскание ущерба с конкретных должностных лиц в принудительном порядке может затянуться на длительное время, а государство имеет возможность для обеспечения скорейшей компенсации[21].

Исходя из сказанного выше, проанализировав различные точки зрения ученых прошлого, а также процесс развития института реабилитации, мы попытались ответить на вопрос, почему же так важно, чтобы именно государство было субъектом ответственности за вред, причиненный гражданам незаконным уголовным преследованием. Учитывая процесс становления данного института, сложности, обусловленные различными историческими, политическими, экономическими и другими факторами, идея ответственности государственной казны была принята современным уголовно-процессуальным законодательством. Однако действующая процедура, регламентированная УПК РФ и другими нормативно-правовыми актами, тем не менее, не является совершенной. Вопрос о том, насколько данная компенсация является скорейшей, а также своевременной, полной и адекватной будет рассмотрен нами в следующих параграфах работы.

[1]Объяснительная записка к уставу уголовного судопроизводства XIX URL: [http://www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=116080], Дата обращения 29.04.2016

[2]Объяснительная записка к уставу уголовного судопроизводства XIXURL: [http://www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=116080], Дата обращения 29.04.2016

[3]Объяснительная записка к уставу уголовного судопроизводства XIXURL: [http://www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=116080], Дата обращения 29.04.2016

[4]Фойницкий И.Я. О вознаграждении невинно к суду уголовному привлекаемых. С.-Петербург, Типография Правительствующего Сената, 1884 С.9; Муратова Н.Г. Вознаграждение невиновных в уголовном процессе: исторические традиции и современность // Вестник Оренбургского государственного университета, 2006, №3, С. 119.

[5]Фойницкий И.Я. О вознаграждении невинно к суду уголовному привлекаемых. С.-Петербург, Типография Правительствующего Сената, 1884, С. 25-26 Муратова Н.Г. Вознаграждение невиновных в уголовном процессе: исторические традиции и современность // Вестник Оренбургского государственного университета, 2006, №3, С. 120.

[6] Муратова Н.Г. Вознаграждение невиновных в уголовном процессе: исторические традиции и современность // Вестник Оренбургского государственного университета, 2006, №3, С. 121.

пБойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия:

Генезис, сущность, тенденции развития. дис... д-ра юрид. наук - Москва, 1995, С. 253.

[8] Магазинер Я.М. Ответственность государства вред, причиненный его должностными лицами // Ученые записки Свердловского юридического института Том 1, Свердловск, 1945 С. 161.

[9]Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия:

Генезис, сущность, тенденции развития. Генезис, сущность, тенденции развития. дис... д-ра юрид. наук - Москва, 1995, С.255.

[10]Карадже-Искров Н.П. Новейшая эволюция административного права, Иркутск, 1927, С. 29-30.

[11]Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: Генезис, сущность, тенденции развития. дис... д-ра юрид. наук - Москва, 1995, С.258.

[12]Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан, дис...канд. юрид. наук, - Ленинград, 1990, С.75-84.

[13] Ведомости Верховного Совета СССР, Москва, 1981 №44, ст.1184.

[14] Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: Генезис, сущность, тенденции развития. дис... д-ра юрид. наук - Москва, 1995, С.259

[15] Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: Генезис, сущность, тенденции развития. дис... д-ра юрид. наук - Москва, 1995, С.260.

[16] Скворцов Н.Н. Правовые последствия оправдания // Советское государство и право, М, 1970, №9, С. 110.

[17] Бажанов А.В. Возмещение имущественного вреда реабилитированному в уголовном судопроизводстве: дис... канд. юрид. наук. - Москва, 2011, С. 24.

[18] Зайцев Е.А. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993, С. 168-170.

[19] Барабаш А.С., Брестер А.А. Метод российского уголовного процесса. Юридический центр Пресс. 2013. С. 124.

[20] Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию: Монография. Проспект. 2009. С. 192.

[21]Багаутдинов Ф.Н. Обеспечение имущественных прав личности при расследовании преступлений - М.: Юрлитинформ, 2002. С. 220.