К субъективным признакам состава преступления относятся те, которые характеризуют субъекта и субъективную сторону преступления.

В современном Российском законодательстве субъектом преступления признается лицо, способное нести уголовную ответственность в случае совершения им умышленно или неосторожно общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом .[1]

Субъект преступления характеризуют три обязательных признака: физическое лицо, вменяемость и возраст[2]. Под физическим лицом понимается, что субъектом преступления может быть только конкретный человек. Под вменяемостью понимается такое состояние лица, при котором оно могло сознавать общественно опасный характер своих действий и руководить ими.

В основу определения возраста уголовной ответственности положено развитие воли и сознания человека[3]. На сегодняшний день уголовной ответственности, по общему правилу, подлежит лицо, достигшее 16 - летнего возраста, а в случае совершения отдельных, указанных в законе преступлений уголовная ответственность наступает с 14 - летнего возраста. Ст. 20 УК РФ дает исчерпывающий перечень преступлений, в которых уголовная ответственность наступает с 14 - ти лет (статья 208 в него не входит). Таким образом совершенно обоснован вывод, что субъектом данного преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-ти летнего возраста.

Субъективная сторона преступления, в современной трактовке, представляет собой психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления.[4] К признакам, образующим субъективную сторону преступления, относятся вина, мотив и цель[5]. Вина является обязательным признаком субъективной стороны, ее ядром. Это положение носит принципиальный характер и закреплено в ст. 5 УК РФ в качестве принципа уголовного права. Мотив и цель относятся к факультативным признакам субъективной стороны.[6] Они приобретают свою значимость в случаях, прямо указанных в законе в качестве обязательного признака, квалифицирующего, а также смягчающего или отягчающего ответственность обстоятельства.

Данное преступление предполагает разные роли в «жизни» незаконного вооруженного формирования. В соответствии с этим, представляется логичным рассмотреть форму вины отдельно для каждого из участников.

Так, создатель или руководитель не могут не осознавать заведомую незаконность формирования.[7] Они, создавая, а равно руководя незаконным вооруженным формированием, которое не предусмотрено федеральным законом, осознают, что их деятельность является общественно опасной, а равно незаконной. С другой стороны, приобретая такой признак объективной стороны как вооруженность, создатель, руководитель, а также рядовые участники не могут не сознавать, что это формирование не только незаконно, но еще и вооружено. Таким образом субъект должен осознавать два критерия: 1) незаконность самого формирования 2) вооруженность этого формирования.

Учитывая усеченный состав преступления, результатом преступного умысла будет являться создание и нормальное функционирование незаконное вооруженное формирование. Волевой момент выражен в желании создать такое формирование, и направлении усилий на достижение преступного результата. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом. Действия лица, действующего без прямого умысла, не могут быть квалифицированы по ст. 208 УК РФ.

Участники незаконного вооруженного формирования не могут не сознавать, что их деятельность является незаконной. Но не стоит исключать ситуацию добросовестного заблуждения относительно правого статуса формирования. Такая ситуация должна быть тщательно изучена в каждом отдельно взятом случае и обоснованно решен вопрос о привлечении к уголовной ответственности. В любом случае осознание незаконности является обязательным признаком волевого момента вины для исполнителей преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ.

Спорным является вопрос относительно целей создания формирования. Законодатель не дает даже примерного списка целей и строит определение преступности формирования лишь через незаконность. В юридической литературе же были высказаны разные мнения по этому поводу. Агапов А.П. и Хлебушкин А.Г. считают, что незаконные вооруженные формирования создаются лишь в целях совершения преступлений.[8] Другое мнение высказывает С.И. Бушмин. Он считает целью создания формирования воздействие на принятие решения органами государственной власти, органы местного самоуправления или международные организации посредством акций устрашения населения и (или) иными формами противоправных действий.[9] Такой подход является узконаправленным, привязывая создание незаконного формирования к конкретной цели, которая не указана в УК и поэтому не может быть воспринята как признак субъективной стороны.

На мой же взгляд, наиболее верное и выдержанное соответственно букве закона мнение дает С.У. Дикаев Он считает, что цели деятельности формирования не играют никакой роли в квалификации преступления.[10] [11] Подкрепляет это мнение и Постановление Пленума Верховного суда РФ №1 от 9 февраля 2012

69

г. , в котором указывается, что цель есть, но она никак не конкретизируется, тем самым давая широкий простор для применения: «Под незаконным вооруженным формированием в статье 208 УК РФ следует понимать не предусмотренные федеральным законом объединение, отряд, дружину или иную вооруженную группу, созданные для реализации определенных целей (например, для совершения террористических актов, насильственного изменения основ конституционного строя или нарушения целостности Российской Федерации).»

Но с другой стороны отсутствие указания на цель данного преступления является пробелом в законодательстве. При такой действительности представляется, что целью может являться не совершение любых преступлений, а каких - то конкретных, например, в целях диверсии или вооруженного мятежа (ст.281 и ст.279 УК РФ соответственно). Кроме того, могут иметь место и иные, не преступные цели. Например, защита общественного порядка, борьба с преступность и другие.

Для данного преступления в современном законодательстве предусмотрено основание для освобождения от уголовной ответственности. Оно изложено в примечании статьи ст.208 УК РФ и направлено на максимальное уменьшение последствий от данного

преступления. Подобно захвату заложника, законодатель дает добровольно отказаться от продолжения преступления и для этого предусматривает три условия: 1) добровольность прекращения участия. Это условие, прежде всего, обращено к умыслу на совершение преступления, и дает человеку как бы “одуматься”, но при этом не имеет значение истинный мотив прекращения участия. 2) сдача оружия. 3) отсутствие в действиях лица иного состава преступления. В научных кругах высказываются различные мнения по поводу субъектов к которым может быть применимо данное примечание. Так С.И. Бушмин считает, что примечание может быть применимо лишь к участникам формирования и обходит стороной организаторов и руководителей. С этим трудно согласиться, так как в законе не говориться ни о каких исключениях. Противоположное мнение высказывают А.И. Коробеев и В.С. Комиссаров Они считают, что любой член формирования, вне зависимости от его роли, может подлежать освобождению от ответственности. Другую точку зрения высказывает профессор Мальцев. Он полагает, что для организаторов и руководителей формирования примечание может применяться лишь в случае наличия дополнительного условия: активные действия по разоружении и прекращению деятельности формирования.

По моему мнению, наиболее оптимальной является позиция А.И. Коробеева и В.С. Комиссарова. Они, в отличии от других, следуют четко букве закона, не допуская каких-либо расхождений. С последней представленной позицией невозможно согласиться по той причине, что хоть такая идея и весьма интересны, с точки зрения эффективности и обоснованности, но она так же не нашли отражение в законодательстве. С.И. Бушмин же, на мой взгляд, неверно [12] [13] [14]

интерпретирует слово «участие» , используемое в примечании, и поэтому оставляет руководителей и создателей без добровольного отказа. Хотя при этом совершенно не ясно почему лицо, финансирующие незаконное вооруженное формирование, имеет право на добровольный отказ, ведь из его позиции следует, что лишь рядовые участники могут воспользоваться данной нормой.

[1] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Под редакцией: В.С. Комисарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М., 2013 С. 174.

[2] Уголовное право. Общая часть. Под редакцией Тарбагаев А.Н. М., 2016 С.139

[3] Уголовное право. Общая часть. Под редакцией Тарбагаев А.Н. М., 2016 С.151

[4] Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 52

[5] Уголовное право. Общая часть. Под редакцией Тарбагаев А.Н. М., 2016 С.157

[6] Там же

[7] Полный курс уголовного права. Том 4. СПб, 2008. С.84

[8] Агапов П.В., Хлебушкин А.Г. Указ. соч. С. 42

[9] Уголовное право. Особенная часть. М., 2011. С. 413

[10] Дикаев С.У. Указ. Соч. С. 428

[11] Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 г. N 1 г. Москва "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности" п 23

[12] Уголовное право. Особенная часть. М., 2011. С. 413

[13] Полный курс уголовного права. Том 4. СПб, 2008. С.85

[14] Мальцев В. Указ. соч. С. 45