Внимание к исследованию института представительства в гражданском процессе, на мой взгляд, обусловливают объективные и субъективные причины.

К первым необходимо отнести: возрастание роли права в регулировании гражданского оборота, возникающих в процессе его отношений и разрешении цивилизованными средствами конфликтов между участниками правоотношений; достижение обществом определенного уровня культуры и цивилизованности, которые ставят задачи обеспечения членам социума возможностей пользоваться профессиональной помощью соответствующих лиц в целях охраны их имущества, доброго имени, чести, репутации и т.д., поскольку они сами не могут сделать этого (например, в виду болезни, юридической неосведомленности, отдаленности места пребывания и т.п.); отсутствие в гражданском процессуальном праве единого цельного учения о представительстве в суде, в то время как жизнь, правовая действительность, интересы защиты и охраны физических и юридических лиц постоянно стимулируют необходимость всестороннего и обстоятельного исследования всех значимых аспектов названного института права.

Причины субъективного характера видятся в следующем: в потребности поручить другому лицу выполнение юридически значимых действий в интересах доверителя (поручителя); в особом доверительном конфиденциальном характере отношений, складывающихся между доверителем и представителем в процессе выполнения последним своих профессиональных обязанностей; в регулировании отношений между доверителем и поверенным как нормами права, так и нормами корпоративной этики, если представительство в гражданском процессе осуществляет адвокат; в нравственной и юридической ответственности адвоката-представителя за качество и результативность оказываемой клиенту правовой помощи.

М.В. Гордон, служивший почти полвека по судебному ведомству[1], посвятил монографическое исследование представительству в гражданском праве, в котором указывал, что существо представительства состоит в том, что одно лицо отправляет юридическую деятельность вместо другого[2]. Здесь отчетливо прослеживаются такие характерные элементы процессуального представительства, как замещение представителем другого лица; осуществление представительства представляет собой юридическую деятельность; эта деятельность осуществляется в рамках гражданского судопроизводства и по установленной законом процедуре.

Деятельность представителя, с одной стороны, порождает правовые последствия для доверителя (представляемого), а с другой - представитель, особенно, если он является членом адвокатской корпорации, несет ответственность перед доверителем (например, нравственную, дисциплинарную) за качество выполняемой деятельности. Это весьма существенное обстоятельство, благодаря которому статус представителей-адвокатов в суде отличал их от прежних челобитчиков, ходатаев, поверенных, представлявших стороны в суде.

Особого внимания заслуживает фундаментальный труд Н.И. Казанцева, посвященный учению о представительстве в гражданском праве . В данном монографическом исследовании представительство определено как такое юридическое понятие, где одно лицо, имея другого, заключает юридическую сделку и производит юридические действия на имя этого другого лица[3]. Приведенное понятие, в отличие от сформулированного М.В. Гордоном, полиэлементное и в его структуре выделяется представительство, как юридическая сделка; данная сделка дает право производить юридические действия от имени другого лица; представительство есть понятие юридическое. Вместе с тем, процессуальному праву ближе понятие М.В. Гордона (определяющего представительство через деятельность), так как Н.И. Казанцев вел речь о материально-правовом представительстве в чистом виде, не включая в него процессуальные аспекты.

Между тем, следует отметить, что, несмотря на различие в полноте и объеме понятия представительства В.М. Гордона и Н.И. Казанцева, их объединяет одно важное обстоятельство: они рассматривали представительство как институт гражданского права.

Понятие и сущность представительства в гражданском праве отдельные цивилисты рассматривали через призму договора доверенности в гражданском праве. Например, Д.И. Мейер писал: «Договор доверенности, называемый также поручением, препоручением, представляет собой юридическое отношение, в котором одно лицо обязывается быть представителем другого по какому-либо гражданскому действию» . Существо же договора доверенности автор видел в том, что «он исключительно направляется к установлению представительства...»[4].

В связи с этими положениями возникает ряд вопросов. Есть ли что-либо общее между договором доверенности и представительства? Как они соотносятся между собой? Не является ли договор доверенности составной частью представительства, формой его юридического выражения?

Прежде всего, следует сказать, что в гражданском праве доверенность на осуществление представительства (как гражданского действия) действительно связана со многими сделками: купли-продажи, дарения, займа, поставки и т.д., то есть с гражданскими правоотношениями, которые регулируются материальным правом.

В системе же подобного рода договоров договор поручительства и представительства занимает особое место в виду того, что относится не только к материальному, но и процессуальному праву. Более того, изначально представительство появилось как институт судопроизводства, процесса. Потому и не удивительно, что предметом представительства всегда была деятельность поверенного в суде при разрешении тяжбы.

Все это позволяет проследить различие и единство между договором представительства в гражданском праве и представительством в гражданском процессе, судопроизводстве. В первом случае доверенность выступает как форма, в которую облекаются полномочия поверенного, и дает право поверенному совершать гражданские действия, составляющие содержание представительства.

Во втором случае доверенность уполномочивает представителя на совершение процессуальных действий в суде от имени и вместо стороны, опираясь при этом и на гражданско-правовые нормы и правоотношения. Следовательно, представительство в гражданском праве и представительство в гражданском процессе связывает единый критерий, выражающийся в совершении юридически значимых действий.

Более того, в институте представительства в гражданском процессе сочетаются как материально-правовые, так и процессуально - правовые начала. Благодаря этому институт представительства является межотраслевым, опираясь на нормы двух тесно взаимосвязанных отраслей законодательства и права: гражданского и гражданского процессуального.

Что же касается доверенности на представительство в гражданском праве и доверенности на представительство в гражданском процессе, в суде, то названные юридические документы представляют собой форму, в которую облекаются соответственно полномочия поверенного, с одной стороны, на совершение сделок, а с другой - на представительство стороны гражданского процесса в суде.

Иначе говоря, как в первом, так и во втором случае доверенность подтверждает наличие материально-правовых либо процессуально-правовых отношений между доверителем и поверенным, между стороной гражданского процесса и ее представителем. В таких отношениях, на наш взгляд, приоритетную роль играет содержание деятельности поверенного (представителя), деятельностная сторона их полномочий, а не формально-юридическое отражение их в соответствующей доверенности.

Кодификация законодательства, как правило, стимулирует исследование различных правовых институтов, категорий и т.п. К сожалению, в полном объеме этого нельзя сказать об исследованиях отдельных институтов советского гражданского и гражданского процессуального права, появившихся в ходе кодификации 20-х гг. XX в. Возможно, что основной причиной такого положения явилось отсутствие регламентации определенных институтов в первых советских кодексах.

Так, Гражданский кодекс РСФСР от 11 ноября 1922 г. Вопросы представительства регламентировал в разделах «Сделки», «Поручение» и «Доверенность»[5], но раздела с названием «представительство» в нем не было. Статьи 38-40 ГК РСФСР 1922 г. предусматривали, что дееспособные лица могут совершать сделки и через избранных ими представителей, за исключением случаев, когда законом это воспрещено. Совершенные представителем сделки от имени представляемого в пределах полномочий имели обязательную силу для представляемого, порождали для него права и обязанности (ст. 39 ГК РСФСР 1922 г.). Представитель не имел права совершать сделки от имени представляемого ни в отношении себя лично, ни в отношении третьего лица, представителем которого он являлся.

Нормы раздела «Поручение» ГК РСФСР 1922 г. подробно регламентировали основные вопросы договора поручения, в силу которого одна сторона (поверенный) обязуется совершать за счет и от имени другой стороны (доверителя) порученные ему доверителем действия (ст. 251). Причем, раздел о поручении был включен в обязательственное право[6], т.е. рассматривался как институт гражданского права, не связанный с судебной деятельностью.

В разделе «Доверенность» ГК РСФСР 1922 г., ст. 264 которого предписывала: для совершения действий от имени доверителя, непосредственно устанавливающих для него права и обязанности, поверенный должен обладать доверенностью или уполномочием[7]. В данном случае имелись в виду доверенность или уполномочие на совершение гражданско-правовых, а не процессуальных действий.

Полномочия на совершение процессуальных действий представителем в суде регламентирует гражданское процессуальное право. В частности, институт представительства в суде регламентировала глава 2 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, принятого 7 июля 1923 г. Согласно ст. 12 ГПК РСФСР 1923 г. стороны могли вести дело в суде через своих представителей.

Кроме того, названный закон допускал следующие виды представительства: а) представитель, добровольно выбранный стороной; б) законное представительство за недееспособного лица; в) представительство, назначенное в порядке ст. 74 Кодекса законов о браке, семье и опеке; г) представительство согласно ст. 16 ГК РСФСР (ст. 15 ГПК РСФСР 1923 г.)[8]. Данный закон установил и круг лиц, которые могли быть представителями сторон по гражданским делам при рассмотрении их в суде. Среди этих лиц первыми были названы члены коллегии защитников (п. «а» ст. 16 ГПК РСФСР 1923 г.).

Анализируя нормы первого ГК и ГПК РСФСР, регламентировавшие институт представительства, можно прийти к ряду выводов. Прежде всего можно сделать вывод о том, что советское право названный институт закрепляло как межотраслевой институт представительства, посвящая ему отдельные разделы и многие нормы законодательства.

ГК РСФСР 1922 г. не употреблял термина «представительство», а регламентировал его как поручение, и нормы, необходимые для регламентации гражданско-правового представительства, находились в разделах ГК РСФСР о сделках и доверенности.

Что же касается гражданского процессуального права РСФСР, то оно четко и последовательно урегулировало институт представительства в суде, посвятив его регламентации около десяти статей, объединенных в главе 2 «Представительство на суде». Таким образом, правовая действительность состояла в том, что советское законодательство периода новой экономической политики сохранило преемственность российского права, которое закрепляло представительство и как институт гражданского права, и как институт гражданского процессуального права, т. е. как межотраслевой институт.

В ГК РСФСР от 11 июня 1964 года в ч. 1 ст. 62, регламентировавшей представительство, было сказано, что представительство - это сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, законе или административном акте, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого. Далее закон регулировал доверенность как письменное уполномочие, выданное одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами (ч. 1 ст. 64 ГК РСФСР).

В приведенных нормах гражданского законодательства в единстве были урегулированы две стороны одного и того же института: представительства и доверенности в гражданском праве, о чем свидетельствовало название главы 4 ГК РСФСР - «Представительство и доверенность»[9]. Традиционно они включали непосредственно представительство в гражданско-правовом понимании как сделки и ее юридическое отражение, фиксацию в доверенности, которая выдавалась для действий перед третьими лицами, а не судом.

Более полно и содержательно представительство было регламентировано гражданским процессуальным законодательством РСФСР.

Во-первых, закон, закрепляя понятие сторон в гражданском процессе, включал в их число истца и ответчика, которыми могли быть граждане, а также предприятия, организации, учреждения, пользующиеся правами юридического лица (ч. 1 ст. 33 ГПК РСФСР 1964 г.)[10]. Видим, что представитель не был указан как сторона гражданского процесса.

Во-вторых, в главе 5 «Представительство в суде» ГПК РСФСР было предусмотрено, что граждане могут вести свои дела в суде лично или через представителя, а личное участие гражданина в деле не лишает права иметь по этому же делу представителя (ч. 1 ст. 43)[11].

В третьих, в отличие от ГК ГПК РСФСР посвятил отдельную норму регулированию круга лиц, которые могли быть представителями в суде (ст. 44), указав среди них, прежде всего адвоката.

В-четвертых, ч. 1 ст. 45 ГПК РСФСР урегулировала вопросы оформления полномочий представителя, указав, что они должны были быть выражены в доверенности, выданной и оформленной в соответствии с законом[12]. Доверенность, выдаваемая гражданами, удостоверялась в нотариальном порядке (ч. 2 ст. 45 ГПК РСФСР). Все эти требования относились к доверенности, выдаваемой гражданином для представительства его интересов в суде лицом, не являющимся стороной.

В-пятых, сторонами в делах искового производства являлись лица, чей спор о праве гражданском должен был быть рассмотрен и разрешен судом[13]. Для сторон была характерна противоположность их интересов, что имело решающее значение для представителя стороны в гражданском процессе, а также его полномочий, процессуальной право - и дееспособности. По-видимому, поэтому право на процессуальное представительство было неразрывно увязано с гражданской процессуальной дееспособностью, означающей способность истца, ответчика, третьего лица совершать в суде процессуальные действия, порождающие юридические последствия, и поручить ведение дела представителю (ч. 1 ст. 32 ГПК РСФСР)[14].

Что касается учебной литературы, то в них проблематика представительства освещалась по-разному, благодаря чему в конце 40-х и начале 50-х г. XX века в советской цивилистической науке сложились два взгляда на теоретические проблемы представительства.

Первоначально доминировал взгляд, согласно которому представительство относится к одному из видов общегражданского представительства[15]. Отсюда следовало, что по советскому законодательству представительство есть только гражданско-правовой институт и не более того. Данный подход не отражал реалий правовой действительности, заключавшейся в том, что институт представительства регламентировали не только нормы ГК РСФСР, но и ГПК РСФСР, то есть различные отрасли законодательства.

Впоследствии, учитывая особенности природы и сущности процессуального представительства, вполне обоснованно и последовательно начали развивать новую концепцию о том, что представительство в гражданском праве отличается от судебного представительства в первую очередь своими целями и задачами[16]. Данная точка зрения получила поддержку и развитие в трудах различных процессуалистов.

Так, И.М. Ильинская и Л.Ф. Лесницкая пришли к выводу о том, что наличие материально-правовых отношений между судебным представителем и доверителем служит лишь предпосылкой процессуальных отношений[17]. Более того, в институте судебного представительства сочетаются: отношения между судебным представителем и доверителем, основанные на договоре поручения и регулируемые нормами материального права, а также отношения между судебным представителем и судом, которые опосредуются процессуальным правом[18].

В настоящее время в российской цивилистической науке можно выделить несколько понятий процессуально-правового представительства и его названий.

Так, И.М. Ильинская и Л.Ф. Лесницкая понятие представительства в гражданском процессе раскрыли через субъектный и деятельностный факторы как совершение от имени и в интересах представляемого (стороны, третьего лица) ряда процессуальных действий, направленных на убеждение суда в правильности заявленного требования или возражения против него, на доказывание обоснованности позиции представляемого им лица[19].

М.А. Викут пишет: «Процессуальным представительством признается совершение одним лицом в пределах предоставленных ему полномочий процессуальных действий от имени и в интересах другого лица, участвующего в деле»[20].

Е.Г. Тарло сформулировал судебное представительство как «вид деятельности лица, участвующего в процессуальных правоотношениях с целью оказания юридической помощи представляемому участнику процесса, защиты его прав и законных интересов в пределах полномочий, предоставленных ему соответствующей отраслью процессуального законодательства или процессуальных правил, включенных в отрасли материального права, согласуемых в необходимых случаях с представляемым»[21].

Иной подход к пониманию представительства сформулировал А.А. Мельников. Институт судебного представительства, пишет автор, есть регламентированные нормами гражданского процессуального законодательства права сторон и других участвующих в деле лиц поручать ведение дела, осуществление части или всех субъективных прав и обязанностей указанным в законе дееспособным лицам[22].

Анализ приведенных определений представительства позволяет обратить внимание как на единство, так и на некоторую противоположность их содержания, элементов и названия.

Во-первых, во всех дефинициях представительство увязывается с деятельностью в суде лиц, уполномоченных на то сторонами или третьими лицами.

Во-вторых, осуществление представителем субъективных прав и обязанностей доверителя должно производится только в пределах, очерченных доверителем.

В-третьих, выполняя свои обязанности, представитель вступает в процессуальные правоотношения как с доверителем, так и с судом. Эти отношения опосредуются процессуальным правом , но не только отношения представителя с доверителем и судом, а и с другими субъектами гражданского процесса.

В-четвертых, представительство в гражданском праве и представительство в гражданском процессе тесно между собой связаны, а в единстве образуют междисциплинарный цивилистический институт представительства, сохраняя свою отраслевую самостоятельность и особенности.

Раскрывая вопрос о природе представительства, необходимо проанализировать мнения различных авторов на этот вопрос.

Так, польский исследователь С. Янчевский утверждает, что из древнейших времен представительство есть не что иное, как посредничество. С.Ф. Афанасьев и А.И. Зайцев, исходя из того, что в основе добровольного представительства лежит договор поручения, видят предмет данного договора в оказании посреднических услуг поверенным доверителю[23]. По-видимому, наличие посредничества в процессуальном представительстве отрицать нельзя, поскольку представитель одновременно является выразителем и защитником интересов доверителя по отношению к другой стороне судопроизводства, участвующим в нем третьим лицам и суду как органу правосудия.

Но, представитель в гражданском процессе может полностью заменять доверителя, отстаивая его частные интересы. И тогда возникает вопрос, между кем и кем выступает посредником представитель, полностью замещающий доверителя? Ответ настолько очевиден, насколько и непоследователен: посредником между собой и другими субъектами гражданского процесса, в том числе и судом. Между тем, нельзя быть посредником от самого себя в одном и том же деле, процессе.

Более того, сам термин «посредничество» предстает не как правовой, а скорее как общий, собирательный, имеющий отношение ко многим видам деятельности: банковской, хозяйственно-экономической, дипломатической и т.п. Такого рода виды деятельности, естественно, могут осуществлять также и представители, в том числе полномочные представители государств. Тем не менее, их деятельность не носит процессуально-правового характера, не урегулирована процессуальными процедурами, в силу чего и ее природа иная, чем у представительства в гражданском процессе, в том числе в судебных инстанциях.

Обоснованность данного вывода подтверждает и этимология терминов «посредник» и «посредничество». Вот как их сущность раскрывают языковеды: посредник - это лицо или организация, при участии которых между сторонами ведутся переговоры [24], а посредничество есть содействие соглашению, сделке между сторонами[25]. Очевидно, что содержание этих терминов не правовое. В крайнем случае, оно более всего отражает сущность представительства в гражданском праве, его материально-правовую, но не процессуальную природу и сущность.

Наряду с взглядом на природу представительства как на посредничество существуют и иные подходы к этому вопросу.

Так, М.А. Викут ведет речь о представительстве всего лишь как о процессуальном праве лиц, участвующих в деле[26].

Г.Л. Осокина, С.Ф. Афанасьев,А.И. Зайцев рассматривают судебное представительство, как предусмотренный правовыми нормами способ (механизм) реализации участником судебного процесса своих процессуальных прав и обязанностей в случае отсутствия у него гражданской процессуальной дееспособности или иной невозможности осуществлять собственными действиями процессуальные права и обязанности стороны или третьего лица[27].

Данные трактовки природы представительства в гражданском процессе имеют под собой правовую основу, закрепленную в виде гражданской процессуальной дееспособности, позволяющей осуществлять свои права в суде и поручать ведение дела представителю (п. 1 ст. 37 ГПК РФ), и субъективно-процессуального права граждан вести свои дела в суде лично или через представителя (п. 1 ст. 48 ГПК РФ).

Думаю, субъективное право иметь представителя в гражданском процессе - это всего лишь один из многих его элементов. Иначе говоря, субъективное право иметь представителя только один из элементов института представительства. Поэтому, на мой взгляд, правовая природа представительства это содействие защите прав и охраняемых законом интересов, осуществлению субъективных прав, получению квалифицированной юридической помощи. Поскольку гражданско-процессуальное представительство по своей природе выступает как охранительный институт, призванный служить защите прав, свобод и охраняемых законом интересов лиц, участвующих в гражданском судопроизводстве. Благодаря этому природа процессуального представительства в современном российском гражданском судопроизводстве неразрывно связана с приоритетами судебной защиты, каковыми являются права, свободы, законные интересы сторон и других лиц, участвующих в деле (за исключением прокурора, не обладающего правом осуществления собственных прав и обязанностей через представителя). Итак, по своей природе представительство в гражданском процессе - это юридическая деятельность, урегулированная правом, а по предназначению оно есть служение частным интересам доверителя: физического или юридического лица.

Значение института представительства трудно переоценить.

Так, А.Ф. Клейнман, связывая представительство в суде с принципом судебного демократизма, одновременно подчеркивал, что представительство способствует осуществлению права на защиту, то есть права сторон и третьих лиц защищать в суде права и законные интересы[28].

Говоря о большом значении представительства в гражданском процессе, И.М. Ильинская и Л.Ф. Лесницкая акцентируют внимание на том, что оно содействует оказанию помощи гражданам и юридическим лицам, способствует осуществлению правосудия по гражданским делам[29].

А.А. Мельников видит значение представительства в следующем: защите прав и законных интересов, осуществлении субъективных прав, получении квалифицированной юридической помощи, содействии суду в установлении истины по делу[30].

Конституция Российской Федерации закрепляет равноправие граждан перед законом и судом, неприкосновенность частной жизни, право частной собственности, государственную защиту прав и свобод, право на получение квалифицированной юридической помощи (ст. 19, 23, 35,45, 46,48 Конституции Российской Федерации).

Такого рода квалифицированная юридическая помощь может быть оказана только адвокатом-представителем, который реализует субъективные права доверителя, принимает меры к защите его интересов. По степени же правовой защищенности личности в гражданском судопроизводстве можно судить об уровне заботы государства и общества о человеке и гражданине, демократизме законодательства, его институтов, их эффективности, в том числе и такого из них, как представительство.

Юридическое значение представительства наиболее полно выражается в возможностях использования правового потенциала представительства в целях реализации субъективных процессуальных прав, защиты и охраны интересов, имущества, иных ценностей и благ в гражданском судопроизводстве. Итак, имеется в виду значение представительства как комплексной гарантии соблюдения и реализации прав сторон, третьих лиц, заявителей и иных заинтересованных лиц в гражданском процессе. Это качество представительства охватывает различные элементы, а потому имеет особое юридическое значение. Прежде всего в тех случаях, когда представительство осуществляет специалист в области юриспруденции, например адвокат.

Именно адвокат имеет реальную возможность разъяснить человеку и гражданину право обратиться в суд за защитой интересов, имущества, с требованием о возмещении причиненного вреда и т.д. Однако этим действия адвоката не ограничиваются, он может составить от имени доверителя исковое заявление, в подтверждение требований доверителя собирать и представлять в суд необходимые доказательства, а также указать лиц, подлежащих вызову в судебное заседание в качестве свидетелей, ходатайствовать о назначении экспертизы и т.п.

Таким путем адвокат-представитель, реализуя свои полномочия, участвует в стадиях возбуждения гражданского судопроизводства и подготовки дела к судебному разбирательству с тем, чтобы на данных стадиях судопроизводства успешно действовать в интересах доверителя: обосновать требования заявителя, истца или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, либо обосновать справедливость возражений ответчика, третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, иных заинтересованных лиц. Профессионализм адвоката-представителя играет важную роль в заключении мирового соглашения сторон.

Если же суд не согласится с требованиями и доводами представителя или удовлетворит их частично, адвокат вправе обжаловать судебное решение в апелляционном или кассационном, а затем и в надзорном порядке, принимая тем самым меры для восстановления нарушенных прав и интересов стороны, представителем которой он является. Вместе с тем, следует учитывать то обстоятельство, что право обжалования судебных постановлений - специальное, диспозитивное - принадлежит представителю лишь при условии специальной оговорки на это право в доверенности (ст. 54 ГПК РФ).

Таким образом, институт представительства - это реальная и важная процессуальная гарантия личности в гражданском судопроизводстве, позволяющая участникам гражданского процесса, с одной стороны, поручать представительство лицу, избранному ими, а с другой -требовать от представителя совершения всех предусмотренных законом мер и использования указанных в нем средств в целях защиты интересов доверителя. Без преувеличения можно сказать, что адвокат-представитель есть тот субъект гражданского судопроизводства, который в состоянии осуществить конституционные права личности на судебную защиту и квалифицированную юридическую помощь. А это существенно и важно как для человека и гражданина, так и для общества и государства.

[1] Хрестоматия по гражданскому процессу. С. 5.

[2] Гордон М.В. Представительство в гражданском праве. - СПб., 1879. С. 8. Привод. по книге: Адвокат в уголовном судопроизводстве. - М: Новый Юристъ, 1997. С.13.

[3] Казанцев Н.И. Учение о представительстве в гражданском праве. Т. 1,- СПб., 1879. С. 120. Приводится по книге: Адвокат в уголовном процессе. М: Новый Юристь, 1997. С. 13.

[4] Мейер Д.И. Русское гражданское право. Часть 2. - М.: Статут, 1997. С. 333.

[5] Гражданский кодекс РСФСР. - М.: Госюриздат, 1957. С. 20,74-78.

[6] Гражданский кодекс РСФСР. - М.: Госюриздат, 1957. С. 43.

[7] Гражданский кодекс РСФСР. С. 76.

[8] Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. - М.: Госюриздат, 1957. С. 6.

[9] Гражданский кодекс РСФСР. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. - М.: Юрид. лит., 1982. С. 20.

[10] Гражданский кодекс РСФСР. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. С. 153.

[11] Гражданский кодекс РСФСР. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. С. 156.

[12] Гражданский кодекс РСФСР. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. С. 157.

[13] Гражданский процесс // Под общ. ред. К.С. Юдельсона. - М.: Юрид. лит., 1972. С. 71.

[14] Гражданский кодекс РСФСР. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. С.153.

[15] См.: Абрамов С.Н. Советский гражданский процесс. - М.: Госюриздат, 1952. С. 13; Антимонов Б.С., Герзон С.Л. Адвокат в советском гражданском процессе. - М.: Госюриздат, 1954. С. 13.

[16] Чечот Д.М. Участники гражданского процесса. - М.: Госюриздат, 1960. С. 136-137.

[17] Ильинская И.М., Лесницкая Л.Ф. Судебное представительство в гражданском процессе. - М.: Юрид. лит., 1964. С. 12-15.

[18] Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. - Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1962. С. 35.

[19] Ильинская И.М., Лесницкая Л.Ф. Судебное представительство в гражданском процессе. С. 6.

[20] Викут М.А. Представительство в гражданском процессе // Гражданский процесс. Под ред. К.С. Юдельсона. - М.: Юрид. лит., 1972. С. 96.

[21] Тарло Е.Г. Профессиональное представительство в суде. - М: Изд-во «Известия», 2004. С. 46.

[22] Мельников А.А. Понятие представительства в гражданском процессе // Курс советского гражданского процессуального права. Ред. колл. А.А. Мельников, Т.Е. Абова, П.П. Гуреев и др. В 2-х томах. - М.: Наука, 1981. С. 299.

[23] Афанасьев С.Ф., Зайцев А.И. Гражданский процесс. - М.: Норма, 2004. С. 113.

[24] Ожегов СИ. Словарь русского языка. М.: «Русский язык», 1987. С. 491.

[25] Там же. С.492.

[26] Викут М.А. Представительство в гражданском процессе. С. 95.

[27] См.: Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. - М.: Юристъ, 2006. С. 257; Афанасьев С.Ф., Зайцев А.И. Гражданский процесс. - М.: Норма, 2006. С. 148.

[28] Гражданский процесс / Под ред. М.Г. Авдюкова. С. 43.

[29] Ильинская И.М., Лесницкая Л.Ф. Судебное представительство в гражданском процессе. С. 11.

[30] Мельников А.А. Понятие представительства в гражданском процессе. С. 297.