Изучение прошлого является важнейшим средством понимания современных процессов, протекающих в той или иной сфере правового регулирования, предпосылкой для прогнозирования будущего, поскольку развитие общественных отношений является по сути своей целенаправленным историческим процессом.

И. В. Михайловский верно отмечал, что «формы и обряды уголовного судопроизводства есть результат соответствующей культуры, и современные принципы процесса не даны человечеству как нечто готовое, а добыты они путем вековых усилий человеческой мысли, путем векового опыта культурных народов»[1].

Исследование института исполнения итоговых судебных решений в уголовно-процессуальном праве, а также отдельных его норм, регламентирующих виды исполнения итоговых судебных решений, круг субъектов соответствующих уголовно-процессуальных правоотношений, процессуальный порядок производства в данной стадии уголовного судопроизводства, в историческом аспекте позволяет осознать современное его содержание, выявить основные тенденции развития, обозначить важнейшие его закономерности, определить пути и средства совершенствования, прогнозировать дальнейшее изменение.

Н. М. Коркунов писал, что «знакомство с историей любой науки... служит лучшему усвоению своеобразных научных приемов каждой отрасли знания; открывает возможность сознательного отношения к современному состоянию науки, к назревшим в ней очередным, так сказать, вопросам; предупреждает от повторения старых, уже пережитых наукой заблуждений»[2].

Специфика института исполнения итоговых судебных решений, как уже отмечалось ранее, заключается в тесной взаимосвязи на данном этапе уголовного судопроизводства различных видов правоотношений: уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных. Взяв за основу позицию, в соответствии с которой уголовно-процессуальные правоотношения на данной стадии производства по уголовному делу возникают в том случае, когда они регулируются нормами уголовно-процессуального законодательства и сопряжены с судебной деятельностью по исполнению итоговых судебных решений, рассмотрим основные этапы развития уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего исполнение итоговых судебных решений.

Обозначенные выше особенности рассматриваемого института применительно к нормативному регулированию исполнения итоговых судебных решений при производстве по уголовным делам выразились в том, что нормы, определяющие порядок исполнения судебных решений, содержались в нормативноправовых актах, относящихся не только к историческим источникам уголовно - процессуального, но и уголовного и уголовно-исполнительного права.

Дореформенное (до судебной реформы 1864 года) развитие российского уголовного процесса, на наш взгляд, создало предпосылки для формирования основ уголовно-процессуального права, ряда его норм и институтов. Предписания нормативного характера, определяющие порядок исполнения уголовных наказаний, содержались в Русской Правде и ее ранней редакции — Краткой Правде, Судебниках 1497 года и 1550 года и в ряде других нормативно-правовых актов[3].

Уголовно-процессуальные нормы, позволяющие определить виды

наказания и некоторые вопросы их исполнения, мы находим в Судебнике 1497 года, Соборном уложении 1649 года (глава XXI)[4].

В Кратком изображении процессов или судебных тяжеб 1716 года и Артикуле воинском была произведена первая систематизация уголовноправовых и уголовно-исполнительных норм; в них также содержался ряд норм в сфере исполнения наказаний, которые могут быть условно отнесены к категории уголовно-процессуальных.

В 1832 году в России была проведена первая в истории страны кодификация законодательства, которая внесла существенную упорядоченность

в систему отечественных правовых норм. Свод законов Российской империи, составленный в результате кодификации, в целом сохранил дух и содержание законов XVII-XVIII веков.

В Своде законов Российской империи в целом ряде глав (главы 10-12 и др.) были предусмотрены нормы, определяющие некоторые особенности исполнения приговоров[5].

Уголовно-процессуальные вопросы исполнения судебных решений в части принудительного лечения лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии психического расстройства, до 1845 года никак не регламентировались; вопросы контроля за такими лицами, отбывающими принудительное лечение, находились в компетенции органов МВД.

Впервые в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года было установлено, что принудительное помещение лиц в дом умалишенных и установление опеки над его имуществом производились по решению суда и судебной палаты. Срок пребывания лица в данном учреждении составлял два года, в течение которых должно отсутствовать проявление признаков сумасшествия. Данный срок мог быть уменьшен при неопасном поведении больного. После освобождения лицо передавалось на поруки заслуживавшим доверия лицам[6].

Таким образом, на данном этапе развития были сформированы отдельные предпосылки для формирования уголовно-процессуального института исполнения судебных решений.

Следующий исторический этап в развитии института исполнения итоговых судебных решений начался с принятием Устава уголовного судопроизводства 1864 года. Судебная реформа логически продолжила другие ключевые преобразования того периода (освобождение крестьян, отделение судебной власти от административной и др.). В Уставе уголовного судопроизводства впервые появляется целый раздел (раздел шестой), посвященный исполнению уголовных приговоров, состоящий

из глав, регламентирующих порядок вступления приговоров в законную силу, «обязанности разных властей по исполнению приговоров», порядок исполнения приговоров[7].

В этом разделе появился ряд процессуальных норм, регламентирующих порядок исполнения итоговых судебных решений, которые существуют и в современном уголовно-процессуальном законодательстве: момент вступления приговора в законную силу (ст. 957), предоставление осужденному свидания с родственниками до обращения приговора к исполнению (ст. 962), отсрочка исполнения приговора (ст. 959).

Отдельного внимания заслуживает разграничение полномочий должностных лиц по исполнению приговора, регламентированное Уставом уголовного судопроизводства.

Объявление подсудимого оправданным или освобожденным от наказания, объявление ему внушения, замечания или выговора было отнесено к обязанностям судов (ст. 947); распоряжения по исполнению приговора осуществлялись прокурором (ст. 948-949); часть полномочий по исполнению приговора были отнесены к компетенции полиции (ст. 950), губернского правления (ст. 951), духовного ведомства (ст. 952-953), судебных приставов (ст. 954).

Вопросы, касающиеся исполнения иных, нежели приговоры, судебных решений, не нашли достаточного разрешения в законодательстве того времени.

Процессуальный порядок деятельности суда по контролю за исполнением решения о принудительном психиатрическом лечении лиц, совершивших общественно опасные деяния, Уставом уголовного судопроизводства не был определен, в данном нормативно-правовом акте содержались лишь отдельные разрозненные нормы, регулирующие производство по таким категориям дел. Согласно номам ст. 356 Устава уголовного судопроизводства, закрытие дела и прекращение судебного преследования обвиняемого по причине сумасшествия или безумия могло произойти не иначе как с разрешения окружного суда или судебной палаты.

История судебного контроля за исполнением судебных решений по делам о преступлениях несовершеннолетних связывается в первую очередь с деятельностью ювенальных судов в царской России, осуществляющих надзор за работой детских учреждений, содержащих

малолетних преступников. В соответствии со ст. 356.1-356.6 Устава уголовного судопроизводства, внесенными в него Законом от 2 июня 1897 года и регламентирующими особый порядок производства по делам несовершеннолетних, именуемого производством о разумении (в ходе данного производства суд в первую очередь должен был установить осознанность совершенного несовершеннолетним деяния), суд мог прекратить уголовное дело в отношении несовершеннолетнего и отдать его под ответственный надзор родителям или заменяющим их лицам, либо благонадежным людям, изъявившим на то согласие, либо поместить несовершеннолетних в исправительные приюты, а при отсутствии их — в особые помещения при тюрьмах или арестных домах.

Однако эти вопросы находились вне сферы уголовно-процессуального регулирования.

Таким образом, можно сделать вывод, что в XIX веке в российском уголовно-процессуальном законодательстве были заложены важнейшие элементы правовых основ института исполнения итоговых судебных решений по уголовным делам, основное содержание которого составляли вопросы исполнения приговора.

К началу XX века единых подходов к сущности института исполнения приговора в науке уголовно-процессуального права не существовало. И. Я. Фойницкий считал исполнение приговора полноценной самостоятельной частью уголовного судопроизводства. Особую роль И. Я. Фойницкий уделял деятельности суда на данном этапе производства по делу. «Исполнение приговора, — писал ученый, — должно быть... поставлено под контроль суда», которому должно принадлежать право наблюдения за исполнением приговоров как в порядке обжалования, так и в порядке ревизионном[8].

С. И. Викторский и Н. Н. Розин полагали, что производство по исполнению приговора выходит за рамки уголовного процесса, поскольку

с вступлением приговора в законную силу работа суда, как правило, заканчивается, а приговор приводится в исполнение иными органами[9].

В 1917 году поступательное развитие российского уголовно

процессуального права было прервано. Прежняя судебная система была упразднена Декретом «О суде» № 1 от 22 ноября (5 декабря) 1917 года. Отказ от существующей системы уголовного судопроизводства и большинства процессуальных норм и институтов, попытка построения принципиально новой системы уголовной юстиции были подчинены задачам строительства советского общества и кардинально новой правовой системы.

Однако спустя непродолжительное время министр юстиции Н. В. Крыленко писал о том, что взамен разрушенной старой судебной системы, взамен обществу ничего не предложили[10]. Это привело к тому, что в первом советском УПК РСФСР в части, касающейся исполнения приговоров (гл. XXXII), был воспроизведен ряд положений Устава уголовного судопроизводства 1864 года. Появился в этой главе и целый ряд новых норм[11].

Ст. 454-455 УПК РСФСР определяли, что приговор обращается к исполнению судом, его постановившим, и приводится в исполнение немедленно по вступлении его в законную силу, за некоторым исключением (приговор о лишении ордена Красного Знамени вступает в законную силу и приводится в исполнение лишь по утверждении приговора в этой части Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета). Ст. 456-458 УПК РСФСР предусматривали отсрочку приведения в исполнение приговора и возможность условно-досрочного освобождения от отбывания наказания. Ст. 461-462 УПК РСФСР впервые в истории отечественного уголовнопроцессуального законодательства регламентировали судебную деятельность в стадии исполнения приговора, определяя суды, полномочные рассматривать данные вопросы, процессуальный порядок их разрешения. Вопросы, касающиеся исполнения приговора, разрешались судом в судебном заседании с извещением прокурора и осужденного, а в некоторых случаях и с участием гражданского истца (когда подлежит рассмотрению вопрос, связанный с приведением в исполнение приговора, в части, касающейся гражданского иска).

Специфика правового регулирования отношений, возникающих в сфере исполнения наказаний, в сталинский период обусловлена усилением уголовной репрессии и отступлением от судебного порядка ее применения. В таких условиях приоритетным направлением развития законодательства в данной сфере стало развитие уголовно-исполнительного законодательства и системы исполнения наказаний в целом.

Следует отметить, что на основе определенной преемственности в советском законодательстве осуществлялось и разрешение вопросов об условнодосрочном освобождении заключенных от дальнейшго отбывания наказания. Согласно Закону 22 июня 1909 года «Об условном досрочном освобождении» в разрешении вопросов об УДО принимало участие Особое совещание. В его состав входили представители тюремной администрации, прокурор, представители полицейской власти (полицмейстер или уездный исправник), два представителя тюремного патроната, два представителя попечительских комитетов или обществ, тюремный врач, лицо, заведующее образованием, и священник[12].

В советский период в разрешении вопросов об УДО участвовали Распределительные комиссии, которые являлись коллегиальным органом, состоящим из представителей губернского суда, администрации мест лишения свободы, а также лиц, избираемых губернским исполнительным комитетом из числа сведущих и интересующихся пенитенциарными вопросами (фактически — представителями общественности), Наблюдательные комиссии, в состав которых входили начальник учреждения, народный судья и представитель бюро профсоюза[13]. Согласно УПК РСФСР 1960 года УДО производилось судом, но на основании совместного представления исправительно-трудового учреждения и наблюдательной комиссии по месту отбывания наказания.

Вопросы правового регулирования исполнения приговора и судебной деятельности на данной стадии в период до 60-х годов XX века практически не исследовались уголовно-процессуальной наукой.

Принятие в 1958 году «Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и Союзных республик» и на его основе в 1960 году Уголовно-процессуального кодекса РСФСР стало новой вехой в развитии института исполнения итоговых судебных решений. В основу этих актов легли важнейшие достижения науки и практики уголовно-процессуального права. Существенное развитие в УПК РСФСР 1960 года получили вопросы, касающиеся исполнения приговора (раздел V). Были значительно расширены полномочия судов в решении вопросов исполнения приговоров.

Ст. 356-359 УПК РСФСР определяли порядок вступления приговора в законную силу и приведения его в исполнение, ст. 361 — отсрочку исполнения приговора, ст. 362 — освобождение от отбывания наказания по болезни, ст. 363 — условно-досрочное освобождение от наказания и замену наказания более мягким. Ст. 364 УПК РСФСР подробно регламентировала вопросы судебной деятельности по изменению условий содержания лиц, осужденных к лишению свободы, во время отбывания наказания, ст. 365 — вопросы замены наказания, ст. 368 определяла подсудность уголовных дел в части, касающейся исполнения приговоров, ст. 369 — процессуальный порядок разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора. Все вопросы, связанные с исполнением приговора, разрешались судьей в судебном заседании, в которое, как правило, вызывался осужденный (а в случаях, если вопрос касается исполнения приговора в части гражданского иска, — также гражданский истец), а также представители органов, исполняющих наказание.

В 1964 году Пленумом Верховного Суда СССР было принято Постановление «О некоторых процессуальных вопросах, возникших в судебной практике при исполнении приговоров»[14].

Повышенное внимание законодателя и правоприменителей к вопросам исполнения приговора оживило научные исследования рассматриваемой проблемы в период с 60-х годов ХХ века.

Был издан ряд монографических исследований и статей, посвященных данному вопросу[15].

Н. С. Алексеев, В. Г. Даев и Л. Д. Кокорев отмечали, что среди проблем стадии исполнения приговора для уголовно-процессуальной теории одним из основных стал вопрос о сущности этой стадии, поскольку от его решения зависела разработка всех других вопросов этой стадии процесса150 [16]. Уголовнопроцессуальная наука постепенно пришла к тому, что широкое толкование стадии исполнения приговора, включающее всю совокупность действий по его реализации[17], сменилось пониманием того, что сущность этой стадии состоит лишь в судебной деятельности по обращению приговоров к исполнению, реализации некоторых приговоров и рассмотрению отдельных вопросов, возникающих в ходе исполнения приговора[18].

Существенный вклад в развитие уголовно-процессуальной науки в данной сфере внесло диссертационное исследование В. В. Николюка «Уголовноисполнительное судопроизводство в СССР» (1990)[19].

Важнейшими вопросами, которые разрабатывались процессуальной наукой, были вопросы о процессуальной форме стадии исполнения приговора, а также необходимости расширения участия в этой стадии процесса заинтересованных участников уголовного судопроизводства. Они стали особенно актуальными после принятия в 1993 году Конституции РФ, провозгласившей курс на обеспечение прав и свобод человека как основной вектор общественного развития.

Самостоятельным направлением в истории развития российского уголовноисполнительного производства советского периода является развитие законодательства об отмене и изменении принудительных мер медицинского характера. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года предусматривал принудительное лечение и помещение в учреждение для умственно отсталых как меру социальной защиты медицинского характера, применяемую по приговору или определению суда (ст. 24). Исполнение этого решения находилось за пределами уголовного судопроизводства и УПК РФ не регулировалось.

17 февраля 1935 года была принята Инструкция Народного комиссариата юстиции РСФСР и Наркомздрава РСФСР «О порядке назначения проведения принудительного лечения психически больных, совершивших преступления». В соответствии с ней освобождение лиц (выписка из больницы), отбывающих принудительное лечение, а также перевод лиц, находящихся на принудительном лечении, на условия обычных больных производились на основании постановления специальной комиссии, образуемой главным врачом учреждения, с утверждением этого постановления судом, вынесшим определение о принудительном лечении (или соответствующим судом по месту нахождения лечебного учреждения)[20].

Аналогичные положения содержались и в Инструкции от 22 марта 1948 года, утвержденной министрами здравоохранения, внутренних дел и Генеральным Прокурором СССР.

Впервые в законодательстве термин «принудительные меры медицинского характера» был введен в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года[21]. УПК РСФСР 1960 года впервые ввел в систему уголовно-процессуального права самостоятельную главу «Производство по применению принудительных мер медицинского характера». В соответствии со ст. 412 УПК РСФСР отмена или изменение принудительной меры медицинского характера осуществлялось судом по месту применения такой меры по представлению главного психиатра органа здравоохранения, которому подчинено медицинское учреждение, где содержится данное лицо, основанному на заключении комиссии врачей в порядке, установленном ч. 1 и 6 ст. 369 УПК РФ: в судебном заседании с обязательным участием прокурора.

Ходатайство об отмене или изменении принудительных мер медицинского характера могли возбуждать близкие родственники лица, признанного невменяемым, и иные заинтересованные лица. Суд в этих случаях запрашивал соответствующие органы здравоохранения о состоянии здоровья лица, о котором возбуждено ходатайство.

В 1967 году была принята «Инструкция о порядке применения принудительного лечения и других мер медицинского характера в отношении психически больных, совершивших общественно опасные деяния», утвержденная Министерством здравоохранения СССР и согласованная с Верховным Судом СССР, Прокуратурой СССР и Министерством охраны общественного порядка СССР[22].

Согласно данной инструкции, отмена или изменение принудительных мер медицинского характера осуществлялась судом на основании заключения медицинской психиатрической комиссии той больницы, в которой больной находился на принудительном лечении; периодичность и сроки рассмотрения судом вопроса об отмене или изменении принудительных мер медицинского характера не устанавливались. При этом указывалось, что все больные, находящиеся в психиатрической больнице на принудительном лечении, должны подвергаться переосвидетельствованию врачебной комиссии для определения их психического состояния и возможности постановки вопроса перед судом об изменении или отмене принудительной меры медицинского характера[23].

Целый ряд существенных положений, имеющих важное значение для реализации исполнения решения суда о применении принудительной меры медицинского характера, был определен в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года «О судебной практике по применению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера»[24].

В науке уголовно-процессуального права вопросы отмены и изменения принудительных мер медицинского характера в контексте процессуального порядка исполнительного производства самостоятельному исследованию не подвергались.

С принятием в 2001 году нового уголовно-процессуального закона началась новая веха в развитии российского уголовного судопроизводства, которая существенным образом повлияла и на развитие института исполнения итоговых судебных решений в уголовном судопроизводстве. В этот период в уголовнопроцессуальном праве появились новые виды судебной деятельности по исполнению итоговых судебных решений: отмена постановления о прекращении уголовного преследования и применении принудительной меры воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетнего в случае систематического неисполнения им требований, связанных с исполнением принудительной меры воспитательного воздействия (ч. 5 ст. 427 УПК РФ), а в 2016 году — производство по отмене постановления суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении меры уголовно- правового характера в виде судебного штрафа (ст. 446.5 УПК РФ).

Уголовно-процессуальные вопросы исполнения итоговых судебных решений получили более детальную регламентацию по сравнению с предыдущим законодательством. Структурно они расположены в различных частях УПК РФ. Раздел XIV УПК РФ («Исполнение приговора») регламентирует основные вопросы, касающиеся исполнения приговора, и состоит из двух глав: 46-й, посвященной вопросам обращения к исполнению судебных решений, и 47-й, определяющей порядок производства по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора (подсудность, круг вопросов, подлежащих рассмотрению в данной стадии процесса, круг участников данного вида производства и их процессуальные полномочия, процедура рассмотрения судом, вопросы обжалования принимаемых судебных решений). Ряд вопросов, касающихся исполнения приговора, расположен в других разделах УПК РФ. Так, вопросы передачи лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого они являются, регламентируются не только гл. 47 УПК РФ, но и гл. 55 УПК РФ («Передача лица, осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является»), находящейся в разделе «Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства».

Вопросы, касающиеся исполнения иных итоговых судебных решений, структурно не систематизированы, часть из них расположена в ст. 397 УПК РФ, часть находится в иных главах УПК РФ. Так, вопросы прекращения, продления и изменения принудительных мер медицинского характера регламентированы в ст. 445 и 446 УПК РФ, относящихся к гл. 51 УПК РФ («Производство о применении принудительных мер медицинского характера»), а также в гл. 47 УПК РФ. Вопросы отмены принудительных мер воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних регламентируются ст. 427 и 432 УПК РФ, относящихся к гл. 50 УПК РФ («Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних»). Порядок отмены судебного решения о применении меры уголовно-правового характера в виде штрафа регламентирован ст. 446.5 и 399 УПК РФ.

Несмотря на то что УПК РФ значительно более детально регламентировал процессуальную деятельность на этапе исполнения итоговых судебных решений, целый ряд вопросов остался так и не разрешенным и требующим пристального внимания со стороны законодателя и науки уголовно-процессуального права.

В ряде случаев нормы, регламентирующие уголовно-процессуальные вопросы исполнения итоговых судебных решений, являются недостаточными и не обеспечивают необходимую полноту правового регулирования, в отдельных случаях противоречат другу другу, а зачастую не коррелируют и со смежными уголовно-правовыми нормами и нормами УИК РФ, регламентирующими материально-правовые вопросы исполнения приговора и иных итоговых судебных решений.

В течение 15 лет действия УПК РФ в нормы, регламентирующие исполнение итоговых судебных решений, было внесено около 70 изменений, касающихся конкретных вопросов, подлежащих рассмотрению и разрешению в данной стадии процесса, полномочий участников данного вида производств, процедуры рассмотрения отдельных вопросов, возникающих в данной стадии, и т. д. Однако нередко эти изменения носили хаотичный характер и в конечном итоге они не смогли обеспечить достижение требуемого уровня правового регулирования данных проблем. Вопросы, касающиеся исполнения приговора, стали предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации с точки зрения их соответствия положениям Конституции Российской Федерации, предметом более пристального внимания со стороны науки уголовно- процессуального права.

Стала набирать обороты дискуссия о необходимости введения в России фигуры пенитенциарного судьи, который мог бы разрешать в упрощенных формах ряд вопросов, касающихся исполнения приговоров[25], о расширении участия в этой стадии процесса заинтересованных участников уголовного судопроизводства и об увеличении объема их процессуальных полномочий, о совершенствовании процедуры судебного рассмотрения вопросов в стадии исполнения итоговых судебных решений и др.[26]

Анализ развития российского законодательства об уголовно-

процессуальных вопросах исполнения итоговых судебных решений, а также соответствующих научных идей позволяет сделать следующие выводы.

Специфика правоотношений, возникающих в ходе исполнения итоговых судебных решений в уголовном судопроизводстве, заключается в тесной взаимосвязи уголовно-правовых, уголовно-исполнительных и уголовнопроцессуальных отношений и в регулировании всего комплекса этих правоотношений на протяжении длительного исторического периода развития России одними и теми же нормативно-правовыми актами, традиционно относящимися к источникам уголовного, уголовно-исполнительного и уголовнопроцессуального права.

Правовое регулирование производства по исполнению итоговых судебных решений всегда было и остается детерминированным уровнем общественного развития, предполагающим наличие материальных и социальных предпосылок и условий для исполнения приговора и иных итоговых судебных решений, а также соответствующего ему уровня представлений общества о возможностях корректирующего воздействия на судебное решение, вступившее в законную силу. В этом смысле на каждом из исторических этапов развития общества формировалась совокупность таких условий (материальных, технических, кадровых, социальных, политических, правовых), в которых осуществлялось исполнение приговора и иных итоговых судебных решений, обусловливающих правовое регулирование уголовно-процессуального производства по разрешению вопросов, возникающих в данной стадии уголовного судопроизводства.

Тенденция развития исполнения итоговых судебных решений как самостоятельного института уголовно-процессуального права была явно обозначена с принятием в 1864 году Устава уголовного судопроизводства, где нормы, посвященные процессуальным вопросам исполнения приговора, были обособлены и выделены в отдельную главу. Генезис института исполнения итоговых судебных решений в уголовном процессе обусловлен развитием общественных представлений о необходимости установления объективного контроля за исполнением приговора и иных решений, осуществляемого независимым органом в рамках установленной законом процессуальной процедуры. Правовое регулирование производства по исполнению итоговых судебных решений осуществлялось по пути передачи полномочий от административных органов, разрешающих вопросы, возникающие в стадии исполнения приговора, суду как независимому и беспристрастному органу, осуществляющему правосудие, а затем последовательного и планомерного расширения полномочий суда на данной стадии производства по делу, более четкой и детальной регламентации процессуального порядка разрешения возникающих в данной сфере вопросов, расширения процессуальных возможностей участников данного вида производства.

Формирование надлежащей нормативно-правовой базы для правового регулирования производств по исполнению иных, помимо приговора, итоговых судебных решений в уголовном судопроизводстве (принудительных мер медицинского характера, принудительных мер воспитательного воздействия) осуществляется в советский период развития уголовно-процессуального права. Появление судебного штрафа как меры уголовно-правового характера повлекло за собой включение в УПК РФ норм, регламентирующих порядок его применения, а также исполнения в части, касающейся возможной отмены судебного штрафа в случае его неисполнения и отмены решения о прекращении уголовного преследования лица, совершившего преступление, и возобновлении производства по делу, что фактически означает появление нового вида уголовно- процессуального исполнительного производства — производства об отмене судебного штрафа.

Современный этап развития института исполнения итоговых судебных решений в уголовном процессе характеризуется пристальным вниманием со стороны законодателя. Однако нормы, регламентирующие уголовнопроцессуальные вопросы исполнения итоговых судебных решений, являются недостаточными и не обеспечивают необходимую полноту правового регулирования, в отдельных случаях противоречат друг другу, а зачастую не коррелируют и со смежными уголовно-правовыми нормами и нормами УИК РФ, регламентирующими материально-правовые вопросы исполнения приговора и иных итоговых судебных решений. Дальнейшее развитие правового регулирования производства по исполнению приговора и иных итоговых судебных решений должно осуществляться по пути гармонизации уголовнопроцессуальных, уголовно-правовых и уголовно-исполнительных норм, создания научно обоснованной и практически необходимой общей для разрешения вопросов, возникающих при исполнении различных видов исполнения итоговых судебных решений, модели производства на данной стадии процесса.

[1] См.: Михайловский И. В. Основные принципы организации уголовного суда. Томск, 1905. С.65-68.

[2] См.: Коркунов Н. М. История философии права. СПб., 1915. С. 2.

[3] См.: Загорский Г. И., Зюбанов Ю. А. У истоков российского уголовного судопроизводства. К тысячелетию Русской Правды. М., 2015; Момотов В. В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. М., 2003. С. 352.

[4] См.: Чельцов-Бебутов М. А. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. М., 1957. С. 657-658, 680-681.

[5] См.: Свод Законов Российской империи [Электронный ресурс]. Т. 15. Законы уголовные. СПб., 1857. URL: http://www.runivers.ru/upload/iblock/c02/15.pdf (дата обращения: 27.02.2016).

[6] См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 9. С. 111.

[7] См.: Устав Уголовного судопроизводства [Электронный ресурс]. URL: http://base.garant.ru/ 57791498/49/ (дата обращения: 22.03.2016).

[8] См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. С. 568-569.

[9] См.: Викторский С. И. Русский уголовный процесс. М., 1912. С. 418; Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство: пособие по лекциям. 3-е изд. СПб.: Право, 1916. С. 567.

[10] См.: Крыленко Н. В. Судопроизводство РСФСР. М., 1923. С. 28.

[11] См.: УПК РСФСР 1923 г. [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 02.02.2016).

[12] Цит. по: Воронин О. В. Производство по рассмотрению и разрешении вопросов, связанных с условно-досрочным освобождением: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 48.

[13] Там же. С. 24-25.

[14] См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1977. Ч. 2. М., 1978. С.367-371.

[15] См.: Перлов И. Д. Исполнение приговора в советском уголовном процессе. М., 1963; Куцова Э. Ф. Исполнение приговора. М., 1960; Литвинов Р. В. Рассмотрение судом вопросов исполнения приговоров. Воронеж, 1964; Матвиенко Е. А. Приговор суда и его исполнение. Минск, 1968; Свиридов М. К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. Томск, 1978; Ткачевский Ю. Досрочное освобождение от наказания. М., 1962; Евтеев М. П. Погашение и снятие судимости. М., 1964; Лупинская П., Сперанский И. Порядок разрешения вопросов, возникающих в стадии исполнения приговора // Социальная законность. 1967. № 2.

[16] См.: Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки уголовного процесса. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1980. С. 226-227.

[17] См.: Аврах Я. С. Исполнение приговора по УПК РСФСР // Новое уголовное и уголовнопроцессуальное законодательство РСФСР. Казань, 1961. С. 190-191; Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 475.

[18] См.: Матвиенко Е. А. Приговор суда и его исполнение. С. 35; Литвинов Р. В. Рассмотрение судом вопросов исполнения приговоров. С. 13; и др.

[19] См.: Николюк В. В. Уголовно-исполнительное судопроизводство в СССР: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1990.

[20] См.: URL: http://pravo.news/sudebnaya-meditsina/instruktsiya-nkyu-rsfsr-narkomzdrava-rsfsr- 12877.html (дата обращения: 03.03.2016).

[21] См.: СПС «КонсультантПлюс».

[22] См.: URL: http://lawru.info/dok/1967/02/14/n1190504.htm (дата обращения: 03.03.2016).

[23] См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1953-1991). Т. 1. Казань, 1992. С. 200, 250-251.

[24] См.: URL: http://ппвс.рф/USSR/postanovleшe-plenuma-vs-sssr/N04-ot-26.04.1984-sssr.html (дата обращения: 03.03.2016).

[25] См., например: Руднев В. И. Пенитенциарный судья: к вопросу о судебном контроле за исполнением наказаний // Российская юстиция. 2001. № 8. С. 32-34; Муратова Н. Г. Судебный контроль в пенитенциарной системе // «Черные дыры» в Российском законодательстве. 2004. № 3. С. 84-86; Гапонов Е. Н. К вопросу об учреждении пенитенциарных судов в судебной системе России // Российский судья. 2008. № 8. С. 10-13; и др. Следует отметить, что в ряде стран вопросы, касающиеся исполнения приговора, разрешаются специализированными пенитенциарными судьями (Франция: Code de procedure penale 1958: Legifrance. URL: www.legifrance.gouv.fr; Польша: Imprisonment Today and Tomorrow. International Perspectives on Prisoners’ Rights and Prison Conditions / ed. by D. van Zyl Smit, F. Dunkel. 2nd ed. The Hague; London; Boston: Kluwer Law International, 2001. Р. 539-541) либо специальными коллегиями общих судебных органов органами, например Палатой по исполнению приговоров в судах Германии (см.: Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М., 2001. С. 227; Imprisonment Today and Tomorrow. Р. 315-316, 333-335; Calliess R.-P., Muller-Dietz H. Straffvollzugsgesetz. Munchen, 2000. S. 558, 583, 759).

[26] См. об этом более подробно главу 4 данной работы.