Учение о субъекте преступления привлекает внимание ученых-юристов, психологов, психиатров, педагогов и представителей других наук многих зарубежных стран. Необходимость полного и всестороннего исследования данного вопроса диктуется тем, что как в теории, так и в судебной практике имеются спорные вопросы, связанные с понятием субъекта преступления. В свою очередь, изучение субъекта преступления в зарубежном уголовном законодательстве (в частности, институтов ответственности, наказания, соучастия в преступлениях со специальным субъектом, вменяемости) дает возможность глубже понять совокупность всех элементов (признаков) целостного учения о составе преступления.

Объяснение понятия и сущности субъекта преступления, а также изучение уголовного законодательства зарубежных государств любой ориентации в историческом аспекте имеют важное методологическое значение для науки уголовного права и совершенствования судебно-следственной практики. В зарубежном уголовном праве вопросы субъекта преступления изучены мало и толкуются в различных странах по-разному, а порой и противоречиво, что в значительной степени затрудняет эффективное применение уголовного законодательства в борьбе с преступностью. Литература по данному вопросу ограничена, малодоступна и носит разрозненный характер. Все это, несомненно, требует дальнейших исследований субъекта преступления.

Уголовное законодательство большинства зарубежных государств исходит из того, что субъектом преступления может быть только физическое лицо – человек. Однако в ряде стран на протяжении веков этот вопрос решался и решается неоднозначно, так как субъектом преступления наряду с физическими лицами признавались юридические лица, а также предметы, животные, насекомые. В древних Афинах, например, суд разбирал дела о смертных случаях, причиняемых предметами, после чего особые жрецы выбрасывали эти предметы за пределы полиса. В Англии почти до середины XIX в. существовало положение, которым предусматривалось, что предмет, причинивший смерть, конфисковывался в пользу короля[1]).

В средние века феодальное уголовное право субъектом преступления часто признавало животных. В светских судах XIV и XV столетий, писал Н.С. Таганцев, нередко встречались случаи, когда преследовали животных, причинивших смерть человеку, в особенности быков – за ярость и свиней, загрызших детей. Этих животных казнили, как правило, через повешение. В истории канонического уголовного права велись процессы против насекомых и животных, которые истребляли посевы, плодовые деревья, виноградники и т. п. Последние подобные процессы состоялись во Франции. В 1710 г судили крыс и мышей за нанесение значительного ущерба хлебным полям, а в 1740 г. – корову[2]). Уголовная ответственность животных, насекомых и вещей являлась не столько ответственностью за виновное деяние, сколько наказанием за опасные вредные действия, независимо от кого или чего они исходили. Испуганное население в связи с причиненным вредом или угрозой его наступления либо обращалось к духовенству, либо устраивало самосуды против «правонарушителей».

Таким образом, признание субъектами преступлений предметов, животных, насекомых в рабовладельческом и феодальном уголовном праве объясняется господством мистических взглядов на преступление как на деяние, оскорбляющее бога и охраняемый им мир на основании принципа: ответственность наступает в любом случае и для всякого, причинившего вред.

Уголовная ответственность юридических лиц издавна была известна зарубежному уголовному праву, в том числе не только стран с англосаксонской правовой системой (Англии, США), но и государств континентальной Европы. Она существует в зарубежном уголовном праве и в настоящее время.

Хотя проблема признания субъектом преступления юридических лиц в уголовном законодательстве многих государств остается открытой, подавляющее большинство зарубежных юристов склоняются к тому, что уголовную ответственность за преступные деяния может нести только вменяемое физическое лицо – человек.

Таким образом, субъектом преступления в большинстве зарубежных государств признается физическое лицо, достигшее ко времени совершения преступления установленного законом возраста. Это – одно из необходимых условий привлечения лица к уголовной ответственности. Возраст, с которого наступает такая ответственность, в различных странах определяется по-разному. В основе установления возраста для субъекта преступления, как правило, лежит уровень сознания несовершеннолетнего, способность данного лица практически осознавать происходящее в объективном мире и в соответствии с этим осмысленно и целенаправленно совершать те или иные действия, а также поступки. В уголовном законодательстве США, например, общий возраст, с которого лицо может отвечать за совершенные преступления по федеральному уголовному законодательству и по большинству кодексов штатов, предусмотрен 16 лет. Так, в ст. 4.10 Примерного УК США говорится, что лицо не может быть судимо, а также осуждено за совершенные посягательства во вменяемом состоянии, если оно не достигло возраста 16 лет[3]). Однако, в уголовном законодательстве некоторых штатов, и в частности в параграфе 30.00. УК Нью-Йорка, минимальный возраст уголовной ответственности за тяжкое убийство установлен с 13 лет, хотя общая ответственность предусмотрена с 16 лет[4]).

Субъектом преступления по действующему УК Франции признается лицо, достигшее 13-летнего возраста. Но уголовное наказание, применяемое к несовершеннолетним преступникам, является менее суровым, по сравнению со взрослым лицом, совершившим преступление.

По уголовному законодательству ФРГ субъектом преступления признается физическое вменяемое лицо, достигшее возраста 14 лет. Данное положение регулируется Законом о судах по делам о несовершеннолетних, на что указывают параграфы 10 и 19 УК ФРГ. В систему же общих судов включены как самостоятельные подразделения суды по делам несовершеннолетних, которые рассматривают дела о преступлениях, совершенных лицами в возрасте от 14 до 18 лет.

В Японии уголовная ответственность наступает так же, как и в ФРГ, с 14 лет. В ст. 41 УК Японии говорится, что действия, совершенные лицом, не достигшим возраста 14 лет, не являются уголовно наказуемыми.

По уголовному законодательству Англии субъектом преступления по общему (прецедентному) праву уголовная ответственность может наступать с 10-летнего возраста, а в ранний исторический период она имела место с 8 лет[5]). Ввиду отсутствия до настоящего времени в Англии уголовного кодекса и полной систематизации уголовного законодательства, возраст, с которого лицо может считаться субъектом преступления, определяют многочисленные уголовные законы.

Ирландия – одно из немногих западноевропейских государств, где уголовная ответственность может наступать с 7-летнего возраста. При этом уголовное законодательство Ирландии по-прежнему остается некодифицированным, и в стране действуют как старые английские уголовные законы, так и новые ирландские. Уголовная ответственность в возрасте 7 лет допускается также в Египте, Ливане, Ираке и ряде других государств. Однако к полной уголовной ответственности в большинстве зарубежных стран могут быть привлечены лица, достигшие, как правило, возраста 16 – 17 лет (США, Англия, Дания, Бельгия, Греция, Египет)[6]).

Согласно уголовному законодательству Финляндии субъектом преступления признается лицо, достигшее возраста 15 лет. В УК Финляндии 1894 г. с последующими многочисленными изменениями в параграфе I Общей части говорится, что деяния, которые совершаются детьми до достижения 15-летнего возраста, не влекут уголовного наказания.

В ряде стран современное уголовное право возникло и развивалось как право социалистического типа, и поэтому принципиально отличается от уголовного права Англии, США, Франции, ФРГ, Японии и т. д. Так, уголовное законодательство, например, Венгрии, Румынии, КНДР, Болгарии и других стран субъектом преступления признает физическое лицо, как правило, в возрасте 14 лет. В УК Болгарии содержится указание, что уголовная ответственность несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет наступает в том случае, если они во время совершения преступления понимали совершаемое деяние. В бывшей Чехословакии уголовная ответственность была предусмотрена с 15 лет; в Монголии – с 16 лет; в Польше – с 17 лет, а ответственность лиц, совершивших преступления в возрасте от 14 до 17 лет, предусмотрена специальным законом; на Кубе – с 16 лет, а за отдельные специально предусмотренные в законе преступления – с 14 лет[7]).

Установление одинакового возраста (14 – 16 лет), с наступлением которого лицо, совершившее преступление, признавалось субъектом преступления, в уголовных кодексах стран СНГ объясняется их принятием в 1960 – 1961 гг. в период активной систематизации и кодификации уголовного законодательства в СССР. Так, в УК Украины 1961 г. ст. 10 предусматривала наступление общей уголовной ответственности в возрасте 16 лет, а за преступления, представляющие повышенную общественную опасность, – с 14 лет. Статья 10 УК Молдавии 1961 г. также признавала субъектом преступления несовершеннолетних в возрасте 14 – 16 лет[8]). Следует отметить, что малолетние, не достигшие 14-летнего возраста, по уголовным кодексам бывших союзных республик уголовной ответственности не подлежали, к ним могли применяться лишь меры общественного или воспитательного характера.

В настоящее время в Российской Федерации и странах ближнего зарубежья ведется активная работа по совершенствованию уголовного законодательства.

Уточняются и детализируются многие институты уголовного права применительно к новым условиям, и в частности вопросы, связанные с привлечением лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности. Ярким примером в этой связи может служить УК Республики Узбекистан, принятый 22 сентября 1994 г. и вступивший в силу с 1 апреля 1995 г. В отличие от предшествующей редакции, в ст. 17 данного кодекса наступление ответственности предусмотрено за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 97 УК РУ), если лицу, совершившему указанное преступление, исполнилось 13 лет. Общей уголовной ответственности подлежат физические лица, которым до совершения преступления исполнилось 16 лет, а за более тяжкие преступления субъектом преступления признается лицо в возрасте 14 лет[9]).

Наряду с рассмотренными признаками субъект преступления должен обладать еще одним – состоянием вменяемости, то есть, отдавать отчет своим действиям и руководить ими. Невменяемые лица не могут признаваться субъектами преступления, а потому они не подлежат уголовной ответственности. К ним применяются лишь меры медицинского характера, так как не являются наказанием за совершение преступления. Сама же формула невменяемости традиционно рассматривается в уголовном праве как совокупность медицинского и юридического критериев, характеризующих психическое состояние лица во время совершения им преступления, с которым закон связывает исключение уголовной ответственности.

В зарубежном уголовном законодательстве эти вопросы на определенных этапах развития человеческого общества решались по-разному. В более раннее время в соответствии с религиозными взглядами общества опасные действия психических больных воспринимались как «бесоодержимость»[10]). Поэтому требование, прозвучавшее в начале XIX века, чтобы душевнобольные за совершенные деяния, содержащие признаки преступления, не подлежали уголовной ответственности, – прогрессивное положение, так как в Европе уголовная ответственность лиц, страдающих психическими болезнями, была достаточно частым явлением, а освобождение данной категории лиц от наказания случалось довольно редко и рассматривалось как исключение[11]).

В уголовном законодательстве Англии, которое в настоящее время охватывает почти все основные институты Общей части, критерии невменяемости сформулированы неопределенно и, как правило, описаны в судебных прецедентах. Невменяемыми, например, могут признаваться только лица с дефектами в интеллектуальной области; расстройство же эмоций и воли допускается вообще не принимать во внимание. Правовые предпосылки невменяемости изложены в «правилах Мак-Натена» 1843 г.

С ответственностью и виной достаточно тесно связано понятие невменяемости в уголовном законодательстве США. Примерный УК США в п. 1 ст. 4.01. УК США определяет невменяемость таким образом: лицо не может отвечать за преступление, во время которого оно вследствие психической болезни или неполноценности в существенной степени лишено способности отдавать себе отчет в преступности (упречности) своих действий или согласовывать свое поведение с требованиями закона. Однако до сих пор во многих штатах при решении вопроса о вменяемости суды исходят из английского прецедентного законодательства, и в частности вышеупомянутых «правил Мак-Натена», пользуясь при этом и понятием уменьшенной вменяемости.

Невменяемость в УК ФРГ регулируется параграфом двадцатым, где говорится, что вина отсутствует, если лицо в момент совершения деяния вследствие болезненного психического расстройства, глубокого расстройства сознания или слабоумия, а также другого тяжелого психического отклонения не способно осознавать противоправность своих действий или отдавать себе отчет в содеянном[12]).

По уголовному законодательству Японии невменяемые лица, совершившие преступление, не подлежат уголовному наказанию и, следовательно, не являются субъектами преступления (в ч. 1 ст. 39 УК Японии).

Детальный анализ уголовного законодательства зарубежных государств показывает, что в некоторых странах, как в прошлом, так и в настоящее время, вопросы, связанные с совершением лицом преступления в невменяемом состоянии, достаточно четко законодателем не разработаны либо вообще не решены, в то время как их регламентация имеет принципиальное значение для привлечения к уголовной ответственности и определения наказания.

Так, в новом УК Франции законодатель попытался восполнить упущенный пробел. В ст. 122-1 УК Франции говорится: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое в момент совершения деяния находилось в состоянии психического или нервно-психического расстройства, лишившего его способности осознавать или контролировать свои действия».

В шотландском уголовном законодательстве до сих пор нет понятия уменьшенной вменяемости. А вот, например, УК Швеции 1965 г. не содержит понятия невменяемости. К лицам, совершившим преступления под влиянием душевной болезни, умственной отсталости или другого ненормального психического состояния, применяются меры судебного реагирования. В число этих мер входит, как правило, отдача под ответственный надзор в порядке опеки над душевнобольными лицами, которые направляются для амбулаторного психиатрического лечения.

В уголовных кодексах бывших социалистических стран понятие невменяемости по своему содержанию мало чем отличается от понятия, которое дано в Основах 1958 г., хотя и имеет свои специфические черты. В этих странах невменяемые лица, совершившие преступления, не подвергаются уголовной ответственности и наказанию.

Понятие невменяемости в новых уголовных кодексах стран СНГ в основном аналогично понятию невменяемости, которое определено ст. 11 Основ 1958 г. Так, в ст. 18 УК РУ сказано: «Не подлежит ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть, не могло сознавать значение своих действий или руководить ими вследствие хронической психической болезни, временного расстройства психики, слабоумия либо иного болезненного психического расстройства».

Формула невменяемости аналогичного содержания с небольшими редакционными отступлениями содержится и во вновь принятых уголовных кодексах Украины (ст. 19 УК Украины) и Молдовы (ст. 11 УК Молдовы). Другие страны СНГ, в которых ведется работа по совершенствованию уголовного законодательства, также придерживаются традиционных взглядов на понятие невменяемости.

Таким образом, понятие невменяемости представляет собой совокупность биологического и юридического критериев, которые, несомненно, требуют дальнейшего изучения, уточнения и совершенствования с позиций медицины, теории уголовного права и судебно-следственной практики. Учение о субъекте преступления нуждается в серьезных и углубленных исследованиях криминалистов всего мира, а также в более широком освещении в юридической литературе.

[1]) Курс советского уголовного права / под ред. Н.А. Беляева и М.Д. Шаргородского.– М.: Юридическая литература, 1985. – С. 395.

[2]) Таганцев, Н.С. Русское уголовное право. Т. 1 / Н.С. Таганцев. – М.: Проспект, 1998. – С. 142.

[3]) Примерный уголовный кодекс (США) / под ред. Б.С. Никифорова. – М., 1969. – С. 90.

[4]) Уголовное право буржуазных стран / под ред. В.С. Баженова. – М.: Юридическая литература, 1990. – С. 96.

[5]) Гришаев, П.И. Уголовно-правовые теории и уголовное законодательство буржуаз­ных государств / П.И. Гришаев. – М., 1959. – С. 110.

[6]) Современное зарубежное уголовное право / под ред. А.А. Пионтковского. – М., 1967. – С. 165.

[7]) Гельфер, М.А. Уголовное право зарубежных социалистических государств / М.А. Гельфер. – М., 1973. – С. 79.

[8]) Уголовный кодекс Республики Молдова (официальный текст с изм. и доп. на 1 мар­та 1994 г.). – Кишинев, 1994. – С. 212.

[9]) Уголовный кодекс Республики Узбекистан. – Ташкент, 1995. – С. 170.

[10]) Лунц, Д.Р. Проблема невменяемости в теории и практике судебной психиатрии / Д.Р. Лунц. – М.: НОРМА, 1996. – С. 26.

[11]) Пионтковский, А.А. Учение о преступлении / А.А. Пионтковский. – М.: БЕК, 1998. – С. 285.

[12]) Уголовное право буржуазных стран / под ред. В.С. Баженова. – М.: Юридическая литература, 1990. – С. 229.