Выдвигая проблему роли и значения неюрисдикционного процесса в механизме обеспечения прав и законных интересов участников правоотношений, необходимо обозначить теоретико-эмпирические пределы возможного использования исследуемого феномена. Для решения поставленной задачи следует сформулировать определение такого механизма. Именно понятие дает возможность ставить другую не менее сложную задачу - это критерии (стандарты) оценки места и роли неюрисдикционного процесса в данном механизме.

Любой механизм представляет собой внутреннее устройство какой- либо системы, а если быть точнее совокупность элементов находящейся в постоянном движении системы[1]. Получается, что механизм обеспечения прав и законных интересов можно обозначить в виде технологии, способствующей созданию оптимальных условий для их беспрепятственного осуществления. Конструкция механизма позволяет установить степень осуществления личностью своих прав в системнодинамическом виде.

На протяжении нескольких лет в правоведении проблема механизма обеспечения сводилась к перечислению не связанных между собой направлений деятельности политического, экономического, идеологического характера государства и общества. Такое положение отрицательно влияло на основные права и свободы человека и гражданина.

Если в советское время наблюдается функционирование стройной системы защиты прав и свобод, то после падения Советского Союза развал охватил идеологическую, политическую, социально-экономическую и правовую сферы. Это негативным образом отразилось и на статусе, значении и роли самого механизма обеспечения. Поэтому вопрос определения сущности и особенностей последнего в настоящее время приобретает все большую актуальность.

В юридической науке существуют два базовых методологических подхода к интерпретации всех видов правовых механизмов, которые используются как для объяснения правовых явлений, так и их применения на практике. Такими мировоззренческими основаниями выступают инструментальная и функциональная концепции механизма. Нередко используется совокупность приведенных мировоззренческих установок. В нашем случае будет применяться сочетание положений этих двух подходов к формулированию механизма обеспечения законных интересов. Этот выбор обусловлен отсутствием прямого правового регулирования неюрисдикционного процесса.

Первая концепция наиболее полно представлена В.И. Гойманом. Он обосновывает положение о том, что механизм обеспечения представляет собой совокупность взаимосогласованных юридических, идеологических, материально-технических и организационно-управленческих мер, осуществляемых государством в лице его органов и должностных лиц. Главной целью таких мер выступает формирование условий, в рамках которых физические и юридические лица беспрепятственно и эффективно пользуются предоставленными действующим законодательством возможностями удовлетворения своих материальных и духовных потребностей[2].

Вторая концепция заключается в том, что под механизмом понимают процесс действия правовых средств обеспечения. В частности, А.С. Мордовец дает определение социально-юридическому механизму обеспечения прав через совокупность международных и внутригосударственных средств, правил и процедур, которые гарантируют достойное существование личности, ее уважение, охрану и защиту всех ее прав[3]. Структура такого механизма представлена социальными нормами, осуществляемой в рамках действующего законодательства деятельностью субъектов права, гласностью, гарантиями общего, специального, юридического и организационного характера, общественным мнением, юридическими процедурами, контролем и ответственностью[4].

Некоторые правоведы полагают, что содержание механизма следует дополнить еще одним элементом в виде средств стимулирования реализации прав и законных интересов граждан[5]. Иными словами, речь идет о создании условий, при которых закрепленные законодательством права, свободы и законные интересы будут реально принадлежать индивиду, а последний, в свою очередь, беспрепятственно сможет ими пользоваться для удовлетворения материальных и духовных потребностей.

В целом можно отметить, что в основу большинства исследований заложен социально-юридический, или правовой механизм защиты и охраны прав и законных интересов личности. Обеспечительный характер данного механизма как бы подразумевается, поэтому сущность его остается нераскрытой. В рассматриваемом аспекте интерес состоит в том, что в

последнее время приобретает актуальность вопрос сочетания государственной (юрисдикционной) и негосударственной

(неюрисдикционной) сторон механизма обеспечения прав, свобод и законных интересов личности. В самом деле, именно благодаря такому подходу становится возможным понять сущность и природу данного механизма. Особую остроту проблема сочетания приведенных процедур получила после вступления Росси во Всемирную торговую организацию. Дело в том, что принятые страной обязательства легализовали в правовой системе институт внешней юрисдикции. Он предусматривает возможность применения нетрадиционных форм обеспечения законных интересов[6].

На наш взгляд, необходимо обозначить следующие основные направления, свойственные такому комплексному интегративному подходу:

расширение объема обеспечительных мер;

внедрение международно-правовых стандартов в отечественную юридическую практику;

применение юрисдикционных и неюрисдикционных форм согласования интересов субъектами социально-экономических отношений;

анализ рисков нарушения прав и законных интересов физических и юридических лиц;

учет последствий использования альтернативных процедур для охраны и защиты интересов;

анализ деятельности государственных и негосударственных структур, определяющих результат и эффективность функционирования механизма обеспечения прав и законных интересов в целом[7].

Механизм обеспечения представляет собой сложно-структурное, системное образование, которое сочетает в себе элементы социальноюридического государственного и негосударственного характера. Они находятся в тесной организационной соподчиненной взаимосвязи, составляют единую по своим целям и задачам систему.

С учетом перечисленных факторов можно утверждать, что роль неюрисдикционного процесса в структуре механизма обеспечения требует комплексного изучения. Сочетание внутрироссийских и международноправовых процедур является самостоятельным источником легализации неюрисдикционного процесса, где механизм обеспечения прав, свобод и законных интересов выступает средством придания ему юридического значения.

Таким образом, цель такого механизма заключается в обеспечении реализации прав, свобод и законных интересов гражданина. Задачами являются соблюдение прав и законных интересов личности, создание условий для их беспрепятственного осуществления или восстановления в случае нарушения таковых. Из представленной посылки вытекают соответствующие им функции, а именно: воспитательная, охранительная, компенсационная, информационная, координационная,

правовосстановительная и др.[8] В основе целей, задач и функций лежат правовые принципы. Движущей силой всего перечисленного являются потребности и интересы субъектов права

Исследование места и роли неюрисдикционного процесса в механизме обеспечения прав и законных интересов предусматривает рассмотрение его статической (инструментальной) и динамической (функциональной) сторон. Статическая сторона представляет собой внутреннее строение механизма, или взятые в единстве его

системообразующие элементы. Она служит предпосылкой динамической стороны, поскольку в статике выражается комплекс компонентов, образующих структуру содержания. В качестве системообразующих компонентов выступают следующие: правовое регулирование

общественных отношений; реализация, охрана и защита прав и законных интересов личности; деятельность юрисдикционных и неюрисдикционных структур; гарантии обеспечения действия данного механизма; правовая культура и правовое сознание; состояние правопорядка в государстве и законность.

Следует особо обратить внимание на то, что эффективное функционирование механизма обеспечения прав и законных интересов находится в прямой зависимости от степени социальной активности отдельно взятого индивида и его отношения к своим правам, свободам и законным интересам. Поэтому динамическая сторона отражает специфику функционирования статических компонентов, иными словами, действия юрисдикционных и неюрисдикционных структур. В этой связи здесь на первый план выступает непосредственно применение элементов механизма обеспечения в процессе совершения юридически значимой деятельности, которая направлена на достижение его целей и решение соответствующих задач в границах конкретных правоотношений.

Таким образом, статическая сторона механизма обеспечения прав и законных интересов представлена его элементами, динамическая - их любой деятельностью[9].

Не вызывает сомнения тот факт, что в механизме обеспечения прав, свобод и законных интересов главенствующее положение занимает именно государственно-правовая составляющая, которая играет ведущую роль в процессе реализации прав. Такое положение позволяет подчеркнуть:

во-первых, особый статус правового государства в деятельности по обеспечению прав, свобод и законных интересов граждан;

во-вторых, особую организаторскую деятельность государства по созданию, развитию и совершенствованию всех юрисдикционных и неюрисдикционных институтов, юридических и неюридических средств и способов защиты прав граждан[10].

не следует недооценивать роль неюрисдикционных институтов и социальных средств обеспечения прав и законных интересов соответствующих субъектов. Их значение в настоящее время возрастает под воздействием факторов глобализации[11]. В этой связи можно отметить, что цели юрисдикционной и неюрисдикционной деятельности совпадают - это обеспечение прав и законных интересов в различных сферах жизнедеятельности современного российского общества[12]. И

юрисдикционная и неюрисдикционная деятельности возникают и осуществляются в сфере наиболее важнейших общественных отношений, а именно в области защиты, охраны и обеспечения прав, свобод и законных интересов. Поэтому различие между ними, выраженное в степени юридической формализации в отечественной правовой системе и в способах обеспечения, не является препятствием для их совместного применения через механизм обеспечения прав и законных интересов.

Формирование такой ситуации, когда возможно сочетание двух процессов, имеющих общее направление и цели, происходит на основании существования законодательно закрепленной возможности выбора форм защиты и обеспечения прав и законных интересов субъектами социальноэкономических отношений в границах свободы волеизъявления и законности. Поэтом реализация такого подхода в пределах механизма указывает на двойственную природу неюрисдикционного процесса - объективно-субъективную.

Следовательно, использование неюрисдикционного процесса в механизме обеспечения находится в зависимости от уровня правопорядка и правовой культуры населения страны. Так, выделяют целый ряд факторов объективного и субъективного характера, которые определяют выбор либо юрисдикционной, либо неюрисдикционной формы осуществления юридически значимой деятельности в механизме по защите и обеспечению прав и законных интересов. В частности, к объективным факторам относятся степень социально-экономического развития страны, политическая обстановка внутри государства, тип общества и т.д. Перечисленные обстоятельства определяют сферу распространения тех или иных видов способов урегулирования юридического конфликта в правовой реальности. Неслучайно, отмеченные предпосылки детерминируют и соответствующие волевые осознаваемые алгоритмы поведения субъектов права в структуре правовых отношений.

К субъективным условиям можно причислить ценностные установки, особенности восприятия окружающей реальности, позиции субъектов права и целесообразные варианты поведения индивидов. Они не всегда бывают правомерными, что и определяет отношение общества к нетрадиционным формам охраны и защиты интересов. В своем единстве они обусловливают варианты обращения к юрисдикционному или неюрисдикционному приему реализации основных прав и свобод.

В целях проведения анализа места и роли неюрисдикционного процесса в таком механизме необходимо исходить из его функционального и ресурсного потенциала[13]. К таким факторам относятся:

доверительность, как движущая сила выбора сторонами неюрисдикционного процесса;

диспозитивность как свободное самостоятельное определение субъектами права порядка осуществления неюрисдикционного процесса.

В этой связи важно учитывать и использовать опыт применения рассматриваемого феномена в правовых системах различных государств. В частности, в западных государствах толчком к развитию негосударственных форм урегулирования конфликта стали большие финансовые обременения. Они связаны с официальной политикой работы юрисдикционных органов[14]. Ярким примером являются Соединенные Штаты Америки, где расходы одной стороны не могли быть компенсированы даже в случае ее выигрыша[15].

Изначально неюрисдикционный процесс стал применяться в Америке как альтернативная возможность обеспечения прав и законных интересов экономических субъектов и распространился на другие виды субъектов права. В настоящее время эта форма получила свое развитие в Британском королевстве[16]. В свою очередь классическая государственная модель урегулирования конфликта приобретает свойства крайнего исключительного средства[17].

Неюрисдикицонные формы урегулирования конфликтов в странах романо-германской правовой системы менее востребованы. Данный факт объясняется традициями юридической практики, сформированной на фундаменте римского права, которое исходило из принципов и методов формулярного процесса. В этом смысле государства Европейского Союза в вопросах фундаментальных трансформаций сложившейся правовой системы более консервативны, чем страны, правовые системы которых ориентированы на прецедент.

Между тем именно неюрисдикционная составляющая механизма обеспечения законных интересов создает условия для более эффективного преодоления конфликта и его причин. Указанный эффект достигается за счет непосредственного участия субъектов права в выборе соответствующих форм выражения своего интереса. Неслучайно одной из целей механизма является разгрузка судебной системы и снижение уровня государственных расходов в сфере обеспечения частноправовых и публичных интересов[18].

Азиатские страны относительно указанной проблематики имеют свои отличительные особенности. Здесь основной ключевой посылкой тех или иных форм преодоления конфликта служат религиозные установки и представления, а также традиции и обычаи[19]. В такой ситуации обращение в государственные органы с целью разрешения конкретного казуса является нарушением принятого в таком обществе порядка. Поэтому инициирование государственного разбирательства по урегулированию конфликтов - крайний способ защиты нарушенных прав и свобод.

В большинстве случаев возникающие конфликты разрешаются посредством таких способов, как переговоры, а также путем обращения в специальные организации негосударственного характера в качестве примера можно привести Центр по урегулированию транспортных конфликтов, существующий в Японии и разрешающий до 99% конфликтных ситуаций, связанных с дорожными происшествиями[20].

В Российской Федерации механизм защиты и обеспечения прав и законных интересов функционирует на основе двух направлений: юрисдикционного и неюрисдикционного. Данный вывод подтверждается юридической практикой и фактическим состоянием правопорядка. В частности, в последние годы правоприменители отмечают, что количество обращений физических и юридических лиц за судебной защитой существенно снижается. Приведенная статистика служит свидетельством роста запросов на нетрадиционные процессуальные формы обеспечения прав и законных интересов человека и гражданина[21], к которым и относится неюрисдикционный процесс.

Несмотря на то, что российская правовая система указывает на возможность осуществления неюрисдикционного процесса, тем не менее, юридическая практика в данной сфере достаточно скудна[22]. Обычно в конфликтных ситуациях стороны предпочитают обращение к юрисдикционным органам. Одной из причин такого положения является низкий уровень правовой культуры населения страны, отсутствие пропаганды возможности устранения разногласий нетрадиционными способами, недоверие к посредникам и низкий материальный достаток основной части российского населения.

С другой, стороны сами органы государственной власти достаточно настороженно относятся к внедрению и активному применению неюрисдикционного процесса. Ярким примером является ситуация с третейскими судами[23]. Неопределенность самого законодательства о третейском разбирательстве, касающаяся вопросов арбитрабельности юридических казусов, местонахождения постоянно действующих судов и т.п., повлекла за собой ряд проблем. Экономические субъекты злоупотребляли своим правом создания третейских судов и управления самим разбирательством (например, деятельность Федерального третейского суда)[24].

Сложившаяся практика реализации указанного института в структуре исполнительного производства повлекла за собой ряд негативных последствий, которые проявились в недоверии со стороны государственных органов к третейскому разбирательству. Такое отношение вызвало усиление контроля за деятельностью таких судов[25]. Указанное несовершенство законодательства может повлечь за собой угасание интереса к неюрисдикционному процессу, что противоречит принципам демократического правового государства, гражданского общества и общей мировой практики рассмотрения экономических споров.

Аналогичные проблемы возникают и при анализе законодательства, регламентирующего порядок проведения медиации[26]. Процессы его принятия и реализации также сопровождались рядом негативных тенденций, а именно:

отсутствием общественного обсуждения и кулуарностью разработки; игнорированием мнения экспертного сообщества; юридизацией возникающих в этой сфере отношений, не исключая ситуации, где это является излишним[27].

В своем первоначальном виде данный проект декларировал указанную процедуру в качестве саморегулируемого института гражданского общества. Поэтому в отечественной юридической практике отмечается тенденция огосударствления неюрисдикционного процесса. Оно стимулирует ограничения институтов гражданского общества. В этой связи нетрадиционные формы в механизме обеспечения прав и законных интересов не получают должного развития. В очередной раз обществу демонстрируют «готовый продукт» в виде императивных предложений и инициатив со стороны органов государственной власти.

Немаловажную роль в процессе внедрения неюрисдикционного процесса играют психологические и социальные факторы, например, социокультурные условия функционирования общества. Необходимо, чтобы у субъектов права, занимающихся урегулированием конфликта, совпадали установки и принципы на выбор способов защиты. Этот аспект распространяет свое действие и на формы альтернативных вариантов обеспечения прав и законных интересов и доверия к указанным институтам гражданского общества

В этой связи гражданскому обществу в Российской Федерации следует продемонстрировать настойчивость в допуске народа к управлению политико-правовыми процессами. Отдельными проявлениями подвижек в сложившейся ситуации выступают: деятельность комиссий по трудовым спорам, предложенный Ассоциацией региональных банков проект института посредников по урегулированию конфликтов между банковскими организациями и их клиентами по вопросам обслуживания[28].

Одним из ключевых моментов анализа роли и места неюрисдикционного процесса в механизме обеспечения законных интересов является отношение самого населения к юрисдикционной деятельности. В настоящее время оно выражается в отсутствии доверия. Такая ситуация означает, что либо люди вообще стараются не обращаться в суд, либо находят иные способы урегулирования возникающих конфликтов.

Большая работа ведется по популяризации использования способов неюрисдикционного процесса. В качестве примера можно привести Поручение Президента Российской Федерации, изданное по результатам

VII Всероссийского съезда судей[29], «Стратегию развития финансового рынка Российской Федерации на период до 2020 года»[30] и т.д. Приоритетной целью такой активной правовой политики выступает уменьшение уровня загруженности судебной системы[31].

Внедрение и использование неюрисдикционных форм связываются с решением проблем, возникающих в самой деятельности органов государственной власти, например, разрешение конфликта интересов между двумя союзными государствами относительно цены поставок газа и нефти в Республику Беларусь. Данный факт свидетельствует о нежелательности вынесения спора на публично-правовой уровень разбирательства, которое осуществляется Стокгольмским арбитражным судом, как это имеет место в отношениях России и Украины.

Большое значение приобретает и тот факт, что при обращении к неюрисдикционному процессу появляется возможность применять различные социальные регуляторы, основанные на принципе законности, которые были оговорены между субъектами права. Использование неюрисдикционного процесса ведет к преодолению разрыва между правом и моралью. Соответственно такой процесс позволяет его участникам обращаться к согласованным правовым принципам, которые они разделяют.

Таким образом, место неюрисдикционного процесса в механизме обеспечения законных интересов характеризуется его способностью учитывать специфику субъектно-объектной зависимости и использовать менее затратные методы обеспечения[32]. С учетом изложенного можно сделать следующие выводы:

Механизм обеспечения прав и законных интересов человека и гражданина можно определить как комплекс правовых средств и юридических мер, осуществляемых юрисдикционными и неюрисдикционными структурами и направленных на обеспечение беспрепятственной реализации законодательно закрепленных прав и законных интересов человека и гражданина, их эффективной охраны и защиты. Он представлен инструментальной и функциональной сторонами. В рамках исследования места неюрисдикционного процесса в механизме обеспечения прав, свобод и законных интересов инструментальная сторона выражается в совокупности правовых средств косвенного регулирования неюрисдикционной юридически значимой деятельности (нормы права, процедуры, нетрадиционные средства защиты). Функциональная сторона представляет собой непосредственно саму юридически значимую деятельность, осуществляемую в рамках специального правового режима.

Неюрисдикционный процесс является самостоятельным и дополнительным инструментом в механизме обеспечения прав и законных интересов человека и гражданина. Единство государственной юрисдикции и альтернативных форм защиты способствует наиболее эффективному обеспечению прав и законных интересов индивида. Такое положение обосновывается следующими особенностями данного процесса:

содействием в восстановлении и поддержании деловых связей между заинтересованными субъектами;

конфиденциальностью осуществления;

более короткими, по сравнению с юрисдикционными процессами, сроками рассмотрения юридических казусов;

способствованием в формировании институтов гражданского общества, а именно институтов саморегулирования.

Реализаия неюрисдикционного процесса должна проходить с

учетом экономических, политико-правовых, психологических,

географических и социокультурных условий развития правовой системы. Анализ зарубежного опыта показал, что источником применения неюрисдикционного процесса служат объективные причины: трансграничность, внешняя юрисдикция и др.

Концепция неюрисдикционного процесса основана на свободе волеизъявления субъектов права в своем интересе. Если заинтересованные участники останутся неудовлетворенными ходом и результатом осуществления неюрисдикционной деятельности, они всегда могут обратиться в органы государственной власти в целях разрешения юридического казуса.

Таким образом, неюрисдикционный процесс объективно вписывается в механизм обеспечения прав и законных интересов субъектов права, является его важнейшей составляющей, инструментом защиты и обеспечения прав, свобод человека и гражданина. Дальнейшее развитие этого института требует активизации гражданского общества в системе властных отношений. Решение обозначенной проблемы будет способствовать скорейшей легализации и совершенствованию неюрисдикционного процесса как самостоятельного инструмента в механизме защиты и обеспечения прав и законных интересов.

[1] См.: Снежко О.А. Государственная защита прав граждан. М., 2005. С. 61.

[2] См.: Гойман В.И. Действие права (методологический анализ). М., 1992. С. 155.

[3] См.: Мордовец А.С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина. Саратов, 1996. С. 85.

[4] См.: Там же. С. 8.

[5] См.: Морозова Л.А. Проблемы современной российской государственности: учебное пособие. М., 1998. С. 168-169.

[6] См.: Марракешское соглашение об учреждении Всемирной торговой организации [рус., англ.] (вместе с Многосторонними соглашениями по торговле товарами) (заключено в г. Марракеше 15 апреля 1994 г.).

[7] См.: Анохин Ю.В. Об общих основаниях механизма государственно-правового обеспечения прав и свобод личности // Ползуновский вестник. 2005. № 1. С. 251.

[8] См.:МордовецА.С. Указ. раб. С. 20.

[9] См.: Анохин Ю.В. Указ. раб. С. 251.

[10] См.: Воситов Х.А. Некоторые вопросы правового механизма обеспечения прав и свобод граждан // Вестник Таджикского государственного университета права, бизнеса и политики. Сер. гуманитарных наук. 2013. № 4 (56). С. 57.

[11] См.: Рахматулоев А.Э. Государственно-правовой механизм защиты прав и свобод человека и гражданина // Сборник научных трудов ТГУПБП. Худжанд, 2002. С. 9-12.

[12] См.:МалешинД.Я. Гражданская процессуальная система России. М., 2011. С. 320-325.

[13] См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права: в 2 т. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 234

[14] См.:МалешинД.Я. Указ. раб. М., 2011. С. 353.

[15] См.: НосыреваЕ.И. Альтернативное разрешение споров в США. М., 2005. С. 13.

[16] См.: Марракешское соглашение об учреждении Всемирной торговой организации [рус., англ.] (вместе с Многосторонними соглашениями по торговле товарами) (заключено в г. Марракеше 15 апреля 1994 г.).

[17] Andrews N. Alternative Dispute Resolution in England // Zeitschrift fur Zivilprozess International. 10. Band 2005. P. 9, 32 ; Freidman L.M. American Law in the 20th Century. New Haven; London, 2002. P. 279.

[18] См.: МарченкоМ.Н. Отличительные особенности романо-германского права // Вестник Московского университета. Сер. 11, Право, 2000. № 1. С. 26-42.

[19] См.: Varga C. Modernization of Law and its Codification Trends in the Afro - Asiatic legal development. Budapest: Institute for the World Economics of the Hungarian Academy of Sciences, 2005. P. 5-26.

[20] См.: НосыреваЕ.И. Альтернативное разрешение споров в США. С. 20.

[21] См.: Носырева Е.И. Там же. С. 27.

2013. С. 222 ; Суханов Е.А. О современном состоянии третейского разбирательства в Российской Федерации и перспективах его развития // Третейский суд. 2006. № 4. С. 38.

[23] См.: Бутнев В.В. Правовой спор и некоторые тенденции развития гражданского судопроизводства // Проблемы защиты субъективных гражданских прав: сборник научных трудов / под ред. В.В. Бутнева. Ярославль, 2011. Вып. 11. С. 17.

[24] См.: Севастьянов Г.В. Каким третейский суд быть не должен // Третейский суд. 2009. № 1. С. 4 - 6.

[25] См., например: Проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты по вопросам полномочий третейских судов и международных коммерческих арбитражей» // Третейский суд. 2006. № 5. С. 8 - 29.

[26] См.: Федеральный закон Российской Федерации от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» (в ред. от 23 июля 2013 г.).

[27] См.: Севастьянов Г.В. Юридизация медиации, или почему Госдума не рассматривает примирительные законопроекты // Третейский суд. 2009. № 5. С. 5 - 11.

[28] См.: Кукол Е. Кредит без суда и следствия // Российская газета. 2010. № 128. С. 4.

[29] См.: Поручение Президента Российской Федерации по итогам VII Всероссийского съезда судей. Опубликовано на официальном сайте Президента Российской Федерации 12.01.2009 г. // Kremlin.ru: официальный сайт Президента Российской Федерации. URL: http://www.kremlin.ru/text/docs/2009/01/211593.shtml (дата обращения: 22.09.2015).

[30] См.: Распоряжение Правительства Российской Федерации от 29 декабря 2008 г. № 2043-р «Об утверждении Стратегии развития финансового рынка Российской Федерации на период до 2020 года» // СЗ РФ. 2009. № 3. Ст. 423.

[31] См., например: Клеандров М.И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее. М., 2006. С. 184 ; Скворцов О.Ю. Основные направления развития науки об альтернативных способах разрешения правовых споров // Третейский суд. 2009. № 3. С. 111.

[32] См.:МалешинД.Я. Указ. раб. М., 2011. С. 360.