Приведенное нами выше авторское определение понятия «специальные знания» применительно к современным условиям отправления правосудия по уголовным делам отражает в том числе особенности взаимодействия следователя, прокурора, судьи, а также иных участников уголовного судопроизводства со специалистом. Раскрытие его сущностных характеристик предполагает необходимость развернутого анализа общих и специальных условий применения специальных знаний субъектами различных вида и уровня в уголовном судопроизводстве, а также соответствующих объектносубъектных отношений с точки зрения роли и места специалиста в раскрытии и расследовании преступлений. В связи с этим особого внимания заслуживает проблема дифференциации субъектов использования специальных знаний[1]. Результаты исследования литературных источников показывают, что ученые и специалисты придерживаются различных точек зрения по этому вопросу. Значительное количество исследователей, например Б.М. Бишманов, Е.А. Зайцева, А.В. Нестеров, Л.Г. Шапиро и другие, к субъектам специальных знаний относят только эксперта и специалиста. В качестве основного аргумента они приводят соответствующие положения ч. 1 ст. 57 и ч. 1 ст. 58 УПК РФ, в соответствии с которыми определение специалиста и эксперта представлено с использованием однотипной формулировки: «это лицо, обладающее специальными знаниями»[2].

Другие ученые, например Л.М. Исаева, Л.В. Лазарева, предлагают дополнить этот перечень такими субъектами, как педагог, психолог и переводчик, поскольку данные лица привлекаются к участию в уголовном процессе именно благодаря наличию у них специальных знаний такого характера и уровня, без которых надлежащее отправление правосудия по уголовным делам в полном соответствии с требованиями процессуального законодательства невозможно[3].

При этом ряд авторов предлагают включить в группу субъектов использования специальных знаний также следователя (дознавателя), прокурора и судью. В качестве аргументов высказываются вполне обоснованные суждения о том, что при обучении в высших учебных заведениях по специальности «юриспруденция», а также во многих случаях и по другим специальностям, указанные лица получили значительный объем разнообразных специальных знаний - по криминалистике, судебной медицине, судебной бухгалтерии и др., которые они вправе применять в соответствии со своими профессиональными компетенциями.

Это мнение разделяют большинство опрошенных нами сотрудников правоохранительных органов. Многие из них (48%) относят к «носителям» специальных знаний только экспертов и специалистов; несколько меньше респондентов (41%) полагают, что к их числу относятся и переводчики, психологи, педагоги. Парадоксальным представляется тот факт, что следователей к этой категории субъектов относят фактически только треть (35%) респондентов. По нашему мнению, это объясняется исторически сложившимся формальным разграничением функций и задач следователей (дознавателей), оперативных работников и специалистов, обусловившим «иждивенческое» отношение первых с ориентацией на возможности вторых[4].

Следует заметить, что в криминалистической теории и практике сформировалось и доминирует представление об использовании специальных знаний в форме субъектно-объектных отношений. Вместе с тем современная преступность, реализуя все более замысловатые и хитроумные схемы деятельности, все более технически совершенные методы и средства ее осуществления, объективно обусловливает необходимость группового использования специальных знаний. Такие ситуации нередко возникают при раскрытии и расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

Объединение усилий следователей, дознавателей, специалистов в рамках группы, позволяет: а) за счет «распараллеливания» их работы по сбору, проверке и оценке доказательств сократить процессуальные сроки расследования; б) повысить его качество и результативность в части формирования достаточно объемной и содержательной доказательственной базы по уголовным делам. При этом максимальный положительный эффект достигается в тех случаях, когда члены группы не просто дублируют функции коллег или «подстраховывают» их в случае болезни или перегрузки другой работой, но подбираются руководителем группы по принципу взаимного дополнения их опыта, в том числе в части специальных знаний. А для этого требуются, в свою очередь, соответствующие специальные знания самого руководителя группы, которые в случае необходимости могут быть дополнены специальными знаниями специалиста из числа опытных и всесторонне подготовленных ученых-криминалистов, а также практических работников, имеющих значительный и поучительный опыт раскрытия и расследования преступлений.

К лицам, использующим специальные знания, по нашему мнению, относится и защитник. В соответствии с и. 3. ст. 53 УПК РФ защитник также вправе использовать специальные знания как в процессуальной форме (например, посредством истребования заключения специалиста), так и в непроцессуальной (в виде консультаций по вопросам, входящим в его профессиональную компетенцию). При этом в соответствии с ч. 1 ст. 50 УПК РФ подозреваемый, обвиняемый вправе пригласить нескольких защитников, каждый из которых также может воспользоваться помощью специалиста в установленном законом порядке. Здесь фактически речь идет о возможности взаимного дополнения группового использования специальных знаний несколькими адвокатами, а также приглашенными ими к участию в процессе специалистами, что во многих случаях приводит к существенному повышению эффективности работы стороны защиты в целом.

Следует также учитывать положения ч. 2 ст. 49 УПК РФ о том, что по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката. Эти положения также свидетельствуют о необходимости учета особенностей специальных знаний данных лиц и их взаимодействия, тем более что законодатель не устанавливает никаких ограничений на специальные знания указанного «иного лица».

Кроме того, представляется, что более корректным при определении субъектов, использующих специальные знания, говорить не о следователе, как предлагает Т.Д. Телегина[5], а о лице, осуществляющем предварительное следствие. Обусловлено это тем, что руководитель следственного органа, а также его заместитель или вышестоящие руководители в соответствии со ст. 39 УПК РФ вправе произвести предварительное следствие в полном объеме, обладая при этом полномочиями следователя или руководителя следственной группы. Здесь также можно сделать выводы о взаимном дополнении специальных знаний руководителя следственного органа и его подчиненных, аналогичные сделанным выше по поводу расследования преступления группой дознавателей.

Сопоставление различных точек зрения, проведенное с учетом важнейших задач уголовного судопроизводства, установленных действующим законодательством, позволило выработать ряд критериев для научно обоснованной и юридически выверенной дифференциации субъектов специальных знаний в уголовном судопроизводстве.

Исходя из важнейших принципов уголовного судопроизводства, одно и то же лицо не может сообщать сведения о фактах и оценивать их. Поэтому вполне естественно выделить первую группу субъектов - потребителей специальных знаний, которые, используя помощь специалистов в рамках действующего законодательства, уполномочены собирать доказательства по уголовному делу, проводить их проверку и оценку, принимать процессуально значимые решения. Во вторую группу субъектов - носителей специальных знаний - по данному принципу логично включить тех лиц, которые могут стать источником сведений, на основе которых субъекты первой группы формируют систему доказательств по уголовным делам. В каждой из этих групп также выделен ряд специфических особенностей использования специальных знаний различными субъектами, в том числе и с учетом проявления отмеченного принципа дополнительности этих знаний. К примеру, ко второй группе субъектов относятся не только эксперты и специалисты, но и педагоги, психологи, хотя с этим, как уже отмечалось, согласны далеко не все ученые, исследовавшие данный вопрос. С определенной долей условности их возможно разделить на две группы.

Ряд ученых и специалистов, исследовавших этот вопрос[6], полагают, что педагог и психолог - это разновидности специалиста, и для подкрепления своего мнения апеллируют к нормам уголовно-процессуального законодательства других стран. В частности, к УПК Кыргызской Республики, где в ст. 64 отмечается: «Педагог, участвующий в допросе несовершеннолетних потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, свидетеля, также является специалистом»[7].

Сторонники противоположного мнения[8] [9] [10], отмечают, что педагог и психолог, несмотря на то, что они обладают специальными знаниями, не

Л

должны рассматриваться как специалисты . А по мнению А.Н. Бычкова, «педагог является самостоятельным участником уголовного

-5

судопроизводства, которого необходимо отнести к группе иных участников» . Оригинальное суждение по этому вопросу высказал еще в 1959 г. Г.М. Миньковский: «...лицо, вызываемое для участия в допросе

несовершеннолетнего, представляет собой самостоятельную процессуальную фигуру с двоякими функциями. С одной стороны, оно содействует следователю в установлении контакта с несовершеннолетним, получению от него правдивых показаний, правильной фиксации, с другой - способствует охране законных интересов несовершеннолетнего, поскольку возрастные особенности последнего делают недостаточными общие гарантии, имеющиеся в этом отношении»[11]. На это же указывают и Ф. Багаутдинов, А. Дощицын, С.В. Тетюев, И.А. Макаренко и другие[12].

Усложняет эту ситуацию и неоднозначное понятие педагога, внесенное законодателем в п. 62 ст. 5 УПК РФ Федеральным законом от 02.07.2013 № 185-ФЗ: «педагог - педагогический работник, выполняющий в образовательной организации или организации, осуществляющей обучение, обязанности по обучению и воспитанию обучающихся».

С 1 января 2015 г. вступили в силу положения Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 432-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве», предусматривающие случаи обязательного участия педагога или психолога не только в допросе несовершеннолетнего потерпевшего (свидетеля), но и в таких следственных действиях, как очная ставка, опознание и проверка показаний на месте с участием несовершеннолетних свидетелей и потерпевших, проводимых в досудебном производстве. «Данный шаг российского законодателя заслуживает высокой оценки, однако непонятно, почему соответствующие изменения не предполагаются в регламентации стадий судопроизводства, где также не исключены очная ставка или опознание, и в регламентации всех этих следственных действий с участием тех несовершеннолетних, которые в уголовном процессе обладают статусом подозреваемого, обвиняемого, подсудимого»[13].

«Остается надеяться, что в дальнейшем отечественный законодатель унифицирует правила производства следственных действий с участием несовершеннолетних по их субъектному составу, не ставя участие педагога (психолога) в зависимость от процессуального положения несовершеннолетнего или стадии уголовного судопроизводства, в которой он участвует»[14].

Очевидно, что процессуальный статус несовершеннолетнего никак не может повлиять на его возрастные, прежде всего физиологические и социально-психологические, особенности, которые педагог (психолог) и призван помогать правильно учитывать при производстве следственного действия.

Не менее дискуссионным при дифференциации субъектов специальных знаний является вопрос о целесообразности включения во вторую группу субъектов применения специальных знаний переводчика. Разрешение его взаимосвязано с уяснением ответа на вопрос о том, распространяется ли на переводчика статус специалиста. Уголовно-процессуальное законодательство ответа на эти вопросы не содержит, поскольку понятие переводчика раскрывается через требование, предъявляемое к нему. В частности, в ч. 1 ст. 59 УПК РФ в качестве такового указывается «свободное владение языком, знание которого необходимо для перевода». Вместе с тем разрешение данного вопроса, также как и в отношении уже ранее рассмотренных субъектов - педагога и психолога, имеет как теоретическое, так и практическое значение.

Анализ криминалистической и уголовно-процессуальной литературы свидетельствует, что по указанному вопросу возможно выделить две основные позиции. Одни ученые[15] полагают, что «переводчик не выявляет скрытых свойств и взаимосвязей объектов в тексте перевода, используя знания языка, он не создает новой информации, а потому его знания не являются специальными в уголовно-процессуальном смысле»[16] [17],

-5

следовательно, он не может быть отнесен к специалистам. Другие , анализируя положения ч. 1 ст. 59 УПК РФ, где указывается, что переводчик - это «лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода», утверждают, что «владение языком» есть не что иное, как «использование специальных знаний (знание иностранного языка) и навыков (умение на основе имеющихся знаний максимально точно изложить стороне и суду существо вопросов и ответов на них)»[18], соответственно, формулируют противоположный вывод. Кроме того, в качестве аргумента ссылаются на п. 6 раздела 1 Хартии переводчиков, одобренной 30 сентября 1963 г. Конгрессом Международной федерации переводчиков в г. Дубровник (Югославия), с изменениями от 9 июля 1999 г., внесенными Конгрессом Федерации в г. Осло (Норвегия), где отмечается, что «переводчик обладает твердыми знаниями языка, с которого он/она переводит, и является, в частности, специалистом в том языке, на который он/она осуществляет перевод»[19].

Истина, как всегда где-то посередине. В частности, наиболее прогрессивным, представляется сформулированное в 2011 г. предложение Г.Я. Имамутдиновой[20], поддержанное в дальнейшем другими учеными[21] [22], о том, что в уголовном судопроизводстве лицо, обладающее специальными знаниями (т.е. свободно владеющее языками, знание которых необходимо для перевода), может выступать по уголовному делу как в процессуальном статусе переводчика, так и в качестве специалиста. В частности, в первом случае (т.е. в качестве переводчика) - при оказании помощи лицам, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется судопроизводство, а также при осуществлении перевода следственных и судебных документов (ст. 18 УПК РФ).

Во втором случае (т.е. в качестве специалиста): при оказании содействия защитнику (ч. 3 ст. 53 УПК РФ), при оказании помощи дознавателю, органу дознания, следователю, руководителю следственного органа при проверке ими сообщений о преступлениях (ч. 1 ст. 144 УПК РФ), при даче заключения о компетентности переводчика, участвующего в

4

уголовном судопроизводстве и в иных случаях.

В контексте проведенного рассмотрения роли различных субъектов в применении специальных знаний для выявления, раскрытия, расследования и предотвращения преступлений, а также особенностей их взаимодействия при установлении истины по делу важно обратить внимание и на такого «иного участника уголовного судопроизводства», как «сведущий свидетель»[23]. Некоторые ученые считают целесообразным ввести в уголовнопроцессуальное законодательство эту категорию специалистов[24]. Отметим, что в отличие от категории «сведущее лицо», имеющей исторические предпосылки возникновения в уголовном судопроизводстве в связи с использованием ранее в нормативно-правовых актах, категория «сведущий свидетель» никогда таким образом не применялась.

-5

По наблюдению Н.Е. Муженской , впервые термин «сведущий свидетель» был употреблен в 1847 г. Г. Блосфельдом, который отмечал, что «судебная медицина, хотя как и техника подчиняется юриспруденции, но как наука часто владычествует над последнею до того, что мнения и решения врача служат основанием выводов судьи; даже тогда, когда по скудости средств своей науки врач не в состоянии устранить всех сомнений, судья тем не менее должен согласиться с мнением первого, не откроется возможность судебным следствием привести дело в полную ясность. Каждый видит, что врач здесь уже не просто является помощником судьи, но он есть сведущий свидетель, исследователь и возвышается нередко на степень судьи, оставляя одну формальную часть последнему. Поэтому-то врач при осмотрах мертвых тел по закону занимает первое место, и его свидетельства считаются полными доказательствами, если они составлены по правилам судебной медицины и не выходят, из предметов медицинского обслуживания, следовательно, не касаются юридических предметов»[25].

В свое время И.Я. Фойницкий, Ю. Глазер, И.Л. Петрухин и другие ученые-процессуалисты неоднократно высказывались о необходимости введения в уголовное судопроизводство такой категории, как сведущий свидетель, отмечая преимущественную ценность его показаний по сравнению с обычным свидетелем. Выводя за границы рассмотрения исторические аспекты становления данной категории, отметим, что в теоретических исследованиях данная точка зрения остается актуальной и разделяется в настоящее время такими учеными, как Ю.К. Орлов, Е.А. Зайцева, Д.П. Чипура, Л.Г. Шапиро и другими. При этом ими высказываются следующие аргументы: в качестве «сведущего свидетеля» возможно допросить специалиста, участвовавшего в процессуальном действии, а также частного эксперта.

В качестве основания для выдвижения первого аргумента учеными указывается отсутствие надлежащей правовой регламентации такого следственного действия, как допрос специалиста (начиная с 2003 г., с момента включения показаний специалиста в перечень видов доказательств, а именно

л

в ст. 74 УПК РФ) . Отчасти данное мнение базируется на сложившейся правоприменительной практике, когда следователи и суд вынуждены осуществлять допрос специалиста, например принимавшего участие в производстве процессуального действия, по правилам, предусмотренным для допроса свидетеля.

Не разрешил данную проблему и Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», в п. 21 которого, в частности, отмечено, что «показания специалиста, приглашенного сторонами, даются по правилам, предусмотренным для допроса лица в качестве свидетеля». Вместе с тем такое решение нельзя признать удовлетворительным, поскольку специалист и свидетель - «это разнородные участники уголовного процесса, обладающие не только разными правами и обязанностями, но и различным характером приобретенных знаний»[26]. Для устранения указанного противоречия полагаем необходимым внести изменения в УПК РФ, направленные на правовую регламентацию такого следственного действия, как допрос специалиста.

Обосновывая второй аргумент для введения в уголовное судопроизводство категории «сведущий свидетель», ряд ученых высказывают мнение о том, что следует допрашивать частных экспертов, которые проводили по просьбе сторон (потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей, защитника, обвиняемого) «несудебную» экспертизу[27] [28]. «Экспертами данные лица не являются по той причине, что исследование ими проводилось без соблюдения формальных

-5

требований УПК РФ, предъявляемых к судебной экспертизе» . Не разделяя указанное утверждение, отметим, что оптимальным вариантом оформления результатов указанной деятельности является представление результатов исследования в виде заключения специалиста и (или) допрос указанных лиц. С этой целью полагаем необходимым внести соответствующие дополнения в УПК РФ, направленные на детальную регламентацию предмета допроса специалиста[29].

Однако до момента внесения соответствующих изменений в уголовнопроцессуальное законодательство лица, осуществляющие предварительное следствие и дознание, вынуждены осуществлять допрос специалистов в качестве свидетелей.

Иллюстративным примером допроса «сведущего свидетеля» при расследовании уголовных дел, связанных с незаконным оборотом наркотиков, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационной сети (включая сеть Интернет), является ситуация, возникающая при допросе специалистов безопасности электронной коммерции различных платежных систем: «КИВИ Банк», «Яндеке-Деньги», «ВебМани», и других. Предметом допроса указанных лиц являются сведения о деятельности компании, оказываемых ею услугах, способах подключения к системе, а также информация о клиентах. Однако в связи с тем, что взаимодействие с указанными компаниями остается на недостаточно высоком уровне, в материалах судебно-следственной практики имеются лишь единичные факты их допроса. Вместе с тем значение сведений, которые они сообщают, сложно переоценить.

Так, при расследовании одного уголовного дела по обвинению Т. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ был допрошен в качестве свидетеля К., который показал, что с июля 2011г. он работал специалистом отдела экономической безопасности ЗАО «ОСМП». В настоящее время работает в должности ведущего специалиста безопасности электронной коммерции ЗАО «КИВИ Банк». В его обязанности входит взаимодействие с правоохранительными органами, подготовка ответов на запросы. Организация ЗАО «КИВИ Банк» (адрес почтовый: г. Москва, мкр. Чертаново, Северное шоссе, д. 1А, корп.1) создана для обеспечения потребителей спектром технологических решений платежного сервиса по приему платежей за услуги операторов сотовой связи, провайдеров, платежных систем, коммерческого телевидения и т.п. Основной вид деятельности компании предоставляет абонентам удобный, надежный и оперативный способ оплаты услуг большинства сотовых операторов, интернет-провайдеров, коммерческого телевидения, IP-телефонии. Также реализована возможность пополнения счетов других внешних платежных систем. Процедура подключения к системе для получения возможности проведения платежей, осуществление платежей следующая: java приложения «QIWI», абонент должен ознакомиться в полном объеме с условиями публичной оферты об использовании платежного сервиса «QIWI». Использование сервиса системы возможно только на условиях оферты. Если клиент не принимает в полном объеме условия оферты, использование сервиса системы не допускается.

Общие принципы работы: система состоит из 3 основных компонентов: клиентского интерфейса, виртуальных счетов, операционного блока управления расчетов. Клиентский интерфейс - это Java- или NET-приложения для мобильного телефона, представляющие собой интуитивное меню, с помощью которого можно выполнять различные операции по проверке состояния своего виртуального счета и управлению средствами на нем, используя предустановленный набор команд. Также в качестве клиентского интерфейса может использоваться личный кабинет на интернет-сайте www.qiwi.ru. Виртуальный счет - это счет в процессинговом центре, который находится на серверах компании «QIWI». Виртуальный счет служит посредником между клиентским интерфейсом и провайдером (поставщиком услуги) при проведении транзакции. Виртуальный счет не является банковским счетом, счетом оператора мобильной связи и не заменяет его. Операционный блок управления расчетами - это аппаратно-программный комплекс, который связывает воедино все элементы «QIWI».

После того как абонент выбрал провайдера услуг, указал номер оплачиваемого телефона и выбрал сумму платежа, клиентский терминал отправляет по GPRS-каналу данные транзакции в процессинговый центр компании. Процессинговый центр идентифицирует пользователя по пин-коду (четырехзначный цифровой пароль, высылаемый пользователю системой в смс-сообщении) по номеру мобильного телефона (является именем-логином), либо в случае использования java-приложения - по номеру телефона и паролю (любая численно-буквенная последовательность, устанавливаемая пользователем), проверяет наличие телефона с данным номером у провайдера и в случаи положительного ответа дает команду на списание средств с виртуального счета пользователя в пользу оператора мобильной связи. Списание денежных средств в дальнейшем происходит путем перечисления денег из банка «QIWI» в банк получателя платежа.

Имеются три варианта для открытия виртуального (лицевого) счета в системе «QIWI» пользователя (клиента):

- посредством Интернета необходимо зайти на сайт www.qiwi.ru., далее следовать инструкциям, указанным на сайте;

- с использованием телефонного Java-приложения (программы) «QIWI». При таком механизме регистрации фиксация действий клиента происходит по телефону

- с использованием автоматов самообслуживания по приему платежей1.

Полагаем, что внедрение практики допроса «сведущих свидетелей»

следует признать положительной, поскольку она способствует формированию представления у лиц, осуществляющих расследование, о принципах и возможностях указанных платежных систем в частности и доказательственной базы по уголовному делу в целом.

Особое место в числе субъектов, использующих специальные знания в расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, по значимости и объему решаемых задач занимают специалисты- криминалисты. В основном это сотрудники экспертно-криминалистических подразделений системы МВД России и других правоохранительных ведомств. [30] [31]

Их роль в использовании специальных знаний в указанных целях и особенности организации их деятельности будут рассмотрены в главе 2. Здесь же отметим, что эти подразделения во всех правоохранительных министерствах и ведомствах по примеру МВД России называются экспертнокриминалистическими, хотя, строго говоря, они никогда не были сугубо судебно-экспертными (их сотрудники традиционно выполняют функции специалистов) и уже давно перестали быть только криминалистическими. В настоящее время в этих подразделениях проводятся около тридцати видов различных судебных экспертиз, в том числе биологические, экономические, автотехнические и другие[32]. Многие из них связаны с незаконным оборотом наркотиков.

Подводя итог рассмотрению важнейших особенностей субъектов специальных знаний в части их компетенции, прав и обязанностей, необходимо отметить, что эти вопросы разработаны лишь для судебных экспертов. Что же касается специалистов, то здесь мнения ученых и специалистов не столь едины, что проявляется в явно недостаточном и научно-методическом, и нормативно-правовом обеспечении их деятельности по применению специальных знаний в раскрытии и расследовании преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков. В результате проявляется либо излишне широкое толкование возможностей применения специальных знаний такого субъекта, как специалист, либо неоправданное сужение возможностей таких субъектов применения специальных знаний, как переводчик, педагог или психолог.

Обе эти крайности в толковании учеными роли субъектов специальных знаний в уголовном судопроизводстве играют негативную роль в становлении процессуального института специалиста. Из-за отсутствия научного фундамента затягивается и разработка отдельных аспектов взаимодействия различных субъектов специальных знаний - настоящих профессионалов в борьбе с преступностью. Вместо сосредоточения усилий на формализации роли специалиста в уголовном судопроизводстве, раскрытии важнейших особенностей применения его специальных знаний в расследовании преступлений различного вида и разработке соответствующих инструктивно - методических документов внимание ученых вновь и вновь отвлекается на давно обсуждаемые вопросы чисто теоретического характера, подобные бесплодным попыткам введения в уголовное судопроизводство категории «сведущий свидетель». Ведь при более детальном рассмотрении характеристик такого субъекта специальных знаний и его предполагаемой роли в уголовном судопроизводстве оказывается, что фактически речь идет о специалисте. Поэтому научная разработка проблем института специалиста в уголовном судопроизводстве, обоснование требований к компетенции соответствующих субъектов, представляющих различные отрасли специальных знаний, детальное описание их прав и обязанностей, а также основных форм их взаимодействия со следствием приобретает особую актуальность.

[1] Детально данный вопрос нами был исследован в статьях: Земцова С.И. Некоторые вопросы дифференциации субъектов использовании я и применения специальных знаний в теории криминалистики // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2016. № 4. С. 15-21; Земцова С.И. Использование категорий «сведущее лицо» и «сведущий свидетель» в уголовном судопроизводстве: за и против // Вестник криминалистики. 2013. № 2 (46). С.49- 53.

[2] Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства. М., 2010. С. 28; Шапиро Л.Г., Степанов

B.В. Специальные знания в уголовном процессе. М., 2008. С. 49; Шапиро Л.Г. Процессуальные и криминалистические аспекты использования специальных знаний при расследовании преступлений в сфере экономической деятельности : монография. М., 2007.

C. 21.

Исаева Л.М. Зарождение экспертизы в российском уголовном судопроизводстве // Законность. 2004. № 3. С. 46-51; Лазарева Л.В. Специальные знания и их применение в доказывании по уголовному делу : монография. М., 2009.

[4] Волынский А.Ф. Экспертно-криминалистическая служба МВД России: былое, настоящее, будущее // Вестник МВД России. 2009. № 3.

[5] Телегина Т.Д. Использование специальных знаний в современной практике расследования преступлений : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 9.

[6] Напр: Семенов Е.А. Правовой статус и правовая регламентация участия специалиста в уголовном процессе (теоретические, процессуальные и организационные аспекты) : монография. Орел, 2012. С. 85; Исаева Л.М. Теоретические основы использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве России : монография. М., 2009. С. 59; Лазарева Л.В. Специальные знания как инструмент криминалистического обеспечения уголовного судопроизводства // Актуальные вопросы криминалистического обеспечения уголовного судопроизводства : материалы Всероссийской научно-практической конференции (24 ноября 2009 г.). Иркутск, 2010. С. 366.

[7]

Цит. по: Исаева Л.М. Теоретические основы использования специальных познаний... С. 59).

[8] Дощицын А. Производство следственных действий с участием малолетних и педагога // Уголовное право. 2010. № 4.

[9] Бычков А.Н. Участие педагога в уголовном судопроизводстве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2007. С. 5.

[10] Там же. С. 6.

[11] Миньковский Г.М. Особенности расследования и судебного разбирательство дел о несовершеннолетних. М., 1959. С. 118-119.

[12] Багаутдинов Ф.Ю. Ювенальная юстиция начинается с предварительного следствия

// Российская юстиция. 2002. № 9. С. 43; Дощицын А. Указ, соч.; Тетюев С.В. Использование педагогических и психологических знаний в производстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних. М., 2009. С. 75-79; Макаренко И.А.

Криминалистическое учение о личности несовершеннолетнего обвиняемого : автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 9.

[13] Тетюев С.В.Участие педагога и психолога в уголовном судопроизводстве // Судья. 2014. № 10. С. 29-32.

[14] Тетюев С.В. Указ.соч.

[15] Бунова ИИ. Использование специальных знаний переводчиком в уголовном судопроизводстве // Российский следователь. 2010. № 16; Исаева Л.М. Теоретические основы использования специальных познаний... С. 58-59.

[16] Телегина Т.Д. Указ. соч. С. 16-17.

[17] Зайцева Е.А. Реализация состязательных начал при применении специальных познаний в уголовном судопроизводстве : монография. Волгоград: ВА МВД России, 2006. С.89; Тхакумачев Б.Ю. Тактико-организационные особенности участия специалиста при производстве следственных действий : дис. ... канд. юрид. наук. Нальчик, 2005. С. 32.

[18] Тхакумачев Б.Ю. Указ. соч. С. 32.

[19] Официальный сайт Международной федерации переводчиков. URL: www.fit-

fit.org/en/charter.php (дата обращения: 17.03.2016).

[20]

Имамутдинова Г.Я. Актуальные вопросы участия переводчика в уголовном процессе России : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2011. С. 18.

Трибунов О.П., Родивилина В.А. Некоторые тактические особенности привлечения переводчика к участию в предварительном расследовании // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2014. № 3-2. С. 125-128; Швец С.В. Криминалистическая тактика следственных и судебных действий в условиях использования перевода : монография. М., 2016. С.220.

[22] Имамутдинова Г.Я. Указ. соч. С. 18.

[23] Данный вопрос нами исследован в статье: Земцова С.И. Использование категорий «сведущее лицо» и «сведущий свидетель» в уголовном судопроизводстве: за и против.

[24] Наир.: Махов В.Н. Указ. соч. С. 76; Шапиро Л.Г. Специальные знания в уголовном судопроизводстве и их использование при расследовании преступлений в сфере экономической деятельности : автореф. дис. ... докт. юрид. наук, Краснодар, 2008. С. 14.

Муженская Н.Е. К вопросу о точности уголовно-процессуальной терминологии // Российский следователь. 2012. № 3.

[25] Блосфельд Г. Начертание судебной медицины для правоведов, приспособленное к академическим преподаваниям в российских университетах. Казань, 1847. С. 4. Цит. по: Муженская Н.Е. Указ. соч.

Наир.: Орлов Ю.К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. М., 2005. С. 52-53; Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного процесса : дис. ... докт. юрид. наук. М., 2008. С. 291-292.

[26] Лазарева Л.В. Проблема определения доказательственного статуса заключения и

показаний специалиста в уголовном процессе // Мировой судья. 2008. № 9. С. 27-29.

[27]

Напр.: Зайцева Е.А. Реализация состязательных начал при применении специальных познаний в уголовном судопроизводстве. С. 109; Чипура Д.П. Использование специальных экономических знаний при расследовании преступлений : дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2005. С. 71-72.

[28] Зайцева Е.А. Реализация состязательных начал при применении специальных познаний в уголовном судопроизводстве. С. 109.

[29] Данный вопрос исследован в статье: Земцова С.И. Использование категорий «сведущее лицо» и «сведущий свидетель» в уголовном судопроизводстве: за и против.

1 Обвинительное заключение по уголовному делу № 700225 по обвинению Т. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1, ч. 1 ст. 174.1,

[31] 2 ст. 228 УК РФ, расследовавшееся в следственном отделе УФСКН России по Республике Хакасия и направленное заместителю прокурора Республики Хакасия 4 июля 2014 г.

[32] Волынский А.Ф. Судебно-экспертная и криминалистическая виды деятельности: общее и особенное // Эксперт-криминалист. 2013. № 2. С. 18-20.