Сотрудничество государств в сфере экспертно-криминалистической и оперативнорозыскной деятельности стало активно развиваться более 50 лет назад. С момента принятия Конвенции Совета Европы о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г. в европейских странах начался процесс формирования совместных подразделений правоохранительных органов: организовывались следственные бригады, осуществлялись контролируемые поставки, проводились трансграничные расследования. Однако говорить о широкомасштабной реализации этого взаимодействия на начальном этапе неправомерно, в связи с тем, что европейские государства не были заинтересованы ослаблять приоритет своих внутренних законов. Тем не менее, процесс постепенно набирал силу[1].

Известные российские специалисты В.П. Зимин и И.Н. Зубов еще в конце прошлого века справедливо обращали внимание на то, что в западноевропейских странах, где преступность в довольно высокой степени «интернационализирована», широко распространено мнение, что концепция государственного суверенитета должна быть подчинена общей цели эффективной борьбы с преступностью[2]. Некоторые европейские страны уже приступили к практическому сотрудничеству по противодействию транснациональной организованной преступности. Так, например, полицейским Бельгии, Нидерландов и Люксембурга предоставлялось право пересекать границу и осуществлять в пределах 10 - 20-километровой приграничной зоны преследование «по горячим следам» предполагаемого преступника, скрывающегося на территории соседнего государства.

С 50-х годов ХХ столетия в странах Европейского Союза[3] предметно обозначил себя процесс экономической интеграции. По мере его развития интеграционные процессы охватили и иные виды деятельности, в числе которых сотрудничество по линии юстиции и внутренних дел, в том числе в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

В ответ на серию террористических актов европейскими сообществами в 1975 г. была создана межправительственная группа ТРЕВИ (TREVI group - Terrorism, Radicalism, Extremism, Violence International -терроризм, радикализм, экстремизм, насилие на международном уровне) в составе старших должностных лиц национальных министерств внутренних дел, деятельность которой опиралась на нормы международного права. Первоначально группа координировала процесс обмена информацией о террористических организациях. Позднее в ее компетенцию включили вопросы пограничного контроля, регулирования иммиграционных потоков и борьбы с нелегальным оборотом наркотиков[4] [5] [6].

Как справедливо отмечает А.Р. Каюмов, область деятельности группы «ТРЕВИ» впоследствии расширилась за счет включения в нее вопросов, связанных с взаимодействием полицейских органов европейских государств, создания в них системы накопления, анализа и обмена информацией о преступлениях и лицах их совершающих, выработки предложений по ситуации и направлениям развития преступности, организации многостороннего взаимодействия в розыске и задержании преступников, а также в проведении единой визовой

17

политики и другие .

В современном мире накопилось немало примеров, когда предпринимались попытки сотрудничества и интеграции государств в каком-либо регионе . Однако одним из самых успешных и стабильных союзов такого рода признано интеграционное объединение, созданное

европейскими государствами вначале в форме Европейских Сообществ, а затем - в форме Европейского Союза. Несмотря на трудности, возникающие на пути интеграции, европейские страны, являющиеся в настоящее время членами ЕС, добились определенных успехов в сфере внешней политики и политики безопасности, сотрудничества полиции и судов, защиты прав и интересов всех субъектов международного и национального права, находящихся под их юрисдикцией[7] [8].

Принимая во внимание, что в Европейском Союзе постановочно завершена реформа сферы юстиции и внутренних дел, начатая с принятием Амстердамского договора и в настоящее время он является одним из наиболее известных и развитых интеграционных объединений, концептуально обоснованным полагается проанализировать становление сотрудничества в рамках ЕС с целью его показательного экстраполирования на систему обеспечения сотрудничества государств-членов мирового сообщества в целом в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Необходимость совершенствования сотрудничества в сфере юстиции и внутренних дел с момента учреждения ЕС была предопределена его правовой природой как интеграционного объединения, включающего беспрепятственное движение товаров, услуг, капитала, передвижение лиц и единое гражданство, расширение состава государств - членов ЕС, что обусловило рост преступности и обострение проблемы обеспечения внутренней безопасности, которая всегда в Европе оставалась приоритетным направлением деятельности. Изначально данная функция относилась к ведению национальных органов государственной власти и появилась в повестке дня европейской интеграции довольно поздно. Еще в 1977 г. на тот момент президент Франции Валери Жискар д' Эстен предложил план создания европейского уголовно-правового пространства. Однако межгосударственное сотрудничество в данной области, а тем более передача части государственного суверенитета на наднациональный уровень, стало осуществляться лишь после того, как выяснилось, что государства - члены ЕС не в состоянии больше эффективно решать проблемы борьбы с транснациональной организованной преступностью изолированно друг от друга .

С отменой контроля на внутренних государственных границах (с 1993 г.) перед государствами - членами ЕС остро встал вопрос выработки мер, направленных на минимизацию рисков от возможных угроз. В числе этих мер предусматривалось принятие обязательства своевременно оповещать органы безопасности других государств - членов ЕС о деятельности преступных групп и организаций; создание общей системы «полицейских атташе» для своевременного обмена оперативно-розыскной, оперативно-справочной, криминалистической и иной информацией; обеспечение возможности проведения компетентными национальными органами государств ЕС скрытого наблюдения за подозреваемыми на всей территории ЕС; сближение национальных законодательств и правоприменительной практики в сфере экспертно-криминалистической и оперативнорозыскной деятельности и упрощение процедур оказания правовой помощи по уголовным делам[9] [10] [11]. Насколько реальными оказались угрозы транснациональной преступности свидетельствуют следующие факты. Так, по некоторым данным, накануне расширения ЕС только в Чехии, Дании, Литве и Ирландии насчитывалось 100 организованных преступных групп, в Греции и Латвии - до 200, Италии, Румынии и Великобритании - более 500 .

Маастрихтский договор от 7 февраля 1992 г. , предусматривающий свободу передвижения товаров, лиц, услуг, капитала, единое гражданство и расширение состава государств - членов ЕС, привел к обострению проблемы обеспечения внутренней безопасности в ЕС.

Указанный договор хотя и стал основой становления обязательного сотрудничества государств в сфере юстиции и внутренних дел[12] [13] [14], но до минимума ограничил возможности вмешательства институтов ЕС в данное направление деятельности . В соответствии с положениями Маастрихтского договора сотрудничество в области юстиции и внутренних дел было отнесено к «третьей опоре» ЕС и осуществлялось по усмотрению национальных компетентных органов стран - членов ЕС межгосударственным путем.

В разделе IV ст. «К» Договора о ЕС (г. Маастрихт) были сформулированы основные положения о сотрудничестве в области юстиции и внутренних дел. Страны - члены ЕС предусматривали сотрудничество в сфере экспертно-криминалистической и оперативнорозыскной деятельности в целях предотвращения и борьбы с терроризмом, незаконными операциями с наркотиками и с другими формами тяжких международных преступлений. В ст. «К3» предусматривалось, что «государства - члены ЕС обязуются информировать и консультироваться друг с другом в формате Совета министров с целью координации действий». В Договоре не была четко прописана цель сотрудничества по линии юстиции и внутренних дел, в том числе в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности. Поэтому возникали вопросы - то ли это возможность законодательных инициатив, то ли

27

оперативное, практическое сотрудничество .

В Декларации о полицейском сотрудничестве, прилагаемой к Договору о Европейских сообществах, сотрудничество стран - членов ЕС в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности осуществлялось в следующих направлениях: по поддержке национальных органов расследования преступлений и органов безопасности, особенно по координации расследований и операций по розыску; по созданию баз данных; по мерам, относящимся к повышению квалификации, научным исследованиям, судебным вопросам и институтам, занимающимся регистрацией преступлений и преступников.

В соответствии с Маастрихтским договором процесс сближения национальных законодательств государств-членов ЕС по линии юстиции и внутренних дел, в том числе в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности, не рассматривался как цель Европейского Союза. Допускалось, что сближение законодательств в данной области необязательно, и поэтому ее исключали условия ст. 100, 100а и 235 Договора. ЕС не было принято ни одной директивы или правил, направленных на сближение уголовнопроцессуального, уголовного законодательства в странах - членах, несмотря на то, что принимались некоторые общеевропейские нормы в области международного частного права,

которые могли стать «пилотным проектом», подходящим при определенных условиях для

28

отправления правосудия .

Так, за указанный период в ЕС было принято существенное количество правовых инструментов по линии юстиции и внутренних дел, включая сотрудничество в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности. Только по последнему можно насчитать около 17 конвенций (включая протоколы к конвенциям), более 20 «совместных действий», более 10 резолюций и рекомендаций. Проведенный Ю. Шатте (Julian J.E. Schutte) анализ принятых Европейским советом правовых актов на предмет сближения [15] [16] национальных уголовно-процессуальных законодательств государств выявил, что работа в этом направлении практически не проводилась .

По мнению многих европейских ученых [Э. Смайтера, Ю. Шатте и других] институциональные требования «третьей опоры» и тот факт, что Шенгенское соглашение появилось вне рамок ЕС, не способствовали эффективности общей европейской политики в сфере юстиции и внутренних дел[17] [18].

Поэтому в европейском сообществе назрел вопрос о разработке нового договора в рамках ЕС, который бы внес прогрессивные начала, в том числе и в сотрудничество в сфере экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности. На протяжении ряда лет после вступления в силу Маастрихтского договора институты ЕС добивались передачи хотя бы части полномочий стран - членов ЕС институтам Европейского Союза. Эту проблему подняли на Межправительственной конференции, проходившей в 1996 - 1997 гг., и как один из результатов ее работы - реформа третьей «опоры» ЕС. Было внесено предложение о создании «пространства свободы, безопасности и правосудия» - как «комплекса мер и форм сотрудничества государств - членов Европейского Союза, а также институтов и специализированных органов и организаций ЕС, направленных на борьбу с транснациональной преступностью»[19] [20].

В Амстердамском договоре от 2 октября 1997 г. коренным образом была пересмотрена общая уголовная политика ЕС. Европейский союз получил полномочия принимать меры, направленные на сближение национальных уголовных и уголовно-процессуальных законодательств государств - членов ЕС, в том числе в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Повышению эффективности борьбы с преступностью также способствовала передача государствами - членами ЕС ряда правоохранительных и юридических полномочий на «наднациональный уровень» в соответствии с положениями Амстердамского договора, который внес прогрессивные начала в укрепление и совершенствование сотрудничества в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной в ЕС[21] [22] [23].

Следует отметить, что ЕС в первую очередь уделял внимание процессу развития сотрудничества по линии юстиции и внутренних дел, включая взаимодействие в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной и только затем - сближению правовых основ указанной деятельности. С этой целью Амстердамский договор предусматривал следующие процедуры, а именно: совместную деятельность в области сотрудничества полицейских органов (ст. 30) и совместную деятельность судебных органов по уголовным делам (ст. 31), за исключением вопросов поддержания общественного порядка и обеспечения внутренней безопасности (ст. 33, ст. 35 § 5).

Цель (т.е. обеспечение гражданам ЕС высокой степени безопасности в рамках правового пространства ЕС путем развития сотрудничества по линии юстиции и внутренних дел) должна была быть достигнута путем предупреждения преступлений и борьбы с преступностью через следующие положения:

развитие более тесного взаимодействия между полицейскими, таможенными и другими компетентными органами европейских стран в соответствии с положениями ст. 30, 32 Амстердамского договора;

сближение (где это необходимо) норм уголовно-процессуального законодательства стран - членов ЕС в соответствии п. «е» ст. 31 Амстердамского договора .

Параграф 1 (d) ст. 30 Амстердамского договора подразумевал, что совместные действия по сотрудничеству в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности должны включать в себя общую оценку средств и методов раскрытия и расследования транснациональных преступлений. Это положение было нацелено не только на обеспечение возможности распространения передовых технологий в сфере экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной й деятельности, но и способствовало развитию практики, которая послужила гарантией того, что доказательственная информация, полученная с использованием криминалистических и иных средств и методов раскрытия и расследования преступлений, не стала признаваться недопустимой или технически маловероятной в судах зарубежных стран.

Другим важным положением мог бы стать п. «с» ст. 31 Амстердамского договора, предусматривающий, что совместная деятельность по линии юстиции и внутренних дел в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности будет включать «обеспечение совместимости правовых норм, применяемых странами - членами ЕС, если это необходимо для улучшения сотрудничества». Однако этим положением охватывается слишком широкий круг возникающих задач, начиная с создания реальных условий для осуществления сотрудничества в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной, в частности, правил, устанавливающих процедуры оказания правовой помощи, и заканчивая пониманием иностранных актов судебных и полицейских органов.

Рон Ван Джефен (Ron Van Geffen) и Мариеке Лагт (Marieke Lugt) использовали Закон Европейского сообщества о продовольствии 1997 г. (Community food law)36 для иллюстрации эффекта от принимаемых ЕС директив, а также, чтобы показать, в какой степени государства- члены были связаны ими. Итак, страны были относительно свободны в способах имплементации указанных актов, которые привели к различиям в правоприменительной практике в странах - членах ЕС. Принимая во внимание вышеизложенное, Рон Ван Джефен и Мариеке Лагт справедливо замечают, что до тех пор, пока правоприменительная практика в разных странах одинакова, необходимости в полной унификации правовых норм не возникнет .

Несомненно, что в версии Амстердамского договора ЕС были сделаны «первые шаги» по приведению национальных законодательств в сфере юстиции и внутренних дел в соответствие друг другу в целях обеспечения сотрудничества государств в сфере экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности. Статья 35 Амстердамского договора определила политический курс EC на сближение национальных законодательств как средства обеспечения сотрудничества в сфере юстиции и внутренних дел по линии экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности в Европейском Союзе.

Концептуально обосновано, что взаимодействие европейских стран в рамках ЕС имеет общую основу, базирующуюся на ранее принятых договорах - Маастрихтском, Амстердамском и Ниццском (от 26 февраля 2001 г.) . Ими обеспечивались «базисные рамки» сотрудничества в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности, а также развитие процесса сближения национальных законодательств и практики в уголовном судопроизводстве. [24] [25] [26]

Возможные формы сотрудничества в рамках ЕС могли различаться в соответствии с соглашениями, на которых основан Союз.

Однако вышеуказанные договоры также не смогли в полной мере соответствовать требованиям безопасности и поддержания правопорядка в ЕС. То, что принимаемые меры по борьбе с международной преступностью должны по условиям «третьей опоры» быть одобрены всеми странами - членами ЕС единогласно, явно не способствовало эффективности проводимой ЕС политики по сотрудничеству государств в сфере экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Становление институциональной структуры пространства сопровождалось также и пятилетними стратегиями, первой из которых была программа Тампере или «Вехи Тампере», разработанная под руководством председательствующей Финляндии. Саммит ЕС 15-16 октября 1999 г. имел своей целью достижение политического согласия о путях реализации Амстердамского договора, определения стратегических направлений пространства свободы, безопасности и правосудия, и постановки конкретных задач для институтов ЕС в рамках

39

каждого направления .

Европейский Совет одобрил программу действий по созданию «пространства свободы, безопасности и правосудия», освещая вопросы гражданской и уголовной юстиции, виз, предоставления убежища, иммиграции, полицейского и таможенного сотрудничества[27] [28].

На саммите были обозначены следующие приоритетные области деятельности:

Во-первых, в рамках иммиграционной политики и предоставления убежища получил дальнейшее развитие вопрос «единой системы предоставления убежища» в ЕС. Система выстраивалась в соответствии с положениями Дублинской Конвенции 1990 г. и положениями «временной защиты» беженцев.

В области создания «европейского правового пространства» внимание было направлено на необходимость постепенной конвергенции национальных правоохранительных систем. Первый шаг в решении указанной проблемы - разработка критериев для взаимного признания государствами - членами ЕС решений национальных судов по вопросам семейного права и защиты финансовых интересов Союза.

В целях эффективного противодействия транснациональной преступности принято решение о создании специального ведомства Евроюст в составе прокуроров национальных государств, высших должностных лиц судейского корпуса и офицеров полиции[29].

Гаагская программа, которая стала преемником «Программы Тампере», была направлена на развитие более тесного сотрудничества в области юстиции и внутренних дел, в том числе по линии экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности, с 2005 по 2010 гг.41 [30] [31] [32]

В программе был поставлен акцент на безопасность Евросоюза и государств - членов. В ней также доминировали вопросы иммиграции и получения убежища, наряду с предупреждением терроризма. Более того, в документе впервые используется понятие «баланса между свободой и безопасностью, между необходимостью защиты прав граждан и

43

целями охраны правопорядка» .

Были внесены некоторые изменения в процесс принятия решений. Так, лидеры Евросоюза пришли к согласию использовать квалифицированное большинство голосов и совместные решения в области предоставления убежища, иммиграции и пограничного контроля. Вопросы легальной иммиграции остаются предметом единогласного одобрения.

В области юстиции и внутренних дел Гаагская программа включала следующие ключевые моменты:

введен принцип «взаимной доступности» как общее правило для обмена информацией между странами - членами ЕС. Этот принцип был использован для соединения информационных систем Евросоюза и созданию европейской модели обмена информацией при раскрытии и расследовании преступлений;

приняты меры в отношении факторов, которые содействовали вовлечению граждан в террористическую деятельность и финансированию указанной деятельности;

использование в большем объеме возможностей Европола и Евроюста с целью обеспечения сотрудничества государств по линии юстиции и внутренних дел в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности и применения принципа взаимного признания судебных решений. Для этого программа предусматривала приведение процессуальной деятельности судебных органов государств - членов ЕС к минимальному стандарту, а также выстраивание высокой степени доверия между правоохранительными

44

органами .

К моменту завершения Гаагской программы в развитие процесса интеграции в конце 2009 г. под председательством Португалии в Совете ЕС были созданы консультативные группы высокого уровня (high level advisory groups) - Группы Будущего - по развитию и совершенствованию системы уголовного правосудия ЕС. На основании представленных группами предложений в сентябре 2008 г. Европейская Комиссия провела общественную консультацию с целью определения приоритетов новой Стокгольмской программы. Программа была одобрена в начале декабря 2009 г. и затрагивала основные приоритетные направления развития в сфере юстиции и внутренних дел по линии экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности на период с 2010 по 2014 г.[33]

В области юстиции и внутренних дел в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности Стокгольмская программа предусматривала:

содействие осуществлению основных прав человека в пространстве свободы, безопасности и правосудия ЕС[34], а также в иных важных областях, таких как защита прав подозреваемых и обвиняемых в уголовном процессе. В соответствии со ст. 6 Европейской конвенции по правам человека и основным свободам «...каждый ...при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела.»[35], где дается ссылка на определенный гарантированный минимум прав обвиняемому в уголовном преступлении[36], однако по частному заявлению Европейского суда по правам человека принцип «справедливого судебного разбирательства» не должен ограничиваться только правами, упомянутыми в п. «d» ст. 6. Точнее было бы сказать, что это только небольшая часть обозначенных прав личности на справедливое судебное разбирательство[37];

обеспечение права на частную жизнь в современном информационном обществе, совершенствование современных систем защиты информации. В странах ЕС, которые ориентированы на реализацию концепции социального государства, «государства всеобщего благоденствия», политика в сфере медиа-информации, особенно связанной с возможностью разглашения персональной информации, традиционно направлена на защиту как производителей (медиакомпаний и журналистов), так потребителей (аудитории). Именно в контексте этой концепции выглядят логичными и определенные ограничения, вводимые ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Осуществление этих свобод (например, выражение своего мнения, получение информации), налагающее обязанности и ответственность индивидуума, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или штрафными санкциями, предусмотренными законом и необходимыми в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, защиты репутации и прав

50

других лиц...» ;

обеспечение законности и правосудия в ЕС: дальнейшее развитие принципа взаимного признания судебных решений в уголовном и гражданском судопроизводстве. В качестве примера можно привести директиву, принятую Европейским Парламентом и Советом ЕС 13 декабря 2011 г., о введении европейского ордера на защиту (European Protection Order) и европейского ордера на проведение расследований (European Investigation Order). Европейская система правосудия должна обеспечить гражданам ЕС защиту их прав и законных интересов в любой стране ЕС и облегчить доступ к правосудию;

усиление безопасности. Стратегия внутренней безопасности[38] [39], содействующая

укреплению сотрудничества в сфере юстиции и внутренних дел: повышению эффективности контроля на границах, качественному управлению в области гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций, сотрудничеству правоохранительных органов по линии экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности, должна сделать Европу более безопасной;

противодействие торговле людьми. В связи с чем Европейский совет начал работу по новому законодательству в сфере борьбе с торговлей людьми (что привело к принятию директивы от 5 апреля 2011 г.) и защите жертв преступлений, а также усилению сотрудничества с Европолом, Евроюстом и отдельными третьими странами;

роль Европы в глобальном мире - внешние параметры: реализация задач Стокгольмской программы не может быть успешной без учета основных направлений внешней политики Евросоюза.

Для претворения в жизнь Стокгольмской программы Европейская Комиссия опубликовала План действий[40] в этом направлении. Кроме того, Европейский совет 30 ноября 2009 г. принял программу действий по обеспечению прав подозреваемых и обвиняемых в уголовном процессе[41]. Указанный документ направлен на установление минимальных правил, касающихся обеспечения защиты участников уголовного процесса, включая право на интерпретацию и перевод, на информирование о своих правах, на юридическую помощь, а

54

также на предоставление услуг адвоката .

При обстоятельствах, когда в силу существенных особенностей объекта, субъектов, источников и способов создания права Европейских Сообществ имеет место особая правовая система, смежная с международным и внутригосударственным правом, концептуально обоснованной представляется доктринальная позиция Н.Б. Шеленковой, по которой сотрудничество в области внешней политики и политики безопасности, а также взаимодействие полиций и судебных органов в уголовно-правовой сфере по итогам Амстердамского и Ниццкого договоров сохраняли международно-правовой характер[42].

Для коренного улучшения сотрудничества стран - членов ЕС в сфере юстиции и внутренних дел в рамках ЕС был разработан Лиссабонский договор[43] (подписан на саммите ЕС

57 58

13 декабря 2007 г.) , который вступил в законную силу с 1 декабря 2009 г. Новый договор ликвидировал «третью опору», а вопросы полицейского и судебного взаимодействия в уголовной сфере отнес к ведению «наднациональных органов» власти, где решения будут приниматься квалифицированным большинством голосов стран - членов ЕС. С вступлением в силу Лиссабонского договора в уголовно-правовой сфере европейских государств начался существенный прорыв. Договор передал ЕС новые и весьма существенные полномочия.

В сфере юстиции и внутренних дел был установлен единый свод правовых инструментов. Так, вместо нововведений (европейский закон, европейский регламент и другие), предусмотренных Конституционным договором 2004 г., остались традиционные для «первой опоры» регламенты, директивы и решения. «Рамочные решения», общие позиции, конвенции и т.п. были упразднены[44] [45] [46].

В соответствии с Лиссабонским договором в Европейском Союзе сохранилась ранее сложившаяся система руководящих и иных инстанций, которая была приведена к трехуровневому построению: институты ЕС - органы ЕС - учреждения ЕС. К учреждениям ЕС отнесены ведомства Европейского Союза, созданные для выполнения определенных функций и наделенные самостоятельной правосубъектностью в качестве юридических лиц[47]. Так, по Лиссабонскому договору[48] для региональных правоохранительных организаций ЕС стало характерным то, что правовые основы их деятельности могут закрепляться не только межгосударственными договорами, созданными на основе межгосударственных соглашений (уставов, статутов или иных учредительных документов), но и правовыми актами Европейского Союза[49].

По своей юридической природе наднациональными являются Европейская комиссия, Европейский парламент, Суд ЕС и Европейский центральный банк. Все указанные институты формально независимы от государств-членов. При выдвижении государствами-членами кандидатов в Комиссию ЕС или Суд, их независимость является непременным условием назначения. В Европарламенте партийные группы формируются на политической, а не национальной основе. В своей деятельности эти органы обязаны руководствоваться исключительно интересами и правовыми предписаниями интеграционных образований[50].

Положения, относящиеся к разделу V Договора о функционировании Европейского Союза (далее - ДФЕС), содержатся в главах: «Общие положения», «Политика в отношении пограничного контроля, предоставления убежища и иммиграции», «Судебное сотрудничество по уголовным делам», «Полицейское сотрудничество»[51].

Согласно гл. 4 Договора о функционировании Европейского Союза «Судебное сотрудничество по уголовным делам» основными задачами ЕС являются сближение законодательных положений государств-членов в соответствующих сферах и сотрудничество между компетентными органами этих государств, в том числе в сфере экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Евросоюз обладает четко обозначенными полномочиями, закрепленными в ст. 82 - 89 раздела V ДФЕС. Так, исходя из текста ст. 83 для выполнения указанных задач Европарламент и Совет ЕС посредством принятия директив в соответствии с общей законодательной процедурой могут устанавливать минимальные правила, касающиеся допустимости доказательств, прав лиц в уголовном процессе и другие уголовнопроцессуальные нормы.

В области сотрудничества судебных органов государств - членов ЕС деятельность Европейского Союза основывается на принципе взаимного признания судебных решений всеми судами государств - членов ЕС, и включает работу по сближению законодательства в такой важной сфере обеспечения прав и свобод человека, как защита жертв терроризма, торговли людьми и иных преступлений. Это сфера общих полномочий Комиссии ЕС и государств-членов, и действия ЕС подчиняются субсидиарному принципу[52].

Проблемам полицейского сотрудничества по уголовным делам посвящена гл. 5 Договора. В полицейском сотрудничестве участвуют все компетентные органы государств ЕС. В этих целях Европарламент и Совет ЕС могут устанавливать правила по сбору, хранению криминалистической информации и обмену таковой, сотрудничеству по вопросам

криминалистических исследований, общим методам расследования тяжких и особо тяжких

66

преступлений, совершаемых организованной преступностью .

Лиссабонский договор повысил роль национальных парламентов государств ЕС в отношении законодательных предложений, касающихся сотрудничества в сфере экспертнокриминалистической и оперативно-розыскной деятельности. На основе принципа субсидиарности они активно влияют на принятия решений по данному направлению деятельности, а также обладают контрольными функциями над Европолом, Евроюстом и Фронтекс.

В соответствии с принципом субсидиарности область юстиции и внутренних дел стала сферой смешанной компетенции. Государства - члены ЕС могут определять свою политику в пределах, куда не распространяются полномочия Евросоюза.

Роль институтов ЕС в последнее время значительно возросла. Возможности институциональной структуры ЕС эволюционировать, адаптироваться к современным реалиям, функционировать в условиях крайней разнородности и высокой степени сопротивления коммунитаризации той или иной области со стороны государств - членов, прошли проверку временем. Учреждение трех главных агентств - Европола, Евроюста и Фронтекса, и поста Координатора ЕС по борьбе с терроризмом, которым не было предоставлено прямых оперативных полномочий, а только наделение функцией осуществления поддержки, стало решением проблемы взаимоотношений институтов ЕС и национальных правительств в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности. Тем самым институциональная структура ЕС была призвана упростить и поддержать сотрудничество государств-членов в сфере экспертно-криминалистической и оперативнорозыскной деятельности[53] [54].

В преддверии июньского саммита 2014 г. Европейский Союз поставил задачу разработать и утвердить новые принципы и программу действий в рамках пространства свободы, безопасности и правосудия - «Стратегические принципы для законодательного и оперативного планирования пространства свободы, безопасности и правосудия»[55].

С 2009 по 2014 г. у Евросоюза не было единой программы действий по линии юстиции и внутренних дел в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Вместо этого рассматривались различные стратегии, дорожные карты, планы действий относительно широкого круга вопросов. Саммит ЕС утвердил «новые стратегические принципы для пространства свободы, безопасности правосудия на 2014-2020 гг. в соответствии с очередным бюджетным циклом»[56]. Новая программа не получила географической привязки и была неофициально названа «Ипрскими принципами» по месту проведения саммита - г. Ипру (Бельгия).

Таким образом, концептуально обоснованным представляется утверждение, что современные угрозы потребовали от ЕС разработки адекватных средств и методов противодействия, включая сближение национальных законодательств, принятия единых критериев классификации преступлений, единообразной правоприменительной практики, а также выработку общих принципов и единой стратегии осуществления сотрудничества в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Именно в версии Амстердамского договора ЕС были сделаны «первые шаги» по приведению национальных законодательств государств-членов ЕС в сфере юстиции и внутренних дел в соответствие друг другу в целях обеспечения сотрудничества государств- членов ЕС в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности. Статья 35 Амстердамского договора определила политический курс EC на сближение национальных законодательств как средства обеспечения международного сотрудничества в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности.

Роль институтов ЕС в последнее время значительно возросла. Возможности институциональной структуры ЕС эволюционировать, адаптироваться к современным реалиям, функционировать в условиях крайней разнородности и высокой степени сопротивления коммунитаризации той или иной области со стороны государств - членов, прошли проверку временем. Учреждение трех главных агентств - Европола, Евроюста и Фронтекса, и поста Координатора ЕС по борьбе с терроризмом, которым не было предоставлено прямых оперативных полномочий, а только наделение функцией осуществления поддержки, стало решением проблемы взаимоотношений институтов ЕС и национальных правительств в сфере экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности. Тем самым институциональная структура ЕС была призвана упростить и поддержать сотрудничество государств-членов в сфере экспертно-криминалистической и оперативнорозыскной деятельности.

[1] См.: Воробьев И.А. Международное сотрудничество в борьбе с транснациональной организованной преступностью. М., 2004. С. 29

[2] См.: Зимин В.П., Зубов И.Н. Международное сотрудничество в области борьбы с преступностью и охраны общественного порядка. М., 1993. С. 21

[3] Начало западноевропейской интеграции положил подписанный в 1951 г. и вступивший в силу в 1953 г. Парижский договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (ЕОУС). В 1957 был подписан Римский договор о создании Европейского экономического сообщества (ЕЭС), вступивший в силу в 1958 г. В этом же году образовалось Европейское сообщество по атомной энергии (Евратом). Таким образом, Римский договор объединил три крупные западноевропейские организации - ЕОУС, ЕЭС и Евратом. С 1993 г. Европейское экономическое сообщество переименовали в Европейский Союз (ЕС), отразив в изменении названия повышение степени интегрированности стран-участниц.

В то время когда существовал социалистический лагерь, была предпринята попытка объединить страны социалистического лагеря в единый блок не только политически, но и экономически. Организацией, регулирующей экономическую деятельность социалистических стран, стал созданный в 1949 г. Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Его следует признать первым послевоенным интеграционным блоком, опередившим появление ЕЭС. Первоначально он создавался как организация социалистических стран только Восточной Европы, но позже в него вошли Монголия (1962), Куба (1972) и Вьетнам (1978). В 1991 СЭВ распался.

[4] См.: Никитина И.Э. Международно-правовые формы сотрудничества государств-членов Европейского Союза в сфере юстиции и внутренних дел. М., 2014. С. 4

[5] См.: Каюмов А.Р. Механизмы осуществления уголовной юрисдикции государствами ЕС в рамках формирования пространства свободы, безопасности и правосудия // Международное публичное и частное право. 2005. № 4. С. 46

[6] Например, Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ), Северо-американское соглашение о свободной торговле (НАФТА), АСЕАН, Андское сообщество (АС), НАТО и др. Одним из главных атрибутов интеграционных образований становится формирование собственной автономной правовой системы.

[7] См.: Россия и европейское право: Материалы международной научно-практической конференции (г. Москва, 11 - 12 мая 2000 г.). М., 2001. Вступительная статья.

[8] См.: Соколова Л.М. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства на пространстве Европейского Союза (исторический аспект) // Вестник Московского университета. М., 2007. № 5. С. 82-94

[9] См.: Альхименко В.В., Жданов Ю.Н. Организационно-правовые основы международного сотрудничества в борьбе с преступностью: Учебное пособие. М., 1998. С. 40

[10] См.: Лунеев В.В. Преступность ХХ века: мировые, региональные тенденции. М., 2005. С. 543

[11] Treaty on European Union // Official Journal. 1992. C 191

[12] Европейский союз как новое образование включал три составляющих, получивших в специальной литературе и рабочих документах ЕС наименование трех опор: во-первых, три (затем два) сообщества - социально-экономическая сфера; во-вторых, общую внешнюю политику и политику безопасности (ОВПБ) - внешнеполитическая сфера, в третьих, сотрудничество полиций и судебных органов в уголовно-правовой сфере (СПСО) - правоохранительная сфера. Следует отметить, что третья составляющая в Маастрихтском договоре называлась «сотрудничество в сфере юстиции и внутренних дел».

[13] Термин «институт» в европейском праве относится к учреждениям Союза, наделенным полномочиями принимать юридически обязательные решения. В остальных случаях используется понятие «орган». Согласно новой (лиссабонской) редакции Договора о Европейском Союзе, институтами ЕС являются: Европейский парламент, Европейский совет, Совет, Европейская комиссия, Суд Европейского союза, Европейский центральный банк, Счетная палата.

[14] Возможности участия Европейской комиссии, Европейского парламента и Суда ЕС в решении вопросов «третьей опоры» были ограничены лишь консультативными функциями.

[15]См.: Den Boer Monica. Taming the Third Pillar: Improving the management of Justice and Home Affairs cooperation in the EU, Maastricht, IEAP, 1998. P. 32

[16] См.: Directive 96/71/EC of 16.12.1996 of the European Parliament and the Council, касающаяся отправки рабочих в рамках обеспечения работой, Art. 6 // Official Journal. L 18/97; Directive 97/7/EC of 20.05.1997 of the European Parliament and the Council on the protection of consumers in respect of distance contacts, Art. 12 // Official Journal. L 144/97

[17] См.: Schutte J.J.E. Unification and Harmonization of criminal procedures in the European Union // Harmonisation in Forensic Expertise. An inquiry into the desirability of and opportunities for international standards, Thela Thesis, the Netherlands, 2000. P. 48

[18] См.: Joubert C. and Bevers H. International Exchange of Police Data // Harmonisation in Forensic Expertise. An inquiry into the desirability of and opportunities for international standards, Thela Thesis, the Netherlands, 2000. Р. 487489

[19] См.: Бирюков М.М. Европейское право до и после Лиссабонского договора. М., 2010. С. 109

[20] Маастрихтский договор, подписанный 7 февраля 1992 г. и вступивший в силу 1 ноября 1993 г., составил Договор о Европейском Союзе (далее - TEU), который включал три составляющих (получивших в специальной литературе и рабочих документах ЕС наименование трех опор): 1) три (затем два) европейских сообщества (Европейское экономическое сообщество (TEC), Европейское объединение угля и стали (ECSC), Европейское сообщество по атомной энергии (EAEC), с внесенными со временем поправками, включая Маастрихтский договор) - социально-экономическая сфера; 2) общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ) - внешнеполитическая сфера; 3) сотрудничество полиций в сфере юстиции и внутренних дел - правоохранительная сфера.

Маастрихтский договор был заменен Амстердамским договором, подписанным 2 октября 1997 г. и вступившим в силу 1 мая 1999 г. Амстердамский договор соответствовал Маастрихтскому договору. Он усовершенствовал положения Маастрихтского договора, так же как и положения договоров европейских сообществ. В нем были перемещены из третьей опоры в первую важнейшие положения о сотрудничестве в области юстиции и внутренних дел, а именно: в сфере иммиграции; пограничного контроля; предоставления убежищ; судебного сотрудничества по гражданским делам (из VI главы TEU в TEC). В третьей опоре Амстердамского договора осталось полицейское и судебное сотрудничество по уголовным делам.

[21] Под наднациональностью в Европейском Союзе понимается наделение институтов Союза полномочиями принимать решения в преданных ему согласно учредительным договорам сферах деятельности (см.: Мещерякова О.М. Наднациональность в праве Европейского Союза и проблема суверенитета: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. С. 11).

[22] См.: Никитина И.Э. Международно-правовые формы сотрудничества государств-членов Европейского Союза в сфере юстиции и внутренних дел. М., 2014. С. 15-19

[23] Article 29, second paragraph of the TEU

[24] См.: Community food law. URL: http://www.eds-aes.ru (дата обращения: 20.11.2014 г.)

[25] См.: Sprangers W.J.J.M. European Developments in Harmonisation // Harmonisation in Forensic Expertise. An inquiry into the desirability of and opportunities for international standards, Thela Thesis, the Netherlands, 2000. P. 33

[26] См.: Treaty of Nice (2001/C80/01) // Official Journal of European Communities. 2001. C 80/3

[27] См.: Потемкина О.Ю. Пространство свободы, безопасности и правосудия Европейского Союза. М., 2011.

С. 10

[28] См.: Tampere European Council, 15-16 October 1999, Presidency Conclusions. URL: http://www.europarl.europa.eu/summits/tam_en.htm (дата обращения 1.06.2017)

[29] См.: Потемкина О.Ю. Пространство свободы, безопасности и правосудия Европейского Союза. М., 2011. С. 14-15

[30] См.: The Hague Programme: Strengthening Freedom, Security and Justice in the European Union // Official Journal. 2005. С53/01

[31] См.: Von Wogan K. The external dimension of the fight against terrorism: External and internal security // The Area of Freedom, Security and Justice: Ten Years on. Successes and Future Challenges under the Stockholm Programme. Guild E., Carrera S., Eggenschwiler A., eds. CEPS, Brussels, 2010. P. 90

[32] См.: Communication from the Commission to the Council, the European Parliament, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Region Justice, Freedom and Security in Europe since 2005: An evaluation of the Hague programme and action plan Brussels, (COM(2009) 263 final: 10.06.2009); Communication from the

Commission to the Council, the European Parliament: Report on Implementation of the Hague programme for 2007 (02.07.2008; COM(2008) 373 final); Communication from the Commission to the Council, the European Parliament: Report on Implementation of the Hague programme for 2006 (03.07.2007; COM(2007) 373 final); Council and Commission Action Plan implementing the Hague programme on strengthening freedom, security and justice in European Union // Official Journal. 2005. C 198; The Hague programme on strengthening freedom, security and justice in European Union (16054/04; 13 December 2004).

[33] См.: JHA Trio Presidency Programme January 2010 - June 2011 (5008/10, 4/1/2010). URL: https://db.eurocrim.org/db/en/vorgang/222/ (дата обращения 1.06.2013)

[34] См.: The Stockholm Programme - An open and secure Europe serving and protecting citizens // Official Journal. 2010. C 115. P. 1

[35] Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Защита прав человека и борьба с преступностью: Сборник документов Совета Европы. 2-е изд., доп. М., 2005. С. 48

[36] См.: Forensic Expertise and Criminal Procedure // Harmonisation in Forensic Expertise. An inquiry into the desirability of and opportunities for international standards, Thela Thesis, the Netherlands, 2000. P. 184

[37] См.: Brandstettes vs. Austria, ECHR 28 August 1991, Series A, 211, § 66 (решение, что принцип равенства сторон является только одной характерной чертой широкого понятия «справедливого судебного разбирательства», которое также включает основное право на состязательность); F.C.B. vs. Italy, ECHR 28 August 1991, Series A, 208B § 29, NJ 1994, 27 (решение, что необходимые условия § 3 ст. 6 являются характерными чертами права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное § 1); Lala vs. The Netherlands, ECHR 22 September 1994, Series A, 297A, § 26, p. 733, NJ 1994; Van Mechelen vs. The Netherlands, ECHR 23 April 1997, p. 635, NJ 1996; Saunders vs. United Kingdom, ECHR 17 December 1996, § 68, p. 699, NJ 1997 (решение о праве хранить молчание и праве не вменять себе в вину совершение преступления. Несмотря на то, что об этих правах нет прямого упоминания в ст. 6 Европейской конвенции, они лежат в сути определения справедливого судебного разбирательства).

[38] См.: Правовые и этические нормы в журналистике. Составитель Е. Прохоров. М., 2012. С. 132

[39] См.: The EU Internal Security Strategy in Action: Five steps towards a more secure Europe. 22.11.2010. COM (2010) 637 final

[40] См.: Action Plan Implementing the Stockholm Programme: Brussels. 20.04.2010. COM (2010) 171 final

[41] См.: Resolution of the Council of 30 November 2009 on a Roadmap for strengthening procedural right of suspected or accused persons in criminal proceeding // Official Journal of European Union. 2009. C 295/01

[42] См.: Шеленкова Н.Б. Современные правовые проблемы европейской интеграции: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 7-8

[43] Лиссабонский договор (Договор о реформе) не просто замещает собой действующие учредительные акты, он их изменяет, дополняет и трансформирует, т.е. выступает как «дополнение к Договору о Европейском Союзе и Договору, учреждающему Европейское сообщество» и заменяющего конституцию данного надгосударственного образования. Договор об учреждении Европейского Сообщества трансформируется в Договор о функционировании Европейского Союза (ДФЕС).

[44] См.: Кашкин С.Ю. Европейский Союз: Основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями // Международное право. 2008. С. 698

[45] Official Journal of European Union. 2007. C 306/01

[46] См.: Никитина И.Э. Международно-правовые формы сотрудничества государств-членов Европейского Союза в сфере юстиции и внутренних дел. М., 2014. С. 20-30

[47] См.: Волеводз А., Дамирчиев Э. Европейская полицейская организации в свете Лиссабонского договора // Уголовное право. 2011. № 2. С. 114

[48] Official Journal of European Union. 2007. C 306/01

[49] Один из таких актов - решение Совета ЕС об учреждении Европейской полицейской организации // Official Journal of the European Union, 209. L121. P. 37-66

[50] См.: Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник / Рук. авт. кол. Л.М. Энтин. 3-е изд., пересмотр. и доп. М., 2011. С. 142 -143

[51] См.: Title V: Area of freedom, security and justice (Art. 67-89 TFEU, Договор о функционировании Европейского Союза).

[52] Практическое назначение принципа субсидиарности заключается в обеспечении большей гибкости решения проблем, возникающих в процессе европейской интеграции. Он означает, что за пределами исключительной компетенции Союза все предусмотренные полномочия осуществляются Союзом, если они не могут быть должным образом осуществлены государствами-членами.

Пропорциональность предполагает, что при осуществлении деятельности ЕС его акции ни по содержанию, ни по форме не должны выходить за пределы, требуемые для достижений целей ЕС.

[53] См.: Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник / Рук. авт. кол. Л.М. Энтин. 3-е изд., пересмотр. и доп. М., 2011. С. 543-545

[54] См.: Потемкина О.Ю. Пространство свободы, безопасности и правосудия Европейского Союза. М.., 2011. С. 21-29

[55] Commission Communication, «An Open and Secure Europe: Making it Happen» COM (2014) 154, 11 March 2014; Commission Communication, «The EU Justice Agenda for 2020 - Strengthening Trust, Mobility and Growth within the Union» COM (2014) 144, 11 March 2014; Commission Communication, «A New EU Framework to Strengthen Rule of Law» COM (2014) 158. 19 March 2014

European Council. 26-27 June 2014 «Strategic Agenda for the Union in times of change» P. 6. URL: http://www.euintheus.org/press-media/european-council-26-27-june (дата обращения 11.07.2014)