Опираясь на сформулированное выше определение понятия «источник права», представляется логичным перейти к рассмотрению характеристик отдельных видов решений Европейского Суда по правам человека.

В отечественной правовой системе, как о том говорится в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, действуют также общепризнанные стандарты, принятые в международном сообществе. В частности, со вступлением Российской Федерации в 1996 г. в Совет Европы для России стали обязательными такие международно-правовые документы, как Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (далее - Конвенция) и последующие протоколы к ней. В свою очередь, все они являются правовой основой организации и деятельности Европейского Суда по правам человека.

Европейский суд по правам человека был образован, в целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя государствами-участниками, в Страсбурге. Суд рассматривает индивидуальные жалобы и межгосударственные дела. По просьбе Комитета министров Совета Европы Суд может также давать консультативные заключения относительно толкования положений Европейской конвенции или Протоколов к ней. Толкование и смысл положений этого основополагающего международного документа в области прав человека также выявляется Европейским судом при разрешении конкретных жалоб граждан, формируя целую систему конвенционных прецедентов, развивающих и дополняющих Европейскую Конвенцию.

Европейский Суд по правам человека вправе принимать заявления от физических и юридических лиц, чьи конвенционные права нарушены государством, под юрисдикцией которого они находятся. Европейские государства добровольно подчинили себя юрисдикции независимого наднационального судебного органа, имеющего право принимать юридически обязательные для них решения. Данное обстоятельство отражено в Федеральном законе от 30 марта 1998 года «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», в котором содержится заявление о признании обязательными для Российской Федерации как юрисдикции Европейского Суда по правам человека, так и его решений[1]. В соответствии со статьей 2 данного закона Российская Федерации признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней.

Некоторые правоведы уже указывали на то, что к международным источникам права относятся конвенции, решения международных организаций, решения судов[2]. Ратифицировав Конвенцию, Российская Федерация признала ее составной частью правовой системы (ст. 15 Конституции РФ).

Как разъяснено в Информационном письме Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.12.99 N С-1-7/СМП-1341 «Об основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите имущественных споров и права на правосудие», в Федеральном законе от 30.03.98 содержится заявление о признании обязательными для Российской Федерации как юрисдикции Европейского суда, так и решений этого суда.

При этом Российская Федерация официально признала юрисдикцию Европейского суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней. Тем самым российским судам необходимо учитывать в своей деятельности прецедентную практику Европейского суда по правам человека. В Бюллетене Верховного суда РФ, №7, июль 2001г., было опубликовано решение Европейского Суда по жалобе, поступившей из Российской Федерации. Решение предварялось вводной статьёй В.И. Радченко, в которой было сказано, в частности, следующее: «...в соответствии с принятыми Россией обязательствами наша страна признала юрисдикцию Европейского Суда по правам человека в области защиты прав и свобод человека. Любое лицо, чьи права, гарантированные Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, оказались нарушенными, после исчерпания внутрироссийских процедур их судебной защиты получает право на обращение в Европейский Суд.

Поэтому для правильного формирования судебной практики в этой области немаловажное значение имеет ознакомление наших судей с подходами, сформированными в Европейском Суде при рассмотрении конкретных дел по жалобам о нарушении прав человека»[3].

Таким образом, в результате присоединения к юрисдикции Европейского Суда российские механизмы судебного контроля за соблюдением прав человека и основных свобод получили поддержку в виде международного судебного контроля. Следовательно, компетенция российских судов по рассмотрению соответствующих обращений и компетенция Европейского Суда по рассмотрению жалоб на нарушение основных прав и свобод человека взаимосвязаны. Эта связь основана на необходимости решения единой задачи международного и внутригосударственного судопроизводства – защите прав и свобод человека при надлежащей охране общественного порядка. Таким образом, в вопросах, касающихся правового статуса личности в Российской Федерации, решения Европейского Суда фактически становятся прецедентными.

Как пишут по этому поводу В.И. Анишина и Г.А. Гаджиев, «федеральный закон о ратификации Конвенции решил, таким образом, старый теоретический спор о том, являются ли вообще судебные акты источником права. Безусловно, решения Европейского суда по правам человека следует признавать источником права, входящим в качестве составной части вместе с нормами Конвенции и Протоколов к ней в правовую систему РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ)».[4]

Как известно, нормативное содержание конвенционных положений формируется постепенно, в результате принятия Европейским Судом решений при рассмотрении конкретных дел, то есть международно-правовые стандарты фиксируются не только в тексте Конвенции, но и в решениях Суда. Следовательно, необходимо, чтобы российская судебная практика не противоречила прецедентному праву Европейского Суда.

Но если в Европейском Суде создаются прецедентные международно-правовые нормы, а в силу положений ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы России, то логично задаться вопросом о месте и роли практики Европейского Суда в этой системе. Как указано в деле «Ирландия против Великобритании», «решения Суда служат не только для разрешения дела, находящегося на его рассмотрении, но и в широком смысле для прояснения, сохранения и развития норм Европейской Конвенции и для того, чтобы таким образом содействовать соблюдению государствами своих обязательств, которые они несут в качестве участников Конвенции»[5].

Положения Европейского Суда реализуются в его решениях на основе излагаемых им правовых позиций. В силу статьи 32 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» Европейский Суд имеет право решать все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней. Поэтому правовые позиции Европейского Суда, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции и Протоколов к ней, и сами прецеденты Европейского Суда по правам человека в отношении Российской Федерации носят обязательный характер. Как справедливо отмечают специалисты, «все более активное внедрение элементов прецедентного права свидетельствует об углублении интеграции судебной системы России в международное судейское сообщество»[6].

Российская Федерация, ввиду ряда объективных причин, обусловленных действием прежнего уголовно-процессуального законодательства, в своё время сделала оговорку по поводу действовавшего порядка задержания и ареста в уголовном судопроизводстве. Однако с принятием нового Уголовно-процессуального кодекса Российская Федерация скорректировала своё законодательство в соответствии со ст. 5 Конвенции и ст. 22 Конституции РФ. Федеральным законом РФ о ратификации Европейской Конвенции (ФЗ №54 ФЗ от 30 марта 1998 г.), в котором Россия официально признала обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека согласно ст. 46 Конвенции («Обязательная сила и исполнение постановлений»), было установлено, что срок действия каждой оговорки должен быть ограничен периодом, который потребуется для внесения в действующее законодательство соответствующих поправок. После принятия и вступления в силу нового Уголовно-процессуального кодекса эта оговорка более не применяется.

Что касается соотношения норм российского и международного права, то статья 15 и статья 17 Конституции РФ однозначно устанавливают приоритет последних как составных, непосредственно действующих частей национальной правовой системы, если они соответствуют Федеральному закону №101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 года, являются ясными, внутренне непротиворечивыми и конкретными для разрешения того или иного вопроса. Конституция РФ, которая была разработана с учётом совокупности международно-правовых документов (особенно Европейской Конвенции 1950 г.), содержит ряд других положений, которые придают системе действующего российского законодательства возможность гарантированной реализации права человека на эффективную защиту (согласно ст. 13 Конвенции) от неправомерных действий органов государственной власти и управления, а также представляющих их должностных лиц. Так, например, если выяснится, что международно-конвенциональная норма содержит в себе больший объём прав и свобод человека, нежели соответствующие нормы российского законодательства, то национальные правоохранительные органы, в особенности суды, обязаны применять положения международного права. Или же если возникнут коллизии между решениями российского суда любой инстанции, в том числе решениями Конституционного и Верховного Суда РФ, и решениями Европейского Суда по правам человека, то согласно п. 1 ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Российской Федерацией, преимуществом будут обладать решения Европейского Суда, которые имеют обязательную силу.

Немаловажную роль при вынесении Европейским Судом по правам человека тех или иных решений играют уполномоченные представители правительств государств-участников Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако, для успешного выполнения возложенных на них обязанностей они, помимо отстаивания законных интересов своего государства в Европейском Суде, должны приложить усилия для ответственной и надлежащей координации действий всех правоохранительных и иных органов государства в целях достойного его представления на всех стадиях осуществления международного правосудия.

В соответствии с указами Президента РФ от 29 марта 1998 года за № 310 «Об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском суде по правам человека» и от 22 декабря 1999 года за № 1678 и соответствующими им Положениями, представитель России в Европейском Суде по правам человека совместно с заинтересованными органами власти и правоохранения обязан защищать интересы России в Европейском Суде по правам человека при рассмотрении дел, заявленных против России, предлагать администрации Президента РФ соответствующие законопроекты для совершенствования действующего национального законодательства и правоприменительной практики согласно положениям Европейской Конвенции и решениям Европейского Суда по правам человека. По получение нотификации о поступлении жалобы против Российской Федерации он безотлагательно информирует об этом заинтересованные органы власти и управления на всех уровнях, включая Президента РФ. Он вправе запрашивать у компетентных органов информацию о фактической и юридической стороне дела с приложением копий всех относящихся к делу документов, и в течение месячного срока получить все данные об обстоятельствах дела. При необходимости он обязан настоять на том, чтобы соответствующие правоохранительные органы исправили положение, которое противоречит положениям Конвенции 1950 года, и попытаться урегулировать конфликт, не доводя дело до разбирательства в заседаниях Европейского Суда по правам человека. Представитель Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека обязан также принимать все меры для достижения дружественного урегулирования с заявителями, а также предлагать меры для устранения тех обстоятельств, которые способствовали возможности нарушения конвенциональных прав и свобод жителей его страны.

Уполномоченный РФ при Европейском Суде по правам человека также обязан тщательно изучать последствия исполнения решений Европейского Суда по правам человека, по мере возможности участвовать в процессе восстановления нарушенного права заявителей посредством выплаты им соответствующей денежной компенсации. В случае необходимости, он может инициировать привлечение к ответственности тех представителей правоохранительных органов, по вине которых были допущены грубые нарушения конвенциональных положений. Особенно это касается должностных лиц, которые руководят учреждениями, в которых ограничена свобода содержащихся там лиц (следственные изоляторы, уголовно-исправительные колонии или тюрьмы, психиатрические больницы), поскольку из-за несовершенств в действующем законодательстве именно там чинятся препятствия для общения, как со своими представителями-адвокатами, так и для подачи жалоб в Европейский суд по правам человека.[7]

Для примера влияния решений Европейского Суда по правам человека рассмотрим решение по делу Бурдов против России[8]. Жалоба заявителя касалась нарушения в отношении него со стороны Российской Федерации части 1 статьи 6 Европейской Конвенции и статьи 1 Протокола 1 к Конвенции в связи с длительным неисполнением решений национального суда о взыскании в его пользу компенсации за участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

Европейский суд по правам человека установил нарушение в отношении заявителя части 1 статьи 6 Европейской Конвенции, указав, что «не принимая на протяжении нескольких лет необходимые меры по исполнению вступивших в законную силу судебных решений по данному делу, власти Российской Федерации лишили положения части 1 статьи 6 Конвенции какого-либо полезного смысла»[9]. Также Европейский суд по правам человека установил в отношении заявителя нарушение права собственности, обеспеченного статьей 1 Протокола 1 к Конвенции, поскольку «... невозможность для заявителя добиться исполнения указанных судебных решений..., является нарушением его права на уважение своей собственности, как оно изложено в первом предложении первого абзаца статьи 1 Протокола 1 к Конвенции. Не исполнив решения Шахтинского городского суда, власти государства-ответчика лишили заявителя возможности взыскать денежные средства, которые он разумно рассчитывал получить. Власти государства-ответчика не выдвинули никаких оснований для такого вмешательства в реализацию права заявителя; при этом Суд полагает, что нехватка средств не может служить тому оправданием...»[10]

Возникает вопрос, какие действия должно предпринять государство для исполнения двух постановлений Европейского суда, в которых фактически признается наличие в государстве структурной проблемы нарушения права лиц на справедливое судебное разбирательство и права собственности?

Комментируя постановление по делу Бурдов против России, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптев отметил: «В соответствии с положениями ЕКПЧ Россия обязуется исполнять указанное постановление Европейского суда. Одновременно властями РФ предпринимаются меры по устранению последствий имевшего место нарушения ЕКПЧ и предотвращению возникновения подобных ситуаций в будущем... Думаю, что это постановление заставит более уважительно относиться к своей собственной судебной системе, к решениям наших судов. Об этом очень четко сказано в послании Президента Федеральному Собранию РФ[11].

Анализ практики других европейских государств по исполнению решений Европейского суда по правам человека, даже публикация переводов решений Европейского суда в средствах массовой информации и применение национальными судами постановлений Европейского суда непосредственно в российской юриспруденции могут являться надлежащими и достаточными мерами для того, чтобы показать Комитету Министров Совета Европы результат исполнения вынесенных постановлений.

Перевод первого решения против Российской Федерации был опубликован в «Российской газете», более того, изучение судебной практики показывает, что национальные суды осведомлены о решении Бурдов против России и способны непосредственно применять его при рассмотрении российских дел. Несомненно, важным шагом на пути к применению постановлений Европейского суда по правам человека в России являются Постановления Конституционного суда Российской Федерации, в которых достаточно широко при обосновании позиции Суда по тому или иному вопросу применяются ссылки на постановления Европейского суда как в отношении России, так и в отношении других европейских государств.

В частности, О.И. Тиунов отмечал следующее: «... используя нормы Конвенции для аргументации решений, Конституционный Суд таким образом в пределах своих полномочий осуществляет реализацию этих норм. В этом плане требования Конвенции влияют на содержание правовой позиции Суда, одной из главных целей выработки которой является раскрытие конституционного смысла оспариваемой нормы. Использование положений Конвенции, по существу, может означать их применение в том смысле, что нормы Конвенции способны оказать влияние на содержание правовой позиции Суда, определяющей решение вопроса о конституционности или неконституционности обжалуемого нормативного акта. В ряде постановлений Конституционный Суд РФ использовал решения Европейского суда по правам человека. По сути, Конституционный Суд и в этих случаях применял положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но в том толковании, которые придал им Европейский суд в рассмотренных им делах».[12]

Постановление по делу Бурдов против России стало основой позиции Конституционного суда по правам человека в его постановлении от 19 июня 2002 года «По делу о проверке конституционности ряда положений закона Российской Федерации от 18 июня 1992 года «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» (в редакциях от 24 ноября 1995 года и от 12 февраля 2001 года «О внесении изменений и дополнений в закон Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», от 19 июня 2000 года «О минимальном размере оплаты труда» и от 7 августа 2000 года «О порядке установления размеров стипендий и социальных выплат в Российской Федерации») в связи с запросами Верховного суда Российской Федерации и Октябрьского районного суда города Краснодара, жалобами граждан и общественных организаций Чернобыльцев».

В данном Постановлении Конституционный Суд РФ, ссылаясь на аргументы решения Европейского суда по делу Бурдова, указывает, что «...сама по себе статья 3 Федерального закона от 12 февраля 2001 года не препятствует судам общей юрисдикции рассматривать иски о возврате недополученных сумм возмещения вреда. Если же судебные решения по таким делам вынесены, то они должны исполняться в установленные судом сроки, - в противном случае доступ к правосудию существенно ограничивается. При этом, как указано в Постановлении Европейского Суда по правам человека от 7 мая 2002 года по делу «Бурдов против России», государство не вправе ссылаться на недостаток денежных средств как на причину невыплаты долга по судебному решению[13].

В дальнейшем, Верховный Суд РФ указал, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и систематический контроль за выполнением постановлений Суда со стороны Комитета министров Совета Европы. В силу пункта 1 статьи 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов.[14]

Такие решения имеют большое значение в деятельности по борьбе с нарушением прав человека в России, и позволяют преодолеть тенденцию «клонирования дел», которую мы наблюдаем даже при небольшом количестве рассмотренных по существу жалоб против Российской Федерации.

Здесь уместно вновь вернуться к такому виду последствий постановлений Европейского суда для государства, как судебный прецедент. Решение по делу Бурдов против России применялось Конституционным Судом Российской Федерации, а также национальными судами как норма, устанавливающая международные стандарты защиты прав индивида. П.А. Лаптев в статье «Прецеденты Европейского суда и российская судебная практика» указывает: «...сегодня следует задуматься о том, входят ли решения Европейского Суда по правам человека в правовую систему Российской Федерации. Это достаточно революционная постановка вопроса, но данная проблема заслуживает того, чтобы она была всесторонне проанализирована. Сегодня многие положения европейского права не могут быть выведены непосредственно из текста Конвенции, например, «разумный срок» расследования уголовных дел и предварительного заключения. Читая Конвенцию, Вы не получите представления о содержании данного понятия. Его конкретизация дана Европейским судом, который в своих решениях определил, что нарушением требования разумного срока является отсутствие движения по уголовному делу... Некоторые прецеденты Европейского суда уже восприняты Конституционным Судом РФ, который подает пример судам общей юрисдикции.»[15]

Действительно, если в 1998-99 годах Конституционный Суд Российской Федерации в целом упоминал позицию Европейского Суда по правам человека, то в дальнейшем, Постановлениях Конституционного Суда появляются прямые отсылки к решениям Европейского Суда. Так, в постановлении от 15.01.2002 № 1-П Конституционный Суд обосновывает свое решение позицией Европейского Суда по делу «Хорнсби против Греции», в постановлении от 13.12.2001 № 16-П упоминаются решения от 23 сентября 1982 года по делу «Спорронг и Леннрот против Швеции» и от 21 февраля 1986 года по делу «Джеймс и другие против Соединенного Королевства». В других постановлениях Конституционного Суда от 25.04.2001 № 6-П, от 27.06.2000 № 11-П, 16.05.2000 № 8-П также содержатся прямые отсылки к конкретным решениям Европейского суда по правам человека[16].

Возвращаясь к проблеме исполнения решений национальных судов, поднятой в деле Бурдова против России, приходится констатировать, что принятых государством мер недостаточно для того, чтобы процесс исполнения решений в Российской Федерации был приведен в соответствие с международными стандартами. Чаще всего изменение законодательства является мерой реагирования государства на установление Европейским судом в решении, что закон не соответствует Конвенции и практике ее применения. Однако законодательные меры применялись и применяются государством и в случаях, когда судом установлено нарушение права негативной правоприменительной практикой. В случае со структурно сложной проблемой исполнения решений судов в Российской Федерации представляется, что помимо применения судами юриспруденции международного органа и использования административных мер государству необходимо оптимизировать законодательство об исполнительном производстве и механизм выплат по судебным решениям.

По мнению Л.М. Энтина, «Практически все решения Европейского Суда по правам человека имеют прецедентный характер, поскольку при аналогичных обстоятельствах Европейский Суд по правам человека по общему правилу выносит решения, аналогичные уже состоявшемся. Правда, практика деятельности Европейского Суда по правам человека знает отдельные случаи пересмотра позиций. Причём Европейский Суд по правам человека сам указывает на изменения своей позиции по отдельным вопросам. Однако такого рода пересмотры имеют место сравнительно редко и достаточно чётко фиксируются Европейским Судом по правам человека, который тем самым наделяет себя правом пересматривать создаваемые им прецедентные решения»[17].

Статья 46 Конвенции указывает, что решения Европейского Суда по правам человека являются обязательными в том смысле, что государства-ответчики должны им следовать.

Для разъяснения механизма принуждения государства-ответчика к исполнению, интересным представляется привести мнение Председателя Европейского Суда по правам человека Л. Вильдхабера: «...Поскольку решения Суда в принципе являются декларативными, то есть они только констатируют, было нарушение или нет и, в соответствующих случаях, присуждают компенсацию, то уже задачей Комитета министров является установление конкретных, а во многих случаях также и общих мер, которые требуются от государства для исполнения решения. Что касается конкретных мер, то обязанность заключается в том, чтобы, насколько это возможно, вернуть заявителя в то положение, в котором он или она находились бы, не будь против них совершено нарушений. Очевидным примером подобной конкретной меры была бы ситуация, при которой заявитель подвергся незаконному задержанию и все еще находился в заключении в тот момент, когда решение Суда в его пользу стало окончательным. В подобных обстоятельствах совершенно очевидно, что безусловной обязанностью было бы обеспечить наискорейшее освобождение данного лица. Относительно общих мер той целью, которую преследует Комитет министров в процессе исполнения и в ходе своего диалога с государством-ответчиком, будет устранение причин нарушения, включая, если это необходимо, законодательные меры. Это согласуется с целью Конвенции, состоящей в выявлении и исправлении изъянов в системе защиты прав человека на национальном уровне. Это также помогает предотвратить обременение Суда новыми делами по вопросам, которые уже рассматривались. Поэтому сам Суд не надзирает за исполнением своих решений, и он определенно не имеет в своем распоряжении никаких средств, чтобы обеспечить их исполнение. Существенным инструментом для принуждения к исполнению является «давление со стороны равных», осуществляемое через Комитет министров, и, в общем и целом, оно оказалось эффективным в течение прошедших лет [...] до настоящего времени система работала довольно хорошо»[18].

Таким образом, решения Европейского Суда по правам человека, имея прецедентный характер, являясь в силу обязательств России частью российской правовой системы и выступая основанием для вынесения решений различными органами государственной власти, в том числе Конституционным Судом РФ, выступают источником российского конституционного права, причем в силу положений пункта 4 статьи 15 Конституции РФ прецедентные решение Европейского Суда имеют преимущественную силу в случае несоответствия им норм национального права и решений судебных органов России.

Также здесь возникает следующая проблема. В соответствии с Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» (ст. 79) решения последнего окончательны и обжалованию не подлежат. Конституционный Суд РФ при принятии решения, безусловно, учитывает и ссылается на решения Европейского Суда по правам человека. Однако Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод не содержит ограничений по поводу невозможности изменения решений национальных органов конституционного правосудия. К тому же теоретически нельзя исключать и вероятности того, что принятое Конституционным Судом РФ решение впоследствии будет косвенно (по другому делу) опровергнуто Европейским Судом. Если так, то такие решения нужно будет выполнять. Однако никаких механизмов отмены или изменения решений Конституционного Суда РФ в такой ситуации законодательство России не предусматривает.[19] Иногда в литературе отмечается некоторая надуманность этой проблемы, в частности, на том основании, что Европейский Суд по правам человека не является частью российской судебной системы, и не имеет формальных полномочий по отмене решений российских судов.[20] Однако показательно, что такой случай уже произошёл во Франции и Испании, что повлекло аналогичные проблемы, поэтому данный вопрос продолжает оставаться остро актуальным.[21]

В этой связи, по нашему мнению, следует более четко определить в отечественном законодательстве место решений Европейского Суда по правам человека в правовой системе, а также порядок разрешения частных вопросов, касающихся возможных предметов проверки, порядка опубликования решений, сферы их действия, механизмов исполнения подобных решений и возможного влияния решений на право, их исполнения и учета в правоприменительной практике.

Также, для точного определения места решений Европейского Суда в системе источников российского права, для исключения возможной коллизии между решением Европейского Суда и высших судебных органов Российской Федерации, необходимо принятие федерального закона, содержащего нормы о месте решений Европейского Суда по правам человека в системе источников права и действии их в Российской Федерации.

[1] См.: СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

[2] См.: Нешатаева Т.Н. Правовое обеспечение внешнеэкономической сделки и судебная практика // Вестник ВАС РФ. 2002. N6. С.116.

[3] Бюллетень Верховного суда РФ. 2001г. №7. С. 29

[4] Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации. / Под. ред. В.В. Ершова. – М.: Юристъ, 2006. с. 148-149.

[5] Российская юстиция. 2001. N3. С. 16.

[6] См.: Федоренко Н.В., Лусегенова 3.С. Некоторые аспекты правоприменения в арбитражном процессе // Вестник ВАС РФ. 2002. N 6. С.96.

[7] См. В.Г. Бессарабов. Европейский Суд по правам человека. М., 2003, с.103-104.

[8] «Российская газета». N 120. 4 июля 2002 г.

[9] «Российская газета». N 120. 4 июля 2002 г.

[10] Там же.

[11] «Российская газета». № 85 (3199). 7 мая 2003 г.

[12] Тиунов О.И. О роли Конвенции о защите прав человека и решений Европейского суда по правам человека в практике Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2001. N 3 (36). С. 92.

[13] См.: Российская газета, № 118, 02 июля 2002; Собрание законодательства РФ, 08.07.2002, N 27, ст. 2779.

[14] Постановление Пленума ВС РФ № 5 от 10.10.2003 г

[15] Лаптев П.А. Прецеденты Европейского Суда по правам человека и российская судебная практика // Конституционное право: восточноевропейское обозрение.2002. N 1 (38).

[16] См. Першеев Д.В. Выступление на интернет-конференции Совета Европы и Европейского Суда по правам человека «Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации»//

http://www.garweb.ru/conf/mintrud/20020212/index.htm

[17] Энтин Л.М. Европейское право. М., 2001.

[18] Интернет-конференция Председателя Европейского Суда по правам человека Л. Вильдхабера «Роль Европейского Суда по правам человека в Европейской системе защиты прав человека» // http://www.garant.ru/

[19] См.: Белявский Д.С. Проблемы реализации права на свободу совести в субъектах Российской Федерации, находящихся в пределах Южного федерального округа. Дисс... канд. юрид. наук: 12.00.02. - Ставрополь, 2004. с. 146.

[20] См., например: Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. - ОАО "Издательский дом "Городец"; "Формула права", 2003.

[21] Интернет-конференция Совета Европы и Европейского Суда по правам человека "Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации" // http://www.garweb.ru/conf/mintrud/20020212/index.htm