Взаимодействие правоохранительных министерств и ведомств страны, их служб и подразделений всегда выступало одним из важнейших факторов эффективности их деятельности по борьбе с преступностью. Значимость этого фактора существенно возросла в связи с количественными и качественными изменениями преступности в нашей стране, а связанные с ним проблемы существенно актуализировались в связи с организационным разобщением правоохранительных органов[1].

Внутриведомственное и межслужебное взаимодействие находится под влиянием уголовно-процессуального разграничения гласных и негласных методов и средств, используемых в собирании доказательств и в процессе доказывания. Такое положение (рудимент прошлого) сохраняется в УПК РФ до сих пор и представляется порой просто парадоксальным. Например, созданный в 2007 г. Следственный комитет призван раскрывать и расследовать тяжкие и особо тяжкие преступления, но до сих пор не располагает возможностью непосредственно использовать негласные силы и средства, без которых не раскрывается ни одно серьезное преступление[2]. Кстати, эта проблема кардинально решена во многих зарубежных странах, в том числе и в законодательстве восточноевропейских стран - бывших советских республик. Последний в этом отношении пример показала Украина, приняв в 2012 г. новый УПК, в котором определена единая система следственных (розыскных) действий, включая в виде отдельной главы

негласные действия или, в нашем представлении, оперативно-розыскные

з

мероприятия .

Такая ситуация, характерная в целом для взаимодействия субъектов раскрытия и расследования преступлений, естественно, сказывается на организации их взаимодействия со специалистами - представителями государственных и негосударственных судебно-экспертных учреждений и экспертно-криминалистических подразделений, которые созданы и функционируют как внешние элементы общей системы правоохранительной деятельности и судопроизводства. Сотрудники этих учреждений и подразделений, выступая в качестве специалистов и экспертов, по существу, взаимодействуют с другими субъектами раскрытия и расследования преступлений. Будучи элементом определенной организационной системы, такое взаимодействие само нуждается в организации, основа которого определена УПК РФ и ведомственными нормативно-правовыми актами.

В криминалистике существуют ряд определений взаимодействия субъектов раскрытия и расследований преступлений, но при некоторых редакционных различиях их суть сводится к одному: взаимодействие - это совместная, согласованная по силам и средствам, времени и месту, целям и задачам деятельность, основанная на законодательстве и подзаконных нормативных актах, конечной целью которой является раскрытие и расследование преступлений[3].

Анализ следственной практики (изучение уголовных дел и опрос практических сотрудников) свидетельствует, что взаимодействие следователей и оперативных работников со специалистами различных профилей знаний, в том числе и криминалистами, носит преимущественно ситуативный, эпизодический характер. Идея «совместных согласованных действий», а тем более постоянного технико-криминалистического сопровождения процесса раскрытия и расследования преступлений, безоговорочно поддерживаемая учеными-криминалистами, пока не находит реального практического решения. Специалисты подключаются к этому процессу либо по вызову для участия в производстве отдельных следственных действий, либо в порядке письменного поручения следователя о производстве исследования или экспертизы.

Показательны в этом отношении ответы опрошенных нами специалистов-криминалистов относительно конечной цели их взаимодействия со следователем при работе по уголовному делу. Большинство из них таковую в выполнении поручения следователя - 54%; значительно меньше (27%) - в выполнений экспертиз и исследований. И только 19% респондентов считают, что конечной целью и их деятельности является раскрытие и расследование преступлений. Таким образом, в общей массе, за некоторым исключением, эксперты-криминалисты рассматривают свою роль во взаимодействии со следователем с позиции узкослужебных обязанностей, как порученческую, лишенную общей ориентации на единую конечную цель. В известной мере это результат их организационного удаления от общей деятельности следственных подразделений и оперативно-розыскных аппаратов, направленных на раскрытие и расследование преступлений, на что указывалось в предыдущем параграфе.

Тем не менее было бы ошибкой принижать роль взаимодействия следователей со специалистами, а тем более отрицать ее значение в раскрытии и расследовании преступлений. В рамках действующего уголовнопроцессуального законодательства роль специалиста представляется весьма многоаспектной, значимой и востребованной как стороной обвинения, так и стороной защиты. Более того, в определенных законом случаях (ч. 2 и. 3 ст. 74 УПК РФ) заключение и показания специалиста признаются доказательством. Хотя по этому поводу в криминалистической теории и практике отмечается весьма противоречивая ситуация, что более подробно мы рассмотрим в следующем параграфе.

Фактически помощью специалиста в той или иной форме могут пользоваться все участники уголовного процесса, во всяком случае участвующие в формировании доказательственной базы по уголовному делу. Кроме следователя (дознавателя) это могут быть прокурор, начальник органа следствия или дознания. По нашему мнению, не лишен такой возможности и потерпевший (или потерпевшие) от преступления, во всяком случае по многим из 22 пунктов перечня его прав, определенных в ч. 2 ст. 42 УПК РФ.

Помощь специалиста может быть востребована также подозреваемым и обвиняемым в интересах надлежащего отправления правосудия. В соответствии с положениями ст. 46 УПК РФ подозреваемый вправе пользоваться помощью защитника; давать показания и объяснения на родном языке или языке, которым он владеет; пользоваться помощью переводчика бесплатно; участвовать с разрешения следователя или дознавателя в следственных действиях, производимых по его ходатайству либо ходатайству его законного представителя.

При расследовании преступлений рассматриваемого нами вида возникает необходимость помощи специалистов в различных отраслях научных знаний и практической деятельности. Чаще всего это специалисты - химики, технологи, фармацевты, способные установить принадлежность изъятых у подозреваемого веществ к наркотическим или психотропным. Нередко у следователя возникает потребность в помощи специалиста- криминалиста, например для выявления и фиксации следов подозреваемого в месте хранения указанных веществ, на их упаковке, одежде и т.д. По делам этой категории зачастую необходима и весьма специфичная помощь специалиста-переводчика, обладающего знанием и опытом перевода не только обычной разговорной речи, но и профессионального сленга или арго.

Говоря об организации надлежащего взаимодействия специалиста с участниками уголовного судопроизводства, следует обратить внимание на ряд проблем как организационного, так и финансово-экономического характера. Так, по данным Л.В. Лазаревой, в 60% случаев отмечается добровольное участие специалистов на безвозмездной основе, в 20% - на договорной основе с организациями, в которых работали специалисты, а в 20% случаев заключалось специальное соглашение с самим специалистом[4]. Вместе с тем многие опрошенные следователи (78%) отмечают, что без особых проблем им удается привлекать в качестве специалистов лишь сотрудников государственных экспертно-криминалистических и иногда судебно-экспертных учреждений. Что касается обращения к ученым, преподавателям вузов, представителям научно-исследовательских и иных организаций, то часто приходится сталкиваться и со сложностями в определении наличия у них необходимых следствию специальных знаний, и с отсутствием элементарных правовых знаний, а также с отказами в бесплатной помощи следствию.

В этом отношении, безусловно, права Е.Р. Российская, утверждая, что принуждение лиц, обладающих специальными знаниями, к участию в производстве по уголовному делу против их желания противоречит российскому законодательству и принципам правового государства[5]. Такое принуждение сведущих лиц к участию в деле противоречит и ст. 37 Конституции РФ, согласно которой принудительный труд в Российской Федерации запрещен, а также ст. 4 Трудового кодекса РФ.

Это ставит в повестку дня вопросы создания, наряду с негосударственными экспертными учреждениями и профессиональными организациями судебных экспертов, общественных объединений специалистов разных профессий, призванных оказать реальную помощь участникам уголовного судопроизводства. Естественно, что членство в таких объединениях может быть только на добровольной основе, а участие специалиста в деле - только после его согласия. Эту норму о привлечении сведущего лица в качестве специалиста только с его согласия следует ввести и в ст. 58 УПК РФ. Такие организации могли бы также в рамках «обратной связи» развеять мифы об обвинительном характере следственных действий и способствовать созданию в стране ответственного гражданского общества.

Важно отметить, что все доказательства по уголовному делу должны быть представлены только в письменной форме, в том числе зафиксированные с помощью средств криминалистической техники. Поэтому соблюдение надлежащей формы отражения результатов применения специальных знаний специалиста, которые позволили представить доказательство по делу или опровергнуть какое-либо из уже имеющихся доказательств, имеет принципиально важное значение. Однако как следствие недостатков взаимодействия следователя (дознавателя) со специалистом отмечаются в этом отношении и упущения, имеющие серьезные правовые последствия.

В частности, по изученным нами уголовным делам особенно часто недостатки отмечаются в протоколах осмотров мест происшествий, при изъятии и описании вещественных доказательств. Большинство из них объясняются тем, что специалисты, в том числе аттестованные сотрудники экспертно-криминалистических подразделений правоохранительных органов, обладая необходимыми специальными знаниями и практическим опытом в экспертной работе, зачастую не имеют необходимых системных криминалистических знаний и опыта технико-криминалистической работы. И тем не менее вместо содействия следователю в обнаружении и изъятии вещественных доказательств они иногда практически подменяют его и самостоятельно выполняют часть работ, находящихся в исключительной компетенции самого следователя. Наличие такой практики признали 63% из числа опрошенных нами экспертов ЭКП ОВД, выступавших в роли специалистов. Причем, как правило, в таких случаях отмечается участие в соответствующих следственных действиях более опытных специалистов- криминалистов и молодых, малоопытных следователей. Объясняя причины такого положения, следователи (дознаватели) ссылаются в большинстве (53% из числа опрошенных нами) на отсутствие надлежащего методического обеспечения взаимодействия следователя со специалистом.

В то же время многие из опрошенных следователей и дознавателей приводили примеры из личного опыта по организации такого взаимодействия. Более того, у многих из них со временем выработались даже определенные тактические приемы, учитывающие возможности использования специальных знаний и практического опыта специалистов. Правда, полученные эмпирические данные пока еще не позволяют сделать статистически обоснованные выводы и предполагают необходимость продолжения исследований в указанном направлении.

Анализ особенностей взаимодействия специалиста со следователем показывает, что ст. 58 УПК РФ, предоставляя специалисту право задавать вопросы участникам следственного действия, не ограничивает их количество. То есть достаточно опытный специалист может так сформировать серию своих вопросов, что после ответов на них и уточняющих вопросов может получить сведения о таких фактах, о существовании которых ранее ни сторона обвинения, ни сторона защиты и не предполагали.

Понятно, что такого рода методики, используемые наиболее опытными специалистами, а также регулярно взаимодействующими с ними следователями, должны быть собраны, систематизированы и тщательно изучены. На этой основе могут быть созданы научно обоснованные развернутые методические рекомендации для обеспечения надлежащей помощи специалистов следователям и дознавателям на различных стадиях расследования уголовного дела. Естественно, что при их разработке следует учесть и рекомендации специалистов-психологов и педагогов, например в части выполнения определенных следственных действий с участием несовершеннолетних.

Для каждого звена таких методических рекомендаций можно предложить базовые варианты разъяснения специалистом сторонам дела и суду наиболее часто встречающихся вопросов, входящих в профессиональную компетенцию специалистов, представляющих различные отрасли научного знания и практической деятельности. Конечно, таких вопросов может накопиться очень много, что требует разработки научно обоснованных способов их классификации.

В организации надлежащего взаимодействия следователя со специалистом важно методически обеспечить совместимость действий последнего с соответствующими экспертными методиками. Это особенно важно с учетом того, что в соответствии с УПК РФ не исключается возможность для специалистов в последующем выступить в качестве эксперта. Понятно, что если эти методики плохо стыкуются, то и содержание заключений одного и того же лица - вначале в качестве специалиста, а затем судебного эксперта - могут не вполне согласовываться друг с другом. Поэтому оба этих заключения как доказательства по делу могут получить негативную оценку по критериям относимости, допустимости и

достоверности.

Следует обратить внимание и на то, что следователь, приглашая специалиста, должен быть хорошо осведомлен об особенностях его методического обеспечения, о наличии у него необходимых специальных знаний. Важной, по нашему мнению, задачей, решаемой в порядке взаимодействия специалиста со следователем, является проверка и оценка доказательств. При этом следует подчеркнуть, что право проверки и оценки доказательств по УПК РФ предоставлено следователю, а не специалисту. Вместе с тем следует еще раз обратиться к постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2010 г. № 28, в котором (п. 19) прямо указано на то, что «для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист. Разъяснения специалист дает в форме устных показаний или письменного заключения».

Однако, как показывает анализ сложившейся правоприменительной практики, следователи крайне редко используют помощь специалиста в этих целях, что зачастую делают адвокаты во время судебного разбирательства по уголовным делам, приглашая специалиста для дачи заключения или показаний по экспертизам, проведенным в процессе предварительного расследования. Такие ситуации профессионально грамотные следователи должны прогнозировать и принимать предупредительные меры. Показательный в этом отношении следующий пример.

По оперативным данным был проведен досмотр в трех вагонах поезда Хабаровск - Москва. В купе одного из них в глубине антресоли за матрасами была обнаружена дорожная сумка, в которой находились 12 целлофановых пакетов с марихуаной (каннабисом) - по 1 кг в каждом. Ехавшие в купе пассажиры отрицали принадлежность этой сумки кому-либо из них и заявляли, что не видели, кто и когда ее туда положил. Следы рук на пакетах отсутствовали. Однако при досмотре вещей, находившихся непосредственно у пассажиров, у одного из них - гр. К. были обнаружены и изъяты два целлофановых пакета с продуктами питания, внешне похожие на те, в которых была упакована марихуана. Предварительным исследованием пакетов, а затем и экспертизой было установлено, что они были в едином рулоне и обладают совпадающими производственными признаками, отобразившихся по линии их сегментной «сварки». Стремясь убедиться в достоверности такого вывода эксперта, следователь пригласил в качестве специалиста доцента химикотехнологического института С. и допросил его по существу заключения эксперта. При этом специалист подтвердил вывод экспертизы и обратил внимание на дополнительные совпадающие признаки указанных пакетов, касающихся качественной характеристики самой пленки. Гр. К. и на суде отрицал свое отношение к обнаруженной в вагоне марихуане. Его позицию активно поддерживал адвокат, пытаясь с помощью приглашенного им специалиста подвергнуть сомнению выводы экспертизы и показания специалиста С., но безуспешно.

Анализ таких примеров и следственной практики в целом убеждает в необходимости разработки соответствующих методических рекомендаций для следователей. Но это задача, прежде всего, ученых-криминалистов, а вместе с ними и судебных экспертов. Разумеется, какими бы детальными и привлекательными с точки зрения их технологичности, научной обоснованности, простоты в практическом применении не были данные методические рекомендации, решать вопрос о возможном их применении при расследовании конкретного дела может только сам следователь без какого- либо воздействия на него даже самых авторитетных ученых и специалистов.

Наличие таких методических рекомендаций позволит следователю упорядочить взаимодействие со специалистом по системному анализу, имеющихся в деле «иных документов» (п. 6 ч. 2 ст. 74, ст. 84 УПК РФ) - разобраться в содержании которых, логических взаимосвязях и роли в системе собранных доказательств без соответствующих специальных знаний достаточно трудоемко и сложно. Настолько сложно, что некоторые следователи вообще избегают выполнения этой работы.

Между тем после завершения расследования уголовного дела оно вместе с обвинительным заключением в соответствии с положениями ст. 220 УПК РФ направляется следователем прокурору. Для принятия решения по уголовному делу прокурор (ст. 221 УПК РФ) производит, проверку и оценку имеющихся в нем доказательств, реализуя полномочия, предоставленные ему ст. 87 и 88 УПК РФ. Однако ему не предоставлено право привлекать специалиста на этой стадии рассмотрения дела. То есть фактически у прокурора имеется единственная возможность использования специальных знаний специалиста - ознакомиться с ранее данными им заключениями, разъяснениями сторонам дела по вопросам, входящим в его профессиональную компетенцию, а также протоколами допросов специалиста. И этим предопределяется необходимость максимально возможного использования помощи специалиста при подготовке обвинительного заключения, определяющего позицию обвинения в суде, которую представляет прокурор.

Необходимо отметить, что действия сторон состязательного уголовного процесса обусловливают определенные особенности организации и тактики взаимодействия следователя со специалистом, поскольку при этом также имеет место противостояние с защитником и его специалистом. Сразу же заметим, что сторона защиты значительно более активно использует заключение и показания специалистов, чем сторона обвинения. Во многом это связано с тем, что УПК РФ предусматривает возможность назначения судебной экспертизы только следователем или дознавателем, а затем и судом.

Сторона защиты в соответствии со ст. 198 УПК РФ может лишь после назначения судебной экспертизы заявлять отводы и ходатайства, которые, судя по результатам проведенного нами опроса следователей и изучения уголовных дел, удовлетворяется лишь в одном из трех случаев. Естественно, что защитник предпринимает усилия по максимальному использованию возможностей специалистов, которые (ч. 3 и ч. 4 ст. 80 УПК РФ) могут давать свое письменное заключение и показания. Более того, зачастую сторона защиты использует помощь специалистов для опровержения тех доказательств, которые были собраны следствием, включая заключения экспертов.

В соответствии со ст. 198 УПК РФ сторона защиты может выступать с заявлениями и ходатайствами при назначении судебной экспертизы и ознакомлении с соответствующим постановлением следователя. При этом она может:

во-первых, заявлять отвод эксперту, назначенному следователем (и. 2 ч. 1 ст. 198 УПК РФ);

во-вторых, ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении (и. 2 ч. 1 ст. 198 УПК РФ);

в-третьих, ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ею лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении (и. 3 ч. 1 ст. 198 УПК РФ);

в-четвертых, ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту (п. 4 ч. 1 ст. 198 УПК РФ).

Естественно, во всех этих случаях для обоснования своего ходатайства сторона защиты может использовать помощь специалиста.

Реализуя свое право (п. 6 ч. 1 ст. 198 УПК РФ) знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта, сторона защиты получает возможность выяснить с помощью специалиста не только содержательные особенности заключения эксперта, но и провести его сопоставление с другими доказательствами по данному делу, а также определить относимость, допустимость и достоверность данного экспертом заключения как доказательства по делу (ст. 87 и 88 УПК РФ).

Подчеркнем, что для стороны защиты право непосредственно осуществлять проверку и оценку доказательств по делу указанными статьями не предусматривается. Вместе с тем в ч. 3 ст. 88 УПК РФ прямо указано на то, что прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого или обвиняемого. А для подготовки такого ходатайства сторона защиты вправе рассмотреть особенности заключения эксперта с помощью приглашенного ею специалиста.

Более того, поскольку на практике часто приходится встречаться с отказами следователей и дознавателей в удовлетворении подобных ходатайств, сторона защиты вправе обратиться с соответствующими ходатайствами и жалобами, подготовленными с помощью специалиста, к прокурору, осуществляющему надзор за следствием, который вправе самостоятельно осуществить проверку и оценку любого доказательства по делу на стадии предварительного следствия, используя при необходимости помощь специалиста[6].

Из результатов опроса следователей следует, что большинство жалоб и ходатайств со стороны защиты прокурором отклоняются (до 70%). Однако это дает основание для упрека другой стороны в обвинительном уклоне, в нежелании выполнять сложные, трудоемкие исследования для установления истины. Вместе с тем порядок и характер действий специалиста, выполняемых по поручению сторон уголовного процесса, процессуально не регламентирован, что является предметом бесконечных дискуссий в теории и причиной критических ситуаций на практике.

Во многих случаях сторона защиты привлекает специалиста отнюдь не для того, чтобы помочь в объективной оценке заключения эксперта и установить истину по делу. Используя авторитет известных ученых, привлекаемых в качестве специалистов, сторона защиты ставит перед ними такие целенаправленные и заведомо упрощенные вопросы, как «Совершенна ли примененная экспертом методика исследования?», «Обоснован ли вывод эксперта?» или «Соответствует ли представленное заключение эксперта требованиям действующего законодательства?», чтобы получить на них заведомо негативное для следователя и суда оценочное суждение.

Тем не менее даже после того, как следователь отклоняет ходатайства со стороны защиты и предоставленные ею результаты действий «авторитетных» специалистов, они используются для подачи всевозможных жалоб, рассмотрение которых приводит к искусственному затягиванию расследования дела, а зачастую и к нарушениям процессуальных сроков. При этом уголовно-процессуальное законодательство, устанавливая уголовную ответственность за заведомо ложные показания специалиста, не устанавливает никакой ответственности за дачу им заведомо ложного заключения.

Иногда сторона защиты для достижения своих целей, наоборот, избирает тактику умалчивания ошибок следователя и недостатков использованных им заключений экспертов, выявленных с помощью специалистов в процессе предварительного расследования. Такая тактика, как правило, реализуется в таких ситуациях, когда выявленные стороной защиты недостатки заключения экспертов или специалистов, а также иных доказательств по делу, однозначно свидетельствуют о высокой вероятности признания их недопустимыми доказательствами. При этом сторона защиты не заявляет соответствующие ходатайства, а «приберегает» свои аргументы, включая заключение приглашенного ею специалиста, чтобы заявить их в суде.

Таким образом, в условиях состязательного уголовного судопроизводства перед специалистом неизбежно встают ряд вопросов, связанных с достаточно сложным выбором. С одной стороны, обвинение, пусть не всегда представленное достаточно квалифицированным следователем, действует от имени государства и, по крайней мере, декларирует свое стремление к достижению истины по расследуемому делу. С другой стороны, защита не скрывает, что ее целью является не столько установление истины, сколько защита обвиняемого всеми возможными средствами.

Вполне очевидно, что найдется множество несогласных с дилеммами такого типа: что выше - интересы государства или гражданина? Ведь все законы были разработаны и приняты представителями государственной власти и применяются судебной системой, которая также является одной из ветвей власти, призванной защищать законные интересы и права граждан. В то же время закон предусматривает право следователя и суда действовать по своему внутреннему убеждению. А оно может быть и ошибочным, сформированным на основе лишь некоторых положений действующего

законодательства.

Ставить специалиста перед столь сложным и далеко не однозначным выбором крайне нежелательно, тем более что многие лица, обладающие необходимыми специальными знаниями и привлекаемые в качестве специалистов для участия в деле, не имеют юридического образования и не могут разбираться в столь сложных проблемах. Более того, сами того не понимая, некоторые из них могут быть вовлечены в процесс избирательного формирования доказательств по делу недобросовестным следователем (дознавателем) или адвокатом.

Существенную правовую помощь специалистам могли бы оказать их профессиональные объединения, но подобные организации только начинают формироваться и пока не обладают необходимым опытом и общественным признанием. Тем не менее в них формируется определенная система профессиональных требований к своим членам, а также их ответственности перед коллегами. Исключение из профессионального цеха в случае нарушения кодекса этики таких организаций воспринимается их членами как более суровое наказание, чем штраф, предусмотренный административным или уголовным законодательством. Это тем более важно, поскольку законодатель не установил для специалиста уголовную ответственность за дачу им заведомо ложного заключения.

[1] Кар Пушкин ОС. Взаимодействие органов внутренних дел и органов таможенной службы в раскрытии и расследовании преступлений: дисс... канд. юрид. наук. М., 2006. С.127.

Когосов А.П. Формы использования специальных знаний при расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов : автореф. дне. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2011. С. 23-24.

Б.Г. Когда проблему ищут не там, где она действительно есть (заметки всем недовольного человека) //Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. №1 (14). С. 152-167.

[3] См., напр.: Криминалистика : учебник / под ред. Р.С. Белкина. М., 2009. С. 493; Криминалистика : учебник / под ред. А.Г. Филиппова. С. 285; Криминалистика : учебник / под ред. А.Ф. Волынского, В.П. Лаврова. С. 536.

[4] Лазарева Л.В. Концептуальные основы использования специальных знаний в

российском уголовном судопроизводстве. С. 129.

[5]

Российская Е.Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». М., 2002. С. 227.

[6] Лазарева Л.В. Концептуальные основы использования специальных знаний в российском уголовном судопроизводстве. С. 259