В Федеральном законе от 21.11.2011 № 323-ФЗ[1] закреплено, что «медицинской экспертизой является проводимое в установленном порядке исследование, направленное на установление состояния здоровья гражданина, в целях определения его способности осуществлять трудовую или иную деятельность, а также установления причинно-следственной связи между воздействием каких-либо событий, факторов и состоянием здоровья гражданина» (ч. 1 ст. 58). В соответствии с ч. 2 ст. 58 рассматриваемого федерального закона, в России «проводятся следующие виды медицинских экспертиз: 1) экспертиза временной нетрудоспособности; 2) медико-социальная экспертиза; 3) военноврачебная экспертиза; 4) судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы; 5) экспертиза профессиональной пригодности и экспертиза связи заболевания с профессией; 6) экспертиза качества медицинской помощи».

Таким образом, судебно-медицинская экспертиза представляет собой разновидность медицинских экспертиз, которая обладает определенным статусом. В настоящее время суть данной экспертизы заключается в проведении экспертного исследования, которое основано на использовании медицинских знаний по материалам проверки сообщения о преступлении, уголовным делам, гражданским делам, по делам об административных правонарушениях.

Как уже было отмечено, при расследовании преступлений против личности (раздел 7 УК РФ) медицинские знания, чаще всего использую в форме судебномедицинской и судебно-психиатрической экспертиз. Сделанные выводы вытекают из результатов проведенного в ходе исследования опроса сотрудников правоохранительных органов, экспертов, специалистов в области судебной медицины. Так, по мнению большинства респондентов, в ходе расследования преступлений против личности медицинские знания, часто используют при производстве судебно-медицинской экспертизы (до 97,1 % случаев) и судебнопсихиатрической экспертизы (32,9 % случаев (Приложения А, Б, В, Г).

В ст. 62 Федерального закона № 323-ФЗ[2] [3] [4] закреплено, что «судебномедицинская и судебно-психиатрическая экспертизы проводятся в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу». Проводят их «в медицинских организациях экспертами в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной судебно-экспертной деятельности» . Причем «порядок проведения судебно-медицинской и судебнопсихиатрической экспертиз и порядок определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, устанавливаются уполномоченным

153

федеральным органом исполнительной власти» .

Следует отметить, в настоящее время продолжает оставаться актуальным высказывание бывшего директора Российского центра судебно-медицинской экспертизы В. В. Колкутина, который утверждал, что трагические события последнего времени (вооруженные конфликты, стихийные бедствия, техногенные катастрофы), связанные с массовой гибелью людей неоднократно доказывали не только высокую значимость судебно-медицинской экспертизы, как особого, специфического вида медицинской деятельности, но и ее незаменимость в формировании фактической основы для построения юридических выводов[5].

По мнению опрошенных экспертов (специалистов) в области судебной медицины, наиболее востребованными при расследовании преступлений против личности являются: экспертиза живых лиц - 99,7 % случаев; экспертиза трупов -

%; биологическая и цитологическая экспертиза - 95,7 %; биохимическая -

%; гистологическая экспертиза - 95,7 %; медико-криминалистическая экспертиза - 95,7 %; химическая экспертиза - 38,5 %; экспертиза по материалам уголовного дела - 23,4 %; экспертиза вещественных доказательств - 10,7 % (Приложения В, Г).

Медицинская экспертиза, по мнению ведущих ученых, представляет собой процессуальное действие, которое проводится в соответствии с законом и направлено на «исследование трупов, живых лиц, вещественных доказательств и иных материальных объектов, а также материалов уголовного дела». Такую экспертизу проводят лица, сведущие в судебной медицине по поручению лиц, осуществляющих расследование, суда[6]. Как полагают практики, судебномедицинская экспертиза представляет собой важное средство доказывания для решения вопросов, вызывающих необходимость знаний в области медицины. Цель производства судебно-медицинской экспертизы заключается в получении новых медицинских знаний (сведений) в связи с проведением исследований лицами, сведущими в медицине и ее специальной отрасли - судебной медицине[7]. Причем задачи судебно-медицинской экспертизы в основном вытекают из тех вопросов, которые следователь (дознаватель) ставит перед экспертом в области судебной медицины. К примеру, вопросы, связанные с установлением возраста или личности потерпевшего, расстройством здоровья и смертью в результате механической асфиксии или отравлений и т.д.

В судебной медицине широко используют частные методики, используемые в других отраслях медицины. К примеру, при судебной экспертизе живых лиц используют методы, которые применяют в многочисленных клинических специальностях; при исследовании трупов применяются микробиологические, судебно-химические, гистологические, и другие методы. Имеют место разработка и применение сугубо специальных методов исследования, например, методов описания групповой, видовой, половой принадлежности крови, в обнаруженных при осмотре пятнах.

Классификация судебных экспертиз на виды имеет не только практическое, но и научное значение. Она способствует точному определению содержания экспертизы, месту ее проведения, очередности относительно других процессуальных действий, составу экспертов и т. д. Единая классификация судебных экспертиз в теории и практике в настоящее время отсутствует, поэтому судебные экспертизы можно классифицировать по различным признакам.

В ходе исследования была изучена классификация судебно-медицинских экспертиз, что позволило глубже уяснить сущность исследуемого института и многообразие его проявлений. Базовый перечень судебно-медицинских экспертиз, по утверждению В. А. Клевно, составляют его класс, род и вид . При этом класс включает: судебно-медицинскую, судебно-психиатрическую, судебную медикосоциальную экспертизы. Род судебно-медицинской экспертизы объединяет общим основным объектом экспертного исследования. К примеру, судебномедицинская экспертиза трупов, живых лиц, по материалам уголовного дела, вещественных доказательств. Вид судебно-медицинской экспертизы представляет собой экспертное исследование одного основного объекта исследования, который объединяется общим кругом решаемых задач и общей совокупностью методических приемов. К примеру, судебно-медицинскую экспертизу живых лиц подразделяют на экспертизу: при самоповреждениях; при половых преступлениях и половых состояниях; симуляции и аггравации; при определении состояния здоровья; при определении алкогольного и наркотического опьянения; при определении следов бывших ранений, и т.д.

Согласно результатам проведенного исследования, в основном, объектами исследования при расследовании преступлений против личности являются: следы рук, ног - 51,8 %; следы крови - 35,7 %; следы обуви - 31,1 %; живые лица - 29,9 %; предметы, принадлежащие преступникам или потерпевшим (в т. ч. одежда) - 26,9 %; следы выделений человека - 17,9 %; волосы и иные ткани [8] человека - 16,8 %; микрообъекты различного происхождения - 13,5 %; труп и части трупа человека - 12,2 %; следы перчаток - 11,7 %; следы запаха человека - 6,2 % и др. (Приложения Б, Д).

Понятие и порядок проведения судебно-медицинской экспертизы достаточно регламентированы на законодательном уровне . Несмотря на законодательное закрепление, проблемы назначения, организации, проведения судебно-медицинских экспертиз продолжают оставаться и в теории, и в практической деятельности.

Так, не определены конкретно сроки судебно-медицинских экспертиз, а также сроки и порядок хранения предметов и биологического материала. Отметим, что сроки производства судебной экспертизы в экспертных подразделениях, которые закреплены в ведомственных приказах кардинально различаются. К примеру, согласно п. 12 приказа МВД России от 29 июня 2005 г. № 511 экспертизы в экспертно-криминалистических подразделениях, в порядке очередности поступления материалов, проводятся в срок, не превышающий 15 суток[9]. Однако сроки проведения судебно-медицинских экспертиз законом не конкретизированы. Так, приказ Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 № 346н закрепляя процедуру организации, производства судебно-медицинских экспертиз не предусматривает конкретных сроков. В п. 5 общих положений рассматриваемого приказа закреплено, что «срок производства экспертизы исчисляется со дня поступления в ГСЭУ постановления или определения о назначении экспертизы и прилагаемых к нему объектов и материалов, необходимых для проведения экспертизы и выдачи экспертного заключения, по день окончания оформления экспертного заключения и его подписания [10] исполнителем (исполнителями)»159 [11]. Следует отметить, что в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством сроки производства судебномедицинских экспертиз не должны превышать сроков предварительного расследования (судебного следствия).

Согласно результатам исследованиям В. А. Клевно, проведенных в 2012 г., в

% случаев судебно-медицинские экспертизы проводят до 14 суток включительно, в 27,2 % - в срок от 15 до 30 суток, в 5 % - в срок свыше 30 суток. Причем судебно-медицинские экспертизы живых лиц проводятся, в основном, в течение 15 суток со дня предоставления всех необходимых материалов для исследования (86,8 %). В этот же срок проводится большинство экспертиз вещественных доказательств (72,3 %). До 30 дней срок проведения судебномедицинских экспертиз связан с проведением большого объема исследований. Так, в данный срок, в основном, проводят молекулярно-генетические экспертизы (74,6 %), экспертизы трупов (53,2 %), экспертизы по материалам уголовного дела (35,8 %) и т. д.[12]

Руководитель экспертного подразделения может продлить срок проведения судебно-медицинской экспертизы свыше 30 суток при необходимости исследования большого количества материалов, а также при необходимости использования методик исследования, требующих значительную затрату времени.

Результаты проведенных исследований, описанные в данной диссертационной работе, позволили выявить, что судебно-медицинскую экспертизу трупа проводят, в основном, от 21 до 30 дней в 66,4 % случаев, в 18,4 % - от 11 до 20 дней, в 11,1 % - более 30 дней и до 10 дней - 3,9 случаев. Судебно-медицинскую экспертизу живого лица проводят, чаще всего, до 10 дней в 54,5 % случаев; более 20 дней в 27,2 % случаев; от 10 до 20 дней в 18,1 % случаев. Судебно-медицинскую экспертизу материалов уголовного дела проводят в большинстве случаев до 30 дней в 71 % случаев; до 10 дней в 28,9 % случаев. Судебно-медицинскую экспертизу вещественных доказательств проводят до 10 дней в 100 % случаев (Приложение Д). В ходе исследования выявлено, что значительный по времени срок проведения различных видов судебномедицинских экспертиз, зачастую, связан с большой загруженностью экспертов.

Необходимо обратить внимание на еще одну выявленную в ходе исследования проблему. В ч. 1 ст. 203 УПК РФ закреплено, что «если при назначении или производстве судебно-медицинской или судебно

психиатрической экспертизы возникает необходимость в стационарном обследовании подозреваемого или обвиняемого, то он может быть помещен в медицинскую организацию, оказывающую медицинскую помощь в стационарных условиях, или в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях». В таком случае уголовно-процессуальный закон не конкретизирует сроки пребывания данных участников уголовного судопроизводства в медицинском или психиатрическом стационаре.

В данном вопросе практики руководствуются нормами ст. 30 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ[13]. По общему правилу, «лицо может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую медицинскую помощь в стационарных условиях, для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы на срок до 30 дней. В случае необходимости по мотивированному ходатайству эксперта или комиссии экспертов срок пребывания лица в медицинской организации, оказывающей медицинскую помощь в стационарных условиях, может быть продлен постановлением судьи районного суда по месту нахождения указанной медицинской организации еще на 30 дней. В исключительных случаях в том же порядке возможно повторное продление срока пребывания лица в медицинской организации, оказывающей медицинскую помощь в стационарных условиях. При этом общий срок пребывания лица в указанной медицинской организации при производстве одной судебной экспертизы не может превышать 90 дней».

Полагаем, что при определении сроков проведения судебно-медицинских экспертиз следователям (дознавателям, суду) необходимо принимать во внимание на объем и сложность предстоящих исследований, а также нормативные затраты времени на их проведение. Кроме того, необходимо учитывать фактическую загруженность экспертов и т.д.162 [14]

Следует обратить внимание на еще одну выявленную в ходе исследования проблему - о несвоевременности назначения судебно-медицинской экспертизы живого лица (Приложение Д).

Наиболее показательным является следующий пример следственной практики. Из материалов уголовного дела следует, что 01.11.2015 в отдел полиции поступило заявление от А. о принятии мер к неизвестному мужчине, который причинил ему телесные повреждения. Однако для определения степени тяжести причиненных А. телесных повреждений судебно-медицинская экспертиза дознавателем была назначена лишь 19.01.2016 (т.е. через 18 дней после обращения). Перед судебно-медицинским экспертом были поставлены три вопроса: «1) какие телесные повреждения, их локализация и механизм образования были причинены А., 2) какая степень тяжести этих телесных повреждений, 3) мог ли гр-н А. получить данные телесные повреждения при однократном или неоднократном падении из вертикального положения». На экспертизу было предоставлено: «1) постановление о назначении судебномедицинской экспертизы, 2) обследуемое лицо А., 3) материалы уголовного дела (без конкретизации предоставленного), 4) ответ на запрос из больницы».

Из заключения эксперта от 19.01.2016 следует, что клинический диагноз дежурного врача больницы «Ушибы мягких тканей головы» (от 01.11.2015) не

несет информации о характере повреждений и во внимание эксперта не

164

принимается .

Учитывая, что потерпевший на стационарном и амбулаторном лечении не находился, установить спустя большой промежуток времени (спустя 80 дней) степень тяжести телесных повреждений гр-ну А., а тем более локализацию и механизм образования не представляется возможным. Таким образом, своевременное назначение судебно-медицинской экспертизы, безусловно, способствовало бы установлению степени тяжести вреда здоровью. Это еще раз подтверждает значение судебно-медицинской экспертизы в расследовании преступления против личности.

В законе предусмотрены обязательные случаи назначения судебной экспертизы (ст. 196 УПК РФ). Однако, закрепленный в законе перечень случаев обязательного назначения судебных экспертиз является не исчерпывающим, в практической деятельности, учитывая обстоятельства конкретного уголовного дела, данный перечень может быть существенно расширен. Законодателем также закреплены обязательные случаи участия специалиста. К примеру, при осмотре трупа, эксгумации следователь обязан «пригласить судебно-медицинского эксперта или врача» (ч. 1, 4 ст. 178 УПК РФ).

Назначение и производство судебной экспертизы имеет не только практическое, но и теоретическое значение. Несмотря на продолжающееся реформирование института судебных экспертиз (ФЗ № 23) среди ученых не утихают дискуссии по наиболее актуальным вопросам правоприменительной практики. Разделяя мнение ученых, полагаем, что глава 27 УПК РФ нуждается в существенной корректировке. Так, в ч. 2 ст. 195 УПК РФ отмечено, что «судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями». Однако речь должна идти именно о поручении следователя (дознавателя) на проведение судебной экспертизы. [15]

По мнению опрошенных, назначение судебно-психиатрической экспертизы подозреваемого, обвиняемого (17,8 % случаев), судебно-психиатрической экспертизы потерпевшего (12,2 %), биологической экспертизы тканей и выделений человека (11,7 %), судебно-медицинской экспертизы объектов биологического происхождения (11,4 %), судебно-медицинской экспертизы потерпевшего (9,8 %), судебно-медицинской экспертизы подозреваемого (обвиняемого) (9,5 %), судебно-медицинской экспертизы трупа (8,9 %), экспертизы запаховых следов человека (вид биологической экспертизы) (7,8 %), судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертизы свидетеля (7,1 %), медико-криминалистической экспертизы орудий (1,9 %), зачастую, вызывают затруднения организационного характера (Приложения А, Б).

В уголовно-процессуальном кодексе закреплен процессуальный порядок назначения судебной экспертизы. Так, «признав необходимым назначение судебной экспертизы, следователь выносит об этом постановление» (ч. 1 ст. 195 УПК РФ). Следует обратить внимание на то, что данное постановление (определение) является основанием производства судебной экспертизы, в том числе и судебно-медицинской. Отметим, что судебная экспертиза считается назначенной «со дня вынесения соответствующего постановления (следователем, дознавателем, судьей) или определения (судом)»[16].

Важно также подчеркнуть и проблемы качества вынесения следователем (дознавателем) постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы, выявленные в ходе исследования. Наиболее часто встречаемые ошибки, приведены ниже. Так, в описательно-мотивировочной части постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы (Приложения В, Г, Д):

недостаточно полно приводятся обстоятельства совершенного преступления, обстоятельства, которые относятся к механизму образования следов биологического происхождения, особенностям места обнаружения (вещественных доказательств, трупа) в 35,5 % случаев. Зачастую должностное лицо, назначившее судебно-медицинскую экспертизу, ограничивается лишь кратким указанием обстоятельств произошедшего (из фабулы уголовного дела или материалов проверки), не указывая когда, где и при каких обстоятельствах (в рамках какого следственного действия) были изъяты вещественные доказательства имеющие отношение к производству экспертизы (указывая лишь «В ходе расследования уголовного дела» (или в ходе проверки сообщения о преступлении) «было обнаружено и изъято», к примеру, «вещество бурого цвета, похожее на кровь»). В данной ситуации, полагаем, что ответ на часто задаваемый следователем (экспертом) вопрос «Могут ли данные телесные повреждения быть причинены в срок и при обстоятельствах, указанных в постановлении?» вызовет у эксперта существенные затруднения;

основания назначения судебной экспертизы не указывают в 12,4 % случаев, указывают формально - 22,7 % («При необходимости применения специальных знаний» без конкретизации в какой области), не обосновывая необходимость привлечения специальных познаний в области судебной медицины - 69,4 % случаев. В резолютивной части постановления: (1) не указывается первичный вид экспертизы (100 % случаев), отражая лишь такие ее виды как повторная или дополнительная; (2) не указывается единоличная форма проведения экспертизы (100 % случаев), отражается лишь форма комиссионная или комплексная;

вопросы, поставленные перед экспертом не всегда корректны и целесообразны (41,2 % случаев). К примеру, на разрешение судебномедицинского эксперта следователем кроме прочих, поставлены вопросы: а) имеются ли у П., какие-либо телесные повреждения, если да, то какова их локализация, характер и механизм образования и б) имеются ли у П. телесные повреждения на нижних конечностях, если да, то какова их локализация, характер и механизм образования. В итоге эксперт, обязанный отвечать на все поставленные перед ним вопросы был вынужден дать не совсем корректный ответ: «каких-либо телесных повреждений в связи со случаем от 09.04.2016 не установлено, в том числе на нижних конечностях»[17]. Показательным может являться и следующий пример из следственной практики. При расследовании уголовного дела, по факту телесных повреждений гр-ну Т., была назначена судебно-медицинская экспертиза. Перед судебно-медицинским экспертом, следователем было поставлено лишь два вопроса: «1) какие телесные повреждения имелись у Т. в связи с событиями, имевшими место 26.04.2014, их степень тяжести, механизм образования и локализация, 2) могли ли данные телесные повреждения образоваться при обстоятельствах и в срок указанных в постановлении»[18]. Кроме того, как отмечают ученые, круг вопросов, которые ставят следователи перед экспертами при назначении судебно-психиатрических и судебно-психологических экспертиз, зачастую носят случайный характер. В случаях постановки перед экспертом не стандартных, сложных или значительного их количества, следователем (дознавателем) рекомендуется воспользоваться консультацией специалистов в области судебной медицины для грамотного вынесения постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы. Разделяя мнение С. А. Смирновой, полагаем, что перед назначением комплексных судебных экспертиз в обязательном порядке необходима предварительная консультация (в устной или письменной форме) следователя (дознавателя) со специалистом[19];

не всегда указывается точное наименование материалов, представляемых в распоряжение эксперта (11,4 %). К примеру, для определения степени тяжести телесных повреждений, особенно спустя большой промежуток времени, недостаточно предоставить эксперту лишь справку об обращении в больницу (где указывается дата и диагноз дежурного врача);

в п. 15 приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 № 346н169 («раздел III «Порядок организации и производства экспертиз») отмечено, что «руководитель ГСЭУ изучает постановление или определение о назначении экспертизы, устанавливает вид, характер и объем предстоящей экспертизы и на этом основании определяет срок производства экспертизы или участия в процессуальном действии». Причем в данной норме приказа «срок производства экспертизы определяется в пределах срока, установленного в постановлении или определении о назначении судебной экспертизы».

Из этого следует, что в постановлении о назначении судебно-медицинской экспертизы следователь (дознаватель, судья) должны указывать возможный срок проведения экспертизы. Результаты исследования позволяют утверждать, что следователем (дознавателем, судом) сроки проведения судебно-медицинских экспертиз в постановлениях об их назначении не указываются (100 %) (Приложение Д).

Для устранения обозначенных проблем и своевременного разрешения уголовных дел по преступлениям против личности, целесообразно сроки производства судебно-медицинских экспертиз урегулировать на законодательном уровне.

Необходимо отметить, что небрежно оформленное постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы может стать причиной неполного, недостаточно ясного, зачастую не имеющего доказательственного значения экспертного заключения. То обстоятельство, что постановление о назначении судебной экспертизы, в том числе судебно-медицинской не относится законодателем к числу прямых доказательств не может являться основанием халатного к нему отношению со стороны следователя (дознавателя). Кроме того, постановление о назначении судебной экспертизы как вид доказательства относится, в практической деятельности, к иным документам (п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Разделяя мнение ряда ученых полагаем, что «качество судебных экспертиз, сроки их исполнения, эффективность экспертных выводов зависят не только от эксперта исполнителя, но и в не меньшей степени от следователя, назначившего

170

экспертизу» .

Следуя норме закона, следователь (дознаватель) после вынесения постановления о назначении судебной экспертизы обязан ознакомить с ним всех заинтересованных участников уголовного судопроизводства и составить об этом протокол (ч. 3 ст. 195 УПК РФ).

В практической деятельности это выглядит следующим образом. Следователь (дознаватель) составляет первоначальный (или черновой) вариант постановления о назначении судебной экспертизы. В случае удовлетворения поступивших от участников уголовного судопроизводства ходатайств о дополнении или изменении вопросов эксперту, отводу эксперта и т. д. (ч. 1 ст. 198 УПК РФ) следователь (дознаватель) дополняет или изменяет данное постановление. И лишь после этого оно приобретает окончательную редакцию.

В юридической литературе существует и иная точка зрения о том, что подозреваемого (обвиняемого) не следует знакомить с постановлением о назначении судебной экспертизы, так как на эксперта может быть оказано внешнее давление . С данной позицией ученых нельзя согласиться, она явно противоречит требованиям закона (ч. 3 ст. 195 УПК РФ).

В следственной практике продолжают встречаться случаи несвоевременного ознакомления заинтересованных лиц с постановлением о назначении судебно-медицинских экспертиз. По данным А. В. Рагулина в 72 % случаев адвокаты указывают на то, что «неоднократно были ознакомлены с [20] [21] [22]

постановлением о назначении судебной экспертизы одновременно с заключением

172

эксперта» .

Результаты анализа судебной практики позволяют также утверждать, что осужденные регулярно обжалуют в ходе судебного производства по рассматриваемой категории преступлений деятельность следователя (дознавателя) по назначению и производству судебных экспертиз, указывают в своих жалобах на допущенные в ходе расследования преступлений против личности существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

Наиболее показательным является следующий пример из судебной практики. В апелляционной жалобе осужденный С. указал на нарушение уголовно-процессуального закона при назначении и производстве судебномедицинской и других экспертиз (следователь не указал свою фамилию во вводной части постановления), о несвоевременном ознакомлении с постановлениями об их назначении и актами судебно-медицинской экспертизы, экспертизы материалов, веществ и изделий, исследовавшей вещи С., комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, об отказе в удовлетворении проведения дополнительной судебно-медицинской экспертизы. В связи с чем, он просит суд признать недопустимыми доказательствами заключения экспертов.

Судебная коллегия пришла к выводу, что «утверждение о том, что постановление о назначении судебной экспертизы было вынесено неизвестным лицом, не соответствует материалам судебного разбирательства, в ходе которого из допроса следователя К. было установлено, что постановление вынесено и подписано им, а фамилия не указана по техническим причинам. По изложенным мотивам являются необоснованными доводы о недопустимости заключения эксперта в связи с указанной технической ошибкой в постановлении о назначении экспертизы». Кроме того, «ходатайство о признании недопустимым доказательством постановления о назначении комплексной амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы не подлежало удовлетворению, [23]

поскольку постановление о назначении экспертизы к числу доказательств не

173

относится» .

Рассмотренный пример судебной практики подтверждает мнение ряда ученых и практиков о том, что судьи, зачастую, «замалчивают» нарушения уголовно-процессуального законодательства. Учеными предлагаются различные пути решения обозначенной проблемы. Одни ученые предлагают признавать заключение эксперта, в случае несвоевременного ознакомления с постановлением, недопустимым доказательством по уголовному делу. Другие предлагают закрепить в законе срок (от 2 суток до 10 суток) обязывающий следователя (дознавателя) ознакомить заинтересованных лиц с постановлением о назначении судебной экспертизы[24] [25].

Разделяя позиции Конституционного Суда РФ , полагаем, что ознакомление заинтересованных участников уголовного судопроизводства (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, законного представителя, защитника) с постановлением о назначении судебной экспертизы непосредственно после ее проведения либо одновременно с заключением эксперта необходимо расценивать как недопустимое нарушение права на защиту. Данное нарушение, по соответствующим жалобам, должно быть предметом прокурорской и судебной проверки.

В исключительных случаях невозможность ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы не должно расцениваться как очевидное нарушение закона (нет явных причин затягивания с ознакомлением по халатности следователя либо дознавателя). Анализ следственной практики позволяет утверждать, что при расследовании преступлений против личности следователи (дознаватели) зачастую не имеют возможности своевременно ознакомить с постановлением о назначении судебно-медицинских экспертиз потерпевшего (по медицинским показателям), подозреваемого, обвиняемого (ввиду их отсутствия). В данном случае, при наличии объективных причин невозможности своевременного ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы заинтересованные лица не лишены права ходатайствовать о постановке дополнительных вопросов, об отводе эксперта, о поручении экспертизы другому экспертному учреждению[26] [27] [28].

Несвоевременность ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы может и не быть признана судом существенным обстоятельством . Характерен следующий пример из судебной практики:

Судебная коллегия признала доводы осужденного неубедительными. «Тот факт, что С. и его защитник были ознакомлены с постановлениями о назначении судебно-медицинской и других экспертиз и экспертными заключениями после окончания производства экспертиз, не повлекло нарушения права осужденного на защиту, поскольку в каждом случае С. и его защитнику разъяснялись предусмотренные ч. 1 ст. 198 и ч. 1 ст. 206 УПК РФ процессуальные права, в том числе о возможности постановки дополнительных вопросов экспертам, о назначении дополнительной и повторной экспертиз.

Как следует из протоколов об ознакомлении С. и его защитника с постановлениями о назначении экспертиз и экспертными заключениями у них не имелось дополнительных вопросов к экспертам и ходатайств о назначении дополнительных либо повторных экспертиз кроме ходатайств о постановке дополнительных вопросов экспертам, которые проводили психологопсихиатрические экспертизы в отношении Б. и Л. При этом указанные ходатайства следователем были удовлетворены. ...по смыслу закона отказ в удовлетворении ходатайства, если оно заявлено необоснованно, не свидетельствует об ограничении стороны в праве на представление

178

доказательств» .

Таким образом, то обстоятельство, что заинтересованные лица не были немедленно после вынесения ознакомлены с постановлением о назначении судебной экспертизы, а через некоторое время, не может являться основанием для оценки заключения эксперта как недопустимое доказательство.

В ч. 1 ст. 199 УПК РФ отмечено, что «при производстве судебной экспертизы в экспертном учреждении следователь направляет руководителю соответствующего экспертного учреждения постановление о назначении судебной экспертизы и материалы, необходимые для ее производства». Это могут быть материалы уголовного дела или проверки (если экспертиза назначается на этапе проверки сообщения о готовящемся и совершенном преступлении), а также образцы для сравнительного исследования.

Далее, после изучения постановления или определения о назначении судебной экспертизы руководитель экспертного учреждения, установив «вид, характер и объем предстоящей экспертизы» определяет «исполнителя (исполнителей), которому поручает производство экспертизы, в том числе эксперта-организатора при производстве комиссионной и комплексной [29] экспертизы», «срок производства экспертизы», «порядок привлечения к проведению экспертизы или участию в процессуальном действии экспертов иных экспертных, научных, образовательных и других учреждений, указанных в постановлении или определении о назначении экспертизы, необходимость и порядок обращения к органу или лицу, назначившему экспертизу, с ходатайством о привлечении лиц, не являющихся сотрудниками данного ГСЭУ». В ведомственных приказах закреплено, что «поступившие материалы и объекты исследования, иные процессуальные документы руководитель ГСЭУ передает эксперту в течение рабочего дня, а в случае их поступления в нерабочие дни - в первый рабочий день, следующий за выходным или праздничным днем»[30] [31].

Следует отметить, что в обязанности руководителя ГСЭУ (его заместителя по экспертной работе) входит обязанность осуществлять не только контроль за соблюдение сроков выполнения судебной экспертизы, но и проверка полноты и качества проведенного экспертом исследования. В свою очередь, данный контроль не должен нарушать принцип независимости эксперта.

Так, «эксперт, получив материалы и объекты экспертизы, обязан: изучить содержание постановления или определения о назначении экспертизы, состояние упаковки материалов и объектов (целость, наличие и характер ее нарушения), пояснительные надписи на ней; установить соответствие представленных объектов перечню, приведенному в постановлении или определении о назначении экспертизы, и оценить их достаточность для решения поставленных вопросов; оценить возможность производства экспертизы в установленный руководителем ГСЭУ срок, исходя из вида, характера и объема предстоящих экспертных исследований, и доложить ему об этом; принять меры к обеспечению сохранности материалов и объектов экспертизы» .

Законом предусматриваются случаи возвращения материалов экспертизы без исполнения с указанием причин невозможности ее производства. Анализ проведенного исследования позволяет утверждать, что такие случаи в практической деятельности встречаются крайне редко (в основном проблемы связаны с организационным моментом). В данном вопросе следователи (дознаватели) активно взаимодействуют с экспертами и при необходимости своевременно устраняют проблемные ситуации.

Полагаем, что неофициальное общение следователя (дознавателя) с экспертом, по уточнению его версий, предположительных выводов, не отраженных в заключении, является недопустимым. По данному вопросу практики занимают иную позицию (опрос проведен в 1994-1995, 2003-2004, 2009-2010 гг.). Так, по мнению следователей, неофициальное общение с экспертом в интересах уголовного дела допустимо (соответственно в 95 %, 76 %, 5 %, 86,8 % случаев). Разделяя мнение следователей, эксперты поясняли, что им приходилось отвечать на неофициальные вопросы лиц, назначивших судебную экспертизу (83 %, 55 %, 53,4 % случаев). Согласно результатам исследования Я. В. Комиссаровой количество следователей, являвшихся противниками сложившейся практики, с 1994 г. не превысило 7 %, а вот мнение экспертов существенно поменялось - 41,2 % в 2009-2010 гг. по сравнению с 14,1 % в 20032004 гг.[32]

Анализ норм Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О

государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ст. 25), уголовно-процессуального кодекса (ст. 204), Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 № 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации» (пп. 26-30»), Приказа Минздравсоцразвития РФ от 30.05.2005 № 370 «Об утверждении Инструкции об организации производства судебно-психиатрических экспертиз в отделениях судебно-психиатрической экспертизы государственных психиатрических

(п. 25) позволил нам предложить обобщенную структуру

заключения судебно-медицинского эксперта (Приложение И).

Несмотря на законодательную регламентацию содержания заключения эксперта не всеми судебно-медицинскими экспертами выполняются требования по его оформлению. Так, в соответствии с приказом Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 № 346н «заключение эксперта, включая все приложения,

подписывают все принимавшие участие в производстве экспертизы эксперты». Анализ судебной практики позволяет утверждать, что данные требования закона не всегда соблюдаются экспертами.

В своей апелляционной жалобе защитник указывает, что «заключение специалиста Ш. от 23 октября 2014 года, а также заключение эксперта Ш. от 16 декабря 2014 года, дополнительное заключение эксперта Ш. не могут являться допустимыми доказательствами, поскольку указанные заключения не

удостоверены печатью государственного судебно-экспертного учреждения. В нарушение требований ст. 14 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» руководитель экспертного учреждения не предупредил эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного

183

заключения и не взял у эксперта подписку» .

Выводы эксперта должны «содержать оптимально краткие, четкие, недвусмысленно трактуемые и обоснованные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы и установленные в порядке его личной инициативы значимые для дела результаты экспертизы». Кроме того, законом допускается «при формулировке выводов объединение близких по смыслу вопросов и изменение их

184

последовательности без изменения первоначальной формулировки вопроса» . [33] [34] [35]

В судебной практике встречаются следующие случаи.

В своей апелляционной жалобе защитник указывает, что «заключение эксперта по телесным повреждениям С. не отвечает требованиям ст. 204 УПК РФ. Эксперт не дал оценку всем телесным повреждениям, зафиксированным в справке от 23 сентября 2014 года. Кроме того, следователю стороной защиты представлялись рентгеновские снимки, результаты МРТ, которые свидетельствовали о других признаках более тяжких повреждений, чем те, которые установил эксперт, однако следователь данные документы не приобщил. При этом судом было незаконно отказано в удовлетворении ходатайства о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы. Таким образом, не установлена степень тяжести телесных повреждений, полученных С.» .

В свою очередь, Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда отметила, что «утверждение стороны защиты о наличии иных телесных повреждений у С., зафиксированных при обращении в

травматологический пункт, таких как: ушиб обеих верхних конечностей, ушиб правой голени, ссадина верхней слизистой губы, не свидетельствуют о неполноте проведенного экспертного исследования и недостоверности выводов эксперта, поскольку исходя из исследованной медицинской документации, представленной на экспертизу из больницы, где С. непосредственно после имевших место событий, проходил лечение, иных повреждений, у него обнаружено не было». Доводы стороны защиты о наличии у С. телесных повреждений, более тяжких, нежели установленных в ходе проведенной экспертизы, признаны

несостоятельными.

Показателен следующий пример из судебной практики.

Адвокат Роньшин поставил под сомнение обоснованность заключения эксперта о причинении З. повреждений в результате падения с незначительной высоты (до 10 метров). В своей апелляционной жалобе адвокат ссылался на научную необоснованность заключения ввиду отсутствия ссылок на [36] использованную экспертную методику. Кроме того, осужденный С. в своем ходатайстве ссылался на неполноту экспертного заключения по исследованию трупа З., а также на сомнительность выводов эксперта Д. До разрешения ходатайств в судебном заседании был допрошен эксперт Д., который дал аргументированные и убедительные ответы на все поставленные стороной защиты вопросы, еще раз подтвердив правильность сделанных им выводов с учетом вышеуказанных данных компьютерной томографии и гистологического исследования, на которые ссылалась сторона защиты.

Судебная коллегия отметила, что согласно ст. 207 УПК РФ основанием для назначения дополнительной судебной экспертизы являются «неполнота или недостаточная ясность заключения эксперта», «возникновение новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела», а для назначения повторной экспертизы - наличие «сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов».

Председательствующий, отказывая в ходатайстве, указал, что у него нет сомнений в обоснованности выводов эксперта, который в числе прочего пояснил, что при разрыве аорты время наступления смерти зависит от величины разрыва и от того, насколько место разрыва прилегает к мягким тканям. О том, что это время исчисляется минутами, эксперт не показывал. Поскольку экспертом даны ясные и полные разъяснения в судебном заседании сделанных им выводов, вопросы, которые предлагали поставить осужденный и его защитник в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела, являлись не новыми, а лишь уточняющими, и по ним экспертом в суде даны ответы, учитывая также, что все сомнения в обоснованности выводов эксперта Д. были устранены в ходе его допроса, суд в своих постановлениях пришел к правильному выводу, что приведенные защитником и осужденным доводы не свидетельствуют о наличии оснований для назначения повторной либо дополнительной экспертиз о характере

и механизме причинения повреждений З.[37]

В ходе проведенного диссертационного исследования была выявлена различная практика формирования выводов судебно-медицинских экспертов. Одни эксперты допускали в ответах на поставленные перед ними вопросы категорическую формулировку, другие вероятностную. Данный факт обусловлен, прежде всего, применением различных подходов (методик) в исследованиях.

Тем не менее, в соответствии со ст. 8 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных». Разделяя мнение ряда ученых[38], полагаем, что отсутствие четкой и детальной регламентации порядка формирования выводов и ответов судебно-медицинских экспертов на поставленные следователем (дознавателем, судом) вопросы является серьезной проблемой в правоприменительной практике. Следовательно, различная практика в проведении судебно-медицинских экспертиз должна быть признана недопустимой и незаконной.

В ч. 3 ст. 204 УПК РФ закреплено, что к заключению эксперта прилагаются «материалы, иллюстрирующие заключение эксперта (фотографии, схемы, графики и т.п.)». Данные материалы являются составной частью заключения эксперта. Кроме того, в п. 28 приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 № 346н закреплено, что в исследовательской части заключения эксперт обязан указать «техническую характеристику использованных устройств и оборудования, расходных материалов, режимов фото- и видеосъемки, фотопечати; для средств цифровой фотографии и видеозаписи - вид, модель, производителя; вид, наименование, версию программного обеспечения для обработки растровых и видеоизображений, режим получения и печати изображений» (п. 28). Однако, в ходе исследования выявлено, что не все эксперты выполняют данное требование. К примеру, при проведении судебно-медицинской экспертизы трупа, в одних случаях экспертами изготавливаются лишь схемы (50,6 % случаев), в других - фототаблицы (38,8 % случаев), в-третьих происходит игнорирование экспертами данных требований. Видеосъемка применяется в крайне редких случаях, в основном, в ходе осмотра трупа на месте происшествия, в рамках осмотра места происшествия (Приложение Д).

Нельзя оставить без внимания еще одну проблему, выявленную в ходе исследования. По общему правилу эксперт для проведения судебной экспертизы не имеет право без согласия лица, ее назначившего общаться с участниками уголовного судопроизводства (п. 1 ч. 4 ст. 57 УПК РФ), в том числе с родственниками подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, а также самостоятельно собирать дополнительный материал (п. 2 ч. 4 ст. 57 УПК РФ). Кроме того, эксперт, в ходе проведения судебно-медицинский экспертизы, имеет право уточнить у родственников умершего данные медицинского характера, то есть «перенесенные умершим заболевания, травмы, вредные привычки, общее состояние здоровья в последнее время и другие имеющие значение сведения, но только с разрешения следователя (дознавателя, суда)» .

Однако в практической деятельности встречаются случаи, когда эксперты, без разрешения следователя (дознавателя, суда) общаются с участниками процесса по вопросам, связанным с производством судебных экспертиз. Обратим внимание, что одного лишь факта общения эксперта, во время производства экспертизы, с кем-либо из участников процесса без разрешения следователя (дознавателя, суда) оказывается достаточным для исключения вынесенного экспертом заключения из доказательственной базы по уголовному делу.

Результаты проведенного в 2009-2012 гг. исследования позволили Я. В. Комиссаровой сделать вывод, что, в основном, в судебном производстве [39] [40] оценивается достоверность экспертного заключения. Так, в 76,3 % случаев в обвинительных приговорах судьями дается объективная оценка заключению эксперта. И лишь в 9 % в приговорах отсутствует оценка заключения эксперта[41] [42]. Однако вполне можно полагать о том, что подменять оценку достоверности заключения эксперта вызовом специалиста в суд для пояснения выводов эксперта является не совсем верным.

Помимо этого, зачастую, используемая в заключении эксперта сложная медицинская терминология (в основном выписанная из медицинских карт) приводит участников уголовного судопроизводства к сложностям в оценке данного вида доказательств либо к неверному толкованию изложенного. К примеру, при судебно-медицинской экспертизе трупа гр-на Б. в выводах заключения эксперта указано: «1.1 Повреждения, составляющие комплекс сочетанной тупой травмы тела: ... размозжение и травматическая экстракция вещества головного мозга. 4. Массивность повреждений, наличие признаков сотрясения тела виде кровоизлияний в подвешивающем аппарате органов, характерно для возможности образования повреждений в условиях транспортной

191

травмы» .

Показательными являются следующие примеры из следственной практики.

При судебно-медицинской экспертизе трупа Ч. в выводах заключения эксперта указано, что обнаружено повреждение, характеризующейся наличием субарахноидального кровоизлияния, кровоизлияние в средостении,

192

левосторонний гемоторакс, гемоперикардиум, гемоперитонеум .

В выводах заключения эксперта (экспертиза вещественных доказательств) указано, что из таблицы экспертных данных, при исследовании препарата ДНК, полученного из следов крови в объекте № * на грунте по вышеуказанным STR- локусам матричная активность в полимеразной цепной реакции отсутствовала, что может объясняться деградацией ДНК в указанном объекте под воздействием физико-химических, термических или биологических факторов и делает данный объект непригодным для проведения молекулярно-генетической экспертизы, методами, используемыми в данной лаборатории[43] [44].

После получения заключения эксперта следователь (дознаватель, суд) должен дать ему объективную оценку: 1) соблюдение необходимых процессуальных требований; 2) анализ, содержащейся в заключении информации; 3) сопоставление результатов экспертизы с другими имеющимися по делу доказательствами.

Разделяя мнение ученых, следует полагать, что в некоторых случаях для установления принадлежности следов биологического происхождения большое значение имеет генотипоскопическая экспертиза. В отличии от других судебномедицинских исследований, определяющих только групповую, а не индивидуальную идентификацию, метод генотипоскопической экспертизы позволяет категорично утверждать о принадлежности обнаруженного или изъятого биологического материала конкретному лицу[45].

Согласно результатам проведенных исследований в Российской Федерации применение ДНК-идентификации началось в конце ХХ в.[46] Сейчас этот метод исследования успешно применяется во многих экспертно-криминалистических и судебно-медицинских лабораториях. Анализ юридической литературы позволяет утверждать, что технология использования ДНК-идентификации личности эффективно применяется во многих странах. Согласно исследованиям ученых, метод ДНК-анализа широко применяется в Австралии, Аргентине,

Великобритании, Исландии, Канаде, Китае, Колумбии, Малайзии, Новой Зеландии, Сингапуре, США, Таиланде, Франции, Чили, Японии и других

196

странах .

Несмотря на то, что в России с 01.01.2009 вступил в силу Федеральный закон № 242-ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» (далее ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации») споры о необходимости ее обязательного применения не утихают и по сей день. В ст. 2 ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» закреплено, что «целью государственной геномной регистрации является лишь идентификация личности человека».

Следует отметить, что данным законом создана правовая основа для сбора, хранения и использования в целях идентификации личности человека биологического материала и содержащейся в нем индивидуальной информации о строении ДНК (геномной информации). Право на использование геномной информации предоставлено только судам, органам предварительного расследования и органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность[47] [48] [49] [50]. В рассматриваемом законе предусмотрены прокурорский надзор, ведомственный и судебный контроль за действиями (решениями) должностных лиц государственных органов и учреждений, проводящих государственную геномную регистрацию.

В Российской Федерации предусмотрено проведение добровольной и

обязательной государственной геномной регистрации «граждан Российской Федерации, а также иностранных граждан и лиц без гражданства», проживающих или временно пребывающих на территории России. Причем, обязательной государственной геномной регистрации подлежат лишь лица:

«осужденные и отбывающие наказание в виде лишения свободы за совершение тяжких или особо тяжких преступлений, а также всех категорий преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности (получение биологического материала возлагается на учреждения, которые исполняют уголовные наказания в виде лишения свободы, совместно с подразделениями органов внутренних дел Российской Федерации, к компетенции которых относится указанный вид деятельности);

неустановленные лица, биологический материал которых изъят в ходе производства следственных действий (получение биологического материала возлагается на государственные органы и должностные лица, осуществляющие производство по уголовным делам, с привлечением специалистов в области криминалистики и (или) судебной медицины, входящими в государственную систему здравоохранения),

неопознанные трупы (получение биологического материала возлагается на государственные органы и должностные лица, осуществляющие производство по уголовным делам, а также уполномоченных на осуществление оперативнорозыскных мероприятий по розыску без вести пропавших лиц, а также установление по неопознанным трупам личности человека, с привлечением специалистов в области криминалистики и (или) судебной медицины, входящими в государственную систему здравоохранения)».

Следует полагать, что данный закон нуждается в существенной доработке. Разделяя мнение ряда ученых, полагаем, что в законе необходимо закрепить: порядок получения образцов биологического материала; перечень следственных действий, в ходе которых возможно изъятие биологического материала; категории преступлений, по которым целесообразно изымать биологический материал при проведении следственных действий; порядок изъятия из банка ДНК биологического материала; и др.[51] [52] [53] [54] Кроме того считаем необходимым расширить перечень лиц, подлежащих обязательной геномной регистрации.

Отметим, что учеными высказываются предложения об отказе от обязательной государственной дактилоскопической регистрации с переходом на регистрацию геномную . В свою очередь, А. С. Самищенко справедливо отмечает, что «методы дактилоскопии продолжают являться наиболее эффективными методами установления личности человека и требуют своего дальнейшего развития и совершенствования» . Кроме того, еще в 2011 г. И. А. Цховребова достаточно подробно и аргументировано обосновала необходимость совершенствования всеобщей дактилоскопической регистрации населения России . Разумно поддержать также мнение ученых о необходимости дактилоскопической регистрации всего населения Российской Федерации[55].

того, в целях совершенствования эффективности раскрытия и расследования преступлений, учеными высказывается предложение о необходимости разработки новой единой справочно-информационной автоматизированной поисковой системы (дактилоскопической информации и описания кода ДНК). По мнению А. С. Яковлевой, «интеграция

криминалистической информации, накопленная в двух учетах, обеспечит полноту необходимых сведений и увеличит скорость раскрытия и расследования преступлений»[56].

Отметим, что в последнее время в юридической литературе чаще встречаются предложения о необходимости единого правового регулирования деятельности по государственной биометрической регистрации. Данные предложения вызывают широкий общественный резонанс. Это связано, прежде всего, с тем, что правозащитники в них усматривают разнообразные нарушения конституционных прав граждан. Так, 19.11.2014 был подготовлен проект № 655522-6 Федерального закона «О государственной биометрической регистрации в Российской Федерации» (проект закона на 27 стр., пояснительная записка к нему на 16 стр.). Инициатором законопроекта является первый заместитель председателя комитета ГД по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока, Уполномоченный представитель фракции ЛДПР в ГД ФС РФ по международным связям Р. И. Худяков. В данном проекте принята попытка установления единого правового регулирования государственной дактилоскопической и геномной регистрации. Из пояснительной записки следует, что концепция данного законопроекта получила поддержку в Правительстве Российской Федерации. Так, МВД России, ФМС России и другие федеральные органы государственной власти подтвердили своевременность разработки данного законопроекта, его необходимость на современном этапе и выразили готовность в проведении совместной работы для достижения целей данного законопроекта[57].