В соответствии с Федеральным законом «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» юрисдикция ЕСПЧ является обязательной для России при толковании и применении Конвенции и Протоколов к ней во всех случаях, когда имело место предполагаемое нарушение Российской Федерацией данных актов, если оно произошло после вступления в действие Европейской Конвенции и Протоколов к ней.

Данные договорные акты действуют для России с 5 мая 1998 года, и с этой даты российские суды должны учитывать их положения в обязательном порядке. Более того, как указал Конституционный суд РФ, составной частью российской правовой системы является не только сама Европейская Конвенция, но и акты ЕСПЧ в той части, в которой исходя из общих принципов и норм международного права суд толкует права и свободы человека, которые закреплены в Европейской Конвенции. Данная позиция Конституционного суда прежде всего означает, что обязательными для России могут быть не только решения ЕСПЧ по делам с ее участием, но и решения в отношении других государств, если в них дается толкования закрепленным в Европейской Конвенции правам и свободам. Из этого исходит и Верховный суд РФ в Постановлении Пленума №5 от 10 октября 2003 года, разъяснив, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод должна применяться судами с учетом практики ЕСПЧ. Следовательно, в рамках производства по уголовным делам акты ЕСПЧ являются обязательными для российских судов в двух аспектах: во-первых, решения в отношении России, которыми выявлены нарушения Европейской Конвенции, то есть правоприменительный акт в конкретном деле, влекущий возобновление производства по новому основанию; во-вторых, практика ЕСПЧ как акты толкования Конвенции.

Поскольку юридическая сила решений ЕСПЧ в российской системе права прямо не определена, нередко высказываются сомнения в том, что практика ЕСПЧ по делам, в которых Россия не была стороной, может быть обязательной. К тому же прецедент в России как относящейся к романо-германской правовой системе источником права не является.

Однако решения ЕСПЧ, как указывалось выше, содержат толкование Конвенции. В самой Конвенции используются довольно краткие формулировки основных прав и свобод, которые часто не раскрывают их содержание. Решения ЕСПЧ, выявляя нарушения содержащихся в Конвенции положений, направляют государства, даже если они не являлись ответчиком в данном деле, в аналогичной ситуации действовать в соответствии с правовой позицией и толкованием, выраженных в решениях ЕСПЧ. Таким образом, источником права, конечно, является сама Конвенция, однако акты ЕСПЧ пусть и не являются прецедентом в значении, которое ему предается в англо-саксонской правовой семье, однако представляет собой «прецедент толкования».

Поскольку в соответствии со ст.32 Конвенции ЕСПЧ является органом официального ее толкования, то данное толкования следует признать обязательным. Данный вывод подтверждает и Председатель КС РФ В.Д. Зорькин, отмечая, что правовые позиции ЕСПЧ по вопросу толкования Конвенции являются обязательными, и в практике Конституционного суда утвердился подход, в соответствии с которым решения ЕСПЧ применяются фактически как источник права.

Большое значение в судопроизводстве по уголовным делам решения ЕСПЧ приобретают в случае, когда они вынесены в отношении Российской Федерации. В этом случае в соответствии со ст. 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее – УПК РФ) установление Европейским судом по правам человека нарушения Европейской Конвенции является новым обстоятельством, которое является основанием отмены вступивших в силу судебных актов (приговора, определения. Постановления) и возобновления производства по делу.

Пересмотр приговора по данному основанию осуществляет Президиум ВС РФ по представлению Председателя ВС РФ. При этом установлен срок в один месяц с даты направления представления, однако срок для направления самого представления не указан. Практика рассмотрения дел показывает, что с даты вынесения решения ЕСПЧ до вынесения постановления по этому основанию проходит около года, что является чрезмерным сроком. Более того, действующий регламент ВС РФ не содержит процедуры реализации данной функции.

Хотя акты ЕСПЧ, исходя из его обязательной юрисдикции для России, имеют преюдициальное значение, даже в случае выявленного нарушения Европейской Конвенции они не всегда влекут вынесение противоположного решения. Анализ практики Президиума ВС по пересмотру уголовных дел в связи с установлением ЕСПЧ нарушения Европейской Конвенции показывает, что значение имеет характер выявленного нарушения. По этому признаку можно выделить следующую связь решений ЕСПЧ с результатом пересмотра: (1) выявление нарушения ст.10 Конвенции влечет прекращение производства по делу; (2) в случае нарушения ст.6 Конвенции судебные акты отменяются, и дело направляется на новое рассмотрение в стадию, где было допущено данное нарушение, однако это не всегда приводит к оправдательному приговору; (3) нарушения ст. 3 и 5 Конвенции не приводят к отмене приговора.

Статья 10 Европейской Конвенции защищает свободу выражения мнения. Хотя данная свобода может ограничиваться в целях, перечисленных в части второй указанной статьи, несоблюдение условий этих ограничений ЕСПЧ рассматривает как нарушение Европейской Конвенции. ЕСПЧ неоднократно рассматривал жалобы российских журналистов в связи с нарушением свободы выражения мнения. Так, в деле «Красуля против России» ЕСПЧ указал на особую роль журналиста в распространении информации, имеющей общественное значение, в том числе той, которая может оскорбить или вызвать беспокойство, а потому публикация В.А. Красули, который был обвинен в клевете, не превысила пределы обоснованной критики. В то же РФ не предоставила достаточных оснований, которая оправдала бы ограничение свободы выражения мнения в данном случае. В итоге ЕСПЧ указал, что, хотя публикация и выдержана в сильных выражениях, она не носит оскорбительный характер, и пришел к выводу, что российские суды превысили рамки усмотрения в вопросе ограничения обсуждения вопросов, имеющих общественное значение.

С.В. Калашников отмечает, что, когда выявленное ЕСПЧ нарушение с необходимостью предполагает пересмотр дела по существу, Президиуму ВС РФ остается лишь официально подтвердить позицию, выраженную в решении ЕСПЧ. Так, отменяя приговор и кассационное определение по изложенному выше делу, Президиум ВС РФ практически полностью повторил аугментацию, данную в решении ЕСПЧ и прекратил производство по делу в связи с отсутствием состава преступления.

Аналогичным образом ЕСПЧ и Президиумом РФ было разрешено дело «Порубова против Россиии» в отношении осужденной за клевету и оскорбление Я.В. Порубовой. В результате дел Порубовой и Красули Президиум РФ непосредственно применил позицию ЕСПЧ, что выразилось в отмене вынесенных ранее актов и прекращение уголовного преследования.

Статья 6 Европейской конвенции защищает право на справедливое и публичное разбирательство, включающее различные аспекты. Так, в практике ЕСПЧ нарушениями данного права признавались нарушение права на защиту, на допрос свидетеля, на рассмотрение дела судом, созданным на основании закона, на публичное слушание и др.

ЕСПЧ установил нарушение права на защиту, например, в деле «Ананьев против России», в котором подсудимый отказался от услуг защитника, однако был удален из зала судебного заседания. ЕСПЧ пришел к выводу, что Ананьеву не было разъяснено последствие этого решения, в частности, что после удаления ему не будет назначен адвокат, который бы представлял его интересы при рассмотрении дела. Нарушение права на защиту в этом и других делах, привело к направлению дела на новое рассмотрение в ту инстанцию, где нарушение было допущено (в указанных делах – в суд кассационной и надзорной инстанции).

В деле «Шаркунов и Мезенцев против России» ЕСПЧ установил нарушение права на допрос свидетеля. Президиум по результатам возобновления производства и пересмотра дела направил его на новое рассмотрение в первую инстанцию, в которой не принято надлежащих мер по обеспечению явки очевидца преступления. Таким образом, Верховный Суд РФ в случае установления ЕСПЧ нарушения статьи 6 Европейской Конвенции возвращает стороны в первоначальное состояние, направляя дело на новое рассмотрение в инстанцию, где нарушение было допущено. ЕСПЧ, вынося решение по данному нарушению, не ожидает конкретного результата от пересмотра, а нацелен на то, чтобы новое рассмотрение происходило с соблюдением всех норм и гарантий справедливого правосудия.

Исходя из анализа УПК основания для возобновления производства по делу ограничены стадией судопроизводства. Указанное положение критикуется исследователями этого вопроса, поскольку на стадии предварительного расследования также может быть применен федеральный закон, противоречащий Европейской Конвенции, что может повлечь иной результат судебного разбирательства. К таким ситуациям следует отнести пытки и обращение, унижающее человеческое достоинство, нарушающие ст.ст. 3 и 5 Конвенции. Тем не менее, хотя соответствующие нормы отсутствуют в УПК РФ, эти вопросы получают определенное разрешение в практике Верховного суда РФ. Президиум РФ в случае нарушения ст.3 ставит вопрос о наличии связи между таким нарушением и вынесенным приговором, и приходит к выводу о том, что они не влекут необходимость пересмотра приговора.

При установлении нарушений ст.5 Европейской Конвенции Президиум отменяет лишь судебные решения и постановления прокурора и следователя о мере пресечения, но не приговор. Однако и в этом случае решения ЕСПЧ достигают цели гарантировать соблюдение прав человека, поскольку влияют на последующую практику следственных органов и судов. Так, Балтийский флотский военный суд признал незаконным задержание В. Шохина, указав, что оно не соответствовало позициям ЕСПЧ по толкованию ст.5 Европейской Конвенции, выраженной в делах «Клейн против России», «Христофоров против России», «Владимир Козлов против России».

Однако в настоящий момент высшие судебные органы используют новый подход, ограничивающий роль постановлений ЕСПЧ в судопроизводстве. В результате исследованной ранее реакции КС РФ на дело «Маркин против России» фактически появилась возможность не исполнять решения ЕСПЧ, если они противоречат Конституции РФ, то есть установлено применение закона, который нарушает Конвенцию, но ранее не была признана его неконституционность. Верховный Суд также отмечает, что не любое нарушение Европейской Конвенции является основанием для пересмотра дела. Учитывая рассмотренное ранее по вопросам применения актов ЕСПЧ в уголовном процессе Российской Федерации, мы приходим к выводу, что данный подход препятствует эффективному действию гарантий справедливого правосудия, на соблюдение которых нацелены решения ЕСПЧ.