В XX веке многие мировые правовые системы находились в процессе активного развития. Универсализация, основанная на вестернизации права, особенно заметна в странах-бывших колониях. По мнению некоторых ученых, в частности французских, политика правовой «мимикрии», которую зачастую используют страны Азии и Африки, с изначального момента была несостоятельна[1]. Тем не менее, развитие правовых систем этих стран демонстрирует восприимчивость к закреплению в правовых системах постколониальных стран важнейших правовых институтов демократии[2]. В мировом сообществе сложилось понятие «третьей волны конституционализма»[3] (начало - 1980-е годы), которое включает в себя не только принятие некоторыми странами Азии и Африки «скалькированных с западных образцов»[4] конституций, но и создание демократических правовых институтов в этих странах (например, органа конституционного контроля)[5]. Эпоха неоконституционализма[6] стала временем учреждения конституционных советов на основе французской модели конституционного контроля отдельными странами Африки и Азии.

В связи с геополитическими событиями последних лет, ознаменованных падением тоталитарных и авторитарных режимов и становлением основ демократии в Африке, рассматриваемый вопрос представляет большой научный и профессиональный интерес, и непосредственно подтверждает ее актуальность. «Арабская весна» продемонстрировала особое значение налаженного конституционного контроля и обязательность применения конституционных норм, особое место среди которых занимают нормы, гарантирующие соблюдения прав и свобод. Среди причин «арабской весны» выделяют несоответствие уровня образования молодежи уровню развития труда , недовольство несменяемостью власти и крайне высоким уровнем коррупции[7] [8]. События 2011 года в большинстве стран Арабского Востока не могут не повлечь проведения серьезных институциональных реформ.

Безусловно, конституционный контроль в странах Африки

характеризуется высокой степенью рецепции основ моделей тех стран Европы, чьими колониями они являлись. Французское право, являясь правом бывшей метрополии, оказало огромное воздействие на право стран африканского континента. Неудивительно, что именно французская модель

конституционного контроля стала основополагающей для многих стран Африки. Одной из причин принятия французской модели конституционного контроля в качества образца является возникшая необходимость гарантии своего легитимного и суверенного существования, особенно в период 1960-х годов[9].

Отметим, что конституционный контроль в странах Африки является практически абсолютным заимствованием из французского права. Это обусловлено политикой правовой ассимиляции в колониальный период в зависимых от Франции странах, то есть фактически французская администрация самостоятельно осуществляла управление колониями, применяя при этом свои правовые и политические институты метрополии[10]. Примечательно, что в некоторых французских колониях длительное время существовали «смешанные суды»: например, в Ливане на протяжении долгого периода времени количество судей-французов было больше числа судей- представителей Ливана, а сама система «смешанных» судов просуществовала до 1946 года[11].

При этом подчеркнем, что В. Батлер, изучая различные правовые системы, подчеркнул, что «вопрос заключается не в том, чья система более совершенная, а скорее в том, как наиболее эффективно заимствовать опыт других моделей для создания действенных институтов, способных сохранить человеческие ценности»[12].

Отметим, что в ряде стран (например, Марокко, Мавритания) наряду с влиянием системы французского законодательства, было сохранено воздействие мусульманского права[13]. Необходимо подчеркнуть, что в странах с традицией широкого применения норм местного обычного права (например, Чад), практически полностью была заимствована система конституционно - правовых норм у метрополии, однако данные нормы были закреплены в

Конституции. Так, глава II раздела IV Конституции Чада устанавливает нормы обычного традиционного права, применяемые в отношении членов тех общин, в которых возникли данные нормы и сохраняются, по взаимному согласию и в случае непротиворечия законам страны.

В таких африканских государствах, как, например, Алжир, Ливан, Марокко, Тунис, обретение независимости либо процесс демократизации служили отправной точкой для учреждения органов конституционного контроля - Конституционных советов. В первую очередь, своеобразие данной модели конституционного контроля выражается в том, что судебный характер органов, осуществляющих конституционный контроль, является недостаточно выраженным, и возникает вероятность превращения данного органа в квазисудебный[14], то есть выходящий за пределы «классического» кельзеновского понимания модели органа конституционного правосудия (наряду с Конституционным советом Франции как «исходного» органа конституционного контроля стран Африки).

Отметим, что странами Африки была реципирована не первоначальная модель Конституционного совета Франции, а претерпевшая значительные изменения и прошедшая апробацию на практике в течение длительного времени, достаточно эффективно функционирующая система институтов конституционного контроля. Несмотря на заимствования уже стабильно сложившейся модели, рассматриваемым странам не удалось избежать характерной сложности для данного органа: отнесение Конституционного совета к какой-либо ветви государственной власти и, как следствие, возникновение противоречий между законодательной и исполнительной властью.

Конституционные советы зачастую становились объектом

реформирования. При этом в большинстве случаев данные изменения повторяли основные этапы реформирования Конституционного совета Франции с учетом современных французских доктринальных разработок в рамках политической конъюнктуры.

«Арабская весна» 2011 года поставила под сомнение легитимность и легальность многих африканских режимов, в том числе в таких странах как: Тунис, Алжир, Марокко и Мавритания. Ни одна из стран Северной Африки в период «жасминовых революций» не оказалась способной обеспечить конституционную составляющую передачи власти, защиту прав и свобод человека. Однако Конституционный совет Туниса конституционно оформил произошедшие в стране перемены. Так, например, Президент Туниса досрочно был отрешен от власти Конституционным советом Туниса в 2011 году. Однако данное событие произошло после отказа Зиналь-Абидин бен Али от борьбы за власть. Тем не менее, в Кот-д'Ивуаре многолетний кризис перешел в вооруженные столкновения в 2010 - 2011 гг. между сторонниками избранного и бывшего президентов. В данной ситуации Конституционный совет Кот- д'Ивуара продемонстрировал свою несостоятельность в качестве общепризнанного гаранта законности результатов итогового голосования президентских выборов, пересматривая свои собственные решения согласно изменениям политической ситуации в стране[15].

Обращение множества постколониальных государств к модели бывшей метрополии является вполне закономерным. Данное обращение является частью всеобъемлющей конституционно-правовой рецепции, характерной для многих государств не только Африки, но и Азии. Анализ произведенных государствами-бывшими колониями функциональных адаптаций

реципируемой модели конституционного контроля позволяет сделать вывод о крайне несамостоятельном характере данных рецепций: заимствуя быстро развивающуюся модель, прошедшую за несколько десятилетий (столетий) своего существования значительный путь эволюции, страны Африки опирались либо на реформы института конституционного контроля, нашедшие отражение в современном французском праве, либо на политико-правовой дискурс Франции относительно дальнейших путей возможного реформирования и развития Конституционного совета Франции. В процессе развития Конституционных советов большинства стран Африки был повторен эволюционный путь Конституционного совета Франции либо были реализованы современные французские научные доктринальные воззрения в соответствии с политической конъюнктурой.

Конституционные советы в указанных странах являются органами, на которых возложена функция по обеспечению законности выборов и референдумов, по обнародованию их результатов, по разрешению споров, возникших в сфере избирательного права, а полномочия в области конституционного контроля играют меньшую роль. В некоторых случаях полномочия в сфере избирательного права играют важнейшую роль (например, в Мавритании). Причины данного явления:

Слабое положение оппозиции, представленной в Парламенте.

Данный факт способствует снижению количества обращений с

запросами о конституционности законов в конституционные советы.

Сильная политизация института конституционного контроля.

Данный аспект подрывает доверие к органу конституционного контроля,

наряду большим политическим значением в обеспечении законности общенациональных выборов (как главный показатель демократии в обществе)[16].

Примечательно, что наибольшее количество структурнофункциональных адаптаций в отношении реципируемой модели было произведено еще на этапе заимствования. Специфика созданных органов оказалась достаточно гибкой в виду основы французской модели конституционного контроля - по большей части квазисудебная природа органа, учрежденного Конституцией Франции 1958 г., позволила

заимствующим данную модель государствам достаточно широко толковать вытекающие из этой природы статус органа конституционного контроля, конкретный перечень его полномочий, его место в системе государственных органов. Гибкость данной модели позволила в дальнейшем наполнить заимствованную форму новым политическим содержанием. Авторы Конституции Франции 1958 года, заложив в ее природу «двойственность», способствовали возможности политизации созданных конституционных советов стран Азии и Африки, их подчинение разным ветвям власти, и как следствие - потенциальной возможности использования решений советов в своих политических интересах. В сложившихся условиях организационнофункциональные особенности органа конституционного контроля в рамках французской модели, открывают возможность для снижения его значимости. Однако, сложилась тенденция, что Конституционный совет Франции в результате проведенных реформ сближается с классической европейской моделью контституционного контроля: «судебная» составляющая его природы превалирует над политической в последние десятилетия. В странах- реципиентах французской модели конституционного контроля конституционные советы отнесены либо к судебной ветви власти (как,

например, в Мозамбике), либо рассматриваются в качестве консультативного органа, чья деятельность носит достаточно формальный характер (например, в Тунисе). Примечательно, что в Казахстане - стране, которая не находилась никогда под влиянием французской метрополии, однако воспринявшей ее конституционную модель, Конституционный совет Казахстана признают скорее органом конституционного надзора, чем контроля, ввиду того что его решения не окончательны и на них может быть наложено вето со стороны Президента Казахстана[17].

Однако даже в случае определения места конституционных советов в системе органов государственной власти рассматриваемых стран в Конституции, отмечается неустойчивость их позиций, сопровождающаяся слабой реализацией полномочий по осуществлению конституционного контроля.

Проблемы институционализации.

Институт конституционного контроля в постколониальных странах Азии и Африки зачастую подвергается политическому, а не правовому анализу.

Для эффективного функционирования органами конституционного контроля необходима стабильная правовая система. Так, политическая нестабильность или же, наоборот, сосредоточие власти в руках одного лидера (партии), способствуют значитальной политизации органа конституционного контроля.

Ослабление судебного статуса органа конституционного контроля способствует возрастанию риска возникновения различных злоупотреблений, а также чрезмерной его политизации, включая его подчиненность одной из ветвей государственной власти.

Так, например, Конституционный совет Кот-д'Ивуара в решении от 15 декабря 2005 года № 2005-013/CC/SG установил возможность продления полномочий депутатов Национального собрания без проведения выборов в Парламент в установленные законом сроки. Конституционный совет Кот- д'Ивуара рассмотрел на соответствие Резолюцию Совета Безопасности ООН от 1 ноября 2006 года № 1721 Уставу ООН, по результатам чего был сделан вывод о превышении Советом Безопасности своих полномочий.

Пути институциональной эволюции и дальнейшие перспективы развития.

Примечательно, что развитие конституционного контроля в постколониальных странах происходило не путем формирования практики конституционных советов (как во Франции, например), а путем внесения изменений в законодательство. Например, в 1962 году в ходе референдума была принята Конституция королевства Марокко, предусматривавшая создание специальной Конституционной палаты в составе Верховного суда Марокко. Однако в ходе реформы 1992 года Конституционная палата была преобразована в Конституционный совет Марокко, ставшим специализированным самостоятельным органом конституционного контроля.

После событий «арабской весны» у органов конституционного контроля было только два пути для дальнейшего развития: демократизация или исламизация. Так, в Марокко 2011 году король Мохаммед VI инициировал конституционные реформы, предусматривающие, в том числе закрепление свободы слова, расширение демократического представительства, ограничение власти короля, усиление гарантий для оппозиции в тексте Конституции. Примечательно, что на референдуме о проекте новой Конституции (1 июля 2011 года), за данный проект проголосовало 98% избирателей из 72% явившихся от числа зарегистрированных избирателей[18].

Новая Конституция Марокко содержит положения, учреждающие Конституционный суд Марокко взамен Конституционному совету, что демонстрирует позицию государственной власти о необходимости действия самостоятельного судебного органа, а не инструмента политической власти.

Тем не менее, следует отметить, что органы конституционного контроля в постколониальных странах еще находятся в процессе развития, и на данный момент было бы некорректно ставить их на одну ступень с Конституционным советом Франции.

Так, в процессе избирательной кампании в Камбодже в 2008 году представители Партии прав человека (ППР) и Партии Сама Рэнси (ПСР) обратились с жалобами на нарушения в Национальный избирательный комитет Камбоджи и в Конституционный совет Камбоджи. Были представлены доказательства мошенничества со списками избирателей, которые эксперты признавали «головокружительными» по своему масштабу[19]. Однако, Конституционный совет Камбоджи вынес решения с отказом в рассмотрении жалоб ПСР и ППР (№102/009/2008 CC.D, №103/009/2008 CC.D, №104/009/2008 CC.D) в связи с отсутствием достаточных доказательств нарушений. Примечательно, что еще в 1997 году в отчетном докладе Международной комиссии по правам человека за 1996 год содержался вывод о том, что «права человека в Камбодже - это не более чем абстрактная концепция»[20].

Тем не менее, несмотря на недостаточную самостоятельность конституционных советов в постколониальных странах, отметим, что в ряде случаев их решения играют знаковую роль в развитии своих стран. Так, решением Конституционного совета Сенегала от 27 апреля 2007 года № 1/C/2007 была подчеркнута необходимость соблюдения принципа равенства граждан в процессе выборов, а решением Конституционного совета Ливанской Республики от 25 февраля 1995 года № 2/95 был сформулирован запрет на последующий отзыв запроса о проверке конституционности закона.

Таким образом, в настоящий период Конституционные советы стран Африки и Азии не находятся на должном этапе развития и являются, скорее, номинативными атрибутами власти. На развитие правовых институтов постколониальных стран негативное влияние оказывают авторитаризм, трибализм, клиентелизм[21]. Однако, на наш взгляд, даже сам факт наличия Конституционных советов в этих странах являются свидетельством стремления к созданию действенной системы конституционного контроля во главе с Конституционным советом, которая в течение определенного времени должна стать гарантийным инструментом разделения властей и конституционного правосудия. На самом деле, Конституционные советы в странах Африки и Азии существуют достаточно короткий промежуток времени для формирования окончательных выводов об их дальнейших перспективах.

В связи с особой актуальностью, рассматривая особенности конституционного контроля в постколониальных странах Африки и Азии, невозможно не затронуть данный аспект в Сирии как стране, находившейся под мандатом Франции в результате решений французско-британской Конференции в Сан-Ремо (1920 г.)[22]. Сирия получила независимость от французского мандата 17 апреля 1946 года. В Конституции Сирии 1973 г.

впервые получили закрепление положения о Верховном конституционном суде.

В настоящий момент в Сирии действует Конституция 2012 года. В статье 146 Конституции Сирии содержатся положения о том, что мандат Верховного конституционного суда заключается в следующем:

«1. Контроль за конституционностью законов, законодательных постановлений, подзаконных актов и нормативных актов;

Выражение заключения, по требованию Президента Республики, о конституционности проектов законов и законодательных постановлений и законности проектов указов;

Контроль за выборами Президента Республики и организацией соответствующих процедур;

Рассмотрение проблем в связи с обоснованностью выборов Президента Республики и членов Народного собрания и принятия решения по этим вызовам... »[23]

Согласно статье 148 Конституции Сирии Верховный конституционный суд не рассматривает вопросы о неконституционности законов, принятых и получивших одобрение народа на референдуме.

В связи с возникшим политическим и конституционным кризисом в стране, Россией был предложен проект новой Конституции Сирии, согласно которому (статья 78 проекта Конституции Сирии) Верховный Конституционный суд имеет следующие полномочия:

контроль за конституционностью законов, указов, постановлении и других актов органов государственной власти;

выражение мнения по просьбе Президента республики о конституционности законопроектов, а также законности проектов указов;

контроль за выборами Президента республики и организация соответствующей процедуры;

рассмотрение апелляций, поданных по поводу выборов Президента республики и вынесение решения по данным апелляциям;

осуществление суда над отрешенным Президентом республики в случае совершения им государственной измены или иного тяжкого преступления.

Закон закрепляет другие полномочия Верховного Конституционного суда, а также порядок рассмотрения и вынесения решения по вопросам, находящимся в ведении Верховного Конституционного суда и статус членов Верховного Конституционного суда.

В статье 79 предложенного проекта закреплено, что Верховный Конституционный суд не должен рассматривать конституционность законов, вынесенных на референдум и получивших одобрение народа[24].

Во многом положения предложенного Россией проекта пересекаются в данном вопросе с действующей Конституцией Сирии, однако являются более структурированными. В настоящий момент в Сирии ведутся попытки самостоятельной разработки новой Конституции страны с учетом передового международного опыта США, Франции, России и других стран. Несмотря на то, что конституционное законодательство Сирии было сформировано в частности под влиянием французской модели конституционного контроля, представители Франции не предлагают свои идеи по разрешению конституционного кризиса в Сирии, в частности по реформированию Верховного конституционного суда.

Подводя итог вышеизложенному, отметим, что рассмотрение особенностей конституционного контроля во Франции, а также его рецепция постколониальными странами Африки и Азии, является чрезвычайно важным для науки конституционного права. Опыт развития конституционного контроля во Франции демонстрирует необходимость акцентирования внимания именно на правовой стороне принимаемых решений, а не на политической, что подчеркивает особую актуальность, и способствует обеспечению конституционной законности не только внутри Франции, но и во всем мире. Во избежание возникновения конституционного кризиса в стране необходимо обращаться к опыту тех стран, чьи конституционные положения способствуют соблюдению прав и свобод человека в наиболее полной мере. «Арабская весна» показала не только чрезвычайную важность института прав человека, но и продемонстрировала тенденцию в мире к «новой волне конституционализма». Таким образом, наша задача состоит в эволюционном развитии конституционных положений, связанных с защитой прав и свобод человека, для недопущения конституционного кризиса в стране.

[1] Badie B. L'Etat importe. L'occidentalisation de l'ordre politique. 2010. P. 10.

[2] См.: Бектимирова Н. Н., Дольникова В. А. Альтернативные пути демократизации. На примере Камбоджи и Таиланда. М., 2009. С. 161.

[3] Cabanis A., Martin M. L. Le constitutionnalisme de la troisieme vague en Afrique francophone, 2010. P. 6.

[4] Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999. С. 212.

[5] См.: Конституционный контроль в зарубежных странах / Отв. ред. В. В. Маклаков. М., 2010. С. 24.

[6] Sind^un L. Les grandes decisrons de la justice africaine: Droit ш^й^юп^!

jurisprudenciel et politiques constitutionnelles au prisme des systemes politiques africains. Bruxelles: Bruylant, 2009. P. XIII.

[7] См.: Васильев А.М. Цунами революций // Азия и Африка сегодня. 2011. № 3. С. 3

[8] См.: Transparency International Annual Report 2010. URL: http:// www.transparency.org/ publications/ publications/ annual_reports/ annual_report_2010 (дата обращения - 05.03.2017).

[9] См.: Медушевский А.Н. Теoрия кoнституциoнных циклoв. М.: Изд. дoм ГУ - ВШЭ, 2005.

С. 401.

[10] См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 2009. С. 432.

[11] Badie B. L'Etat 1трог1е. Ь'осаёе^аНваРоп de l^rdre роНйдие. 2010. P. 296.

[12] Батлер В. Советская конституционная система глазами англичан и американцев // Современный конституционализм (по материалам советско-британскою симпозиума). М., 1990. С. 106.

[13] См.: Сапронова М.А. Арабский Восток: власть и конституции. М.: РОССПЭН, 2001. С. 30 - 32.

[14] См.: Авакьян С. А. Конституционное право России: Учеб. курс. М., 2006. Т. 2. С. 618.

[15] Cheikh Yerim Seek Paul Yao-N'Dre, la derniere carte de Gbagbo // Jeune Afrique от 13 августа 2009 г. URL: http://www.jeuneafrique.com/Article/ARTJA20090813150342 (дата обращения - 05.03.2017).

[16] Rousseau D. Droits et libertes fondamentaux. Dalloz, 1997. P. 229.

[17] См.: Остапович И.Ю. Конституционный совет Республики Казахстан: вопросы теории и практики: Дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2005.

[18] См.: Referendum au Maroc - Declaration d'Alain Juppe (2 juillet 2011) // African Press Organisation. 2011. 4 juillet.

URL: http://www.appablog.wordpress.com/2011/07/04/referendum-aumaroc-declaration-

d%E2%80%99alain-juppe-2-juillet-20n/ (дата oбращения - 05.03.2017).

[19] См.: Vaulerin A. Fraude electorale. Le “grand n'importe quoi” des legislatives cambodgiennes //

2008. 12 septembre. URL:

http://www.samrainsyparty.org/a/election 2008/Le%20%ABgrand%20n'importe%20quoi%BB%20 des%201%E9gislatives%20cambodgiennes.htm (дата oбращения - 05.03.2017).

[20] Цит. uo: Санниситх С. Oтнoшение населения Камбoджи к ^врементому демoграфическoму и экoнoмическoму развитию страны: Дис. ... канд. эшн. наук. М., 2003. С. 15.

[21] См.: Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 378.

[22] League of Nations Official Journal, Vol 3 August 1922, p. 1013.

[23] Конституция Сирии 2012. URL: https://www.constituteproiect.org/constitution/Svria 2012.pdf (дата oбращения - 05.03.2017).

[24] Опубликован предложенный Россией проект конституции Сирии. URL: https://ria.ru/syria/20170201/1486902587.html (дата обращения - 05.03.2017).