В данном пункте основной акцент будет сделан именной на анализе предварительного следствия, поскольку данная форма обеспечивает наиболее широкий объем процессуальных гарантий. Более того, процессуальный закон отдает предпочтение данной форме (ч. 2 ст. 150 УПК РФ). Также следует отметить, что выявленная проблематика, в части, равно применима и к дознанию.

В 2000 году Конституционный Суд РФ в своем Постановлении пришел к однозначной позиции: принцип состязательности сторон в равной степени распространяется на все стадии уголовного процесса, однако объем прав сторон может изменять от стадии к стадии, поскольку того требуют цели и задачи конкретной стадии. Тем не менее, построение прав и обязанностей сторон в любой стадии законодателем должно осуществляться на основе состязательности и равноправия сторон.

Невозможно не согласится с данной позицией, поскольку такая трактовка состязательности наиболее широко способствует обеспечению справедливости процесса. Однако мы вынуждены признать, что такая позиция является скорее стандартом, целью для законодателя, нежели интерпретацией действующего УПК РФ. В частности стадия предварительного расследования больше всех страдает от "нехватки" состязательности.

Некоторые исследователи, также вступают в полемику с вышеуказанным Постановлением КС РФ, однако их тезисы представляются некорректными. Так профессор Божьев утверждал, что состязательность в стадии предварительного расследования нереализуема даже в теории. Подтверждают свою позицию Вячеслав Петрович следующими аргументами. Во-первых, существуют стадии предварительного расследования, когда отсутствует обвинение, а следовательно и защита. Например, на стадии возбуждения уголовного дела (особенно по факту совершения преступления) или в рамках доследственной проверки в порядке ст. 144 УПК РФ. Также исследователь отмечает, что следователь, как субъект процесса, совмещает в себе гораздо больше функций, чем просто обвинение. Это функции прежде всего расследования уголовного дела, защиты, обвинения и разрешения уголовного дела, что противоречит ст. 15 УПК РФ. Более того, автор отмечает, что исторически состязательность развивалась как принцип судопроизводства, следовательно состязательность сторон возможна исключительно перед судом, а суд как участник процесса отсутствует на стадии расследования.

Прежде всего следует отметить, что профессор Божьев очевидно подразумевает под состязательностью принцип процесса, при котором функции обвинения, защиты и разрешения дела разделены между тремя сторонами и следовательно состязательность реализуется исключительно при взаимодействии всех трех сторон (то есть при рассмотрении и разрешении дела в суде). По нашему мнению такой подход слишком узкий. Состязательность - конститутивный принцип, образующий особый тип процесса, подчиняющий себе каждую норму процессуального права. Безусловно правопорядок каждой стадии должен отвечать целям и задачам конкретной стадии, вместе с тем такой правопорядок должен отвечать основам состязательности: функциональному разделению, равенству сторон при независимом суде и арбитральном методе.

Относительно аргументов Вячеслава Петровича, безусловно, отсутствие на конкретной стадии подозреваемого или обвиняемого не предполагают состязательного развития данных стадий (в виду участия одной сторона), тем не менее, по нашему мнению это укладывается в вышеуказанную позицию КС РФ: цель и задача стадии возбуждения уголовного дела, да и всей процессуальной деятельности до появления в деле подозреваемого (или сразу же обвиняемого) - расследование преступлений: установление достаточных обстоятельств по делу и составление доказательственной базы. Цель такой деятельности не требует состязательного построения нормативного материала. Касательно участия суда на стадии предварительного расследования. Действительно сложно представить состязательность без суда, она практически невозможна, поскольку того требует арбитральный метод. Однако суд опосредованно присутствует при расследовании, однако в рамках ст.ст. 108, 125, 165 УПК РФ. Судебный оперативный контроль, по нашему мнению и есть воплощение состязательности на досудебном этапе. Арбитрально стороны инициативно разрешают наиболее важные вопросы процесса с участием суда. Согласно современному УПК РФ такими вопросами являются избрание домашнего ареста или заключения под стражу, получение судебного решения на проведение следственных действий, ограничивающих конституционные права подозреваемого, обвиняемого и вопросы разрешаемые в порядке ст. 125 УПК РФ. Статья 125 УПК РФ в силу определенного в ней основания для жалоб (нарушение конституционных прав и свобод) позволяет поставить перед судом под сомнение практически любые действия, бездействия, постановления, решения следователя. В теории судебный контроль в рамках ст. 125 УПК РФ - крайне эффективный инструмент защиты и функциональный "уравнитель" сторон. Относительно функций следователя, мы не можем не согласится с профессором Божьевым, следователь действительно функционально перегружен, однако об этом далее по тексту.

Наибольшую опасность для состязательного процесса современной России представляет обвинительный уклон. Данный термин крепко устоялся в доктрине, а также в заявлениях официальных лиц. Семантически обвинительный уклон - отклонение результатов процессуальной деятельности от справедливого, состязательного разрешения дела в обвинительную сторону. Более того, такое отклонение имеет и функциональные предпосылки, главная из которых - приоритет обвинительных функций над функциями защиты, не смотря на их теоретическое равенство (ч.2 ст. 15 УПК РФ).

Конституционное закрепление принципа состязательности и равноправия сторон, независимости суда (ст. 120 и ст. 123 Конституции РФ), равнозначность задач уголовного процесса по защите прав и законных интересов потерпевших и прав обвиняемых от незаконного преследования, логично дают понять, что руководствуясь данными принципами, органы уголовного преследования не могут реализовать обвинительный уклон по делу. Однако практика определяет истину. Невозможно не согласиться, что проблема обвинительного уклона лежит за пределами процессуального права, данная проблема во многом обусловлена социальными, политическими, экономическими и иными факторами, однако это не означает, что мы не можем очертить круг нормативных предпосылок данного явления с целью предотвращения нарушения принципа состязательности процесса.

Прежде всего относительно статуса следователя. На досудебных этапах следователь - хозяин процесса, он осуществляет основную властно-распорядительную деятельность, является главной фигурой доказывания, поскольку согласно ст. 86 УПК РФ собирание доказательств осуществляется исключительно путем производства следственных действий. То есть собирание доказательств, формирование доказательственной базы - исключительное полномочие следователя (в рамках предварительного расследования). Согласно ч.ч. 2, 3 ст. 86 УПК РФ подозреваемый, обвиняемый, а также защитник вправе собирать иные документы и вещественные доказательства. Однако собирание данных доказательств осуществляется, посредством приобщения их к делу следователем. Вышеуказанные позиции, подтверждаются Конституционным Судом РФ. Более того, КС РФ указывает, что подобного рода способ собирания доказательств не нарушает процессуального равенства сторон процесса, поскольку функционально предоставляет механизм собирания доказательств, уравнивающий положение сторон на предварительном расследовании. Под данным механизмом подразумевается обязанность следователя рассматривать каждое заявленное ходатайство стороны защиты, более того согласно ч. 2 ст. 159 УПК РФ следователь не вправе отказ в удовлетворении ходатайства о производстве следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела. Мы в полной мере согласны с КС РФ, что нет необходимости предоставлять стороне защиты непосредственное полномочие по собиранию доказательств, поскольку собирание доказательств должно осуществляться профессиональными участниками процесса посредством производства следственных действий в целях обеспечения ценности доказательств для целей процессуальной деятельности. Также очевидно, действующий правопорядок в теории предоставляет сторонам функциональное равенство, а не арифметически их уравнивает.

Тем не менее, исходя из проведенных исследованиям, 62% из опрошенных адвокатов заявили о безосновательном отказе в удовлетворении ходатайств о производстве следственных действий или о приобщении доказательств к делу, при том, что КС РФ неоднократно указывал на обязанность следователя мотивировать отказ в удовлетворении такого рода ходатайств со ссылками на доводы, подтверждающие неприемлемость истребуемых доказательств.

Из этого следует закономерный вывод, правопорядок отвечает требованиям состязательности и равноправия сторон, однако мы сталкиваемся с отсутствием контроля за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования. Следовательно, на практике мы можем декларировать отсутствие процессуального равенства сторон.

По нашему мнению, наиболее эффективный контроль в рамках состязательного процесса - инициативный контроль в рамках статьи 125 УПК РФ. Однако об эффективности данного института далее по тексту.

Тем не менее, не со всеми позициями КС РФ можно согласиться. Так Конституционный суд указал, что следователь вправе отказать в удовлетворении ходатайства в случае, когда обстоятельства, которые призвано подтвердить истребуемое стороной защиты доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства оказывается с позиций принципа разумности избыточным.

Такая позиция представляется абсурдной, поскольку нарушает право обвиняемого на защиту. Как указал Пленум ВС РФ, право на защиту реализуется не только посредством юридической помощи защитника, но и посредством предоставления обвиняемым доказательств. В данном случае КС РФ необоснованно лишает обвиняемого права предоставлять доказательства, что лишает его права на защиту. Более того, такая позиция ограничивает полномочие суда по оценке достоверности доказательств (ст. 88 УПК РФ). Предоставляя суду исключительно обвинительные доказательства суд не сможет оценить их достоверность, поскольку иных сведений из иных доказательств относительно одного и тоже обстоятельства представлено не будет, что ограничивает свободу оценки доказательств. Более того, такая позиция посягает на презумпцию невиновности заведомо отдавая предпочтение доказательствам, подтверждающим виновность обвиняемого. И в завершение, Конституционной Суд явно отдает предпочтение доказательствам стороны обвинения, что противоречит функциональному равенству в состязательном процессе, поскольку сторона защиты лишена равной возможности в доказывании одних и тех же обстоятельств, то есть лишена возможности опровергать позицию обвинения, что противоречит самой природе состязательности. Заявитель ходатайства может стремиться не только к подтверждению, но и к опровержению ранее выясненных следователем обстоятельств, а вопрос о достоверности может быть решен лишь в процессе исследования уже полученного доказательства. В силу принципа равенства сторон следователь как представитель стороны обвинения не может и не должен решать за противоположную сторону защиты, какими доказательствами она будет подтверждать свою позицию по делу.

По нашему мнению, вышеуказанное Определение КС РФ является актом нормотворчества, нежели интерпретирующим актом, поскольку содержащаяся в ч. 2 ст. 159 УПК РФ норма в своей гипотезе, в качестве основания для безусловного удовлетворения ходатайства о производстве следственных действий выделяет относимость истребуемых доказательств ("...имеют значение для данного уголовного дела."). Гипотеза данной нормы не содержит недоказанность обстоятельств в качестве основания для безусловного удовлетворения ходатайства. Следовательно КС РФ дополнил гипотезу рассматриваемой нормы, обосновав это принципом разумности. Однако закреплен ли в Конституции РФ принцип разумности на основании, которого КС РФ осуществляет конституционно-правовое толкование нормы ч. 2 ст. 159 УПК РФ? Ответ - нет. Следовательно это является не актом конституционной проверки, а нормотворческим актом.

По нашему мнению, это является главными причинами обвинительного уклона предварительного расследования: отсутствие контроля за органами преследования и как следствие формирование обвинительной доказательственной базы на досудебном этапе.

Однако в доктрине приведены еще несколько проблемных вопросов касающиеся состязательности на стадии предварительного расследования.

Во-первых, касательно функций следователя, дознавателя. Многие авторы, анализируя предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ), приходят к выводу, что в рамках предварительного расследования следователь также осуществляет функцию защиты поскольку данная статья обязывает следователя по каждому уголовному делу доказать обстоятельства исключающие преступность и наказуемость деяния, смягчающие наказание, обстоятельства которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания (пп. 5-7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Мы не согласны с данной позицией. По нашему мнению единственной функцией следователя является функция расследования преступления, то есть установления всех объективных обстоятельств дела, безотносительно являются ли они обвинительными или оправдательными. Такой же позиции придерживались и ряд видных ученых. Более того КС РФ указывал, что главной целью предварительного расследования, а следовательно и процессуальной деятельности следователя, является полного, а главное объективного рассмотрения дела.

Отправной точкой предварительного расследования является постановление о возбуждении уголовного дела. Согласно ч. 2 ст. 140 УПК РФ основанием для возбуждения уголовного дела являются достаточные данные, указывающие на признаки преступления. То есть для возбуждения уголовного дела достаточно установить и доказать лишь некоторые признаки состава (например объективные при возбуждении дела по факту). Постановление о привлечении в качестве требует от следователя достаточных доказательств, дающих основание для обвинения лица в совершении преступления (ч. 1 ст. 171 УПК РФ). Однако процессуальный закон не требует от следователя указывать содержание данных доказательств, а лишь требует описать фактические обстоятельства дела (п.4 ч. 2 ст. 171 УПК РФ). Основанием для составления обвинительного заключения являются признание следователем, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения (ч. 1 ст. 215 УПК РФ). Более того, помимо обстоятельств, входящих в предмет доказывания (п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ), обвинительное заключение содержит перечень доказательств, на которых базируется обвинение, а также их содержание (п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ). Как мы видим, от одной стадии к другой закон предъявляет различные требования к расследованию: на стадии привлечении в качестве обвиняемого лишь установить фактические обстоятельства дела, а при составлении обвинительного заключения необходимо установить всю полноту обстоятельств, подтвержденную доказательствами. Из этого логично следует, что собранные доказательства и установленные обстоятельства на стадии привлечения в качестве обвиняемого носят предварительный, неокончательный характер и требуют дальнейшего расследования и доказывания для составления обвинительного заключения. Данные обстоятельства и доказательства лишь решают цели данного этапа (постановление о привлечении в качестве обвиняемого - гарантия права на защиту, а также возможность для возбуждения ходатайства относительно наиболее "удобных" для расследования мер пресечения). Из этого следует два вывода. Во-первых, привлечение в качестве обвиняемого не является следствием реализации функции обвинения, это прежде всего процессуальная гарантия. Во-вторых, в ходе всестороннего расследования дела (как того требует обвинительное заключение) следователь может установить обстоятельства диаметрально противоположные изложенным в обвинительном заключении и тогда обвинительная тактика смениться на реабилитирующую.

Более того, исследуя ст. 73 УПК РФ мы действительно можем уследить противоречащие друг другу обстоятельства, которые обязан установить следователь по делу. К примеру, виновность лица и обстоятельства исключающие преступность, наказуемость деяния. По нашему мнению, одновременное установление двух этих обстоятельств в рамках одного дела невозможно, поскольку это противоречит логике и обычным законам психики. Одно и то же лицо не может одновременно мыслительно "усидеть на двух стульях". По нашему мнению, полное установление предмета доказывания возможно лишь в рамках объективного и всестороннего расследования: доказывая виновность лица, следователь доказывает отсутствие ряда оснований для прекращения дела или преследования, иными словами следователь доказывает отрицательный факт. То же справедливо и в противоположном значении, установив отсутствие субъективной стороны преступления, следователь отрицательно доказывает отсутствие виновности.

Тем не менее, учитывая логику построения нормативного материала, явно выраженные обвинительные обязанности следователя (по составлению обвинительного заключения), мы вынуждены констатировать обвинительный уклон в статусе следователя. Следователь из теоретического независимого и объективного расследователя на практике превращается в участника со стороны обвинения, который вынужден составлять окончательное обвинение от имени государства. По нашему мнению, такая практика явно противоречит принципу разделения процессуальных функций сторон, а в совокупности с исключительными полномочиями следователя по собиранию доказательств также принципу процессуального равенства сторон.

Участники процесса, усматривая такой обвинительный уклон в статусе следователя, пытались разрешить данную проблему силами Конституционного Суда. Так в одном из Постановлений КС РФ возложил на следователя обязанность по проверке всех оправдательных обстоятельств. Прежде, чем вынести обвинительное заключение (акт) следователь обязан отмести любую вероятность невиновности обвиняемого, а также иные возражения стороны защиты. По нашему мнению, такая позиция имеет право на существования, однако она борется с симптомами, а не с самой болезнью. Таким образом, Конституционный Суд пытался "выровнять" обвинительный уклон, противопоставив обвинительным обязанностям следователя оправдательные. Однако, как указывалось ранее, такая обязанность противоречит логике и законом психики, также учитывая отсутствие должного эффективного контроля описанный Конституционным Судом механизм нереализуем на практике.

Более того, данное постановление лишь усугубляет положение в функциональном плане: помимо ярко выраженной функции обвинения, на следователя возлагается функция защиты. КС РФ фактически устраняет инициативу стороны защиты по оправданию обвиняемого, по закреплению оправдательных доказательств в обвинительном заключении, по прекращению уголовного преследования и заменяет такую инициативу обязанностью следователя. Такая позиция в корне противоречит арбитральности процесса, а следовательно самой сущности состязательности. Детальнее анализируя данную позицию КС РФ можно прийти к выводу, что Суд требует от следователя проверять и исследовать достоверность исключительно обвинительных доказательств, поскольку иного пути опровержения оправдательных тезисов не представляется. Однако такое положение, во-первых, отдает предпочтение обвинительным доказательствам (ч. 2 ст. 17 УПК РФ), во-вторых, усугубляют обвинительный уклон, что подтверждается практикой. Так в С. был привлечен в качестве обвиняемого по ч. 1 ст. 131 УК РФ. Обвиняемый естественно на допросе заявил о своей невиновности, также представил ряд доказательств. Данные доказательства были опровержены проведением опознанием. С. был опознан потерпевшей. На основании данного следственного действия доказательства защиты были признаны недостоверными, а совокупность доказательств достаточной для составления обвинительного заключения. Однако в последующем уголовное преследование в отношении С. было прекращено судом на основании непричастности. Так в показаниях потерпевшей было указано, что на автомобиле насильника отсутствовали номера (на машине обвиняемого они были), нападавший имел шрам на лице (у обвиняемого его не было) и потерпевшей были оставлены ссадины укусы и гематомы на теле нападавшего (которые тоже отсутствовали у обвиняемого). Если бы следователь должным образом проверил покзания обвиняемой, то преследование было бы прекращено еще до суда. Безусловно, нельзя утверждать, что такое попустительство умышлено. Скорее мы склоны полагать, что такая ситуация возникла в силу вышеописанных проблем. Следователь должен и обвинять и защищать. Психологически это крайне трудно реализовать, в результате допускаются такие упущения. Таким образом, объективное расследование - единственная возможная функция следствия. Однако объективность расследования, по нашему мнению, возможна исключительно при активной и сильной, а главное эффективно реализуемой инициативе сторон, которая не прямо руководила расследованием, но задавала опредленный вектор расследованию.

Из функции расследования уголовного дела, органично вытекает так называемая функция следователя по разрешению уголовного дела. Ряд авторов указывают, что полномочие следователя по прекращению уголовного дела или прекращению уголовного преследования является воплощением функции разрешения уголовного дела по существу. Во-первых, с такой позицией нельзя согласится, руководствуясь общетеоретической природой понятия "функция". "Функция - деятельность, осуществляемая органом исполнительной власти для достижения целей его создания...". Иными словами, функция - то, ради чего тот или иной субъект вводится законодателем в правоотношение, функция - это назначение субъекта в правоотношении. Таким образом, нельзя согласится с позицией, что разрешение уголовного дела - это то, ради чего функционирует следователь в уголовном деле. Однако в рамках данного исследования интерес представляет иной вопрос: подменяют ли полномочия следователя по прекращению уголовного дела или уголовного преследования функцию суда по разрешению дела? Если да, то такие полномочия противоречат не только состязательному укладу процесса (ч. 2 ст. 15 УПК РФ), но принципу осуществления правосудия только судом (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ).

Во-первых, что есть разрешение уголовного дела судом? Так ряд авторов, сводят функцию разрешения уголовного дела к разрешению подсудным судом, в рамках судебного разбирательства вопросов виновности, невиновности обвиняемого, а также вопросов наказания лица, признанного судом виновным. Из этого следует логичный вопрос, прекращая уголовное дело, преследование по не реабилитирующим основаниям, следователь разрешает вопросы невиновности или нет? Из логики ряда взаимосвязанных законоположений - нет. Согласно презумпции невиновности, обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не установлена вступившим в законную силу приговором суда (ч. 1 ст. 14 УПК РФ). Помимо наказания УК РФ, в качестве уголовно-правового последствия в отношении виновного в совершении преступления, предусматривает судимость (ч. 1 ст. 86 УК РФ). Согласно ч. 2 ст. 86 УПК РФ лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым. Следовательно, при прекращении уголовного дела, преследования по не реабилитирующим основаниям, лица, осуществляющие уголовное преследование не решают вопросы виновности или невиновности обвиняемого, следовательно в отношении него действует презумпция невиновности именно поэтому в отношении данного лица не применяется судимость как уголовно-правовое последствие (в силу невиновности).

Такой же позиции придерживается Конституционный суд: прекращение уголовного дела, преследования по не реабилитирующим основаниям не подменяет собой функции суда, поскольку органы уголовного преследования не решают вопросы виновности лица.

Тем не менее, существуют ситуации, когда суд при наличии оснований для прекращения уголовного дела, преследования все-таки вынужден решать вопросы виновности обвиняемого. Согласно ч. 2 ст. 27 УПК РФ обвиняемый вправе возражать против прекращения уголовного дела, преследования по не реабилитирующим основаниям. В таком случае производство по делу осуществляется в общем порядке, а также в общем порядке рассматривается и разрешается судом. В случае, когда обвиняемый не сможет добиться оправдательного приговора суд вправе установить виновность обвиняемого, посредством вынесения обвинительного приговора с назначением наказания и освобождением от его отбывания по не реабилитирующим основаниям (ч. 8 ст. 302 УПК РФ).

Так же невозможно не согласится с позицией КС РФ относительно природы данных полномочий следствия. Государство в лице органов уголовного преследования вправе отказаться от обвинения. Таким образом, прекращение уголовного дела, преследования по основаниям, предусмотренным процессуальным законом есть ничто иное как отказ от обвинения. В совокупности с теоретической функцией расследования уголовного дела, данный институт является одним из важнейших проявлений состязательности предварительного расследования, поскольку полностью отвечает арбитральности, инициативности.

Однако такие выводы крайне теоретичны. Ранее нами указывалось, что закон, устанавливая различные пределы доказывания на стадиях предъявления обвинения и составления окончательного обвинения, не наделяет первую обвинительными свойствами, поскольку при последующем расследовании, при производстве всей полноты следственных действий следователь может прийти к необоснованности предъявленного обвинения. Такая концепция идеально дополняется полномочиями следователя по прекращению уголовного дела, преследования. Особенно, учитывая обязанность следователя по прекращению дела, преследования по реабилитирующим основаниям, мы можем установить роль следователя как независимого исследователя истины по делу. Однако практика диктует обратное. Можно встретить примеры, когда следователь установив всю полноту обстоятельств дела не прекращает его, хотя совокупность доказательств явно свидетельствует об отсутствии необходимости в обвинении.

Так М. - водитель автобуса, осуществляющий перевозку пассажиров транспортом общего пользования, не смог выйти в рейс, поскольку выезд из депо был перегорожен легковым автомобилем. Тогда М. и Н. при помощи автомобиля Н. и троса оттащили преграждавший дорогу автомобиль на несколько метров. Данные действия были квалифицированны по п. "а" ч.2 ст. 166 УК РФ (неправомерное завладение автомобилем без цели хищения группой лиц по предварительному сговору). Вышеописанная фабула была полностью установлена и доказана имеющимися в деле доказательствами. Из не следует, что в деянии отсутствует состав преступления. Во-первых, не выполняется объективная сторона ("...под неправомерным завладением транспортным средством без цели хищения (статья 166 УК РФ) понимается завладение чужим автомобилем или другим транспортным средством (угон) и поездку (курсив - авт.) на нем без намерения присвоить его целиком или по частям"). Так же отсутствует и субъективная сторона (Судам при рассмотрении дел о хищении транспортного средства надлежит выяснять, какие исследованные в судебном заседании обстоятельства подтверждают умысел лица... Если суд установит, что указанные неправомерные действия лица совершены лишь для поездки на угнанном автомобиле ..., содеянное ... подлежит правовой оценке как неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения...). Если бы следователь в данном конкретном деле руководствовался интересами беспристрастности и полноты расследования, то дело не дошло бы до суда. Однако оно рассматривалось и разрешалось судом поскольку прекращение дела за отсутствием состава противоречит обвинительной природе следствия. Прекращение дела по реабилитирующим основаниям никаким образом не затрагивает вопрос невиновности реабилитированного лица, однако такое положение дела с определенной точностью констатирует необоснованность обвинения. Исходя из этого прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям в глазах следствия не средство экономии процессуальных средств, не средство прекращения объективно необоснованного, с точки зрения преследования, дела, а форма призвания невыполнения своей процессуальной функции, следствие "брака" в деле. В связи с этим считаем крайне необходимым закрепить объективные и беспристрастные начала предварительного следствия, а также освободить следователя от обвинительных функций по составлению обвинительного заключения.

Также обоснованно возникает возражение относительно того, что одно дело не отражает положения дел всего следствия. Однако, по нашему мнению, данное дело крайне показательно, потому что, во-первых, приговор по данному делу был отменен лишь в порядке надзора, во-вторых, Президиум ВС РФ небезосновательно обратил на него особое внимание.

Более того, официальная статистика гласит, что за 2016 год было возбуждено примерно 2.1 миллионов преступлений. До суда в конечном итоге дошло примерно 961 тысяча дел. Таким образом, 52% процента дел было прекращено самими же органами расследования. Даже официальные лица, в такой довольно странной статистике усматривают злоупотребление полномочиями, нарушение конституционных прав граждан со стороны правоохранительных органов с целью давления на бизнес.

В связи с чем представляется необходимым обеспечить равенство сторон и предоставить стороне защиты возможность прекратить уголовное дело или преследование, безусловно не напрямую, закрепляя такое полномочие, а через механизм судебного контроля.

Итак, было выявлено несколько случаев обвинительного уклона предварительного расследования: в сфере собирания доказательств, в статусе следователя (расследование, обвинение, защита), а также в рамках полномочий по прекращению уголовных дел.

Для наиболее эффективного разрешения данных проблем, по нашему мнению, необходимо расширять значение дознания как формы предварительного расследования. Что именно предлагается?

Прежде всего необходимо обеспечить должную объективность и непредвзятость следствия. Для этого необходимо прежде всего избавить данные органы от обвинительных полномочий, а именно от составления обвинительного заключения. Наиболее очевидным представляется возможность предать такие полномочия субъекту, который поддерживает обвинение в суде - прокурору. Также на подобное решение подталкивает действующий правопорядок: согласно п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ прокурор вправе вернуть уголовное дело следователю с целью производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения, либо квалификации, а также для устранения иных недостатков с учетом письменных указаний прокурора. Таким образом, уже в данный момент прокурор обладает всеми полномочиями для составления обвинительного заключения таким образом, каким именно он видит это необходимым, однако опосредованно силами следствия.

Освободив следствие от обвинительных функций, необходимо обеспечить равенство сторон в доказывании.

Прежде всего, как уже было отмечено, необходимо устранить однобокость доказательственной базы, собираемой на досудебном этапе. Для этого, во-первых, необходимо устранить (закрепить в законе соответствующий запрет) "доказанность обстоятельств, представленной в деле совокупностью доказательств" в качестве основания для отказа в удовлетворении ходатайств защиты.

Относительно руководства производства расследования. Необходимо построить данный механизм по немецкому типу. Следователь все так же осуществляет полномочие по общему руководству расследованием независимо от сторон процесса, в целях обеспечения беспристрастности расследования. Однако в целях эффективного и оперативного уголовного преследования прокурор вправе давать обязательные к выполнению распоряжения по производству любых следственных действий (п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ) с сохранением обязательности ходатайств защиты о производстве следственных действий (ст. 159 УПК РФ).

Касательно возбуждения уголовного дела. Дело должно возбуждаться прокурором. Поскольку именно данное лицо в последующем будет обращаться с так называемым уголовным иском в суд (обвинительным заключением). Следовательно данное лицо, должно решать, имеются ли первичные признаки основания для данного иска.

Прекращать уголовные дела или преследование также следует прокурору. Во-первых, по тем же причинам. Прокурор исследовав объективные обстоятельства и доказательства расследования может уследить отсутствие оснований для иска и следовательно отказаться от дальнейшего преследования. Для предотвращения злоупотребления данными полномочиями, необходимо обеспечить эффективный контроль за бездействиями прокурора (отказ в удовлетворении ходатайства о прекращении дела, преследования) по инициативе стороны защиты. Более того, действующий правопорядок уже предусматривает полномочия прокурора по прекращению дел, преследования, но в рамках судебного производства. Так согласно ч. 7 ст. 246 УПК РФ обвинитель может прийти к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают обвинение. Такое законоположение в полной мере отвечает логике именно состязательного процесса. Отказ от обвинения - явное проявление арбитральности, поскольку процессуальный интерес, процессуальная функция обвинителя заключаются собственно в обвинении. В случаях, когда в ходе судебного следствия или даже рамках предварительных слушаний по делу (ч. 1 ст. 239 УПК РФ; предполагается, что такой отказ возможен при признании важнейших доказательств обвинения недопустимыми) обвинитель приходит к выводу о том, что его функция нереализуема и интерес не может быть удовлетворен он вправе отказаться от иска. Логичным представляет вопрос, почему данное правомочие не было распространено на все расследование? Прокурор может прийти к выводу об отсутствии предпосылок для обвинения. Однако представляется объективным, что решение вопроса о прекращении дела прокурором должно осуществляться по окончании расследования, поскольку того требует объективность расследования. Только установив все обстоятельства по делу можно прийти к выводу о том, что обвинение безосновательно.

Каким образом при предлагаемом порядке построения процесса решать вопрос об окончании расследования? В действующем правопорядке данный вопрос решает следователь, составляя обвинительное заключение (ч. 1 ст. 217 УПК РФ). Следователь по окончании расследования признает, что собранные доказательства достаточны для обвинения, а все обстоятельства из предмета доказывания установлены и подтверждены. Фактически пределы доказывания на окончательной стадии следствия определяются самим следователь, а прокурор лишь соглашается с данными пределами (посредством утверждения заключения), либо не соглашается, отправляя дело на дальнейшее расследование. По нашему мнению, такой же механизм должен реализовываться впредь с усилением роли ходатайств защиты о проведении следственных действий в период ознакомления с материалами, посредством приостановления движения дела на срок рассмотрения жалоб на отказ в удовлетворении таких ходатайств, либо по соглашению сторон.

Относительно сроков следствия. Продление должно санкционироваться судом, поскольку уголовное преследование без относительно мер пресечения, серьезно ограничивает конституционные права человека. Однако допустимо продление сроков с согласия стороны защиты, поскольку того требует право на защиту (также должно быть предусмотрено право ходатайствовать о продлении сроков).

Главная задача подобной модернизации - обеспечение объективности предварительного расследования. Безусловно, необходимо закрепить принцип объективности и беспристрастности расследования, как это было закреплено в ст. 265 Устава уголовного судопроизводства 1864 года: "При производстве следствия судебный следователь обязан с полным беспристрастием приводить в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие".

Однако по нашему мнению, одного лишь закрепления принципа объективности недостаточно для придания следствию такого качества, поскольку, во-первых, многолетняя школа российского следствия предопределяет обвинительный уклон расследования, во-вторых, само назначение уголовного процесса, как формы жизни уголовного права входит в противоречие с установлением оправдательных обстоятельств. Более того, закрепление обязанности следователя по установлению оправдательных обстоятельств не обеспечит должной объективности, в силу психологического противоречия. По нашему мнению, объективность следствия можно обеспечить лишь посредством плюрализма доказательств, противоречие, которых может разрешить лишь суд в рамках судебного разбирательства. Материалы уголовного в рамках состязательного процесса должны содержать противоречивые доказательства обвиняющие и оправдывающие обвиняемого. Такого рода противоречия должен разрешать суд, поскольку иное предопределяет вопросы вины, лишает защиту равных возможностей в доказывании и несомненно влечет обвинительный уклон доказательственной базы. Однако следует отметить, что внутренняя логика обвинения и защиты должна сохраняться, чтобы это не мешало постановлению правосудного приговора. К примеру, указание в обвинительном заключении различных признаков состава, влияющих на квалификацию (в одной части обвинительного заключения размер взятки составлял 1.5 миллиона рублей, в другой - 500 тыс. рублей. Такие противоречия безусловно не позволяют суду вынести правосудный приговор).

Каким образом можно обеспечить вышеописанную объективность? Посредством корректировки тактики следствия. Следователь должен оставаться самостоятельным, свободным участником правоотношений. Однако стороны должны иметь возможность направлять следствие, поскольку такое руководство следствием наиболее широко и развернуто позволит следователю закрепить весь объем обстоятельств по делу. Для этого, как уже было отмечено выше, прокурор должен давать распоряжения по проведению следственных действий (если сочтет нужным), а защита вправе заявлять обязательные к удовлетворению ходатайства о проведении следственных действий.

Мы объективно признаем, что такие стремительные перемены правопорядка необходимо осуществлять поступательно. Прежде всего, необходимо обеспечить эффективный и оперативный контроль за следствием, поскольку уже действующие нормы предоставляют защите достаточные механизмы для "борьбы" с обвинительном уклоном в каждом конкретном деле, однако на практике в силу отсутствия данного контроля, данные нормы не реализуется вовсе. Именно контроль за следствием является темой следующего пункта работы. Прежде чем перейти к ней, необходимо подвести итоги данного пункта.

1. Состязательность, как принцип построения процессуальной деятельности, реализуема не на всех, этапах предварительного расследования, а лишь с момента появления стороны защиты;

2. Единственная теоретически обоснованная функция следователя - расследование уголовного дела. До момента составления обвинительного заключения следователь теоретически не реализует обвинительных функций;

3. Прекращение уголовного дела, преследования - полномочия следователя теоретические отвечающие состязательности сторон и не подменяющие функций правосудия, разрешения дела; Однако логика нормативного материала способствуют к отправке дела в суд любыми способами и средствами, не смотря на наличие оснований для реабилитации;

4. При всем при этом, ярко выражен обвинительный уклон на практике.

5. Следователи вправе безосновательно отказывать в удовлетворении ходатайств защиты о производстве следственных действий в связи с уже доказанностью обстоятельств или достаточности совокупности доказательств для установления обстоятельства;

6. На следователя необоснованно возложены явно обвинительные функции по составлению обвинительного заключения (так называемого уголовного иска);

7. На следователя возложена обязанность по устранению оправдательных версий, что влечет усиление обвинительного уклона доказательственной базы;

8. Необходимо модернизировать следствие как форму расследования в целях обеспечения беспристрастности, независимости расследования;

9. Вопросы движения уголовного иска (возбуждение уголовного дела, составление и подача обвинительного заключения, а также прекращение дела) должен решать прокурор, поскольку именно этот участник, поддерживает иск в суде;

10. Всесторонность и полнота следствия может быть обеспечена исключительно сторонами процесса при условии плюрализма, противоречивости материалов дела;

11. Прежде всего необходимо обеспечить контроль за следствием.