Современное состояние отечественной юридической науки и практики не дает комплексного ответа относительно понятия и природы неюрисдикционного процесса. Рассматриваемый феномен принадлежит к сложным, противоречивым, мало изученным проблемам современной политико-правовой реальности. Подтверждением отмеченного суждения выступает многообразие точек зрения и подходов к формулированию категориального статуса данной поведенческой модели в юридической науке и проблемы его легализации в российской правовой системе.

Поэтому заявленная тема обладает высокой степенью актуальности, особенно, когда нетрадиционные формы охраны и защиты законных интересов получают широкое распространение в различных видах правовых отношений, например, в рамках международной и внутригосударственной финансово-хозяйственной деятельности экономических субъектов[1]. Именно либерализация всех сторон жизнедеятельности современного российского общества предоставила участникам социальных связей право свободного выбора способов обеспечения своих законных интересов. К сожалению, юридическая наука и практика не были готовы к таким фундаментальным преобразованиям в правовой системе страны. В этой связи для разработки понятия неюрисдикционного процесса важное методолого-эмпирическое значение приобретает вопрос о соотношении процессуальной формы, процедуры и процесса. Следует заметить, что в юридической литературе данная проблема в такой постановке не анализировалась. Тем не менее, сравнительный анализ перечисленных явлений позволяет выявить особенности их взаимодействия и роль в формулировании адекватной концепции неюрисдикционного процесса, его понятия и функционального потенциала в механизме обеспечения прав и законных интересов граждан Российской Федерации. Решение выдвинутой задачи обеспечивает внедрение неюрисдикционного процесса в отечественную юриспруденцию.

Анализ научного аппарата и правовых актов демонстрирует низкий уровень теоретико-эмпирического осмысления приведенной «триады», о чем свидетельствуют отдельные статьи нормативных правовых актов, фиксирующих понятия процессуальной формы, процедуры и процесса[2]. Данный факт и порождает противоречивое и неоднозначное отношение к категории неюрисдикционного процесса. Такие издержки ведут к возникновению коллизий в выборе между понятиями «процесс», «правосудие», «судебное разбирательство», «процессуальное действие», «судопроизводство» и т.д.

Противоречивое разнообразие юридических конструкций, применяемых для обозначения источников развития процесса, формирует предпосылки для возникновения казусов на практике и парадоксов в теории. Они ведут к снижению уровня законности и правопорядка, стимулируют негативное отношение к действующему законодательству и судебной практике по разрешению различных юридических конфликтов. Роль сравнительного анализа и состоит в уточнении специфики проявления процессуальной формы, процедуры и процесса на теоретическом и эмпирическом уровнях.

В отечественной юридической науке сравнение проводилось в рамках дуальной конструкции, в частности, юридическая процедура сопоставлялась с процессуальной формой, а юридический процесс с процедурой[3]. При этом зачастую в рамках как общетеоретических, так и отраслевых исследований, вопрос ставится именно о соотношении юридического процесса и юридической процедуры. На основании отмеченных подходов в правоведении сложилось несколько вариантов разрешения проблемы соотношения:

Ультраширокое понимание юридического процесса (В.Н. Иванова). Здесь юридическая процедура рассматривается как часть юридического процесса.

Широкое понимание юридического процесса (В.О. Лучин, В.С. Основин). Юридическая процедура и юридический процесс представляются тождественными понятиями. При этом процесс проявляет себя в виде правоприменения в различных его аспектах.

Узкая трактовка юридического процесса (Д.Н. Бахрах, В.Н. Протасов). В этом случае юридический процесс понимается как вид юридической процедуры (например, правореализующие процедуры)[4], а обе эти категории рассматриваются как правоотношение.

Приведенные позиции известных ученых-юристов подтвердили нашу точку зрения о противоречивости восприятия сравниваемых явлений. Вместе с тем в анализе и описании процесса, процедуры и процессуальной формы большинство специалистов указывают и исходят из одной теоретико-эмпирической платформы. Это означает, что их претворение в жизнь происходит в границах правоприменительного отношения. С учетом господствующей доктрины в отечественной юридической науке можно утверждать, что все сравниваемые феномены имеют жесткую формационную обусловленность действующим законодательством.

Данное суждение следует учитывать в ходе сравнения, которое дополняется единой термино-лексической характеристикой процесса и процедуры. Поэтому в русском языке они рассматриваются в качестве синонимов. В то же время категория «процессуальная форма» относится к самостоятельному термино-лексическому ряду. При этом в действующем законодательстве и на практике употребляются конструкции, обозначающие однородные процессуальные действия[5].

Возникает резонный вопрос: как «развести» процесс и процедуру при разработке основ концепции неюрисдикционного процесса? На наш взгляд, такой эффект достигается с помощью правоприменительного правоотношения, где процесс - это его материальная сторона, а процедура - формально-юридическая. В этой ситуации правоприменительное отношение является единой процессуальной формой для процесса и процедуры.

Диалектика допускает такой вариант решения поставленного вопроса через категории «форма» и «содержание». Именно эта методологическая посылка позволяет и допускает возможность осуществления перехода одного качественного состояния в другое[6]. В основании использования данной динамики лежит простой алгоритм. Он выражается в следующем: качественное состояние сущности одного порядка переходит во внутреннюю форму выражения сущности другого порядка и т.п. Диалектические модификации отражают степень сложности зависимостей между формой и содержанием сравниваемых явлений. В этом случае процесс и процедура представляют собой элементы формы, с помощью которой объективируются различные виды практик и информации, например, в виде понятий, правил, порядка осуществления той или иной юридически значимой деятельности.

В юриспруденции существуют логические формы выражения имеющихся значений. По нашему мнению, в качестве интегральной конструкции можно рассматривать процессуальную форму, которая, исходя из её логико-семантической и функциональной природы, аккумулирует процесс и процедуру. Она выступает средством их внешнего выражения.

В приведенном суждении процессуальной формой

неюрисдикционного процесса выступают субъектно-объектные зависимости или, иными словами, отношения участников этого процесса по согласованию своих законных интересов, целью которых является достижение компромисса. Процессуальная форма опосредует и обеспечивает единство процедуры и юридически значимой деятельности. Такая методологическая модель конструирования взаимодействия процесса и процедуры исходит из единства функционального и понятийного рядов этих явлений. Основываясь на предложенном варианте анализа, можно заключить, что процедура (формальный элемент содержания процессуальной формы) фиксирует правила и порядок поведения заинтересованных участников процесса, а через процесс (материальный элемент содержания процессуальной формы) на основании правил, устанавливаемых процедурой, осуществляется юридически значимая деятельность. Таким образом, процедура и процесс обладают самостоятельным категориальным значением.

Приведенный краткий анализ по сравнению указанной «триады» ставит проблему классификации процессуальной формы, процедуры и процесса. Указанный вопрос в правоведении в той или иной мере получил свое разрешение[7]. Но, прежде всего, необходимо определиться с понятием самого юридического процесса. На наш взгляд, под юридическим процессом стоит понимать основанную на нормах права, юридически значимую деятельность как органов государственной власти, так и негосударственных субъектов права, направленную на оптимальное обеспечение прав, свобод и законных интересов.

Вместе с тем следует отметить следующий факт. В частности, юридический процесс в правоведении неоправданно связывают исключительно с деятельностью государственных органов и должностных лиц[8]. Такие доктринальные установки не отражают всей полноты преобразований, которые имеют место в юридической практике. Это доказывается этимологическим анализом конструкции «юридический процесс», который указывает не на субъектную специфику его осуществления, а на то, что он реализуется в соответствии с нормами действующего законодательства[9]. На основании форм осуществления юридически значимой деятельности можно выделить следующие типы процесса:

юрисдикционные, то есть те, которые осуществляются органами государственной власти, их должностными лицами;

неюрисдикционные - процессы, осуществляемые

негосударственными субъектами права за пределами официальной юрисдикции.

В этой связи важным фактором исследования природы неюрисдикционного процесса выступает изучение категории «юрисдикция». В правоведении становление этого понятия связывают с периодом возникновения государства и права. Однако, несмотря на достаточно продолжительный срок своего существования, в общей теории государства и права отсутствует единство взглядов по данной проблеме. Не отличается определенностью и система действующих нормативных правовых актов, регулирующих международные и внутригосударственные отношения. То же самое можно сказать и об отраслевых монографических исследованиях зарубежных и отечественных ученых, хотя частота использования данного термина достаточно велика.

Стоит оговориться, что анализ действующего законодательства, а также литературы по указанной проблематике показал, что рассматривать практику применения института юрисдикции следует на двух уровнях - внешнем и внутреннем.

Внешний, или международный, уровень юрисдикции отражает:

Территориальную юрисдикцию - определение территории либо объекта в исключительной экономической зоне, на которые распространяется суверенная власть соответствующего государства[10].

Параллельную юрисдикцию - предупреждение совершения международных преступлений и проведение соответствующих уголовнопроцессуальных действий как компетентными международными органами, так и органами государств, в соответствии с принципом действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц[11].

Обязательную юрисдикцию - четко установленный комплекс полномочий международного органа по рассмотрению и разрешению споров, переданных ему на основании обязательств спорящих сторон[12].

Национальную юрисдикцию - систему полномочий того или иного органа государственной власти, который действует на территории собственной страны или в отношении ее граждан.

Внешнюю юрисдикцию, реализуемую государственным органом одного государства на территории иного суверенного государства. По общему правилу юрисдикция одного государства не может осуществляться на территории другого государства. Исключение составляют случаи, когда иностранная сторона в силу имеющихся международных договоренностей между странами дала согласие другому государству на осуществление отдельных юрисдикционных действий в пределах своей территории. Например, к таким случаям относится крайняя необходимость[13]. Кроме того, государства обладают юрисдикционными правомочиями в отношении своих граждан с некоторыми оговорками, когда последние находятся за пределами территории собственной страны, например, на борту плавающего под ее флагом судна либо зарегистрированных в ней летательных аппаратов, размещающихся на территории иностранного государства[14].

К слову сказать, анализ ряда международно-правовых документов, упоминающих термин «юрисдикция», показал, что определение данного понятия не характеризуется конкретностью и ясностью содержания. В комментариях экспертов к документам присутствуют такие оговорки, как: «в контексте настоящих статей», «для целей договора», «употребление данного термина в настоящем документе не наносит ущерба употреблению аналогичных терминов в иных международных документах либо во внутреннем праве государств»[15].

Приведенный факт позволяет предположить, что в любых иных договорах термин «юрисдикция» может наполняться иным, отличным от уже указанного, содержанием. Существующее положение отражает многофункциональную роль юрисдикции, широту охвата соответствующих практик, которые сложились в российской правовой системе и международных правоотношениях. Указанная черта показывает универсальный характер понятия «юрисдикция», что служит основанием для неоднозначного его понимания или возможности использования в характеристике существующего многообразия видов юридически значимой деятельности.

В современной юридической науке существует несколько подходов к определению юрисдикции и ее назначения:

совокупность полномочий органов государственной власти[16];

круг вопросов, на которые распространяется компетенция государственных органов[17];

государственно-властная деятельность соответствующих органов государственной власти, направленная на разрешение споров о праве и рассмотрение дел о правонарушениях, и вынесение по ним обязательных для исполнения решений[18].

Исходя из цели установления юридической природы неюрисдикционного процесса в настоящем диссертационном исследовании, юрисдикция будет использоваться в значении государственно-властной деятельности. Она выражает конкретный вид юридически значимой деятельности и её функциональный потенциал. Кроме того, семантический анализ указанной категории позволяет определить ее через процесс, а деятельность и процесс являются категориями одного понятийного и функционального рядов. Поэтому зачастую в правовой науке систему полномочий и юридически значимую деятельность обозначают через категорию «юрисдикционный процесс»[19].

Традиционно же юрисдикция ассоциируется с осуществлением правосудия и разрешением правовых споров путем реализации судебным органом ряда установленных в законах полномочий: управлять судебным процессом, разрешать казус, обеспечивать исполнение принятого решения. В этом смысле юрисдикция представляет единство полномочий и конкретный вид операций судебной власти. Приведенная ее интерпретация охватывает широкий спектр юридических споров различной природы - уголовные, имущественные, административные и т.д. Однако в таком значении юрисдикция осуществляется строго в границах законодательно установленных компетенций. Цель такой деятельности состоит в принятии правоприменительного акта, с помощью которого обеспечивается реализация прав, свобод и законных интересов субъектов права.

Несмотря на то, что судебное разбирательство выступает наиболее совершенным и гарантированным способом юрисдикционной защиты прав и законных интересов человека и гражданина, тем не менее, оно не является единственной формой. Это утверждение относится не только к функции отправления правосудия, но и другим видам юридически значимой деятельности, которые вызваны спором о праве. В настоящее время в результате совершенствования действующего законодательства появился целый ряд квазисудебных государственных органов, осуществляющих юрисдикционную деятельность, например: Межведомственная комиссия по рассмотрению обращений граждан Российской Федерации в связи с ограничением их права выезда из страны[20] и т.п. При этом квазисудебные органы представляют собой юрисдикционные учреждения, которые осуществляют свою деятельность в пределах исполнительной власти и разрешают административные споры в определенном законодательством порядке. Причем, юрисдикционная деятельность таких органов не подменяет оперативно-исполнительную форму осуществления ими функций государства.

В этой связи в целях уточнения природы неюрисдикционного процесса рассмотрим признаки юрисдикции. На наш взгляд, к ним относятся следующие:

Юрисдикционная деятельность основана на нормах права.

Указанный признак является определяющим, поскольку все виды

данной юридически значимой деятельности закреплены в нормах действующего законодательства. Это происходит за счет того, что она тесно связана с правами граждан и легальной возможностью их ограничения.

Спор о праве, конфликт интересов или правонарушение - это источники юрисдикции. Стоит отметить, что юрисдикционная деятельность будет направлена на разрешение юридического казуса в соответствии с действующими нормами и принципами международного и внутригосударственного права. Конечной целью юрисдикции является достижение желаемого субъектами права конкретного результата, облеченного в соответствующую правовую форму.

Юрисдикция осуществляется уполномоченным законодательством

права в границах конкретной компетенции как прямой, так и делегированной. Система юрисдикционных органов определяется

действующим законодательством с указанием подведомственности дел, четкой регламентации способов и порядка реализации компетенций.

Наличие процессуальной формы осуществления юрисдикционной деятельности. Она отражает стремление законодателя к строгому соблюдению установленного в законе порядка осуществления юрисдикции, включающей в себя процедуры как формальную ее сторону, и юрисдикционный процесс как материальную сторону. Приведенное обстоятельство предполагает наличие у сторон спора гарантий, направленных на объективное разрешение конфликта, обеспечение прав сторон на защиту, соблюдение принципа состязательности в процессе рассмотрения дела по существу. Несоблюдение процессуальной формы влечет признание ничтожности всех произведенных действий и принятых решений.

Издание и обеспечение исполнения юрисдикционного акта по конкретному юридическому казусу.

Принятие решения по возникшему конфликту - это итог юрисдикционной деятельности, в рамках которой происходит установление, доказывание и юридическая оценка событий на основании применения определенной нормы права юрисдикционным органом к конфликтной ситуации. Итоговое решение по юридическому казусу выражает все многообразие значений юрисдикции и ее потенциал.

Юрисдикционные акты играют важную роль в механизме правового регулирования. Они служат источником корректировки и изменения как нормативно-правовых актов, так и поведения граждан, обеспечивают защиту наиболее важных общественных отношений, способствуют возникновению специфичных отношений между юрисдикционным органом и сторонами конфликта, между юрисдикционным органом и органами, приводящими в исполнение его решение, и т.п.

Таким образом, юрисдикция - это прерогатива органов государственной власти, обладающих соответствующими полномочиями. Отмеченное качество предусматривает наличие соответствующих процедур и процессуальных форм. В своем единстве они обеспечивают осуществление субъектами права юридически значимой деятельности в границах законного интереса или юридического казуса. Сама деятельность отражает публично-правовую природу субъектов юрисдикции, например, суда, прокуратуры и т.д. Поэтому юрисдикция - это основанная на правовых нормах юридически значимая деятельность компетентных органов государственной власти, которая направлена на разрешение юридического казуса путем вынесения обязательного для сторон правового акта и обеспечение его исполнения.

Установление природы неюрисдикционного процесса предполагает изучение теоретико-эмпирической конструкции - «альтернативные юрисдикции способы защиты прав законных интересов». Дело в том, что в процессуальных отраслях знания неюрисдикционный процесс рассматривается в качестве одного из альтернативных вариантов самозащиты[21]. В юридической науке они называются по-разному. В частности, различают внесудебные[22], негосударственные[23], досудебные[24], доюрисдикционные[25], частные процедуры разрешения споров[26].

В качестве примера можно привести опыт США, где активно используется альтернативное разрешение споров. Это дословный перевод англоязычного термина «alternative dispute resolution», появившегося в 60-е годы ХХ в. в Америке. Он представляет собой обозначение различных способов урегулирования споров. Приведенное суждение подтверждается смысловой интерпретацией и юридической практикой, когда процессу разрешения различных казусов предшествует выбор одного из двух или более существующих вариантов разрешения спора[27]. Как видим, речь идет обо всех реально имеющих место альтернативах, предопределяющих правомерную модель поведения. Аналогичного вывода придерживается и американский профессор Ф. Сандер[28].

В связи с изложенным можно допустить, что альтернативное разрешение спора - это предусмотренные правом возможности урегулирования конфликта[29]. В данном случае стороны обладают выбором: либо передать спор на рассмотрение в юрисдикционном порядке, либо преодолеть конфликт своими силами путем неюрисдикционных форм. Последний вариант в Соединенных Штатах Америки имеет свою нормативную регламентацию и практику реализации, которая и стала источником его развития[30].

Выявленная и зафиксированная особенность в эволюции англосаксонской правовой семьи обнаружила себя в отечественной правовой системе страны. Процесс ее внедрения в юридическую практику обусловлен спецификой судебного правоприменения, когда правовые позиции судов определяют эталоны нормотворчества и выбор форм обеспечения законных интересов. Юридическая практика не исключает возможность для субъектов социально-экономических отношений самим выбирать варианты обеспечительных действий. Наиболее убедительно такой подход проявил себя в финансово-хозяйственной сфере, например, разрешение конфликта между компаниями «Роснефть» и «ЮКОС».

Ряд авторов предлагают называть эти способы «неформальными», или альтернативными юрисдикционным методами защиты интересов. Они являются дополнением к жестко регламентированным юридическим процедурам[31]. По нашему мнению, формой осуществления права на самостоятельную защиту своих прав и законных интересов является неюрисдикционный процесс. Такая деятельность обеспечивает оперативное и малозатратное достижение цели в границах своего интереса. Именно неюрисдикционный процесс как один из приемов самозащиты не обременен формализмами и вмешательством со стороны государственных органов. Можно констатировать, что неюрисдикционные способы защиты и обеспечения законных интересов выступают одной из тенденций развития отечественной юридической науки и практики. При этом анализ истории развития Российского государства и права отражает практику применения негосударственных консенсуальных форм урегулирования конфликтов, начиная с времен становления отечественной государственности. Так, «популярность» доверительных форм в практике урегулирования конфликтов обнаруживает себя в отечественной истории еще до момента пришествия варяг на Русь. На данном этапе эволюции государственной формы жизнедеятельности у восточных славян этот способ обеспечения законных интересов был ведущим[32].

Большое значение для уяснения процесса становления доверительных форм имеет исследование тенденций периода образования Киевской Руси[33]. Особая роль в развитии неюрисдикционных мер обеспечения законных интересов принадлежала русскому купечеству. Именно в торговле применялись средства, основанные на доверии - это процедура предложения добрых услуг. Наибольшее распространение они получили на территориях, где такой вид деятельности являлся базовым промыслом развития всех видов хозяйственно-экономических связей. Однако с установлением княжеской власти появились первые профессиональные судьи, которые, наряду с неюрисдикционными методами, стали активно участвовать в разрешении споров[34].

Немаловажную роль играли и совместные пиры князей, его поданных и народа, во время которых на основании положений о справедливости устранялись существующие противоречия[35]. Имели место мировые ряды, представлявшие собой полюбовное соглашение при участии послухов и рядцев, которые должны были относиться к числу добрых людей[36]. Итогом их работы было достижение консенсуса противостоящими сторонами.

Средние века представляют период наибольшего распространения негосударственного урегулирования конфликтов[37]. В том временном пространстве для малообеспеченных людей, крестьян доступность юрисдикционного разбирательства была практически сведена к нулю. Поэтому существенным показателем выступала степень доверия. На этой духовно-нравственной основе применялось нетрадиционное общинное разбирательство (суды старейшин, суд соседей, громада). Оно привлекало граждан больше, нежели государственные процессы.

Свидетельства Псковской судной грамоты 1467 г. указывают на существование суда братчины, который был прообразом товарищеского суда, функционировавшего в советский период[38]. До проведения судебной реформы 1864 г. в России имели место крестьянские обычные суды, основной задачей которых являлось примирение сторон. Состав такого суда формировался из представителей от каждой стороны и его решения имели общеобязательное значение для участников тяжбы[39].

В дальнейшем, несмотря на набирающие обороты процессы централизации государственной власти, неюрисдикционные формы продолжают развиваться и совершенствоваться[40]. Так, согласно Положению от 15 апреля 1831 г. «О третейском суде» получает широкое распространение третейское разбирательство как альтернатива государственному суду[41]. В советский период происходит закрепление права в жесткой императивной форме - догме. Тем не менее, третейское разбирательство сохраняло за собой статус формы защиты и предполагало активное привлечение специалистов, мнение которых принималось во внимание участниками разбирательства по юридическому казусу.

На основе специально принятого Положения функционировали товарищеские суды, выражающие волю и доверие общественности[42]. Урегулирование конфликтов происходило не столько на основе права, сколько на основе норм морали[43]. В юридической литературе указывается на эффективность деятельности таких судов. К глубокому сожалению, неюрисдикционный процесс не получил должного практического применения и расширения сферы использования в силу нормативного догматизма.

В 90-е годы ХХ в. широкое распространение получили неформальные «криминальные суды». Они возникли в связи с неэффективной деятельностью судебных органов. Следует заметить, что в юридической литературе серьезным образом обсуждались их преимущества перед судебной системой, в частности, отсутствие чиновничьей волокиты, гарантированность исполнения принятых решений и обязательств сторон[44].

Однако унаследованный от советского времени общий посыл тотального государственного контроля над всеми сферами общественной жизни способствовал укоренению в сознании людей следующей мировоззренческой установки: в случае возникновения конфликта, наиболее результативным и гарантированным будет обращение в юрисдикционный орган. Поэтому главенство формально-юридических источников в их безусловном смысле продлилось до конца ХХ - начала XXI в.

Современная правовая действительность Российской Федерации отличается ростом внимания к неюрисдикционным формам, увеличением доли их влияния. Одним из факторов развития приведенной тенденции выступает процесс вступления Российской Федерации во Всемирную торговую организацию. Одним из обязательств, взятых на себя Россией, является внедрение неюрисдикционных форм обеспечения прав и законных интересов. Поэтому и происходит усиление статуса неформальных неюрисдикционных форм в структуре юридической практики[45].

По нашему мнению, неюрисдикционный процесс представлен как один из видов процессуальной деятельности по защите прав и свобод, обеспечению законных интересов. Такая юридически значимая деятельность осуществляется на основе косвенного правового воздействия и свободе волеизъявления субъектов социально-экономических отношений.

Посредством указанного процесса связь может устанавливаться между разными по уровню и правовому положению субъектами. Данное качество не исключает вероятность использования неюрисдикционного процесса государством в структуре международно-правовых отношений.

Приведенное свойство рассматриваемого феномена указывает на возможность его осуществления за пределами полномочий официальной юрисдикции, но в границах законного интереса, требований и принципов законности, юридически значимой деятельности и юридического факта. Именно эта специфика неюрисдикционного процесса позволяет его участникам обращаться за судебной защитой. В этой связи рассматриваемый феномен - это альтернативный путь обеспечения прав и законных интересов и преодоления конфликта.

В условиях неустойчивости современной российской социально - экономической действительности выбор неюрисдикционного процесса и его содержание определяется не только ее прошлой историей, но и строится в соответствии с новыми тенденциями развития правовой системы страны. Отмеченное качество позволяет рассматривать неюрисдикционный процесс как средство самоорганизации и правомерную поведенческую модель. Неюрисдикционный процесс обеспечивает локализацию дефектов правоприменительной практики через построение правомерных моделей поведения в границах принципа законности.

Понимание общих начал организации неюрисдикционного процесса имеет принципиальное значение для его внедрения в отечественную правовую систему моделирования рисков для субъектов социальноэкономических отношений, имеющих разное положение в структуре этих связей. Поэтому он и базируется на общих свойствах, не изменяющихся при любых преобразованиях общественного строя. Указанная черта стимулирует участников неюрисдикционного процесса на самоорганизацию, которая позволяет в его рамках надлежащим образом оперировать своими законными интересами с целью достижения желаемого и необходимого для сторон результата.

Приведенный анализ позволяет выделить следующие характерные черты неюрисдикционного процесса, которые в той или иной мере отражают причинно-следственную зависимость между субъектами права, обусловленную их законными интересами:

Самоорганизуемая деятельность субъектов права, базирующаяся на свободе волеизъявления сторон относительно защиты и обеспечения своих прав и законных интересов.

Самоорганизация неюрисдикционного процесса основана на нормах, дозволяющих субъектам права осуществлять деятельность по организации альтернативных вариантов защиты и обеспечения прав и интересов. Такой процесс представляет собой независимый инструмент гарантированности прав и законных интересов в механизме обеспечения. В условиях свободного рынка при помощи такой самоорганизуемой модели создаются необходимые условия для реализации интересов соответствующих субъектов права, минимизации издержек и максимизации выгоды.

Саморегулируемая модель действий субъектов права.

Последние, в свою очередь, руководствуясь принципами свободы

волеизъявления и законности в процессе достижения консенсуса, могут самостоятельно вырабатывать алгоритм поведения в границах своего интереса, принимать решение, удовлетворяющее интересы сторон[46]. К тому же они могут изменять общие параметры достигнутого соглашения по обеспечению и защите прав и законных интересов. Принятое в итоге решение будет носить характер поднормативности. Поэтому процесс осуществления соответствующими субъектами неюрисдикционной деятельности не противоречит положениям действующего законодательства.

Не менее двух субъектов, вовлеченных в осуществление неюрисдикционного процесса, выступающих носителями субъективных прав, законных интересов и юридических обязанностей.

Именно эти формальные источники определяют условия и порядок протекания неюрисдикционного процесса. На этой основе и происходит самостимулирование выбора субъектами права конкретной формы обеспечения жизненных потребностей. Единство интереса, прав и свобод служит критерием дифференциации субъектов права на непосредственных участников, лиц, содействующих его осуществлению (например, арбитры, медиаторы, посредники), и представителей. Непосредственными субъектами неюрисдикционного процесса могут выступать лица, которые смогли достигнуть определенного уровня согласия на использование неюрисдикционной формы. При помощи своей сознательно-волевой деятельности они определяют характер возникающих в пределах рассматриваемого процесса отношений как дозволительно-консенсуальный.

Юридически значимая деятельность сторон по обеспечению прав и законных интересов как базовый компонент неюрисдикционного процесса.

Стороны неюрисдикционного процесса свободны в деятельности по распоряжению своими правомочиями, в выборе порядка их обеспечения посредством согласования интересов, достижения компромисса и т.д. Консенсус оформляется письменным или устным соглашением и базируется на доверии сторон. Поэтому поведение сторон указанного процесса не может выходить за пределы интереса, объявленного в качестве объекта неюрисдикционного процесса, и обязательств, взятых на себя сторонами, и нарушать интересы третьих лиц.

Свобода волеизъявления по выбору неюрисдикционного процесса[47].

Этот признак выражается в свободе выбора субъектами форм защиты и обеспечения своих прав и законных интересов. К тому же исходящие из содержания интересов цели и мотивы поведения участников в единстве с правами и обязанностями задают стандарты реализации неюрисдикционного процесса в правоприменительной практике. Сознательно-волевой характер неюрисдикционного процесса объективно предполагает соответствующий набор способов защиты и обеспечения прав, свобод и законных интересов.

Косвенное правовое регулирование неюрисдикционного процесса.

Такое свойство отражает производный характер анализируемого

феномена от интересов и право на свободу выбора договаривающимися сторонами вариантов поведения в границах принципов законности. Здесь норма права представляет собой гарантию законности применения рассматриваемого процесса, а ее воздействие на урегулирование отношений будет косвенным.

Неюрисдикционная деятельность представляет собой длящийся акт, дифференцированный на соответствующие стадии.

Количество стадий зависит от содержания интересов, выбора процедуры их согласования, количества субъектов и других аспектов. Поэтому реализация устремлений, потребностей и интересов происходит в результате осуществления последовательных действий, сменяемых одно другим. Итог такой деятельности выражается в достижении конкретного уровня согласования воль и целей в пределах заявленного интереса. Полученный результат отражает динамику воли и интересов участников процесса. К тому же неюрисдикционный процесс может быть завершен на любой стадии его сторонами по взаимному согласию. В этой связи их действия не обладают свойством оспоримости, что является существенным признаком исследуемого явления. Поэтому, с одной стороны, указанный процесс выражает баланс потребностей его сторон. С другой стороны, субъекты неюрисдикционного процесса, оказывая при реализации законных интересов содействие друг другу, предупреждают посягательство третьих лиц на уже согласованные позиции по обеспечению прав и законных интересов. Способы содействия могут быть оговорены сторонами этого процесса.

Неюрисдикционный процесс представляет собой форму деятельности своих сторон, не нарушающих интересы третьих лиц.

Здесь интерес наряду с правами выступает определяющим основанием оценки их поведения. Если кто-то из сторон не исполняет принятые на себя обязательства, неюрисдикционный процесс может трансформироваться в юрисдикционную форму обеспечения.

Негосударственный характер осуществления юридически значимой деятельности.

Субъекты указанного процесса самостоятельно без участия органов государственной власти принимают решение о начале разрешения конфликта, оговаривают процедуры и способы осуществления такой юридически значимой деятельности в границах принципа законности и действующего законодательства, с помощью или без лиц, содействующих указанному процессу, достигают консенсуса по существующей проблеме и обеспечивают его исполнение на основе принципов добровольности и добропорядочности. При этом сама процедура обременения будет осуществлена в границах согласования содержания интересов, обеспечиваемых посредством неюрисдикционного процесса.

Неюрисдикционный процесс представляют собой один из важнейших инструментов механизма обеспечения законных интересов.

Исходя из анализа перечисленных признаков, неюрисдикционный процесс можно определить как обусловленную закономерностями развития окружающей действительности и основанную на требованиях законности самоорганизуемую правомерную поведенческую модель субъектов права, юридически значимая деятельность которых направлена на защиту и обеспечение прав и законных интересов путем достижения компромисса или соглашения.

Важным свойством, определяющим природу неюрисдикционного процесса, выступает его структура. В частности, можно выделить следующие ее элементы:

Субъекты неюрисдикционного процесса (договаривающиеся стороны) - физические и юридические лица. В указанном процессе могут принимать участие лица, содействующие его осуществлению, например, посредник, медиатор, арбитр и т.п.

Объект неюрисдикционного процесса - материальные и духовные блага, выраженные в правах и законных интересах. Под правом понимается субъективное право конкретного субъекта[48]. В качестве законного интереса обычно понимают:

ещё не оформленный субъективным правом интерес (например, возникает на стадии заключения договора);

интерес, когда само субъективное право перестает существовать (например, при уничтожении вещи исчезает и право собственности на нее);

интерес, не оформленный в виде субъективного права, но прямо защищаемый действующим законодательством;

интерес, возникающий в случае противозаконного возложения обязанностей на субъекта.

Принципы неюрисдикционного процесса, а именно общие принципы права - справедливость; законность; самоорганизванность; свобода воли; разрешено все, что не запрещено законодательством; добровольность; равноправие и сотрудничество сторон; конфиденциальность и другие. Они определяют специфику юридически значимой деятельности в рамках неюрисдикционного процесса. Этот функциональный потенциал позволяет рассматривать перечисленные начала еще и в качестве нормативного основания выбора альтернативной формы обеспечения субъектами права своих законных интересов.

Неюрисдикционные процедуры - это оговоренные субъектами

права правила, определяющие условия и порядок проведения неюрисдикционного процесса: консультации, добрые услуги,

согласительная процедура[49], переговоры, посредничество, медиация, арбитраж, претензионный порядок и т.п.

Способы и приемы осуществления неюрисдикционного процесса (прекращение либо изменение отношений, признание права, возмещение убытков, самозащита прав[50]).

Юридически значимая деятельность носителей интересов, разделенная на стадии. Она принадлежит к материальным источникам самоорганизации неюрисдикционного процесса. Деятельность субъектов права раскрывает не только специфику их поведения, но и условия реализации неюрисдикционного процесса через достигнутый участниками консенсус в вопросе обеспечения своих законных интересов. Именно в этом качестве в юридически значимой деятельности проявляется самостоятельная роль неюрисдикционного процесса как гарантии осуществления прав и свобод соответствующих субъектов.

Консенсус предполагает совершение юридически значимой деятельности в определенной последовательности и порядке. Поэтому можно утверждать, что неюрисдикционный процесс осуществляется по соответствующим стадиям, каждой из которых присущи конкретные способы.

Первая стадия - подготовка к проведению процесса урегулирования юридического казуса. В ее пределах определяются цели, предоставляется и анализируется необходимая информация по возникшему казусу, выясняются позиции сторон, на основе чего устанавливается координирующий подход к делу, избираются процедуры и способы осуществления неюрисдикционного процесса.

Вторая стадия заключается в непосредственном урегулировании конфликта по правилам и порядку избранной процедуры. В ходе ее осуществления происходит выбор обеспечительных мер в своем законном интересе путем обмена мнениями сторон, согласование интересов, выработка совместного решения.

Третья стадия выражается в принятии решения в письменной или устной форме. Здесь определяются сроки и способы выполнения достигнутых договоренностей, фиксируются механизмы контроля за исполнением.

Четвертая стадия - исполнение достигнутых договоренностей.

Для каждой из стадий характерны: совокупность согласованных действий и конкретная цель. Количество и характер стадий могут отличаться. Они определяются выбором процедур и способов его осуществления.

Исходя из приведенных положений, можно назвать следующий фактор в характеристике неюрисдикционного процесса как самостоятельного правового явления - это определенность его структурных элементов и форм их проявления через юридически значимую деятельность. Именно указанное качество служит необходимым условием для фиксации юридической природы рассматриваемого феномена. Такой эффект достигается за счет того, что структура обеспечивает возможность установления внутренних содержательных и внешних (через механизм обеспечения интересов) зависимостей.

В частности, субъекты неюрисдикционного процесса выступают носителями и представителями не только интересов, но и полномочий на осуществление юридически значимой деятельности в соответствии с дозволительными процедурами и в пределах общих принципов права. Действия участников процесса обусловлены интересами и направлены на удовлетворение потребностей путем распределения, перераспределения или получения материальных и духовных благ. Достижение такого результата за пределами прямого правового регулирования возможно на основании консенсуса в структуре обязательств, взятых на себя сторонами неюрисдикционного процесса.

С учетом изложенного можно сделать следующие выводы:

Во-первых, наличие как юрисдикционной, так и неюрисдикционной формы защиты и обеспечения прав и законных интересов, соответствует современным тенденциям развития правовой системы и юридической практики в России[51]. При этом юрисдикционная форма может быть осуществлена только государственным органом - судебным либо административным, она предполагает применение обеспечительных мер, предусмотренных действующим законодательством. В свою очередь, неюрисдикционная - осуществляется субъектами права самостоятельно при возможном участии лиц, содействующих разбирательству в границах принципов и норм права, установленных государством и разрешающих использование нетрадиционных форм урегулирования юридических казусов. Иными словами, неюрисдикционный процесс предполагает: применение мер оперативного воздействия, использование самозащиты, осуществление действий, направленных на урегулирование конфликта.

Во-вторых, неюрисдикционный процесс является поведенческой моделью соответствующих субъектов права, которая основывается на свободе волеизъявления в пределах самоорганизации, саморегулирования и косвенном правовом упорядочении. Ввиду того, что рассматриваемый феномен не получил прямого законодательного закрепления, для него процессуальной формой будут служить субъектно-объектные зависимости, выраженные в отношениях участников этого процесса по согласованию своих законных интересов, цель которых состоит в достижении компромисса. Он определяет перспективы и процедуры по обеспечению законных интересов субъектами права.

В-третьих, неюрисдикционный процесс может быть рассмотрен в качестве одного из оснований применения юридических процедур обеспечения законных интересов в силу гарантированного права на судебную защиту. Эти качества он приобретает в случае его признания фактом, имеющим значение для обеспечения законных интересов и защиты прав и свобод человека и гражданина.

Сформулированные выводы и допущения находят свое подтверждение в анализе функций неюрисдикционного процесса. Именно его функциональный потенциал позволяет установить и зафиксировать место и роль исследуемого процесса в системе категорий правоведения и механизме обеспечения прав и законных интересов. Кроме того, функции служат основаниями легализации данного процесса в правовой системе Российской Федерации.

[1] См.: Хартли Т.К. Основы права Европейского сообщества. Введение в конституционное и административное право / пер. и науч. ред. В.Г. Бенде. М., 1998.

С. 32-58.

[2] См. ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.).

[3] См., например: Байтин М.И., Яковенко О.В. Теоретические вопросы правовой процедуры // Журнал российского права. 2000. № 8. С. 93-100 ; Баширова С.Г. К вопросу о соотношении правовой процедуры и юридического процесса // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». 2007. Вып. 67. С. 39 ; Осипов М.Ю. Теория социально-правовых процессов. М., 2011. С. 122 ; Павлушина А.А. Указ. раб. С. 80 ; Панова И.В. Актуальные проблемы административного процесса в Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра. юрид. наук. Екатеринбург, 2000 ; Протасов В. Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991 ; Рассахатская Н.А. Гражданская процессуальная форма: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1995. С. 15 ; Рязановский В.А. Единство процесса. М., 1996. С. 15 ; Яковенко О.В. Правовая процедура: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1999. С.7.

[4] См. Бахрах Д.Н. Юридический процесс и административное судопроизводство // Журнал российского права. 2000. С. 8 ; Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991. С. 31 ; Его же. Юридическая процедура. М., 1991. С. 43.

[5] См. ст. 5 Научно-практического комментария к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / В. М. Лебедев ; под общ. ред. В. М. Лебедева, В. П. Божьева. 9-е изд., перераб. и доп. М., 2014. С. 12-28.

[6] Подробнее об этом см.: Шептулин А.П. Категории диалектики. М., 1971. С. 223-232.

[7] См.: Горшенев В.М., Недбайло П.Е. Процессуальная форма и ее социальноюридические возможности в социалистическом обществе // Юридическая процессуальная форма: теория и практика / под ред. П.Е. Недбайло, В.М. Горшенева. М., 1976. С. 9 ; Павлушина А.А. Указ. раб. С. 80 ; Панова И.В. Юридический процесс / науч. ред. Н.М. Конин. Саратов, 1998. С. 22 ; Теория юридического процесса / под ред. В.М. Горшенева. С. 11 ; Протасов В.Н. Юридическая процедура. С. 29.

[8] См., например: Сорокин В.Д. Проблемы административного процесса. М., 1968. С. 49.

[9] См., например: Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Малый толковый словарь русского языка. М., 1990. С. 536 ; Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. 18-е изд., стер. М., 1987. С. 697.

[10] См.: Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву (UNCLOS). Заключена в г. Монтего-Бее 10 декабря 1982 г. (с изм. от 23 июля 1994 г.) // СЗ РФ. 1997. № 48. Ст. 5493 ; СЗ РФ. 1997. № 51. Ст. 5720.

[11] См.: Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. Принята в г. Нью-Йорке 15 ноября 2000 г. Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН // СЗ РФ. 2004. № 40. Ст. 3882.

[12] См.: Римский статут Международного уголовного суда [рус., англ.] (вместе с «Пособием для ратификации и имплементации...»). Принят в г. Риме 17 июля 1998 г. Дипломатической конференцией полномочных представителей под эгидой ООН по учреждению Международного уголовного суда URL: www.consultant.ru (дата обращения: 15.05.2015).

[13] См.: Резолюция 56/83 Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций «Ответственность государств за международно-противоправные деяния» от 12 декабря 2001 г. URL: www.consultant.ru (дата обращения: 15.05.2015).

[14] См.: Ромашев Ю.С., Фетищев Д.В. Юрисдикция государств в правоохранительной сфере. М., 2009. С. 41.

[15] См., например: Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву (UNCLOS). Заключена в г. Монтего-Бее 10 декабря 1982 г. (с изм. от 23 июля 1994 г.) ; Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. Принята в г. Нью-Йорке 15 ноября 2000 г. Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

[16] См., например: Лазарев Б.М. Компетенция органов управления. М., 1972. С. 87 ; Юдельсон К.С. Исковое производство в составе гражданской юрисдикции // Вопросы теории и практики гражданского процесса: межвуз. науч. сб. Саратов, 1976. С.8.

[17] См., например: Осипов Ю.К. Подведомственность и подсудность гражданских дел. М., 1962. С. 48.

[18] См., например: Дюрягин И.А. Гражданин и закон (о защите прав и законных интересов граждан) (Право для всех). М., 1989. С. 68.

[19] См., например: Побирченко И.Г. Хозяйственная юрисдикция (общее учение). Киев, 1973. С. 53 ; Чекалина О.В. Административно-юрисдикционный процесс: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003 ; Шергин А.П. Административная юрисдикция. М., 1979. С. 43 и др.

[20] См.: Официальный сайт Министерства иностранных дел Российской Федерации. URL: http://www.mid.ru/activity/coordinating and advisory body/commission for citizens consid eration (дата обращения: 01.03.2016).

[21] См.: Прокошкина Н.И. О соотношении юрисдикционной и неюрисдикционной форм защиты прав и законных интересов членов семьи // Семейное и жилищное право. 2011. № 1. С. 18 -19.

[22] См.: Брыжинский А.А. Альтернативное разрешение правовых споров и конфликтов в России: дис. ... канд. юрид. наук. Саранск, 2005. С. 24.

[23] См.: Зайцев, А.И., Кузнецов Н.В., Савельева Т.А. Негосударственные процедуры урегулирования правовых споров: учебное пособие. Саратов, 2000. С. 17.

[24] См.: Рулан Н. Юридическая антропология: учебник для вузов / под ред. В.С. Нерсенянца. М., 2000. С. 272.

[25] См.: Елисейкин П.Ф. Природа доюрисдикционного урегулирования разногласий // Вопросы развития и защиты прав граждан. Калинин, 1975. С. 66-68.

[26] См.: Давыденко Д.Л. Вопросы юридической терминологии в сфере «альтернативного урегулирования споров» // Третейский суд. 2009. №1. С. 40-53 ; Носырева Е.И., Стернин И. «Посредничество» или «медиация»: к вопросу о терминологии // Третейский суд. 2007. №1. С.10.

[27] См.: Ожегов С.И., ШведоваН.Ю. Словарь русского языка [Электронный ресурс] // 22-е изд. М., 1992 [Электронный ресурс]. URL: http://www.ozhegov.com/words/395.shtml (Дата обращения: 10.11.2015).

[28] Sander F. Dispute resolution within and outside the courts // Attorneys general and Methods of Dispute resolution / National Associations of Attorneys General and ABBA. P. 26.

[29] См., например: Гришина Н.В. Психология конфликта. СПб., 2000. С. 64 ; Егоров А.В. Понятие посредничества в гражданском праве: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 2002. С. 4 ; Зайцев А.К. Социальный конфликт. 2-е изд. М., 2001. С. 46 ; Зайцев И.М. Хозяйственный спор и арбитражный процесс: вопросы теории. Саратов, 1982. С. 21 ; Зайцева Л.И. Переговоры как альтернативный способ разрешения споров в международном публичном праве // Международное публичное и частное право. 2012. №3. С. 14 ; Зубарев Л.В. Разрешение споров путем переговоров с участием посредника (медиация) // Страховое право. 2004. №1 (22). С. 10 ; Мишутина Э.И. Аксиологические основы примирения сторон // Третейский суд. 2010. №3. С. 25 ; Эберг А., Пархоменко П. Посредничество как эффективный инструмент разрешения споров // Хозяйство и право. 2008. №12. С. 80.

[30] Sander F. Op.cit. P. 32.

[31] См.: Романенко М.А. Альтернативные формы разрешения правовых конфликтов в сфере прав человека и гражданина: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2008.

С. 4.

[32] См.: ЗаозерскийН.А. Духовное лицо в звании третейского судьи. СПб., 2013. С. 18.

[33] См.: Петров И.В. Государство и право Древней Руси (750-980 гг.). М., 2003. С. 271290, 296 ; Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси / под общ. ред. О.И. Чистякова; отв. ред. В.Л. Янин. М., 1984. С. 34.

[34] См.: Клеандров М.И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее. М., 2006. С. 16.

[35] См.: Власенко Н.А., Чернышева Т.В. Примирение и право // Журнал российского права. 2012. № 7. С. 94.

[36] См.: Давыденко Д.Л. Мировой ряд - особый способ урегулирования споров в Новгородской Республике в XI - XV вв. // Третейский суд. 2011. № 3. С. 157 - 169.

[37] См.: Абамсон М.Л., Кириллов А.А., Колесницкий Н.Ф. История средних веков: учебник / под ред. Н.Ф. Колесницкого. 2-е изд., испр. и доп. М., 1986. С. 419-457.

[38] См.: Смыкалин А.С. Особенности судоустройства, судопроизводства и исполнения судебных решений в период феодальной раздробленности на Руси в XII - XIV вв. (на примере Новгорода и Пскова) // Российская юстиция. 2006. № 5. С. 66.

[39] См.: Пахман С.В. Обычное гражданское право в России: юридические очерки. СПб., 2003. С. 313 - 314, 317.

[40] См., например: Волков А.Ф. Торговые третейские суды: извлечения // Гражданский процесс. Хрестоматия. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 740 - 741 ; Новиков Е.Ю. К вопросу о правовой природе третейского разбирательства // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. СПб., 2004. № 2. С. 308.

[41] См.: Положение «О третейском суде в Российской Империи», утвержденное Указом императора Николая I от 15 апреля 1831 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. СПб., 1832. Т. VI. С. 309 - 310.

[42] См.: Положение «О товарищеских судах и об общественных советах по работе товарищеских судов», утвержденное Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 марта 1977 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1977. №12. Ст. 254.

[43] См.:МалешинД.Я. Гражданская процессуальная система России. М., 2011. С 335.

[44] См.: КлеандровМ.И. Вид суда - третейский, разновидность - криминальный // Система гражданской юрисдикции в канун XXI века: современное состояние и перспективы развития: межвузовский сборник научных трудов / ред. кол. В.В. Ярков (отв. ред.), М.А. Викут и др. Екатеринбург, 2000. С. 102 - 107.

[45] См.: Зенкин И.В. Право Всемирной торговой организации. М., 2014. С. 92.

[46] См. ст. 1, 5, 6-10, 12, 14 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 31 января 2016 г.).

[47]См. ч.1 п.1 ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 31 января 2016 г.).

[48] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 12.

[49] См.: «Марракешское соглашение об учреждении Всемирной торговой организации» [рус., англ.] (вместе с «Многосторонними соглашениями по торговле товарами») (заключено в г. Марракеше 15 апреля 1994 г.).

[50] См.: Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / под ред. П.В. Крашенинникова. СПС «КонсультантПлюс»: URL: www.consultant.ru (дата обращения: 14.06.2016).

[51] См.: Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // ИПП «ГАРАНТ.РУ»: информацинно- правовой портал: http://base.garant.ru/12176781/ (дата обращения: 15.04.2015).