Деликтоспособность представляет способность субъекта права отвечать за совершенное правонарушение, в том числе и гражданско­правового характера.

Деликтоспособ­ность является составляющей такого правового явления, как дееспособность, что становится очевидным после анализа определения дееспо­собности, сформулированного в п. 1 ст. 21 Граж­данского кодекса Российской Федерации[1], а также рассмотрения обязанно­сти претерпеть санкцию, в том числе и меру от­ветственности, в качестве составляющей любой субъективной обязанности[2].

Следует отметить, что рассмотрение вопроса об ответственности лиц, не достигших 18 лет, неразрывно связано с объёмом их дееспособно­сти, которая регламентируется ст. ст. 26 и 28 ГК РФ и затрагивает две категории граждан: мало­летних (в возрасте от 6 до 14 лет) и несовершен­нолетних (от 14 до 18 лет).

Общая идея такова, что лица, не достигшие 14 лет, являются неделиктоспособными как в рамках договорных, так и внедоговорных гражданско­правовых обязательств (п. 3 ст. 28 ГК РФ и ст. 1073 ГК РФ). Их гражданско-правовая деликтоспособ­ность наступает в 14 лет независимо от вида граж­данско-правового нарушения. Но даже в этом слу­чае ст. 1074 ГК РФ определяет субсидиарных от­ветчиков при недостаточности имущества несо­вершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет.

Применительно к лицам в возрасте от 14 до 18 лет уже самостоятельная имущественная от­ветственность также является как результатом нарушения договорных обязательств, так и следствием причинения внедоговорного вреда (п. 3 ст. 26 ГК РФ и ст. 1074 ГК РФ).

В первую очередь необходимо рассмотреть вопрос о деликтоспособности несовершеннолет­них, которая реализуется в рамках совершенных ими сделок. Так, опираясь на п. 3 ст. 26 ГК РФ, можно утверждать, что гражданско-правовая деликтоспособность возникает у лица по до­стижении им возраста 14 лет. До этого лица в возрасте от 6 до 14 лет (малолетние) хотя и яв­ляются частично дееспособными, но тем не ме­нее ответственность за их действия в полном объёме несут родители, усыновители и опекуны. В частности, малолетние в силу своих возраст­ных особенностей не могут быть признаны пол­ноценными участниками гражданского оборота[3]. Именно поэтому общим правилом является то, что юридически значимые действия от их имени совершают родители, усыновители и опекуны. Следует также иметь в виду, что ст. 28 ГК РФ может быть применена и по отношению к несовершеннолетним, находящимся в домах для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Поскольку данные организации вы­полняют функцию опеки, применение к ним пра­вил ст. 28 ГК РФ считаем возможным.

Самостоятельность же действий малолетних ограничена только сделками, указанными в п. 2 ст. 28 ГК РФ. Однако возможность самостоятельного со­вершения названных выше сделок отнюдь не со­здаёт даже предпосылок для деликтоспособности малолетних. Учитывая отсутствие у них реальной возможности возмещать убытки, причинённые их виновным и противоправным действием, законо­датель исходил из объективной возможности определения реального лица, способного нести ответственность за причинённые убытки в резуль­тате неисполнения или ненадлежащего исполне­ния сделок. Отсутствие деликтоспособности малолетнего компенсируется деликтоспособностью родителей, усыновителей и опекунов, которые отвечают за наступивший результат как за по­следствия собственного поведения.

В данном случае фигура ответственного ли­ца не совпадает с фигурой конкретного наруши­теля, а основанием ответственности родителей, усыновителей и опекунов является состав граж­данского правонарушения, включающий вину, противоправность, убытки и причинно­следственную связь.

Практическое значение имеет теория прямой и косвенной причинно-следственной связи. Прямой является юридически значимая причинная связь, когда противоправное поведение непосредственно влечет за собой возникновение убытков (вреда) и в конечном итоге приводит к наступлению граждан­ско-правовой ответственности. Все иные действия находятся за пределами прямой причинно­-следственной связи и не имеют отношения к граж­данско-правовой ответственности. В частности, закон не придаёт юридического значения действиям малолетнего (лица в возрасте от 6 до 14 лет). Юридически значимую связь (пря­мую связь) законодатель усматривает в неправо­мерном виновном поведении родителей, усынови­телей и опекунов, которые не обеспечили должный надзор и воспитание, следствием чего является наступивший результат в виде причинения убыт­ков (внедоговорного вреда).

Следует также отметить, что требования о признании недействительными сделок, совер­шенных малолетними и лицами в возрасте от 14 до 18 лет, в судебной практике практически не встречаются. Больший теоретический и практи­ческий интерес представляют несовершеннолет­ние в возрасте от 14 до 18 лет, составляющие потребительский сегмент. Так, несовершенно­летние в этом возрасте самостоятельно совер­шают большинство юридически значимых дей­ствий, указанных в п. 2 ст. 26 ГК РФ. Все иные юридические действия, находящиеся за предела­ми этого пункта, данные лица совершают с письменного согласия или последующего письменного одобрения родителей, усыновителей и попечителей.

Смысл такого со­гласия состоит в том, что оно дополняет дееспо­собность несовершеннолетнего, является гарантией будущих рисков и последствий для несовершенно­летнего. Однако данная идея не полу­чила законодательного продления, так как вне зависимости от наличия либо отсутствия согласия (письменного одобрения) родителей, усыновителей или попечителей у данных лиц не возникает ника­кой ответственности за действия несовершенно­летнего в возрасте от 14 до 18 лет.

Так, согласно п. 3 ст. 26 ГК РФ несо­вершеннолетние исключительно самостоятельно отвечают за последствия любых совершенных сде­лок. Таким образом, с одной стороны, не имеет смысла разграничивать самостоятельно совершенные сделки и сделки, требующие согласия (письменно­го одобрения) родителей, усыновителей или попе­чителей. А с другой стороны, не учитываются ин­тересы контрагентов, которые лишаются возмож­ности получить возмещение причинённых убытков из-за отсутствия у лица в возрасте от 14 до 18 лет необходимого имущества.

Возможно в будущем законода­тельно закрепить в п. 3 ст. 26 ГК РФ положение о субсидиарной ответственности родителей, усыновителей или попечителей, давших пись­менное согласие на совершение сделки несовер­шеннолетним в случае отсутствия у него необхо­димого имущества, достаточного для возмеще­ния причиненных убытков[4]. Данный вывод можно также согласовать с тем положением, что совокупность воли несовершеннолетнего и за­конного представителя является моментом возникновения сделки. Законные представители восполняют недостаточность дееспособности подопечных, а поэтому, как отмечается в литера­туре, такое содействие является самостоятель­ным и дополнительным основанием ответствен­ности самих законных представителей[5].

Однако более простыми и реальными с прак­тической точки зрения являются два других ре­шения. В частности, удобной на практике явля­ется позиция, позволяющая в данной ситуации применить теорию законного поручительства родителей за своих несовершеннолетних детей, которые совершили сделку.

Так же одним из способов устра­нения законодательных пробелов является при­менение аналогии закона, возможность которой предусмотрена ст. 6 ГК РФ. В качестве аналогии здесь можно использовать правила п. 2 ст. 1074 ГК РФ, закрепляющего субсидиарную ответ­ственность родителей, усыновителей и попечи­телей на случай отсутствия у несовершеннолет­него необходимого имущества для возмещения внедоговорного вреда.

Применительно к п. 1 ст. 26 ГК РФ актуальной является и проблема целесообразности и необхо­димости соблюдения простой письменной формы согласия на совершение сделки несовершеннолет­ним.

Важное практическое значение имеет коли­чество лиц, чьё согласие необходимо получить при согласовании сделки, совершаемой несо­вершеннолетним. Необходимость получения согласия обоих родителей (усыновителей) требу­ет конкретного законодательного закрепления (например, п. 1 ст. 27 ГК РФ). Ру­ководствуясь равенством прав и обязанностей родителей (усыновителей), поддерживаем пози­цию большинства авторов, что на практике в подобной ситуации достаточно согласия одного из них при условии отсутствия письменного воз­ражения другого родителя (усыновителя). Это становится еще более очевидным в условиях значительного числа неполных семей в нашей стране.

В связи с этим целесообразно внести в п. 1 ст. 26 ГК РФ положения о достаточности согласия одного родителя (усыновителя), хотя уже сегодня можно применить это правило на практике с учетом семейно-правового подхода о равенстве прав родителей и усыновителей.

Есть ещё один законодательный пробел, ко­гда речь идёт о круге лиц, ответственных за дей­ствия малолетних и несовершеннолетних. Так, в соответствии со ст. ст. 26 и 28 ГК РФ к ним от­носятся родители, усыновители, опекуны и по­печители. Вместе с тем круг лиц, ответственных за причинение внедоговорного вреда малолет­ними и несовершеннолетними, значительно ши­ре (ст. ст. 1073, 1074 ГК РФ).

Также важной сферой реализации деликто­способности лиц в возрасте до 18 лет является сфера деликтных обязательств, основанием воз­никновения которых является причинение вне­договорного вреда. Здесь также речь идёт о не­деликтоспособности малолетних и деликтоспо­собности лиц, достигших четырнадцати лет.

Сравнивая деликтоспособность малолетнего и несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет, можно провести различие с точки зрения длительности ответственности лиц, отвечающих за малолетнего или являющихся субсидиарными должниками несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет. Так, в случае причинения внедого­ворного вреда малолетним обязанные лица, ука­занные в ст. 1073 ГК РФ, несут ответственность без ограничения срока, в том числе и в случае достижения малолетним совершеннолетия и по­лучения им достаточного для возмещения вреда имущества. При этом не играет роли даже вре­менность нахождения малолетнего под надзором соответствующего лица на основании договора. Исключением являются только организации, под надзором которых малолетние находились вре­менно.

Думается, что с учетом не совсем справедли­вого подхода к определению судьбы большинства указанных в ст. 1073 ГК РФ лиц и проведения допустимой и разумной аналогии с п. 3 ст. 1074 ГК РФ законодатель предусмотрел основания их освобождения от ответственности за когда-то причинившего внедоговорный вред малолетнего. К ним законодатель отнёс смерть вышеназванных ответственных лиц или отсутствие у них необхо­димых средств для возмещения вреда, причинён­ного жизни и здоровью потерпевшего. В этом случае с учетом имущественного положения по­терпевшего и причинителя вреда (ставшего со временем дееспособным малолетнего), других обстоятельств дела суд вправе возложить возме­щение вреда полностью или в части на самого причинителя.

Однако следует обратить внимание на то об­стоятельство, что такое освобождение от ответ­ственности большинства указанных в ст. 1073 ГК РФ лиц связано только с одной разновидностью деликтов, а именно с причинением внедоговор­ного вреда жизни или здоровью потерпевшего. В случае предъявления иска ко всем возможным ответчикам одновременно (п.п. 1—3 ст. 1073 ГК РФ) вред возмещается по принципу долевой от­ветственности в зависимости от степени вины каждого.

По достижении лицом возраста 14 лет оно становится деликтоспособным также и в рамках внедоговорных обязательств. Однако в случае, когда на момент рассмотрения дела малолетний причинитель достиг возраста четырнадцати лет, правило ст. 1074 ГК РФ на него не распространя­ется, поскольку вред он причинил, находясь в статусе малолетнего.

В случае причинения вреда несовершенно­летним в возрасте от 14 до 18 лет родители, усыновители, попечители и учреждения для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, несут лишь субсидиарную ответ­ственность при условии отсутствия у несовер­шеннолетнего необходимого имущества. В соответствии с п. 3 ст. 1074 ГК РФ субсидиар­ная ответственность этих лиц прекращается в случае появления у несовершеннолетнего не­обходимого имущества или приобретения им полной дееспособности, включая достижение совершеннолетия.

Вместе с тем доходы несовершеннолетнего всё же нельзя считать стабильными. С другой стороны, закон не допускает повторного обра­щения в суд с тем же предметом и с тем же осно­ванием иска. Именно поэтому в целях обеспече­ния интересов потерпевшего в судебной практи­ке сложилось правило, в соответствии с которым появление необходимых средств у несовершен­нолетнего может стать основанием только лишь для приостановления субсидиарной обязанности соответчиков вплоть до её возобновления на случай прекращения доходов.

Достижение лицом совершеннолетия и от­сутствие у него необходимых доходов и имуще­ства никак не влияет на право родителей ста­вить вопрос о прекращении их обязательств, включая обязательства по компенсации мораль­ного вреда.

Стоит отметить, что в соответствии со с п. 2 ст. 1074 ГК РФ из числа ответственных лиц уже исключены те лица и организации, под надзором которых лицо в воз­расте от 14 до 18 лет могло находиться лишь временно. Данное правило явля­ется проявлением стремления законодателя под­черкнуть самостоятельность ответственности несовершеннолетнего, что не всегда является разумным с точки зрения интересов потерпевше­го.

[1] Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ (ред. от 02.03.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2016) // Собрание законодательства РФ, 18.11.2002, № 46, ст. 4532

[2] Российское гражданское право. Том I. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права: учебник/ В.С. Ем [и др.]. М.: Статут, 2015. С.4567

[3] Сухарева Е.Р. Гражданско – правовая дееспособность и деликтоспособность малолетних и несовершеннолетних // Вестник Воронежского института МВД России. 2016. № 1. С. 179

[4] Илюхин А.В. Роль законных представителей и значение их действий в формировании гражданско – правовой ответственности по сделкам несовершеннолетнего, достигшего возраста 14 лет // Адвокат. – 2014. № 14. С. 19

[5] Там же, С. 19-20