Широта дискреционных полномочий. Этот коррупциогенный фактор раскрывается в методике проведения АЭ, как отсутствие или неопределенность сроков, условий, или оснований принятия решения, наличие дублирующих полномочий органов государственной власти или местного самоуправления (их должностных лиц).

В теории административного права дискреционные полномочия определяются как полномочия органов государственной власти, позволяющие действовать по усмотрению в зависимости от обстоятельств. Дискреция (дискреционная власть) – решение должностным лицом или государственным органом какого-либо вопроса по собственному усмотрению[1].

Отсутствие или неопределенность срока, как признак широты дискреционных полномочий, означает, что период времени в течение, которого должностное лицо должно принять решение по вопросу находящемуся в его компетенции, фактически не определен. В памятке эксперту по первичному анализу коррупциогенности правового акта в ситуациях, когда в правовом акте срок не определен, применяются словосочетания «в течение» или «не позднее». Коррупциогенность повышается с увеличением продолжительности сроков, установления широкого временного диапазона.

Отсутствие условий или оснований для принятия решений, можно охарактеризовать наличием у должностного лица или государственного служащего (правоприменителя) выбора права на принятие конкретного решения. Чаще всего у правоприменителя всегда существует возможность выбора двух вариантов принятия решения (положительного или отрицательного) при анализе правовых норм, подлежащих применению[2]. Включение в содержание коррупциогенного фактора отсутствия условий или оснований для принятия решения представляется обоснованным. Так как при применении НПА по мнению Ю.А. Тихомирова должны использоваться не абстрактные конструкции, а строгие юридические формулы: конкретизация общей нормы путем установления процедур деятельности субъектов; подробное определение компетенции; точная привязка нормы к конкретному лицу и факту[3].

Наличие дублирующих полномочий органов власти или органов местного самоуправления, как признак коррупциогенного фактора широты дискреционных полномочий, позволяет нескольким государственным органам участвовать в процессе принятия решений. По мнению М.А. Краснова, Э.В. Талапиной, В.Н. Южакова, «повышают коррупциогенность нормы, устанавливающие дублирующие полномочия разных государственных служащих в рамках одного государственного органа (например, федерального и регионального уровня), а также ответственность нескольких служащих за одно и то же решение»[4].

Нагляднейший пример проявления дублирующих полномочий привел В.М. Корякин, анализируя нормы ФЗ «О статусе военнослужащих», он отметил ряд возможностей для проявления рассматриваемого коррупциогенного фактора[5]. Например, в случае получения военнослужащим страхового обеспечения при получении травмы или ранения. Вопросами страхового обеспечения занимаются три независимых друг от друга органа. Это командование воинской части, оно оформляет справки о денежном довольствии военнослужащего и об обстоятельствах получения травмы. Военное медицинское учреждение, выдающее документ о характере и степени тяжести травмы. Страховая компания, занимающаяся производством выплат, если предоставлены все документы. Как пишет В.М. Корякин: «во все эти органы военнослужащий, как правило, ходит сам, выпрашивает и уговаривает соответствующих должностных лиц»[6].

Определение компетенции по формуле «вправе». Нормативно этот коррупциогенный фактор определяется как диспозитивное установление совершения органами государственной власти или органами местного самоуправления (их должностными лицами) действий в отношении граждан и организаций[7].

Диспозитивность дает возможность выбора варианта поведения или воздержания от определенного варианта поведения. По мнению В.Н. Южакова, «право органа не может устанавливаться как диспозитивная возможность совершения тех или иных действий, зависящая от усмотрения конкретного исполнителя»[8]. Примером служит п. 7 ст. 29 Закона РФ «О занятости населения». Согласно этой норме органы службы занятости при необходимости могут оплачивать стоимость проезда (до места обучения и обратно) и расходы, связанные с проживанием граждан, направленных органами службы занятости на профессиональную подготовку, переподготовку и повышение квалификации в другую местность. При толковании этой нормы можно придти к выводу, что органы занятости могут оплатить стоимость проезда, но и могут воздержаться от оплаты.

Большое количество законов определяют компетенцию государственного органа (должностного лица) при помощи формулировок «вправе», «может»[9]. По мнению Э.В. Талапиной и В.Н. Южакова «разделение прав и обязанностей в нормативных формулах создает неоправданную иллюзию того, что в определенных случаях можно использовать полномочие как право (то есть не осуществлять его)»[10].

Нормативное закрепление рассматриваемого коррупциогенного фактора сделано обоснованно. Причиной этому служит, что «должностное лицо, государственный (муниципальный) служащий получает шанс неправомерно трактовать свое право только как возможность, а не как обязанность совершения тех или иных действий, и ставить его осуществление в зависимости от «взятки». В итоге правоприменение может обрести признак избирательности, что в административных отношения заявительного характера напрямую способствует коррупции»[11].

Выборочное изменение объема прав. Этот коррупциогенный фактор нормативно определяется, как возможность необоснованного установления исключений из общих порядка для граждан и организаций по усмотрению органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц)[12].

Анализируя указанный коррупциогенный фактор, Э.В. Талапина отмечает, что ««подобную ситуацию провоцировала ст. 105 Водного кодекса РФ 1995 г.: «Проектирование и строительство прямоточных систем технического водоснабжения, как правило, не допускаются. Проектирование и строительство таких систем разрешаются в исключительных случаях при положительном заключении государственной экспертизы на предпроектную и проектную документацию и государственной экологической экспертизы» [13].

Законодателем была исключена указанная норма в новом Водном кодексе, теперь использовать систему прямоточного водоснабжения нельзя вообще. В.Н. Южаков отмечает, что указанная статья старого Водного кодекса предоставляет право исключительно только от усмотрения государственного служащего[14].

С мнениями Э.В. Талапиной и В.Н. Южакова необходимо согласиться. Добавив лишь, что выборочное изменение объема прав нарушает право граждан на равенство перед законом. Поэтому нормативное закрепление коррупциогенного фактора выборочное изменение объема прав является правильным решением.

Чрезмерная свобода подзаконного нормотворчества. Нормативно это коррупциогенный фактор определяется в методике, как наличие бланкетных и отсылочных норм, приводящих к принятию подзаконных актов, вторгающихся в компетенцию органа государственной власти или органа местного самоуправления, принявшего первоначальный НПА[15].

Бланкетная норма – норма НПА, отсылающая не к конкретной статье этого НПА, а отсылающая к целому виду НПА и правил[16]. Отсылочная норма – норма НПА, которая не излагает всей нормы права, а отсылает к другой статье НПА[17].

В памятке эксперта по первичному анализу нормативного акта на коррупциогенность указывается, что оставляя более конкретное регулирование тех или иных отношений (порядок, сроки осуществления полномочий) органу исполнительной власти, законодатель провоцирует государственный орган на создание условий, удобных им, зачастую в ущерб правам и законным интересам граждан. Данный фактор вызывает также широту дискреционных полномочий. Выявляется путем анализа формулировок нормативного акта, характерная формулировка «порядок и сроки (чего – то) определяются Правительством РФ или уполномоченным органом исполнительной власти.

Также следует отметить, что в антикоррупционных целях необходимо урегулировать общественные отношения законом, а не подзаконным актом, потому что в подзаконном акте коррупционные схемы используются довольно часто[18]. При необходимости подзаконного нормотворчества, по причине внесения изменений в подзаконный акт по ходу его реализации, к созданию такого подзаконного акта должны предъявляться повышенные требования. Также необходима АЭ при принятии подзаконного акта и АЭ проекта внесения изменений в подзаконный НПА[19].

Исходя из вышеизложенного, необходимо отметить, что нормативное закрепление такого коррупциогенного фактора как чрезмерная свобода подзаконного нормотворчества является объективно необходимым. Широта подзаконного нормотворчества приведет к тому, что произойдет: «необоснованное снижение уровня нормативной регуляции на ведомственный. В ведомственные акты проще «проникают» коррупциогенные нормы, кроме того, орган сам будет утверждать нормы, выполнение которых сам же будет контролировать»[20].

Принятие НПА за пределами компетенции. Методикой проведения АЭ этот коррупциогенный фактор определяется как нарушение компетенции органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц) при принятии НПА.[21]

В теории административного права понятие компетенция определяется как «возложенный законно на уполномоченный субъект объем публичных дел», данное определение предложено Ю.А. Тихомировым[22].

Для выявления этого коррупциогенного фактора А.М. Цирин предлагает изучить НПА, в котором устанавливается компетенция органа государственной власти (закон, положение об органе). К типичным нарушениям компетенции органа государственной власти необходимо отнести: 1) присвоение властных полномочий; 2) превышение полномочий; 3) прямое или косвенное вмешательство в компетенцию; 4) нарушение процедур; 5) ошибочные или незаконные решения; 6) невыполнение отдельных функций; 7) непринятие решений, бездействие; 7) необеспеченность компетенции материально – финансовыми кадровыми и иными ресурсами; 8) воспрепятствование деятельности, давление[23].

Также необходима проверка правовой регламентации статуса государственного или муниципального служащего. В процессе реализации НПА нарушение компетенции можно выявить проверкой фактически осуществляемых действий государственного служащего и установленных в законе (ином НПА) компетенции государственного служащего и оценкой получаемых государственным служащим материальных благ на соответствие их нормативным основаниям. И сопоставлением норм права (по видам действия и по кругу лиц) и фактического результата их применения[24].

В целом принятие НПА сверх компетенции является негативным явлением. При выявлении этого коррупциогенного фактора необходимо анализировать нормативные акты, регулирующие перечень полномочий государственного органа или должностного лица, которое издает НПА. Превышение компетенции может выражаться в присвоении полномочий государственного органа (должностного лица), бездействии, ошибке при принятии решения, и в других формах. Введение этого коррупциогенного фактора в методику проведения АЭ является обоснованным решением.

Заполнение законодательных пробелов при помощи подзаконных актов в отсутствие законодательной делегации. Нормативно указанный коррупциогенный фактор определяется, как установление общеобязательных правил поведения в подзаконном акте в условиях отсутствия закона[25].

Этот коррупциогенный фактор можно рассмотреть, обратившись к сфере налогового законодательства. С позиции Конституционного суда РФ, выраженной в определении от 5 ноября 2002 г., Министерство РФ по налогам и сборам и другие государственные органы издают обязательные для своих подразделений приказы, инструкции, методические указания, связанные с налогообложением, которые не относятся к актам законодательства о налогах и сборах и которые не могут изменять или дополнять законодательство о налогах и сборах. Эти положения не могут рассматриваться как содержащие основания для издания актов, допускающих ограничение прав и возлагающих на налогоплательщиков дополнительные обязанности[26].

Приказом ФНС РФ от 16 мая 2007 года утверждены критерии признания юридического лица крупнейшим налогоплательщиком[27]. Но само понятие крупнейший налогоплательщик отсутствует в НК РФ.

А.В. Демин считает, что понятие «крупнейший налогоплательщик» и критерии его определения должны быть урегулированы НК РФ, а не подзаконным НПА[28].

Поэтому на указанном примере норм налогового законодательства хорошо видно, как может проявиться коррупциогенный фактор заполнение законодательных пробелов при помощи подзаконных актов. Понятие «крупнейший налогоплательщик», не определенное в НК РФ, определяется в подзаконном НПА. Это недопустимо, потому что подзаконный НПА необходим для реализации норм закона, а не внесения в закон новых изменений. С учетом изложенного описанный коррупциогенный фактор включен в методику проведения АЭ правильно.

Отсутствие или неполнота административных процедур. Нормативно определяется, как отсутствие порядка совершения органами государственной власти или органами местного самоуправления (их должностными лицами) определенных действий либо одного из элементов такого порядка.

Административная процедура – часть системы деятельности органов исполнительной власти, связанных в единую динамическую управленческую систему отраслевого или функционального профиля[29]. По масштабам сферы деятельности административные процедуры классифицируются на внутриорганизационные (установлены положениями, регламентами, должностными инструкциями) и внешнеуправленческие (регулируют административно – организационные отношения, регламентируются подзаконными нормативными актами)[30].

Если в законодательстве четко регламентирован порядок осуществления административной процедуры, то коррупциогенность понижается, если такой порядок не регламентирован, то происходит обратное явление. По мнению Э.В. Талапиной, М.А. Краснова, В.Н. Южакова «процедуры должны содержаться именно в законодательном акте, а не регулироваться на подзаконном уровне. Порядок и сроки (административные процедуры) составляют часть регулирования (процессуальное право), которая не менее принципиальна, чем нормы материального права. Поэтому неоправданно и их частое изменение»[31]. Включение рассматриваемого коррупциогенного фактора с указанной точки зрения является правильным решением.

Отказ от конкурсных (аукционных) процедур. Раскрывается в методике как закрепление административного порядка предоставления права (блага)[32].

Общественные отношения, связанные с проведением конкурсных аукционных процедур, регулируются ст. 447 – 449 Гражданского кодекса РФ[33], ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»[34], ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества»[35], и другими законами. Также имеет место регулирование проведение аукционов и конкурсов подзаконными нормативными правовыми актами[36].

Проведение аукционов и конкурсов является гарантией снижения административного усмотрения со стороны государственного служащего. Также при проведении аукционов (конкурсов) на участие в поставках товаров, выполнения работ или оказания услуг участвуют несколько граждан или юридических лиц, претендующих на предоставление какого – либо права (заключения договора оказания услуг или работ), но выбор таких граждан или юридических лиц не может быть произвольным. А. Сергеенко в своей работе пишет, что «должностные лица органов исполнительной власти и органов местного самоуправления чаще всего выбирают для поставки товаров, выполнения работ, оказания услуг, из числа «своих», но конкурсы и аукционы проводятся для того, чтобы выявить организации, которые предложат наименьшую цену за аналогичные работы, товары, или услуги. Имеют место случаи проведения главами местных администраций закупок товаров различного вида для муниципальных нужд без проведения торгов»[37].

Необходимо обратить внимание, что отсутствие аукционных (конкурсных) процедур может привести к нецелевому расходованию бюджетных средств. А также может привести к неравному положению субъектов, задействованных в сфере поставок товаров, оказания работ или предоставлению услуг, а именно, фактическому участию одного субъекта в такой деятельности.

Рассматриваемый коррупциогенный фактор введен в методику проведения АЭ обоснованно. Его выявление снизит проявление коррупции в экономической сфере при принятии НПА, позволит сохранить средства государственного бюджета.

Далее будут рассмотрены коррупциогенные факторы, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям.

Наличие завышенных требований к лицу, предъявляемых для реализации принадлежащего ему права. Нормативно этот коррупциогенный фактор определяется как установление неопределенных, трудновыполнимых и обременительных требований к гражданам и организациям[38].

Указанный коррупциогенный фактор проявляется в сфере регистрационных и разрешительных полномочий. Выражается в формулировках НПА, содержащих в себе основания для отказа в совершении действий (регистрации), приема документов. Коррупциогенный перечень оснований для отказа может быть: а) открытым (не исчерпывающим); 2) содержащим в себе отсылки к основаниям для отказа, установленных в НПА подзаконного характера; в) содержащим в себе субъективно оценочные основания для отказа (представленные заявителем сведения не соответствуют действительности или представлены не в полном объеме).

Злоупотребление правом заявителя органами государственной власти или органами местного самоуправления. В методике проведения антикоррупционной экспертизы указанный фактор раскрывается, как отсутствие четкой регламентации прав граждан и организаций[39].

В теории гражданского права злоупотребление правом означает форму осуществления субъективного гражданского права, которая противоречит цели, ради которой оно предоставляется субъектам[40]. Злоупотребление правом выражается недобросовестностью должностных лиц, представляющих публичную администрацию, должностные лица должны быть поставлены под контроль не только заинтересованных лиц или организаций, но и соответствующих государственных органов, осуществляющих контроль за «контролирующими»[41]. Также недобросовестность может выразиться в произвольных действиях государственного служащего.

Юридико – лингвистическая неопределенность. По методике проведения АЭ данный фактор выражается в употреблении неустоявшихся, двусмысленных терминов и категорий оценочного характера[42].

Термин с позиции юридической техники можно определить, как слово (словосочетание), унифицировано используемое в сфере правовых отношений, которое обозначает правовое понятие и отличается заданной строгой смысловой определенностью[43].

Не все понятия, используемые в НПА необходимо определять. Но с позиции юридической техники нужно определять понятия: неточные; редкие; специальные; иностранные; сложные юридические; обыденные, имеющие множество смыслов; по разному толкуемые в юридической науке и практике; употребляемые в нормативном акте в расширительном или ограничительном смысле; переосмысленные и измененные[44].

К двусмысленным понятия необходимо отнести понятия, имеющие разное содержание. Например, понятие правовой акт можно определить как акт, соответствующий праву[45]. Либо его можно определить по другому как письменный документ, принятый управомоченным субъектом права (государственным органом, органом местного самоуправления), имеющий официальный характер и обязательную силу, выражающий властные веления и направленный на регулирование общественных отношений[46].

Неустоявшийся термин - данное словосочетание понимается трудно. На первый взгляд его можно понять как термин, не вошедший в правоприменительную практику, не разработанный в юридической науке, либо вышедший из правоприменительной практики. С позиции юридической техники наиболее подходит понятие архаизм – название существующих в реальной действительности предметов и явлений вытесненных (вытесняемых) другими словами активной лексики[47]. Либо неустоявшийся термин необходимо понимать как выражение, существовавшее в истории законодательства, при возвращении такого выражения следует убедиться, что такое слово в современный период стало общеизвестным[48].

Категории оценочного характера (оценочные понятия) можно определить как понятия, не обладающие формальным ясным содержанием, характеризующиеся абстрактностью. Оценочные понятия в правоприменительной практике создают условия для внутреннего убеждения и усмотрения субъекта, применяющего нормы права. Применение оценочных понятий в правотворчестве обусловлено тем, что они являются юридическим средством, которое придает законодательному регулированию гибкость, рациональность и целесообразность[49].

В законодательстве имеется большое количество терминов и определений, которые раскрываются в самих нормативных правовых актах, либо содержание определений можно выявить, обратившись к другим нормативным – правовым, которые регулируют наиболее схожие сферы общественных отношений. Правила работы с терминами и определениями разработаны в юридической технике. Также существуют способы словесного толкования терминов, если законодатель не указал, как такой термин необходимо понимать. В данной ситуации необходимо обратиться к сопоставлению мест законодательства, где такой термин встречается или где идет речь о том же самом предмете[50].

Следует отметить, что действующее законодательство содержит большое количество терминов и определений, которые нуждаются в усовершенствовании. Примером служит несовершенство законодательного определения понятия коррупция. Н.В. Щедриным в одной из своих научных работ высказано мнение о необходимости его усовершенствования путем новой редакции п. 1 ст. 1 ФЗ «О противодействии коррупции»[51].

Однако отсутствие законодательного определения понятия «инновационной деятельности» в действующем законодательстве вызвало негативную реакцию в средствах массовой информации. По причине того, что на поддержку инновационной деятельности были выделены миллиарды бюджетных средств, а «чиновники в растерянности: они не могут контролировать расходование казенных средств и эффективно помогать инноваторам». Также возник вопрос, на что тратить выделенные средства из государственного бюджета, так как «исходя из отчетности, проверить, были ли средства потрачены на модернизацию экономики или нет, довольно сложно. В отчетности кредитование «бьется» по секторам, то есть можно посмотреть разбивку по отраслям, но инновации среди них не выделяются»[52]. Приведенный пример ярко показывает необходимость выделения коррупциогенного фактора юридико – лингвистической неопределенности, так как в описанной выше ситуации, средства государственного бюджета могут быть выделены не по целевому назначению.

В завершении необходимо отметить, что рассмотрение коррупциогенных факторов законодательства, закрепленных в методике проведения АЭ, позволяет сделать вывод о том, что они включены разработчиками методики обоснованно. Широта дискреционных полномочий является негативным явлением, выражающимся в отсутствии сроков или их неопределенности. Административные процедуры должны всегда осуществляться в определенный срок, отсутствие такого срока при их осуществлении недопустимо. Наличие параллельных (дублирующих) полномочий среди органов государственной власти не позволяет гражданину реализовать свое право на получение определенного блага. Ярким примером служит установленный порядок обеспечения военнослужащими жилыми помещениями, в котором участвуют три независимых друг от друга органа.

Определение компетенции по формуле «вправе» в НПА также недопустимо. Оно может привести к возможности выбора множества вариантов поведения со стороны государственного служащего или должностного лица. Компетенция государственных служащих и должностных лиц должна быть четко и ясно определена в законодательстве. Выборочное изменение объема прав, выражающееся в применении исключений из общих правил в отношении граждан и организаций, влечет неравенство субъектов права.

Чрезмерная свобода подзаконного нормотворчества, выражающаяся в наличии большого количества бланкетных и отсылочных норм, является негативным явлением. Общественные отношения должны быть урегулированы именно законом, а не подзаконным НПА. Принятие НПА за пределами компетенции также не допустимо. При анализе НПА необходимо установить наличие нормативных актов, регулирующих перечень полномочий государственного органа или должностного лица, издающего НПА. Превышение компетенции может выражаться в присвоении полномочий другого государственного органа (должностного лица), бездействии, ошибке при принятии какого – либо решения.

Заполнение законодательных пробелов при помощи подзаконных актов является явлением, способствующим проявлению коррупции. В подзаконный акт могут проникать коррупционные схемы. Часто подзаконные акты создают новые права и обязанности для граждан и организаций, а не реализуют положения, закрепленные в законе.

Отсутствие или неполнота административных процедур влечет за собой проявление коррупции в сфере регистрационной и разрешительной сферы правового регулирования. Необходимо чтобы административные процедуры были урегулированы законами, а не подзаконными НПА. Отказ от конкурсных (аукционных процедур) приводит к неравному положению субъектов, задействованных в сфере поставок товаров, оказания работ или предоставления услуг. А именно, в участии одного субъекта в деятельности, который может предложить завышенную стоимость товаров (работ, услуг). Суть конкурсных (аукционных) процедур заключается в выборе одного субъекта, который может предложить наиболее оптимальные и выгодные условия выполнения поставок для государственных или муниципальных нужд. Отказ от конкурсных (аукционных) процедур и замена его административным порядком оказывает «положительное» влияние на возможность злоупотребления средствами государственного бюджета.

Наличие завышенных требований к лицу, предъявляемых для реализации принадлежащего ему права. Этот коррупциогенный фактор может проявляться в сфере осуществления разрешительных полномочий. Выражается в отсутствии закрепленной процедуры получения определенного права (блага), либо перечень оснований для отказа в получении определенного права (блага) является открытым.

Злоупотребление правом заявителя со стороны органов государственной власти или органов местного самоуправления. Этот коррупциогенный фактор может выразиться в предъявлении требований и условий к гражданам и организациям, не закрепленным нормативно.

Юридико – лингвистическую неопределенность как коррупциогенный фактор законодательства рассматривать сложно. Потому что многие понятия в действующем законодательстве определены не достаточно полно либо нуждаются в дополнении, либо уточнении. Но при возникновении ситуации, когда необходимо реализовать направление деятельности, определение которой отсутствует в законе, необходимо все же определить, что понимать под такой деятельностью либо положением указанным в законе. Это подтверждается примером не определения понятий инновации и инновационной деятельности в законодательстве. На реализацию указанных определений выделяются денежные средства из федерального бюджета. Однако неопределенность понятий инновации и инновационная деятельность, повлечет злоупотребления со стороны государственных служащих.

[1] См.: Тихомиров Ю. А Административное усмотрение и право // Журнал российского права. 2000. № 4. С. 72.

[2] См.: Там же.

[3] См.: Тихомиров Ю. А. Правоприменение от стихийности к системе // Журнал российского права. 2007. № 12. С. 33 – 34.

[4] Краснов М. А., Талапина Э. В., Южаков В. Н. Коррупция и законодательство: анализ закона на коррупциогенность // Журнал российского права. 2005. № 2. С. 83.

[5]См.: Корякин В. М. Федеральный закон «О статусе военнослужащих». Тест на коррупционность // Право в Вооруженных силах. 2006. № 9. (Информационная система «Консультант Плюс»)

[6] Корякин В. М. Указ. Соч.

[7] Подпункт «б» Пункта 3 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[8] Южаков В. Н. Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов // Вопросы государственного и муниципального управления. 2008. № 2. С. 25.

[9] См.: Матковский С. В. Правовая природа антикоррупционной экспертизы // Российский следователь. 2008. № 24. С. 30.

[10] Талапина Э. В., Южаков В. Н. Методика первичного анализа (экспертизы) коррупциогенности нормативных правовых актов / Под ред. В.Н. Южакова. М., 2007. С. 16.

[11] Там же. С. 16.

[12] Подпункт «в» Пункта 3 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[13] Талапина Э. В. Об антикоррупционной экспертизе // Журнал российского права. 2007. № 5. С. 54.

[14] Южаков В. Н. Опыт, методика и перспективы развития антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов // Актуальные проблемы борьбы с коррупцией и терроризмом в России на современном этапе. – Красноярск.: СибЮИ МВД России. 2009. С. 66.

[15] Подпункт «г» Пункта 3 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[16] См.: Матузов Н. И. Малько А. В. Теория государства и права: учебник. – М.: Юрист, 2004. С. 288

[17] См.: Там же. С. 288.

[18] Талапина Э. В. Указ. Соч. С. 55.

[19] Там же. С. 55.

[20] Южаков В. Н. Опыт, методика и перспективы развития антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов // Актуальные проблемы борьбы с коррупцией и терроризмом в России на современном этапе. – Красноярск. : СибЮИ МВД России. 2009. С. 67.

[21] Подпункт «д» Пункта 3 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2009 г. № 96.

[22] См.: Цирин А. М. Методическая база оценки нормативных актов на коорупциогенность // Журнал российского права. 2009. № 10. С. 26.

[23] Цирин А. М. Указ. Соч. С. 27.

[24] Там же. С. 28.

[25] Подпункт «д» Пункта 3 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[26] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы некоммерческой организации – учреждения по управлению персоналом «Персона» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 2 ст. 4 НК РФ: Определение Конституционного Суда РФ от 5.11.2002 г. № 319 – О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. № 2.

[27] См.: Критерии отнесения организаций – юридических лиц к крупнейшим налогоплательщикам подлежащим налоговому администрированию на федеральном и региональном уровнях: Утверждены Приказом МНС РФ от 16.05.07 № ММ – 3 – 06/308@ (в ред. от 02.04.2010) // Информационная система «Консультант Плюс»

[28] См.: Демин А. В. Подзаконные акты в сфере налогов и сборов // Информационная система «Консультант Плюс».

[29] Конин В. Н. Указ. Соч. С. 8.

[30] Там же. С. 8.

[31] Краснов М. А., Талапина Э. В., Южаков В. Н. Указ Соч. С. 84.

[32] Подпункт «з» Пункта 3 Методики проведения антикоррупционно экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[33] Гражданский кодекс РФ. Часть первая: Федеральный закон от 30.11.1994 г. № 51 – ФЗ (ред. от 06.12.2011) // Информационная система «Консультант Плюс».

[34] О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных или муниципальных нужд: Федеральный закон от 21.07.2005 г. № 94 – ФЗ (ред. от 01.01.2012) // Информационная система «Консультант Плюс».

[35] О приватизации государственного и муниципального имущества: Федеральный закон от 21.12.2001 г. № 178 – ФЗ (ред. от 06.12.2011) // Информационная система «Консультант Плюс».

[36] См., например.: О порядке проведения конкурсов и аукционов при введении количественных ограничений и лицензировании экспорта и импорта товаров (работ, услуг) в РФ: Постановление Правительства РФ от 31.10.1996 г. № 1299 (ред. от 14.02.2009) // Информационная система «Консультант Плюс»; О порядке проведения аукционов: Приказ Министерства финансов РФ от 05.06.2001 г. № 42н // Информационная система «Консультант Плюс»; Об утверждении порядка согласования проведения закрытого конкурса, закрытого аукциона, возможности заключения государственного или муниципального контракта с единственным поставщиком (исполнителем, подрядчиком): Приказ министерства экономического развития и торговли РФ от 03.05.2006 г. № 124 (ред. 15.06.2009) // Информационная система «Консультант Плюс»; и др.

[37] Сергеенко А. Надзор в сфере экономики и противодействие коррупции // Законность. 2008. № 2. С. 7

[38] Подпункт «а» Пункта 4 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждены Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[39] Подпункт «б» Пункта 4 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждены Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[40] См.: Гражданское право: В 4 т. Общая часть: учебник Т. 1 / Под ред. Е. А. Суханова. – М. : Волтерс Клувер, 2008. С. 323.

[41] Старилов Ю. Н. Административное право как средство разрушения «синдрома бесправия» в правовом государстве // Журнал российского права. 2005. № 4. С. 9.

[42] Подпункт «в» Пункта 4 Методики проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Утверждены Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 г. № 96.

[43] Законодательная техника: научно – практическое пособие. – М. : Городец, 2000. С. 81.

[44] Кашанина Т. В. Юридическая техника: учебник. – М. : Эксмо, 2008. С. 171.

[45] Жилин Г. Соотношение права и закона // Российская юстиция. 2000. № 4. С. 9.

[46] Тихомиров Ю. А. Котелевская И. А. Правовые акты: учебно – практическое и справочное пособие. М., 1999. С. 17.

[47] См.: Власенко Н. А. Законодательная технология (теория, опыт, правила): учебное пособие. – Иркутск. : Восточно – сибирская издательская компания, 2001. С. 57.

[48] Там же. С. 57.

[49] См.: Там же. С. 44 – 45.

[50] Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. Для начинающих юристов. М. : Городец, 1997. С. 43.

[51] См.: Щедрин Н. В. О законодательном определении коррупции // Актуальные проблемы борьбы с коррупцией и терроризмом в России на современном этапе. – Красноярск. : СибЮИ МВД России. 2009. – С. 49 – 51.

[52] Там же.