В настоящее время проблема обеспечения законности предварительного расследования преступлений остается одной из наиболее обсуждаемых. Уголовно-процессуальным законодательством предусмотрен ряд механизмов, который позволяет выявить и устранить возможные нарушения закона1. Таким является институт прокурорского надзора как один из самых действенных, позволяющий наиболее быстро восстановить нарушенные права и законные интересы граждан.

Рассматриваемый институт порождает комплекс разнородных правоотношений - как с вовлеченными в уголовное судопроизводство лицами, так и между профессиональными участниками уголовного процесса.

Следует обратить внимание на тот факт, что на протяжении всего существования система и полномочия органов прокуратуры и предварительного следствия в России неоднократно подвергались реформированию, при этом менялись и взаимоотношения прокурора с органами расследования[1] [2]. На протяжении достаточно длительного периода времени в руках прокурора был сосредоточен достаточно большой комплекс полномочий по надзору за расследованием.

Представления многих ученых-процессуалистов, касающиеся построения оптимальной модели правоотношений между профессиональными участниками уголовного судопроизводства, неоднократно подвергался критике[3].

Так, в период демократизации общественных отношений вектор развития уголовного судопроизводства был обозначен в Концепции судебной реформы 1991 г., в которой предлагалось процессуальное руководство расследованием передать полностью в руки прокурора, при этом освободив начальника следственного отдела от любых процессуальных полномочий, более того, предлагалось разрешать разногласия между следователем и прокурором в суде1.

Вместе с тем, последующее уголовно-процессуальное законодательство приняло не все предложения Концепции и стоит отметить, что до настоящего времени находится в дальнейшем поиске оптимальной модели процессуальных отношений между следователем и прокурором. Данное обстоятельство подтверждается многочисленными изменениями, которые были внесены в УПК РФ с момента его принятия и до настоящего времени, которые касаются рассматриваемых правоотношений[4] [5] [6].

Учитывая, что до принятия Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ , прокурор являлся полноправным процессуальным руководителем следователя, а потому имел обширный перечень прав, которые позволяли ему в полной мере осуществлять контроль за предварительным следствием. В то же время закон предусматривал право следователя обжаловать неограниченный круг действий и решений прокурора, а также его бездействие (ч. 3 ст. 38 УПК РФ). Более того, исполнение определенного круга решений и указаний в случае их обжалования приостанавливалось. Также законодателем был установлен единый порядок и сроки рассмотрения возражений следователя, который регламентировался ст. 124 УПК РФ.

В настоящее время данный правовой механизм прекратил своё существование. На основании ч.4 ст.124 УПК РФ следователь вправе обжаловать действия (бездействие) и решения прокурора в случаях, предусмотренных данным Кодексом.

Вместе с тем, УПК РФ не охватывает все решения прокурора, которые на практике встречают возражения следователей или руководителей следственных органов. В большей степени это относится к таким решениям, как отмена постановления об отказе в возбуждении, приостановлении или прекращении уголовного дела. Указанные полномочия возникли у прокурора в связи с изменениями УПК РФ, внесенными Федеральным законом от 28.12.2010 N 404-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия»1.

Стоит отметить, что изменения не коснулись правового статуса субъектов, ведущих уголовный процесс, поэтому не было предусмотрено право обжалования данных решений прокурора со стороны следователя и руководителя следственного органа. Именно по этой причине остаётся невыясненным фактом - является ли указанное решение законодателя целенаправленным, принимаемым с целью усиления роли прокурора в уголовном процессе и предполагающим невозможность обжалования данных решений, или же имеет место недостаток юридической техники.

Возникшая ситуация явилась причиной становления различной правоприменительной практике, а также вызвала бурную дискуссию в юридической прессе.

Анализируя закон, ряд ученых пришел к выводу о возможности обжалования любых решений прокурора[7] [8]. Их оппоненты, многие из которых являются действующими сотрудниками органов прокуратуры, предлагают признавать обращения следователя к вышестоящему прокурору с возражениями на действия, обжалование которых прямо не закреплено, нелегитимными1. Как считают Б.В. Доржиев, В.В. Горюнов, закрепление в законе права прокурора отменять решения нижестоящего прокурора (п. 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ) само по себе не влечет обязанности рассматривать обращения следователя.

Вместе с тем, представляется необоснованной позиция авторов, считающих, что следователь не должен иметь право возражать прокурору. Основные их аргументы сводятся к тому, что прокурор осуществляет уголовное преследование от имени государства и в последующем должен будет поддерживать обвинение по данному уголовному делу в суде, в связи с чем должен иметь полный контроль над расследованием уголовного дела[9] [10] [11] [12]. В таком случае еще более неясной становится позиция отдельных работников органов прокуратуры, ратующих за усиление «надзорной требовательности» и вырабатывающих «устойчивую практику... по вынесению мотивированных постановлений о признании доказательств недопустимыми и исключении их

-5

из обвинительного заключения» .

Как указывает А.О. Бекетов, практика обжалования решений прокурора должностными лицами следственных подразделений ОВД в различных регионах Российской Федерации также существенно различается, вплоть до принятия диаметрально противоположных решений .

Вместе с тем, различия в правоприменительной практике недопустимы, поскольку согласно ч.2 ст.1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»[13] целью деятельности прокуратуры является в том числе обеспечение верховенства закона, единства и укрепления законности. Именно по этой причине прокуратура должна обеспечивать единообразное толкование и применение действующих законов на всей территории

Российской Федерации. Однако не всегда на практике данное положение реализуется.

Следует подчеркнуть, что уголовное судопроизводство - это деятельность, которая осуществляется в строгой процессуальной форме, а потому такие пробелы в законодательстве являются недопустимыми. Отсутствие надлежащей процессуальной формы крайне негативно сказывается на организации взаимодействия между прокурором и следственным органом.

Системный анализ действующего нормативного регулирования позволяет сформулировать вывод о том, что возможность обращения следователя или руководителя следственного органа к вышестоящему прокурору по вопросу отмены им решений нижестоящего прокурора все же не ограничивается кругом только тех решений, обжалование которых прямо предусмотрено УПК РФ.

На основании ч.1 ст.4 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» органы прокуратуры строятся в соответствии с принципом подчинения нижестоящих прокуроров вышестоящим. В соответствии со ст. 7 УПК РФ постановления прокурора должны быть законными, обоснованными и мотивированными, при этом пункт 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ уполномочивает прокурора отменять незаконные или необоснованные постановления нижестоящего прокурора. Статья 10 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» фиксирует, что в органах прокуратуры на основании их полномочий разрешаются заявления, жалобы и иные обращения, содержащие сведения о нарушении законов.

Из совокупности приведенных норм следует то обстоятельство, что прокурор, надзирая за процессуальной деятельностью следователя имеет не только право, но я обязанность на проверку законности и обоснованности принятых нижестоящим прокурором решений. Следует указать, что одним из поводов для такой проверки является обращение должностных лиц органов предварительного следствия, поэтому применение закона не должно сводиться к воле конкретного должностного лица.

Однако действующее нормативное регулирование не способно ответить на все вопросы, которые касаются порядка рассмотрения жалоб следователя вышестоящим прокурором, поскольку закон устанавливает различные сроки и правовые последствия обращений применительно к конкретным ситуациям обжалования.

Следует указать, что идея разграничения функций надзора и руководства предварительным следствием в российском уголовном судопроизводстве одержала верх1. Вместе с тем, ряд ученых констатируют о том, что, по сути, процессуальное положение прокурора фактически не изменилось.

Как указывает О.А. Малышева, в настоящее время положение прокурора по важнейшим процессуальным вопросам не изменилось, при этом процессуальная самостоятельность следователя имеет незначительное расширение и в большей степени - при осуществлении вспомогательных процессуальных действий. Кроме того, она указывает на то, что прокурорско-следственная практика не в полной мере отвечает федеральному законодательству, а это в свою очередь приводит к снижению качества как прокурорского надзора, так и процессуальной деятельности следователя, что в совокупности несет в себе угрозу ущемления прав и свобод граждан[14] [15].

С данной точкой зрения солидарен профессор Н.Н. Ковтун, который в дополнении указывает на то, что складывающиеся на практике закономерности не соответствуют как генеральной линии законодателя, направленной на повышение процессуальной самостоятельности следователя, так и сути изменений, реализованных в нормах УПК РФ, поскольку последние практически нивелированы организационными возможностями прокуратуры.

С сожалением приходится отмечать, что ряд практических работников органов прокуратуры и руководителей следственных органов воспринимают обжалование их решений как «процессуальные пререкания» и «волокитную переписку»1. Следует подчеркнуть, что это не относится к отдельным случаям, вызванным субъективным фактором негативных взаимоотношений должностных лиц органов прокуратуры и Следственного комитета РФ и не носящих уголовно-процессуальный характер[16] [17] [18].

В качестве специфичной особенности уголовно-процессуальных отношений В.П. Божьев выделял участие в каждом правоотношении представителя государственной власти: «Без властного начала в уголовнопроцессуальных отношениях невозможно развитие уголовного судопроизводства, достижение стоящих перед ним задач. Обычно в уголовно-процессуальном правоотношении участвует один носитель властных полномочий. Существуют и такие правоотношения, в которых оба субъекта являются представителями власти. Причем для этих отношений специфично, что выразителем властного начала является лишь один субъект

3

- представитель власти» .

Безусловно, вступая в процессуальные правоотношения, один из субъектов - представителей власти должен выражать властное начало, так как в противном случае возможен существенный дисбаланс, вызванный в том числе и непроцессуальными противоречиями. При этом все же необходимо помнить, что именно следователь сосредоточивает производство по уголовному делу в своих руках и несет персональную ответственность за полноту, объективность и качество расследования. В связи с чем законодатель позволяет в отдельных случаях возражать властным субъектам правоотношений.

Следует обратить внимание на сформировавшуюся роль руководителя следственного органа в рассматриваемых отношениях. В настоящее время закон не предусматривает прямых процессуальных отношений между следователем и прокурором. При необходимости обращения следователя к прокурору требуется согласие руководителя следственного органа, без которого указанное обращение не имеет юридической силы. Исключением не является и механизм обжалования решений прокурора, который также требует согласованной позиции следственного органа.

В научной литературе высказываются предложения отказаться от согласования и решений, и возражений следователя с руководителем следственного органа, с мотивировкой, что следователь является лицом процессуально самостоятельным, а согласование только притесняет данную самостоятельность1. Вместе с тем отдельные авторы в настоящее время констатируют становление процессуальной самостоятельности следственного органа[19] [20] [21]. Схожие суждения начали появляться с момента принятия УПК РФ 2001 года, так как следователь «более не именуется органом предварительного расследования, а называется просто должностным лицом. Это значит, что полномочия следователя ограничены в пользу органа предварительного расследования, которым может считаться в целом

-5

следственное подразделение (отдел), представляемое его начальником» .

В настоящее время в уголовно-процессуальном законе происходит становление некоторой процессуальной автономии следственного органа во внешних отношениях при сохраняющейся ключевой роли следователя в предварительном расследовании преступлений и внутренних отношениях.

Вместе с тем, правоприменительная практика свидетельствует о том, что отдельные положения закона нивелируются организационными возможностями прокуратуры[22], что не способствует оптимизации отношений между профессиональными участниками уголовного судопроизводства.

По мнению А.М. Багмета, обеспечить действительную процессуальную самостоятельность следователя можно только при условии определения его в качестве самостоятельного органа государства, осуществляющего предварительное следствие по уголовным делам. Гарантией независимости данного органа может быть отнесение его к органам судебной власти.

Таким образом, в настоящее время как законодатель, так и ученые- процессуалисты находятся в поиске оптимальной модели правоотношений между прокурором и следственным органом. Современное отечественное уголовное судопроизводство развивается по пути уменьшения властного начала прокурора в предварительном следствии и усилении процессуальной самостоятельности следственного органа в его внешних взаимоотношениях. Однако прокурорско-следственная практика инертна и правоотношения между профессиональными участниками со стороны обвинения не всегда соответствуют законодательству, что снижает качество прокурорского надзора и процессуальной деятельности следователя. В рамках действующего правового регулирования прокурор и следственный орган должны выступать равноправными субъектами правоотношений, а в случае возникновения правовых споров не должно быть законодательных и иных препятствий для их разрешения вышестоящими органами. В связи с чем для оптимизации отношений необходимо закрепить единый механизм обжалования следователем решений прокурора. За основу может быть взят либо действующий механизм обжалования, предусмотренный ч. 4 ст. 221 УПК РФ, с соответствующей адаптацией к отдельным решениям, либо порядок, предусмотренный ст. 124 УПК РФ.

[1] Бекетов А.О. Процессуальные отношения между прокурором и следственным органом: поиск оптимальной модели // Актуальные проблемы российского права. - 2015. - № 12 - С.32-33.

[2] Басков В.И., Коробейников Б.В. Курс прокурорского надзора: Учеб.для юрид. вузов. М., 2000. 512 с

[3] Бекетов А.О. Процессуальные отношения между прокурором и следственным органом: поиск оптимальной модели // Актуальные проблемы российского права. - 2015. - № 12 - С.34.

Бекетов А.О. Пределы реализации принципа обжалования в досудебном производстве по уголовным делам // Казанская наука. - 2014. - № 9.- С. 162.

[5] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. от 13.07.2015) // Российская газета. 2001. 22 декабря.

[6] Федеральный закон от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ (в ред. от 22.12.2014) "О внесении изменений в Уголовно - процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации" // Российская газета. 2007. 8 июня.

[7] Федеральный закон от 28.12.2010 N 404-ФЗ (ред. от 05.04.2013, с изм. от 04.06.2014) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия» // СПС Консультант Плюс

[8] Томин В.Т., Поляков М.П., Александров А.С., Королев Г.Н. Комментарий последних изменений Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" (постатейный). М., 2007. С. 16.

[9] Доржиев Б.В., Горюнов В.В. Статус Следственного комитета и новые полномочия прокурора // Законность.

- 2011. - № 11. - С. 17 - 18.

[10] Сопин В.П. Полномочия прокурора в стадии предварительного следствия // Законность - 2013. -N 12. -С. 38

- 39.

[11] Беляк Л. Законность привлечения к уголовной ответственности // Законность - 2014. -№ 10. -С.2 - 6.

[12] Бекетов А.О. Пределы реализации принципа обжалования в досудебном производстве по уголовным делам // Казанская наука. - 2014. - № 9.- С. 162.

[13] Федеральный закон от 17 января 1992 г. № 2202-1 (в ред. от 13.07.2015) «О прокуратуре Российской Федерации» // СПС Консультант Плюс

[14] Темираев К.О. Взаимодействие прокурора, руководителя следственного органа и следователя в России и

Украине: некоторые аспекты истории и современности // Российский следователь. - 2014. -№ 4. -С. 7 - 9.

[15]

Малышева О.А. Процессуальное положение следователя в условиях современной правовой регламентации // Российский следователь. -2009. -№ 6. -С.8 - 10.

[16] Беляк Л. Законность привлечения к уголовной ответственности // Законность. -2015.- № 10.- С.6.

[17] Колоколов Н.А.Когда прокурорский надзор в тягость // ЭЖ-Юрист. -2015.- № 17 - С.23.

[18] Божьев В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. С. 153.

[19] Спирин А.В. Полномочия прокурора по надзору за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия: вопросы теории, практики, законодательного регулирования: Дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2014. - С. 68

[20] Багмет А.М. К вопросу о процессуальной самостоятельности следователя // Российская юстиция. - 2013. - № 9. -С. 54.

[21] Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 131.

[22] Ковтун Н.Н. К дискуссии об "утраченных" полномочиях прокурора. Есть ли предмет для дискуссий? // Российская юстиция. -2010. -№ 5. -С. 29 - 34.