Присвоение и растрату следует отличать от кражи. Некоторое сходство, заключающееся в стремлении виновного сохранить в тайне факт неправомерного завладения имуществом, есть у названных выше форм хищения. Однако, если в присвоении и растрате имущество вверено виновному, в краже он может иметь лишь доступ к нему для осуществления технических функций: например, для погрузки имущества, переноса его в какое-либо место и т.д.

В Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. в п. 2 подчеркивалось: "Разъяснить судам, что в соответствии с законом присвоение либо растрата от кражи отличается тем, что виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого им государственного или общественного имущества: Хищение государственного или общественного имущества, совершенное лицом, не обладающим указанными выше правомочиями, но имеющим к нему допуск в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, подлежит квалификации как кража".

Еще более конкретное разъяснение по этому вопросу содержалось в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 15 ноября 1984 г. N 21 "О дальнейшем повышении роли судов в борьбе за сохранность социалистической собственности, укреплении государственной, договорной и трудовой дисциплины на предприятиях и в организациях агропромышленного комплекса: "Разъяснить, что действия комбайнеров, шоферов, трактористов, возчиков, выразившиеся в обращении в свою собственность или собственность других лиц зерна либо иной сельскохозяйственной продукции при уборке урожая и перевозке с поля на ток или в хранилище, подлежат квалификации по статье УК, предусматривающей ответственность за кражу государственного или общественного имущества. Если такие действия совершены в отношении продукции, вверенной шоферу, трактористу, возчику для транспортировки (доставки) на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа с указанием количества (веса) продукции, то эти действия надлежит квалифицировать как присвоение либо растрату государственного или общественного имущества" (п. 4 ст. 160 УК РФ).

Крайне сложным и спорным является в настоящее время вопрос о разграничении присвоения (растраты) и мошенничества. На сегодня этот вопрос не знает единственного убедительного решения. Проблема заключается в следующем. Во время действия советских уголовных кодексов присвоение и растрата были возможны только в отношении государственного или общественного имущества, а само понятие "вверенное имущество" существовало в основном в трудовых (служебных) отношениях. Поэтому отдельные случаи, при которых имело место неправомерное завладение вверенным имуществом не на основе трудовых (служебных) отношений, а в порядке гражданско-правовых отношений, традиционно квалифицировали как мошенничество.

В настоящее время сфера гражданско-правового вверения имущества расширена более чем существенно. Имущество может быть вверено и одним частным лицом другому частному лицу, совсем не для осуществления трудовых (служебных) функций. Можно предположить, что произошло и расширение границ присвоения и растраты как форм хищений за счет соответствующего сужения границ мошенничества.

От хищения путем присвоения или растраты также следует отличать случаи, когда лицо, изымая чужое имущество и (или) обращая его в пользу других лиц, действует в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на это имущество (например, если лицо присвоило вверенное ему имущество в целях обеспечения долгового обязательства, не исполненного собственником имущества). При наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК, виновный может быть привлечен к уголовной ответственности за самоуправство.