Юридические нормы претворяются в жизнь, т.е. исполняются посредством определенного механизма, под которым мы понимаем совокупность его параметров (характеристик): объектов, субъектов, форм, средств, а также сам процесс реализации предписаний, складывающийся из определенных стадий.

Понятие «объект исполнения» с позиции буквального толкования обозначает то, что исполняют, реализуют, претворяют в жизнь. Тем не менее, теория объектного состава рассматриваемой формы реализации права представляется недостаточно проработанной. В одних случаях термин «исполнение» в юридических текстах (и официальных, и неофициальных) применительно к неким явлениям употребляется безосновательно, а в других — напротив, фактически говоря об объектах исполнения, используют другую терминологию.

Как мы уже говорили, «исполнение права», с точки зрения науки теории государства и права, — это конкретное понятие с определенным содержанием, представляющее собой одну из форм реализации права, однако само слово «исполнение» используется применительно к целому ряду объектов в юридической сфере. И в законодательных актах, и в юридической (научной и учебной) литературе встречаются такие словосочетания, как: «исполнение обязанностей», «исполнение обязательств», «исполнение законов (законодательства)», «исполнение правовых актов», «исполнение приказов», «исполнение распоряжений», «исполнение судебных актов», «исполнение приговора», «исполнение наказания» и т.д. При этом каждое из них обозначает самостоятельный юридический феномен, но все они, так или иначе, связаны с общим понятием, отражая одну из сторон исполнения права

как такового.

Повторим один из основных выводов предыдущего параграфа — исполняться может только то, что содержит в себе элемент императивности, обязательности, долженствования. Отсюда и вариативность возможных объектов исполнения.

Основной объект исполнения — это, безусловно, обязанности — во всем многообразии форм их проявления. При этом «исполнение обязанностей» — понятие междисциплинарное. Прежде всего, оно активно используется в общей теории права, обозначая собой одну из форм реализации права, но с уточнением того, какие именно нормы по своему характеру посредством нее воплощаются в действительность. И хотя мы не говорим «исполнение обязывающих норм», подразумеваем именно это. Обязывающие нормы как юридические предписания заключают в себе обязанности — юридические средства, и через исполнение и те, и другие претворяются в жизнь.

Помимо этого, «исполнение обязанностей» — безусловно, гражданскоправовой (равно как и семейно-правовой) термин. Гражданский кодекс РФ изобилует словосочетанием «исполнение обязанностей». Данное понятие избрано в качестве предмета исследования в целом ряде научных работ специалистов в сфере гражданского права[1]. В частности, Е.В. Вавилиным в его докторской диссертации подробно рассмотрено понятие «исполнение гражданской обязанности», предложено его определение, раскрыты признаки и обоснована связь с осуществлением гражданских прав[2].

Следует оговориться, что понятие «исполнение обязанностей» активно используется и в других отраслях юридической науки, что отражается в тематике диссертационных работ по трудовому[3], налоговому[4] и, разумеется, уголовному праву[5]. Что касается последнего, то в предмет его «интереса» входит не непосредственно само понятие «исполнение обязанности», а его антипод, причем не во всех случаях, а только в тех, когда в силу своей значимости неисполнение обязанности является общественно опасным и подпадает под все признаки уголовного преступления.

Аналогичным образом затрагивает вопросы исполнения права в аспекте регулирования вопросов возложения юридической ответственности за неисполнение обязанностей административное законодательство. При этом на примере административного права становится еще более очевидным многообразие возможных форм проявления обязанностей. Они могут быть оформлены в виде приказов, распоряжений, исходящих от одних субъектов и обязательных к исполнению для других.

Соответствующие понятия разрабатываются в рамках науки административного права. Так, приказ с позиции административистов, — это вид акта управления, волевое властное официальное распоряжение руководителя, отданное в пределах его должностных полномочий и обязательное для исполнения подчиненными. Схожим образом в административном праве трактуется и распоряжение — как вид подзаконного акта управления, изданный органом власти или управления в рамках его компетенции и имеющий обязательную силу для физических и юридических лиц[6]. Различия между приказами и распоряжениями сводятся к тому, что первые из них формируют основу для правоотношений, вторые же не носят нормативного характера и направлены на решение оперативных вопросов. Соответственно, приказы имеют длительный срок действия (до момента отмены), действие же распоряжений ограничено во времени моментом их исполнения[7].

Их общая характерная особенность — обязательность — может выступать юридическим фактом, наличие которого применительно к некой ситуации влечет за собой последствия, отличные от тех, которые были бы при его отсутствии. В частности, речь идет об институте обстоятельств, исключающих преступность деяния, в качестве одного из которых выступает исполнение приказа или распоряжения лицом, для которого они являются обязательными, даже если его действиями причинен вред охраняемым уголовным законом интересам (ст. 42 УК РФ)[8]. При этом, что примечательно, в той же статье присутствует и обратная норма о том, что неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность.

На первый взгляд, казалось бы, налицо противоречие, когда в одной части статьи законодатель указывает на приоритет обязательности приказа или распоряжения по отношению к вероятности причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам, а в другой — закрепляет противоположную иерархию социальных ценностей (обязательность приказа или распоряжения не так важна, как возможность не допустить нарушения закона этими самыми актами).

На самом деле никакого противоречия здесь нет. Решающую роль здесь играет осознание субъектом факта незаконности обязательного для него приказа или распоряжения. Если оно в принципе невозможно, то, безусловно, субъект должен исполнить обращенное к нему требование. Если же оно присутствует, то здесь уже обязательность исполнения приказа или распоряжения нивелируется фактом их противозаконности, и субъект обязан исполнить уже другую, причем важнейшую, конституционную обязанность — не нарушить (т.е. соблюсти) Конституцию РФ и законы.

Если говорить об отраслевой специфике объектов исполнения, то наиболее «гражданско-правовым» выступает понятие «исполнение

обязательств», которому посвящена главы 22, 23, а также отдельные статьи глав второй части Г ражданского кодекса РФ, регулирующие отдельные виды обязательств, и которое, несмотря на его очевидную связь с рассмотренным выше понятием, все же представляет собой самостоятельный юридический феномен, неоднократно становившийся предметом отраслевых

диссертационных исследований[9]. Общее понятие обязательства дается в ст. 307 ГК РФ, согласно которой в силу обязательства один субъект, именуемый должником, обязан совершить в пользу другого субъекта, обозначаемого как кредитор, некое действие (например, передать вещь, сделать работу, оказать услугу и т.п.), либо не совершать конкретное действие (воздержаться от него), а последний наделен правом требовать от того реализации его обязанности.

Таким образом, исполнение обязательства в подавляющем числе случаев заключается в сочетании двух действий: с одной стороны, должник исполняет обязанность, с другой — кредитор его принимает. При этом данные действия «зеркальны», т.е. по своей правовой природе аналогичны друг другу[10]. Но что примечательно, при описании конкретного обязательства законодатель делает акцент именно на обязанностях, а не на правах. Это можно проследить хотя бы на примере договора (а договор — это один из источников возникновения обязательства) купли-продажи, главное, содержание которого определяют обязанности: продавца — передать некую вещь (товар) в собственность покупателю, а покупателя — принять эту вещь (товар) и заплатить за него некую денежную сумму, которая называется ценой договора. В последующих статьях подробно описываются порядок и конкретные условия исполнения взаимных обязанностей сторон. При этом, опять-таки права, входящие в состав обязательства, не имеют столь подробной регламентации.

Аналогичным образом конструируются в Гражданском кодексе РФ модели и других договоров. Получается, что по формальным признакам в составе договора (следовательно, и обязательства) права носят производный, вторичный характер по отношению к обязанностям. Разумеется, данное утверждение весьма условно и вовсе не означает, что правомочия в рамках обязательств не имеют никакого юридического значения. Более того, вступая в то или иное обязательство, индивид стремится к получению некоего блага, т.е. действует в своих интересах, а это признак именно субъективного права.

Избранная законодателем модель закрепления отдельных видов обязательств свидетельствует о более сложном характере процедуры исполнения как формы реализации права по сравнению с использованием и, соответственно, необходимости подробной законодательной регламентации данного процесса. Но в любом случае на примере категории «обязательство» подтверждается сделанный нами ранее вывод: объектом исполнения может выступать только то, что несет в себе начало императивности, долженствования.

Свои особые объекты исполнения имеет группа отраслей, направленная на борьбу с преступностью и поддержание правопорядка в обществе, — уголовное, уголовно-процессуальное и уголовноисполнительное право. Забегая вперед, отметим, что они трактуют понятие «исполнение права» в своем, особом ключе.

Прежде всего, оговоримся, что исполнение в рамках рассматриваемой группы отраслей занимает лидирующую позицию среди всех иных форм реализации права. Даже само название отрасли уголовно-исполнительного права содержит прямое указание на основной способ претворения в жизнь соответствующих норм. Более того, данная отрасль не просто основывается на исполнении как форме реализации права, она предметно посвящена его механизму — применительно к одной из сфер материального (а именно, уголовного) законодательства. Само ее появление базируется на существовании такого феномена, как наказание, которое может быть претворено в жизнь только и исключительно посредством исполнения.

Между тем, не совсем понятным, на первый взгляд, кажется тот факт, что применительно к реализации наказания законодатель использует термин «исполнение». Для прояснения ситуации считаем необходимым обратиться к сущности понятия «наказание».

Одна из наиболее распространенных точек зрения по затронутому вопросу сводит суть наказания к каре, воздаянию за содеянное[11]. Такой подход обусловливается, в частности, обращению к толковому словарю русского языка С.И. Ожегова, где данные понятия («наказание», с одной стороны, и «кара», «возмездие» — с другой) определяются друг через друга[12].

Приведенная выше позиция подверглась вполне справедливой критике со стороны целого ряда ученых, начиная еще с Платона, подчеркивающего большую значимость наказания, нежели просто воздаяние за содеянное, а именно — создание «примера на будущее»[13].

Еще одной популярной точкой зрения касательно сущности понятия наказания выступает его толкование посредством категории «государственное принуждение»[14]. В принципе, она идет в русле позиции законодателя по данному вопросу, изложенной в ст. 43 Уголовного кодекса РФ, согласно которой наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда.

Понятие же «принуждение» по отношению к конкретному лицу подразумевает действия, осуществляемые определенными субъектами против воли данного лица. Причем, действия этих субъектов отражают другую волю, а именно волю государства, реагирующего на противоправные действия, в которой имманентно заложен посыл обязательности. То есть практическое воплощение принудительной нормы осуществляется уже не самим адресатом первоначального предписания, которое было нарушено, а внешней силой. Но для этой «внешней силы», в лице которой выступают уполномоченные государственные органы и должностные лица, реализация воли государства не менее обязательна, чем для правонарушителя — претерпевание неблагоприятных последствий. Поэтому вполне обоснованно применительно к абстракции «наказание» в случае необходимости обозначения воплощения его в действительность употребляется именно термин «исполнение».

Впрочем, некоторые исследователи критикуют трактовку понятия «наказание» сквозь призму взаимосвязи с государственным принуждениям, аргументируя это тем, что такая связь присутствует далеко не всегда[15]. В качестве альтернативы предлагается расшифровка понятия «наказание» через другую родовую абстракцию — «правовое ограничение» (в противовес правовым стимулам)[16]. Правовое ограничение, наиболее значимым видом которого А.В. Малько называет наказание, рассматривается ученым как юридическое сдерживание противоправного поведения, установленные законом границы, пределы которых субъекты не должны преодолевать в своих действиях, исключение тех или иных возможностей в деятельности индивидов[17].

Но и при такой трактовке использование термина «исполнение» применительно к наказанию представляется вполне правомерным. Наказываемое лицо должно (т.е. обязано) претерпеть некие ограничения, практически претворяемые в жизнь уполномоченными субъектами по официальному предписанию, т.е. опять-таки наличествует элемент необходимости, обязательности, а значит, можно сказать, что наказание (представляя собой особую разновидность юридических предписаний) исполняется.

Еще одно расхожее словосочетание — «исполнение приговора» — используется в рамках как уголовно-процессуального, так и уголовноисполнительного права. Более того, среди ученых ведутся жаркие дискуссии относительно того, какой же именно отрасли принадлежит данное понятие[18]. С одной стороны, стадия исполнения приговора является завершающей стадией российского уголовного судопроизводства, регулируется статьями двух глав (46 и 47) УПК РФ. Это, по мнению М.К. Свиридова, однозначно свидетельствует о том, что такие нормы являются частью уголовнопроцессуального права[19]. С другой стороны, и с этим также сложно не согласиться, поскольку деятельность суда, связанная с исполнением мер уголовно-правового воздействия на осужденных, близко примыкает к деятельности органов, исполняющих наказание, она должна регулироваться уголовно-исполнительным законодательством[20].

Тем не менее, определение приговора дается именно в Уголовно - процессуальном кодексе РФ, согласно ст. 5 которого он представляет собой решение о невиновности или виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания, вынесенное судом первой или апелляционной инстанции.

Приговор как решение суда, выступающего от имени Российской Федерации, является обязательным как для того лица, кому он выносится, так и для органов, которые должны воплотить его в жизнь. Можно выразиться иначе: обязательность исполнения приговора для преступившего закон лица, чья вина доказана в судебном разбирательстве, т.е. в отношении которого он вынесен, порождает обязательность его исполнения для других лиц — уполномоченных законом на его приведение в действие.

Родовым по отношению к приговору как объекту исполнения выступает понятие «судебный акт». Его легальное (официальное) определение мы можем найти в Федеральном законе от 22 декабря 2008 г. № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации»[21], согласно ст. 1 которого, судебный акт — это решение, вынесенное в установленной соответствующим законом форме по существу дела, рассмотренного в порядке осуществления конституционного, гражданского, административного или уголовного судопроизводства либо судопроизводства в арбитражном суде; к судебным актам относятся также решения судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций, вынесенные в установленной соответствующим законом форме по результатам рассмотрения апелляционных или кассационных жалоб (представлений) либо пересмотра решений суда в порядке надзора.

Также в литературе встречается понятие «исполнение судебного решения», однако его вряд ли следует рассматривать как самостоятельный объект исполнения права. Юридические словари определяют данное понятие как акт суда (судьи), завершающее рассмотрение конкретного дела или появившегося в связи с ним вопроса, которым подтверждаются или нет значимые с юридической точки зрения факты и определяются правовые последствия, наступление которых должно последовать согласно закону[22]. Это дает нам основания сделать вывод, что понятия «судебный акт» и «судебное решение» обозначают по сути одно и то же явление, только в первом случае речь идет о его форме, во втором — о содержании.

Как и любой другой объект исполнения, судебные акты принимаются для того, чтобы быть претворенными в жизнь, в этом и заключается их смысл. Как справедливо отмечал бывший заместитель Председателя Верховного Суда РФ В.М. Жуйков без исполнения судебных постановлений, вступивших в законную силу, весь предшествующий процесс судебной защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод или законных интересов становится бессмысленным, а право на доступ к правосудию оказывается нереализованным[23]. «Максимальная», если так можно выразиться, обязательность исполнения рассматриваемого объекта подчеркивается законодателем путем употребления в нормативных правовых актах производных от термина «неукоснительность». В частности, в ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе»[24] содержится норма, закрепляющая, что вступившие в законную силу постановления федеральных судов, мировых судей и судов субъектов Российской Федерации, а также их законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие обращения являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации.

Необходимость полной, качественной и своевременной реализации данных правовых актов нашла свое отражение также и в уголовном законодательстве, в частности, в ст. 315 УК РФ, где в качестве преступления против правосудия названо неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта. Повышенное внимание законодателя к исполнению судебных актов обусловлено целями правосудия, в качестве основной из которых выступает охрана прав и свобод граждан. Такое положение вещей согласуется с международными нормами, в частности ст. 2 Международного

пакта о гражданских и политических правах 1966 г., закрепившей обязанность государства обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективные средства правовой защиты, а также п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. в его интерпретации Европейским Судом по правам человека[25].

И наконец, к чему мы неоднократно подходили ранее, термин «исполнение» как понятие, обозначающий перевод некоего идеального образа в реальность, может быть употреблен в отношении права в целом, поскольку право, если рассматривать его в объективном значении, представляет собой систему общеобязательных норм (правил поведения), выраженных в законах и иных признанных государством источниках, являющихся основанием для определения правомерности либо противоправности поведения[26].

Основной формой (источником) права выступает закон

(законодательство) в широком его понимании — как любой нормативный правовой акт, принятый полномочным органом, направленный на урегулирование общественных отношений и содержаний первичные юридические нормы государства. Как писал еще Е.Н. Трубецкой, «все источники позитивного права сводятся так или иначе к внешнему авторитету.... Каков бы ни был внешний правовой авторитет, норма, изданная его прямым предписанием, будет законом в обширном смысле»[27]. И в этой своей трактовке закон (законы, законодательство) также выступает объектом исполнения, причем одним из наиболее значимых в рамках целей правового регулирования.

Если законы в конкретном государстве исполняются, говорят, что право в нем «действует», «работает». Таким образом, исполнение законов (законодательства) фактически приравнивается к понятию «действие права», которое в свою очередь является аналогом научной категории «реализация права».

На первый взгляд может показаться, что исполнять законы обязаны все граждане, однако это не так. Исполнение законов следует отличать от их соблюдения, поскольку, несмотря на некоторую «созвучность», это два совершенно разных по своему содержанию понятия.

Общей конституционной обязанностью граждан выступает соблюдение законов, т.е. фактически просто их не нарушение. При этом не нарушить закон (что, безусловно, является обязанностью абсолютно всех субъектов, без исключения) еще не значит его исполнить. Не случайно, надзор за исполнением законов, действующих на территории Российской Федерации, осуществляется прокуратурой Российской Федерации, согласно закону, регулирующему вопросы ее деятельности[28]) в отношении строго определенных субъектов, а именно: федеральных органов исполнительной власти, Следственного комитета Российской Федерации, представительных (законодательных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, органов военного управления, органов контроля, их должностных лиц, субъектов осуществления общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания, а также органов управления и руководителей коммерческих и некоммерческих организаций (ст. 21).

Вообще грань между понятиями «исполнение законов» и «соблюдение (не нарушение) законов» в отношении деятельности указанных в ст. 21 Закона «О прокуратуре» органов очень тонка. Более того, анализ главы 1 «Надзор за исполнением законов» раздела III «Прокурорский надзор» названного нормативного правового акта свидетельствует о том, что законодатель, случайно или сознательно, допускает их смешение, в то время как они — не одно и то же. В данном законе речь идет о прокурорском надзоре именно за ненарушением законов, а не собственно за их исполнением, об этом свидетельствуют используемые в тексте формулировки: «протест на противоречащий закону правовой акт» (ст. 23), «представление об устранении нарушений закона» (ст. 24), «характер нарушения закона должностным лицом» (ст. 25). Между тем, соблюдение (не нарушение) законов органами и лицами, перечисленными в ст. 21 Закона «О прокуратуре» — это та же общая (конституционная) обязанность соблюдения Конституции Российской Федерации и законов — в отношении особых субъектов, обособляемая не в виду содержательного отличия, а в силу повышенной общественной опасности ее потенциальной нереализации.

«Исполнение законов (законодательства)» — это понятие с уже иным смысловым наполнением. Оно ближе к абстракциям «действие законов», «работа законов», нежели просто к их не нарушению. Для исполнения законов необходим комплекс практических, организующих, координирующих и контролирующих действий, совокупность которых образует полномочия особой ветви власти — исполнительной. И здесь считаем необходимым рассмотреть соотношение исполнения законов (законодательства) как одной из основных форм проявления исполнения права с формами осуществления функций государства.

Как известно, в основу современной организации системы государственной власти в Российской Федерации, согласно Конституции РФ, положен принцип разделения властей на три ветви — законодательную, исполнительную и судебную, которые при этом являются самостоятельными.

Данный принцип был взят в качестве отправного при создании одной из наиболее распространенных классификаций правовых форм осуществления функций государства (которые выделяются наряду с организационными). Согласно ей, таковыми являются правотворческая, исполнительная (управленческая) и судебная деятельность[29].

Таким образом, исполнительная деятельность выступает одной из трех правовых форм реализации функций государства. Она осуществляется специально для этого предназначенной, исполнительной ветвью власти (в лице исполнительных органов власти и их должностных лиц), и именно от нее в первую очередь зависит эффективность исполнения законов (законодательства).

Иногда исполнительную власть именуют административной, причем отдавая приоритет именно последнему термину. При этом подчеркивается «ее вторичность, ее подчиненное положение, зависимость от высшей власти»[30]. На наш взгляд, не совсем понятно, как это согласуется с теорией разделения властей на три самостоятельные (т.е. не находящиеся друг от друга в отношениях зависимости) ветви власти, поэтому мы выступаем против такой «подмены понятий».

Придерживаясь классической позиции относительно наименования исследуемой ветви власти, подчеркнем, что сущность исполнительной власти основывается на двух ключевых понятиях: «власть» и «исполнение». Если первое характеризует природу названного феномена, то второе — его направленность, миссию, предназначение.

В рамках науки административного права социальное предназначение исполнительной власти определяется как исполнение общих предписаний — решений представительной, президентской и правительственной власти[31]. Как отмечает Ю.А. Тихомиров, исполнительная власть направлена на обеспечение повседневного и специализированного управления государственными делами[32].

Итак, основное назначение исполнительной власти — организация претворения в жизнь нормативных актов — осуществляется посредством всех существующих форм реализации права: соблюдения, исполнения, использования и применения. Исполнение как форма реализации права в рамках осуществления исполнительной власти, по мнению Т.В. Милушевой, имеет свою специфику, которая заключается в предельной точности отражения сути реализации, так как в обязывающих предписаниях заложена конкретная модель поведения субъектов[33].

Примечательно, что основной формой претворения в жизнь юридических норм исполнительной властью тем не менее выступает применение права. Прямые формы реализации (соблюдение, исполнение, использование) права оказывают организационное содействие правоприменительной деятельности органов исполнительной власти.

Ряд схожих черт (в частности, властный характер и наличие специального субъекта) может привести к смешению либо даже к отождествлению понятий «исполнение законов (законодательства)» и «применение права». Делать это, по нашему мнению, категорически не следует, ибо различия между ними весьма существенны.

Несмотря на факт, что и исполнение законов, и применение права осуществляется фактически одним и тем же субъектом (исполнительной властью в лице ее органов и должностных лиц), данные понятия не одинаковы уже по одной своей природе. Исполнение законов для указанных субъектов — это прямая обязанность, которая в этом смысле может и должна рассматриваться как проявление исполнения права в принципе.

Правоприменительная же деятельность (применение права) — это осуществляемая теми же субъектами одна из форм реализации права, отличающаяся от остальных властной природой, предельно строгим и точным использованием процессуально-процедурных средств и направленностью на разрешение конкретного юридического дела.

Исполнение законов в широком смысле рассматривается как цель (и желаемый результат) издания нормативных правовых актов, в то время как применение права, являясь факультативной стадией правового регулирования, его самоцелью быть не может, а выступает лишь средством, позволяющим реализовать социальное назначение права.

Отдельно хотелось бы остановиться на природе обязанности, составляющей суть исполнения законов. Она носит специфический характер по сравнению с обязанностями в общепринятом понимании этого феномена. Дело в том, что для субъектов такого рода характерно условное слияние их прав и обязанностей. Эту особенность отмечает Д.Н. Бахрах, полагая, что само рассмотрение прав и обязанностей таких специальных субъектов, как государственные служащие, можно проводить только в их единстве, взаимной связи, взаимной обусловленности[34].

Государство возлагает на уполномоченные органы в лице их должностных лиц обязанности по реализации принятых нормативных предписаний, однако в то же время это можно расценить как их исключительную прерогативу, т.е. право. При этом для исполнения данной общей обязанности субъекты наделяются определенными правами по отношению к другим лицам. Тем не менее, главным в содержании исполнения законов выступает именно необходимость, долженствование, т.е. обязанности, и за их исполнение данные субъекты несут ответственность за свои действия (бездействие) — перед вышестоящими структурами и обществом в конечном итоге[35]. Аналогичной точки зрения придерживается и Ю.Н. Старилов, отмечая, что «обязанности государственного служащего характеризуют сущность его служебной деятельности, ибо государство (государственный орган) принимает на работу гражданина, главным образом, с целью возложения на него соответствующих должностных обязанностей»[36]. В результате субъективное право как таковое в конкретном случае трансформируется в обязанность.

Исполнительно-распорядительная деятельность государственных органов не отождествляется с исполнением права, но является его разновидностью, поскольку в данной деятельности они исполняют свои обязанности. И в этом смысле названная деятельность есть исполнение норм, устанавливающих их компетенцию. Но поскольку эта деятельность слишком масштабна и однородна по своей сути, ее можно выделить в качестве особой разновидности исполнения права.

Таким образом, основным объектом исполнения как формы реализации права выступают обязанности во всем многообразии их проявления. Любое правовое явление, имеющее в своей сущности начало императивности, необходимости, долженствования может быть претворено в жизнь исключительно посредством исполнения. Все объекты исполнения можно сгруппировать в три основных вида, в соответствии с которыми следует выделять следующие типы исполнения:

нормативное исполнение — исполнение обязанностей, закрепляемых в нормативных правовых актах, которые адресованы неопределенному кругу субъектов и рассчитаны на неоднократное применение;

казуальное исполнение — исполнение обязанностей, устанавливаемых в актах правоприменительного характера, возлагаемых на конкретных лиц и предполагающих, как правило, единичный акт исполнения;

договорное исполнение — исполнение обязанностей, принимаемых на себя добровольно, закрепляемых в соглашении сторон и реализуемых в порядке, им предусматриваемом.

Источниками и формами обязанностей, т.е. теми самыми основаниями исполнения выступают, во-первых, нормативные правовые акты, во-вторых, акты правоприменения, в-третьих, соглашения сторон (договоры).

Исполнение законов (законодательства) не тождественно понятию «исполнение права», представляя собой его особый вид (форму проявления). К индивидуализирующим его признакам относятся следующие:

— оно происходит в процессе исполнительной деятельности государства,

— корреспондирует одной из трех правовых форм осуществления его функций,

— имеет властную природу,

характеризуется особым субъектом, в качестве которого выступают исполнительные органы власти и их должностные лица.

[1] См.: Максименко С.Т. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1970; ПавловА.А. Принуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав в обязательственных правоотношениях : дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2001; Вавилин Е.В. Механизм осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей : автореф. дис. . д-ра юрид. наук. М., 2009; Кондрашова М.А. Соотношение принципов осуществления прав и исполнения обязанностей в гражданском и семейном законодательстве // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2015. № 4. С. 93-96.

[2] См.: Вавилин Е.В. Указ. соч. С. 16-18.

[3] См.: Жукова Ю.А. Дисциплинарная ответственность работников как правовое средство обеспечения исполнения трудовых обязанностей : дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2005.

[4] См.: Лукьянов В.В. Правовые основы исполнения обязанности по уплате налогов : дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006.

[5] См.: Карасев А.И. Преступления, совершаемые судебными приставами-исполнителями при исполнении своих служебных обязанностей : дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2006; Яковлева С.А. Уголовно-правовая оценка насилия в отношении представителя власти в связи с исполнением им должностных обязанностей : дис. ... канд. юрид. наук. Ульяновск, 2003.

[6] См.: Большой юридический словарь / под ред. А.В. Малько. М., 2009. С. 267.

[7] См.: Юридическая энциклопедия / под ред. А.В. Малько, С.Н. Туманова. Саратов, 2013. С. 133.

[8] См.: Леонова Т.Ю. Исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство, исключающее преступность деяния // Правовая культура. 2011. № 1. С. 206-214.

[9] См., напр.: ДоренковаЮ.М. Исполнение договорного обязательства в гражданском права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2000; Шумейко И.Ю. Проблемы исполнения обязательств в гражданском праве : дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2009.

[10] См.: Эрделевский А. О правовой природе исполнения обязанности // Хозяйство и право. 2012. № 1. С. 119.

[11] См., напр.: Малеин Н.С. Юридическая ответственность и справедливость. М., 1992. С. 36.

[12] См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984. С. 83, 229.

[13] См.: Теория государства и права: Хрестоматия : в 2 т. / авт.-сост. В.В. Лазарев, С.В. Липень. М., 2001. Т. 2. С. 442.

[14] См., напр.: ШаргородскийМ.Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 12-14; Полубинская С.В. Цели уголовного наказания. М., 1990. С. 7-8.

[15] См.: Нырков В.В. Поощрение и наказание как парные юридические категории. Саратов, 2006. С. 119.

[16] См.: Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. Теоретико-информационный аспект. М., 1994. С. 68.

[17] См.: Там же. С. 59.

[18] См.: Конин В.В. Стадия исполнения приговора — УПК или УИК? // Вестник Самарского государственного университета. 2014. № 11-2 (122). С. 187-192.

[19] См.: Свиридов М.К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. Томск, 1978. С. 80-81.

[20] См.: Шагинян С.А. О сущности отдельных дополнительных производств в российском уголовном процессе // Теория и практика общественного развития. Серия «Юридические науки». 2013. № 6. С. 220.

[21] См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2008. № 52 (ч. 1), ст. 6217.

[22] См.: Большой юридический словарь / под ред. А.В. Малько. М., 2009. С. 267.

[23] См.: Жуйков В.М. Судебная реформа: проблемы доступа к правосудию. М., 2006. С. 25.

[24] См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 1997. № 1, ст. 1.

[25] См.: Тернова Л.В. Правовой механизм исполнения судебных решений // Журнал российского права. 2008. № 9 (141). С. 53-58.

[26] См.: Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 58.

[27] Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1917. С. 108.

[28] См.: О прокуратуре Российской Федерации : Федеральный закон от 17 января 1992 г. № 2202-1 // Российская газета. 1992. 18 февр.

[29] См.: Теория государства и права : Курс лекций / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 2000. С. 41-43.

[30] БахрахД.Н. Административное право России. Учебник для вузов. М., 2000. С. 35.

[31] См.: Конин Н.М. Административное право России : Учеб. М., 2006. С. 14.

[32] См.: Тихомиров Ю.А. Об административной реформе России // Исполнительная власть: организация и взаимодействие. М., 2000. С. 8.

[33] См.: Милушева Т.В. Указ. соч. С. 9.

[34] См.: Бахрах Д.Н. Указ. соч. С. 378.

[35] См.: Гукасян Р.Е. Соотношение прав и обязанностей социалистических организаций и государственных органов // Вопросы развития и защиты прав граждан и социалистических организаций. Межвузовский тематический сборник. Калинин, 1979. С. 12-25.

[36] Старилов Ю.Н. Служебное право. М., 1996. С. 324.