Наряду с существованием в уголовном праве общего понятия «субъект преступления», признаки которого нашли законодательное закрепление в ст.ст. 19, 20, 22 УК РФ, существует понятие «специальный субъект преступления», обладающий дополнительными свойствами, присущими определенной категории лиц, совершивших общественно опасное деяние.

В действующем уголовном законодательстве отсутствует понятие специального субъекта преступления. Не было его и в уголовном законодательстве РСФСР 1922 г., 1926 г. и 1960 г.

Даже в юридической литературе, в частности уголовно-правового характера, проблеме специального субъекта отводилось мало внимания. В науке отечественного уголовного права, как справедливо отмечал В.В. Устименко, разработка понятия специального субъекта преступления наиболее активно началась только с конца 50-х годов[1]).

В последующем важный вклад в исследование этой проблемы внесли ученые-юристы В.С. Орлов, А.А. Пионтковский, Ш.С. Рашковская, А.М. Лазарев, Г.Н. Борзенков, Р. Орымбаев, В.В. Устименко и др. Вместе с тем, несмотря уже на определенный интерес к этой проблеме, в науке уголовного права довольно крупных исследований специального субъекта преступления практически не имеется, за исключением монографий Р. Орымбаева (1977 г.) В.В. Устименко (1989 г.).

На одну из сторон этой проблемы обратил внимание И.И. Карпец, который отмечал, что, когда с особой остротой возникает вопрос о профессиональной пригодности людей, работающих с техникой, в уголовном праве проблема о специальном субъекте преступления рассматривается весьма ограниченно[2]).

Специфика совершения отдельных видов преступлений предполагает, что в соответствии с положениями закона субъект в каждом конкретном случае должен обладать дополнительными признакам или свойствами, для выполнения объективной стороны преступления.

Данное обстоятельство дает возможность определить специальный субъект преступления и играет существенную роль для более правильной квалификации общественно опасных деяний. Само же уяснение понятия специального субъекта преступления имеет важное как теоретическое, так и практическое значение в деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Так, при квалификации преступлений против государственной власти, преступлений, посягающих на общественную безопасность и общественный порядок, преступлений, направленных против военной службы и других, существенно установление, или выявление, в первую очередь специальных признаков субъектов, совершивших эти преступления.

Однако по определению специального субъекта преступления в уголовно-правовой литературе нет единого мнения. Одни ученые специальным субъектом считают лицо, не только обладающее свойствами общего субъекта, но и наделенное дополнительными, присущими только ему качествами (В.С. Орлов, А.А. Пионтковский, А.М. Лазарев, Г.Н. Борзенков). Другие главный акцент делают на более характерных особенностях специального субъекта, нашедших отражение в диспозициях соответствующих статей Уголовного кодекса. Так, по мнению Н.С. Лейкиной и Н.П. Грабовской, специальными называются такие субъекты, которые обладают конкретными особенностями, указанными в диспозиции статьи. При этом признание некоторых лиц специальными субъектами обусловлено, прежде всего, тем, что вследствие занимаемого ими положения они уже могут совершать преступления, которые не могут быть совершены иными лицами.

Имеет место в юридической литературе при определении специального субъекта и другая точка зрения – ограничительного характера, когда значительно суживается круг лиц, подлежащих уголовной ответственности, при наличии тех или иных дополнительных признаков субъекта преступления. Так, по утверждению Ш.С. Рашковской и Р. Орымбаева, специальным субъектом преступления является лицо, которое кроме необходимых признаков общего субъекта (возраст и вменяемость), предусмотренных в законе, должно еще обладать особыми дополнительными признаками, дающими возможность привлечь данное лицо к уголовной ответственности за совершение преступления[3]).

При этом следует сказать, что, несмотря на неоднозначный подход в определении понятия специального субъекта, в уголовном праве большинство авторов едины в том, что кроме общих признаков, предусмотренных в законе, лицо, совершившее преступление, должно еще обладать и дополнительными, присущими только ему признаками (свойствами). Следует согласиться с В.В. Устименко, который справедливо отмечает, что разное понимание в определении составов преступлений со специальным субъектом вызвано не только возрастанием количества таких составов, но и различиями в трактовке самого понятия специального субъекта и его признаков[4]).

Разное понимание специального субъекта преступления обусловлено, на наш взгляд, еще и тем, что в теории многие ученые, занимающиеся данной проблемой, вкладывают в его содержание большое количество признаков, которые, по существу, и порождают многообразие взглядов в определении самого понятия данного субъекта. Такое положение, напрямую связанное с вопросами квалификации и ответственности, вызывает определенные трудности в судебно-следственной практике. При этом классификация дополнительных признаков специального субъекта преступления в уголовно-правовой литературе представлена самая разнообразная.

Раскрывая природу специального субъекта преступления, его признаки можно разделить на следующие группы:

1) признаки, которые характеризуют правовое положение лица;

2) демографические признаки, определяющие физические свойства личности преступника;

3) признаки, указывающие на должностное положение, характер выполняемой работы и какую-либо профессию лица;

4) признаки, характеризующие лицо, занимавшееся в прошлом антисоциальной деятельностью, а также наличие повторности преступлений.

Классификация признаков специального субъекта преступления, предложенная Л.Д. Ермаковой, также условна и не является исчерпывающей. Так, основные признаки специального субъекта она группирует: по государственно-правовому положению; демографическому признаку; семейно-родственным отношениям; должностному положению; характеру выполняемой работы; отношению к военной службе; характеру обязанностей граждан в отношении государства; особому положению лица, связанного с совершением какого-либо преступления, и другим признакам[5]).

В свою очередь, Г.Н. Борзенков подразделяет признаки специального субъекта преступления на три большие группы, характеризующие[6]):

1) социальную роль, а также правовое положение субъекта;

2) физические свойства лица, совершившего преступление, а также

3) взаимоотношение субъекта с потерпевшим.

Наиболее многочисленной из представленных групп, как и во многих других классификациях, является первая группа, объединяющая специальных субъектов по следующим признакам: гражданство (гражданин РФ, иностранец, лицо без гражданства); должностное положение лица, профессия (врач, водитель, педагог); род занятий; разновидность представителя власти (следователь, судья, прокурор, депутат); участник судебного процесса (свидетель, потерпевший, переводчик, эксперт); отношение к военной службе (военнослужащий); отношение лица к судимости.

Вторую, значительно меньшую, группу образуют признаки специального субъекта, которые характеризуют его социально-демографические данные (пол, возраст, состояние здоровья). Третья группа признаков специального субъекта, как уже было отмечено, содержит и отражает особенности, характеризующие отношение данного лица с потерпевшим и другими лицами.

Данная классификация признаков специального субъекта, как и предыдущая, также условна и не бесспорна.

Давая понятие специального субъекта, В.В. Устименко особо отмечает, что специальный субъект преступления – это такое лицо, которое обладает наряду с вменяемостью и возрастом еще и иным, дополнительным признаком, предусмотренным в уголовном законе или прямо вытекающим из него, ограничивающим круг лиц, несущих ответственность по данному закону[7]).

По данным исследования, в действующем УК РФ содержится 43 % статей со специальным субъектом преступления. Из них 32 % преступлений законодателем сконструированы как основные составы, а 11 % можно отнести к квалифицированным.

Наиболее характерны разделы с ярко выраженными признаками специального субъекта, например: преступления, направленные против государственной власти – 11 %; преступления против личности – 9 %; преступления, посягающие на общественную безопасность и общественный порядок – 8 %; а также группа преступлений, направленных против военной службы – 8 %[8]).

Особо следует отметить, что в УК РФ имеется много норм, в которых специальным субъектом преступления является должностное лицо. Признаки его определены в примечании к ст. 285 УК РФ. Так, основные традиционные составы со специальным субъектом следующие: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ) и другие. Хотя понятие должностного лица более детализировано, по сравнению с понятием, которое имело место в примечании к ст. 170 УК РСФСР 1960 г., тем не менее, и оно требует некоторого уточнения в части, касающейся признаков должностного лица.

Проблема борьбы с должностными преступлениями в нашем государстве на различных этапах его развития была достаточно актуальна. Это, прежде всего, обусловлено тем, что она неразрывно связана с должностным лицом, являющимся специальным субъектом преступления, с одной стороны, а с другой – общественная опасность должностных преступлений, связанных со спецификой субъекта преступления и использованием должностным лицом своего служебного положения, причиняет значительный вред обществу, государству и гражданам. Поэтому проблему специального субъекта должностных преступлений необходимо рассматривать как с позиций развития отечественного уголовного права, так и анализа данных совершения этих преступлений и их взаимосвязи с другими общественно опасными деяниями, посягающими на различные общественные отношения.

Важным и дискуссионным остается как в теории, так и на практике вопрос, связанный с установлением уголовной ответственности в отношении лица, совершившего должностное преступление. В данном случае речь идет, как правило, о специальном субъекте преступления, наделенном должностными признаками по отношению к общему субъекту.

В УК РФ общие должностные преступления со специальным субъектом помещены законодателем в главе 30 УК РФ с новым названием – преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В этой главе рассматриваются должностные преступления, посягающие на общественные отношения, регулирующие нормальную деятельность аппаратов государственной власти и органов местного самоуправления, совершаемые работниками этих аппаратов с использованием своего служебного положения.

К общим должностным преступлениям со специальным субъектом указанной главы законодатель относит: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации (ст. 287 УК РФ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ) и халатность (ст. 293 УК РФ).

Преступления, предусмотренные ст. 288 УК РФ – присвоение полномочий должностного лица, и служебный подлог (ст. 292 УК РФ), могут быть совершены не только должностными лицами, но и обычными служащими государственных и муниципальных органов. Данное положение относится и к преступлению, предусмотренному ст. 291 УК РФ – дача взятки, которую может дать должностному лицу как общий, так и специальный субъект преступления, обладающий признаками, предусмотренными в примечании к ст. 285 УК РФ.

Таким образом, общие составы должностных преступлений со специальным субъектом в гл. 30 УК РФ предусмотрены статьями 285, 286, 287, 289, 290 и 293 УК РФ.

На наш взгляд, более правильной точки зрения придерживается в этом вопросе Б.В. Здравомыслов, утверждающий, что получение взятки и должностной подлог представляют собой специфические виды должностного злоупотребления. Вместе с тем помещение их в главу, в которой сгруппированы общие виды должностных преступлений законодателем осуществлено верно[9]).

Значительная часть уголовно-правовых норм с признаками должностного лица как специального субъекта преступления содержится также в гл. 31 УК РФ, предусматривающей ответственность за преступные деяния против правосудия. По существу, это специальные составы преступлений, которые могут совершать должностные лица, в частности представители власти при отправлении правосудия.

В таких, например, преступлениях, как: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ), незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК РФ), принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ), вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ), специальными субъектами выступают представители власти, являющиеся должностными лицами.

Должностные преступления, в которых имеет место специальный субъект, находятся и в других главах Особенной части УК РФ. К таким преступлениям, где специальным субъектом выступает должностное лицо, могут быть отнесены, например, общественно опасные деяния, посягающие на конституционные права и свободы Человека и гражданина (глава 19 УК РФ). К ним относятся: отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК РФ), фальсификация избирательных документов, документов референдума или неправильный подсчет голосов (ст. 142 УК РФ), нарушение правил охраны труда (ст. 143 УК РФ), необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет (ст. 145 УК РФ), невыплата заработной платы, пенсии стипендий, пособий и иных выплат (ст. 145 УК РФ) и другие. К должностным преступлениям в сфере экономической деятельности (глава 22 УК РФ), могут относиться следующие составы: воспрепятствование законной предпринимательской деятельности (ст. 169 УК РФ), регистрация незаконных сделок с землей (ст. 170 УК РФ), злоупотребления при выпуске ценных бумаг (ст. 185 УК РФ).

Наконец, некоторые преступления, которые образуют достаточно большую группу в Особенной части УК РФ, могут совершаться как должностными, так и недолжностными лицами. Если говорить о специальном субъекте, то эти преступления чаще всего совершаются должностными лицами с использованием своего служебного положения и занимаемой должности в системе государственных и местных органов власти и управления и самого аппарата этих органов.

Следовательно, при определенных условиях некоторые преступления, предусмотренные различными главами Особенной части УК РФ, могут быть совершены должностными лицами исключительно благодаря занимаемому ими должностному положению, а в других случаях те же преступления совершаются недолжностными лицами.

Проблема уголовной ответственности лиц, совершающих должностные преступления, не менее актуальна и в зарубежных государствах самых различных ориентации. Вместе с тем вопросы специального субъекта должностных преступлений в зарубежном уголовном праве изучены недостаточно и толкуются в различных странах по-разному, а распространенность этих преступлений и коррумпированность государственного аппарата многих стран заставляют законодателей значительно усилить борьбу с данной категорией преступлений.

Однако с позиций научного и практического интереса и с учетом действующего российского уголовного законодательства по рассматриваемым вопросам проанализируем кратко специальный субъект должностных преступлений в уголовном законодательстве некоторых зарубежных стран. Например, уголовные законодательства стран европейской континентальной системы права (Франции, Италии, ФРГ) вопросам ответственности за должностные преступления придают важное значение. Так, УК Франции предусматривает различные виды должностных преступлений: взяточничество, злоупотребление властью, торговля влиянием, разглашение профессиональной тайны и покушение на нее, должностные злоупотребления, посягающие на личную свободу, равенство граждан, неприкосновенность жилища и другие преступные деяния. К достоинствам УК Франции, как отмечает Н.Е. Крылова, следует отнести статьи, предусматривающие ответственность за самые различные корыстные злоупотребления властью со стороны должностных лиц[10]). А вот к уголовной ответственности за подлог (ст. 441-1 УК Франции) привлекаются наряду с должностными лицами и частные, однако к специальному субъекту преступления, согласно ст. 441-2 УК Франции, применяется более строгое наказание, чем к частному лицу[11]).

Что же касается уголовной ответственности должностных лиц по УК ФРГ, то 29-й раздел Особенной части данного закона полностью посвящен должностным преступлениям. К таким преступлениям, например, относят: получение и дачу взятки, злоупотребление властью, ложное засвидетельствование документов, злоупотребления при взимании вознаграждений и сборов, разглашение служебной тайны, разглашение налоговой тайны.

При этом следует обратить внимание на интересную деталь относительно субъекта преступлений, связанных с взяточничеством. Так, из всех категорий должностных лиц, наказание которым повышается в случае, как получения, так и предложения им взятки, в германском праве выделены только судьи и третейские судьи. Никакие другие должностные лица, занимающие даже самое высокое и ответственное положение и способные причинить существенный вред государству и гражданам, в разделе о должностных преступлениях УК ФРГ не упомянуты[12]).

Итальянский Уголовный кодекс в действующей редакции в гл. 1 «О преступлениях должностных лиц» предусматривает: присвоение, взяточничество, злоупотребление служебным положением, разглашение и использование служебных секретов, отказ от выполнения служебных обязанностей, подстрекательство к совершению подкупа, нарушение прав граждан.

Уголовной ответственности за самые различные должностные преступления, в которых имеет место специальный субъект, могут также подлежать лица, исполняющие обязанности должностных лиц, даже иностранцы, когда для занятия должности специально не требуется итальянское гражданство[13]).

Если говорить об уголовной ответственности за должностные преступления в странах англосаксонской системы права, то она наиболее характерно представлена уголовным законодательством США и Великобритании. В частности, в США ответственность должностных лиц регулируется как федеральным законодательством, так и уголовными кодексами штатов.

Уголовно-правовой анализ специального субъекта преступления с признаками должностного лица позволяет сделать вывод о непременном проведении дальнейших теоретических исследований в этом направлении, в частности по изучению признаков и особенностей должностного лица. Данное обстоятельство имеет важное значение для правильной квалификации преступлений, совершаемых должностными лицами путем использования своего служебного положения, а также в том случае, когда имеет место конкуренция норм либо при постановке вопроса об ответственности лица, а в дальнейшем и его наказании.

Специальными субъектами преступлений нередко выступают представители власти, правоохранительных или контролирующих органов, являющиеся должностными лицами. Представители власти в установленном законом порядке от имени государства по отношению к другим гражданам наделены определенными функциями и полномочиями. Так, к данной категории лиц относятся: депутаты любого уровня, главы администраций, мэры городов, работники органов надзора в различных сферах деятельности[14]).

Специальными субъектами согласно ст. 307 УК РФ, предусматривающей ответственность за дачу заведомо ложных показаний, являются свидетели, потерпевшие, эксперт и переводчик. Достаточно яркими признаками специального субъекта преступления обладают лица, осужденные по приговору суда к уголовному наказанию и совершившие преступление по месту их отбытия, например побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ), дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию заключенных от общества (ст. 321 УК РФ).

Иногда закон не указывает прямо на специального субъекта преступления, обладающего дополнительными признаками, и тогда это лицо следует устанавливать по характерным особенностям профессии, роду работы, занимаемого положения в социальном плане, его обязанностей, полномочий и по другим признакам, о которых мы уже частично упоминали.

Так, специальным субъектом преступления при нарушении правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта может быть лицо, которое в силу выполняемой работы или занимаемой должности обязано соблюдать правила безопасности и эксплуатации указанных видов транспорта.

Специальным субъектом будет и лицо, обязанное по закону оказывать помощь больным. Как правило, ими являются врачи, в отношении которых наступает уголовная ответственность по ст. 124 УК РФ за неоказание помощи больному, а также за преступление, предусмотренное ст. 128 УК РФ – незаконное помещение в психиатрический стационар.

Специальными субъектами воинских преступлений, в соответствии со ст. 331 УК РФ, являются военнослужащие, а также граждане, находящиеся в запасе и проходящие военные сборы. На последних распространяется уголовная ответственность за совершение ими воинских преступлений по соответствующим статьям гл. 33 УК РФ.

Нарушение военнослужащими и военнообязанными уголовно-правовых норм, как правило, связано с посягательством на установленный порядок прохождения военной службы и другие общественные отношения. Преступления против военной службы могут быть совершены только специальным субъектом. Коренные преобразования во всех сферах жизнедеятельности нашего общества в условиях кризисных явлений, несовершенство, а порой противоречивость федерального законодательства России заставляют по-новому взглянуть и на вопросы уголовной ответственности за совершение воинских преступлений.

Вместе с тем обеспечение законности и воинской дисциплины в Вооруженных Силах РФ, установление четких прав и обязанностей военнослужащих, их правовая и социальная защищенность настойчиво диктуют необходимость совершенствования не только военного, но и уголовного законодательства и его правильного применения в современных условиях. В свою очередь, сложная криминогенная обстановка в России негативным образом сказывается и на Вооруженных Силах РФ. Сопоставляя общие данные о преступности в стране и преступности военнослужащих, можно говорить, что они тесно взаимосвязаны, как и причины преступности военнослужащих отражают причины преступности в целом. В 2008 г., несмотря на снижение общей зарегистрированной преступности по стране, количество совершенных военнослужащими тяжких, групповых и воинских преступлений возрастает, а в 2009 г. в Вооруженных Силах наблюдается рост преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, рукоприкладством, неуставными взаимоотношениями, преступлений против собственности. При этом по данным И.М. Мацкевича, довольно часто военнослужащие совершают преступления в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Рост преступности среди военнослужащих, особенно в последние годы, ученый объясняет социальными причинами[15]).

Рассмотрение специального субъекта воинских преступлений и некоторых вопросов ответственности за данные общественно опасные деяния приводит к выводу о необходимости уточнения ст. 331 УК РФ.

На наш взгляд, данная статья законодателем сконструирована не совсем удачно, так как носит комбинированный характер, в ней, по существу, раскрывается понятие преступлений против военной службы и указаны виды лиц, признаваемых субъектами воинских преступлений.

Требует законодательного закрепления в понятии субъекта воинского преступления и такой важный признак, как возраст военнослужащего.

На основании вышеизложенного представляется целесообразным согласится с мнением И.М. Мацкевича и изложить ч. 1 ст. 331 УК РФ «Понятие преступлений против военной службы» в следующей редакции:

«Воинскими преступлениями признаются предусмотренные настоящим Кодексом общественно опасные деяния против установленного порядка прохождения военной службы, совершенные лицами, являющимися субъектами этих преступлений».

Во избежание повторов, ч. 2 ст. 331 УК РФ полностью исключить и на ее место переместить часть третью данной статьи, которая будет без всяких редакционных изменений являться ч. 2 ст. 331 УК РФ. Представляется также целесообразным дополнить главу 33 УК РФ новой статьей 3311 «Понятие субъекта воинских преступлений» в следующей редакции:

«Субъектом воинских преступлений признаются совершеннолетние лица – военнослужащие, военные строители, проходящие военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, министерств и ведомств Российской Федерации, а также граждане, находящиеся в запасе, но проходящие военные сборы, совершившие общественно опасные деяния против установленного порядка прохождения военной службы»[16]).

Вместе с тем в целях правильного применения уголовного закона и квалификации воинских преступлений в соучастии с гражданскими лицами необходимы соответствующие разъяснения и рекомендации по этим вопросам с обобщением судебной практики Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

С учетом изложенного и уточнения специального субъекта преступления в российском уголовном праве представляется целесообразным его понятие определить следующим образом: «Специальным субъектом преступления является физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста, наделенное или обладающее дополнительными признаками, присущими ему на момент совершения общественно опасного деяния, и способное нести уголовную ответственность за преступление». Данное понятие, на наш взгляд, наиболее полно выражает внутреннее содержание специального субъекта преступления, исходя из действующего уголовного законодательства в нашей стране.

Таким образом, проблема специального субъекта преступления и в настоящее время требует со стороны ученых и практических работников более внимательного рассмотрения, а изучение и глубокое исследование понятия, признаков, видов специального субъекта тесно связано с вопросами правильной квалификации преступлений и с уголовной ответственностью. Успешное решение этой проблемы будет способствовать также неукоснительному исполнению уголовного закона в борьбе с преступностью и при осуществлении правосудия, где главенствующую роль должен играть принцип законности.

[1]) Устименко, В.В. Специальный субъект преступления / В.В. Устименко. – Харьков, 1989. – С. 7 – 8.

[2]) Карпец, И.И. Уголовное право и этика / И.И. Карпец. – М.: БЕК, 1999. – С. 150.

[3]) Рашковская, Ш.С. Советское уголовное право. Часть Общая / Ш.С. Рашковская. – М., 1972. – С. 202.

[4]) Устименко, В.В. Специальный субъект преступления / В.В. Устименко. – Харьков, 1989. – С. 13.

[5]) Ермакова, Л.Д. Специальный субъект преступления / Л.Д. Ермакова. – М.: Зерцало, 1998. – С. 217.

[6]) Борзенков, Г.Н. Специальный субъект преступлений. Курс уголовного права / Г.Н. Борзенков. – М.: Проспект, 2008. – С. 286.

[7]) Устименко, В.В. Специальный субъект преступления / В.В. Устименко. – Харьков, 1989. – С. 23.

[8]) Ермакова, Л.Д. Специальный субъект преступления / Л.Д. Ермакова. – М.: Зерцало, 1998. – С. 224.

[9]) Здравомыслов, Б.В. Уголовное право РФ. Общая часть: учебник / Б.В. Здравомыслов. – М.: Зерцало, 1998. – С. 214.

[10]) Крылова, Н.Е. Основные черты нового уголовного кодекса Франции / Н.Е. Крылова. – М.: Юрист, 1998. – С. 117.

[11]) Уголовный кодекс Франции. – М.: Юрист, 1993. – С. 193.

[12]) Ответственность за должностные преступления в зарубежных странах / под ред. Ф.М. Решетникова. – М.: Норма, 1994. – С. 44; Малиновский, А.А. Уголовное право зарубежных государств: учебное пособие / А.А. Малиновский.– М.: Коста, 1998. – С. 56.

[13]) Ответственность за должностные преступления в зарубежных странах / под ред. Ф.М. Решетникова. – М.: Проспект, 1995. – С. 9.

[14]) Обзор статистических показателей работы Верховного Суда Российской Федерации за первое полугодие 2009 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2009. – № 9. – С. 65.

[15]) Мацкевич, И.М. Причины и условия преступности военнослужащих (По материалам криминологического исследования) / И.М. Мацкевич // Правоведение. – 2010. – № 2. – С. 16 – 17.

[16]) Мацкевич, И.М. Причины и условия преступности военнослужащих (По материалам криминологического исследования) / И.М. Мацкевич // Правоведение. – 2010. – № 2. – С. 18.