На сегодняшний день все политические системы, основанные на принципе верховенства права, исходят из приоритета конституции государства над законами и иными правовыми актами, определяя различные способы, процедуры и органы для обеспечения данного господства. Под конституционной юстицией в целом понимается институционализация особой судебной власти, предназначенной для защиты и реализации конституции. В европейской правовой мысли конституционная юстиция является своеобразным институтом европейского континентального права, предназначенным для общего контроля (надзора) за соблюдением конституции, и для специальной конституционной защиты посредством особых процедур конституционного правосудия. По возможности пересмотра, защитным функциям, компетенции и юридической силе своих решений, органы конституционной юстиции превосходят иные правовые, политические и судебные органы, которые осуществляют функции по контролю (надзору) в качестве основной или дополнительной задачи.

Определение места специализированного органа конституционного контроля в системе разделения властей является предметом дискуссии в конституционно-отраслевой науке.

В юридической науке не существует единого подхода к определению понятия и сущности контроля. Государственный контроль, являясь частью социального контроля, заключается в том, что уполномоченные органы государственной власти и должностные лица «... выясняют, соответствует ли деятельность органов публичной власти и их служащих законодательству и

поставленным перед ними задачам, установленным требованиям; анализируют результаты воздействия субъектов управления на управляемые объекты, отклонения от поставленных целей и способов их достижения; принимают меры по их предотвращению и привлечению к ответственности виновных»[1]. На наш взгляд, из государственного контроля можно выделить президентский контроль, контроль законодательной и исполнительной властей, судебный контроль. Представленный перечень не является исчерпывающим и может быть дополнен. Некоторые ученые выделяют по целям и особенностям деятельности из судебного контроля конституционный контроль. Однако, на наш взгляд, данный подход является некорректным, так как конституционный контроль может осуществляться и несудебными органами (например, Конституционный совет Франции).

Наука конституционного права уделяет существенное значение конституционному контролю в виду укрепления позиции демократии в мире. Само понятие «конституционный контроль» является неразрывно связанным с понятием «конституции».

Хорошо развитая система конституционного контроля - это характерная и обязательная черта либеральной демократии, направленной на защиту прав человека.

Судебный контроль имеет особое качество, которое отличает его от других форм судебных разбирательств: это своего рода правовая реакция на возможно неправовые действия государства в широком смысле. Юридическое верховенство конституции предполагает особый контроль за ее соблюдением. Конституционная юрисдикция является определяющим показателем правового климата. Она играет ключевую роль в обеспечении соответствия правотворческих, правоприменительных и правоохранительных актов Конституции. По нашему мнению, юридический контроль можно охарактеризовать как верховенство закона в действии.

Верховенство права - это универсальный принцип, концепция которого включает в себя требования справедливости и правосудия[2]. По мнению С.Ф. Афанасьева, верховенство права заключается не только в законности, но и в возможности осуществления судебного контроля над органами власти[3].

Понятие «верховенство права» в теории конституционализма принято рассматривать с двух основных точек зрения:

Формальная («узкая»)

Согласно данной концепции нормативно-правовые акты должны быть подчинены формальным правилам, их содержательная сторона не имеет значения. Таким образом, возникает правовое обоснование возможного недемократического, репрессивного режима.

Основная («широкая»)

В рамках данного подхода принимается во внимание и содержание, и форма законов[4]. Конституционная юрисдикция в России применяет определенные требования к процедурным и материальным элементам правовых актов, тем самым являясь воплощением «широкой» теории.

Судебный контроль должен претворять в жизнь верховенство закона. Он является гарантией того, что административные решения принимаются рационально, в пределах компетенции и в соответствии с предусмотренной процедурой[5]. Вместе с тем возникает определенный конфликт между законодательной и судебной властью. Значение верховенства закона также выходит на новый уровень. В традиционном понимании верховенство права является волей Парламента (В России - Федерального Собрания Российской Федерации), однако конституционный принцип верховенства закона обеспечивает теоретическое обоснование конституционной юрисдикции. Отсюда мы приходим к выводу о том, что у органа конституционного контроля и Парламента могут возникать разногласия относительно содержания нормативных актов.

Профессор М.А. Нудель определяет конституционный контроль как проверку законов «...с точки зрения их соответствия конституции»[6]. Так, конституционный контроль предполагает рассмотрение «низшей» нормы на соответствие «высшей» (Конституции)[7].

По мнению Н.С. Бондаря, конституция представляет из себя результат консенсуса между различными политическими силами и интересами. Н.С. Бондарь определяет конституционный контроль как особый универсальный институт разрешения социальных противоречий и конфликтов, к которым автор относит следующие институты:

разделение властей как по вертикали, так и по горизонтали,

федерализм,

политический и экономический плюрализм,

конституционный контроль и иные[8].

С.Э. Несмеянова определяет конституционный контроль как «.. .деятельность специально на то уполномоченных государственных органов, направленную на обеспечение верховенства Конституции, на предупреждение издания не соответствующих Конституции нормативных актов, на установление и устранение неконституционных законов, иных нормативных актов или действий и в случае необходимости применения толкования Конституции и законов»[9].

Ю.П. Еременко считает, что конституционный контроль является деятельностью компетентных органов государства, в процессе которой устанавливается соответствие нормативного акта либо действия конституции, выносится соответствующее решение, направленное на устранение противоречий[10].

С.А. Авакьян определяет конституционный контроль как специальный вид государственной деятельности, направленный на обеспечение правильного применения конституции и обусловленных ею законов, на защиту закрепленного в них конституционного строя государства[11].

Интересна позиция Л.В. Лазарева, который рассматривает конституционный контроль в двух аспектах:

• С практической точки зрения: конституционный контроль заключается в проверке и оценке правовых актов (действий), направленных на устранение их несоответствия конституции;

• В сущностном плане: конституционный судебный процесс обеспечивает верховенство и прямое действие конституции, ограничивая власть государства и защищая права человека

Н.В. Витрук определяет конституционный контроль в качестве специфической функции «...компетентных государственных органов по обеспечению верховенства конституции в системе нормативных актов, ее прямого, непосредственного действия в деятельности субъектов общественных отношений»[12] [13].

Наиболее полное определение конституционного контроля, на наш взгляд, было дано Ю.Л. Шульженко, которая определяет конституционный контроль как деятельность компетентных государственных органов по проверке, выявлению, констатации и устранению несоответствия нормативных актов конституции, законам, в ходе которой данные органы полномочны отменять обнаруженные несоответствия[14].

Плюрализм мнений относительно понятия конституционного контроля связан с различными его проявлениями. Так, существуют две основные модели конституционной юстиции: американская и европейская. В американской модели конституционный контроль осуществляют органы общей юрисдикции, в европейской - специально созданные органы конституционного контроля. Следует учитывать, что выделение двух основных моделей конституционной юстиции является наиболее общим, в рамках этих подходов можно произвести дальнейшую классификацию, которая будет рассмотрена впоследствии в данной диссертации.

Порядок осуществления конституционного контроля за рубежом закрепляется в законодательстве, чаще всего - в органическом, то есть регулирующем основы государственного строя. Так, в ст. 63 Конституции Франции закреплено, что порядок организации и деятельности Конституционного совета определяется органическим законом. Процедура, соблюдаемая в нем, в том числе сроки обращения с протестами в Конституционный совет Франции также закреплены в органическом законе.

В Соединенных Штатах Америки конституционный контроль является эквивалентом понятия «judicial review» («судебный пересмотр») в американском праве. Конституционный контроль в США осуществляют суды общей юрисдикции. Сам термин «пересмотр» (а не «контроль», «надзор», например) обусловлен тем, что суды США рассматривают решения, уже вступившие в силу. По мнению многих видных научных исследователей, таких как: И.А. Ледях, С.Л. Зивс и другие, - конституционное судебное производство осуществляет только Верховный Суд США. Тем не менее, функции конституционного контроля могут осуществлять все общие суды США[15].

В деле Marbury v. Madison судья Маршалл описал иерархию законов, согласно которой Конституция США признается высшим законом, который Верховный суд обязан толковать и применять[16]. Решение Маршалла положило основу для одной из самых современных судебных юстиций.

На наш взгляд, интересным является американский подход, рассматривающий конституционный судебный процесс в качестве своеобразной разновидности выражения политической воли, а именно: антиправительственные выступления[17]. Как объясняет профессор Оуэн Фисс, конституционное судопроизводство выражает сомнение в необходимости статуса-кво[18]. Тем самым, индивид оспаривает власть соответствующего официального органа по вопросам, вызывающих серьезную озабоченность у общества[19]. Традиция американской оппозиции[20] является достаточно мощной и развитой, и именно это повлияло на становление современного гражданина, обращающегося в Суд за защитой нарушенных прав неконституционным актом или неконституционным действием органа власти.

Согласно Первой поправке к Конституции США, акт протеста охраняется и обычно понимается как открытое несогласие в виде маршей, выступлений, митингов и т.п. С формальной точки зрения, акт протеста есть «выражение возражения, несогласия или неодобрения» или «запрос в правовой форме»[21]. Вне зависимости от того, направлено ли обращение в орган конституционного контроля на установление права справедливости или возмещение вреда, причиненного неконституционным актом или действием, в большинстве случаев истец ходатайствует об обязательном исполнении закона, установлении превышений со стороны оспариваемых актов исполнительной власти[22]. Так, право Первой поправки к Конституции США делает более доступным конституционный судебный процесс для наиболее уязвимых слоев населения, таких как: лица, лишенные свободы, иждивенцы или религиозные меньшинства, например. Другие способы защиты нарушенных прав или направленных на недопущение таких нарушений являлись зачастую недоступными. Например, в начале XX века представлялось невозможным участие афроамериканцев на первичных выборах[23].

В американской науке проводят различие между традиционным диссидентом и гражданско-правовым истцом: диссидент стратегически подчиняется политико-правовой власти, чтобы подчеркнуть несправедливость своего положения[24], а гражданско-правовой истец целенаправленно

использует судебный процесс в качестве средства для осуществления преобразований в государственной политике. Действия истца в данном случае являются более эффективными[25].

Таким образом, конституционный судебный процесс представляет собой весьма эффективное средство участия граждан в реализации конституционных прав.

В странах с континентальной системой права (например, Франция, Германия) конституционный контроль развивается значительно медленнее. Исторически сложилось, что французские суды активно осуществляют конституционную юрисдикцию, чтобы обеспечить соответствие всех правовых актов фундаментальным правам[26]. Однако после Революции 17891799 годов ситуация кардинально изменилась. С появлением единого Законодательного собрания (представляющего собой конечный источник права, закон, который следует применять), судьи стали должны технически применять его, а не интерпретировать. При возникновении сомнения со стороны судебной власти относительно толкования законов, данный вопрос подлежит решению законодательной властью (Парламентом)[27]. В связи с этим, судебная юрисдикция не получает должной возможности для развития. Однако после Второй Мировой войны многие страны пересмотрели свое отношение к законодательству[28]. Европейские страны, столкнувшись с проблемой фашизма, обратились к реформированию законодательства в пользу принципа осуществления власти народом.

Принимая во внимание как американский подход, так и французский подход к понятию конституционного контроля, отметим, что характерные черты конституционного контроля остаются едиными:

Наличие компетентного государственного органа, обладающего определенным предметом ведения;

Основная задача - проверка соответствия нормативных актов (действий) конституции;

Вынесение общеобязательного решения со стороны контролирующего органа.

Таким образом, наиболее общим явлется понимание конституционного контроля как деятельности уполномоченного компетентного государственного органа по проверке актов законодательной, исполнительной и судебной властей либо действий на соответствие конституции и вынесению общеобязательного решения, не подлежащего оспариванию.

От понятия конституционного контроля следует разграничить от понятия конституционного надзора. В отличие от контроля конституционный надзор сводится к выявлению неконституционных актов и обращению к принявшему неконституционный акт или вышестоящему органу с требованием отмены неконституционного акта. Посредством конституционного надзора осуществляется мониторинг за соответствием правовых актов конституции. В России данную функцию во многом

выполняют органы прокуратуры в отношении актов федеральных органов исполнительной власти, актов органов государственной власти субъектов РФ.

В формально-правовом аспекте отечественные и зарубежные законодатели и ученые используют термин конституционного судопроизводства. Такой подход является чрезвычайно важным, в том числе и для разграничения смежных понятий. Конституционный судебный процесс представляет собой комплексное понятие, которое включает в себя как установленный правом порядок осуществления конституционного судопроизводства, так и саму деятельность уполномоченных субъектов в рамках конституционного процесса. Возможность конституционного судопроизводства в России предусмотрена ч. 2 ст. 118 Конституции РФ. В ст. 1 федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации» сформулировано, что Конституционный Суд представляет из себя судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства[29].

Правовое регулирование гражданского, административного, уголовного судопроизводств осуществляется при помощи кодифицированных нормативных актов, конституционное судопроизводство европейских государств, включая и Россию, регламентируется отдельными нормами конституционного законодательства.

В самих же конституциях отдельные принципы судебного процесса определяются достаточно кратко и абстрактно, однако в отношении конституционного судопроизводства - конституционные положения имеют большую определенность и конкретность.

На наш взгляд, более проработанное регулирование отдельных аспектов

конституционного судопроизводства в конституциях объясняется следующими аспектами.

В первую очередь, самим статусом органа конституционного контроля, в соответствии с которым независимость от иных органов государственной власти (например, законодательной власти) является одной из гарантий, предоставляемых конституционным органам. Следовательно, закрепление в конституции отдельных черт конституционного контроля гарантирует независимость осуществляющего его органа.

Во-вторых, необходимостью ограничения компетенции органа, осуществляющего конституционный контроль[30]. Так, конституционный законодатель наделил Конституционный совет Франции компетенцией по определению некоторых процедурных правил, регулирующих его собственное производство. Данная компетенция реализуется, как и в европейских конституционных судах, посредством принятия внутренних регламентов[31].

Таким образом, суды общей юрисдикции руководствуются процессуальным правом, установленным законодательным органом, а конституционные суды (или квази-судебные органы, осуществляющие конституционный контроль) не в полной мере подчинены процессуальному праву, установленному законодательной властью. Органам конституционного контроля предоставлены достаточно широкие полномочия по установлению правил собственного производства, что выступает гарантией независимости органа конституционого контроля.

Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ использует термин «конституционное судопроизводство» в следующих положениях:

ст. 1: Конституционный Суд РФ осуществляет свою судебную власть посредством конституционного судопроизводства;

ч. 3 ст. 3: «Конституционный Суд Российской Федерации при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления фактических обстоятельств»;

ч. 1 ст. 7: финансирование Суда за счет федерального бюджета обеспечивает осуществление независимого конституционного судопроизводства;

ч. 1 ст. 13: независимость судьи Конституционного Суда РФ обеспечивается в том числе обязательностью установленной процедуры конституционного судопроизводства

и в других положениях.

В связи с вышеизложенным отметим, что рассмотренные законодательные положения свидетельствуют о том, что в большинстве случаев именно деятельность Конституционного Суда, связанная с рассмотрением и разрешением дел в рамках его компетенции, относится к конституционному судопроизводству.

В отечественное литературе, несмотря на провозглашение в Конституции Российской Федерации конституционного судопроизводства как формы реализации конституционной юрисдикции, нередко правосудие интерпретируется в качестве судебной деятельности по рассмотрению и разрешению гражданских и уголовных дел.

По мнению отечественных ученых В.А. Кряжкова и Л.В. Лазарева, конституционное судопроизводство есть урегулированная определенными процессуальными нормами совокупность процессуальных действий и правоотношений между Конституционным Судом и иными субъектами в

процессе рассмотрения и разрешения дел в связи с охраной Конституции[32]. На наш взгляд, вышеизложенное определение является объективным только с точки зрения процессуальной составляющей, но не телеологической.

В.В. Маклаков определяет конституционное судопроизводство посредством общих (например, порядок проведения судебных заседаний и вынесения решений) и специальных (круг лиц, уполномоченных возбуждать производство в Конституционном Суде в зависимости от категории дела, особенности производства и др.) процедур[33]. О.Г. Румянцев понимает под конституционным процессом совокупность сознательных преобразований, политических и законодательных решений, направленных на развитие конституционного строя[34].

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19- П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ» конституционное судопроизводство закреплено в качестве специфической формы правосудия[35]. Оценивая форму в качестве способа осуществления или проявления какого-либо действия, можно сделать вывод о том, что судопроизводство является способом осуществления, то есть реализации правосудия[36]. В.А. Лазарева отмечает, что правосудие можно считать единой формой реализации судебной власти, а различные виды судопроизводства рассматривать в качестве методов (способов) его

осуществления[37].

Таким образом, судопроизводство и правосудие можно соотнести как форму и содержание, как процесс и результат. Судопроизводство необходимо рассматривать в качестве деятельности суда и лиц, участвующих в процессе, по рассмотрению и разрешению входящих в компетенцию соответствующего звена судебной системы дел в установленном порядке. Данная деятельность состоит из совершаемых в определённой последовательности и в закрепленном в праве порядке процессуальных действий. Данное определение можно имплементировать и в отношении конституционного

судопроизводства, поскольку, по мнению Н.В. Витрука, оно имеет единую родовую основу с иными видами судопроизводства[38].

Однако отметим, что далеко не каждая деятельность органов конституционной юстиции следует оценивать как осуществление

судопроизводства. Формы деятельности конституционного (уставного) суда, не связанные с формой реализации им судебной власти, не являются судопроизводством. В соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 21 федерального конституционного закона 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ вне рамок конституционного судопроизводства принимаются послания к Федеральному Собранию РФ о состоянии конституционной законности в стране, а также решения различных организационных и текущих вопросов деятельности Конституционного Суда: избрание Председателя Суда и его заместителя, формирование персонального состава палат, принятие решения о приостановлении или прекращении полномочий судьи и др. (ч. 3 ст. 21 федерального конституционного закона 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ).

Отличительной характеристикой Конституционного Суда РФ является

его двойственная природа: с одной стороны, Конституционный Суд осуществляет конституционный контроль как один из высших органов власти, а с другой - Конституционный Суд реализует свои полномочия по осуществлению правосудия в процессуальной форме в качестве судебного органа. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П Конституционный Суд РФ подчеркнул, что «...определяя компетенцию Конституционного Суда РФ, Конституция Российской Федерации исходит из обязательности ее осуществления в специфической форме правосудия - конституционном судопроизводстве». Следовательно, посредством конституционного судопроизводства осуществляется конституционный контроль, что является отличительной чертой Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации от иных судебных органов[39]. А. Бланкенагель отмечал, что жесткие процедурные правила при осуществлении конституционного судопроизводства являются нецелесообразными, так как потенциально могут возникнуть ситуации, которые не предусмотрены процедурными нормами, и Конституционный Суд должен иметь возможность (право) действовать по своему судебному усмотрению[40]. В связи с вышеизложенным, Конституционный Суд в некоторых случаях имеет возможность самостоятельно устанавливать процессуальные нормы.

По мнению профессора В.Т. Кабышева «... Конституционный Суд РФ является генератором «живого» конституционализма, способствующим своими решениями поступательному развитию России и ее обращению в правовое демократическое государство»[41].

Рассматривая правовую природу вынесенных Конституционным Судом актов, отметим, что они имеют обязательную юридическую силу. Решения Конституционного суда действуют непосредственно и не требуют подтверждения либо заверения со стороны других органов власти. Сам конституционный процесс и в последствие принятие решения обусловлены сложностью сложившейся правовой ситуации, когда на практике возникает неодинаковое понимание конституционной нормы. Однако не следует рассматривать деятельность конституционных органов в отдельности от других государственных органов, так как дальнейшее исполнение решений Конституционного суда, в том числе связанного с толкованием, должно быть обеспечено ими. Также отметим существование некоего пробела в системе сдержек и противовесов в виду отсутствия механизма обжалования и пересмотра решений Конституционного Суда.

Н.В. Витрук различает термины «судебно-конституционный процесс» и «конституционное судопроизводство»: судопроизводство начинается со стадии принятия обращения к производству Конституционным Судом, а заканчивается вынесением решения по рассмотренному делу. Стадии обращения заявителя в Конституционный Суд и исполнения решения не охватываются конституционным судопроизводством, поскольку совершаются без участия суда, но входят в понятие судебно-конституционного процесса[42]. Соглашаясь с мнением Н.В. Витрука, подчеркнем, что конституционное судопроизводство связано лишь с теми отношения, в которых непосредственно участвует Конституционный Суд как орган, обладающий соответствующими властными полномочиями. Это обусловлено тем, что судебный орган является обязательным субъектом судопроизводства.

Таким образом, отметим, что конституционный судебный процесс и конституционное судопроизводство как форма правосудия соотносится как целое и часть.

Затрагивая вопрос о возможности пересмотра конституции судебными органами[43], подчеркнем, что голландская правовая система в настоящее время остается «одним из последних бастионов»[44], чтобы сохранить запрет на данный пересмотр. Статья 120 Грондвет гласит, что «суды не вправе пересматривать конституционность актов Парламента и договоров [в отличие от других актов государственных органов]»[45]. В силу твердой приверженности к монизму, в этом смысле непосредственно эффективные положения международного права могут отменить национальные положения, даже конституционные, аргумент для поддержания запрета на конституционный контроль - это то, что основные права в достаточной степени защищены договорами в области защиты прав человека (например, Европейской конвенцией по правам человека и протоколами к ней). Предложение (законопроект Halsema, 2002 год), направленное на внесение поправок в Конституцию для того, чтобы обеспечить конституционный контроль, пока не было принято, хотя действующий парламент Нидерландов, как представляется, не проявляет интерес в его дальнейшем продвижении[46].

Европейский суд справедливости также подчеркивает приоритет европейского права над национальным правом (например, в деле Ван Г енд эн

Лоос, в деле Коста против ЭНЕЛ[47]. Французские суды применяют европейское право при рассмотрении дел по существу, в связи с чем, проверка соответствия национального закона международным обязательствам является компетенцией административных судов и судов общего права[48].

На наш взгляд, логичным является затронуть вопрос о возможности применения конституционного контроля Конституционного Суда РФ в отношении иностранного закона. По мнению А. Батиффоль, отечественный правоприменитель не обладает правом установить неконституционность иностранного акта. Судья может осуществлять только интеллектуальную операцию по соотношению одного иностранного текста с другим иностранным текстом. Следовательно, судья может применять иностранное право только так, как оно применяется в иностранном государстве[49].

Отсюда возникает вопрос о возможности обращения с запросом в Конституционный Суд РФ, если иностранный суд при применении российского права придет к выводу о несоответствии российского закона Конституции РФ и наоборот. С позиции международного частного права трансграничное действие признается только за иностранными нормами права, регулирующими частноправовые отношения. Поэтому для российских судов иностранные нормы о порядке обращения в иностранные органы конституционной юстиции не являются обязательными, по общему правилу. Относительно статуса Конституционного суда РФ следует отметить, что, по мнению профессора Т.Г. Морщаковой, ни Основной Закон, ни Закон о Конституционном Суде не ограничивают круг судов, которые вправе направлять запросы в Конституционный Суд РФ[50]. По нашему мнению, данный запрос о конституционности закона РФ со стороны иностранных судов, следует направлять в Конституционный Суд РФ в виде обращения за «правовой помощью». Так, в статье 6 Минской Конвенции «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» предусматривает возможность выполнения процессуальных действий, направленных на правовое содействие Договаривающихся сторон. Конвенция о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам от 15 ноября 1965 года также предоставляет Конституционному Суду РФ право обращения с запросом о предоставлении правовой помощи. Однако мы должны выделить следующую сложность при избрании такого пути решения проблемы: правовая помощь оказывается путем совершения процессуального действия, а официальный запрос о конституционности правового акта - в виде конституционного судопроизводства. Также необходимо отметить, что решение органа конституционного контроля РФ для иностранных правоприменителей не является обязательным, однако может выступать в качестве правовой позиции России на данный вопрос.

В последнее время высказываются мнения об исключении из Конституции РФ формулировки о верховенстве международного права. Так, глава Следственного комитета РФ А. Бастрыкин заявил, что «.. .устранение в нашем законодательстве этих.диверсий правового регулирования укрепит независимость РФ в правовой сфере, вернет его к лучшим традициям отечественного судопроизводства»[51]. Более того, В. Зорькин отметил, что «...Конституция России имеет приоритет над международными правовыми нормами, если лучше защищает баланс прав и интересов»[52].

Ч. 15 ст. 15 Конституции РФ предусматривает, что международные договоры, обязательные для России, не должны противоречить Конституции РФ. Они имеют приоритет перед законами Российской Федерации, но не Конституцией Российской Федерации. Перед их ратификацией Конституционный Суд РФ проверяет их на соответствие Конституции.

В Постановлении Конституционного суда РФ от 14 июля 2015 года № 21-П Конституционный суд отметил, что «.решение уполномоченного межгосударственного органа, в том числе постановление Европейского Суда по правам человека, не может быть исполнено Российской Федерацией в части возлагаемых на нее мер индивидуального и общего характера, если толкование нормы международного договора, на котором основано это решение, нарушает соответствующие положения Конституции Российской Федерации»[53]. Тем самым Конституционный Суд РФ предусматривает возможность не применять международное право, в том числе сформированное в решениях Европейского суда по правам человека, при условии наиболее полного обеспечения защиты прав и свобод человека в Конституции РФ для целей национального правоприменения.

Таким образом, анализируя взаимосвязь верховенства закона и конституционного контроля, мы пришли к выводу, что независимость органов конституционного контроля является наиболее эффективным средством обеспечения законности и защиты прав личности. Однако возникает парадокс о выборности законодательной власти и назначаемости судей Конституционного Суда, то есть «демократических» законодательных органов

и «недемократичных» судебных. Тем не менее, представляется, что демократия заключается не только в легитимности власти, но и в возможности привлечения к ответственности в случае правонарушений, в том числе и со стороны лиц, обладающих государственной властью. Судебный контроль позволяет защитить интересы меньшинства, которые не были учтены законодательными органами, тем самым затрагивая не только частные интересы, но и глобальные, фундаментальные вопросы публичного права.

В связи с вышеизложенным отметим:

Необходимо проводить четкое разграничение между понятиями «конституционный контроль», «конституционный надзор»,

«конституционный судебный процесс», «конституционное

судопроизводство», «конституционная юстиция».

Конституционный контроль - это деятельность уполномоченного компетентного государственного органа по проверке и установлению актов законодательной, и/или исполнительной, и/или судебной властей либо действий их должностных лиц, соответствующими или противоречащими конституции, внутренним и международным актам и вынесению соответствующего решения. Положение о необходимости проверки соответствия рассматриваемых норм международным актам обусловлено возможностью, а в некоторых случаях и необходимостью, применения конвенционного контроля. Так, например, гражданские, уголовные и административные суды Франции рассматривают вопрос о конституционности подзаконных актов в рамках возможных конфликтов между положениями статутов и международных соглашений (осуществляют конвенционный контроль). В виду того, что некоторые права и свободы могут быть защищены дважды (международными соглашениями и Конституцией), стороны процесса могут выбрать, к какой норме обратиться. Однако, с точки зрения иерархичности норм конституционный контроль является более эффективным, чем конвенционный контроль.

Конституционный надзор сводится к выявлению неконституционных актов и обращению к принявшему неконституционный акт или вышестоящему органу с требованием отмены данного акта.

Сущность конституционного судебного процесса характеризуется следующими основными чертами:

Конституционный судебный процесс подразумевает деятельность суда (иных субъектов процессуальных правоотношений), направленную на рассмотрение и разрешение конкретных судебных дел;

осуществляется в установленной законом процессуальной форме.

Конституционное судопроизводство - это деятельность суда и лиц,

участвующих в конституционном процессе, по рассмотрению и разрешению входящих в компетенцию соответствующего звена судебной системы дел в установленном законом порядке.

Конституционный контроль может осуществляться не только конституционными судами в рамках конституционного судебного процесса, но и иными органами специализированного/неспециализированного конституционного контроля, обладающими достаточно

широкими полномочиями для обеспечения конституционной законности.

Поэтому, под конституционной юстицией понимается система судебных или квазисудебных органов, уполномоченных или учрежденных государством для осуществления конституционного контроля, конституционного надзора и толкования Основного закона страны.

В результате проведенного анализа было определено, что закрепление в конституциях отдельных характерных черт конституционного контроля служит гарантией независимости осуществляющего его органа, а также обусловлено необходимостью ограничения компетенции органа,

осуществляющего конституционный контроль.

В то время как суды общей юрисдикции в своей деятельности руководствуются процессуальным правом, определенным законодательным органом, конституционные суды (или квази-судебные органы, осуществляющие конституционный контроль) лишь частично подчинены процессуальному праву. Им предоставлены широкие полномочия по установлению правил собственного судопроизводства, что также гарантирует независимость органа конституционого контроля.

[1] Черкасов К.В. Контроль как основное направление деятельности полномочных представителей Президента Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. 2009. № 4. С. 22.

[2] Лукаидес Л.Г. Принцип верховенства права и права человека. С особым учетом прецедентной практики Европейского суда по правам человека // Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. 2006. № 4. C. 42.

[3] Афанасьев С.Ф. Принцип верховенства права и его влияние на гражданское судопроизводство // Свобода. Право. Рынок: Материалы Международной научнопрактической конференции, Волгоград-Волжский, 18 - 19 июля 2008 г. Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2008. C. 32.

[4] Bingham, Тот, The Rule оГ Law, Allen Lane, 2010. P. 66-67.

[5] См.: Regina (Alconbury Developments Ltd and Others) v Secretary of State for the Environment, Transport and the Regions [2003] 2 AC 295, paragraph 73 per Lord Hoffmann.

[6] Нудель М.А. Кoнституциoнный кoнтрoль в капиталлистических государствах, М. 1968. С. 7.

[7] См.: Edith Z. Friedler, Judicial Review in Chile, 7 SW. J.L. & TRADE AM. 321, 323 (2000).

[8] См.: Бoндарь Н.С. Кoнституциoннoе правoсудие - универсальный институт разрешения сoциальных прoтивoречий сoвременнoгo oбщества // Кoнституциoннoе правoсудие. Вестник Кoнференции oрганoв кoнституциoннoгo кoнтрoля стран мoлoдoй демoкратии. 2007. № 1.

[9] Несмеянова С. Э. К вопросу о конституционной ответственности / Конституционное и муниципальное право. 2012. № 4. С.34.

[10] Еременко Ю.П. Советская Конституция и законность. Саратов. 1982. С. 130

[11] Авакьян С.А. Проблемы теории и практики конституционного контроля и правосудия // Вестник Москвоского государственного университета. Серия Право. 1995. №4. С.14.

[12] Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. - М., 1998. - с. 11

[13] Витрук Н.В. Конституционное правосудие // Судебное конституционное право и процесс. М., 1998. С. 25.

[14] Шульженко Ю.Л. Правовая охрана конституции. М. 1991. С. 6.

[15] Евдокимов В.Б. Конституционное производство в США. Екатеринбург, 1996. С. 47.

[16] U.S. (1 Cranch) 137 (1803); КоЬег! F. Utter & David C. Lundsgaard, Judicial Review in the New Natans оГ Central and Eastern Europe: Sоme Thоughts from a Cоmparative Perspective. OHIO ST. L.J. 559, 579 (1993).

[17] См.: Burns, James Macgregor, The vineyard of liberty, 24-25, 55, 90 (1983).

[18] См.: Fiss, Social and Political Foundations, supra note 2, at 124.

[19] Sidney Hook, Heresy, yes - conspiracy, no! 21 (1953).

[20] См., например: Mecklin, at 82-263.

[21] См.: The new shorter Oxford English Dictionary 2389 (1993).

[22] См.: Garner v. Louisiana, 368 U.S. 157 (1961); Brown v. Board of Educ., 347 U.S. 483 (1954); Marsh v. Alabama, 326 U.S. 501 (1946).

[23] См.: Greenberg, at 108.

[24] См.: King, at 146; Fortas, at 57-58.

[25] См.: Fortas, at 42.

[26] U.S. (1 Cranch) 137 (1803); Robert F. Utter & David C. Lundsgaard, Judicial Review in the New Nations of Central and Eastern Europe: Some Thoughts from a Comparative Perspective. OHIO ST. L.J. 559, 579 (1993). P. 565-566.

[27] См.: Koopmans, Tim. Courts and political institutions: a comparative view104-08 (2003).

[28] См.: John Henry Merryman, The civil law tradition: Europe, Latin America and East Asia 707 (1994).

[29] СЗ РФ. 1994. №13. Ст. 1447; 2014. №23. Ст. 2922.

[30] Favoreu L. Le Conseil constitutionnel regulateur de l'activite normative des pouvoirs publics // Revue de droit public. 1967. P. 5-120.

[31] См. ст. 56 Oрдoнанса oт 7 тоября 1958 г. №58-1067.

[32] См.: Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М., 1998. С. 146-147.

[33] См.: Маклаков В.В. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: В 4 т. / отв. ред. Б.А. Страшун. М., 1995. Т. 2. С. 341.

[34] Румянцев О.Г. Основы конституционного строя. М., 1994. С. 156.

[35] См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ» // СЗ РФ. 1998. № 25. Ст. 3004.

[36] См.: Несмеянова С.Э. Теоретико-правовое исследование конституционального судебного контроля в Российской Федерации: автореф. дис. на соиск. учен. степ. д.ю.н.: спец. 12.00.02 Екатеринбург, 2004.

[37] См.: Судебная власть / под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С. 48.

[38] См.: Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебно-конституционное право и процесс. М., 2005. С. 202.

[39] Райкова Н.С. Сущность конституционного судопроизводства // Журнал конституционного правосудия 2008. № 5.

[40] См.: Бланкенагель А. Российский Конституционный Суд: видение собственного статуса // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1994. № 2. С. 35.

[41] Кабышев В.Т. С Конституцией по жизни: избранные научные труды. М., 2013. С. 8-9.

[42] См.: Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебно-конституционное право и процесс. М., 2005. С. 333.

[43] См.: Болехивская А.Д. Правовая охрана конституции Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02 Волгоград, 2006.

[44] G. Van der Schyff & A. Meuwese, ‘Dutch СопвйШйопа! Law in a Gtobalizing Wоrld, (2013) 9 Utrecht Law Review 1-5, 1.

[45] L. Besselink, ‘The Prо1iferatiоn оf Cоnstitutiоna1 Law and Cоnstitutiоna1 Adjudicatiоn, ог №w American Judicial Review May After All Be^me Relevant to Europe’ (2013) 9 Utrecht Law Review 19-35.

[46] L. Besselink, ‘Со^йШйош1 Adjudicatton in the Era оf Gtobalizatton: The Netherlands in Cоmparative Perspective’ (2012) 18 European Public Law 231-245, 241.

[47] Европейское право: Учебник / Под ред. Л.М. Энтина. 2-е изд. М.: Норма, 2005. С. 46.

[48] См., напр., решения: ^nseil сопвйШйоппе!, Decis^n n° 74-54 DC du 15 Janvier 1975, recueil p. 19; La Cоur de Cassatt decis^n du 24 mai 1975 (Chambre mixte, 24 mai 1975, Sоciete des Cafes Jacques Vabre, Daltoz 1975 p. 497, ^nclm^s ^uA^it); Le ^nseil d'Etat (Assemblee pleniere, 20 о^Ьге 1989, №^1о, recueil p. 190, ^nclm^s Frydman).

[49] Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. СПб.: Изд-во Р. Арсланова "Юридический центр "Пресс", 2004. С. 285.

[50] См.: Морщакова Т.Г. Российское правосудие в контексте судебной реформы. М.: Р. Валент, 2004.

[51] См.: Бастрыкин предложил отказаться от верховенства международного права в Конституции РФ. URL: http://www.nQvavagazeta.ru/news/1691948.html?p=3 (дата обращения - 26.01.2017).

[52] См.: Валерий Зорькин признал приоритет Конституции над международным правом. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2015/05/28/594165-valerii-zorkin-priznal-prioritet- kQnstitutsii (дата обращения - 26.02.2018).

[53] URL: http://www.rg.ru/2015/07/27/ks-dok.html (дата обращения - 26.01.2017).