Пункт 1 ст. 5 Закона о третейских судах устанавливает, что в качестве юридического факта, являющегося основанием возбуждения третейского процесса, рассматривается третейское соглашение. Только в том случае, если стороны заключили такое соглашение, возникший спор может быть передан на рассмотрение третейского суда. Под третейским соглашением понимается соглашение сторон о передаче спора на разрешение третейского суда (ст. 2 Закона о третейских судах).

Однако указанное законодательное определение третейского соглашения имеет самый общий характер. Вместе с тем для характеристики третейского соглашения имеют значение положения двух первых пунктов ст. 5 Закона о третейских судах. За их формулировками фактически скрывается сложнейшая проблема правоведения, до сего времени не нашедшая своего однозначного разрешения в теории третейского разбирательства. Речь идет о правовой природе третейского соглашения.

По мнению последователей договорной теории, третейское соглашение относится к обычному гражданско-правовому договору и порождает для сторон конкретные гражданско-правовые обязательства, в том числе и обязательство, подчиниться решению, вынесенному третейским судом. Выражая сущность третейского разбирательства, один из представителей договорной теории, В. Хэгер, писал: «Третейское производство не подходит под понятие гражданского процесса, ибо предоставление, в силу соглашения сторон, определенным лицам возможности разрешить правовой спор - есть чисто гражданская юридическая сделка, и самый процесс только завершает гражданское правоотношение»[1].

Сторонниками процессуальной теории третейское соглашение рассматривается в качестве соглашения процессуального характера, направленного на исключение юрисдикции государственного суда. Так, профессор В.А. Мусин пишет о том, что соглашение (как заключенное отдельно, так и инкорпорированное в контракт), регулирует не материально-правовые вопросы, а чисто процессуальные вопросы[2]. А.П. Вершинин также подчеркивает, что арбитражное соглашение по своей природе является процессуальным соглашением и имеет свой «процессуальный предмет»[3].

Доктрина sui generis признает за третейским судом статус «смешанного института», содержащего элементы договорного и процессуального характера. Вопросы действительности третейского соглашения, право- и дееспособности сторон относятся к области договорной и могут быть разрешены с применением норм гражданского законодательства. Само третейское разбирательство становится правоприменительной деятельностью и переходит в сферу процессуального права. Таким образом, как отмечается профессором В.В. Ярковым, третейское соглашение относится к особого рода юридическим фактам, имеющим одновременно материально-процессуальный характер и обладающим дуалистическим значением[4]. Все это порождает неоднозначные подходы к его оценке в судебной практике.

Российское законодательство тяготеет к теории смешанной правовой природы третейского суда. В ст. 2 Закона о третейских судах, третейское соглашение определяется как соглашение сторон о передаче спора на разрешение третейского суда, а в ч. 1. ст. 7 Закона об арбитраже арбитражное соглашение определяется как соглашение сторон о передаче в арбитраж всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным правоотношением, независимо от того, носило оно договорный характер или нет[5].

Итак, третейское соглашение — это самостоятельное соглашение сторон материального правоотношения о реализации права на защиту путем передачи в третейский суд всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным правоотношением, независимо от того, носило оно договорный характер или нет.

Несмотря на то, что третейское соглашение тесно связано с основным правоотношением и распространяет свою силу только на споры, которые возникли или могут возникнуть в связи с ним, по своей юридической природе оно существенно отличается от основного материального правоотношения, а потому носит автономный характер. Даже если при рассмотрении дела основной договор будет признан недействительным, третейская оговорка, включенная в его текст вопреки общим положениям гражданского права, сохраняет свою силу, подчеркивая тем самым смешанный характер соглашения о разбирательстве дела в третейском суде[6].

Автономность третейского соглашения (третейской оговорки) - это положение, наделяющее согласно закону третейский суд компетенцией рассматривать и разрешать вопрос о действительности третейского соглашения отдельно (автономно) от вопроса о действительности договора, в который это соглашение (оговорка) включено или к которому оно относится.

Принцип автономности (отделимости) третейского соглашения воспринят в Российской Федерации и реализован в ч. 1 ст. 17 Закона о третейских судах. Судебная практика последовательно применяет норму о том, что третейское соглашение, заключаемое в виде оговорки в договоре, должно рассматриваться как не зависящее от других его условий.

Для признания автономности третейского соглашения вводится юридическая фикция: фактически заключая один договор, стороны юридически заключают два - основной договор материально-правового характера и арбитражное соглашение. Такая фикция позволяет разрешить проблему действительности третейской (арбитражной) оговорки.

Третейские соглашения принято разделять на виды в зависимости от формы, времени заключения, вида третейского суда, на разрешение которому передается спор. В зависимости от формы выделяются:

1) третейская оговорка — включенное в гражданско-правовой договор условие о передаче в третейский суд всех или определенных споров, которые могут возникнуть в связи с конкретным правоотношением, оформленным договором;

2) третейское соглашение — составленное в виде отдельного документа соглашение о передаче в третейский суд всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между сторонами в связи с каким-либо конкретным правоотношением, независимо от того, носило оно договорный характер или нет;

3) соглашение, которое заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием других средств электронной или иной связи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения.

В зависимости от времени заключения (по отношению к моменту возникновения спора) принято различать:

1) соглашение о передаче в третейский суд споров, которые могут возникнуть в будущем (третейский договор);

2) соглашение о передаче в третейский суд уже возникшего спора (третейская запись). Его разновидностью будет соглашение о передаче в третейский суд спора, который уже рассматривается государственным судом (ч. 4 ст. 5 Закона о третейских судах).

Третейское соглашение о разрешении спора по договору, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом (договор присоединения), действительно, если такое соглашение заключено после возникновения оснований для предъявления иска, и если иное не предусмотрено федеральным законом.

Третейское соглашение в отношении спора, который находится на разрешении в суде общей юрисдикции или арбитражном суде, может быть заключено до принятия решения по спору компетентным судом.

Спор не может быть передан на разрешение третейского суда при наличии в договоре медиативной оговорки[7].

В зависимости от вида третейского суда, на разрешение которому передается спор, признаются:

1) соглашение о передаче спора на рассмотрение постоянно действующего третейского суда. В качестве неотъемлемой части такого соглашения рассматриваются правила постоянно действующего третейского суда;

2) соглашение о передаче спора на рассмотрение третейского суда ad hoc. В таком соглашении сторонами должен быть определен порядок формирования третейского суда, регламент его деятельности либо согласовано условие о том, кем и в каком порядке будет определяться порядок формирования третейского суда и регламент его деятельности.

Форма третейского соглашения определена ст. 7 Закона о третейских судах. Третейское соглашение заключается в письменной форме; при этом она считается соблюденной и тогда, когда соглашение содержится в документе, подписанном сторонами, либо заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием других средств электронной или иной связи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения. Ссылка в договоре на документ, содержащий условие о передаче спора на разрешение третейского суда, является третейским соглашением при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает третейское соглашение частью договора. Несоблюдение формы делает третейское соглашение незаключенным.

Из формулировки ст. 5 закона о третейских судах вытекает также требование о конкретизации материально-правовых отношений, по поводу которых может возникнуть спор, передаваемый на разрешение третейского суда. Введение указанной нормы вызвало немало дискуссий в юридической науке в отношении ее целесообразности. Так, например, по мнению О.Ю. Скворцова, указанная норма ограничивает сферу применения третейского соглашения и дает ответчику основания для оспаривания компетенции третейского суда[8].

В то же время, в современной юридической науке существует и иной взгляд на данную проблему, в соответствии с которым указанная норма служит обеспечением процессуальных гарантий защиты гражданских прав, а попытка передать в третейский суд любые споры между сторонами или «все споры вообще» может быть квалифицирована как отказ от обращения в суд, который в соответствии с законом является недействительным.

Поскольку третейское соглашение является условием реализации права на защиту путем передачи в третейский суд всех или определенных споров, сторонами такого соглашения могут быть только субъекты основного материального (гражданского) правоотношения, т. е. те лица, которым эти права принадлежат. Своим соглашением стороны определяют объем полномочий третейского суда в отношении переданного дела, границы, в которых он действует — пределы третейского соглашения.

В соответствии со ст. 42 Закона о третейских судах решение третейского суда может быть отменено в случаях, если оно вынесено по спору, не предусмотренному третейским соглашением или не подпадающему под его условия, либо содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы третейского соглашения. По аналогичному основанию государственный суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

Таким образом, пределами третейского соглашения очерчивается круг тех требований, которые стороны могут поставить на рассмотрение третейского суда, и объем его полномочий на разрешение дела[9].

[1] Хегер, С. Законодательство Австрии о международном коммерческом арбитраже и перспективы его развития // Третейский суд. 2004. - №2. - С. 32.

[2] Мусин, В.А. Арбитражная оговорка во внешнеторговом контракте и проблема правопреемства // Третейский суд.- М., 2000. - № 4. - С. 6

[3] Вершинин, А.П. Арбитражное соглашение // Третейский суд при Санкт-Петербургской торгово-промышленной палате. - СПб.: 2001. - С. 65

[4] Ярков, В.В. Отвечаем на вопросы // Третейский суд. - М., 2003. - № 5 . - С. 16

[5] Хрестоматия альтернативного разрешения споров; Третейское разбирательство. Международный коммерческий арбитраж. Посредничество (медиация). — СПб.: Третейский суд, 2009. — С. 172

[6]Курочкин С.А. Третейское разбирательство гражданских дел в Российской Федерации: теория и практика. – М.: Волтерс Клувер, 2007. - С. 52

[7] Ивачев И. Полномочия третейских судов и порядок третейского разбирательства // Финансовая газета. - М., 2011. - № 35. - С. 12.

[8] Скворцов, О.Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: проблемы, тенденции, перспективы. — М.: Волтерс Клувер, 2005 . — С. 24

[9] Хрестоматия альтернативного разрешения споров; Третейское разбирательство. Международный коммерческий арбитраж. Посредничество (медиация). — СПб.: Третейский суд, 2009. — С. 176