Возбуждение уголовного дела - весьма ответственное процессуальное решение, хотя бы потому, что с его принятием связывается начало уголовного преследования гражданина и реализация в отношении его мер уголовно- процессуального принуждения, в том числе и пресечения. Принятию этого решения, как правило, предшествуют проверочные действия, целью которых является выявление признаков состава преступления и установление оснований для возбуждения уголовного дела (ст. 140 УПК РФ).

При этом роль специалиста часто оказывается просто незаменимой. Его помощь необходима при осмотре места происшествия и проведении иных действий, в частности направленных на установление принадлежности обнаруживаемых и изымаемых веществ к наркотическим средствам или психотропным веществам, определения их природы, способа изготовления, количественных и качественных характеристик. Решение этих вопросов имеет принципиально важное значение для уголовно-правовой квалификации соответствующего деяния при возбуждении уголовного дела.

Проблема применения специальных знаний при возбуждении уголовного дела представляется еще более актуальной, поскольку их возможности все более широко реализуются в оперативно-розыскной деятельности в соответствии с Федеральным законом «Об оперативнорозыскной деятельности». По нашим данным, более 38% уголовных дел по преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотиков, возбуждается по оперативным материалам. Кроме того, специалисты участвуют в осуществлении таких оперативно-розыскных мероприятий, как проверочная закупка, контролируемая поставка, отбор образцов для сравнительного исследования, обследовании помещений, транспортных средств и других

по

объектов, а также оказывают содействие при осуществлении исследовании предметов и документов.

Положительным примером участия специалиста при производстве исследований может быть следующий. В период с декабря 2013 г. по октябрь 2014 г. гр. Д., Л., П., К., Б. и Ф. в составе организованной преступной группы совершили умышленные действия по приготовлению к особо тяжкому преступлению - незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет), однако свои действия довести до конца не смогли по не зависящим от них обстоятельствам, так как были задержаны сотрудниками полиции, а наркотическое средство было изъято из незаконного оборота.

В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий сотрудниками УУР ГУ МВД по Красноярскому краю были обнаружены и изъяты вещества, содержащие в своем составе производные наркотических средств, общей массой свыше 40 килограммов. Кроме того, в ходе оперативно-розыскных мероприятий были изъяты предметы, с помощью которых производились приготовление и расфасовка наркотических средств. По изъятым веществам экспертами 3 отдела (физико-химических экспертиз) ЭКЦ ГУ МВД России по Красноярскому краю проведены 58 исследований с использованием сложного аналитического оборудования[1].

Роль специалиста на стадии возбуждения уголовного дела объективно возросла после принятия Федерального закона № 23-ФЗ от 4 марта 2013 г., которым введена сокращенная форма дознания и допускается производство экспертиз до возбуждения уголовного дела. Следует заметить, что правоприменительная практика в этом отношении еще только формируется, но уже отмечается рост нагрузки на сотрудников ЭКП ОВД.

Вопрос о допустимости производства экспертиз до возбуждения уголовного дела имеет свою историю. Пожалуй, впервые его обозначил Б.М. Комаринец еще в 1964 г.[2] Несколько позже с поддержкой его положительного решения выступали Р.С. Белкин, А.Ф. Волынский, Е.Н.Тихонов, А.А. Чувилев и другие ученые. Были и противники такой меры, например В.М. Савицкий, И.Н. Сорокотягин.

В постсоветское время предпринимались попытки найти правовое решение данного вопроса. В частности, указом Президента РФ от 14 июня 1994 г. «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности» (п. 1) допускалось производство экспертизы с санкции прокурора до возбуждения уголовного дела, однако вскоре этот указ был отменен. Следующая попытка была предпринята в УПК РФ, в ч. 4 ст. 146 которого указывалось на возможность назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела. Но это в основе своей непоследовательное положение (назначение еще не означает производство) фактически на практике не использовалось и в 2007 г. было исключено из УПК РФ.

Наконец, Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ в УПК РФ введена глава 32.1 о сокращенной форме дознания и уточнена редакция ст. 144, допускающие назначение и производство экспертиз до возбуждения уголовного дела. Анализ этих правовых норм и трехлетней практики их реализации показывает, что ожидания не во всем оправдываются[3]. Во всяком случае, по мнению респондентов, необходимы ответы на следующие вопросы:

как обеспечить выполнение ч. 3 ст. 195 и ст. 198 УПК РФ, требующих от следователя ознакомить с постановлением о назначении экспертизы подозреваемого (обвиняемого) и его защитника и разъяснить им их права, если таких процессуальных фигур при предварительной проверке сообщения (заявления) о преступлении еще нет?

как разрешить очевидное противоречие, если в соответствии со ст. 144 УПК РФ предварительная проверка должна проводиться в течение 3-х суток, а экспертиза проводится (в соответствии с ведомственными нормативно-правовыми актами) до 15 суток? Не случайно практика идет в основном по пути производства исследований, которые в соответствии с теми же нормативно-правовыми актами проводятся срочно - не более 5 суток;

проблемным остается вопрос о сохранности объектов исследования, поскольку при производстве их исследования и экспертизы до возбуждения уголовного дела не исключается применение разрушающих методов. Такая ситуация довольно часто возникает по фактам, связанным с незаконным оборотом наркотиков. При этом в любом случае после возбуждения уголовного дела не исключается ходатайство со стороны защиты о производстве экспертизы, которое следователь обязан удовлетворить. Но как быть, если объекты исследования видоизменены или уничтожены?

Положение усугубляется еще и тем, что много неопределенного остается в связи с дополнением в 2003 г. ст. 74 УПК РФ пунктом 3.1. До сих пор дискуссионными остаются вопросы о сущности заключения и показаний специалиста, об их содержании, доказательственном значении и т.п. Сейчас, естественно, возник вопрос о соотношении таких видов заключений специалиста, как даваемое в порядке проверочных действий и представляемое в процессе расследования преступления, а также при рассмотрении уголовного дела в суде.

Поскольку с момента принятия Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ прошло всего три года, сложно предположить, как будет складываться в дальнейшем его правоприменительная практика. В настоящее время, как свидетельствуют результаты проведенного нами исследования, возможность производства экспертиз до возбуждения уголовного дела реализуется крайне редко. Это мнение разделяют все без исключения опрошенные нами эксперты. Эксперты, следователи и дознаватели оказались не готовы к применению данной нормы, в первую очередь по организационным причинам. Поясним данное утверждение на одном из примеров экспертной практики.

По одному из материалов проверки в соответствии со ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» на исследование поступили 36 блистеров из бесцветного материала и фольги серебристого цвета. В каждом блистере находились по 10 капсул цилиндрической формы со скругленными торцами из полимерного материала светло-зеленого и зеленого цвета. Эксперту необходимо было ответить на вопросы: является ли представленное вещество наркотическим средством, психотропным, сильнодействующим или ядовитым веществом? Если да, то каким именно, какова масса этого вещества?

Процесс исследования включал определение массы вещества и отбор проб, осуществление капельного химического анализа, хроматомасс- спектрометрию. В результате было установлено, что вещество,

представленное в капсулах из блистеров, содержит в составе сибутрамин, относящийся к сильнодействующим веществам, его масса составила 104,4 г. На проведение указанного исследования были затрачены двое суток[4].

Проведение многообъектных исследований не является редкостью. А если учесть, что одновременно у эксперта в течение дежурных суток может находиться еще 7-9 заданий по исследованию объектов, то работа может осуществляться в том числе и в ночное время, при этом не исключены и ошибки, связанные с усталостью. И это лишь один из сдерживающих факторов. Однако имеются и другие. В частности, иногда необходимо не только исследовать значительное количество объектов, но и решить достаточно непростую экспертную задачу, например, ответить на вопрос: могли ли ранее составлять единую массу представленные объекты?

Показателен в этом отношении следующий пример. По одному из материалов проверки в ЭКЦ УФСКН России по Красноярскому краю поступил бесцветный полимерный пакет, оклеенный отрезками бесцветного полимерного скотча, внутри которого находилось вещество темнокоричневого цвета с зеленоватым оттенком, с запахом, характерным для растения конопли, представленное в виде 400 брикетов в форме параллелепипеда. Для того чтобы ответить на вопросы, поставленные следователем, эксперт выполнил достаточно сложное исследование включающее: внешний осмотр объекта, определение массы вещества и отбор проб; применение методов оптической микроскопии, капельный химический анализ, тонкослойную хроматографию, микроскопическое исследование; исследование методом хроматомасс-спектрометрии; газожидкостную хроматографию, рентгенофлуоресцентный анализ и т.д. Процесс исследования и оформления его результатов осуществлялся в течение четырех суток. Выполнить его в более короткий срок технологически было невозможно.

Таким образом, несмотря на то, что в настоящее время существует возможность назначать и производить экспертизы до возбуждения уголовного дела, чаще всего в силу привычки проводятся предварительные исследования. Очевидно, что они будут проводиться и в дальнейшем до момента формирования стабильной экспертной практики, разрешения перечисленных и ряда других вопросов.

Вместе с тем, как нами уже отмечалось, если эксперту предстоит решить задачу, не являющуюся сложной и трудоемкой, а методы, методика и лабораторное оборудование будут адекватными, то почему бы не использовать возможность назначения и производства экспертизы? Например, если необходимо ответить на такие вопросы, как: является изъятое вещество наркотическим средством, если да, то каким именно; какова масса данного вещества; имеются ли на представленных объектах следы рук; если да, то пригодны ли они для идентификации и т.д.

И тем не менее большинство опрошенных нами следователей и оперативных сотрудников ОВД признали указанные правовые новеллы своевременными и положительно влияющими на практику раскрытия и расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических веществ и психотропных средств. При этом отмечается все возрастающая потребность в использовании специальных знаний и, соответственно, в помощи специалистов, в том числе и особенно, отмечают В.Ю. Владимиров и Е.В. Каймак, в оперативно-розыскной деятельности[5].

Кстати, в специальной литературе при рассмотрении планирования расследования или осуществления оперативных разработок, как правило, акцентируется внимание на взаимодействии следователя (дознавателя) с оперативными сотрудниками. В основе своей это объяснимо, поскольку они являются основными субъектами раскрытия и расследования преступлений. Однако при разработке плана следственных действий и оперативно- розыскных мероприятий весьма продуктивным бывает участие специалиста, прежде всего криминалиста. Он, оценивая ситуацию с позиции своих специальных знаний, более четко и ясно представляет, что необходимо сделать, какие мероприятия осуществить для ее разрешения. При этом имеются в виду задачи, связанные не только с проведением специальных и экспертных исследований (отбор образцов, формулирование требующих разрешения вопросов и т.п.), но и с проведением таких следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, которые предполагают использование средств криминалистической техники (поисковых приборов, фотосъемки, видеозаписи, экспресс-анализа соответствующих веществ и т.п.), а значит, и помощи специалиста.

Показателен в этом отношении пример, описанный в анкете проведенного нами опроса следователей. В процессе оперативной разработки было установлено, что С. и Т. установили преступную связь с гражданами Республики Таджикистан У. и Ж., которые организовали доставку наркотических веществ (производных от опийных маков) в нашу страну, маскируя их в упаковках для фруктов и овощей. В целях конспирации своей деятельности они четко распределили ролевые функции, исключая по возможности личные контакты. «Груз» поступал на овощную базу, где работали Ж. и У. Затем он оптом передавался С., который на этой же базе работал шофером-экспедитором. Он отвозил наркотики на дачу Т., который продавал их мелким оптом постоянным клиентам в клубах, торговых центрах, даже в учебных заведениях. Приняв решение о реализации материалов оперативно-розыскной разработки и возбуждении уголовного дела, сотрудник оперативного подразделения и следователь для участия в разработке плана соответствующих мероприятий пригласили специалиста-криминалиста. С его участием были определены меры научно-технического обеспечения намечаемых в плане мероприятий, время, место и последовательность их осуществления, включая исследования объектов, изымаемых при обысках, проводимых у подозреваемых.

Безусловно, инициатива в таких случаях должна исходить от следователя, дознавателя, но и специалисту-криминалисту, полагаем, необходимо проявлять активность, разъяснять данным субъектам возможности, предоставленные упомянутым законом и порядок их реализации в конкретной ситуации. В частности, уже по материалам проверки до возбуждения уголовного дела при направлении объектов в экспертнокриминалистическое подразделение выносить постановление о назначении судебной экспертизы, а не привычные задания (поручения) на исследование.

Далее логичным представляется рассмотреть второй важнейший фактор, уже отмеченный нами. Речь идет о заключении специалиста, которое может использоваться в качестве источника доказательств по новому виду дознания - сокращенному. Сложно предполагать, как сложится практика его (заключения специалиста) использования в уголовном судопроизводстве, однако даже первый шаг законодателя, указывающий основное направление его использования, уже следует признать положительным. Вместе с тем нельзя не отметить, что его применению в уголовном судопроизводстве препятствует неоднозначное понимание сущности заключения специалиста и его отличия от заключения эксперта и т.д.

При рассмотрении данной группы проблем следует обратить внимание и на новые возможности использования в рамках сокращенного дознания помощи специалиста, привлекаемого стороной защиты. Напомним, что такое право защитнику дает п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ. Широкое использование данного права может оказать серьезное влияние на правоприменительную практику в данной области, в том числе на возможность точного соблюдения указанных законодателем процессуальных сроков. Вместе с тем многие респонденты (63%) отмечают опасность злоупотребления данным правом с точки зрения возможного противодействия расследованию преступления.

Резюмируя изложенное, полагаем, что с учетом рассмотренных законодательных новелл функции специалиста на стадии возбуждения уголовного дела и проведения проверочных действий можно сформулировать в следующем виде:

- участие в процессуальных действиях по обнаружению, закреплению, изъятию и исследованию следов преступлений - веществ, предметов и документов;

- оказание содействия следователю в применении научно-технических методов и средств при осмотре места происшествия и производстве иных следственных действий;

- оказание помощи следователю в подготовке материалов на экспертизу и исследования, в отборе образцов и формировании вопросов;

- выполнение ревизий и документальных проверок;

- разъяснение сторонам уголовного процесса и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, в устной и письменной форме;

- представление заключения по вопросам, поставленным следователем, или стороной защиты, дача показаний в порядке, установленном действующим законодательством.

Специфические функции специалиста-криминалиста проявляются в оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в целях раскрытия и расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических веществ и психотропных средств. В их числе Ю.В. Владимиров и Е.В. Каймак называют:

- собирание и оперативное исследование материальных следов преступлений;

- участие в планировании работы по делам оперативного учета;

- технико-криминалистическое обеспечение оперативно-розыскных мероприятий;

- создание условий, способствующих образованию следов преступлений, фиксация результатов их проявления;

- использование криминалистических учетов в целях выявления серийных преступлений и признаков причастности к ним определенных лиц[6].

Таким образом, следует подчеркнуть, что специалист в настоящее время, как и ранее, принимает участие при производстве как следственных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий, выполняемых в ходе предварительной проверки, предшествующей возбуждению уголовного дела. Однако в свете положений Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ о сокращенной форме дознания в ином аспекте, как нам представляется, следовало бы посмотреть на доказательственное значение криминалистически значимой информации, получаемой в порядке выполнения названных функций. В частности, очевидно, что в некоторых, четко определенных случаях следовало бы признать доказательственное значение результатов проверки по криминалистическим учетам, представляемых в виде справок. По УПК РФ (ч. 2 ст. 74) их следовало бы отнести к иным документам. Речь идет о тех случаях, когда объекты проверок обладают наглядно проявляющимися, зрительно воспринимаемыми признаками, сравнительное исследование которых не требует применения сложных технических средств. К числу таких объектов относятся, например, номерные предметы и вещи, а в некоторых случаях и дактилокарты проверяемых лиц.

Как нам представляется, сокращенное дознание обусловливает и «сокращение» процедур, связанных с проверкой и оценкой доказательств (ст. 87 и 88 УПК РФ). В такой ситуации явно актуализируется проблема использования помощи опытных и авторитетных специалистов. Что касается возможности назначения и производства судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела, то здесь необходимо обратить внимание на то, что в соответствии со ст. 58 УПК РФ для постановки вопросов эксперту может привлекаться специалист. При этом и специалисту, и судебному эксперту приходится сталкиваться с необходимостью выполнения соответствующих работ в значительно более короткие сроки, что обуславливает необходимость их дальнейшей специализации, повышения уровня их профессионализма во избежание экспертных ошибок. А это, еще раз подчеркнем, возможно только при условии совершенствования организации деятельности судебно-экспертных учреждений и экспертнокриминалистических подразделений правоохранительных органов. При этом резко возрастает актуальность научных исследований и разработок, нацеленных на всестороннее улучшение методического и организационного обеспечения экспертных исследований и работы специалиста.

Здесь необходимо заметить, что в связи с принятием Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ существенно актуализировались проблемы получения и использования заключения и показаний специалиста, признанных законодателем в качестве доказательства (п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК

РФ). Во всяком случае порядок назначения специалиста, определяющий его соответствующий процессуальный статус, требования к оформлению им своего заключения, а также его ответственность за результаты такой процессуально значимой работы до сих пор законодателем не определены. Это вызывает ряд проблем в практике использования заключения и показания специалиста в получении, проверке и оценке доказательств, начиная от стадии возбуждения уголовных дел. То же самое относится и к отсутствию регламентации формы, в которой специалист вправе давать разъяснения сторонам уголовного процесса вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, что иногда приводит к подмене процессуально обусловленного понятия «разъяснения» на непроцессуальное понятие «консультации».

Анализ позиций ведущих ученых в данной области показывает, что единой точки зрения по этим вопросам до сих пор не выработано. При этом наиболее спорными представляются следующие вопросы:

- какова сущность заключения специалиста?

- должен ли проводить специалист исследование?

- как должны быть истребованы и оформлены результаты его заключения?

- существует ли необходимость введения уголовной ответственности специалиста за дачу заведомо ложного заключения?

- каким образом соотносятся заключение специалиста, результаты предварительного исследования объектов и заключение эксперта?

- каким образом заключение специалиста может быть использовано в раскрытии и расследовании преступлений?

- каким образом заключение специалиста может быть использовано сторонами дела в суде?

Чтобы лучше разобраться в сути развернувшейся дискуссии по существу обозначенных вопросов, которая оказывает негативное влияние и на правоприменительную практику, необходимо обратить внимание на особенности определения понятия «заключение специалиста», данного в ч. 3 ст. 80 УПК РФ: «представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами».

Значение термина использованного законодателем «суждение» неоднозначно. С позиций философии суждение сводится к тому, что в нем «мысль выкристаллизовывается... Суждение соотносит понятие с помощью связки «есть», которая всегда направлена на абсолютную значимость утвержденного положения вещей. Ибо для истинного суждения характерно, что нельзя допустить ничего противоречащего этому суждению и одновременно обладающего значимостью...»[7]. Поэтому многие ученые полагают, что таким образом законодатель придал письменным консультациям специалистов, которые на протяжении нескольких десятилетий применяются в уголовном судопроизводстве, статус доказательств по расследуемому делу[8] [9]. При этом суть деятельности специалиста сводится к «изучению внешних признаков и сопоставлению

-5

таковых с общеизвестными среди специалистов фактами» .

Учитывая отсутствие единого подхода среди ученых к пониманию сущности заключения специалиста, а также потребности правоприменительной практики, Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» попытался внести ясность в некоторые из перечисленных вопросов. В нем прямо указывается о том, что при даче заключения «специалист не проводит исследования вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам поставленным сторонами». Вместе с тем по поводу формы заключения специалиста, его структуры содержания, а соответственно, доказательственного значения, разъяснения не последовали.

В связи с этим следует обратить внимание и на другие положения данного постановления, в которых указывается, что заключение специалиста подлежит проверке и оценке по общим правилам. При этом перечисляются такие требования к специалисту, как компетентность и незаинтересованность в исходе дела, а к результату его деятельности - обоснованность суждения. Однако это сразу же вызывает ряд вопросов о том, из какого документа и в каком порядке можно будет установить компетентность специалиста и обоснованность его суждений, а тем более его незаинтересованность в исходе дела.

Полагаем, что именно обоснованность суждения предполагает необходимость четкого структурирования заключения специалиста в определенной форме и включение в него как сведений о самом специалисте, подтверждающих его компетенцию, так и наличие мотивировочно- описательной части. В противном случае сторона защиты и обвинения, а также суд не смогут проверить и оценить надлежащим образом обоснованность суждения специалиста как доказательства по рассматриваемому делу.

В связи с изложенным считаем необходимым дополнить ч. 3 ст. 80 УПК РФ указанием о том, что в заключение специалиста должны быть включены сведения о его профессиональной компетенции, а также обоснование его суждения. Это особенно важно для таких случаев, когда при производстве предварительного исследования могут быть изменены вид и свойства объектов, исключающие в дальнейшем возможность производства экспертизы. В этом случае результат такой познавательной деятельности должен быть представлен в виде развернутого заключения специалиста, не оставляющего сомнений в обоснованности его суждения о свойствах данного объекта. Случаи эти достаточно распространены в правоприменительной практике и связаны с исследованием малого количества наркотического средства или психотропного вещества.

Необходимо заметить, что из общего числа изученных нами рассмотренных в судах уголовных дел почти по каждому четвертому (24%) по инициативе адвокатов в суд приглашались специалисты. В основном такие случаи связаны с оценкой заключения экспертов, исследовавших материалы и вещества, что характерно для расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Часто это были лица, работающие в учебных заведениях, имеющие ученые степени и звания. Как правило, этим они и подтверждали свою компетентность в исследовании определенных веществ. Вопрос о наличии у них соответствующего опыта зачастую оставался без должного внимания суда, хотя это одна из ключевых составляющих специальных знаний и компетентности специалиста.

Между тем такие специалисты, обладая определенными предметно- научными знаниями, опытом преподавания и научных исследований, в том числе определенных веществ в их «чистом» виде, не всегда могут дать объективное заключение или обосновать суждения о результатах экспертного исследования тех же веществ, но в смеси с другими веществами, что весьма характерно для практики раскрытия и расследования рассматриваемого вида преступлений.

Говоря о содержании и сущности заключения специалиста, следует иметь в виду его роль в применении технических средств, в том числе при проведении исследований в порядке проверочных действий. Высокие темпы научно-технического прогресса, создание новых приборов и информационных технологий предполагает необходимость высокого уровня знаний в ряде узкопрофессиональных областей для их успешного использования в расследовании преступлений. Это дает дополнительные аргументы, свидетельствующие о необходимости включения в заключение специалиста развернутой мотивировочно-описательной части с указанием примененных методик, приборов и информационных технологий.

Сложность этой ситуации становится еще более очевидной, если учесть то огромное множество и разнообразие наркотических веществ и психотропных средств, которые становятся объектами экспертных исследований, а вместе с тем особенность их природы и способов изготовления, специфику задач, решаемых путем таких исследований. Показательный в этом отношении факт: только за последние четыре года (2012-2015) в мире синтезированы более 700 видов новых наркотиков.

При дальнейшей разработке проблемы проведен сравнительный анализ содержательных особенностей заключения специалиста и заключения эксперта с учетом сходства и различий процессуального положения указанных сведущих лиц, обладающих специальными знаниями[10]. Выявлено, что по этим вопросам единая позиция ученых пока еще не сформирована.

В частности, А.М. Ильина полагает, что «критерием разграничения исследования, проведенного специалистом и экспертом, выступает его глубина (или разные уровни познавательной деятельности). Эмпирический (непосредственный) уровень познания характерен для специалиста, а теоретический уровень - для эксперта. Однако представляется целесообразным во многих случаях говорить не об исследовании, а об обследовании, проведенном специалистом»[11].

А.В. Кудрявцева считает, что различие между рассматриваемыми видами доказательств заключается в том, что в заключении специалиста отражаются исследования в форме простого логического силлогизма, где первой посылкой выступают фактические обстоятельства дела, малой посылкой - специальные знания, а вывод - в форме умозаключения, в то время как заключение эксперта может быть дано по итогам решения сложных, в том числе идентификационных задач, состоящих из сложных лабораторных исследований с определенным набором инструментальной базы[12] [13].

А.П. Когосов, разделяя эту точку зрения, на примере уголовных дел, связанных с незаконным оборотом наркотических веществ, попытался практически разграничить компетенцию данных субъектов на уровне

Л

ставящихся перед ними вопросов . Однако обозначенный им перечень вопросов, решаемых специалистом и экспертом, во многих случаях различается по редакции, а не по существу. Подобная дифференциация вопросов для специалиста и эксперта нам представляется искусственной, а соответственно, она не может служить основой для разграничения их компетенции, тем более для различий в оценке доказательственного значения их заключений. Представляется, что в этом случае нельзя игнорировать общий принцип равенства всех доказательств, в их системе не может быть основных и частных, главных и второстепенных. Кроме того, в представленном А.П. Когосовым перечне вопросов, решаемых специалистом и экспертом, не учитываются научно-отраслевые особенности специальных знаний. Эксперт, по его мнению, обязан решать вопросы, связанные с исследуемым веществом, а специалист - и с последствиями его применения (какова смертельная доза, симптомы действия, время возможной детоксикации и т.п.). Как нам представляется, эксперт и специалист призваны решать одни и те же вопросы. При этом заключение специалиста является равнозначным доказательством по уголовному делу. А экспертиза назначается тогда, когда заключение специалиста противоречит другим доказательствам, вызывает сомнения в достоверности изложенных в нем выводов.

1

Многие исследователи отмечают, что деятельность специалиста не может быть ограничена разрешением только простых диагностических и классификационных задач. При этом чисто гипотетически можно предположить, что специалист вправе проводить сложные лабораторные исследования, которые по глубине, полноте и всесторонности не будут уступать исследованию, проводимому экспертом, или даже может превосходить его1.

Определенную ясность в разрешение вопроса о соотношении заключения эксперта и заключения специалиста вносит постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами». В нем указано, что для определения вида средств и веществ (наркотическое, психотропное или их аналоги, сильнодействующее или ядовитое), их размеров, названий и свойств, происхождения, способа изготовления и т.п. требуются специальные знания, а потому суды должны располагать соответствующими заключениями экспертов или специалистов. Давая перечисление через союз «или», Верховный Суд РФ фактически признает равенство между заключением эксперта и специалиста как доказательствами по преступлениям рассматриваемого вида.

Неоднозначно складывается и правоприменительная практика. Так, проведенное нами изучение уголовных дел свидетельствует, что в одних случаях исследования, выполняемые специалистом, по полноте, объему и тщательности проведения и обоснованию выводов не уступают заключению эксперта, а в других случаях специалист делает вывод лишь на основе имеющихся у него специальных знаний в виде своего профессионального суждения, без какого-либо обоснования.

Так, по уголовным делам, связанным с незаконным оборотом наркотических веществ и психотропных средств, в некоторых регионах Российской Федерации (Ярославская область, Орловская область) результаты исследований соответствующих объектов оформляются не справкой об исследовании, а заключением специалиста. При этом специалист применяет те же методики, что и при производстве судебной экспертизы. Например, по уголовному делу № 12350619, расследовавшемуся следственной службой УФСКН России по Ярославской области в отношении гр. П. по факту совершения преступлений, связанных с незаконным сбытом наркотических веществ, результаты исследования изъятого у него вещества растительного происхождения были оформлены заключением специалиста № И-1/1586 от 31 августа 2012 г. 1 Специалистом было установлено, что представленное на исследование вещество является наркотическим средством каннабис (марихуана). Масса поступившей на исследование марихуаны в высушенном виде была равна 6,3 грамма. При проведении исследования было израсходовано 0,1 грамма вещества, его остаточная масса составила 6,2 грамма.

Многие авторы утверждают, что грань между заключением эксперта и заключением специалиста, довольно «призрачна». Другие указывают, что она все же существует и заключается в следующих принципиальных различиях этих двух видов доказательств.

Обязательность осуществления исследований для эксперта в соответствии с действующим законодательством является безусловным требованием, а для специалиста - факультативным. [14]

Срок выполнения судебной экспертизы не превышает 15 суток. Более длительный срок экспертизы устанавливается руководителем государственного экспертного учреждения, когда требуется исследование значительного объема материалов, применение продолжительных по времени методик исследования, а также при наличии в производстве у эксперта значительного количества экспертиз[15]. Срок выполнения заключения специалиста не регламентирован, но очевидно, замечает Л.Г. Шапиро, что должен быть меньше, поскольку «одной из целей привлечения специалиста для дачи заключения является необходимость оперативного получения информации лицами, которым она требуется»[16].

Процессуальная регламентация порядка назначения, производства, представления заключения эксперта и его ответственность детально регламентированы в УПК РФ, в то время как вопросы истребования и предоставления заключения специалиста, его структура и содержание, ответственность за качество представляемых им заключений все еще нуждаются в регламентации.

Кроме того, по нашему мнению, необходимо также учитывать и принципиальные различия в процессуальном положении судебного эксперта и специалиста, их роли в уголовном судопроизводстве, а также правовом регулировании их профессиональной деятельности. Здесь достаточно упомянуть положения главы 27 и ряда иных статей УПК РФ, а также Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Что же касается причин развернувшейся дискуссии по поводу различий заключения судебного эксперта и специалиста, наличия или отсутствия

необходимости в проведении исследований специалистом, то во многом они «окрашиваются» ведомственными нормативными правовыми актами и специфическими особенностями организации службы в государственных судебно-экспертных учреждениях различных ведомств. Достаточно обратить внимание на то, что при проведении проверочных действий и дальнейшего предварительного расследования в качестве специалистов, как правило, выступают сотрудники экспертно-криминалистических подразделений, в должностные обязанности которых входит выполнение судебных экспертиз по той специальности, по которой они аттестованы.

Понятно, что если судебный эксперт привлекается следователем в качестве специалиста и перед ним ставятся те же вопросы, которые характерны и для судебных экспертиз, то сами эксперты далеко не всегда ощущают различие в содержательной части своей работы. Другое дело, что во многих случаях эта работа или, по крайней мере, ее существенная часть проводится вне стен экспертного учреждения, на нее отпускается значительно меньше времени, а сам специалист не несет уголовной ответственности за ее результаты. Фактически все опрошенные нами эксперты также указывают на то, что в качестве специалистов они фактически проводят свою обычную работу, но в сокращенном режиме. То же самое касается и оформления результатов работы таких специалистов, «набивших руку» на подготовке многочисленных заключений эксперта.

Наличие отмеченных пробелов в законодательстве и в подзаконных нормативно-правовых актах не способствует эффективному использованию заключения специалиста в уголовном судопроизводстве, начиная от проверочных действий и возбуждения уголовного дела. В этой связи полагаем, что их устранению могли бы способствовать следующие меры:

- регламентация структуры заключения специалиста, которая может быть аналогичной заключению эксперта и должна содержать три части: вводную, описательно-мотивировочную и выводы;

- наличие возможность истребовать заключение специалиста не только у сторон уголовного процесса, но и у суда, о котором законодатель в ч. 3 ст. 80 УПК РФ не упоминает.

В то же время встает ряд вопросов о форме, в которой специалист может дать соответствующие разъяснения следователю. Как уже отмечалось ранее, возможно, и стадию получения заключения специалиста, и его разъяснения сторонам дела вопросов, входящих в его компетенцию, следовало бы протоколировать в установленном законом порядке. При этом в любом случае специалист должен быть предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, с внесением соответствующих дополнений в действующее законодательство.

Но законодатель не ввел никаких запретов на дачу таких разъяснений и в устной форме. Это особенно важно учитывать при рассмотрении возможности участия специалиста в проверке и оценке доказательств, собранных следователем, и формы такого участия. Прямого указания о порядке дачи специалистом разъяснений в устной форме и соответствующей регламентации таких действий УПК РФ не содержит. Вместе с тем в п. 19 уже неоднократно упоминавшегося постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной экспертизе по уголовным делам» прямо указывается на то, что «для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист. Разъяснения специалист дает в форме устных показаний или письменного заключения». Здесь, кстати, следует обратить внимание на прямое указание о возможности дачи специалистом разъяснений в устной форме.

В этой связи необходимо отметить, что еще в 1988 г. Ю.Г. Корухов указывал на необходимость привлечения специалистов для квалифицированной оценки содержательной части заключения эксперта как доказательства по делу, поскольку органы расследования не обладают необходимыми специальными знаниями (либо обладают не в полном объеме) и могут оценить его лишь по формальным критериям, которые не дают полного представления о надлежащем профессиональном уровне эксперта[17].

Специалист, замечает по этому поводу Е.А. Логвинец, «изучив заключение эксперта, может выявить необходимость и достаточность использования экспертных методик в рамках проведенных исследований, проверить, правильно ли проведена оценка выявленных признаков, является ли вывод эксперта логическим следствием проведенного исследования»[18].

Таким образом, использование заключения специалиста, а также его разъяснения для оценки заключения эксперта как доказательства по делу вполне легитимно. Хотя практика реализации такой возможности и правовая регламентация соответствующей деятельности специалиста нуждаются в совершенствовании. При этом следует учитывать, что в ч. 2 ст. 74 УПК РФ указаны и другие виды доказательств, а не только заключение эксперта, для проверки и оценки которых следователю, прокурору и суду также может потребоваться помощь специалиста. Не исключена и такая ситуация, когда для оценки заключения специалиста как доказательства по делу, полученного стороной обвинения, будет приглашен другой специалист стороной защиты. Такая «конкуренция» заключений специалистов, безусловно, будет способствовать объективизации уголовного судопроизводства.

[1] Пояснительная записка к отчету 1-НТП ЭКЦ ГУ МВД России по Красноярскому краю за 2014 г.

[2] Комаринец Б.М. Участие экспертов-криминалистов в проведении следственных действий по особо опасным преступлениям против личности // Теория и практика судебной экспертизы. М., 1964. Вып. 1 (11).

[3] Баев М. О, Баев О.Я. О некоторых новеллах УПК РФ в свете ФЗ №23 от 04.03.2013

// Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 1 (12). С. 239-247; Стойко Н.Г. Возбуждение уголовного дела: замысел законодателя и его реализация // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 1 (12). С. 168-173; Азаров В.А. О

совершенствовании правовых основ (или возможном «отмирании»?) стадии возбуждения уголовного дела // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 1 (12). С. 20-25; Гришин А.В. Проблемы правовой регламентации производства судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве // Современное право. 2014. № 1. С. 95-98.

[4] Из материалов экспертной практики ЭКЦ УФСКН России по Красноярскому краю за 2013 г.

[5] Владимиров В.Ю., Каймак Е.В. О статусе экспертно-криминалистических подразделений в системе оперативно-розыскной деятельности // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 3. С.20-22.

[6] Владимиров Ю.В., Каймак Е.В. Указ. соч. С. 21.

[7] Философский энциклопедический словарь / сост. Е.Ф. Губский, Г.В. Кораблева,

В.А. Лутченко. М., 1999. С. 442.

[8]

См., наир.: Божьев В. Изменение УПК - не всегда средство его совершенствования // Законность. 2005. № 8. С. 2-6; Зайцева Е.А., Еарисов С.М. К вопросу о заключении специалиста // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2009. №4 (11). С. 67-72; Темираев О. Компетенция специалиста // Законность. 2006. № 6. С. 39; Телегина Т.Д. Указ, соч. С. 9; Котельников Б.В. Специалист в уголовном судопроизводстве: новые возможности и проблемы // Проблемы борьбы с преступностью: российский и международный опыт : сборник научных трудов. Вып. 1. Волгоград, 2009. С. 269-273.

[9] Телегина Т.Д. Указ. соч.

[10] Детально данный вопрос нами исследован в статье: Земцова С.И. Актуальные вопросы использования заключения специалиста при расследовании дел в сфере незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов // Библиотека криминалиста. 2014. № 2. С. 162-169.

Ильина А.М. Обязательное использование специальных познаний в уголовном судопроизводстве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 24.

[12] Кудрявцева А.В. Заключение и показания специалиста как источник доказательств в уголовном процессе России // Вопросы правовой теории и практики : межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. Омск, 2007. С. 120-126.

[13] См. подр.: Когосов А.П., Петров А.В. Формы использования специальных знаний при расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов : монография. М., 2012. С. 146.

Овсянников И. Заключение и показания специалиста // Законность. 2005. № 7.

С. 32-33.

1 Обвинительное заключение по уголовному делу № 12350619, возбужденному в отношении П., в совершении преступлений предусмотренных: ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ); ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30,

[14] 1 ст. 228 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ); ч. 3 ст. 229.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 01.03.2012 № 18-ФЗ); ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ) и ч. 2 ст. 228 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ); расследовалось в Управлении по Ярославской области. Направлено в суд 25.02.2013, 04.07.2013 П. было назначено наказание 7 лет лишения свободы (дело № 1-59/2013).

[15] Инструкция по организации производства судебных экспертиз в экспертнокриминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации : утв. приказом МВД России от 29.06.2005 № 511, и. 12; Инструкция о порядке организации и производства исследований и судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов по контролю за оборотом наркотиков : утв. приказом ФСКН

России от 28.07.2013 № 286, и. 33.

[16]

Шапиро Л.Г. Специальные знания в уголовном судопроизводстве и их использование при преступлений в сфере экономической деятельности. С. 31.

[17] Корухов Ю.Г. Достоверность экспертного заключения и пути его совершенствования // Вопросы теории судебной экспертизы и совершенствования деятельности судебно-экспертных учреждений. М., 1988. С. 22.

Логвинец Е.А. Заключение специалиста (проблемы использования в доказывании) // Эксперт-криминалист. 2008. № 1. С. 33-36.