Потребности правоприменительной практики и уголовно-процессуальной науки создают предпосылки для формирования единых методологических подходов к процессу доказывания в стадии исполнения итоговых судебных решений. Однородный характер судебной деятельности на разных этапах производства по уголовному делу требует использования единых правовых подходов к доказыванию: единой логики доказывания обстоятельств, подлежащих установлению на различных этапах производства по уголовному делу, единого статуса доказательств, единых средств и способов доказывания и единых подходов к процессу доказывания.

Рассмотрение вопросов, связанных с установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию в стадии исполнения итоговых судебных решений, должно осуществляться в условиях гласности, непосредственности и устности. Все обстоятельства, которые в данной стадии установлены судом, должны соответствовать действительности, обладать свойствами, позволяющими осуществлять их проверку. Получение истинных знаний об этих обстоятельствах становится возможным, если процесс получения этих знаний осуществляется способом, который бы гарантировал их истинность и возможность проверки способами, установленными уголовно-процессуальным законодательством.

В стадии исполнения итоговых судебных решений весь спектр обстоятельств, подлежащих доказыванию и позволяющих принять соответствующее процессуальное решение, как правило, в той либо иной степени затрагивает права и законные интересы лиц, вовлеченных в эту деятельность. Как верно пишет О. И. Андреева, чем в большей степени затрагиваются права и свободы граждан, тем более четко должна быть регламентирована процедура соответствующего процессуального действия[1].

С этой целью в уголовно-процессуальном законодательстве России применительно ко всем этапам производства по делу должны быть определены адекватные средства для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию[2], способы доказывания, которые бы соответствовали задачам эффективности уголовного судопроизводства и отвечали общему назначению процесса.

Установление обстоятельств, подлежащих доказыванию в стадии исполнения итоговых судебных решений, невозможно без познавательной деятельности субъектов уголовного судопроизводства. Процесс познания существенным образом влияет

на особенности уголовно-процессуального доказывания при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу.

В. С. Джатиев, А. А. Давлетов, Р. Г. Домбровский, И. М. Лузгин и А. А. Эйсман считают, что имеет место некий универсальный процесс доказывания, который будет характерен при производстве по уголовному, гражданскому, административному и так далее делам. А. А. Эйсман указывает, что судебное доказывание — это частный случай доказывания вообще, то есть особого способа передачи информации, связанного с обоснованием передаваемых сведений[3]. Л. М. Карнеева водит понятие «процессуальное доказывание». Автор пишет, что необходимо четко разграничивать процессуальное доказывание от доказательства логического. По ее мнению, процессуальное доказывание представляет собой строго регламентированную законом деятельность, которая включает в себя обнаружение, получение, проверку и оценку сведений, являющихся доказательствами, а логическое доказывание имеет своим предметом абстрактные представления, которые развиваются по законом логики[4]. С. А. Шейфер считает, что для уголовного, гражданского, административного и т. д. процессов существуют универсальные процедуры доказывания. По его мнению, для обозначения процедуры получения выводного знания логика использует понятие «доказательство», которое уже устоялось во всех областях науки и уже имеет универсальный характер. Поэтому нет необходимости вытеснять его другим, заимствованным из юриспруденции, понятием[5]. Не вдаваясь в существо данной дискуссии, отметим лишь, что, по нашему мнению, основой для всех процессов доказывания (уголовно-процессуального, гражданско-процессуального, административно-процессуального и т. д.) является процесс познания. Это обусловлено тем, что ключевым участником всех процессов доказывания является человек как субъект познания. Получение знаний как результат процесса познания осуществляется в одинаковой логической форме, по одним и тем же правилам процесса познания. Однако процесс познания в зависимости от его вида и отраслевой принадлежности процесса доказывания осуществляется по определенным правилам, которые устанавливаются правовыми нормами. В этой связи и происходит выделение уголовнопроцессуального, гражданско-процессуального, административно-процессуального и т. д. процессов доказывания.

Уголовно-процессуальное доказывание является общим для всех стадий уголовного процесса и в общем виде регламентировано гл. 11 УПК РФ. Однако вместе с тем доказывание при исполнении итоговых судебных решений по уголовным делам представляет собой особую разновидность уголовнопроцессуального доказывания, обладающую некоторыми особенностями, которые отличают его от доказывания в ходе досудебного и судебного производства по уголовному делу. Процесс доказывания в стадии исполнения итоговых судебных решений включает в себя в первую очередь процедуру, которая связана с формированием доказательств[6] на основе имеющихся материалов. При этом в представленных материалах отражаются определенные сведения (информация), на основе которых будут сформированы доказательства. Непосредственно доказательства при исполнении итоговых судебных решений формируются в процессе судебного заседания по уголовному делу. Представленные в материалах данные могут считаться доказательствами только после того, когда суд их исследует и оценит в соответствии с правилами, предусмотренными ст. 88 УПК РФ, то есть оценит их относимость, допустимость и достоверность, а затем надлежащим образом их процессуально закрепит. В этой связи нами поддерживается мнение ученых-процессуалистов о том, что доказательства появляются лишь при их процессуальном закреплении[7].

Процесс доказывания при исполнении итоговых судебных решений осуществляется, как правило, в условиях отсутствия спора (конфликта) между сторонами. Суд оценивает сформированные им же доказательства по правилам, предусмотренным ст. 88 УПК РФ. Процесс доказывания на данном этапе уголовного судопроизводства носит усеченный характер по сравнению с процессом доказывания в ходе

досудебного или судебного производства по уголовному делу. Усеченный характер процесса доказывания[8] при исполнении итоговых судебных решений

связан с тем, что доказательства формируются только судом в процессе исследования имеющихся материалов в судебном заседании. Специфичен и не столь объемен, как при рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции, и предмет доказывания по таким делам. При этом упрощен этап собирания материалов. Как правило, он связан с предоставлением соответствующих документов[9], которые в последующем становятся

доказательствами.

В представленных документах (материалах) отражены сведения (информация), на основании которых суд может принять соответствующее процессуальное решение. Но данное процессуальное решение суд принимает, основываясь не на сведениях (информации), а на доказательствах.

Основу доказывания, как уже отмечалось ранее, составляет познавательная уголовно-процессуальная деятельности субъекта доказывания, в результате которой происходит преобразование сведений (информации), нашедших отражение в материалах, в соответствующую процессуальную форму[10]. При этом основным субъектом процесса формирования доказательств является суд, который наделен властными полномочиями.

В силу того, что процесс познания при исполнении итоговых судебных решений имеет некоторые особенности, и процесс доказывания приобретает свои характерные черты. Для выявления особенностей процесса познания при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу необходимо обратиться к соотношению понятий «процесс познания» и «процесс доказывания».

В науке уголовного процесса существуют разные позиции о соотношении понятий «процесс познания» и «процесс доказывания». Так, некоторые авторы считают, что уголовно-процессуальное доказывание представляет собой такой же познавательный процесс, как и любой другой. Но уголовно-процессуальное доказывание имеет свои специфические объекты и цели, познаваемые в особой процессуальной форме[11]. Другие считают, что уголовно-процессуальное познание по объему шире, чем доказывание по делу. В обосновании своей позиции они указывают, что уголовно-процессуальное познание включает в себя фактические данные, установленные непроцессуальным путем[12]. Третьи полагают, что уголовно-процессуальное доказывание по объему шире, чем сам процесс познания. Так, например, Л. В. Клейман, определяя соотношение понятий «познание» и «доказывание», приходит к выводу о том, что доказывание шире познания и, кроме последнего, включает в себя удостоверение и обоснование, и эта триада, составляющая содержание понятия, рассматривается ею как уровни доказывания[13]. Кроме того, обосновывая данную позицию, отдельные авторы утверждали, что в процессуальное доказывание наравне с чувствительной и мыслительной деятельностью субъектов доказывания входит и их практическая деятельность[14]. При этом уголовно-процессуальное доказывание они связывали с процессом формирования и изложения различных доводов и аргументов, которую обосновывают субъекты доказывания[15].

В основе процесса доказывания при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу лежит познавательная деятельность субъектов доказывания, и в первую очередь суда. Основу познания и доказывания составляет мыслительная деятельность. Осуществление процесса доказывания в стадии исполнения итоговых судебных решений (равно как и в целом при производстве по уголовному делу) по определенным правилам, закрепленным нормами УПК РФ, придает этой мыслительной деятельности юридическую направленность. В связи с этим совершенно обоснованно можно полагать, что процесс доказывания по уголовным делам представляет собой разновидность юридического познания[16].

В науке уголовного процесса достаточно широко распространена точка зрения, в соответствии с которой процесс доказывания и процесс познания при производстве по уголовным делам представляют собой «процессы, протекающие одновременно и взаимосвязано»[17]. В основу разграничения данных категорий приводятся доводы об осуществлении этих процессов различными субъектами уголовно-процессуальной деятельности, выполняющими разные уголовнопроцессуальные функции[18]. Так, по мнению Ю. П. Боруленкова, при рассмотрении сущности процессуального познания и доказывания необходимо исходить из функций субъектов и наличия их специфического интереса[19]. Другие авторы вообще выводят процесс познания за пределы процесса доказывания. Так, например, Р. Г. Домбровский писал, что собирание следователем фактических данных для него представляет собой познавательный процесс, а не доказывание[20].

Анализируя познавательную деятельность участников уголовного судопроизводства на этапе исполнения итоговых судебных решений, можно прийти к выводу о том, что процессы познания и доказывания являются совершенно разными. Полагаем, что на определенных этапах эти процессы могут отождествляться друг с другом и рассматриваться как единое целое. Как верно, на наш взгляд, утверждает А. С. Барабаш, «...процесс познания при производстве по уголовным делам универсален, как универсальны объективные законы, лежащие в его основании»[21]. Процесс доказывания при исполнении итоговых судебных решений по уголовным делам не может существовать без процесса познания и рассматриваться в отрыве от него. Поэтому трудно не согласиться с позицией С. Б. Россинского, утверждающего, что «доказывание нельзя категорично развести с познавательной деятельностью, то есть лишить его гносеологического фундамента, на котором и строятся все доводы и аргументы как суда, так и сторон»[22].

Если исходить из того, что общим для процесса доказывания и процесса познания при исполнении итоговых судебных решений по уголовным делам

248 249 250

является цель[23], а цель процесса познания[24] и цель процесса доказывания[25] — получение новых знаний, то процесс доказывания осуществляется в соответствии с правилами познавательного процесса. При этом не происходит никакого разделения одного процесса от другого либо выделения одного из другого. Просто процесс познания происходит по тем правилам, которые связаны с процессом доказывания и регламентированы уголовно-процессуальным законодательством. В результате уголовно-процессуального доказывания в стадии исполнения итоговых судебных решений по уголовному делу с помощью процесса познания осуществляется оценка имеющихся сведений (информации) для принятия процессуального решения. При этом оценка сведений (информации) начинается с чувственного их восприятия. С помощью органов чувств мы вначале воспринимаем нечто эмпирическое, то есть считываем имеющиеся определенные сведения (информацию). В данном случае у нас протекает первоначальный этап процесса познания. Эти сведения (информация), благодаря которым инициируется процесс познания, как правило, имеются в заявленных ходатайствах осужденных, реабилитированных, их защитников (представителей), родителей или представителей несовершеннолетних осужденных, в представлениях (заключениях) администрации учебно-воспитательного учреждения закрытого типа, комиссии по делам несовершеннолетних, в ходатайствах администрации психиатрического стационара (применительно 250 к лицам, к которым применена принудительная мера медицинского характера), в представлениях учреждения или органа, исполняющих наказание, и т. д.

Таким образом, процесс познания начинается раньше, чем процесс доказывания. В результате отражения имеющихся сведений (информации) нам дается некий эмпирический материал, который при последующей логической обработке позволит выявить сущность предмета (явления). По мнению Г. Г егеля, «познание... начинается с превращения чувственно-конкретного в сумму абстрактных определений»[26]. Чувственное познание многими учеными- процессуалистами рассматривается как первая ступень познания[27].

Получив соответствующие сведения (информацию) при исполнении итоговых судебных решений, участники судебного заседания как субъекты познания посредством чувственного восприятия (ощущения, восприятия, представления) через имеющийся у субъектов познания понятийный аппарат оценивают представленные сведения (информацию). При этом оценка осуществляется благодаря другому элементу процесса познания — рациональному (логическому мышлению). По мнению В. А. Лазаревой, рациональный этап процесса познания (логическое мышление) является основным способом познания обстоятельств совершенного преступления[28]. Даже на этапе чувственного познания при исполнении итоговых судебных решений по уголовным делам субъекты познания испытывают воздействие рациональных форм познания в виде логического мышления. Посредством форм мышления (понятия, суждения, умозаключения) осуществляется проверка имеющихся сведений (информации), а также их оценка. Однако на первоначальном этапе логическое мышление осуществляется не по процессуальным правилам процесса доказывания. Дело в том, что имеющиеся сведения (информация) не обладают теми признаками, которыми в соответствии с действующим уголовнопроцессуальным законодательством должны обладать доказательства. Для их формирования существуют нормы уголовно-процессуального законодательства, которые регламентируют непосредственно процесс уголовно-процессуального доказывания.

Результатом проверки имеющихся сведений (информации) является процессуальное решение о производстве судебного действия в ходе судебного заседания с целью получить новые знания об обстоятельствах, подлежащих доказыванию при исполнении итоговых судебных решений. При этом новые знания должны соответствовать неким правилам, которые определяются предусмотренной УПК РФ процедурой доказывания. Полагаем, что непосредственно процесс доказывания на данном этапе производства по уголовному делу начинается с момента производства судебного действия.

Производство судебного действия, осуществляемого субъектами познания, также связано с процессом познания. Однако этот процесс (в отличие от первоначального чувственного познания) осуществляется уже на другом уровне, поскольку субъекты познания должны произвести судебные действия с соблюдением норм, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.

Посредством производства судебных действий получаются новые сведения (информация), которые закрепляются в процессуальной форме (в протоколе судебного заседания), при этом новые сведения проверяются и оцениваются по правилам, предусмотренным ст. 87 и 88 УПК РФ. Таким образом, полагаем, что в ходе исследования в судебном заседании имеющихся сведений (информации) при исполнении итоговых судебных решений уголовно - процессуальное доказывание осуществляется в неразрывной связи с процессом познания. По сути дела, они представляют собой единый процесс, который осуществляется по общим правилам, установленным ст. 86 УПК РФ.

Разграничение и разделение процессов познания и доказывания кажется нам необоснованным. Как точно подметил А. Ф. Лубин, «мысль не ждет, когда закончится восприятие и наступит время обоснования того, что воспринято. <...> В действительности же совершается единый и неразрывный процесс познания: восприятие, актуализация (понимание) и уголовно-процессуальная фиксация познанного»[29]. Однако основой данного процесса является процесс познания, и подчинен он общим гносеологическим закономерностям и, как любая область познавательной деятельности, осуществляется по законам материалистической теории отражения[30].

Участники судебного заседания как субъекты познания, осуществляя один из этапов процесса доказывания в виде проверки имеющихся сведений (информации), осуществляют его в форме процесса познания. Они посредством мыслительной деятельности сопоставляют одни сведения (информацию) с другими, устанавливают источник имеющихся сведений. В данном случае осуществляется рациональный этап процесса познания посредством логического мышления. Результатом данного процесса может быть некий вывод, свидетельствующий о том, что у представленных сведений (информации) отсутствует их источник, исследованные сведения не соотносятся

с обстоятельствами, которые должны быть установлены при исполнении итоговых судебных решений, либо наоборот. Кроме того, посредством логического мышления могут быть выведены знания о новых сведениях (информации), для подтверждения которых необходимо провести некие судебные действия, которые позволят опровергнуть либо подтвердить ранее полученные сведения (информацию). Данный этап процесса доказывания также связан с процессом познания. Однако этот процесс познания осуществляется уже на другом уровне, который обусловлен необходимостью производства судебных действий. При этом первоначальный этап процесса познания, связанный со сведениями об обстоятельствах, подлежащих установлению при исполнении итоговых судебных решений, остается на предыдущем уровне. Таким образом, осуществляя уголовно-процессуальную деятельность по производству судебных действий на этапе проверки доказательств, суд является включенным в процесс познания уже на другом уровне. В ходе производства этих судебных действий подтверждается либо опровергается информация об обстоятельствах, подлежащих установлению при исполнении итоговых судебных решений. Многими учеными-процессуалистами новый уровень процесса познания, осуществляемый в составе единого процесса доказывания, рассматривается в виде «познавательной деятельности, связанной с получением аргументов для обоснования этих выводов»[31], в виде «удостоверительной стороны доказывания»[32]. Ю. К. Орлов в процессе доказывания выделял два уровня процесса познания: логический и информационный[33]. Нельзя не согласиться с мнением С. Б. Россинского, указывающего, что доказывание в уголовном судопроизводстве необходимо рассматривать в качестве двухэтапного процесса, который заключается в «процессуальном познании обстоятельств уголовного дела и в логическом обосновании данными обстоятельствами правоприменительных решений»[34].

Оценка полученных новых знаний об обстоятельствах, подлежащих доказыванию при исполнении итоговых судебных решений, осуществляется субъектами познания по правилам их анализа с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. И. А. Попов совершенно обоснованно пишет о том, что важнейшим атрибутом современного уголовного процесса является свобода оценки доказательств[35]. После такой оценки имеющиеся в деле сведения (информация) становятся полноценными доказательствами по уголовному делу. В этой связи мы полностью поддерживаем позицию ученых-процессуалистов, которые утверждают, что только после оценки по правилам относимости, допустимости и достоверности можно говорить о полноценных доказательствах по уголовному делу[36]. Оценка имеющихся сведений по этим правилам может осуществляться субъектом познания на всех этапах процесса доказывания. В результате данной оценки формируется внутреннее убеждение субъектов познания относительно имеющихся доказательств об обстоятельствах, подлежащих доказыванию при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу.

Таким образом, на этапах собирания, проверки и оценки доказательств, осуществляемых в рамках уголовно-процессуального доказывания, необходимых для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию при исполнении итоговых судебных решений, существует два уровня процесса познания. На одном из них происходит процесс получения сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию при исполнении итоговых судебных решений, а на другом уровне происходит процесс уголовно-процессуального познания, связанный с верификацией полученной информации и трансформацией полученных данных в процессуальную форму.

Второй уровень процесса познания позволяет обосновывать либо опровергать знания об обстоятельствах, подлежащих доказыванию. Это означает, что процесс доказывания и процесс познания при исполнении итоговых судебных решений представляет собой единый процесс, основу которого первоначально составляет процесс познания, поскольку он возникает раньше и начинает протекать на уровне чувственного восприятия.

На современном этапе развития уголовно-процессуальной науки соотношение понятий «процесс познания» и «процесс уголовно-процессуального доказывания» все чаще рассматривается в контексте состязательной формы уголовного судопроизводства[37]. Как справедливо отмечает Л. А. Воскобитова, в части уголовно-процессуального доказывания и самого процесса познания именно особенности уголовно-процессуального познания и порождают «учение о доказательствах как средствах познания, а также гарантиях правильности познания»[38]. Однако в случае с доказыванием, осуществляемым в ходе исполнения итоговых судебных решений, спор о виновности отсутствует, уголовно-правовой конфликт уже разрешен ранее, в связи с чем условия состязательности доказывания являются весьма ограниченными.

Процесс доказывания при исполнении итоговых судебных решений сопряжен с непосредственным и опосредованным уровнями познания[39].

Поскольку при рассмотрении итоговых судебных решений все доказательства формируются в ходе судебного заседания, познание, осуществляемое на данном этапе производства по делу, можно определить как непосредственное. Сведения (информация), представляющие собой основу для формирования доказательств, являются первичными для субъектов познания и воспринимаются ими при исследовании в процессе судебного заседания. В ходе судебного заседания при исполнении итоговых судебных решений первичные сведения предоставляют лично те участники процесса, которые заинтересованы в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию на данной стадии производства по делу. Это могут быть сведения, которые непосредственно сообщаются в процессе судебного заседания осужденным, представителем учреждения или органа уголовно-исполнительной системы, органа внутренних дел и т. д.

Наряду с непосредственным уровнем процесса познания при доказывании обстоятельств, подлежащих установлению при исполнении итоговых судебных решений, может существовать и уровень опосредованного познания[40]. Как правило, опосредованное познание используется при установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию при исполнении судебных решений, связанных с применением принудительных мер медицинского характера либо при исполнении судебных решений о применении принудительных мер воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних и т. д. В данном случае при установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, необходимо использовать специальные знания. В ч. 5 ст. 445 УПК РФ указывается, что при разрешении вопросов на данном этапе производства по делу суд вправе назначить судебную экспертизу. Опосредованное познание при исполнении итоговых судебных решений возможно и в случаях, когда в ходе судебного заседания излагается мнение прокурора, представителя учреждения или органа, исполняющего наказание, и т. д.

Процесс уголовно-процессуального познания при исполнении итоговых судебных решений, как правило, связан с обстоятельствами, которые подлежат доказыванию в том реальном времени, в котором они существуют (в отличие от познания обстоятельств совершенного преступления, которое имело место в прошлом).

Как правило, предметом доказывания на данной стадии производства по уголовному делу выступают обстоятельства, наступившие недавно. Так, к примеру, подлежит установлению то обстоятельство, что осужденный фактически отбыл не менее одной трети срока наказания, назначенного ему за преступление небольшой или средней тяжести, в связи с чем он может быть условно-досрочно освобожден от дальнейшего отбывания наказания при наличии других оснований. Либо, например, имеется представление учреждения, органа, исполняющего наказание (ходатайство осужденного), о разъяснении сомнений и неясностей, возникающих при исполнении приговора, и т. д.

Процесс познания в доказывании при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу протекает в условиях крайне ограниченного участия в нем граждан, учреждений и должностных лиц, не являющихся субъектами процесса доказывания. Это обусловлено тем, что в процессе доказывания обстоятельств, которые подлежат установлению при исполнении итоговых судебных решений, чаще всего затрагиваются интересы незначительного количества людей. Затруднительным может быть участие в судебном заседании на данном этапе производства по делу участников разрешенного ранее уголовно - правового конфликта, в частности потерпевшего.

В своем Постановлении Конституционный Суд РФ от 18 марта 2014 года № 5-П по делу «О проверке конституционности ч. 2.1 ст. 399 УПК РФ в связи с запросом Кетовского районного суда Курганской области» признал ч. 2.1 ст. 399 УПК РФ не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (ч. 3), 19 (ч. 1), 46 (ч. 1) и 50 (ч. 3), в той мере, в какой она, предполагая в качестве условия рассмотрения судом ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания обязательность подтверждения получения потерпевшим, его законным представителем и (или) представителем извещения, уведомляющего о дате, времени и месте предстоящего судебного заседания, в силу неопределенности механизма такого уведомления препятствует своевременному разрешению судом данного вопроса по существу[41].

Процесс доказывания обстоятельств при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу осуществляется, как правило, при активном участии осужденных, лиц, в отношении которых применены принудительные меры медицинского характера, их представителей (адвокатов) и др. Это связано с тем, что при установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию при исполнении итоговых судебных решений, в первую очередь затрагиваются именно их права и законные интересы.

Недостаточность правовой регламентации процедуры доказывания и полномочий участвующих в ней участников уголовного судопроизводства при исполнении итоговых судебных решений создают определенные предпосылки для увеличения риска судебной ошибки в процессе судебного производства при исполнении итоговых судебных решений, вынесения необоснованного и несправедливого решения по данному вопросу.

В первую очередь это касается вопросов недостаточности уголовнопроцессуальной регламентации деятельности прокурора на данной стадии процесса[42], а также осужденного и его защитника-адвоката.

Отсутствие четкого механизма процесса собирания материалов не позволяет заинтересованным участникам исполнительного производства собирать материалы, необходимые для формирования в ходе судебного заседания полноценных доказательств.

Дисбаланс возможностей различных участников процесса доказывания по предоставлению в суд материалов, необходимых для разрешения вопросов, возникающих в ходе исполнения итоговых судебных решений, не отвечает требованиям необходимости объективного и полного установления обстоятельств, подлежащих доказыванию на данном этапе уголовного судопроизводства[43], не отвечают назначению уголовного судопроизводства[44]. Однако именно решения, которые принимаются на данном этапе уголовного судопроизводства, существенным образом затрагивают права и законные интересы участников уголовного процесса[45].

На недостаточную процессуальную регламентацию полномочий субъектов доказывания в стадии исполнения итоговых судебных решений обращали внимание многие ученые-процессуалисты[46]. Положения действующего УПК РФ не предполагают обязательного участия осужденного, подавшего соответствующее ходатайство (а также в случае подачи ходатайства его защитником и законным представителем), и прокурора в судебном заседании (ч. 2 ст. 399 УПК РФ, ч. 6 ст. 399 УПК РФ)[47]. Однако именно в судебном заседании при рассмотрении соответствующих ходатайств, связанных с исполнением итоговых судебных решений, исследуются обстоятельства, которые затрагиваются права и законные интересы осужденного, реабилитированного, потерпевшего, гражданского истца (гражданского ответчика)[48].

Процесс доказывания при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу протекает в условиях ограниченного социального контроля. Это обусловлено следующим. Основное производство по уголовному делу уже окончено, лицо признано виновным в совершении преступления, ему назначено уголовное наказание, и осужденный отбывает его. Вопросы исполнения наказания, как известно, являются прерогативой публичной власти и традиционно не находятся в сфере широкого общественного контроля.

Таким образом, на основании вышеизложенного можно прийти к следующим выводам.

Процесс доказывания при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением итоговых судебных решений, включает в себя в первую очередь процедуру, которая связана с формированием доказательств на основе имеющихся материалов. Все доказательства формируются в ходе судебного заседания посредством познавательного процесса, осуществляемого в ходе уголовно-процессуальной деятельности суда как основного субъекта доказывания и иных участников процесса. В результате этой деятельности происходит преобразование сведений (информации), нашедших отражение в имеющихся материалах, представленных в суд, в соответствующую процессуальную форму.

В процессе формирования доказательств на этапе исполнения итоговых судебных решений, необходимо обеспечивать единство источника доказательства с его формой и содержанием, осуществлять оценку доказательств с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности.

Формирование доказательств на этапе исполнения итоговых судебных решений всегда осуществляется посредством производства процессуальных действий, имеющих судебный характер. Осуществляя судебные действия, суд производит допросы, назначает экспертизы, истребует характеристики и т. д.

Процесс доказывания при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением итоговых судебных решений, носит усеченный характер по сравнению с процессом доказывания при разрешении уголовного дела по существу в ординарном порядке. Усеченность процесса доказывания при исполнении итоговых судебных решений определяется следующими обстоятельствами:

- доказательства формируются только судом в процессе исследования имеющихся материалов в судебном заседании;

- этап собирания материалов, трансформируемых в доказательства, носит упрощенный характер.

Процесс познания обстоятельств, подлежащих установлению при исполнении итоговых судебных решений, имеет следующие особенности:

- при доказывании обстоятельств, подлежащих установлению, имеется больше возможностей использовать в процессе доказывания непосредственное уголовно-процессуальное познание;

- обстоятельства, которые подлежат доказыванию, не являются, как правило, событиями из прошлого, а существуют в реальном пространстве и времени либо произошли относительно недавно;

- доказывание при исполнении итоговых судебных решений по уголовному делу протекает в условиях ограниченного участия в нем граждан, учреждений и должностных лиц;

доказывание при исполнении итоговых судебных решений протекает в условиях ограниченного социального контроля за данным процессом.

[1] См.: Андреева О. И. К вопросу о способах правового регулирования в российском уголовном процессе // Вестник Самарского гос. ун-та. 2014. Вып. № 11-2 (122). С. 125-131.

[2] По мнению Э. М. Мурадъян, «доказательства, как понятие родовое, представляет собой суперинститут судебного права, который характеризуется общностью подходов, критериев — относимости, допустимости, достоверности, взаимной согласованности доказательств и их достаточности» (Мурадъян Э. М. Судебное право (в контексте трех процессуальных кодексов): монография. М.: Проспект, 2003. С. 18).

[3] См.: Эйсман А. А. О понятии вещественного доказательства и его соотношении с понятиями доказательств других видов // Вопросы предупреждения преступности. М., 1985. Вып. 1. С. 82.

[4] См.: Советский уголовный процесс. М., 1982. С. 120.

[5] См.: Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам. С. 18.

[6] О необходимости использовать при уголовно-процессуальном доказывании по уголовным делам термин «формирование доказательств» см.: Шейфер С. А. Сущность и способы собирания доказательств в советском уголовном процессе. М., 1972. С. 7, 15, 16. Такой же позиции придерживается и Е. А. Доля. См.: Доля Е. А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности: монография. М.: Проспект, 2009. С.73, 74.

[7] См.: Ульянова Л. Т. Оценка доказательств судом первой инстанции. М.: Госюриздат, 1959. С. 22; Кузнецов Н. П. Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1983. С. 58-59; и др.

[8] Понятие усеченного характера процесса доказывания по уголовным делам применительно к различным уголовно-процессуальным формам рассматривалось многими учеными-процессуалистами. См., например: Качалова О. В. Ускоренное производство в Российском уголовном процессе: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2016. С. 269-280; Боярская А. В. Доказывание в упрощенных судебных производствах уголовного процесса России: автореф. дис. ... канд. юрид.наук. Томск, 2012. С. 8; и др.

[9] Действующее уголовно-процессуальное законодательство не наделяет в виде прямой обязанности представителя уголовно-исполнительной системы, образовательного учреждения закрытого тира, медицинского учреждения предоставлять соответствующие материалы.

[10] Схожую позицию по формированию доказательств высказывал С. А. Шейфер (Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам. С. 73). В другом мотивировке свою позицию, связанную с формированием доказательств в уголовном судопроизводстве, высказал и Е. А. Доля. Так, он указывает на то, что «чувствительные познания обстоятельств и фактов, имеющих значение для уголовного дела, осуществляемые властными субъектами в форме собирания доказательств, в действительности начинаются не после того, как в уголовном деле появятся относимые к делу сведения (доказательства), а несколько раньше — в процессе формирования этих сведений» (Доля Е. А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. С. 73).

[11] См.: Барабаш А. С. Публичное начало российского уголовного процесса. СПб.: Юридический центр — Пресс, 2009. С. 249-252; Барабаш А. С., Стойко Н. Г. Объект и предмет доказывания // Организационно-тактические проблемы расследования преступлений: межвуз. сб. науч. тр. Красноярск: КрасГУ, 1990. С. 40-41; Джатиев В. С. О противоречиях в российском уголовном процессе. Владикавказ: Ир, 1994. С. 10; Васильев Л. М. Практика как критерий истины в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Краснодар, 1997. С. 27.

[12] См.: Левченко О. В. Уголовно-процессуальное доказывание (сущность, средства доказывания, предмет и пределы): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Ижевск, 2001. С. 8-9. См. также: Кузнецов Н. П. Доказывание и его особенности на стадиях уголовного процесса России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Воронеж, 1998. С. 9; Тулянский Д. В. Стадия исполнения приговора в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2004. С. 17.

[13] См.: Клейман Л. В. Установление относимости доказательств при расследовании преступлений: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2001. С. 10-11. См. также: Орлов Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе: науч.-практ. пособие. М.: Проспект, 2000. С. 10;

[14] См.: Арсеньев В. Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1964. С. 13.

[15] См.: Ратинов А. Р. Понятие и содержание процесса доказывания // Теория доказательств в уголовном процессе / отв. ред. Жогин Н. В. М.: Юридическая литература, 1973. С. 288-289; Леви А. А. Избранные труд. М.: РУДН, 2012. С. 259-260; и др.

[16] Так, Ю. П. Боруленков указывает, что «особенностью юридического познания является то, что оно является опосредованным познанием и происходит в строго определенном законом порядке и только с использованием указанных в законе специфических средств» (Боруленков Ю. П. Юридическое познание, доказательство и доказывание (методология, теория, практика): монография / под науч. ред. проф. В. Н. Карташова. М.: Юрлитинформ, 2016. С. 23-24.

[17] См.: Лубин А. Ф. О цели доказывания в уголовном судопроизводстве // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): материалы междунар. науч.-практ. конференции, г. Екатеринбург, 27-28 янв. 2005 г.: в 2 ч. Екатеринбург, 2005. Ч. 2. С. 30.

[18] Такой позиции придерживаются ученые Р. Г. Домбровский, А. А. Давлетов, В. С. Джатиев. См.: Домбровский Р. Г. Соотношение познания и доказывания в судебном исследовании // Ученые записи Латвийского государственного университета. Т. 241. Вопросы борьбы с преступностью. Рига, 1975. Вып. 11. С. 158-175; Давлетов А. А. Основы уголовно-процессуального познания. Свердловск, 1991. С. 142-143; См.: Джатиев В. С. Доказывание и оценка обстоятельств преступления. Ростов-на- Дону, 1991. С. 23; и др.

[19] См.: Боруленков Ю. П. Юридическое познание, доказательство и доказывание (методология, теория, практика). С. 220.

[20] См.: Домбровский Р. Г. Логика и теория доказательств // Оптимизация расследования преступлений. Иркутск, 1982. С. 18.

[21] См.: Барабаш А. С. Публичное начало российского уголовного процесса. С. 240.

[22] См.: Россинский С. Б. Результаты «невербальных» следственных и судебных действий как вид доказательств по уголовному делу: монография. М.: Юрлитинформ, 2015. С. 23.

[23] Понятие цели доказывания более подробно рассмотрено в предыдущем параграфе представленной работы.

[24] Понятие процесса познания, а точнее, его результат очень удачно сформулировал К. Э. Циолковский. Так, он писал: «Большая разница — знать и не знать. Положим, я сейчас беден, терплю голод и холод. Но если я знаю, что через 10 лет меня ожидает богатое наследство, то мне легко перенести мою нужду. Я уже буду счастлив одним ожиданием счастья. Это ожидание придаст мне силы и бодрость. Даст энергию, которая может принести в жизни плоды. Напротив, безнадежность отнимает силы, отнимает радость и даже убивает» (Циолковский К. Э. Живая Вселенная. 1918. С. 136-137). О понятии результата процесса познания указывал и Дж. Локк. Однако он рассматривал результат процесса познания еще и в связи с достижением истины. Так, он писал: «Поиски разумом истины представляют род соколиной или псовой охоты, в которой сама погоня за дичью составляет значительную часть наслаждения. Каждый шаг, который делает ум в своем движении к знанию, есть некоторое открытие, каковое является не только новым, но и самым лучшим, на время по крайней мере» (Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Локк Дж. Сочинения: в 3 т. М., 1985. Т. 1. С. 81).

[25] Понятия цели доказывания в науке уголовного процесса носит спорный характер. Однако все авторы в своих рассуждениях приходят к тому, что цель процесса доказывания связана с получением определенных знаний о тех или иных обстоятельствах. Так, М. С. Строгович указывал, что «доказывание — установление при помощи доказательств всех фактов, обстоятельств, имеющих значение для разрешения уголовного дела» (Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968. С. 295). А. И. Трусов свидетельствовал, что доказывания — процесс установления фактов (Трусов А. И. Основы теории судебных доказательств: краткий очерк. М.: Госюриздат, 1960. С. 8). И. Б. Михайловская определяла, что процесс доказывания представляет собой осуществление в соответствии с требованиями процессуального закона деятельности органов расследования, прокуратуры и суда по собиранию, исследованию и оценке фактических данных об обстоятельствах, подлежащих установлению по уголовному делу (Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел: учеб. пособие / под ред. Б. Т. Безлепкина. М.: Академия МВД СССР, 1988. С. 54).

[26] См.: Гегель Г. Сочинения. Т. 1. С. 81.

[27] См.: Левченко О. В. Уголовно-процессуальное доказывание (сущность, средства доказывания, предмет и пределы): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Ижевск, 2001. С. 16; Барабаш А. С. Публичное начало уголовного процесса. СПб.: Юридический центр — Пресс, 2009. С. 246.

[28] См.: Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе: учебник для бакалавриата и магистратуры. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2014. С. 24.

[29] См.: Лубин А. Ф. О цели доказывания в уголовном судопроизводстве // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): материалы междунар. науч.-практ. конференции, г. Екатеринбург, 27-28 янв. 2005 г. Ч. 2. Екатеринбург, 2005. С. 30.

[30] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р. С. Белкин, А. И. Винберг, А. Я. Дорохов и др.; ред. кол.: Н. В. Жогин (отв. ред.) и др. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юридическая литература, 1973. С. 287.

[31] См.: Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования: монография. С. 31.

[32] См.: Ратинов А. Р. Понятие и содержание процесса доказывания // Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р. С. Белкин, А. И. Винберг, А. Я. Дорохов и др.; ред. кол.: Н. В. Жогин (отв. ред.) и др. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юридическая литература, 1973. С. 28-289.

[33] См.: Орлов Ю. К. Выводное знание в судебном доказывании и пределы его допустимости // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 32. М.: Юридическая литература, 1980. С. 88-100.

[34] См.: Россинский С. Б. Результаты «невербальных» следственных и судебных действий как вид доказательств по уголовному делу. С. 23. Мнения о двухэтапном уровне познания одного процесса доказывания придерживался и А. А. Давлетов. См.: Давлетов А. А. Основы уголовно-процессуального познания. Екатеринбург: Гуманитарный ун-т, 1997. С. 178.

[35] Попов И. А. Актуальные проблемы разработки стратегии развития уголовного судопроизводства // Вестник Московского университета МВД России. 2016. №4. С. 105-108.

[36] Так, А. С. Барабаш утверждает, что «о доказательстве можно говорить только при установлении относимости, допустимости, достоверности (особо следует подчеркнуть последнее), требуя формирования при этом внутреннего убеждения, она невольно связывает момент появления доказательства с принятием решения, поскольку достоверность доказательств, впрочем как и относимость, окончательно можно установить только в конце процесса доказывания» (Барабаш А. С. Публичное начало российского уголовного процесса. С. 238).

[37] См.: Воскобитова Л. А. Механизм реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства: дис. ... д-ра юрид. наук. М.: МГЮА, 2004. С. 279; Володина Л. М. Проблемы уголовного процесса: закон, теория, практика. М.: Юрист, 2006. С. 219; Лазарева В. А. Состязательность и доказывание в уголовном процессе // Уголовное право. 2007. № 3. С. 98; и другие.

[38] См.: Воскобитова Л. А. Философские аспекты проблем познания в уголовном судопроизводстве // Философские науки. 2013. № 12. С. 27.

[39] В науке уголовного процесса отсутствует единое мнение в части двух направлений уголовно-процессуального познания: опосредованного и непосредственного. Так, М. С. Строгович, Ф. Н. Фаткулин, М. П. Шаламов считали, что уголовно-процессуальное познание является исключительно опосредованным. См.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968. С. 313-314; Фаткулин Ф. Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань: Казанский университет, 1976. С. 16; Шаламов М. П. Теория улик. М.: Госюризат, 1960. С. 6; и др. Другие ученые, такие как Р. С. Белкин, С. В. Курылев, П. А. Лупинская и др., указывали, что наравне с непосредственным уголовно-процессуальным познанием существует и опосредованное познание. См.: Белкин Р. С. Криминалистика и доказывание. М.: Юрид. лит., 1969. С. 13; Курылев С. В. Основы теории доказательств в советском правосудии. Минск: Изд-во БГУ, 1969. С. 7; Лупинская П. А. Доказывание в уголовном процессе: учеб. пособие. М.: ВЮЗИ, 1966. С. 21; и др.

[40] В науке уголовного процесса направление опосредованного познания связывают с использованием специального знания, специального исследования при доказывании обстоятельств. См.: Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе: учебник для бакалавриата и магистратуры. С. 25; Курылев С. В. Основы теории доказательств в советском правосудии. Минск: Изд-во БГУ, 1969. С. 23;и др.

[41] См.: Российская газета: федеральный выпуск. 28 марта 2014 г. № 6343 (71).

[42] Особенности участия прокурора при исполнении приговора рассматривались многими учеными-процессуалистами. См.: Шуваткин А. В. Усовершенствование порядка рассмотрения судом вопросов, связанных с исполнением приговора // Законность. 2014. № 8. С. 55-59; Воронин О. В. Некоторые проблемы участия прокурора при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора // Вестник Томского государственного университета. 2010. № 4. С. 74-78; Шалумов М. С. Проблемы совершенствования правового статуса государственного обвинителя как участника судебного разбирательства // Проблемы теории и практики прокурорского надзора в современных условиях: в 2 ч. Ч. 2. М., 2005; Тушев А. А. Прокурор в уголовном процессе Российской Федерации. СПб.: Юридический центр — Пресс, 2005; Российский прокурорский надзор: учебник. М.: Норма: Инфра-М, 2001; Добровольская Т. Н. Деятельность суда, связанная с исполнением приговоров. М.: Изд-во ВНИИ Прокуратуры СССР, 1979.

[43] В работах ряда авторов данные положения не раз высказывались. См.: Музеник А. К., Уткин В. А., Филимонов О. В. Условное осуждение и отсрочка исполнения приговора / под ред. В. Д. Филимонова. Томск: Томский гос. ун-т им. В. В. Куйбышева, 1990. С. 88; Белоковыльский М. С. Стадия исполнения приговора: неадекватность средств доказывания цели // Адвокат. 2012. № 7. С. 27.

[44] В соответствии со ст. 6 УПК РФ, назначением уголовного судопроизводства является не только защита прав и законных интересов потерпевших от преступления, но и защита прав и законных интересов осужденных и других лиц при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением итоговых судебных решений.

[45] В этой связи в действующее уголовно-процессуальное законодательство России необходимо внести следующие дополнения. В ч. 4 ст. 445 УПК РФ в третьем предложении после слов «в судебном заседании» дополнить новым предложением следующего характера: «При этом он вправе предоставлять материалы».

[46] См.: Николюк В. В. Уголовно-исполнительное производство в СССР. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1989. С. 133; Тулянский Д. П. Стадия исполнения приговора в уголовном судопроизводстве: автореф. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 8, 14; Пастухов И. В. Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора: дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2005. С. 153-155; Белоковыльский М. С. Стадия исполнения приговора: неадекватность средств доказывания цели. С. 25-32; и др.

[47] Однако в ряде своих решений Конституционный Суд РФ указал, что предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда является одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливости судебного разбирательства. См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 10 декабря 1998 года № 27-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 335 УПК РСФСР, от 15 января 1999 года № 1-П по делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 УПК

РСФСР, от 14 февраля 2000 года № 2-П по делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 УПК РСФСР; Определения от 10 декабря 2002 года № 315-О по жалобе гражданина Д. Т. Худоерова, от 25 марта 2004 года № 99-О по жалобе гражданина В. А. Власова, от 8 апреля 2004 года № 132-О по жалобе гражданина А. В. Горского, от 11 июля 2006 года № 351-О «По жалобе гражданина Слюсаря Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями частей второй и третьей статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

[48] В соответствии с позицией Верховного Суда РФ участие лица, в отношении которого решается вопрос о продлении, изменении или прекращении применения к нему принудительной меры медицинского характера, в судебном заседании должно быть обязательным либо ему должна быть предоставлена возможность изложить свою позицию путем использования систем видео-конференцсвязи, если в соответствии с медицинским заключением его психическое состояние позволяет ему участвовать в судебном заседании. Вопрос о форме участия такого лица в судебном заседании решается судом. См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 года № 6 «О практике применения судами принудительны мер медицинского характера». П. 26 // СПС «КонсультантПлюс».