Развитие российского уголовно-процессуального законодательства в значительной мере обусловливается необходимостью обеспечения должного соотношения государственных и личных интересов, его соответствия общепризнанным принципам и нормам международного права, поскольку уголовно-процессуальная деятельность связана с ограничением конституционных прав личности. В этой связи особое положение занимают такие участники уголовного судопроизводства, как подозреваемый, обвиняемый, в отношении которых осуществляется уголовное преследование и уголовно-процессуальное принуждение и которые, вследствие этого, должны быть обеспечены эффективными средствами для защиты своих прав и законных интересов.

Диссертант при этом отмечает, что Российская Федерация стремится преобразовать настоящее уголовное судопроизводство из преимущественно обвинительного в состязательное, что является неотъемлемым условием правового государства с развитыми в нем институтами защиты прав и свобод человека и гражданина.

Об особом положении в деятельности государства защиты прав и свобод человека и гражданина, как фундаментальной функции государства, направленной на противостояние предъявленному обвинению, свидетельствуют и положения Конституции Российской Федерации (ст. 2,

ч.ч. 1, 2 ст. 45, ч. 1 ст. 48, п. «в» ч. 1 ст. 71, п. «б» ч. 1 ст. 72).

Кроме этого, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод является назначением уголовного судопроизводства.

На наш взгляд, следует полагать, что особое внимание государства к проблеме защиты прав и свобод человека и гражданина, в том числе подозреваемого, обвиняемого, обусловлен, прежде всего, наличием ряда взаимосвязанных обстоятельств, продиктованных общепризнанными принципами и нормами международного права. Необходимо отметить, что основными международными правовыми документами, которые содержат в себе фундаментальные положения о защите прав и свобод человека и гражданина, являются приведенные выше Всеобщая декларация прав человека (ст. 7, 8), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (п. 3 ст. 6, ст. 13), Международный пакт о гражданских и политических правах (ч. 3 ст. 2) и ряд других, подробный анализ которых дан в первом параграфе первой главы диссертационного исследования.

Однако наличие такого значительного объема национальных и международных правовых документов не решило в полной мере проблему эффективной защиты прав и свобод человека и гражданина, гарантированной нормами этих правовых актов. Свидетельством этого утверждения являются допускаемые со стороны государственных органов и должностных лиц многочисленные нарушения в рассматриваемой области, которые вызваны, в том числе, изъянами национального законодательства и правоприменительной практики и, как следствие принимаемые в отношении Российской Федерации решения Европейского Суда по правам человека.

В соответствии со ст. 16, п.п. 3, 11 ч. 4 ст. 46, п.п. 8, 9, 21 ч. 4 ст. 47 УПК РФ подозреваемому и обвиняемому обеспечивается право на защиту, которое они могут осуществлять лично либо с помощью защитника и (или) законного представителя. Уголовно-процессуальное законодательство определяет защитника как лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. В качестве защитников допускаются адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката (ст. 49 УПК РФ).

Вместе с тем, УПК РФ не предусматривает возможность осуществления защиты лицом, не наделенным статусом адвоката, что, на наш взгляд, является существенным ограничением конституционного права подозреваемого, обвиняемого на защиту и противоречит позиции Европейского Суда по правам человека.

Полагаем целесообразным для рассмотрения обозначенной нами проблемы определить, что необходимо понимать под защитой прав личности в общем. В свою очередь, профессор М.С. Строгович под защитой понимал совокупность процессуальных действий и процессуальных решений, осуществляемых в обоснование невиновности обвиняемого, либо в целях смягчения вила или уменьшения размера уголовного наказания[1]. Такой подход ученого к определению защиты в уголовном процессе свидетельствует об узком толковании анализируемой дефиниции, позволяющим ее отождествлять с соответствующей уголовнопроцессуальной функцией. Аналогичной точки зрения придерживался и С.И. Викторский, рассматривая защиту в виде системы процессуальных действий, осуществляемых для ограждения невиновного от привлечения к уголовной ответственности, а в отношении виновного - для определения уголовного наказания, соразмерного его вине посредством исследования обстоятельств, отражающих интересы обвиняемого[2]. З.В. Макарова под защитой понимает непосредственно уголовно-процессуальную функцию, которая представляет собой направление деятельности и складывающиеся в ходе ее осуществления уголовно-процессуальные правоотношения, имеющие целью опровержение подозрения или формирование сомнений в предъявленном лицу обвинении, установление обстоятельств, оправдывающих подозреваемого, обвиняемого и, или (и) смягчающих содержание его уголовной ответственности и обеспечение реализации права подозреваемого, обвиняемого на юридическую помощь[3].

Научный и практический интерес, на наш взгляд, представляет полемика ученых о субъектах уголовного судопроизводства, призванных осуществлять защиту. Так, некоторые процессуалисты считают, что функция защиты распространяется на всех участников уголовного судопроизводства, она проявляет себя на всех стадиях уголовного процесса, ее осуществляют следователь, дознаватель, прокурор и суд, объясняя это тем, что один и тот же субъект уголовного процесса может одновременно осуществлять несколько функций[4]. В подтверждение данной научной позиции профессор И.Л. Петрухин утверждал, что занимаясь проверкой версий, противостоящих обвинению, следователь (дознаватель) действует в интересах защиты, то есть совмещает в одном лице функции обвинения и защиты[5]. По мнению диссертанта, органы предварительного расследования, при производстве по уголовному делу, не выполняют функции защиты, несмотря на собирание доказательственной базы также и в пользу подозреваемого, обвиняемого. Эта обязанность, возложенная на следователя, дознавателя УПК РФ, обусловлена, прежде всего, необходимостью проводить расследование объективно, полно и всесторонне. Суд и прокурора также нельзя отнести к субъектам, выполняющим функцию защиты, поскольку в компетенцию суда входит рассмотрение уголовного дела по существу, а прокурор выполняет исключительно функцию обвинения. На данное обстоятельство также обращает внимание И.А. Насонова, исключая из субъектов защиты государственные органы и должностных лиц[6].

Кроме того, в соответствии с ч. 2 ст. 15 УПК РФ функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.

Определив, что функция защиты может быть возложена только на такого участника уголовного судопроизводства, как защитник,

представляется необходимым рассмотрение проблемы, реализация которой в уголовно-процессуальной деятельности является на сегодня неразрешенной. А именно, возможность привлечения к защите иного лица, не наделенного статусом адвоката, как этого требуют нормы уголовно-процессуального законодательства.

Согласно позиции А.В. Орлова право подозреваемого, обвиняемого, подсудимого на юридическую помощь, гарантированное ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, означает возможность указанными лицами пользоваться услугами не столько любого лица, который по их мнению является квалифицированным, сколько лица, действительно имеющего

соответствующие профессиональные навыки (адвоката). Возможность привлечения иных лиц, обладающих необходимой юридической подготовкой и опытом, в качестве защитников должен решать суд[7]. Следует частично согласиться с приведенный выше позицией автора в части привлечения для осуществления защиты лиц, имеющих соответствующие юридические знания, которые способны предоставить подозреваемому, обвиняемому квалифицированную юридическую помощь. Однако, на наш взгляд, отнесение к числу указанных лиц только адвокатов не только сужает гарантированное Конституцией РФ право подозреваемого, обвиняемого на защиту, но и противоречит понятию и содержанию правовой позиции Европейского Суда по правам человека.

Кроме того, ст. 47 УПК РСФСР 1960 года «Участие защитника в уголовном судопроизводстве» предусматривалась возможность по определению суда или постановлению судьи в качестве защитников допускать близких родственников и законных представителей обвиняемого, а также других лиц[8]. Проведя параллели с нормами действующего уголовно- процессуального законодательства, следует, что в рассматриваемой нами ч. 2 ст. 49 УПК РФ четко определено, что в качестве защитников допускаются адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый (при производстве у мирового судьи, как отмечено выше, указанное лицо допускается и вместо адвоката). Таким образом, главным условием допуска иного лица, не наделенного статусом адвоката, в уголовный процесс является осуществление им правозащитительной деятельности наряду с адвокатом. Следует отметить, что отсутствие защитника-адвоката в уголовном деле влечет отказ суда в допуске в уголовный процесс в качестве защитника иного лица, не являющегося адвокатом.

Из анализа ч. 2 ст. 49 УПК РФ следует, что иные лица, которые наряду с адвокатом могут осуществлять защиту по уголовным делам, вступают в уголовный процесс только на стадии судебного разбирательства, поскольку они допускаются по определению или постановлению суда и, следовательно, могут представлять интересы только подсудимых, что позволяет разграничить защитников обвиняемых и отдельно - защитников подсудимых. Одновременно не исключается возможность осуществления защиты одним и тем же адвокатом первоначально обвиняемого, а в последствии - этого же лица, но уже наделенного статусом подсудимого, что подтверждается правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, в соответствии с которой: «сам по себе переход от одной процессуальной стадии к другой не может влечь за собой ограничение права обвиняемого на помощь адвоката (защитника)» (п. 2.1 описательной части определения)[9]. Однако, по мнению диссертанта, формулировку из указанной нормы «по определению суда или постановлению судьи» возможно понимать и как обращение к суду с ходатайством о привлечении в качестве защитника иного лица на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.

Поскольку ч. 2 ст. 49 УПК РФ не позволяет сделать четкий вывод о возможности участия иного лица, не являющегося адвокатом, в качестве защитника в досудебном производстве в юридической литературе данный вопрос вызывает многолетние дискуссии[10].

Ряд авторов полагает, что возможность допускать к осуществлению защиты всех лиц по желанию обвиняемого противоречит указанному в УПК РФ требованию, поскольку допуск такого лица в качестве защитника, которое не сведущ в защитительной деятельности, может повредить его защите[11]. Высказывается также точка зрения о том, что необоснованно в уголовное судопроизводство вовлекать в качестве защитника лицо, в небольшей, чем сам подозреваемый, обвиняемый, степени владеющий навыками осуществления защиты, которому противостоят другие участники уголовного процесса, являющиеся должностными лицами и имеющие необходимые юридические познания[12].

Безусловно, отстаивая свою позицию о необходимости расширения круга лиц, могущих обеспечить право подозреваемого, обвиняемого на защиту, диссертантом ведется речь о возможности привлечения в качестве защитника лиц, имеющих соответствующие юридические знания и профессиональные навыки. Вместе с тем, отсутствие у них статуса адвоката, на наш взгляд, не может являться существенным препятствием для осуществления ими правозащитительной деятельности. Кроме того, в случае отказа от защитника, за исключением оснований обязательного его участия, подозреваемый, обвиняемый могут защищать себя самостоятельно, не имея при этом высшего юридического образования и профессиональных навыков защиты.

В связи с этим возникает вопрос, почему законодателем не допускается самостоятельное осуществление защиты лицом, не являющимся адвокатом, в то время как подозреваемый, обвиняемый могут себя самостоятельно защищать, в том числе и без юридических познаний и навыков?

На основе анализа ст. 9 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ[13], а также с учетом требований ст. 49 УПК РФ диссертант формулирует свою точку зрения, что для привлечения лица к участию в уголовном деле в качестве защитника, кроме признания дееспособности, отсутствия непогашенной или неснятой судимости за совершение умышленного преступления, необходимо соответствовать таким требованиям, как наличие высшего юридического образования, полученного по имеющей государственную аккредитацию образовательной программе, ученой степени по юридической специальности, стажа работы по юридической специальности не менее двух лет либо прохождение стажировки в адвокатском образовании, сдача квалификационного экзамена, решение квалификационной комиссии о присвоении статуса адвоката.

Вместе с тем, соответствие иного лица, не наделенного статусом адвоката, таким требованиям, за исключением последних двух, не может являться, на наш взгляд, препятствием для осуществления иным лицом, не наделенным статусом адвоката, защиты подозреваемого, обвиняемого в ходе уголовного судопроизводства. Исходя из этого, можно сделать вывод, о том, что получение статуса адвоката непосредственно зависит от выполнения лицом, претендующим на выполнение функции оказания квалифицированной юридической помощи по уголовному делу, в том числе и от выполнения ряда общих условий, перечисленных далее по тексту.

Кроме того, Основной закон Российской Федерации не содержит указания на те критерии, соблюдение которых могло бы свидетельствовать о должном уровне квалификации лиц, оказывающих гражданам юридическую помощь. Часть 2 ст. 48 Конституции РФ определяет, что каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Несмотря на то, что в норме речь идет об адвокате как защитнике, на наш взгляд, данную конституционную обязанность нельзя трактовать как обязанность пользоваться помощью только адвоката и исключать возможность привлечения к защите иного лица, не наделенного статусом адвоката.

Также для аргументации своей точки зрения о необходимости расширения круга лиц для участия в защите диссертантом сформулированы несколько доводов:

- первый. Ходатайство подозреваемого, обвиняемого перед судом о допуске в качестве защитника иного лица, не наделенного статусом адвоката. Данное утверждение не противоречит нормам действующего уголовно-процессуального законодательства в части обеспечения подозреваемому, обвиняемому права пользоваться помощью приглашенного последними, по их поручению или с их согласия защитника с момента, предусмотренного УПК РФ, а также заявлять ходатайства, а именно о допуске в качестве защитника иного лица (не адвоката) (п.п. 3, 5 ч. 4 ст. 46, п.п. 5, 8 ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 50 УПК РФ). Схожее мнение высказывал А.М. Козлов[14];

- второй довод заключается в отсутствии гарантий в оказании подозреваемому, обвиняемому необходимой квалифицированной юридической помощи приглашенным или назначенным адвокатом. Данной точки зрения придерживается В.М. Бозров, говоря о том, что порой, заплатив значительные средства, обвиняемый не получает должной юридической помощи[15].

В ходе проведенного научного исследования О.А. Малышевой также было установлено, что средний балл работы защитника, назначенного лицом, производившим предварительное расследование, выставленный обвиняемым, содержащимся под стражей, составил 2,6 балла по 5-бальной шкале, защитника же, избранного самостоятельно подследственным - 3,4 балла. На взгляд указанного автора, причиной сложившегося положения является недостаточная заинтересованность защитника в исходе уголовного дела[16], в том числе в более качественной защите прав своего доверителя от незаконного и необоснованного их ограничения.

Кроме того, на наш взгляд, представляется правильным и обоснованным мнение А.М. Козлова, согласно которому Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», декларируя квалифицированную юридическую помощь, ни слова не говорит об ответственности за неквалифицированную юридическую помощь, оказанную адвокатом... А если это выявляется, значит, нарушено конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи, которую адвокат должен был оказать по закону, но не оказал. В связи с чем приговор постановлен фактически в отсутствие гарантированной квалифицированной юридической помощи. Эта проблема позволяет поставить под сомнение утверждения некоторых юристов о том, что защиту должны осуществлять только адвокаты[17].

Таким образом, можно сделать вывод, что адвоката, выступающего качестве защитника, не всегда можно ассоциировать с оказанием им эффективной квалифицированной юридической помощи.

Отметим, что впервые вопрос о допуске в качестве субъекта оказания квалифицированной юридической помощи в уголовном процессе лица, не являющегося адвокатом, был поднят в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 28 января 1997 г. № 2-П[18], в котором сформулирована правовая позиция, согласно которой допуск на предварительном следствии в качестве защитника только лица, которое состоит в коллегии адвокатов, соответствует Конституции Российской Федерации. Однако с такой точкой зрения в своих особых мнениях не согласилось 4 из 9 судей Конституционного Суда Российской Федерации. В частности, по мнению В.И. Олейника, Н.Т. Ведерникова, В.О. Лучина, Э.М. Аметистова подозреваемые и обвиняемые вправе пользоваться помощью не только адвокатов, но и других защитников по своему выбору, включая и частнопрактикующих юристов, не являющихся членами коллегии адвокатов. В обоснование своей позиции ими приводились доводы, которые диссертант, безусловно, поддерживает, и согласно которым:

во-первых, из анализа значений слов «адвокат» и «защитник» в толковых словарях современного русского языка следует, что слово «адвокат» уже по сфере употребления охватывает только деятельность профессиональных юристов. Слово «защитник» - шире и относится к деятельности любого лица, занимающегося защитой или представительством. В данном контексте слово «защитник», стоящее в скобках, всего лишь конкретизирует в качестве кого может выступать адвокат, а не указывает на однозначность возможности участия в защите только адвоката;

является ограничением предусмотренного ч. 2

45 Конституции Российской Федерации права подозреваемого, обвиняемого самостоятельно выбирать защитника и защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, не допуск иных лиц, не являющихся адвокатами, в качестве защитников на досудебное производство. В этой связи в соответствии с ч. 3

ст. 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В связи с этим очевидно, что допуск иного лица, даже если оно не является членом коллегии адвокатов, в качестве защитника по уголовному делу не способен нанести вред названным ценностям чьих-либо интересов в ходе уголовного судопроизводства. С учетом изложенного следует сделать вывод о том, что, используя слово «защитник» в ч. 2 ст. 48, Конституция Российской Федерации предоставляет гражданам право пользоваться юридической помощью не только адвокатов, но и иных лиц в качестве защитников;

в-третьих, из материалов Конституционного Совещания 1993 года, на котором разрабатывался и обсуждался проект ныне действующей Конституции Российской Федерации, следует, что неоднократно предпринимались попытки внести в проект нынешней статьи 48 поправки, имевшие целью сузить круг лиц, оказывающих юридическую помощь, только членами коллегии адвокатов. Однако данные поправки были отклонены, поскольку их принятие, как указывалось на Совещании, привело бы к созданию «закрытых профсоюзов» для адвокатов, лишающих практики

кто не вступил в коллегию, создающих «монопольное право» адвокатов оказывать юридическую помощь. Вместе с этим участники

Конституционного Совещания подчеркивали, что допуск на стадии предварительного следствия только представителей коллегии адвокатов существенно ущемляет права граждан, и поэтому представленный проект обсуждаемой статьи (позволявший допускать на этой стадии участие других лиц) отвечает принципу свободного выбора защитника[19].

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2015 № 29[20] порядок реализации

конституционного права на защиту определяется УПК РФ, при применении норм которого должны учитываться правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и практика Европейского Суда по правам человека, поскольку обеспечение права на защиту является обязанностью государства и необходимым условием справедливого правосудия.

Таким образом, Верховный Суд Российской Федерации в своих решениях уже неоднократно говорит о необходимости учета позиций ЕСПЧ. В связи с этим, по мнению автора, необходимо обратить внимание на решение Европейского Суда по правам человека по делу «Загородний (Zagorodniy) против Украины»[21], которым установлено нарушение п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно, права на свободный выбор защитника. В частности Европейский Суд по правам человека указал, что нарушением положений Конвенции является не допуск в уголовном процессе в качестве защитника подсудимого «специалиста в области права», не имеющего адвокатского свидетельства. Вместе с тем, в соответствии с п. «с» ч. 3 ст. 6 Конвенции каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия. Из содержания данной международной нормы следует, что Конвенция не ограничивает обвиняемого в выборе в качестве защитника только адвоката. Главным условием для привлечения к участию в качестве защитника иного лица, не являющегося адвокатом, Конвенция определяет наличие высшего юридического образования у привлекаемого (к участию в деле в качестве защитника - выделено Ю.М.) лица[22].

Научный и практический интерес для рассматриваемой проблемы, по мнению автора, имеют также разработанные Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями Основные принципы, касающиеся роли юристов. Как указал Конгресс ООН, указанные принципы должны соблюдаться и учитываться правительствами в рамках их национального законодательства и практики и должны быть доведены до внимания юристов, а также других лиц, таких, как судьи, обвинители, представители исполнительных и законодательных органов и населения в целом. Каждому обвиняемому должно быть обеспечено право на обращение к любому юристу за помощью для его защиты от необоснованного или незаконного уголовного преследования либо в целях отстаивания его прав в ходе всего уголовного судопроизводства. Отдельно было подчеркнуто, что эти принципы, при необходимости, также применяются к лицам, которые выполняют функции юристов, не имея официального статуса таковых[23].

Для реализации возможности привлечения к участию в защите подозреваемого, обвиняемого иного лица, не наделенного статусом адвоката, необходимо на законодательном уровне, с учетом правовых позиций Европейского Суда по правам человека, разработать механизм, который гарантировал бы указанной категории лиц квалифицированную юридическую помощь. Для этого полагаем целесообразным выделить следующие критерии, которые могут учитываться при решении вопроса о допуске иного лица, не являющегося адвокатом, в качестве защитника:

дееспособность;

высшее юридическое образование;

стаж работы по юридической специальности, в том числе опыт работы по защите прав, свобод и законных интересов лиц, подвергшихся уголовному преследованию.

Приведенный перечень во многом корреспондируется с теми требованиями, которые предъявляются указанным выше Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ. Соответствие этим требованиям должно быть документально подтверждено. Кроме того, суд может истребовать иные документы и материалы для решения вопроса о допуске заявленного подозреваемым, обвиняемым «иного лица» в качестве защитника. Стоит также отметить, что в уголовно-процессуальной науке существует мнение, что определять способность «иного лица» осуществлять защиту подозреваемого, обвиняемого по оказанию ему квалифицированной

юридической помощи могли бы также органы предварительного расследования[24].

Таким образом, компаративный анализ правовых норм отечественного и международного законодательства, регламентирующих участие адвоката в уголовном процессе, позволяет диссертанту утверждать, что отечественное законодательство необоснованно сужает право обвиняемого на выбор защитника. Эти ограничения заключаются в том, что, во-первых, несмотря на то, что в качестве защитника может выступать один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый, его участие в уголовном судопроизводстве возможно только наряду с адвокатом; во-вторых, самостоятельно представлять интересы доверителя такие лица не могут; в-третьих, в приведенных выше международных правовых актах в сравнении с российским уголовно-процессуальным законодательством право обвиняемого на выбор защитника, в том числе иного лица - не адвоката не ограничивается. Это позволяет заключить, что в международных правовых актах круг лиц, которые могут выступать в качестве защитника, значительно шире, и он не связан с определенными процессуальными условиями.

В связи с вышеизложенным необходима корректировка российского уголовно-процессуального законодательства в части расширения права обвиняемого на привлечение для защиты своих прав и законных интересов иных лиц, кроме адвоката, способных оказать ему квалифицированную юридическую помощь. Для реализации данного предложения предлагается дополнить ст. 50 УПК РФ частью 21 в следующей редакции: «Обвиняемый вправе осуществлять защиту лично либо с этой целью пригласить лицо, не являющееся адвокатом, имеющее высшее юридическое образование и опыт работы по защите прав, свобод и законных интересов».

Реализация внесенного диссертантом предложения законодательного характера позволит устранить несоответствие правовых норм отечественного законодательства приоритетным нормам международного права, правовым позициям Европейского Суда по правам человека, регламентирующим порядок и пределы оказания юридической помощи личности, вовлеченной в сферу уголовного преследования.

[1] Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968. С. 196.

[2] Викторский С.И. Русский уголовной процесс. М., 1912. // В сборнике «Хрестоматия по уголовному процессу России: учебное пособие» / Автор- сост. проф. Э.Ф. Куцова. М., 1999. С. 173.

[3] Макарова З.В. Защита в российском уголовном процессе: понятие, виды, предмет и пределы // Правоведение. 2000. № 3. С. 218-220.

[4] Адаменко В.Д. Сущность и предмет защиты обвиняемого / В.Д. Адаменко. - Томск, 1983. С. 16-18; Кречетова Л.В. Механизм функции защиты в судебном разбирательстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 10; Зинатуллин Т.З. Иерархия функций российского уголовного процесса // Российский судья. 2001. № 4. С. 46.

[5] Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. М., 2004. Ч. 1. С. 23.

[6] Насонова И.А. Теоретическая модель уголовно-процессуальной защиты: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2011. С. 247.

[7] Орлов А.В. Конституционные нормы, обеспечивающие обвиняемому право на защиту в российском уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 142-143.

[8] Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) // Свод законов РСФСР. Т. 8. С. 613.

[9] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бутырина Дениса Сергеевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 49 и 355 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда РФ от 28 мая 2009 г. № 803-О-О // Документ не был опубликован.

Российская юстиция. 2003. № 9. С. 35-37; Куликова Т.Е. Проблемы законодательного определения лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве в качестве защитников // Российский следователь. 2007. № 4. С. 11-13; Ларин Е.Г. Допуск лица, не являющегося адвокатом, в качестве защитника в стадии предварительного расследования: законодательство и практика // Законодательство и практика. 2010. № 2. С. 21-24; Овчинников Ю.Г., Кузора С.А. Проблемы участия «иного» лица в качестве защитника в досудебных стадиях уголовного судопроизводства // Российская юстиция. 2014. № 11. С. 43-44; Фомин М.А. Участие иного лица в качестве защитника // Уголовный процесс. 2007. № 10. С. 30-37 и др.

[11] Орлов А.В. Право на защиту: нормы Конституции РФ и новый УПК РФ // Общество и безопасность. 2003. № 1. С. 37-38; он же. Роль Конституции РФ в обеспечении права на защиту в уголовном процессе России // Вестник Самарского юридического института. 2002. № 2. С. 285-290.

[12] Волков В., Подольный А. Как гарантировать квалифицированную

юридическую помощь? // Российская юстиция. М., 2009. С. 38;

Анненкова Т.С., Громов Н.А., Макаров Л.В., Межуева Е.А. Процессуальное положение обвиняемого и его защитника при расследовании преступлений // Следователь. 2001. № 4. С. 27; Диков Г.В. Участие адвоката в судебном процессе: подходы Европейского Суда. М., 2014. С. 157.

[13] Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 23. Ст. 2102.

[14] Козлов А.М. Конституционное право на защиту // Законность. 2003. № 10. С. 26-29.

[15] Бозров В.М. Действующий УПК ограничивает право обвиняемого на защиту // Российская юстиция. 1999. № 12. С. 25-26.

[16] Малышева О.А. Досудебное производство по уголовным делам как форма реализации уголовной политики. М., 2007. С. 165.

[17] Козлов А.М. Спорные вопросы допуска «иного лица» в качестве защитника обвиняемого // Российская юстиция. 2003. № 9. С. 37.

[18] По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова: постановление Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. № 2-П // Собрание законодательства РФ. 1997. № 7. Ст. 871.

[19] Конституционное Совещание. Стенограммы, материал, документы. 29 апреля - 10 ноября 1993 г. Т. 4. С. 16-17, 110-116; Т. 19. С. 56.

[20] О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 9.

[21] Постановление ЕСПЧ по делу «Загородний (Zagorodniy) против Украины»

24 ноября 2011 г. (жалоба № 27004/06) // URL:

http://europeancourt.ru/uploads/ECHR_Zagorodniy_v_Ukraine_24_11_2011 .pdf (дата обращения: 04.05.2016).

[22] Постановление ЕСПЧ по делу «Шабельник (Shabelnik) против Украины» от 19 февраля 2009 г. (жалоба № 16404/03) // URL: http://europeancourt.ru/ uploads/ECHR_Shabelnik_v_Ukraine_19_02_2009.pdf (дата обращения: 04.05.2016).

[23] Основные принципы, касающиеся юристов, принятые Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Г авана, 27 августа - 7 сентября 1990 г. // URL: http://www.un.org/ru/documents/ (дата обращения: 04.05.2016).

[24] Ахмадуллин А. Кому защищать подозреваемого и обвиняемого? // Законность. 2002. № 3. С. 28; Невская О.В. Кто может быть судебным представителем и защитником? // Адвокат. 2004. № 10. С. 49.