Если обратиться к тексту ч. 2 ст. 43 УК РФ («наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях...»), то нельзя не заметить, что предложение грамматически построено так, что цель восстановления социальной справедливости является основной, а остальные её лишь дополняют. Это также подмечает И.М. Рагимов1. С.И. Курдюков и

Ч.М. Токтоназарова полагают, что цель восстановления социальной справедливости названа первой не случайно. Они считают, что это вполне заслужено, поскольку именно она способствует достижению всех остальных целей, названных в ст. 43 УК РФ, отражает господствующие в обществе взгляды на справедливость и обладает компенсирующей направленностью[1] [2].

Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания нередко фигурирует в приговорах судов. Так, названная цель учитывалась примерно в 25% изученных нами обвинительных приговоров, вынесенных в Тамбовской области; примерно в 27% приговоров, вынесенных в республике Саха (Якутия), и примерно в 45% приговоров, вынесенных в г. Симферополя республики Крым.

Рассмотрение этой цели будет верным разделить на два этапа. Во- первых, необходимо определиться с тем, что такое социальная справедливость. Во-вторых, надо понять, что подразумевается под её восстановлением.

Справедливость - понятие чрезвычайно многогранное, под ним может пониматься чувство, принцип, идея и режим жизнедеятельности[3], т.е. абсолютно разные явления, как психологические, так и социально-правовые. Кроме того, как указывает О.В. Мартышин, справедливость имеет социальный, экономический и иные аспекты1. Из этого следует сделать вывод о том, что данная категория охватывает все сферы общества и несмотря на свою целостность может разделяться на обособленные элементы без потери сущности. Приведём пример. В обществе может быть справедливая экономическая система, а вот социальная политика не справедлива. Полагаем, что возможно и ещё большее «дробление» справедливости, т.е. можно говорить о справедливости конкретных институтов, норм, действий конкретного человека и т.д.

Стоит согласиться с А.Ф. Мицкевичем, который пишет о том, что справедливость - фундамент права, что она обладает высшей императивностью и наибольшей значимостью[4] [5]. Этимологический анализ также демонстрирует тесную связь этих понятий. Само слово «справедливость» происходит от слова «право» (правда), полагает О.Г. Данильян. Этот генезис ещё заметнее в латинском языке, стоит лишь сравнить слова iustitia (справедливость) и ius (право)[6].

Г.В. Мальцев уверен, что «в самом общем смысле справедливость означает принятый обществом или господствующим классом в качестве нравственно оправданного и правильного масштаб для соизмерения действий субъекта в пользу (или во вред) общества и других лиц с ответными действиями последних»[7]. Таким образом, интересующее нас понятие представляет собой некую меру или, как выразился автор, масштаб, с помощью которого можно соизмерять деяние и воздаяние за него. Но кроме этого, это ещё и идеальный общественный порядок[8], основанный на этой мере. Именно он и нарушается, когда не соблюдается мера справедливости, и именно его необходимо восстанавливать. Если бы справедливость была только мерой, её нельзя было бы ни нарушить, ни восстановить, а только изменить.

Также из этого определения видно, что конкретное наполнение справедливости может варьироваться в зависимости от субъекта, её исповедующего. Она может быть классовой, общественной и т.д.

Выдающийся немецкий правовед и основоположник юриспруденции интересов Р. Иеринг считал справедливость «равновесием между деянием и последствиями его для совершившего это деяние, т.е. между злым делом и наказанием, между добрым поступком и вознаграждением»1. Как и Г.В. Мальцев, Р. Иеринг указывал на то, что с позиции справедливости оцениваются не только отношения, связанные с ответственностью за причинённый ущерб. Поэтому, не стоит думать, что справедливость интересуют только прошлые отрицательные поступки человека. Нет, она оказывает влияние на человеческое поведение так, чтобы предупредить отрицательные и стимулировать положительные поступки[9] [10].

Хоть справедливость присуща праву в целом и каждой его отрасли в отдельности, мы считаем верным мнение Ю.И. Бытко, который полагает, что справедливость в разных отраслях права и разных сферах правоприменения проявляется далеко не одинаково[11]. Такого же мнения придерживается и В.В. Лукьянов[12].

И.Я. Фойницкий давал характерное для уголовного наказания определение справедливости. Так, он писал, что «существо справедливости состоит в причинении одному человеку точно того же, что он причинил другому; дело юстиции должно покрывать дело обиды и быть математически соразмерно с ним»1. Автор прав, что в контексте уголовного наказания справедливость связывается с вредом, который мы причиняем виновному и который состоит в определённой пропорции с содеянным. Однако, мы считаем не верным сводить наказание к талиону, который, кроме антигуманных проявлений (око за око в прямом смысле этих слов), ещё и не всегда применим в современных сложных отношениях (подробнее мы остановимся на этой проблеме в параграфе, посвящённом механизму возмездия).

Справедливость имеет ряд важных характеристик, составляющих сущность этого явления. Дж. Финнис называет их элементами. Рассмотрение каждого из них позволяет лучше понять сущность этой категории. Первый элемент - направленность-на-другого. Он состоит в том, что справедливость имеет место в отношениях между людьми, т.е. она межличностна. Второй элемент - это обязанность, которую возлагает справедливость на субъектов. С одной стороны, это то, что следует сделать по отношению к иному лицу, с другой, - то, на что это лицо имеет право[13] [14].

Как несложно заметить, эти два элемента тесно взаимосвязаны. Для возникновения отношений по поводу справедливости необходимы минимум два субъекта, при этом они должны обладать корреспондирующими друг другу правами и обязанностями. В контексте уголовного наказания это означает, что преступник обязан понести наказание за содеянное, а государство имеет право назначить и исполнить это наказание.

Известно, что Гегель наделял лицо, совершившее преступление, правом на наказание. Философ утверждал, что, совершая преступление, лицо даёт согласие на применение к нему наказания[15]. Такая позиция выглядит довольно странной, так как под правом на что-либо, обычно, понимают какое-нибудь благо, нечто полезное и приятное для того, кто этим правом обладает. А наказание же несёт с собой лишения и страдания для лица, подвергнутого ему. Более того, право в таком смысле никого не понуждает себя реализовывать. От него всегда можно отказаться (конечно, если речь не идёт о неотъемлемых правах человека). От права же на наказание (по Гегелю) нельзя отказаться, т.е. налицо императивный характер, присущий, как раз обязанности. Однако, мы считаем, что у преступника всё же есть право на наказание, но понимаем его совсем по-другому: лицо, совершившее преступление, имеет право быть подвергнуто именно наказанию, причём именно тому его виду и в тех пределах, которые предусмотрены нормами уголовного закона.

И, наконец, третий элемент справедливости, о котором пишет Дж. Финнис - равенство, которое может быть арифметическим (2 = 2) и геометрическим (1 : 1 = 2 : 2 или 3 : 2 = 6 : 4). Автор иллюстрирует сказанное следующим примером - «обеспечить взрослому человеку такой же рацион, как и маленькому ребёнку, и значит и не значит обращаться с ним «одинаково»1. Данные подходы были оформлены ещё Аристотелем. Арифметическому равенству соответствует уравнивающая справедливость, а геометрическому - распределяющая. Первая состоит в распределении благ на основании достоинства людей, а вторая принимает во внимание только достоинство предметов[16] [17].

Какая справедливость необходима уголовному наказанию? Полагаем, что нужен некий компромисс между арифметической и геометрической справедливостью. Во-первых, справедливое наказание должно соответствовать тяжести совершённого преступления, т.е. во внимание берётся «ценность» поступка, что указывает на необходимость применения уравнивающей справедливости. Но современное уголовное право не может оставить без внимания личность преступника. Только здесь «достоинства» следует толковать широко, как любое юридически важное свойство личности, способное повлиять на выбор и размер конкретного вида наказания: возраст, пол, наличие судимости, инвалидность, заслуги перед обществом и т.д. Таким образом, закон, разделяя субъектов, устанавливает «разное для каждой группы, но равное внутри каждой группы»1. Если не учитывать личность преступника при назначении наказания, последнее не будет справедливым. Не зря Аристотель писал, что «справедливость, как кажется, есть равенство, и так оно и есть, но только не для всех, а для равных; и неравенство также представляется справедливостью, и так и есть на самом деле, но опять-таки не для всех, а лишь для неравных»[18] [19].

Конечно, слова философа можно истолковать, как призыв узаконить социальное неравенство, установить разную ответственность для «бедных и богатых» и т.д. Безусловно, распределяющая справедливость содержит в себе такую возможность. И хотя нам такое предложение представляется не справедливым, вполне реально, что какое-нибудь общество сочтёт его уместным. Это зависит от господствующих моральных и политических взглядов в конкретном социуме. Поскольку справедливость - понятие морально-правового и социально-политического плана. Его содержание не раз менялось на протяжении истории в зависимости от отношения к правам человека на том или ином её этапе, полагают О.А. Антонов[20] и Ю.И. Бытко[21].

Нельзя обойти стороной тот факт, что в ст. 43 УК РФ законодатель пишет не просто о справедливости, а о социальной справедливости. Существует множество взглядов на разграничение этих понятий. Так, Л.Н. Коган считает, что о социальной справедливости можно говорить тогда, когда «соответствующие отношения приобретают общественный характер, общественную значимость, когда социальная справедливость регулирует отношения социальных групп, коллективов или отношения личности и общества»1. А.Ф. Мицкевич уверен, что социальная справедливость включает в себя не только индивидуальный, но общесоциальный опыт[22] [23].

Таким образом, эта категория отличается более обобщённым характером. В связи с этим, её сфера интересов сужается до социально значимых действий. В рамках уголовного права это значит, что отношения, связанные с социальной справедливостью, возникают только тогда, когда имело место социально опасное поведение субъекта. Именно такая опасность делает деяние общественно важным и является одним из оснований для возникновения уголовно-правового общественного отношения между преступником и обществом в лице государства.

А.А. Арямов подчёркивает существенную разницу между разграничиваемыми понятиями. По мнению автора, просто справедливость следует понимать, как «соразмерность деяния и воздаяния». Социальный характер справедливость приобретает только при учёте равновесия между интересами преступника, потерпевшего, государства и общества[24]. Примерно такой же позиции придерживается В.В. Лукьянов[25].

М.Н. Становский очень подробно разработал данный подход. Интересы названных субъектов автор называет аспектами социальной справедливости. Так, преступник, как правило, заинтересован в назначении ему минимально возможного наказания или и вовсе в освобождении от него[26].

Автор утверждает, что социальная справедливость, с позиции потерпевшего, состоит, во-первых, в назначении наказания осуждённому в соответствии с нормами уголовного права. Во-вторых, в возмещении в полном объёме материального ущерба, нанесённого ему преступлением. В- третьих, в компенсации морального вреда1.

Если сравнить этот и предыдущий аспект социальной справедливости, сложно будет не заметить, что автор излишне идеализирует потерпевшего. Если преступник всеми способами стремится избежать наказания или его минимизировать, т.е. действует сугубо в своих «эгоистичных» интересах, то потерпевшего, почему-то, волнует именно законность назначения наказания. Полагаем, что это не соответствует действительности. Потерпевший также стремится к тому, чтобы принятое судом решение отвечало его интересам, максимально его удовлетворяло с моральной стороны. Само собой, это не означает, что потерпевший всегда хочет максимально строгого наказания.

Теперь обратим внимание на компенсацию морального и материального вреда, полагающуюся потерпевшему. А.Ф. Истомин, как и М.Н. Становский, относит к критериям достижения восстановления социальной справедливости как цели уголовного наказания: возмещение материального ущерба, моральное удовлетворение потерпевшего (возмещение морального вреда, чувство удовлетворения от применения и исполнения наказания в отношении виновного, т.е. удовлетворение чувства отмщения)[27] [28].

Схожее мнение имеет и В.В. Сверчков, который несколько расширяет круг субъектов, которым полагается возмещение вреда, причинённого преступлением. Автор пишет, что цель восстановления социальной справедливости можно считать достигнутой, если возмещён причинённый преступлением вред личности, обществу, государству, и было назначено соразмерное содеянному и личности виновного наказание[29].

Компенсация как материального, так и морального вреда потерпевшему традиционно является вотчиной гражданского права1. В связи с этим мы не согласны с выше названными авторами и с более радикальной позицией Е.В. Королёвой, которая и вовсе считает возмещение вреда потерпевшим самостоятельной целью уголовного наказания наравне с «поддержанием социальной справедливости в обществе»[30] [31]. Единственное, что в силах гарантировать уголовное право, так это моральное удовлетворение от наказания преступника, и то - только в пределах, установленных социальной справедливостью. Всё, что свыше этого предела, потерпевший может получить только в виде компенсации морального вреда, предусмотренной гражданским правом. Таким образом, трансформация вреда от преступления может выражаться не только в форме наказания, но и в форме денежной компенсации. Благодаря этому гражданское и уголовное право прекрасно друг друга дополняют.

Не противоречит ли наша позиция тому факту, что УПК РФ позволяет рассматривать гражданский иск во время производства по уголовному делу? Конечно, нет. Законодатель предусмотрел такую возможность (а не обязанность, к слову) лишь с одной целью - разгрузить суды общей юрисдикции, сэкономить время, как должностным лицам, так и гражданским истцам. К тому же, сам термин «гражданский иск» указывает на соответствующую отрасль права.

Стоит заметить, что ущерб, причинённый потерпевшему, обществу и государству, компенсируется не за счёт наказания. К примеру, назначив штраф, скажем, равный 250 тысячам рублей, государство не отдаёт из него 50 тыс. потерпевшему, который пострадал от действий осуждённого. Штраф не отменяет обязанности виновного возместить нанесённый ущерб, как и любой другой вид уголовного наказания. Поэтому нельзя согласиться с позицией

К.В. Калюжина, который определяет восстановление социальной справедливости как возмещение ущерба, причинённого государству, обществу, потерпевшему, выраженное в конкретном виде и размере наказания1.

М.Н. Становский полагал, что общество понимает социальную справедливость как способность государства защищать установленный правовой порядок, назначать преступнику уголовное наказание в соответствии с нормами уголовного права и требованиями гуманизма, а также чётко исполнять приговор суда[32] [33]. Таков третий аспект социальной справедливости, по мнению автора, наряду с названными выше аспектами, выражающими интересы потерпевшего и преступника.

И наконец, четвёртый аспект - государственный. В соответствии с ним органы власти стремятся возместить себе полностью или частично

^ ..3

причиненный преступлением вред за счёт применения наказания[34].

Баланс между этими четырьмя аспектами, по мнению М.Н. Становского, и будет составлять социальную справедливость в целом[35].

Нам сложно согласиться с таким пониманием справедливости, поскольку суть её не в балансе интересов (компромиссе или даже консенсусе между сторонами конфликта), а в определённым образом сформулированной мере, с помощью которой оценивается поведение человека. Иными словами, справедливость по своей природе бескомпромиссна. Она требует строгого соответствия должному.

В.И. Зубкова понимает под социальной справедливостью наказания «такую трактовку принципа справедливости, когда наказание лица, совершившего преступление, должно соответствовать тяжести преступления, характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного», а также соблюдение принципа non bis in idem1. Это определение содержит в себе проблему разграничения принципа справедливости и социальной справедливости. М.Н. Становский утверждает, что принцип справедливости и социальная справедливость соотносятся как конечный результат и средства, с помощью которых он должен быть достигнут. Иными словами, принцип справедливости - это руководящее правило, основная идея, направляющая деятельность по восстановлению социальной справедливости в нужное русло[36] [37]. Мы согласны с позицией этого автора. Единственное, что к ней следует добавить, так это то, что принцип справедливости оказывает влияние на всё уголовное право в целом и на три цели, указанные в ч. 2 ст. 43 УК РФ, в частности, в то время как вотчиной социальной справедливости является только одна цель, направленная на её восстановление. О чём, так же, пишет А.Ф. Мицкевич[38].

Нельзя обойти стороной то, что далеко не все авторы согласны с тем, что термин «социальная справедливость» должен существовать и употребляться в научной литературе.

Конечно, прав М.И. Козлов, что в строгом смысле внесоциальной справедливости не бывает, так как любая справедливость существует в определённом социальном контексте и им обусловлена[39]. Такая позиция оправдана тем, что справедливость - это морально-правовая категория, а мораль и право существуют только в обществе. Если бы термин «социальная справедливость» просто подчёркивал бы общественную природу справедливости, то смысл его существования был бы нулевым. Но его используют в иных целях, в том числе и в той, которая будет названа в следующем абзаце.

А.В. Арендаренко считает, что понятия «справедливость» и «социальное» чрезвычайно разнородны и не могут образовать какую-то определённую сущность. А социальная справедливость представляет собой только механическое соединение этих двух понятий, не образующее собственного содержания. Автор полагает, что понятие «социальная справедливость» было изобретёно для отделения такой справедливости от божественной и индивидуальной1. Таким образом, А.В. Арендаренко противоречит сама себе, поскольку согласно её позиции, у рассматриваемого понятия всё же есть совершенно определённое теоретическое и практическое значение, названное в предыдущем предложении. Эту особенность социальной справедливости мы предлагаем использовать, к примеру, для разграничения мести и возмездия[40] [41]. С помощью первой восстанавливается индивидуальная справедливость (справедливость конкретного человека или общественной страты), а благодаря второй - общесоциальная (социальная). Не зря М.И. Козлов пишет, что «социальная справедливость есть социальнофилософская категория для обозначения фактического состояния общественных отношений, отображаемых в общественном сознании с точки зрения их соответствия представлениям людей о должном социальном порядке, обеспечивающем свободное развитие, достойный уровень и качество жизни всех граждан»[42]. Автор в своей позиции делает акцент на общесоциальном значении социальной справедливости, на её стремлении обеспечить удовлетворение интересов всех граждан в соответствии с существующим порядком вещей.

Итак, социальная справедливость в отличие от просто справедливости:

Обладает более обобщённым характером. Включает в себя представления о справедливости и опыт общества в целом.

Затрагивает только социально важные отношения.

Направлена на отстаивание общесоциальных интересов.

Социальная справедливость - это морально-правовое явление,

представляющее собой существующие в определённом обществе в определённое время меру вознаграждения и наказания за социально значимые деяния и основанный на ней (мере) правовой порядок.

В науке существует множество точек зрения о том, что следует понимать под восстановлением социальной справедливости.

Так, В.Н. Орлов1 и А.В. Наумов полагают, что оно заключается в восстановлении нарушенных прав и свобод потерпевшего и иных субъектов. Сам А.В. Наумов указывает на слабость в этой позиции, которая заключается в том, что не все права можно восстановить[43] [44], поскольку нельзя, к примеру, воскресить убитого. Об этом также говорит С.В. Шевелева[45].

С.В. Полубинская подразумевает под восстановлением социальной справедливости плату за совершенное преступление, размер которой зависит от его тяжести[46]. Примерно так же считает О.Н. Городнова[47]. Само собой, слово «плата» в данном случае не стоит понимать буквально, как некое денежное возмещение. Если это было бы так, то мы полностью разделяли бы недовольство В.И. Зубковой всеми подобными теориями, так как складывалось бы впечатление, что за любое злодеяние можно откупиться, и этим восстановить социальную справедливость[48]. Однако, это не так. Под платой такие теории подразумевают трансформацию вреда, который причинил преступник, в лишение или ограничение его прав и свобод посредством наказания, как об этом пишет Е.В. Благов1. Эта трансформация является уникальной прерогативой уголовного наказания. С помощью неё восстанавливается та часть социальной справедливости, которую просто невозможно восстановить иным способом. Эта часть рассматриваемого явления, во-первых, тесно связана с чувством безопасности членов общества, во-вторых, с уважением к объекту преступления, и, в-третьих - с той частью морального удовлетворения, которое потерпевший (а при резонансных делах и всё общество) испытывает, когда виновное лицо несёт справедливое наказание. На существование этой части справедливости прямо указывает и результат проведённого нами опроса преподавателей. Так, 33,3 процента (большинство) опрошенных считают, что наказание способно восстановить справедливость в той части, которую нельзя восстановить иначе, а также (косвенно) - позиция В.Н. Орлова, который предлагает восстанавливать криминологическую справедливость, под которой понимает «нарушенные посредством преступного посягательства законные права, обязанности и интересы» различных субъектов[49] [50].

В целом термин «криминологическая справедливость», предложенный В.Н. Орловым, мы считаем удачным и будем его употреблять, когда речь идёт о восстановлении той части справедливости, которую можно восстановить только с помощью применения уголовного наказания. То есть под криминологической справедливостью мы предлагаем понимать подвид социальной справедливости, олицетворяющий названный аспект последней.

Таким образом,

криминологическая справедливость - это подвид социальной справедливости, олицетворяющий собой ту часть данного моральноправового явления, нарушенного преступлением, которая может быть восстановлена только путём реальной трансформации вреда (зла), причинённого указанным социально опасным деянием, в предусмотренные уголовным законом лишения или ограничения прав и свобод лица, совершившего это деяние.

Указанную выше трансформацию можно представить в виде приведения статуса преступника в соответствие с совершённым им деянием1. К этому стоит лишь добавить, что этот статус, как правило, устанавливается на определённый срок и с течением времени меняется.

Б.С. Никифоров[51] [52] и А.А. Мамедов указывают, что наказание приводит к восстановлению нормального психологического климата в обществе посредством нейтрализации безнаказанности[53]. Б.С. Никифоров писал, что это происходит вследствие погашения преступления наказанием как в социальной реальности, так и в общественном сознании[54]. Эти позиции ярко демонстрируют, что восстановление социальной справедливости направлено не только в прошлое (расплата за причинённое зло), но и в будущее (нормализация общественных отношений).

Оригинальна концепция А.В. Голиковой, которая описывает допреступное состояние справедливости как общее состояние безопасности, уверенности в отсутствии внешних угроз для каждого члена общества. При совершении преступления оно нарушается. При этом преступник не только сам покидает поле справедливости, но и выталкивает из него потерпевшего[55].

Мнение автора схоже с точкой зрения Жан-Жака Руссо, известного сторонника теории общественного договора, который полагал, что преступление разрушает его, как бы возвращая каждому гражданину первоначальную свободу. Поэтому государство должно карать за него, иначе установленный общественный порядок рухнет1.

А.В. Голикова критикует позицию авторов, которые предлагают с помощью восстановления социальной справедливости вернуть «первоначальное положение всех участников общественных отношений», которое было до момента совершения преступления. Она остроумно подмечает, что это в принципе невозможно до тех пор, пока не будет изобретена машина времени. В целом автор предлагает подразумевать под восстановлением социальной справедливости «придание (с помощью наказания) участникам статуса», возвращение их к нормальным общественным отношениям[56] [57].

Действительно, хоть и не всегда можно восстановить права граждан, но всегда можно восстановить законный правопорядок. Такая возможность, по мнению Л.С. Явича, вытекает из специфики права, а само восстановление правопорядка является специфически-юридической целью любого вида наказания[58].

Правильно пишет А.Ф. Бернер, что преступление посягает на общую волю (закон, общество, государство) и на отдельную волю (потерпевший). Наказание должно предоставить сатисфакцию каждой, тем самым, возвратив каждому «чувство и сознание господства справедливости»[59]. Полагаем, что пострадавшая воля потерпевшего должна удовлетворяться через трансформацию вреда (о которой шла речь выше), а воля общества и государства - через восстановление правопорядка и нормального психологического климата, которая возможна только благодаря тому, что деяние виновного было признано государством как преступное, не справедливое и не допустимое в дальнейшем, а значит, заслуживающее справедливого наказания, в основе которого как раз лежит указанная трансформация.

Т.Н. Волкова1, А.И. Зубкова[60] [61], А.А. Мамедов[62], М.А. Темирханов[63], И.Д. Бадамшин, В.Е. Южанин[64] и В.Б. Поезжалов[65] утверждают, что социальную справедливость можно считать восстановленной уже после вынесения приговора судом. В качестве аргумента они ссылаются на отсутствие данной цели в ст. 1 УИК РФ, в то время как исправление и превенция там присутствуют. Видимо, в связи с этим, в литературе выделяют три уровня проявления справедливости в сфере карательной деятельности: назначение наказания, криминализацию и декриминализацию[66].

Мы не можем согласиться с озвученным выше мнением, поскольку в таком случае «цель уголовного наказания подменяется целью процессуальной», как об этом пишет С.Ю. Бытко[67]. Кроме того мы уверены в том, что существует ещё и четвёртый уровень проявления справедливости в рамках уголовного наказания - справедливое исполнение наказания. Иными словами, трансформация вреда, о которой мы писали выше, должна быть реальной, т.е. лишения и ограничения прав, в которые был трансформирован вред, нанесённый преступлением, должны воплотиться в реально исполненном наказании в соответствии с действующим законодательством.

Поэтому, мы солидарны с Е.Е. Чередниченко1, С.В. Шевелевой[68] [69] и Ю.М. Ткачевским, которые указывают, что рассматриваемую цель уголовного наказания нельзя достичь без исполнения приговора, «без реализации его карательной сути»[70]. Иначе слова, из которых состоит приговор, так и останутся словами.

Также мы не можем согласиться с высказанной Б.Т. Разгильдиевым противоположной точкой зрения, согласно которой восстановительная функция присуща только исполнению наказания[71]. Сам факт вынесения справедливого приговора демонстрирует, что государство порицает поведение виновного, считает его социально опасные действия недопустимыми и заслуживающими соответствующего наказания, а это, в свою очередь, свидетельствует о том, что оно (государство) стоит на страже безопасного развития социума. Всё это способствует нормализации конкретных общественных отношений, нарушенных преступником, а также поддерживает чувство справедливости и защищённости в обществе и потерпевшем.

Полагаем, что проявлениями несправедливости в рамках исполнения наказания следует считать, во-первых, неисполнение наказания, указанного в приговоре (в том числе и при замене его другим видом наказания), а во- вторых, несправедливые увеличение или уменьшение строгости условий отбывания наказания. Даже при поверхностном анализе названных проявлений заметно, что они приводят к тому, что либо вред от преступления, трансформированный судьёй в конкретные лишения и ограничения, не причиняется вовсе (неисполнение наказания вообще), либо указанный вред причиняется в меньшем или большем объёме (всё остальное). Следовательно, справедливость не восстанавливается должным образом. Поэтому, необходим и справедливый уголовный закон и вынесенный на его основе справедливый приговор и справедливое исполнение последнего.

Ю.Е. Пудовочкин утверждает, что восстановление социальной справедливости не может быть целью уголовного наказания ввиду своей многоаспектности и ограниченности средств, имеющихся у наказания. Автор полагает, что уголовное право в целом стремится восстановить социальную справедливость1.

Выше мы говорили, что справедливость касается отношений, связанных не только с ответственностью за причиненный вред. С помощью этой морально-правовой категории оценивается награда за достойные поступки. В общем, как это отмечает О.И. Цыбулевская, «устранение несправедливости - одно из средств утверждения справедливости»[72] [73]. Но не единственное. Таким образом, отменяя несправедливое вознаграждение и выдавая более соответствующее поступку (или выполненной работе), мы тоже восстанавливаем социальную справедливость. Более того, полностью восстановить социальную справедливость (даже ту, что нарушена преступлением) невозможно только с помощью средств уголовного права. Как правило, для этого требуется применить ещё хотя бы нормы гражданского права для компенсации материального и морального вреда, о чём мы писали выше. Так, если в рамках уголовного судопроизводства был вынесен справедливый приговор, а в рамках гражданского судопроизводства (или в ходе рассмотрения гражданского иска в рамках уголовного судопроизводства) будет вынесено несправедливое решение о возмещении вреда от преступления, нельзя будет говорить о том, что справедливость, нарушенная преступником, была полностью восстановлена.

Поэтому цель уголовного наказания - восстановление социальной справедливости - нельзя назвать точной. Однако, мы твёрдо уверены в правильности ретрибутивного подхода и предлагаем использовать вместо понятия «восстановление социальной справедливости» понятие «возмездие», которое большинство опрошенных нами преподавателей (47,2%) считает уже восстановления социальной справедливости.

Кант писал, что «только возмездие может выражать чистую и строгую справедливость»1. В данном случае философ имел в виду именно ту справедливость, что несёт с собой уголовное наказание. В свою очередь, Б.С. Утевский определял возмездие как «акт справедливости, удовлетворение морального требования»[74] [75].

Тер-Акопов приравнивал возмездие к восстановлению

социальной справедливости[76]. Мы согласны с тем, что эти два понятия тесно связаны, но возмездие мы считаем более узким термином. Это становится очевидным, если обратиться к этимологии. В.В. Лопатин и Л.Е. Лопатина в Русском толковом словаре пишут: «возмездие - отплата, кара за преступление, за зло»[77]. Примерно такое же определение интересующего нас понятия мы находим в Большом толковом словаре русского языка под редакцией С.А. Кузнецова[78].

Примечательно, что Г.В. Мальцев проводил чёткую границу между возмездием и воздаянием на том основании, что первое требует соразмерного наказания виновного в преступлении, а второе соразмерной награды за добрый (полезный) поступок[79].

В связи со сказанным, мы предлагаем новую редакцию ч. 2. ст. 43 УК РФ. При этом, полагаем, что в уголовном законе должна быть не просто указанна цель, но и дефинирована. Как верно подмечает В.К. Дуюнов: «отсутствие чёткого определения уголовно-правовых целей и задач приводит к их неправильному определению или игнорированию в судебной практике», что ведёт к снижению эффективности применения соответствующих уголовно-правовых мер1. Итак:

«2. Целью наказания является возмездие, то есть восстановление той части социальной справедливости, которая может быть восстановлена только путём реальной трансформации вреда (зла), причинённого преступлением, в предусмотренные настоящим Кодексом лишения или ограничения прав и свобод лица, совершившего это деяние».

Получается, наказание замыкается на своём ретроспективном аспекте? Отнюдь. Применение наказания за совершённые преступления демонстрирует важность общественных отношений, которые выступают объектом совершённого преступления, а также то, что общество в целом и каждый его член находится под защитой, ввиду того, что преступные посягательства не остаются безнаказанными. Всё это способствует восстановлению и поддержанию правопорядка и нормального психологического климата в обществе. В этом и заключается направленная в будущее социальная польза от уголовного наказания, основанного на возмездии.

Часто последнее критикуют из-за того, что смешивают его с карой и местью. Поэтому считаем необходимым разграничить эти понятия.

Проблема смешения кары, мести и возмездия возникла ещё в советской уголовно-правовой доктрине, которая исходила из материалистических позиций и отказывалась от возмездия как цели наказания, отождествляя её с карой[80] [81] и местью1.

Однако, мы полагаем, что считать эти понятия синонимами в корне не верно. Р. Нозик проводил чёткое разграничение между местью и возмездием. Во-первых, возмездие следует за преступления, а месть может применяться к человеку, который причинил ущерб или нанёс оскорбление, не считающиеся правонарушением. Во-вторых, месть несёт в себе эмоциональную окраску. Она состоит в наслаждении от страданий лица, виновного в содеянном. В- третьих, возмездие, как форма наказания, направлена только против правонарушителя, однако месть может поразить как самого виновника, так и лицо, не причастное, но дорогое ему[82] [83]. Поэтому большинство авторов справедливо выступают против мести[84]. К перечисленным критериям разграничения следует добавить ещё два:

Возмездие - это цель уголовного наказания, а месть - это социальное явление, из которого когда-то выросло уголовное наказание.

Месть восстанавливает личную справедливость (правда, есть ряд исключений, касающихся кровной мести, на которых мы остановимся в параграфе, посвящённом механизму возмездия), а возмездие - криминологическую, которая является подвидом социальной.

Последний критерий важен для попытки понять советских учёных. Почему же они приравнивали месть к возмездию? На наш взгляд, дело в следующем парадоксе. В СССР государство рассматривалось как классовое явление, проходящее ряд формаций. В каждой из них имелся господствующий класс. Возникает закономерный вопрос: какую справедливость восстанавливает классовое государство, применяя наказание: классовую (личную) или общесоциальную (социальную)? При выборе первого получается, что государство мстит, а при выборе последнего государство утрачивает признак классовости. Стоит заметить, что никогда не существовало, не существует, а возможно, и не будет существовать государства, которое отстаивало бы только классовые или только общесоциальные интересы. Всегда есть некая пропорция. Однако марксизм в советской России был учением бескомпромиссным, одним из главных постулатов которого являлась классовость общества, ведь без неё формационный подход был несостоятельным. Следовательно, при таком подходе, государство могло защищать только интересы правящего класса. Учитывая, что философские вопросы проникают во все сферы науки, можно предположить, что, придерживаясь классового понимания государства, многие советские ученые интуитивно решали поставленный вопрос в пользу первого варианта и отказывались от возмездия как цели наказания, видя в нём месть.

Перейдём к каре. Кара - это свойство наказания, которое заключается в негативных последствиях для виновного. Так, к примеру П.П. Осипов рассматривал кару как причинение вреда личным интересам осужденного1. Однако, она присуща не только наказанию. Когда кто-либо убивает преступника в ходе самосуда, имеет место своеобразная смертная казнь, которая механически заключается в причинении смерти, и именно последнее будет тем негативным последствием, о котором мы говорим, в этом и состоит кара. Разумеется, подобный акт нельзя приравнять к наказанию, и в связи с этим, обозначим это явление понятием «квазинаказание», дабы подчеркнуть его мнимость. Примером квазинаказания является месть, деятельность организации Священные Фемы и других вигилантов, а также ряда террористических и революционных организаций[85] [86]. От наказания явление отличается тем, что оно устанавливается, назначается и исполняется не государством и его должностными лицами за действия и бездействия субъектов, совершивших в глазах индивида, социальной группы опасное для последних деяние, которое зыблет справедливость в том свете, в котором они её видят. Отомстив, человек, как бы, восстанавливает эту попранную личную справедливость, и только он сам знает, какую цену для этого должен заплатить виновный. И как раз в последнем заключается одна из опасностей мести, ведь мститель, упиваясь собственной болью, как правило, не знает меры.

М.Д. Шаргородский подвергал резкой и обстоятельной критике ретрибутивные идеи. По мнению учёного, достижение цели возмездия сводится к причинению страданий виновному, а посему об эффективности наказания говорить не приходится, ведь любое наказание несёт с собой страдание в той или иной мере, а значит, и указанная цель достигается автоматически[87]. Если бы кара и возмездие были синонимами, стоило бы согласиться с классиком. Однако это не так. К примеру, нельзя назвать справедливым чрезвычайно жёсткое, а также мягкое наказание. Последнее должно соответствовать преступлению, так как только в таком случае цель возмездия может быть достигнута, только в этом случае криминологическая справедливость будет восстановлена.

Итак, кара - это свойство, заключающееся в лишении и (или) ограничении прав и свобод виновного лица. Причём, кара присуща не только уголовному наказанию. Как цель уголовного наказания она недопустима, так как противоречит принципу гуманизма (ст. 7 УК РФ) и замыкает наказание на себе самом, делает его самоцелью.

Полагаем, что для возмездия будет одинаково важен ряд аспектов, которые В.И. Зубкова приписывает восстановлению социальной справедливости. Первый - соразмерность тяжести наказания содеянному и личности преступника. Второй - учёт интересов потерпевшего при назначении наказания. Третий - неотвратимость наказания, которая должна осознаваться обществом и заключать в себе торжество закона1.

В таком случае, применяя наказание, мы в полной мере реализуем возмездие, и для этого нам не требуются какие-то посторонние средства. Поэтому, именно эта цель является максимально точной.

Остаётся пояснить, чем же так хорош ретрибутивный подход. Дело в том, что мы согласны с Гораном Дас-Оттерстром, который приводит две причины, по которым следует выбирать именно его. Первая причина институциональная. В соответствии с ней ретрибутивный подход гарантирует соблюдение принципа справедливости. Никто не может быть подвергнут наказанию, если не совершил преступление, а само наказание по тяжести должно соответствовать содеянному. Вторую причину автор называет символической. В отличие от наказания, преследующего другие цели, возмездие включает в себя моральное порицание. Люди не обвиняют и не возмущаются собаками, стихийными бедствиями, машинами или младенцами, когда они причиняют вред. Однако, они возмущаются психически здоровыми взрослыми людьми. Если смотреть на вещи именно так, получается, что обвинения и возмущения в наш адрес подтверждают, что мы люди[88] [89]. Поэтому, так важно право на наказание, о котором мы писали выше. То есть, право быть подвергнутым именно наказанию, причём тому его виду и в тех пределах, которые предусмотрены нормами уголовного закона. Действительно, быть помещённым в психиатрическую лечебницу за совершение общественно опасного деяния, будучи в здравом уме (таких случаев было немало в СССР)[90], - оскорбительно. Особенно, если преступление политическое.

К тому же мы считаем, что объективно существует потребность в возмездии, о которой мы будем подробно говорить в параграфе, посвящённом механизму возмездия.

Итак, в ходе изложения данного параграфа мы:

Сформулировали следующие определения:

Социальная справедливость - это морально-правовое явление, представляющее собой существующие в определённом обществе в определённое время меру вознаграждения и наказания за социально значимые деяния и основанный на ней (мере) правовой порядок;

криминологическая справедливость - это подвид социальной справедливости, олицетворяющий собой ту часть данного моральноправового явления, нарушенного преступлением, которая может быть восстановлена только путём реальной трансформации вреда (зла), причинённого указанным социально опасным деянием, в предусмотренные уголовным законом лишения или ограничения прав и свобод лица, совершившего это деяние.

Сделали вывод о том, что восстановление социальной справедливости происходит через трансформацию причинённого преступлением вреда и восстановление правопорядка и нормального психологического климата в обществе.

Разграничили понятия «месть», «кара» и «возмездие».

Предложили новую редакцию ч. 2. ст. 43 УК РФ «Понятие и цели наказания»:

«2. Целью наказания является возмездие, то есть восстановление той части социальной справедливости, которая может быть восстановлена только путём реальной трансформации вреда (зла), причинённого преступлением, в предусмотренные настоящим Кодексом лишения или ограничения прав и свобод лица, совершившего это деяние».

[1] Рагимов И.М. Преступность и наказание. М.: Изд-во ОЛМА Медиа Г рупп, 2012. С. 76.

[2] Курдюков С.И., Токтоназарова Ч.М. Цели уголовного наказания: теоретические и правоприменительные проблемы. М.: Международный институт системной организации науки, 2007. С. 9-10.

[3] Стратегия правового развития России: монография / коллектив авторов; под ред. О.Ю. Рыбакова. М.: Юстиция, 2015. С. 532.

[4] Мартышин О.В. Справедливость и право // Право и политика. 2000. № 12. С. 4.

[5] Мицкевич А.Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. С. 121.

[6] Философия права: Учебник / под ред. О.Г. Данильян. М.: Эксмо, 2007. С. 268.

[7] Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. М.: Изд-во «Мысль», 1977. С. 54.

[8] Пудовочкин Ю.Е. Уголовный кодекс Российской Федерации и технологии восстановительного правосудия // Криминологический журнал БГУЭП. 2007. № 1-2. С. 61.

[9] Иеринг Р. Цель в праве. Т.1. СПб., 1881. С. 176.

[10] Мицкевич А.Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. С. 124.

[11] Бытко Ю.И. Справедливость и право. Саратов: Изд-во «Саратовская государственная академия права», 2005. С. 11.

[12] Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. СПб.: Издательский Дом СПб. Гос. ун-та, Изд-во юрид. факультета СПб. гос. ун-та, 2006. С. 728.

[13] Цит. по: Андрусенко С.П. Восстановление социальной справедливости и назначение соразмерного наказания в контексте принципа non bis in idem // Журнал российского права. 2015. № 2. С. 104.

[14] Финнис Дж. Естественное право и естественные права. М.: ИРИСЭН, Мысль, 2012. С. 205-206.

[15] Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. М.: Юристъ, 1998. С. 98.

[16] Финнис Дж. Естественное право и естественные права. М.: ИРИСЭН, Мысль, 2012. С. 207.

[17] Аристотель. Сочинения в 4 томах. Т. 4. М.: Мысль, 1983. С. 150-153.

[18] Мицкевич А.Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. С. 284.

[19] Аристотель. Сочинения в 4 томах. Т. 4. М.: Мысль, 1983. С. 459.

[20] Антонов О.А. Восстановление социальной справедливости как цель реализации уголовной ответственности // Юристъ - Правоведъ. 2009. № 5. С. 46.

[21] Бытко Ю.И. Справедливость и право. Саратов: Изд-во «Саратовская государственная академия права», 2005. С. 4-5.

[22] Коган Л.Н. Жить по справедливости. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1988. С. 10.

[23] Мицкевич А.Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. С. 119.

[24] См.: Джагрунов А.А. Цели наказания в правоприменительной практике в рамках уголовного права [Электронный ресурс]. URL: http://vestnik.uapa.ru/ru/issue/2013/02/26/ (дата обращения: 23.03.2016).

[25] Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. СПб.: Издательский Дом СПб. Гос. ун-та, Изд-во юрид. факультета СПб. гос. ун-та, 2006. С. 727.

[26] Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С. 18.

[27] Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С. 19.

[28] Истомин А.Ф. Цели наказания // Проблемы теории и практики применения уголовного и уголовнопроцессуального законодательства: Сборник научных трудов / под ред. А.И. Алексеев, Э.Н. Жевлаков, Т.Д. Устинова. М., 2004. С. 29.

[29] Мицкевич А.Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. С. 114.

[30] Бадамшин И.Д., Поезжалов В.Б. Восстановление социальной справедливости как цель наказания // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2013. № 2. С. 96.

[31] Королёва Е.В. Лишение свободы в аспекте достижения целей наказания: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2003. С. 146.

[32] Калюжин К.В. Восстановление социальной справедливости при назначении наказания за убийство: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2013. С. 50.

[33] Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С. 20.

[34] Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С. 21.

[35] Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С.18.

[36] См.: Зубкова В.И. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания и её достижение в процессе отбывания наказания [Электронный ресурс]. URL: http://фсин.рф/terгitory/Vipe/jouma l_bulletin_of_the_institute/archive/magazine/09/02.pdf (дата обращения: 23.03.2016).

[37] Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С. 17-18.

[38] Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. А.Н. Тарбагаева. М.: Проспект, 2011. С. 296-297.

[39] Козлов М.И. Социальная справедливость в контексте русской традиции. Архангельск: КИРА, 2010. С. 25.

[40] Арендаренко, А.В. Основные современные подходы к понятию социальной справедливости в теории права // Право и управление. XXI век. 2009. № 2. С. 22-23.

[41] См. подробнее: Крюков, В.В. Месть и возмездие в доктрине советского уголовного права // Молодой учёный. 2015. № 20. С. 371.

[42] Козлов М.И. Социальная справедливость в контексте русской традиции. Архангельск: КИРА, 2010. С. 57.

[43] Орлов В.Н. Применение и отбывание уголовного наказания: автореф. дис. ... д-ра. юрид. наук. М., 2015. С. 21.

[44] См.: Зубкова В.И. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания и её достижение в процессе отбывания наказания. URL [Электронный ресурс]: Шр://фсин.рфЛеггДогу/Уг1ре/]оита l_buUetin_of_the_institute/archrve/magazine/09/02.pdf (дата обращения: 23.03.2016).

[45] Шевелева С.В. Наказание: понятие, цели, основания освобождения. Курск: Юго-Зап. гос. ун-т , 2012. С. 2223.

[46] Антонов О.А. Восстановление социальной справедливости как цель реализации уголовной ответственности // Юристъ - Правоведъ. 2009. № 5. С. 46.

[47] Городнова О.Н. Принцип справедливости, эффективности наказания в современных условиях исправительного воздействия. // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 1. С. 143.

[48] См.: Зубкова В.И. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания и её достижение в процессе отбывания наказания [Электронный ресурс]. URL: Шр://фсин.рфЛепЛогу/У1ре/|ошт l_bulletin_of_the_institute/archive/magazine/09/02.pdf (дата обращения: 23.03.2016).

[49] Благов Е.В. Наказание и иные меры уголовно-правового характера: лекции. М.: Юрлитинформ, 2011. С. 6.

[50] Орлов В.Н. Уголовное наказание: понятие, цели, состав исполнения. М.: МГЮУ имени О.Е. Кутафина (МГЮА), ЮСТИЦИЯ, 2013. С. 102.

[51] Козлов А.П. Уголовная ответственность: понятие и формы реализации. Красноярск: Красноярск. гос. аграр. ун-т, 2013. С. 235.

[52] Никифоров Б.С. Наказание и его цели // Советское государство и право. 1981. № 9. С. 69

[53] Мамедов А.А. Справедливость назначения наказания. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003. С. 32.

[54] Никифоров Б.С. Наказание и его цели // Советское государство и право. 1981. № 9. С. 69

[55] Голикова А.В. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания: предпосылки её достижения // Организованная преступность и коррупция: результаты криминологических исследований. Выпуск 7 / под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов: Саратовский центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, СГЮА, 2013. С. 31.

[56] Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона [Электронный ресурс]. URL: http://dic.academic .ru/dic.nsf/brokgauz efron/70769/Наказание (дата обращения: 01.03.2014).

[57] Голикова А.В. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания: предпосылки её достижения // Организованная преступность и коррупция: результаты криминологических исследований. Выпуск 7 / под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов: Саратовский центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, СГЮА, 2013. С. 31-32.

[58] Явич Л.С. Общая теория права. Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1976. С. 279-280.

[59] Бернер А.Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. СПб., 1865. С. 560.

[60] Волкова Т.Н. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания // Человек: преступление и наказание. 2007. №1. С. 80.

[61] См.: Зубкова В.И. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания и её достижение в процессе отбывания наказания [Электронный ресурс]. URL: Шр://фсин.рфЛеггДогу/У4ре/|ош-па l_buUetin_of_the_institute/archive/magazine/09/02.pdf (дата обращения: 23.03.2016).

[62] Мамедов А.А. Справедливость назначения наказания. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003. С. 32.

[63] Темирханов М.А. Цели уголовного наказания и процесса наказывания: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2014. С. 9.

[64] Южанин В.Е. Механизм реализации наказания в виде лишения свободы: дис. ... д-ра. юрид. наук. М., 1996. С. 12.

[65] Бадамшин И.Д., Поезжалов В.Б. Восстановление социальной справедливости как цель наказания // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2013. № 2. С. 96.

[66] Российское уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М., 1997. С. 31.

[67] Бытко С.Ю. Эффективность предупредительного воздействия уголовного наказания. М.: РПА Минюста России, 2014. С. 33.

[68] Российское уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. Н.А. Лопашенко. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 440.

[69] Шевелева С.В. Наказание: понятие, цели, основания освобождения. Курск: Юго-Зап. гос. ун-т, 2012. С. 24.

[70] Ткачевский Ю.М. Соотношение уголовного и уголовно-исполнительного законодательства // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1998. № 2. С. 12.

[71] Разгильдиев Б.Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация: автореф. дис. ... д-ра. юрид. наук. М., 1994. С. 12.

[72] Пудовочкин Ю.Е. Уголовный кодекс Российской Федерации и технологии восстановительного правосудия / Ю.Е. Пудовочкин // Криминологический журнал БГУЭП. - 2007. - № 1-2. - С. 61.

[73] Цит. по: Бытко Ю.И. Справедливость и право. Саратов: Изд-во «Саратовская государственная академия права», 2005. С. 4.

[74] Андрусенко С.П. Восстановление социальной справедливости и назначение соразмерного наказания в контексте принципа non bis in idem // Журнал российского права. 2015. № 2. С. 104.

[75] Цит. по: Корсаков К.В. Модель возмездия в криминологии и уголовно-правовой доктрине. М.: Юрлитинформ, 2007. С. 135-136.

[76] Тер-Акопов А.А. Законодательство Моисея: уголовно-правовая характеристика // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 41.

[77] Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. М.: Рус. яз, 1998. С. 60.

[78] Большой толковый словарь русского языка / под ред. С.А. Кузнецова СПб.: Норинт, 1998. С. 143.

[79] Мальцев Г.В. Месть и возмездие в древнем праве. М.: Норма, 2012. С. 230-231.

[80] Дуюнов В.К. Механизм уголовно-правового воздействия: теоретические основы и практика реализации: дис. ... д-ра. юрид. наук. Тольятти, 2001. С. 104.

[81] Шаргородский, М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1973. С. 6.; Карпец, И.И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М.: Юрид. лит., 1973. С. 140-141, 143-148.

[82] См., напр.: Шаргородский, М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1973. С. 28.

[83] Criminal Justice Ethics Theory and Practice 3rd Edition [Электронный ресурс]. URL: http://www.sagepub.com/upm-data/5144 Banks II Proof Chanter 5.pdf (дата обращения: 01.03.2014).

[84] Рулан, Н. Юридическая антропология. М.: Норма, 1999. С. 170.

[85] Осипов, П.П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций / П.П. Осипов - Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1976. - С. 68.

[86] См., напр.: Савинков Б.В. Воспоминания террориста. URL: http://az.lib.rU/s/sawinkow_b_w/text_0010.shtml (дата обращения: 23.08.2017).

[87] Шаргородский, М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1973. С. 29.

[88] См.: Зубкова В.И. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания и её достижение в процессе отбывания наказания [Электронный ресурс]. URL: Шр://фсин.рфЛет1огу/У1ре/]оита l_buUetin_of_the_institute/archrve/magazine/09/02.pdf (дата обращения: 23.03.2016).

[89] Goran Duus-Otterstrom Punishment and Personal Responsibility. Department of political science, Goteborg university, 2007 P. 35-36.

[90] См., напр.: Карательная психиатрия в России. Доклад о нарушении прав человека в Российской Федерации при оказании психиатрической помощи. М.: Международная Хельсинская Федерация 2004. С. 23- 131.