Федеральный закон от 04.03.2013 № 23-ФЗ фактически ввел

процессуальные способы и непроцессуальные действия по рассмотрению сообщения о преступлении. К первым УПК РФ относит получение образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК РФ), назначение судебной экспертизы (ст. 195 УПК РФ), осмотр места происшествия, документов, предметов (ст. 176 УПК РФ), осмотр трупа (ст. 178 УПК РФ), а также освидетельствование (ст. 179 УПК РФ). Ко вторым, непроцессуальным действиям, то есть к действиям, производство которых не регламентировано специальными нормами УПК РФ, возможно отнести: получение объяснений, истребование документов и предметов, их изъятие в порядке, установленном УПК РФ, производство документальных проверок, ревизий, исследование документов, предметов и трупов.

Кроме того, законодатель наделил должностных лиц при проверке сообщения о преступлении правом давать органу дознания обязательные для исполнения поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, перечень которых установлен ст. 6 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[1], поскольку выявление и раскрытие отдельных видов преступлений в большинстве случаев возможно только путем их проведения. Это касается прежде всего фактов получения и дачи взятки, посредничества во взяточничестве, коммерческого подкупа и квалифицированного мошенничества.

Так, в 2013 и 2014 годах более 30 % от числа всех поступивших в следственные органы СК России сообщений о коррупционных преступлениях составляли материалы органов дознания, содержавшие результаты оперативнорозыскной деятельности, причем в большинстве случаев по итогам их проверки выносились постановления о возбуждении уголовного дела (в 2013 году - 62,5% от общего числа принятых процессуальных решений, в 2014 году -62%)[2]. Аналогичная ситуация прослеживается и с 2015 по 2017 год.

Вместе с тем отмечались случаи их отмены (в 2013 году отменено 91 такое постановление, в 2014 - 69) в связи с неправильной оценкой следственными органами результатов оперативно-розыскной деятельности с точки зрения соответствия их требованиям действующего законодательства. На данном непроцессуальном способе рассмотрения сообщения о преступлении мы остановимся в отдельном параграфе нашего исследования в связи со значимостью информации, получаемой субъектами оперативно-розыскной деятельности.

И если первую, процессуальную, группу способов рассмотрения сообщения о преступлении, несмотря на наличие определенных сложностей в применении на практике и законодательные промахи, возможно использовать при расследовании уголовного дела в качестве доказательств и положить в основу обвинения, поскольку они будут отвечать требованиям допустимости, сформулированным УПК РФ, то со второй группой все намного сложнее, поскольку процедура их проведения уголовно-процессуальным законодательством не регламентирована, а соответственно, создана возможность их оспаривания стороной защиты как на стадии предварительного расследования, так и в суде. Как верно отмечено В.В. Кальницким, «детализация процессуального порядка применяется законодателем в качестве основного приема придания тому или иному способу собирания сведений статуса следственного действия» [3], чего абсолютно не прослеживается в непроцессуальных действиях при рассмотрении сообщения о преступлении.

Полагаем необходимым исследовать каждое непроцессуальное действие, проводимое на стадии проверки сообщения о преступлении.

Итак, первое непроцессуальное действие - получение объяснений, которое до внесений изменений в действующее уголовно-процессуальное

законодательство относилось «к иным средствам, прямо не предусмотренным УПК РФ» [4] и получало свое закрепление в нормативных правовых актах, регламентирующих деятельность правоохранительных органов Российской Федерации[5].

Следует отметить, что законодатель не приводит определения данного способа проверки, а также не регламентирует порядок его получения. Единственный кодифицированный источник, в котором приводится определение понятия объяснения - это кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, где в ст. 26.3 указано, что объяснениями являются сведения, имеющие отношения к делу и сообщенные лицами, в отношении которых ведется производство по административному делу, а также потерпевшими и свидетелями, данные ими как в устной, так и в письменной форме[6].

Данный вопрос на протяжении длительного времени, до внесения изменений в УПК РФ в 2013 году и наделения должностных лиц органов предварительного расследования правом получения объяснений, являлся основанием для дискуссии. Большинство авторов, к примеру, С.В. Бородин[7], Н.В. Григорьева[8], А.В. Земцова[9], Ю.Ю. Ксендзов[10], П.А. Лупинская[11] и другие считают объяснения недопустимыми доказательствами. Иной точки зрения придерживаются А.И. Григорьев[12], С.А. Новиков[13] и другие.

Действительно, изученные нами материалы проверок сообщений о преступлениях наглядно демонстрируют, что получение объяснений как до 2013 года, так и после являлось и является самым распространенным непроцессуальным действием рассмотрения сообщения о преступлении. Нами не было установлено ни одного материала, где бы не содержалось хотя бы одно объяснение. Как отмечено А.В. Петровым, необходимость получения объяснения возникает даже в случае детального изложения заявителем обстоятельств совершения в отношении него преступления[14].

Более того, в большинстве изученных нами постановлений об отмене решений об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенных как в порядке процессуального контроля, так и прокурорского надзора, даются указания о получении объяснений от лиц, обладающих сведениями об обстоятельствах проведения проверки.

Казалось бы, законодатель дополнил ст. 144 УПК РФ, введя в арсенал следователей и дознавателей право получать объяснения, и долгая дискуссия должна прийти к своему логическому завершению, но этого, к сожалению, не произошло, наоборот, полемика еще более усилилась, поскольку, как указывают Е.Ю. Фролова и А.В. Горбань, «вопрос о порядке получения объяснения остался без ответа, тем самым законодатель пренебрег одним из главных постулатов права - lex sеmper est certa (закон всегда определенен)»[15].

Кроме того, на законодательном уровне в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ установлено требование разъяснения лицам, участвующим в производстве процессуальных действий при рассмотрении сообщения о преступлении, их прав и обязанностей в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Причем важно обратить внимание, что только при соблюдении данного правила полученные доказательства могут быть признаны допустимыми, тогда как УПК РФ не дополнен специальными нормами, регламентирующими порядок получения объяснений, а также определения процессуального статуса лица, участвующего в данном непроцессуальном следственном действии. Указанная позиция подтверждается определением Конституционного суда Российской Федерации, в соответствии с которым объяснения могут быть признаны допустимым доказательством только с учетом соблюдения ст.ст. 75, 86, 87 и 88 УПК РФ[16].

Фактически на стадии проверки сообщения о преступлении объяснения получаются от лиц, которые после принятия решения о возбуждении уголовного дела получают установленный УПК РФ процессуальный статус - свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и т.д. По мнению И.С. Ильина и В.А. Смирнова, при получении объяснений в процессе рассмотрения сообщения о преступлении необходимо по аналогии применять специальные нормы УПК РФ, регламентирующие проведение таких следственных действий, как допросы с участием указанных лиц [17] . Аналогичного мнения придерживается А.П. Рыжаков[18], А.А. Ларинков, В.А. Шиплюк[19] и другие.

Но как определить до возбуждения уголовного дела, какой статус имеет то или иное лицо и какие права ему разъяснять, для того чтобы полученное объяснение можно было бы использовать как доказательство при составлении итоговых процессуальных документов по уголовному делу? Данные вопросы законодатель оставил также без внимания, фактически сведя на нет возможность использования в качестве доказательств полученные объяснения. Конечно же, опытный следователь и дознаватель может по собственному усмотрению наделить участника проверки сообщения о преступлении процессуальным статусом свидетеля или потерпевшего, но, по нашему мнению, это нарушает ч. 1 ст. 1 УПК РФ, поскольку положения ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ не отвечают порядку уголовного судопроизводства, обязательного для всех участников, и допускают возможность субъективного применения норм уголовно-процессуального законодательства.

Таким образом, отсутствие единых правил получения объяснения приводит к тому, что после возбуждения уголовного дела следователи и дознаватели вынуждены повторно вызывать ранее опрошенных лиц для проведения следственных действий, регламентированных УПК РФ, - допросов свидетелей, потерпевших, подозреваемых и т.п. (346 респондентов или 100% опрошенных подтвердили данную необходимость в их практической деятельности).

На наш взгляд, это выглядит не только нелогично, но и является серьезным нарушением прав и законных интересов личности, с одной стороны, и государства - с другой, поскольку дезорганизует работу правоохранительных органов, заставляя их фактически проводить те же мероприятия, только с другим названием, а отсюда и нарушение процессуальных сроков, и волокита при расследовании уголовных дел, и недоверие со стороны граждан, которые, не обладая специальными познаниями в области юриспруденции, начинают сомневаться в квалификации органов следствия и дознания, поскольку те с первого раза не смогли выполнить возложенные на них обязанности профессионально.

Иная сложность, которая может возникнуть, - невозможность после принятия решения о возбуждении уголовного дела допросить лицо, у которого ранее были получены объяснения, к примеру, в связи со смертью (287 респондентов или 82,9% опрошенных сообщили о сложностях с обеспечением повторной явки ранее опрошенных лиц для проведения допросов).

Причем это может быть как свидетель, обладающий значимой информацией, так и потерпевший, в частности, по уголовным делам об умышленном причинении тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности его смерть. На практике не единичны случаи, когда даже при обнаружении у пострадавшего видимых телесных повреждений немедленное возбуждение уголовного дела невозможно без получения от него дополнительной информации при помощи объяснений, поскольку причиненные ему повреждения могут иметь некриминальный характер и образоваться, к примеру, в результате падения с высоты собственно роста.

Полагаем, что стороной защиты будут предприняты максимальные усилия для признания полученного объяснения пострадавшего недопустимым доказательством, с учетом отсутствия у органов предварительного расследования возможности проведения допроса потерпевшего, тем более, если им сообщены обстоятельства совершения преступления, а свидетели произошедших событий отсутствуют.

Невозможность проведения допроса в рамках уголовного дела для подтверждения сведений, изложенных в объяснении при проведении проверки сообщения о преступлении, приводит к тому, что следователи и дознаватели вынуждены прибегать к неоправданным дополнительным мероприятиям. Как указывают М.В. Чиннова и А.В. Сучков, «на практике нередки случаи искусственного создания доказательственной базы путем осмотра объяснения и признания его в качестве вещественного доказательства с приобщением к материалам уголовного дела»[20]. К примеру, с данной проблемой диссертант столкнулся при изучении уголовного дела по обвинению двух лиц в изнасиловании несовершеннолетней, а также совершении иных насильственных действий сексуального характера[21].

На основании изложенного, считаем, что получение объяснения, которое впервые внесено в УПК РФ в 2013 году, является пережитком прошлого, сформулированным в УПК РСФСР в ст.ст. 109 и 415 и перешедшим в действующее уголовно-процессуальное законодательство либо в связи с непродуманностью «нововведений», либо в связи с боязнью законодателя наделить органы дознания и следствия правом проведения допросов до принятия решения о возбуждении уголовного дела. Как верно замечено В.А. Лазаревой, «если сведения, полученные до возбуждения уголовного дела, рассматриваются в качестве надлежащего основания для принятия процессуального решения о возбуждении уголовного дела, они не могут утрачивать своего значения после принятия этого решения. Не рассматривая их в качестве доказательств, мы фактически ставим под сомнение законность и обоснованность решения о возбуждении уголовного дела» [22].

Мы полностью разделяем точку зрения А.С. Каретникова и

С.А. Коретникова[23], А.М. Багмета[24] и полагаем, что наделение следователей и дознавателей правом проведения допроса до возбуждения уголовного дела с установлением четкой регламентации его проведения прекратит все споры по данному поводу, а также теоретические размышления по вопросу выработки дополнительных мер для придачи объяснению силы доказательства после принятия решения о возбуждении уголовного дела, как это предлагают Л.А. Василенко и О.Л. Науменко [25] (304 опрошенных при анкетировании или 87,8% от общего числа поддержали наше предложение о наделении органов предварительного следствия полномочиями по проведению допросов до принятия решения о возбуждении уголовного дела).

Причины, по которым законодатель, по нашему мнению, до сих пор не наделил органы предварительного расследования полномочиями допрашивать лиц при рассмотрении сообщения о преступлении, - это опасение применения следователями и дознавателями мер процессуального принуждения до принятия решения о возбуждении уголовного дела, которые, по мнению Н.П. Ефремовой, «противоречат сущности и назначению доследственной проверки»[26].

Вместе с тем мы не разделяем данную точку зрения и считаем, что отсутствие в арсенале органов следствии и дознания процессуальных средств обеспечения явки граждан для дачи объяснений приводит к тому, что они уклоняются от прибытия в правоохранительные органы, с чем диссертант сталкивался неоднократно[27], либо расценивают процедуру получения объяснений как некую беседу, отказываясь подписывать составленные документы. Отсутствие адекватной реакции правоохранительных органов на воспрепятствование граждан установлению истины при рассмотрении сообщения о преступлении наносит вред авторитету службы, а также приводит к тому, что в установленные УПК РФ сроки органы предварительного расследования не могут собрать достаточно сведений для принятия законного и обоснованного решения, а это влечет нарушение прав и законных интересов заявителей, их обоснованные жалобы на медлительность при проведении проверки.

Мы поддерживаем точку зрения О.Е. Жамковой о необходимости предоставления органам предварительного расследования права «на применение привода к лицам, уклоняющимся от явки для дачи объяснений по материалу проверки»[28], а также полагаем, что право на применение мер процессуального принуждения на стадии рассмотрения сообщения о совершении преступлении необходимо расширить, предоставив возможность в полном объеме применять ч. 2 ст. 111 УПК РФ (с нашей позицией солидарны 316 респондентов или 91,3% опрошенных).

Кроме того, исключение такого непроцессуального действия при проведении проверки сообщения о преступлении, как получение объяснения, и предоставление полномочий по проведению допроса создаст дополнительные гарантии получения истинных сведений от допрашиваемых лиц, а не ложной информации, с учетом отсутствия в УК РФ специальных статьей, предусматривающих ответственность за заведомо ложные объяснения и отказ дачи объяснений. В настоящее время лицо без каких-либо опасений может отказаться от дачи объяснений или ввести правоохранительные органы в заблуждение при получении объяснений, что препятствует достижению истины, может способствовать лицу, совершившему преступление, избежать ответственности или создать условия для незаконного привлечения лица к уголовной ответственности. В итоге отказ от дачи объяснений и заведомо ложные объяснения могут привести к принятию незаконного решения как о возбуждении уголовного дела, так и об отказе, чем существенно нарушить права и законные интересы личности, общества и государства.

Как показывает следственная практика, участники уголовного судопроизводства даже под страхом привлечения к уголовной ответственности вводят следствие в заблуждение по уголовным делам. Так, в 2015 году следственными органами СК России в порядке ст. 222 УПК РФ направлено в суд 450 уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 307 УПК РФ[29]. Что же можно говорить об объяснениях на стадии проверки сообщения о преступлении, хотя по своей сути и информативности они ничем не отличаются от показаний на стадии расследования уголовного дела.

Второе непроцессуальное действие, предусмотренное ч. 1 ст. 144 УПК РФ, - истребование документов и предметов. Сразу отметим, что и первый, и второй способы проверки сообщения о преступлении законодатель заимствовал из ч. 2 ст. 109 УПК РСФСР, в которой предусматривалась возможность истребовать необходимые материалы и получать объяснения, с тем лишь изъятием, что уголовно-процессуальное законодательство РСФСР запрещало их проводить посредством следственных действий. Данной позиции придерживается В.В. Артемова[30].

В федеральном законе от 04.03.2013 № 23-ФЗ предпринята попытка совершенствования порядка истребования документов, поскольку законодатель приводит требование их изъятия в порядке, установленном в УПК РФ. Вместе с тем как и при получении объяснений, специальными нормами,

регламентирующими процедуру истребования предметов и документов, УПК РФ не дополнен.

Указанное дополнение и наделение органов предварительного

расследования правом изымать предметы и документы в соответствии с порядком, установленном УПК РФ, как в теории, так и на практике вызвало серьезное обсуждение, поскольку, как верно отмечено А.Р. Белкиным, «законодатель, достаточно широко оперируя термином "изъятие", определения ему не дает и такого самостоятельного действия не предусматривает, изъятие может быть составной частью самых различных следственных действий, причем общего списка таких действий в УПК РФ также нет» [31].

Помимо неясности формулировки, содержащейся в УПК РФ, основной предмет спора - возможность проведения до возбуждения уголовного дела следственных действий, предусматривающих изъятие предметов и документов. К примеру, А.С. Александров и М.В. Лапатников [32] придерживаются мнения, что указанные изменения наделили органы предварительного расследования полномочиями по проведению наиболее распространенного следственного действия, при котором происходит изъятие предметов и документов, - выемки. С ними солидарен А.Н. Халиков, который считает, что органы предварительного расследования получили право на ее производство до возбуждения уголовного дела в связи с тем, что в законодательстве отсутствует «какое-либо указание на поисковый характер изъятия»[33] (с их мнением не согласны 276 респондентов или 79,7% опрошенных, которые полагают, что УПК РФ не предусматривает возможность производства выемки до принятия решения о возбуждении уголовного дела).

Вызывает интерес точка зрения Т.Ю. Вилковой, которая полагает, что внесенные изменения наделили органы предварительного следствия правом получать судебные решения на ограничение прав граждан «на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (например, при истребовании сведений об IP-адресах, с которых осуществляется выход в сеть Интернет)»[34].

С ними не согласны Р.А. Белкин[35], М.В. Чиннова и А.В. Сучков[36], а также иные авторы. Они полагают, что изъятие предметов и документов возможно только при проведении следственных действий, прямо предусмотренных ч. 1 ст. 144 УПК РФ, то есть при получении образцов для сравнительного исследования и осмотре места происшествия.

Рассмотрим детально следственные действия, закрепленные в УПК РФ, при производстве которых возможно изъятие предметов и документов. К ним относятся:

- наложение ареста на имущество, предусмотренное ст. 115 УПК РФ;

- осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предусмотренные ст. 176 УПК РФ;

- осмотр трупа, эксгумация, предусмотренные ст. 178 УПК РФ;

- освидетельствование, предусмотренное ст. 179 УПК РФ;

- обыск, обыск в жилище, предусмотренные ст. 182 УПК РФ;

- выемка, в том числе предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, а также вещей, заложенных или сданных на хранение в ломбард, выемку электронных носителей информации, предусмотренные ст. 183 УПК РФ;

- личный обыск, предусмотренный ст. 184 УПК РФ;

- выемка почтово-телеграфных отправлений, предусмотренная ст. 185 УПК РФ;

- контроль и запись переговоров, предусмотренные ст. 186 УПК РФ;

- получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, предусмотренное ст. 186.1 УПК РФ;

- проверка показаний на месте, предусмотренная ст. 194 УПК РФ;

- получение образцов для сравнительного исследования, предусмотренное ст. 202 УПК РФ.

Действительно, как верно указано А.Р.Белкиным, М.В. Чинновым и А.В. Сучковым, на практике не вызывает сложности изъятие предметов и документов в рамках осмотра места происшествия и получения образцов для сравнительного исследования. В случае соблюдения требований УПК РФ, регламентирующих их проведение, полученные доказательства признаются допустимыми и оцениваются в совокупности с иной информацией, полученной при расследовании уголовного дела. Гораздо сложнее обстоит ситуация с проведением иных следственных действий, предусматривающих возможность изъятия предметов и документов, тогда как необходимость в их производстве возникает в ряде случаев еще до принятия решения о возбуждении уголовного дела.

К примеру, законодатель запретил осмотр жилища до возбуждения уголовного дела, а необходимость его проведения для принятия законного и обоснованного решения в порядке ст. 145 УПК РФ возникала на практике не раз. Особенно важно его проведение по сообщениям о безвестном исчезновении одиноких граждан при отсутствии косвенных данных, указывающих на возможное совершение в отношении пропавшего преступления, - исчезновение с крупной суммой денег либо поступление сведений о совершении гражданско - правовых сделок с его недвижимым имуществом. Одним из первоначальных проверочных мероприятий должен быть обыск в жилище лица, утратившего связь с родственниками в целях проверки информации о возможном наступлении смерти и нахождением трупа пропавшего в квартире. Поскольку данное следственное действие на стадии проверки сообщения о преступлении не регламентировано, на практике это приводит к составлению «нелепых» актов о вскрытии помещения с участием сотрудников дирекции единого заказчика, участкового уполномоченного полиции, соседей и иных лиц, который в случае возбуждения уголовного дела и производства предварительного следствия использоваться в качестве доказательства не может.

Иной пример - ч. 6 ст. 186 УПК РФ, предусматривающая полномочия следователя в течение всего срока производства контроля и записи телефонных и иных переговоров истребовать от органа, их осуществляющего, фонограмму для осмотра и прослушивания. В соответствии с ч. 1т. 144 УПК РФ органы предварительного расследовании вправе истребовать предметы и документы, тогда как контроль и запись телефонных и иных переговоров осуществляются исключительно по уголовному делу с учетом положений п. 1 ч. 3 ст. 186 УПК РФ.

На практике необходимость получения сведения о телефонных переговорах при рассмотрении сообщения о преступлении возникает повсеместно[37].

Следует отметить, что аналогичной позиции, не разделяющей мнение ученых и практиков о возможности проведения выемки документов до принятия решения о возбуждении уголовного дела, придерживаются и суды города Москвы.

Так, Кузьминским районным судом города Москвы, несмотря на согласие прокурора, в июле 2015 года отказано в удовлетворении ходатайства территориального органа СК России о получении информации о соединениях абонентов с указанием задействованных базовых станций по сообщению о совершении неустановленными сотрудниками органа полиции преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ, при расследовании уголовного дела в отношении Л. по факту причинения побоев и совершения открытого хищения чужого имущества без применения насилия[38].

В обоснование данного решения судья указал, что в соответствии со ст. 63-64 Федерального закона Российской Федерации от 07.07.2003 № 126-ФЗ «О связи» [39] информацией, составляющей тайну телефонных переговоров, считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах, соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи. Поскольку уголовное дело по факту совершения неустановленными сотрудниками полиции не возбуждено, а положениями действующего уголовнопроцессуального законодательства получение информации о соединениях абонентских номеров при проведении проверки сообщения о преступлении не регламентировано, оснований, по мнению суда, для удовлетворения поступившего ходатайства не имелось.

Данное решение суда не является единичным. Фактически суды повсеместно отказывают в удовлетворении аналогичных постановлений, ссылаясь на п. 1 ч. 2 ст. 186.1 УПК РФ, в котором указано, что в ходатайстве следователя о производстве следственного действия, касающегося получения информации о соединениях между абонентами и абонентскими устройствами, указывается номер уголовного дела, при производстве которого необходимо выполнить данное следственное действие. По мнению судов, аналогичное правило законодатель закрепил и в ч. 2 ст. 165 УПК РФ, где указано, что рассмотрение поступившего ходатайства осуществляется судьей единолично по месту производства предварительного следствия, которое, как известно, начинается с момента возбуждения уголовного дела.

Таким образом, как в науке уголовного процесса, так и среди правоприменителей нет единства в вопросе полномочий органов предварительного расследования по изъятию предметов и документов до возбуждения уголовного дела. По нашему мнению, подтвержденному конкретными примерами из практики, законодатель должен предоставить следователям и дознавателям полномочия по изъятию предметов и документов посредством проведения следственных действий, приведенных в УПК РФ, до принятия решения в порядке ст. 145, что будет способствовать своевременности, оперативности и качеству принимаемого процессуального решения. Более того, необходимо предусмотреть возможность производства выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, которая может быть произведена исключительно на основании разрешения суда. Данная необходимость возникает, к примеру, при рассмотрении

сообщений о преступлениях по фактам самоубийств и проведении посмертных психолого-психиатрических экспертиз[40].

Третье непроцессуальное действие, проводимое при рассмотрении сообщения о преступлении - производство документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов и трупов, проводимых по требованию субъектов, указанных в ч. 1 ст. 144 УПК РФ. Как верно отмечено М.В. Чинновой и А.В. Сучковым, «следует освободить уголовно-процессуальное законодательство от дублирующих понятий» [41] . Действительно УПК РФ содержит право следователей и дознавателей проводить такие проверочные мероприятия, как документальная проверка, ревизия и исследование документов, предметов и трупов. Как и с предыдущими непроцессуальными действиями, проводимыми при проверке сообщения о преступлении, УПК РФ не содержит специальных норм, регламентирующих понятие, а также процедуру их назначения и проведения, а ст. 74 УПК РФ позволяет их также отнести к такому виду доказательств, как иные документы. Кроме того, не содержится сведений, в чем разница между ними. Причем все указанные непроцессуальные действия возможно заменить на установленное и детально регламентированное такое следственное действие, как назначение судебной экспертизы.

Какой-либо ясности не вносят и организационно-распорядительные документы ведомств и министерств Российской Федерации. Единственный межведомственный источник[42], который регламентирует порядок назначения и проведения ревизий в целях повышения эффективности организации работы по борьбе с правонарушениями в сфере экономики, принят еще во время действия УПК РСФСР 1960 г., но и он противоречит требованиям действующего уголовнопроцессуального законодательства, поскольку в ст. 5 определяет ревизию как систему контрольных действий по документальной и фактической проверке обоснованности совершенных организацией хозяйственных и финансовых операций в ревизуемом периоде или достигнутых результатов ее финансово - хозяйственной деятельности. Тождественность понятий ревизия и документальная проверка встречаются и в других подзаконных нормативноправовых актах, к примеру, в приказе МЧС России от 06.05.2003 № 236[43]. Более подробно мы остановимся на особенностях проведения документальных проверок и ревизий в следующей главе нашего исследования при рассмотрении вопроса достаточности сроков проверки сообщения о преступлении, установленных УПК РФ, для принятия законного и обоснованного процессуального решения.

Таким образом, подводя итог сказанному, следует отметить, что положения УПК РФ, регламентирующие производство проверочных мероприятий до принятия процессуального решения по сообщению о совершении преступления требуют серьезной доработки. Мы полагаем, что органам предварительного расследования необходимо разрешить проведение любых следственных действий с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства, а из положений УПК РФ исключить непроцессуальные действия, проводимые на стадии рассмотрения сообщения о преступлении, кроме проведения оперативнорозыскных мероприятий. И в данном случае не стоит опасаться нарушений прав и законных интересов лиц, участвующих в рассмотрении сообщения о преступлении, в частности лица, в отношении которого оно проводится, поскольку даже применения к нему такой меры процессуального принуждения, как наложение ареста на имущество, - это право суда, а не обязанность органов предварительного расследования.

[1] Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «Об оперативно-розыскной деятельности». URL: http://consultant.ru (дата обращения: 10.08.2016).

[2] Обзор Следственного комитета Российской Федерации от 29.07.2015 № 224-42-15 «О практике использования результатов оперативно-розыскной деятельности в процессе доказывания по уголовным делам о коррупционных преступлениях» / Архив Г лавного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве // Номенклатурное дело № 206-12-2015. - Т. 3 - С. 15-24.

[3] Кальницкий В.В. Вопросы правовой регламентации следственных действий на современном этапе // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2015. - № 2. - С. 32-38.

[4] Возбуждение уголовного дела: уголовно-процессуальный и криминалистический аспекты: учеб. пособие / отв. ред. Н.А. Данилова, В.А. Шиплюк. СПб.: С.-Петерб. юрид. ин-т (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2011. - С. 35, 41.

[5] Федеральный закон от 28.12.2010 № 403-ФЗ (ред. от 30.12.2015) «О Следственном комитете Российской Федерации». URL: http://consultant.ru (дата обращения 30.08.2016).

[6] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 06.07.2016). URL: http://consultant.ru (дата обращения 16.08.2016).

[7] Бородин С.В. Разрешение вопроса о возбуждении уголовного дела. М.: Изд-во ВНИИ МВД СССР, 1970.

- С. 101.

[8] Григорьева Н.В. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств // Российская юстиции. - 1995 г. - № 11. - С. 5.

[9] Земцова А.В. Способ получения свидетельских показаний как условие их допустимости // Российский следователь. - 2009. - № 21. - С. 6.

[10]Ксендзов Ю.Ю. Проблемы задержания до возбуждения уголовного дела. URL: http://consultant.ru (дата обращения 12.08.2016).

[11] Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учеб. / отв. ред. П.А. Лупинская. М.: Юристъ, 2004. - С. 231.

[12]Григорьев А.И. Допустимость объяснений в качестве доказательств по уголовному делу // Российский юридический журнал. - 2013. - № 5. - С. 145-148.

[13] Новиков С.А. Использование объяснений опрошенных лиц в доказывании по уголовным делам: «исключить нельзя допустить». URL: http://consultant.ru (дата обращения 12.08.2016).

[14] Петров А.В. Пределы проверки сообщения о преступлении и процессуальные способы ее осуществления // Законность. - 2012. - № 5. - С. 49-54.

[15] Фролова Е.Ю., Горбань А.В. Правовая обеспеченность доказательственной силы объяснения в уголовном процесс // Уголовное право. - 2015. - №3. - С. 112-118.

[16] Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28.05.2013 № 723-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Жудина Сергея Семеновича на нарушение его конституционных прав пунктом 6 части второй статьи 74, пунктом 1 части третьей статьи 413 и положениями главы 40 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации». URL: http://consultant.ru (дата обращения 15.08.2016).

[17] Ильин И.С., Смирнов В.А. Вопросы комплексного применения уголовно-процессуальных и розыскных средств в противодействии организованной преступности. URL: http://www.consultant.ru (дата обращения 15.08.2016).

[18] Рыжаков А.П. Новые средства проверки сообщения о преступлении: материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 05.04.2013 / подготовлен для системы «Консультант плюс» / Дата публикации: 05.04.2013. URL: http://consultant.ru (дата обращения 15.08.2016).

[19] Ларинков А.А., Шиплюк В.А. Уголовно-процессуальная проверка в стадии возбуждения уголовного дела. - Учебное пособие. СПб, 2015. URL: http://procuror.spb.ru (дата обращения 09.08.2016).

[20] Чиннова М.В., Сучков А.В. К вопросу о законности и обоснованности принятия процессуальных решений и проведения проверочных мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела в уголовном процессе России // Российский судья. - 2013. - № 6. - С. 14-18.

[21] Уголовное дело № 344968 по обвинению М.Н. Блинова и А.Н. Фаттяхова по п. «а» ч. 3 ст. 131 и п «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ // Архив Московского городского суда за 2011 год.

[22] Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: Учебник для бакалавриата и магистратуры. М.: Юрайт, 2014. - С. 194.

[23] Каретников А.С., Коретников С.А. Следственные действия как способы проверки сообщения о преступлении. URL: http://consultant.ru (дата обращения 10.08.2016).

[24] Багмет А.М. Тактика допроса при расследовании массовых беспорядков // Допрос: процессуальные и криминалистические проблемы (памяти профессора Н.И. Порубова): Сб. матер. 55-х криминалистических чтений: В 2-х ч. - М.: Академия управления МВД России, 2014. - Ч. 1. - С. 46-50.

[25] Василенко Л.А., Науменко О.А. Дознание в сокращенной форме и его эффективность в досудебном производстве // Общество и право. - 2013. - № 2 (44). - С. 143-146.

[26] Ефремова Н.П. Основание для возбуждения уголовного дела: учеб. пособие. Омск: Омская акад. МВД России, 2009. - С. 22-23.

[27] См. напр.: материал проверки сообщения о преступлении № 22пр-2011 от 02.02.2011 / Архив следственного отдела по району Хамовники следственного управления по Центральному административному округу Г лавного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве.

[28] Жамкова О.Е. Процедура получения объяснений при проверке сообщений о преступлении нуждается в регулировании // Российский следователь. - 2013. - № 2. - С. 16-18.

[29] Информационное письмо СК Росси от 25.05.2016 № 224-45-16 «О практике расследования случаев дачи заведомо ложных показаний и отказа от дачи показаний» / Архив Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве // Номенклатурное дело № 206-03-2016. - Т. 1. - С. 258-263.

[30] Артемова В.В. Проблемные аспекты реализации истребования и изъятия предметов и документов на этапе возбуждения уголовного дела. URL: http:// consultant.ru (дата обращения 26.08.2016).

[31] Белкин А.Р. Осмотр и освидетельствование как следственные действия: проблемы законодательной регламентации // Уголовное судопроизводство. - 2015. - № 2. - С. 15-22.

[32] Александров А.С., Лапатников М.В. Старые проблемы доказательственного права в новой уголовнопроцессуальной упаковке «сокращенного дознания». URL: http://www.consultant.ru (дата обращения 26.08.2016).

[33] Халиков А.Н. Собирание доказательств ходе проверки сообщения о преступлении // Законность. - 2013.

- № 12. - С. 54-57.

[34] Вилкова Т.Ю. Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений в уголовном судопроизводстве: правовые основы, содержание, гарантии // Российская юстиция. - 2014.

- № 10. - С. 44-47.

[35] Белкин А.Р. Новеллы уголовно-процессуального законодательства - шаги вперед или возврат на проверенные позиции? URL: http:// consultant.ru (дата обращения 26.08.2016).

[36] Чиннова М.В., Сучков А.В. К вопросу о законности и обоснованности принятия процессуальных решений и проведения проверочных мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела в уголовном процессе России // Российский судья. - 2013. - № 6. - С. 14-18.

[37] См. напр.: материал проверки сообщения о преступлении № 166пр-2012 / Архив Никулинского межрайонного следственного отдела следственного управления по Западному административному округу Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве.

[38] См. напр.: материал проверки сообщения о преступлении № 308пр-2015 от 23.06.2015 / Архив Кузьминского межрайонного следственного отдела следственного управления по Юго-Восточному административному округу Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве.

[39] Федеральный закон Российской Федерации от 07.07.2003 № 126-ФЗ «О связи». URL: http://consultant.ru (дата обращения 06.09.2016).

[40] См. напр.: материал проверки сообщения о преступлении № 31пр-2012 / Архив Никулинского межрайонного следственного отдела следственного управления по Западному административному округу Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве.

[41] Чиннова М.В., Сучков А.В. К вопросу о законности и обоснованности принятия процессуальных решений и проведения проверочных мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела в уголовном процессе России // Российский судья. - 2013. - № 6. - С. 14-18.

[42] Приказ Минфина РФ, МВД РФ, ФСБ РФ от 07.12.1999 «Об утверждении Положения о порядке взаимодействия контрольно - ревизионных органов Министерства финансов Российской Федерации с Генеральной прокуратурой Российской Федерации, Министерством внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службой безопасности Российской Федерации при назначении и проведении ревизий (проверок)» № 89н/1033/717. URL: http://consultant.ru (дата обращения 17.08.2016).

[43] Приказ МЧС России от 06.05.2003 № 236 (ред. от 25.08. 2011) «Об утверждении Положения о порядке оформления, использования, хранения и обращения с воинскими перевозочными документами в системе МЧС России». URL: http://consultant.ru (дата обращения 17.08.2016).