Исполнение судебного решения о применении принудительных мер медицинского характера, назначенных по приговору суда, представляет собой самостоятельный вид исполнения итоговых судебных решений и имеет свою специфику. Эта специфика во многом обусловлена тем, что исполнение судебного решения о применении принудительной мер медицинского характера является составным элементом комплексного межотраслевого института принудительных мер медицинского характера, нормы которого содержатся в уголовном, уголовно- процессуальном законодательстве, а также в законодательстве о здравоохранении. В связи с этим содержание уголовно-процессуального производства по продлению, замене либо отмене принудительной меры медицинского характера обусловлено одновременным воздействием двух групп условий: условий, характерных для исполнения всех итоговых судебных решений, и условий, вытекающих из характера особого производства по применению судом принудительной меры медицинского характера.

К числу важнейших особенностей, отличающих производство по применению принудительных мер медицинского характера от иных видов исполнения итоговых судебных решений, относятся: конкретные задачи данного этапа производства по делу; специфика предмета доказывания и особенности гносеологической деятельности суда; круг участников производства, их права и обязанности, характер возникающих между ними правоотношений; особенности процессуальной процедуры разрешения вопроса об изменении, отмене или продлении принудительной меры медицинского характера.

Задачами производства по продлению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера являются защита прав лиц, в отношении которых исполняются принудительные меры медицинского характера, и других участников уголовного судопроизводства, а также иных лиц, чьи права и законные интересы затронуты применением данной меры. Эти задачи являются производными от общего назначения уголовного судопроизводства.

Рассматривая процессуальные вопросы данного производства, исследователи обозначили целый ряд проблем, нуждающихся в разрешении: процессуальный статус лица, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера, и его законного представителя, особенности доказательственной деятельности суда при производстве по применению принудительных мер медицинского характера, вопросы совершенствования процедуры судебного разбирательства по рассмотрению вопросов о применении, продлении, изменении и отмене принудительных мер медицинского характера и ряд других[1]. Рассмотрим и проанализируем наиболее важные из тех проблем, которые возникают при производстве по продлению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера.

Одним из важнейших вопросов в данной сфере является неопределенность процессуального статуса лица, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера. Анализируя данную проблему в контексте вопроса уголовно-процессуальной дееспособности либо недееспособности[2], некоторые из авторов высказывались за то, что «душевнобольные, поскольку они не могут в должной мере защищать свои интересы, не должны пользоваться процессуальной дееспособностью»[3], однако большинство процессуалистов высказывались за наделение лица, в отношении которого осуществляется производство по применению принудительных мер медицинского характера, процессуальными правами. Вместе с тем единства позиций относительно необходимости определения лица, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера, в качестве самостоятельного участника уголовного судопроизводства не наблюдается. Ряд исследователей полагают, что данное лицо не является самостоятельным участником уголовного судопроизводства, однако должно быть наделено процессуальными правами обвиняемого, подсудимого, осужденного в зависимости от стадии уголовного процесса[4].

Другие авторы полагают, что лицо, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, должно являться самостоятельным субъектом уголовно-процессуальных правоотношений и не должно наделяться правами подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, а иметь собственные права[5].

П. А. Колмаков предлагает именовать данное лицо «лицом, нуждающимся в применении принудительных мер медицинского характера»[6], Л. Г. Татьянина и А. И. Говрунова — «лицом, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера»[7], М. Ш. Буфетова — участником уголовного судопроизводства о применении принудительных мер медицинского характера[8].

Следует согласиться с теми авторами, которые полагают не вполне корректным именовать данное лицо нуждающимся в применении принудительных мер медицинского характера, поскольку не все лица, в отношении которых ведется данное производство, нуждаются в применении к ним указанных мер ввиду того, что характер совершенного деяния и психическое расстройство лица не связаны с опасностью для него или других лиц либо с возможностью причинения им иного существенного вреда (п. 1 ч. 1 ст. 439). Однако особенности производства, предусмотренные гл. 54 УПК РФ, на них распространяются.

Не отражает сути правового положения лица, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера, и его определение как участника данного производства, поскольку помимо него в данном производстве участвует еще целый ряд лиц, которые также являются его участниками.

Лица, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, являются самостоятельными субъектами, но не объектами процессуальной деятельности и имеют право на повсеместное признание их в качестве субъекта прав[9].

Международно-правовые акты, в частности Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи, содержат правило о том, что лица с психическими заболеваниями пользуются всеми правами, на которые могут быть наложены лишь ограничения, предусмотренные законом и являющиеся необходимыми для защиты здоровья и безопасности заинтересованного лица или других лиц или же для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья или морали или основных прав и свобод других лиц[10].

Конституционный Суд РФ[11], Пленум Верховного Суда РФ[12] по данному поводу высказали позицию, согласно которой лица, страдающие психическими заболеваниями, обладают такими процессуальными правами, как: право на выбор адвоката, на информацию, на подачу жалоб. Впоследствии данные положения по инициативе Конституционного Суда РФ были внесены в УПК РФ Федеральным законом от 29 ноября 2010 года № 323-ФЗ «О внесении изменений в уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации»[13]. Этими изменениями лицам, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, гарантированы процессуальные права, а также предоставлена возможность их лично осуществлять, если это позволяет психическое здоровье.

Представляется, что душевнобольные должны пользоваться процессуальной дееспособностью в той мере, в какой это позволяет их состояние, которое определяется только заключением судебно-психиатрической экспертизы.

Обратимся непосредственно к вопросам особенностей процессуальных полномочий лица, в отношении которого применяются принудительные меры медицинского характера, на этапе продления, изменения либо отмены принудительных этих мер. Характер принуждения, осуществляемого в отношении лица, к которому применяется принудительная мера медицинского характера, делает его статус в определенном смысле схожим со статусом обвиняемого в уголовном судопроизводстве, в связи с чем полагаем, что лицо, в отношении которого исполняется судебное решение о применении принудительной меры медицинского характера, может иметь процессуальные полномочия, аналогичные полномочиям обвиняемого и применимые на данном этапе производства по делу.

Процессуальные права лиц, в отношении которых продляется, прекращается или изменяется принудительная мера медицинского характера, могут быть разделены на две группы в зависимости от того, как они реализуются. К первой группе следует отнести те процессуальные права, которыми указанные лица могут воспользоваться самостоятельно, лично, например участвовать в судебном заседании, высказывать суду свое мнение по рассматриваемым вопросам и т. д. Конституционный Суд и Верховный Суд Российской Федерации отмечают, что лицам, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, принадлежит право «лично участвовать в уголовном процессе и самостоятельно реализовывать свои процессуальные права, а именно знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении применения указанных мер и обжаловать принятые по делу процессуальные решения»[14]; также при этом следует учитывать «заключение экспертов, участвовавших в производстве судебно-психиатрической экспертизы, и при необходимости медицинское заключение психиатрического стационара. Следует иметь в виду, что указанные медицинские документы не могут иметь для суда заранее установленной силы и подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами»[15].

В зависимости от состояния здоровья лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, круг процессуальных прав, реализуемых им самостоятельно, может иметь разный объем. При улучшении психического состояния лицо может иметь возможность пользоваться большим объемом процессуальных возможностей, а при ухудшении круг таких возможностей может сужаться.

В любом случае указанная категория лиц может быть отстранена от личной реализации процессуальных прав только при наличии заключения судебно- психиатрической экспертизы, в котором на вопросы о возможности участвовать в следственных, судебных и иных процессуальных действиях, о сохранении способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы даны отрицательные ответы.

Ко второй группе прав, на наш взгляд, следует отнести права, которые не могут осуществляться данными лицами самостоятельно. Здесь необходимо отметить, что, в соответствии с международно-правовыми стандартами, лица, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, имеют право выбирать и назначать адвоката для представления, включая представительство в ходе любой процедуры рассмотрения жалобы или апелляции. Если пациент не обеспечивает самостоятельно такие услуги, адвокат предоставляется пациенту бесплатно постольку, поскольку данный пациент не имеет достаточных средств для оплаты его услуг (Принцип 18)[16]. Согласно нормам российского уголовнопроцессуального законодательства, участие защитника в особом производстве по применению принудительных мер медицинского характера является обязательным. Если состояние здоровья лица, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера, не позволяет ему выбрать адвоката, то в этом случае право на защиту реализуется не самостоятельно, а с помощью законного представителя.

Несмотря на то что Конституционный Суд РФ указывает, что изъятия из общего порядка производства по уголовному делу в отношении данной категории лиц не могут расцениваться как исключающие возможность личного участия лиц, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, в производстве по уголовному делу[17] [18], правоприменители не всегда учитывают эти рекомендации.

На вопрос о том, часто ли им приходилось рассматривать дела о продлении, отмене либо изменении принудительной меры медицинского характера в отсутствие лица, в отношении которого она применяется, 17% судей ответили

520

утвердительно .

В соответствии с логикой уголовно-процессуального закона и правовыми позициями Пленума Верховного Суда РФ вопрос о продлении, изменении или прекращении применения принудительной меры медицинского характера должен быть разрешен с непосредственным участием лица, в отношении которого данная мера была применена, либо ему должна быть предоставлена возможность изложить свою позицию путем использования систем видео-конференц-связи, если в соответствии с медицинским заключением его психическое состояние позволяет ему участвовать в судебном заседании. Пункт 27 вышеуказанного постановления рекомендует судам в случае, когда психическое состояние лица, в отношении которого решается вопрос о продлении, изменении или прекращении применения принудительной меры медицинского характера, не позволяет ему лично участвовать в проводимом в помещении суда судебном заседании, рассматривать соответствующие материалы в психиатрическом стационаре.

Возможность участия данного лица в производстве данного вида связана в первую очередь с возможностью выяснения его позиции по данному уголовному делу. Процессуальной формой отражения позиции лиц, участвующих в производстве по делу, могут быть его объяснения и показания. В данном случае, на наш взгляд, уместно говорить о показаниях данного лица, поскольку он является основным фигурантом данного дела и предоставляемая им информация имеет существенное значение для его разрешения, в том числе и для разрешения вопроса о продлении, изменении либо отмене принудительной меры медицинского характера. Важное значение такая информация приобретает в случаях, когда судом рассматривается вопрос об отмене принудительной меры медицинского характера либо ее замене с амбулаторного на стационарное лечение и наоборот, поскольку, как правило, только допросив данное лицо, суд может убедиться в необходимости существенного изменения его фактического положения (выхода из психиатрического стационара либо помещения в него). Особенно принципиальными, на наш взгляд, являются случаи, когда отменяется либо изменяется принудительная мера медицинского характера в виде лечения в стационаре. Применяя данную меру, суд должен, помимо прочего, убедиться в готовности данного лица включиться в процесс ресоциализации (поскольку принудительные мер медицинского характера в виде стационарного лечения, как правило, применяются в течение длительного времени), продолжить лечение (если таковое рекомендуется врачом в амбулаторных условиях) и т. д.

В связи с этим мы поддерживаем точку зрения тех авторов, которые считают целесообразным в качестве самостоятельного вида доказательств, предусмотренных ст. 74 УПК РФ, предусмотреть показания лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера[19]. Такие показания могут выступать в качестве доказательства после их соответствующей оценки с точки зрения относимости, допустимости, достоверности. В данном случае ключевым критерием оценки показаний данного лица выступает их достоверность, которая может быть определена как таковая только при условии, что в соответствии с заключениями судебнопсихиатрической экспертизы лицо могло правильно воспринимать происходящее и давать показания.

На возможность допроса лица, в отношении которого ведется производство по продлению, изменению либо отмене принудительных мер медицинского характера, указывает и ч. 4 ст. 445 УПК РФ. В ней указывается, что если медицинское заключение вызывает сомнение, то суд может допросить лицо, в отношении которого решается вопрос о прекращении, изменении или продлении применения принудительной меры медицинского характера, если это возможно по его психическому состоянию. Полагаем, что возможность допроса данного лица не ограничивается случаями, когда представленное медицинское заключение вызывает сомнение у суда: суд вправе допросить данное лицо и в любых других случаях. Обязательным же, по нашему мнению, должен стать допрос лица, в отношении которого разрешается вопрос об отмене принудительной меры медицинского характера либо ее изменении, в случаях, когда принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях заменяется на принудительное лечение в стационарных условиях либо наоборот: принудительное лечение в стационарных условиях заменяется на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях. Полагаем, что в данных ситуациях права и законные интересы данного лица, а также иных лиц затрагиваются существенным образом, поскольку речь идет о том, что лицо прекращает лечение в психиатрическом стационаре и фактически выходит на волю либо наоборот: помещается в стационар после амбулаторного лечения в случае ухудшения его состояния.

Субъектами производства по разрешению вопроса о продлении, изменении или прекращении применения принудительной меры медицинского характера являются, помимо суда, и лицо, в отношении которого разрешается данный вопрос, прокурор, защитник и законный представитель вышеуказанного лица. Закон не требует обязательного участия в судебном заседании представителя медицинского учреждения — психиатрического стационара, где наблюдается лицо, в отношении которого решается вопрос о продлении, изменении или прекращении применения принудительной меры медицинского характера. Однако такое участие становится необходимым в том случае, когда суд должен выяснить результаты проведенного лечения и решить вопрос о необходимости дальнейшего медицинского наблюдения и лечения, а сведений, предоставленных для рассмотрения в судебном заседании, недостаточно. Полагаем, что в случаях, когда рассматривается ходатайство о продлении либо замене принудительной меры медицинского характера в виде стационарного лечения на другую принудительную меру медицинского характера, сопряженную со стационарным лечением, участие представителя медицинского учреждения не является обязательным, находится на усмотрение суда. А в случаях, когда подлежит рассмотрению вопрос об отмене принудительной меры медицинского характера либо ее замене с амбулаторного наблюдения и лечения у врача-психиатра на принудительное лечение в стационарных условиях и наоборот (замена принудительного лечения в стационарных условиях на амбулаторное наблюдение и лечение у врача-психиатра), участие такого представителя должно быть обязательным. По логике вещей в качестве такого представителя в судебном заседании должен присутствовать лечащий врач лица, в отношении которого рассматривается данный вопрос, поскольку именно он обладает наибольшей полнотой информации о психическом состоянии данного лица, его динамике, проведенном лечении и иных обстоятельствах, которые имеют существенное значение для разрешения дела.

Закон не устанавливает полномочия данного представителя медицинского учреждения, однако полагаем, что специфика выполняемой им функции позволяет определить его участие в судебном заседании по данному делу в качестве специалиста, а процессуальный статус предоставляемой им информации можно определить как показания специалиста (сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, — ч. 4 ст. 80 УПК РФ). С учетом важности сведений, источником которых является представитель медицинского учреждения, в котором лицо отбывает принудительную меру медицинского характера, полагаем при разрешении вопроса об отмене данной меры предусмотреть обязательное его участие в качестве специалиста[20]. Такую позицию разделяют 62% опрошенных судей, 78% прокуроров и 43,3% адвокатов[21].

Важнейшим участником данного вида производств является законный представитель лица, в отношении которого разрешается вопрос о продлении, замене или прекращении принудительной меры медицинского характера. Статус данного лица, круг его процессуальных полномочий четко не определен уголовно-процессуальным законом.

Вопросы участия законного представителя лица, в отношении которого разрешается вопрос о продлении, замене или прекращении принудительной меры медицинского характера, нередко являются проблемными в судебной практике. Так, М. Ш. Буфетова пишет о том, что нередко «суд подходит к обеспечению этого права данной категории лиц формально»[22]. Автор приводит примеры, когда в качестве законного представителя привлекается родитель, сам страдающий психическим заболеванием; когда законный представитель не являлся в судебные заседания, вместо него привлекался сотрудник органов опеки и попечительства, который в судебном заседании заявил ходатайство о рассмотрении дела в его отсутствие. Данное ходатайство было удовлетворено судом, при этом ни защитник, ни прокурор не возражали против его удовлетворения[23].

Нередки случаи, когда участие законного представителя лица, в отношении которого разрешается вопрос о продлении, замене или прекращении принудительной меры медицинского характера, является формальным. Так, например, по уголовному делу о прекращении принудительной меры медицинского характера в отношении М., рассмотренному Московским областным судом, в качестве законного представителя М. (гражданина Молдовы, 1963 г. р.) выступала его родная сестра К. (1956 г. р.), которая проживает со своей

семьей в Московской области и фактически более 20 лет не поддерживает родственных связей с М. Фактическую защиту интересов М. осуществляла его гражданская жена, брак с которой не был официально зарегистрирован и которая приехала из Молдовы с тем, чтобы в случае отмены принудительной меры медицинского характера в отношении М. уехать с ним на родину[24].

Необходимость правового регулирования участия законного представителя лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, отмечалась большинством исследователей[25]. Мы разделяем позицию тех авторов, которые полагают, что нуждаются в законодательном закреплении права и обязанности законного представителя лица, в отношении которого ведется данного рода производство, а также процессуальный порядок его замены в случае, если будет установлено, что он не заинтересован надлежащим образом представлять интересы указанных лиц[26].

Важнейшим обязательным участником производства по продлению, изменению либо отмене принудительных мер медицинского характера является защитник лица, в отношении которого ведется данное производство (ст. 438 УПК РФ). В силу логики уголовно-процессуального закона и специфики данной категории дел в качестве защитника по таким делам могут выступать только адвокаты.

Анализ судебной практики свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев по таким делам в качестве защитников выступают адвокаты по назначению. Лицо, в отношении которого осуществляется производство по продлению, изменению либо отмене принудительной меры медицинского характера, не имеет самостоятельной возможности пригласить адвоката по соглашению. Такой возможностью обладают лишь иные лица, в том числе законные представители данного лица, но, как показывает практика, они ею пользуются крайне редко.

Проведенное нами исследование подтверждает уже высказанную ранее учеными, исследовавшими данные проблемы, позицию о том, что «защитники, вступающие в уголовное дело о применении принудительных мер медицинского характера по назначению, в большей части исполняют свои обязанности формально, осознавая, что их подзащитный в силу проблем с психическим здоровьем не сможет в полной мере оценить характер их действий»520.

Вопрос об эффективности участия защитника по таким категориям дел является лишь одной из составных частей проблемы эффективности защитника в уголовном судопроизводстве в целом. Как верно отмечалось О. В. Качаловой, «внешнее соблюдение процессуальных прав обвиняемого, обеспечивающих его защиту, далеко не всегда является гарантией эффективности этой защиты»530.

ЕСПЧ в своих решениях подчеркивает, что право на защиту должно обеспечиваться не формально, а реально, а каждый участник процесса имеет право

на «практическую и эффективную», а не «теоретическую и иллюзорную» правовую помощь.

В Рекомендации № R(2000)21 Комитета министров Совета Европы «О свободе осуществления профессии адвоката» (приняты Комитетом министров Совета Европы на 727-м заседании на уровне заместителей министров 25 октября 2000 года) указывается, что «обязанности адвокатов перед клиентами не должны изменяться в случае, если гонорар оплачивается через общественные источники финансирования».

Обязанность обеспечения права на защиту по данной категории дел возлагается на суд. В силу того, что эффективность защиты является одним [27] [28] из элементом права на защиту, суд должен обеспечить не формальное, а эффективное участие защитника в производстве по делу. Это можно сделать в первую очередь посредством замены адвоката, хотя существуют и иные случаи, когда суд может принять меры для этого (например, приостановить судебный процесс, чтобы предоставить адвокату возможность исполнять свои профессиональные обязанности более эффективно (Артико против Италии (1980))[29].

Процессуальные возможности субъектов производства по отмене, изменению или продлению принудительной меры медицинского характера в судебном заседании тесно связаны с их участием в доказывании обстоятельств, подлежащих разрешению в каждом конкретном случае.

Предметом доказывания по делам данной категории по смыслу закона являются обстоятельства, подтверждающие наличие либо отсутствие оснований для продления, прекращения или изменения принудительной меры медицинского характера. Обстоятельства, подлежащие доказыванию при разрешении вопроса о продлении, изменении либо отмене принудительной меры медицинского характера, можно обозначить в качестве двухкомпонентного предмета доказывания. Первым компонентом будут выступать обстоятельства уголовноправового характера, предусмотренные ст. 102 УК РФ, вторым — обстоятельства уголовно-процессуального характера, создающие необходимые процессуальные предпосылки для принятия соответствующего решения судом.

В соответствии со ст. 102 УК РФ в качестве уголовно-правового компонента предмета доказывания по таким делам выступает психическое состояние лица, при котором сохраняется или отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры либо возникает необходимость в назначении иной принудительной меры медицинского характера.

В зависимости от установленных обстоятельств исполняемая принудительная мера медицинского характера может быть продлена, изменена либо отменена.

Основанием для принятия судом решения о продлении принудительной меры медицинского характера является такое состояние здоровья лица, при котором лицо нуждается в продолжении принудительного лечения, если его психическое расстройство связано с возможностью причинения существенного вреда либо его опасности для себя или других лиц. Изменение принудительной меры медицинского характера осуществляется в тех случаях, когда состояние здоровья данного лица качественно изменяется, при этом динамика возможна как в сторону улучшения его психического состояния и снижения степени его опасности для себя и окружающих, так и в сторону ухудшения, когда требуется применение более строгой принудительной меры медицинского характера. В случае, если суд не учел надлежащим образом состояние здоровья лица, в отношении которого применяется принудительная мера медицинского характера, при принятии решения об ее изменении, такое решение подлежит отмене вышестоящим судом. Так, постановлением Рудничного районного суда г. Прокопьевска от 23 мая 2014 года было удовлетворено представление главного врача медицинского учреждения и в отношении Г. изменена принудительная мера медицинского характера на принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа в ГКУЗ КО «Кемеровская областная клиническая психиатрическая больница». Суд первой инстанции, принимая решение об изменении Г. принудительной меры медицинского характера, не оценил и не исследовал изложенные в представлении главного врача доводы, обоснованность выводов специалистов-психиатров о наличии у лица психического расстройства и о его возможных последствиях. Из заключения комиссии врачей-психиатров следует, что с момента вынесения постановления об освобождении Г. от уголовной ответственности в психическом состоянии Г. каких-либо изменений не произошло. У Г. обнаруживаются признаки органического психического расстройства с сохраняющимися нарушениями интеллекта, памяти, мышления, эмоциональной сферы; улучшений в психическом состоянии Г. нет; отмечаются грубые нарушения поведения, представляющие социальную опасность для окружающих больных и персонала, что делает невозможным проведение необходимых лечебно-реабилитационных мероприятий в условиях больницы общего типа. Таким образом, суд первой инстанции каких-либо выводов о психическом состоянии Г. не сделал, а фактически при отсутствии изменений в его психическом состоянии изменил в отношении него ранее назначенную ему принудительную меру медицинского характера. Данное решение было отменено Кемеровским областным судом[30].

Основанием для отмены принудительной меры медицинского характера является такое психическое состояние лица, при котором отпала необходимость в применении ранее назначенной меры либо возникла необходимость в назначении иной принудительной меры медицинского характера. Речь в данном случае идет о выздоровлении лица, в отношении которого применены меры медицинского характера, либо таком изменении его психического состояния, при котором психическое расстройство не связано больше с возможностью причинения существенного вреда либо его опасности для себя или других лиц.

А. И. Говруновой было предложено расширить предмет доказывания по делам о применении принудительных мер медицинского характера, включив в него данные, характеризующие личность участника уголовно-процессуальной деятельности, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера[31]. Однако автор имела в виду лишь психические особенности данного лица применительно к возможности назначения данному лицу вышеуказанной меры.

Доказыванию по данной категории дел подлежит также обоснованность ходатайства, поданного в соответствии с ч. 1 ст. 445 УПК РФ (ходатайство администрации медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, либо ходатайство лица, к которому применена принудительная мера медицинского характера, его защитника или законного представителя). Обоснованность ходатайства предполагает его подтвержденность медицинским заключением данной организации, а также соответствие его содержания фактическому состоянию здоровья лица, в отношении которого ведется данное производство, и результатам проведенного лечения.

Анализ судебной практики по делам о продлении, изменении либо отмене принудительных мер медицинского характера приводит к выводу о том, что предмет доказывания в случаях продления либо изменения таких мер фактически не тождественен предмету доказывания по делам, в которых принудительная мера медицинского характера отменяется.

В случае с отменой принудительной меры медицинского характера помимо установления вышеуказанных обстоятельств суд, прежде чем принять данное решение, должен установить целый ряд иных обстоятельств.

В частности, речь идет о некоторых обстоятельствах, характеризующих личность данного лица, не связанных с его психическим состоянием. В зависимости от конкретных обстоятельств дела в качестве таковых могут рассматриваться: внутренняя готовность лица к ресоциализации в случае длительности применения принудительной меры медицинского характера, к продолжению лечения при его назначении врачом, семейное положение, социально-бытовые условия, в которых будет находиться лицо, выходящее из психиатрического стационара (в том числе наличие жилплощади), наличие близких родственников либо близких лиц, которые могут осуществлять заботу и способствовать ресоциализации данного лица, а также их готовность к этому, возможность трудоустройства данного лица и т. д.

Только в случае установления этих либо аналогичных обстоятельств суд может определить, где будет находиться лицо в случае отмены принудительной меры медицинского характера, кто будет осуществлять неформальный контроль за поведением и состоянием здоровья данного лица, какова вероятность ухудшения состояния его здоровья и совершения данным лицом нового общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, в случае его помещения в неблагоприятные социально-бытовые условия. Такую позицию поддерживают 70% опрошенных судей, 87,5% адвокатов, 86% прокуроров[32].

Полагаем, что в силу значимости данного вопроса он может быть разрешен путем внесения дополнений в соответствующее Постановление Пленума Верховного Суда РФ[33].

В соответствии с ч. 4 ст. 102 УК РФ в случае прекращения применения принудительного лечения в психиатрическом стационаре суд может передать необходимые материалы в отношении лица, находившегося на принудительном лечении, органам здравоохранения для решения вопроса о его лечении или направлении в психоневрологическое учреждение социального обеспечения в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о здравоохранении. Такое решение может быть принято судом при установлении отсутствия у лица необходимых социально-бытовых условий и (или) состояния здоровья, требующего продолжения лечения.

В соответствии с ч. 5 ст. 445 УПК РФ в судебном заседании по рассмотрению вопроса о продлении, изменении либо отмене принудительной меры медицинского характера исследуются ходатайство, медицинское заключение, выслушиваются мнения лиц, участвующих в судебном заседании; суд по ходатайству лиц, участвующих в судебном заседании, или по собственной инициативе может назначить судебную экспертизу, истребовать дополнительные документы, а также допросить лицо, в отношении которого решается вопрос о прекращении, изменении или продлении применения принудительной меры медицинского характера, если это возможно по его психическому состоянию. Полагаем, что для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по данной категории дел, суд может осуществлять не только указанные выше, но и иные необходимые судебные действия: допросить законного представителя данного лица, специалиста — представителя медицинского психиатрического учреждения, в котором исполняется принудительная мера медицинского характера, допросить в качестве свидетелей лиц, обладающих необходимой информацией для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, и т. д. Соответствующие разъяснения могут быть даны в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ[34]. Такую позицию поддерживают 55% опрошенных судей, 75% прокуроров и 56,3% адвокатов[35].

В тех случаях, когда психическое расстройство наступило у лица после совершения преступления, суд применяет к нему принудительную меру медицинского характера, освобождая при этом не от уголовной ответственности, а от наказания. Данное судебное решение не во всех случаях может являться итоговым судебным решением, разрешающим уголовное дело по существу. В случае, если такое лицо впоследствии признано выздоровевшим, то суд на основании медицинского заключения в соответствии с п. 12 ст. 397 и ч. 3 ст. 396 УПК РФ выносит постановление о прекращении применения к данному лицу принудительной меры медицинского характера и решает вопрос о направлении руководителю следственного органа или начальнику органа дознания уголовного дела для производства предварительного расследования в общем порядке (ч. 1 ст. 446 УПК РФ). Предполагается, что в дальнейшем дело будет рассмотрено в общем порядке с вынесением обвинительного приговора и назначением наказания, в которое будет зачтено время пребывания лица в психиатрическом лечебном учреждении.

Была высказана точка зрения, согласно которой уголовное дело предпочтительнее направлять начальнику органа дознания через прокурора[36]. Однако в случаях, когда уголовное дело возвращается судом прокурору, а не руководителю следственного органа либо начальнику органа дознания, это является основанием для отмены решения вышестоящим судом.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление Санкт-Петербургского городского суда в отношении Р. изменила, поскольку суд ошибочно, в нарушение требований ст. 446 УПК РФ, указал о направлении уголовного дела не руководителю следственного органа, а прокурору. Из резолютивной части постановления было исключено указание о возвращении уголовного дела прокурору г. Санкт-Петербурга, а уголовное дело было направлено для производства предварительного расследования руководителю следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по г. Санкт-Петербургу[37].

Вопрос о том, как надлежит поступить суду в случае, если лицо освобождено от наказания и принудительные меры медицинского характера применены уже в процессе исполнения приговора, остается неурегулированным в российском уголовно-процессуальном законодательстве. Очевидно, что направление материалов руководителю следственного органа либо начальнику органа дознания при прекращении принудительных мер медицинского характера в случае, если лицо было освобождено от наказания уже после вынесения приговора, лишено смысла. Следует законодательно урегулировать этот вопрос[38] аналогично тому, как это сделано в УПК Республики Казахстан. В ч. 1 ст. 524 УПК Казахстана указывается, что если принудительная мера медицинского характера отменена в связи с выздоровлением осужденного, не отбывшего полностью наказание, то суд направляет копию постановления в учреждение или орган, исполняющие наказание, для возобновления отбывания этим лицом оставшейся части наказания, если к этому моменту не истек срок давности исполнения обвинительного приговора[39].

[1] См., например: Сущность, цели и виды принудительных мер медицинского характера: учеб. пособие. Сыктывкар: Сыктывкарский ун-т, 1999. С. 61-64; Татьянина Л. Г. Процессуальные проблемы производства по уголовным делам с участием лиц, имеющих психические недостатки (вопросы теории и практики) [Электронный ресурс]: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Ижевск, 2004. URL: http://kalinovsky- k.narod.ru/b/avtoref/tatijanina.htm (дата обращения: 24.01.2017); Говрунова А. И. Процессуальные права и законные интересы лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Общество и право. 2010. № 2 С. 212-215; и др.

[2] См.: Назаренко Г. В. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве. М., 2000. С. 18; Кокорев Л. Д., Побегайло Т. Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе. Воронеж, 1964. С. 17, 30; и др.

[3] См.: Кокорев Л. Д., Побегайло Т. Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе. С. 17, 30.

[4] См.: Лавдаренко Л. И. К вопросу о правах лица, подвергаемого принудительному помещению в психиатрический стационар в уголовном судопроизводстве // Российский следователь. 2010. № 18. С. 20.

[5] См.: Колмаков П. А. Сущность, цели и виды принудительных мер медицинского характера: учеб. пособие. Сыктывкар: Сыктывкарский ун-т, 1999. С. 61.

507 См.: Трошкин Е. З., Захаров А. С. К вопросу о правосубъектности лица, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2008. № 2. С. 219.

[6] См.: Колмаков П. А. Сущность, цели и виды принудительных мер медицинского характера. С. 61.

[7] См.: Татьянина Л. Г. Процессуальные проблемы производства по уголовным делам с участием лиц, имеющих психические недостатки (вопросы теории и практики). С. 13; Говрунова А. И. Процессуальные права и законные интересы лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Общество и право. № 2. 2010. С. 214.

[8] М. Ш. Буфетова полагает, что следователь должен выносить постановление о признании данного лица участником уголовного судопроизводства о применении принудительных мер

медицинского характера. См.: Буфетова М. Ш. Проблемы окончания предварительного следствия по делам лиц, совершивших общественно-опасные деяния в состоянии невменяемости // Деятельность правоохранительных органов и государственной противопожарной службы: проблемы и перспективы развития: тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции. Иркутск: Вост.-Сиб. ин-т МВД России, 2002. С.93-95.

[9] См.: Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи: приняты Генеральной Ассамблеей ООН резолюцией 46/119 от 17 декабря 1991 года [Электронный ресурс]. URL: httр://www/cenunst.by.ru/humanrights/documents/document/O.71.shtml (дата обращения: 21.03.2017).

[10] См.: URL: httр://www/cenunst.by.ru/humanrights/documents/document/O.71.shtml (дата обращения: 22.02.2017).

[11] См.: Постановление Конституционного суда «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. Г. Абламского, О. Б. Лобашовой и В. К. Матвеева» от 20 ноября 2007 года № 13-П // СЗ РФ. 2007. № 48. От. 6030.

[12] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 года № 6 «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера» // Российская газета. 20 апреля 2011 года. № 84.

[13] См.: Собрание законодательства РФ. 6 декабря 2010 года. № 49. Ст. 6419.

[14] См.: Постановление Конституционного суда «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. Г. Абламского, О. Б. Лобашовой и В. К. Матвеева» от 20 ноября 2007 года №13-П // СЗ РФ. 2007. № 48. От. 6030.

[15] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 года № 6 «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера» // Российская газета. 20 апреля 2011 года. № 84.

[16] См.: URL: httр://www/cenunst.by.ru/humanrights/documents/document/O.71.shtml (дата обращения: 12.01.2017).

[17] См.: Постановление Конституционного суда «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. Г. Абламского, О. Б. Лобашовой и В. К. Матвеева» от 20 ноября 2007 года № 13-П // СЗ РФ. 2007. № 48. От. 6030.

[18] См. приложение 4 к данной работе.

[19] См.: Татьянина Л. Г. Процессуальные проблемы производства по уголовным делам с участием лиц, имеющих психические недостатки (вопросы теории и практики). С. 16; Говрунова А. И. Процессуальные права и законные интересы лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Общество и право. 2010. № 2. С. 214-215.

[20] См. приложение 4 к данной работе

[21] См. приложение 4 к данной работе.

[22] См.: Буфетова М. Ш. Производство о применении принудительных мер медицинского характера: дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2004. С. 208-210.

[23] См.: См.: Буфетова М. Ш. Производство о применении принудительных мер медицинского характера: дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2004. С. 211.

[24] См.: Архив Московского областного суда за 2015 год.

[25] См.: Татьянина Л. Г. Процессуальные проблемы производства по уголовным делам с участием лиц, имеющих психические недостатки (вопросы теории и практики). С.15, 31-32.

[26] Там же. С. 33.

[27] См.: Буфетова М. Ш. Производство о применении принудительных мер медицинского характера: дис. ... канд. юрид. наук. С. 211-214.

[28] См.: Качалова О. В. Эффективность защиты по уголовным делам // Российский судья. 2015. № 5. С. 30-31.

[29] См.: Постановление от 13 мая 1980 года, жалоба № 6694/74 [Электронный ресурс]. URL: http://www.echr.ru/documents/doc/2461454/2461454.htm (дата обращения: 22.12.2016).

[30] См.: Апелляционное постановление Кемеровского областного суда от 31 июля 2014 года [Электронный ресурс] // Справка Кемеровского областного суда от 20 февраля 2015 года № 08-22/161 «Справка о причинах отмены и изменения приговоров и других судебных решений по уголовным делам, постановленных районными (городскими) судами Кемеровской области в 2014 году». http://oblsud.kmr. sudrf.ru/ (дата обращения: 08.12.2016).

[31] См.: Говрунова А. И. Уголовно-процессуальные проблемы применения принудительных мер медицинского характера: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2009. С. 8.

[32] См. приложение 4 к данной работе.

[33] См. приложение 2 к данной работе.

[34] См. приложение 2 к данной работе.

[35] См. приложение 4 к данной работе.

[36] См.: Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. А. В. Смирнова; подготовлен для системы «КонсультантПлюс», 2012 // СПС «КонсультантПлюс».

[37] См.: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 мая 2009 года № 78-О09-47 // СПС «КонсультантПлюс».

[38] См. приложение 1 к данной работе.

[39] См.: Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 4 июля 2014 года № 231-V (с изменениями и дополнениями по состоянию на 7 ноября 2014 года) [Электронный ресурс]. URL: http://online.zakon.kz/document/?doc_id=31575852 (дата обращения: 24.04.2017).